Текст книги "Доминум"

Глава XII
На чужом месте

Зенитное солнце пекло со всей жестокостью, будто желая побить рекорды температуры именно в этот день. Белый песок под ногами искрился, блестел и, казалось, был готов вспыхнуть, точно порох. Нетвердые ноги еле волочились, утопая в нем по голень. Барханы, над которыми вилась прозрачная дымка зноя, тянулись до самого горизонта, перемежаясь со скалами. Ни растений, ни живности не было видно. Все словно вымерло, обратилось в темные бугры, отбрасывающие на нас дрожащие тени. Скалы напоминали животных, в бегстве спасавшихся от тотальной угрозы, но в один миг застигнутых ею и умерщвленных путем вечного заключения в бесформенные монолиты.

Короче говоря, мы застряли посреди треклятой пустыни.

– Как однотипно. – Фри точно озвучила мои мысли.

– Главное, дьявольски жарко, – процедил Стефан.

– Я‐то думал, что тебе это привычно, – буркнул я в ответ. – Протекторы же много странствуют.

Стефан проигнорировал мои замечания и, встав в тени холма, небрежным жестом подманил нас. Протектор изрядно взмок и выглядел сильно раздраженным и усталым. Я и сам смотрелся не лучше. Тело Гектора оказалось для меня непривычно грузным, а помимо физических нагрузок добавлялись еще и душевные.

Я мог бы составить длиннющий список неудобств смены тела. И дело тут уже не в слабости, смещении центра тяжести и появившейся потребности каждые две минуты смахивать с глаз челку. Хуже всего было то, что я все еще ощущал признаки старого хозяина, мимолетную дымку воспоминаний и силы. Как осадок на дне высохшего сосуда. Я влез в чужую оболочку, которая словно пришлась мне не по размеру. Интересно, Антаресу было так же плохо в моем теле? Он, кстати, все еще молчал. Порой казалось, что эквилибрум не следил за мной, а уходил в глубокое забытье. Возможно, он не мог постоянно находиться в сознании после стольких лет сна.

– Так. – Стефан рухнул на пыльный валун. – Долго нам еще топать?

Он достал бутылку с водой из кармана рабочего пояса.

– Не очень, – непривычно гнусаво пробормотал я, вспоминая карту местности, которую видел в сознании падшего. – Еще минут десять на север, и придем.

Стеф сделал глоток из пластиковой бутылки, при этом не отрывая от меня подозрительного взгляда.

– Ты все понял? Как быть, что делать, что говорить? Я, конечно, хочу в тебя верить, но ставлю семьдесят против тридцати, что ты проколешься в самом тупом моменте.

– Даешь мне тридцать процентов? – хмыкнул я. – Для тебя это даже щедро.

Главный план состоял в том, что я должен был прийти на базу и, стараясь ни с кем не заговаривать, отыскать трансфер, после чего выбраться оттуда живым и невредимым. Но, как может быть понятно из описания, план был жалок, наивен и, мягко говоря, не продуман. Все надеялись на этот чудный исход, но, как известно, если залезешь рукой в улей, полный ос-убийц, то ничего хорошего не выйдет. Меня заставили многослойно одеться – так падшие скрывали свое лицо от светоотражающих поверхностей, по которым их могли бы вычислить в Соларуме. Предатели часто кутались в шарфы, натягивали рабочие очки и капюшоны, потому мне приходилось жариться в одежде Гектора. Помимо этого, на тело были поставлены две хлипкие манипуляции (большего Дан сделать не успел). Они скрывали бросающиеся в глаза особенности моей внешности – после того как душа Антареса попала в оболочку Гектора, кровь, глаза и волосы стали выдавать в нем звезду. А этого падшим видеть не следовало.

Стефан недолго глядел на оставшуюся воду и с усталым видом вылил ее себе на голову.

– Скорее бы все это закончилось.

И еще раз пренебрежительно осмотрел меня с ног до головы.

– Не думал, что скажу это, но я бы предпочел видеть твою старую рожу, чем это.

– Так остался бы в Соларуме и любовался мной, раз так приперло, – буркнул я.

– Нам идти надо, – напомнила Фри, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Она завязала свои красные волосы в хвост, чтобы не было так жарко. – Задерживаться сейчас плохая идея.

Вскоре мы взобрались на большую песчаную насыпь. У спуска темными столпами разместились две гладкие скалы.

