Текст книги "Доминум"

– Это все равно слишком рискованно.

Коул взмахнул рукой, призывая нас к молчанию, и тяжко вздохнул.

– Я не могу запретить ему находиться там, где он должен быть. На самом деле Свет Антареса – единственное, что сейчас может помочь нам.

– Ты в своем уме? – набросилась на него Сара. – Мы не можем так рисковать! Протекторы и без него справятся!

– В том-то и дело, что нет. Сара, там заоблачники. Как ты себе это представляешь? Просто прийти к Поллуксу и потребовать, чтобы он отпустил орнега, которую ненавидит всей душой? Да в лучшем случае он просто посмеется и вышвырнет вас. А штурмовать «Белый луч» мы не можем – не та весовая категория. Но Антарес сильнее всех этих эквилибрумов, вместе взятых.

Змееносец выдавил из себя невеселую улыбку, при этом потирая запястье правой руки, на которую была надета перчатка.

– А ведь он прав. – Коул оглянулся на полупрозрачную стену и сидящего за ней падшего. – У нас, протекторов, все и всегда имеет один исход. Но сейчас нужно пойти по альтернативному пути во имя личного и общего блага. Макс, я надеюсь, ты сможешь напомнить «Белому лучу», что на этой планете они лишь гости.

Глава IV
Будущее, полное света

Префекты, имперумы и иные руководящие лица часто приглашались на заседания, хоть почти всегда были лишь зрителями: в основном на форуме решала вопросы тысяча сильнейших и достойнейших звезд – Магистрат. Они выбирали путь для всего Света на грядущий Генезис, рассуждали о военных делах с дэларами, решали очередную проблему с делением территорий между префектурами, иногда даже судили особо провинившихся преступников. Но нынче речь шла о чем-то более всеобъемлющем и важном, чем подсчет легионов, отправляющихся на военные рубежи. Здесь решалась дальнейшая судьба всего Света.

Форум представлял собой большой многоярусный амфитеатр. Над воротами был вырезан девиз Света – «Фиат Люкс», противоположный темному «Бенит Тенебра». На какое место ни сядь[5]5
  «Да будет Свет» (лат.).


[Закрыть][6]6
  «И наступит Тьма» (лат.).


[Закрыть] – взгляд будет устремлен к каменному трону. Он смотрелся таким вычурным в своей простоте, что, казалось, был принесен из другого места, а не стоял здесь с самого основания Люксоруса. Альдебаран украдкой пытался представить себя на этом троне, но не мог – воображение неотъемлемо обрушивало на него груз тысяч нетерпеливых взоров, прожигающих со всех сторон. Без хозяина трон выглядел мрачным и тоскливым, будто замороженным во времени. За ним высилась стеклянная стена, позади которой виднелся полный звезд и туманностей космос. Стальная рама в окне имела форму звезды Света со множеством лучей, тянущихся во все стороны. Под потолком кружило вселенское пространство – россыпь мерцающих точек и лениво вращающихся галактик. В их мягком синеватом свете эквилибрумы устраивались на местах. Члены Магистрата садились как можно ближе, а все остальные располагались на задних рядах или в многочисленных ложах под самым потолком, где говорящий с трибуны благодаря манипуляциям слышался столь отчетливо, словно стоял рядом. Альдебарана поместили в одну из них, чтобы он своим выдающимся ростом не загораживал обзор остальным.

Сначала до зала доносился тихий гул, от которого, казалось, дрожал пол. То были голоса снаружи, настолько их было много. Затем задействовали манипуляции тишины, и в зале остался лишь ропот присутствующих. Но вскоре и он начал стихать, и Альдебаран заметил длинные тени, потянувшиеся из главных ворот. Среди вошедших он немедленно узнал отца. Арктур показался ему необычайно мрачным, что можно было бы объяснить их недавним разговором, однако в плохом расположении духа, казалось, пребывал весь десяток правоведов. Эти укутанные в коричневые накидки звезды торопливо прошли по залу и заняли свои места в первом ряду специальной ложи. Никто из правоведов не переговаривался и даже не смотрел друг на друга, перед некоторыми из них лишь вспыхнули световые панели для записей процесса. Вслед за ними на форум прибыли оставшиеся Паладины. Над их головами венцами застыли осколки зеркал, острые ореолы. В одеждах проглядывали латы, на плечах лежали расшитые созвездиями синие накидки. Как только Паладины разместились на своих местах, на форум наконец вошла Бетельгейзе.