– Вот черт… – с легким изумлением выдохнул Стеф, внимательно приглядываясь к камням.

Пыль полетела во все стороны.

Он осторожно заскользил к подножью насыпи. Я устремился следом. К сожалению, мне так и не удалось привыкнуть к новому телу, потому вторая часть спуска прошла кувырком.

Фри хотела подбежать к одной из скал, но Стеф вовремя ее отдернул.

– Куда ты несешься?! – он за воротник оттянул ее в сторону. – Меток не видишь?

Стефан отпустил ее и осторожно приблизился к столпу. Он не касался его, только дотошно разглядывал издалека, а после минуты затяжного молчания обернулся к нам.

– Вон. – Стеф указал на основание. – Въелось, почти не видно. Манипуляции. Мы дошли до границы.

Он достал стекло-накопитель и разбил его о камень. Полыхнуло белое сияние. В паре сантиметров от того места, где я стоял, песок стал окрашиваться в темно-коричневый цвет. Эта линия побежала в противоположные стороны, уходя далеко за пределы нашего взора. Фри испуганно отскочила от линии, на которой едва ли не стояла.

– Вот твари, – с ненавистью прошипел Стефан, смотря на столпы. – Все предусмотрели! А ты можешь не бояться, – сказал он, когда я отступил. – Это мы сдохнем, если перейдем, а ты падший. На данный момент. Тебе нужно идти дальше.

– Пообещай, что будешь осторожен, – попросила Фри, вставая рядом.

Я кивнул, но поток советов не иссякал.

– Если попадутся падшие, говори с ними как можно меньше! – задыхаясь от волнения, тараторила Фри, все сильнее сжимая мою руку, словно только так я мог усвоить ее слова. – Метками не сверкай! Ищи трансфер, а как найдешь – немедленно возвращайся!

Мне пришлось клясться собственной душой, что я буду как никогда аккуратен и обязательно вернусь. Едва удалось успокоить Фри, как ко мне размеренным шагом приблизился Стеф. Он молчал, отстраненно оглядывая лицо, которое на данный момент было моим, а затем подал стекло с манипуляцией.

– Это на крайний случай, – стал объяснять он. – Только сам не подставься. Если падшие все поймут – разбей возле них. Может, даже и спасет. Работает несколько минут. Все же какая-никакая помощь. Просто не дай себя поймать, как в прошлый раз.

– В прошлый раз я бы не попался, если бы не…

Я резко умолк, вспомнив, при каких обстоятельствах падшие схватили меня в лесу. Стефана тогда пристрелили. Или нет, ведь сейчас он стоял здесь. Но все равно мне казалось, что при Фри об этом лучше не говорить. Я особенно четко осознал это, когда напоролся на резко похолодевший взгляд Стефа, пронзающий не хуже ножа.

– В общем, – пробормотал я, отводя глаза, – я не подставлюсь.

– Только вернись живым, – вновь взмолилась Фри и обняла меня.

– Мне нельзя умирать. В противном случае другие протекторы прикончат меня за провал, разве нет?

И, высвободившись из ее цепких объятий, я прошел между двух столпов. Ребята исчезли, словно их загородило занавесом. Теперь меня окружала безжизненная пустыня.

Шел я долго и уже начал подумывать, что заплутал. Но вряд ли воспоминания Гектора могли быть ложными.

«Уже скоро», – внезапно донеслось из подсознания.

«И тебе привет», – отозвался я.

Разговор с Антаресом уже не вызывал волнения или трепета. Он стал восприниматься чем-то обыденным. И хотя мы были частично одним целым, я никак не мог проникнуть или заглянуть в его осколок. Верховный думал отдельно от меня и умело скрывался в своем закутке сознания. Потому, как бы ни хотел, я не мог читать его мысли. Но что-то подсказывало, что эта стена скоро рухнет и наши разумы сольются воедино. Кто знает, что тогда произойдет.

«Там будет трудно, – сообщил Антарес. – Но мы справимся».

«Уж надеюсь, иначе плохо станет не только нам».

Антарес будто задумался.

«Не каждый с готовностью пошел бы на это. Тебя хорошо воспитали».

– Воспитали? – Я незаметно для себя начал отвечать ему вслух. – Да, примеры были.

«Твои друзья-протекторы?»

– Нет, хотя многие – неплохой пример для подражания… Ну, их некоторые качества.

«Родители?» – поинтересовался заоблачник.

Я замедлил шаг и рассерженно вскинул голову.

– Не лезь в мои воспоминания! Свои запечатал, так и ко мне не суйся.

Антарес усмехнулся.

«Полагаю, что после моих воспоминаний ты бы совсем разочаровался в мире. Но согласен, это нечестно».

– Уж не думал, что великому и могучему Антаресу будет интересно мое прошлое, – проворчал я.

«Развлечений у меня немного, – вздохнул он. – А время все равно надо скоротать».

Пока я сбега´л вниз по очередной дюне, занося себе в ботинки еще больше песка, меня осенила одна мысль.

– Кстати, об этом, – тяжело дыша, начал я. – Что ты знаешь о моей семье?

«Только то, что смог увидеть в твоей части души. Но это все поверхностно, поверь. Твоя мать лишь недавно зажила с достатком благодаря помощи Соларума. До этого у вас имелись проблемы с существованием. Отца у тебя нет, давно умер. Он являлся адъютом».

Я стал оглядываться и воспрянул духом, увидев впереди очертания места из воспоминаний Гектора.

– Верно. Простой адъют. Так почему – ответь мне, дражайший Верховный, – твой разум лежал в его погребальной урне?

«Я не знаю. Я уже давно не был в сознании, чтобы ведать о таком. Должно быть, это простое совпадение. Кто-то хотел укрыть меня в Соларуме, самом безопасном месте на Терре. После “Белого луча”, конечно».

– И ты не знаешь кто?

«Нет, – признался Антарес. – По правде говоря, без двух других осколков я помню меньше. С одним разумом трудно оставаться собой продолжительное время. Да и сознание ко мне только возвращается, ты сам должен это понимать. Ты был на моем месте».

– Но с отцом моим ты был связан.

«Уверен, что запомнил бы такое даже в подобном состоянии».

Тут я подсунул ему свое воспоминание о том, как недавно мы с протекторами сидели у Домируса и играли в игру, суть которой заключалась в личных секретах. И в один момент вопрос был задан бездумному осколку Антареса.

– «Сожалеешь ли ты о том, что совершил с Луцемами?» – с натугой выдохнул я, взбираясь по склону. – Вот что спросила игра. Мне вот сожалеть не о чем. Я никогда своей семье жизнь не рушил. А тебе есть о чем сожалеть?

«Я не знал ни тебя, ни твоих родителей, – ожесточившись, ответил Антарес. – Сам подумай, как я мог это сделать: ходить среди протекторов, общаться с кем-то и при этом оставаться незамеченным? Меня бы обнаружили в Соларуме. Да и я бы ни за что не стал связываться с приземленными».

– Ну да, не твой уровень.

«А что до той игры, то я уверен, это были неполадки, вызванные нашим состоянием монструма. Два вопроса слились в один. Мне всегда есть о чем сожалеть, а ты часто думаешь о матери и отце. Вот и получилось нечто единое».

– Что ты вообще делал на Земле? Ну признайся. Пять тысяч Генезисов. Да ты тут мог на динозавров и мамонтов охотиться. И зачем? Ты скрывался от своих? Устал вести Свет?

Он с минуту молчал, а затем сказал: «Это тяжкий груз. И навечно только мой. Я должен его нести, как бы низко это ни казалось со стороны».

– Да куда уж, ниже и вправду некуда. Бросил всех в самые критические времена, позволил случиться упадку Света, спрятался на далекой планете. А Луна? Откуда она знала, что тебя надо восстанавливать?

«Предполагаю, что она, пребывая на службе у Поллукса, узнала о моем осколке и решила сделать столь ответственный шаг».

– Но что насчет меня? – не унимался я. – Почему она вообще связалась со мной?

«Может, спросишь ее сам? Мы ради этого и совершаем столь безумную операцию».

Я уже хотел прервать разговор, но Антарес еще раз вздохнул.

«Послушай. Я действительно многого сейчас не помню, но давай предположим, что мне нечего скрывать касательно твоей семьи. Хотя, может быть, твой отец действительно знал обо мне».

– Что ты имеешь в виду? – оторопел я.

«Спроси у Луны в будущем, знакома ли она была с ним. Может, он тоже искал меня? Тогда амулет с моим эфирным сердцем оказался у него не случайно. Как и осколок души в Усыпальнице».