В этот момент сердце Альдебарана екнуло, он медленно подался вперед. Альдебаран периодически видел Бетельгейзе на заседаниях – и всегда ровно так же, как и сейчас, издалека, когда их разделяли десятки рядов и сотни душ. И они никогда не общались ни до, ни после этих вынужденных и тягостных сборов, с тех пор как ее карьера пошла в гору. Сколько же времени прошло с их последнего разговора? Альдебаран не решался даже примерно ответить на этот вопрос.

Бетельгейзе была единственной, кто, оказавшись на форуме, замешкался и остановился. Она оглядела толпу, словно бросая ей молчаливый вызов, а затем шаг за шагом прошла вперед, сохраняя хладнокровный вид и прямую осанку под таким количеством взоров, которые своей тяжестью могли прорвать ткань пространства. Бетельгейзе ступила на невысокий помост и оказалась прямо напротив трона, в круге яркого света. Она вновь обернулась к абсолютно стихшему форуму. Вызов в глазах Первого паладина горел ярым пламенем.

– Светлые души! – начала она громко и церемонно, вознося к ним свои изящные бледные руки. – Мы все связаны с вами законами Вселенной: писаными и неписаными, всеми, которые она хранит в своих бесчисленных гранях. И эти же законы вынуждают нас быть теми, кто мы есть, делать все возможное ради сохранения Света и его хрупкого благополучия. Один из этих законов гласит о переменах. Неотвратимых, возможно, нежеланных. Но мы принимаем его ради общего блага, поэтому эры продолжают сменять друг друга. Свет все еще силен. И мы собрались здесь, чтобы продолжить эту преемственность, дабы сохранить нашу Армию и сделать ее еще сильнее. Луцы, магны и примумы, как Первый паладин я открываю заседание, посвященное первичному назначению нового девять тысяч пятнадцатого Верховного Света.

После этого последовала традиционная формальная речь, отдающая дань памяти заслугам различных Верховных. Некоторые правоведы что-то записывали в световые пластины, другие беспристрастно взирали на Бетельгейзе. Альдебаран всматривался в нее: ему с трудом верилось, что эта стойкая и смелая звезда когда-то могла быть тем самым неуверенным в своих поступках рекрутом. Ему и не думалось, что все однажды обернется так. Что он будет здесь, а она – там. Альдебаран не без удовлетворения подмечал восхищенные взгляды некоторых звезд. Теплая гордость крепла в нем при каждом слове Бетельгейзе. Он жадно ловил их все.

– Но пора вернуться к настоящему, – Бетельгейзе наконец подошла к сути и позволила себе глубоко вздохнуть, при этом сцепляя руки в замок. – Луцы, магны и примумы, светлейшие правоведы и Паладины, инквизиторы, анимусы, префекты и имперумы, я, Бетельгейзе Верящая, Белая Пыль, Крушащая Тени, Зрящая, а ныне – Хранящая, Первый паладин Света, Хранительница Белых пределов, нить магно-генума Анимера, предлагаю себя на место следующей Верховной Всепроникающего Света. Я полностью вверяю вам это решение, клянусь посвятить себя великой должности без остатка… – Тут она на секунду помедлила в своей идеально выверенной речи, словно какая-то мысль сбила ее прямо на ходу. – Пока мы не имеем более идеального кандидата. И душой, и телом я с честью…

И вновь Бетельгейзе замерла, но на этот раз смутившись при виде кудрявой планетарши с нимбом свечения над головой, так беспардонно вбежавшей в зал. Она даже и не подумала поприветствовать звезду, наоборот – полностью ее проигнорировала и пробежала мимо, прямо к ложе правоведов. По рядам прокатились возмущенные шепотки. Бетельгейзе озадаченно проследила за внезапной гостьей, которая что-то быстро и тихо рассказывала правоведам. Те кивали и слушали планетаршу с намного бóльшим интересом, чем речь Бетельгейзе. Прошло чуточку больше времени, чем положено по хорошему тону, прежде чем правоведы заметили, что Первый паладин замолчала и мрачно взирает на них. Арктур дружелюбно ей улыбнулся.

– Простите, светлейшая, прошу, продолжайте! Не обращайте на нас внимания.

Альдебаран поверить в это не мог. Что за наглость? Словно они были здесь не ради нее!