Я замер, пораженно вслушиваясь в его слова. Каждое впитывалось в мою память.

«И его погребальная урна, – продолжал Верховный. – В ней не было его праха, так ведь? Хоть кто-нибудь рассказывал тебе, как он умер? Ты сам-то этим интересовался?»

– На что ты намекаешь?

«Ты точно уверен, что твой отец мертв?»

Эти слова были громоподобны. Я потрясенно смотрел перед собой, не в силах пошевелиться.

Решив выдрать все ответы из Антареса потом, я почти дошел до места, но тут вспомнил, что должен был связаться с Даном. А Верховный отвлек меня! Дан утверждал, что прибор, который он быстро нацепил на Гектора, не мог засечься ничем, так как связь выполнялась ментально и… короче, основную часть я прослушал. Дан долго и восторженно распинался, словно представлял новый товар в магазине, а на деле это чудо техники было не более чем крохотным ободком размером с ноготь, закрепленным сзади уха. Я коснулся устройства, и неожиданно в голове зазвучал оглушительный голос.

– Приветствую! – восторженно возвестил он, сотрясая мой мозг. – Почему так долго?

– Не так громко! – проорал я, зажмурившись.

– Слишком громко? – извиняющимся тоном спросил Дан, и только после этого его голос стал звучать тише. – Так лучше?

– Намного, – выдохнул я, вернув себе способность спокойно дышать. Голова до сих пор пульсировала. – Я почти на месте.

И в подтверждение тому из-за ухаба выглянул грот, нутро которого казалось беспросветно черным.

– О, это здорово.

– Там остальные еще не нашли моего бездушного тела?

– Нет, – воодушевился Дан. – У старины Коула появились другие дела. Помнишь те маленькие фейерверки в Манипуляционной? Они внезапно ополчились против людей, и теперь в Соларуме царит некоторый хаос. Надо же, как интересно получилось, не правда ли?

Я состроил кислую мину.

– Ты, случаем, к этому руку не прикладывал?

– М‐м, – вдумчиво промычал он. – Ты все равно ничего не докажешь. Этот маленький секрет останется между мной, тобой и одним небольшим катализатором, идет?

Вздохнув, я решительно направился в сторону грота.

– Фри со Стефом остались неподалеку от границы, – сообщил я. – Они…

Безудержный смех Дана прервал мою речь.

– Светлые звезды! Какой у тебя голос! Да с таким тембром либо в оперу, либо на рынок! Я даже не знаю, где тебе будет выгоднее.

– Ты хочешь, чтобы я снял эту штуку с уха?

Из-за темноты пришлось надеть окуляр. Все тут же озарилось синими и оранжевыми пятнами Света и Тьмы. Последних оказалось несказанно больше. Проход был узким, засыпанным щебнем и песком.

– Будто проход в ад, – заметил Дан.

– Тут ты прав. Слушай, мне кажется, сейчас нам лучше умолкнуть.

– Я‐то могу продолжать говорить, меня они не услышат.

– Лучше не надо, ты вынуждаешь меня ворчать на тебя.

– Это уже твои проблемы! Без моих ценных наводок тебе не выжить.

Я сделал еще пару шагов, и по коже пронесся странный холодок. Впереди вспыхнули огни. То был каменный коридор, в стенках которого горели лампы. Мои движения стали осторожнее. Я приближался к широкой закрытой двери.

– Давай там только не споткнись, – напутствовал Дан. – А то утомительно смотреть, как ты постоянно распластываешься по земле, словно тюлень.

– Сам тюлень, – буркнул я. – И замолкни.

Скрепя сердце, я потянул на себя ручку двери, но резко остановился. Что-то твердое уперлось мне в позвоночник, а затем раздался голос:

– Надеюсь, ты не будешь особо рыпаться, иначе мне придется вышибить тебе пару позвонков и душу. Ну что, расскажешь, как прошли твои выходные среди святош?

Глава XIII
В змеином логове

– Согласись, могло быть и хуже, – комментировал Дан. – Например, Сара могла избить тебя до полусмерти. А нет, погоди-ка, она наверняка это сделает, когда ты вернешься.

Как же мне хотелось сказать ему что-нибудь едкое, но я был не в том положении, чтобы говорить с «пустотой». Подкарауливший падший вел меня внутрь базы, а я усиленно пытался запомнить путь и надеялся, что Дан делает то же самое.

– Куда ты тащишь меня? – стараясь сохранять спокойствие, поинтересовался я.

– Умолкни.

Мы дошли до небольшого атриума со сводчатым потолком. Звуки шагов гулко отскакивали от плитки. На нижние этажи вела обсидиановая лестница, по левую и правую стороны от нас уходили другие коридоры с множеством комнат.

– Давай, поворачивайся, – приказал мне падший. Только сейчас я заметил, что голос у него не очень-то взрослый.

Обернувшись, я увидел перед собой пацана лет четырнадцати-пятнадцати. Он был одет не так тепло, как я, и был ненамного выше Фри. Коренастый, покрытое веснушками лицо казалось тощим и осунувшимся – сплошные углы. Глаза маленькие, впалые и озлобленные. Губы такие тонкие, будто их и нет.

Левая рука, в которой он держал оружие, была полностью покрыта неприятного вида шрамами светло-пурпурного оттенка. Словно ладонь обварили кипятком.

Я удивился его возрасту. Дан тут же заговорил.

– Вот что бывает, когда эфир просыпается слишком рано, а ты упертый баран, который не хочет подождать с Апогей-посвящением, чтобы вырасти, – недовольно выговорил он. – Знакомься, бывшее созвездие Кота – Йорген. Я, как ты знаешь, пацифист, но в свое время из-за него мне начало казаться, что некоторых детей следует бить.

– Ты какого хрена творишь? – раздраженно бросил я, стараясь подражать манере речи Гектора.

– С кем ты говорил? – с подозрением поинтересовался Йорген. – Там, возле двери, ты с кем-то общался. Я слышал!

– Я несколько часов плелся по этой пустыне, голову припекло.

Мелкий сжал губы.

– Тебя отловили протекторы. И что-то с тобой сделали.

– Ты что, и вправду поверил, что меня можно просто так поймать?

– Как ты спасся? – не отставал падший.

– Меня не ловили. Пересидел в лесу. Поначалу за мной гнался один святоша, но мне удалось от него отделаться.

Йорген нахмурился, думая, как бы ко мне подкопаться.

– Расскажешь поподробнее? От протекторов можно всего ожидать. А тебя долго не было.

– А вы меня больно заметно искали. Включи голову, я не мог вылезти ко всем на обозрение, пока протекторы шныряли туда-сюда! Ту базу они вынесли, и, когда все стихло, я направился сюда. Ну что, допрос окончен? Вообще я, блин, перед тобой отчитываться не обязан! Я могу идти по своим делам?

– Ты ведь лжешь, не так ли?

– Ты охренел?! – отбросив всякое волнение, выпалил я. – Смелости набрался?!

– Что здесь происходит?

Услышав этот возмущенный оклик, я похолодел. Все мое внимание обратилось к Шакаре. Она быстро шагала к нам по коридору. Йорген был в таком же замешательстве, но я взял себя в руки и решил продолжать играть Гектора.

– Что происходит?! – в ярости воскликнул я, пытаясь держаться в рамках установленной роли. – Этот кретин собрался во мне дыр наделать за то, что я вернулся, вот что! Какого черта?!

Вышедшая на свет падшая холодно сверкнула глазами поверх очков.

– А ты ожидал чего-то другого? – строго уточнила она. – Он имеет на это полное право, учитывая произошедшее.

В горле резко пересохло. Я сник и чуть не поддался мысли дать деру. Шакара была страшным человеком: с виду не представляла собой ничего особенного, но одним остекленевшим взглядом темных глаз ворочала в моей душе тлеющие угли паники, распаляя только-только погасший пожар, вызванный нашей предыдущей встречей.

– Я… я просто… – Язык заплетался.

– Конечно. Ты просто забыл, так? Забыл предупредить, что вернулся. Забыл сообщить, что спасся. Забыл о правилах. Так, Гектор?

Она обо всем знает. Она поняла. Видит меня насквозь. Иначе быть не может.

– Не паникуй, – шепнул Дан. – Только не перед ней. Будь смелее, и она тебя не раскроет.

Крепко сжав кулаки, я постарался вынести ее буравящий взор.

– Именно.

Вечно спокойная падшая сложила руки за спиной.

– Йорген, будь добр, оставь нас. Совсем.