Бетельгейзе, возможно, тоже об этом подумала, но все же вернулась к форуму.

– Я с честью буду служить каждому из вас как в светлые, так и в самые темные времена. Потому на основании…

– Никаких оснований нет.

Это раздалось резко и громко, как удар тяжелого молота о сталь. Услышав низкий стремительный тон, Альдебаран напрягся, чувствуя, как волосы зашевелились на затылке.

Появление Зербрага Прожигающего было более эффектным, чем вмешательство маленькой планетарши. За ним развевался дорожный плащ, он даже не потрудился переодеться в церемониальное одеяние. Длинные тонкие ноги быстро вынесли эквилибрума в центр зала, и он оказался всего в паре метров от изумленной Бетельгейзе. Воистину, Зербраг привлекал внимание намного сильнее, чем она, пусть и не стоял на подсвеченном месте. Все движения его казались не только быстрыми, но и какими-то острыми, точно он не имел ни на что времени, даже на беспокойство или элементарный взор на собравшихся, включая Первого паладина. Зербраг казался хмурым – таким Альдебаран знал его всегда; не было ни мгновения, когда это было по-другому.

– Приношу свои извинения за опоздание, – без толики сожаления сказал он, глядя на векторные часы, зажатые в руке. – Надеюсь, это не стало для вас проблемой.

– Мы рады, что вы не оставили без внимания данное событие, – холодно сказала ему Бетельгейзе, указывая на ложу Паладинов. – Теперь, прошу, займите отведенное вам место.

– Как раз этим я и занимаюсь, – ответил Зербраг, а затем обернулся к правоведам, убирая часы. – Вы не против, если я возьму слово?

– Что за вздор?! – вспыхнула звезда. – Как ты…

– Разумеется, мы не против! – воскликнул Арктур, с уважением глядя на Зербрага. – Для этого и созывается первичное назначение – для выборов и дискуссий, если таковые имеют место быть! Вас давно не было видно. Что бы вы хотели сообщить нам?

До Альдебарана донесся возмущенный ропот. Происходящее было верхом наглости и пренебрежения не только традициями, но и элементарным уважением к Бетель-гейзе.

Зербраг сухо кивнул Арктуру и только затем исподлобья оглядел зал. Альдебаран почувствовал невольный холодок, начав вглядываться в знакомую тонкую фигуру, у которой вместо позвоночника будто находился железный брус. Кто знает, где этот эквилибрум побывал в последнее время, но шрамов на его худом лице стало больше – две бледные линии пересекали всю правую сторону, заканчиваясь угловатым пятном на лбу.

– Действительно, я долго отсутствовал, – громко и резко заговорил он. – Я обязан извиниться за это перед всеми вами: если ты предан Армии, то не имеешь права игнорировать возложенные на тебя обязанности. Вы вольны осуждать меня за невыполнение роли Второго паладина при Верховной Оттане. Но мне есть что поведать вам. Как вы знаете, я отсутствовал много эллеров. Вместе с моим отрядом мы прошли множество уголков Вселенной. Мы скитались по просторам Великого Магнитного океана, странствовали среди тысяч Алмазных плит, погружались в шторма Слитых систем, что были выброшены за пределы точки горизонта…

– Невозможно, – возмущенно прошептала звезда – префектша Иттополиниады, сидящая рядом с Альдебараном. – Если бы он вышел за горизонт и вернулся, то вряд ли бы смог даже прямо стоять.

– Зная его, не думаю, что он ходил туда лично, – тихо ответил эквилибрум.

Зербраг взмахом руки подал знак своим провожатым. На форум высыпали вооруженные звезды с развевающимися алыми плащами. Громыхая мерцающими латами, они выстроились возле стен, точно собрались подпирать их своим каменным видом. Два последних эквилибрума несли увесистый сундук.

– Нами двигала одна цель, – продолжал Зербраг, даже не взглянув на поставленный перед ним предмет. – Мы хотели помочь Свету возвыситься как никогда. Вернуть наше величие. Многие из нас жертвовали самым ценным. Кто-то – даже собой.

«Но не ты», – раздраженно подумал Альдебаран.

– Странствия заводили нас в самые разные места, и светлые, и темные, пока мы не обнаружили след. Тогда он повел нас еще дальше.

– И вы нашли то, что искали? – нетерпеливо осведомился кто-то из Паладинов.

– Да, – ответил Зербраг. – Мы нашли первый Маяк.