– Что?! – ощетинился он. – Ты простишь ему такое?! А что, если он…

Падший умолк, как только она резко и с прищуром посмотрела на него.

– Я никому и ничего не прощаю, – строго сказала она.

Йорген побледнел, но пистолет убрал. А после, ожесточенно посмотрев на меня, начал растворяться в воздухе. Только теперь стало понятно, почему я не заметил его в гроте. Йорген обладал меткой невидимости или задействовал манипуляции.

Шакара чуть повернула голову.

– И если будешь следовать за нами, то сам знаешь, что будет, – сообщила она ему.

– Молодец! – воскликнул Дан. – Я этого хмыреныша так бы и скинул с лестницы, помяни мое…

– Иди за мной, – приказала Шакара и пошла вниз по ступеням.

Протектор на пару секунд затаил дыхание.

– Это не к добру.

Шакара привела нас в темную комнату. В нос ударил дикий смрад, будто здесь сдохло животное. Но я уже давно свыкся с этой вонью, оттого не стал от нее отшатываться. Работа принуждала терпеть. Когда падшая включила свет, я уже заранее подозревал, что´ увижу.

Просторное помещение, очередная лаборатория – светлая начищенная плитка, шкафы, несколько столов с приборами. Но поразившее меня больше всего лежало на огороженном стеклянными бортиками столе. Оно походило на здоровый шмат черной слизи размером с надувной пляжный мяч. Месиво время от времени дергалось. С легким ужасом глядя на шмат, я понимал, что этой части тела полагается быть по крайней мере на четверть больше. На столе лежала голова сплита. Все как обычно: огромные длинные клыки, что всегда выставлялись на обозрение (ведь губ у этой твари не было), костяная маска, в которой имелись прорези для четырех блестящих черных глаз, и начало ряда шипов у основания шеи. А вот дальше – ничего. К обрубку подводились кабели, а один был даже просунут в глазное отверстие.

– Чтоб меня, – раздалось от Дана.

Я вполне разделял его удивление. Мне еще не доводилось видеть отрубленную часть сплита, которая не рассыпалась пеплом. Дан такое, похоже, тоже раньше не наблюдал.

– Несмотря на все, я рада, что ты вернулся, Гектор, – сказала Шакара, подходя к голове монстра.

– Она не рассыпается, – стараясь скрыть изумление, констатировал я.

– Да, – коротко ответила Шакара. Она надела поверх строгой одежды замызганный рабочий фартук, а на руки натянула перчатки. – Йоргена надо немедленно чем-то занять, мне не нравится, что он готов перестрелять всех нас из-за подозрительности.

Падшая повернула один из вентилей баллона, с которым кабелями была соединена голова сплита.

– И тем не менее ты действительно прогорел, – монотонно произнесла она.

Тварь словно проснулась и щелкнула мощными челюстями. Я чуть не подскочил.

– Гектор, ты помнишь, ради чего ушел от протекторов?

Ком встал поперек горла. Я с трудом сориентировался.

– Чтобы спасти свою душу.

– Именно. Ради этого ты и здесь. Поэтому не поступай так, чтобы твоей душе угрожала я. Подай мне те приборы.

Я немедленно передал ей поднос. Шакара взяла скальпель и начала возиться с ожившей головой.

– А ты не боишься…

– Нет, – отрезала она, сделав на затылке первый надрез. – Я давно ничего не боюсь. И вряд ли нечто пугающее встретится мне хотя бы раз. Уж точно не в этой жизни.

– Так как ты смогла оставить голову в живых? – полюбопытствовал я, не отрывая взгляда от трех сохранившихся глаз монстра. Мне казалось, что тварь глядит на меня в ответ.

Несмотря на то что Шакара копалась внутри него, сплит вел себя тихо. Я был искренне рад, что нахожусь не на его месте.

– Часть его раздробленной души не здесь, – пояснила падшая и, не отрываясь от работы, слегка пнула баллон носком ботинка. – Я уже рассказывала тебе о плане операции «Лазарь».

– Точно, – кивнул я, скрестив руки. Мое сердце не переставало грохотать. – А основывается он на…

– На одном из моих первых опытов. Об этом я тебе тоже говорила, ты должен помнить. Он был проведен сразу после того, как протекторы оставили Лунный дом.