Звезды вокруг Альдебарана начали удивленно переглядываться.

– Под светом ложного неба, внутри черной тверди, там тянется луч среди блеска могил. Оно не то, чем кажется миру, но вернет душам все, что утрачено было…

Зербраг сказал это тихо, рокочуще, но стоило ему замедлиться, как Бетельгейзе не упустила возможности взять слово:

– На этот раз вы покинули нас ради древних сказок? И что же они вам дали?

Вместо ответа эквилибрум нагнулся, открывая сундук. Многие звезды от любопытства привстали с мест, чтобы лучше разглядеть его находку.

Крышка бесшумно отъехала, из темного нутра потянулся пар. Зербраг осторожно взял хрупкое нечто.

– Эти сказки – единственное, что у нас было. И они дали нам все.

Изумленный гул нарастал. Альдебаран пораженно уставился на полый фиолетовый ромб из стекла. Тот был большой и прозрачный, где-то с половину Зербрага. А еще кристалл оказался расколот.

– Это лампа Маяка, что установлен в Первом пределе, – громко и сухо пояснил эквилибрум собравшимся. – Мы взяли ее с собой, чтобы убедить всех вас в ее подлинности. Юниверсариум может провести с ней любые манипуляции, но, светлейшие правоведы, не взглянете ли вы на лампу сами?

Как только он поднес ромб к ложу правоведов, те жадно потянулись к артефакту, осторожно оглядывая его и, казалось, боясь разбить даже дыханием. Арктур внимательно вглядывался в стекло и, заметив на нем метки, возбужденно усмехнулся:

– Здесь печать Баэрдода Путеводного!

– Сам первый Верховный Света присутствовал при возведении этого великого сооружения, – спокойно подытожил Зербраг.

Тут Бетельгейзе вновь не вытерпела:

– Это воистину великолепная находка. Но, как я заметила, лампа расколота. Мы не сможем вернуть в нее тот первородный Свет, который направил бы нас к иным Маякам.

Зербраг согласно кивнул и двинулся на свое прежнее место, оставив правоведов увлеченно изучать находку.

– К тому же, – упорно продолжала Бетельгейзе, – если мне не изменяет память, Маяки никогда подолгу не задерживаются на своих местах. Так гласят легенды. Они выпали из нашей точки горизонта – дрейфуют вне времени и пространства. Вряд ли тот, который вы нашли, так и остался…

– Я выдвигаю свою кандидатуру на место Верховного Света по праву доверенного.

Бетельгейзе в потрясении лишилась дара речи, как и все на форуме. Сердце Альдебарана замерло, он ждал чего-то подобного – дерзость всегда была в духе его бывшего начальника.

Когда Бетельгейзе оправилась, Зербраг уже занял свое место перед ней.

– Вы не являлись доверенным Оттаны Устремленной, – холодно отрезала она, ни на секунду не теряя величия и становясь все грознее с каждым словом. – Вы никогда им не были – в каких бы Генезисах вы ни жили, ни один Верховный не делал вас своим доверенным. А без этого вы не имеете права претендовать на место Верховного.

– Мне и не нужно быть доверенным Верховного. Им меня сделает мой народ.

– Ваш народ? Вы оставили его! Вы снова бросились в свои слепые поиски, основываясь на легендах, чтобы найти сломанный Маяк!

– Но мы нашли его, – жестко ответил ей Зербраг. – Никто до этого не мог и подумать, что это возможно, а я нашел путь. Я сделал больше, чем кто-либо за все прошедшие Генезисы. Пускай Света в лампе больше нет, но способ вернуть его будет найден. Это малая проблема. Я сделаю это, вновь отыщу Маяк и отправлюсь к следующему, а затем к следующему, и так, пока они не приведут меня к Аларонему.

Он стремительно повернулся к изумленным слушателям и с пламенем в голосе изрек:

– Да. Я намерен зайти как никогда далеко. Я верну полис, который мы давно утратили. Тот самый полис, в котором родился не только Баэрдод Путеводный, но и сам Свет. Многие долгое время считали Аларонем всего лишь легендой, местом, в которое больше нет дороги ни одному эквилибруму.

Тут Зербраг указал на Бетельгейзе.

– После смерти Антареса Непогасимого нами правили слабые Верховные. Вы все это знаете. Мы бы не оказались там, где сейчас, окруженные Тьмой, если бы было иначе. И вы готовы рискнуть еще раз? Желаете, чтобы так продолжалось, чтобы мы вконец погасли? По-вашему, правление Бетельгейзе – именно то, что поможет Свету вновь вспыхнуть? У нас больше нет права на ошибку. Что она вам дала? После победы над Вторым паладином Тьмы при своем желтом спектре Бетельгейзе лишь тихо и безопасно поднималась вверх, к Магистрату. Да, она вела за собой легионы, но что великого она сделала? Хоть один громкий подвиг? Может, ей для этого недостает знаний и опыта? Или храбрости? – Он укоризненно посмотрел на Бетельгейзе. – А может, она боится погибнуть, не оставив после себя потомков? На ней угаснет весь магно-генум Анимера. Когда-то выходцы оттуда уже ставили узы Ноэ выше долга, когда Линадезе Отрекшаяся, будучи последней из рода, отказалась быть имперумом ради продолжения генума, из-за чего эры назад Анимера утратила звание правящего генума Кальцеона, уступив место Белзираку. История часто циклична. Бетельгейзе тоже последняя в своем роде. Как быстро она даст слабину ради Анимеры? Генум для нее превыше Света. Еще один слабый Верховный со своими потенциальными страхами.

– Все это ложь… – зло выдала Бетельгейзе.

– Но я, в отличие от нее, эфиророжденный. Мной не управляют низменные позывы, лишь искренняя преданность Свету. Многие из вас знают меня уже много Генезисов. Мои пребывания в сомниуме длились долго, я успел застать несколько эр и десяток Верховных. Я был полководцем, я убивал темных и отдавал Свету всего себя на протяжении целой жизни. Я воевал в Тройственной гражданской войне – если бы не я, то мы бы давно потеряли не только великую префектуру Еллерак, но и многие другие. Это мои легионы крушили полные предателей Элизиумы, выиграли Зенитную и Стальную войны, отвоевывали назад Зеркальные галактики и стояли перед темной армадой у врат Люксоруса, где в одиннадцатый раз умерла моя телесная оболочка. Но теперь я хочу дать Свету намного больше. Если первый Маяк найден, то возможно отыскать и остальные. Аларонем перемещается в пространстве и времени, но я отыщу этот полис. Там, в конце пути, где все началось, нас ждут силы и знания, древнее наследие, оставленное первыми звездами. Они были великими созидателями! Все знают, как много должно сохраниться в Аларонеме. Найдя колыбель самого Света, мы не только поймем больше о самих себе. Мы возвысимся над Тьмой. Не этого ли мы желаем?!

Альдебаран похолодел, увидев, как звезды согласно кивают Зербрагу, как одобрение срывается с их губ.

– С самого начала этой эры, сразу после битвы за Люксорус, Свет стал терять былое могущество. Это мрачная эра недостойности и загнанности. Тщедушные Верховные, неправильные решения вновь и вновь. Эквилибрис на грани слома. Но я клянусь, мы возвысимся. Найдя нашу исконную родину, мы вернем дэларов на место их предков, – решительно взмахнув рукой, все громче и тверже вещал эквилибрум. – Не мы начали эту Войну, но мы можем положить ей конец! Многие боятся, что это нарушит Эквилибрис, но знаете что? Вселенная не развалилась в те времена, когда дэлары были лишены всех прав. Так, может, это их судьба?

Отовсюду слышались одобрительные возгласы.

– Да!

– Именно!

– Вселенная давно показала, что у Света больше прав! Это мы делаем мир лучше, когда они несут одно лишь зло! Так было и так будет! – восклицал Зербраг. – Мы не просто разгромим Тьму! Мы вновь лишим их сил, закуем каждую темную тварь и будем управлять ими, как и прежде! Они получат то, что заслужили! Я приведу нас к победе! Закончится череда смертей и поражений! Да здравствует будущее, полное Света!

Форум взорвался криками и аплодисментами. В ушах Альдебарана стоял оглушительный звон, сквозь который голоса скандировали имя Зербрага. Альдебаран не мог поверить в происходящее, все казалось ужасным бесконечным сном. Он мог лишь смотреть на Бетельгейзе – только она казалась настоящей среди дробящейся реальности. Тысячи взглядов были направлены в центр форума, но лишь один Альдебаран будто следил за Первым паладином. И под его пристальным взором она покинула этот хаос, оставив Свет торжественно чествовать своего будущего разрушителя.