Внезапно голова твари открыла пасть и начала щелкать зубами, мешая Шакаре работать.

Лицо падшей исказилось от омерзения. Она быстро направилась к двери кладовой.

– Если она будет основываться на Тисусе, то все может очень скверно обернуться, – озабоченно отозвался Дан. – Правда, я все равно не понимаю, как ей может пригодиться нечто подобное. Тот опыт вышел бракованным, и она вряд ли сумеет что-то исправить.

– Кстати, – донеслось от Шакары, а затем возникла и она сама, неся в руках стальной цилиндр. – Я продвинулась в «Вознесении».

Меня передернуло. Это была та самая операция, которую Шакара провела бы на мне, не окажись рядом Дана. Никто так и не узнал, в чем она заключалась.

Из цилиндра показались несколько игл. Падшая вонзила их в голову сплита, и он тут же затих.

– Но монструм же ускользнул, – нахмурился я.

– Я уже устал постоянно беспокоиться о ее чертовых играх, – проворчал Дан. – Однажды точно поседею из-за этой бестии.

– Верно, – согласилась Шакара. – Это прискорбно. От него было бы больше пользы, но, как оказалось, и без монструма можно получить ценные данные. Нужно лишь подождать.

– Ты испробовала «Вознесение» на ком-то другом?

– Уже веду наблюдения, – подтвердила она, с хрустом вскрывая чудище. – На монструме не получилось, но это не провал. Мы продолжаем. Первая стадия уже входит в силу.

Дан громко вздохнул.

– Главное, что подставились не мы, и на том спасибо. А с остальным, что бы там ни было, разберемся и потом. – Тут с его стороны раздался оглушительный шорох. – Так, у меня проблемы. Отвечу как смогу.

– Скажи, Гектор, – снова заговорила Шакара, перерезав что-то внутри головы, – ты сделал то, о чем я тебя просила неделю назад?

– Что? – растерялся я.

– Задание, – холодно напомнила она.

– А, я… Это…

– Ты же помнишь, в чем оно заключалось?

Я пытался вспомнить, не видел ли чего-то подобного в душе Гектора, но я же не мог заглянуть в каждый уголок!.. А Шакара тем временем оставила голову.

– Ты необычно забывчив сегодня. За тобой раньше такого не водилось. Что происходит?

Но я не мог ответить и лишь стоял, не в силах оторвать от нее взгляда. Шакара даже не моргала. В комнате повисло напряжение. Именно в ту секунду все стало ясно как день. Я едва не попятился от страха. Ее рука медленно потянулась к подносу, на котором, помимо инструментов, лежал хорошо знакомый мне стальной стержень с мглистой чернью.

Не знаю, что произошло бы дальше, но в дверь неожиданно постучали.

Шакара не сразу перевела взгляд с меня на дверь, рука замерла над стержнем. В то же мгновение я понял, что уже не дышал с полминуты.

– Войдите, – сказала падшая.

И тогда вошел он.

Грей небрежно отбросил полы строгого черного сюртука и сунул руки в карманы брюк.

– Не хотел отвлекать, но я слышал, что к нам вернулся блудный сын. – Падший выдал обаятельную улыбку, всем своим видом выражая дружелюбие.

– И тебе не хворать, – как можно прохладнее ответил я.

Грей дернул плечами и указал на меня, обращаясь к Шакаре.

– Я могу забрать его или ты все еще хочешь провести на нем то вскрытие? – Заметив мое замешательство, он усмехнулся. – Не бойся, я всего лишь шучу. Шутка. Смешно. Так мы можем иди?

Шакара еще раз сдержанно обвела нас взором, но в конце концов ткнула в мою сторону скальпелем.

– Я с тобой еще не закончила, – заверила она, после чего вернулась к сплиту.

– Отлично! – обрадовался Грей, и не успел я опомниться, как он обхватил меня одной рукой за шею и повел к выходу. – Нам надо многое обсудить. Слушай, воняет же от тебя дико! Даже сплита переплюнул.

Его улыбка больше напоминала змеиную, чем дружескую. Идти с Греем? Да лучше в аду сгореть. Падший скрывал свое недоверие и жестокость за толстым приторным слоем вкрадчивости. За напускной мишурой пряталась такая гниль, что от ее смрада становилось дурно на подсознательном уровне.

Но Шакара мне нравилась еще меньше, так что выбор оказался невелик.