Текст книги "Монструм"

Фри покрутила в руках клинок.

– И это, похоже, изменило тебя.

– В смысле?

Она неуверенно поджала губы.

– Ты поменялся. В характере. Я еще не могу сказать с уверенностью, в чем и как конкретно, но это видно в походке, в словах, во взгляде. В реакции на происходящее.

Я крепко стиснул лук, почувствовав слабость в ногах. Я жалел об утраченных воспоминаниях и хотел вернуть их во что бы то ни стало. Но, похоже, потерялось нечто большее, чем мое прошлое.

– Не ты первый, не ты последний, кто при нашем деле оказывается без памяти, – попыталась приободрить Фри. – Многие менялись до неузнаваемости…

– Да, но скольких протекторов после такого обвиняли в связи с Тьмой? Я был сплитом! Люди никогда от такого не излечивались.

– Но сейчас все хорошо, – напомнила Фри. – Да, ты и вправду был чудовищем, и пускай причины обращения мы не знаем, главное, что все вернулось в норму. Кризис миновал.

– А если нет?

– Что ты имеешь в виду?

Я выждал еще несколько мгновений, пока наконец вновь не ощутил странное тепло в груди. Оно сопровождало меня с тех самых пор, как я очнулся в переулке.

– Я чувствую себя как-то не так. Не так, как должен.

– Мне кажется, это логично, – нахмурилась Фри. – Любой на твоем месте чувствовал бы себя не в своей тарелке.

– Нет, я не о том…

– В тебе действительно что-то поменялось, – отметил Дан, склонив голову набок. – Общаться с тобой определенно легче – ты больше не перечишь каждому моему слову. Пусть тебе сейчас многое непонятно, мы поможем и будем твоими путеводителями в этом внезапно непонятном и вновь новом мире! И, конечно, мы не позволим не расположенным к здравомыслию персонам из Соларума уничтожить то немногое, что осталось от твоей памяти.

Фри положила руку мне на плечо.

– И не с таким справлялись, – улыбнулась она, стоя так близко, что можно было разглядеть каждую бледную веснушку на ее круглом лице и каждую крапинку в сиреневых глазах.

Я коснулся руки Фри. Не удержался. Мне требовалось узнать причину, по которой мы все здесь оказались. Только при телесном контакте мне удавалось заглянуть в чужие души. В воздухе тут же вспыхнули искры, и реальность всколыхнулась водной рябью. Темное пространство и сотни свечей, овеянных фиолетовым пламенем. С их гладких боков вниз горкой стекал горячий воск. Озаренный светом, я наполнялся надеждой и медленно забывал обо всем, что творилось снаружи.

Совершенство цвета.

Но я заставил себя встряхнуться и быстро двинулся меж свечей, огибая восковые лужи. Мне было необходимо найти ответы. У душ имелось отличное свойство: время здесь текло медленнее, чем в реальном мире, – а еще в них хранилось абсолютно все, что человек видел, слышал, чувствовал. Все мечты и воспоминания, собранные в одном месте. Мы постоянно что-то забываем, но все прожитое, если оно не выжжено, остается в душе, так что любой отрезок жизни всегда можно достать, если найти правильный путь. И чем новее воспоминания, тем легче их обнаружить.

Потому я без труда нашел нужную свечу и коснулся ее.

Воспоминание развернулось во всей своей красе и стремительной порожистой рекой унесло меня в тот самый вечер, когда все произошло.

* * *

В воздухе стоял тяжелый стальной запах, покрытое плотными тучами небо темнело, извергая из себя противную морось. Улицы города, которые даже в свете дня казались грязными и неприветливыми, напоминали те подозрительные районы, где при себе желательно иметь что-нибудь для защиты от столь же подозрительных личностей.

Фри нашла меня не просто сидящим, а дремлющим на обочине дороги в компании верного лука. Я не спал около двух дней, пытаясь выполнить навязанное наставницей задание.

Она осторожно подкралась ко мне со спины.

– Солдат, подъем!

От неожиданности и испуга я грохнулся прямиком в лужу.

– Тебя бы сплит сожрал, а ты б и не заметил! – подтрунивала Фри, давясь от смеха.

– Ты опоздала! – Я сердито вскочил и принялся отряхиваться, стараясь придать себе невозмутимый вид. – Фри, какого черта?!

Что-то в собственном лице показалось мне отталкивающим. Нечто, запрятанное в самой глубине глаз. То же не понравилось и Фри.

Я из прошлого вытянулся и посмотрел на наставницу с нескрываемым раздражением и даже гневом.

– Ладно, извини, – примирительно сказала Фри и пихнула меня в плечо. – Меня задержали, но я спешила как могла!

Ветер усилился, срывая с деревьев омертвелую листву. Пока мы шли, Фри натянула на глаза затемненные очки из синеватого орфостекла, чтобы при случае улавливать все темное и опасное. Благодаря этому стеклу она свободно видела слабые следы Света (голубые) и Тьмы (оранжевые), прорывающиеся сквозь глаза проходящих мимо людей. В моих зрачках отчетливо мерцал исключительно Свет.

Я достал блокнот и начал отчитываться, без конца проклиная Фри на чем свет стоит за то, что она бросила меня на три дня.

– Я черт знает в скольких тысячах километров от родного дома и нормальной еды! – негодовал я. – Перебиваюсь кофе и сухарями. Выслеживаю одного кандидата круглые сутки без какой-либо помощи! Почему бы тебе не стать хоть немного ответственной?

– Я дала тебе возможность поработать в полевых условиях, – пожала плечами Фри. – Ты ж умник, должен понимать, как важно познать великое дело и эту крохотную часть Бесконечной войны с основания… Понять природу кандидатов, вычислять их в толпе без лишней работы адъютов и…

– Тебя просто ткнули носом в то, что ты мной не занимаешься, – буркнул я. – Ты меня обучаешь раз в неделю в лучшем случае. Вечно ведешь себя как ребенок! Серьезно, я без тебя узнал гораздо больше о мире Света и Тьмы. Ты просто спихиваешь меня на подобные задания, чтобы никто не задавал вопросов о твоей компетентности!

Фри будто камень проглотила, но немедленно встряхнулась.

– Ну а чего ты в Архиве постоянно ошивался на виду? Ладно бы упражнялся с оружием, но лазать по пыльным стеллажам! Вечно в книгах! Совсем не тренируешься!

– Я тренировался умственно. Тебе бы тоже не помешало. А из лука я и так прилично стреляю.

– Ой, да ладно! Никакая книга тебя не выручит, когда черная тварь придет по твою душу!

Только теперь я вспомнил, из-за чего там оказался.

Фри дала мне задание отыскать кандидата – человека, повредившего душу. Протекторы этим не занимались, они приходили, лишь когда адъюты уже собрали все нужные сведения, чтобы мы знали, кого требуется устранить. Но дело неожиданно поручили Фри, а та, в свою очередь, решила отправить меня рыть носом землю, лишь бы я не мозолил глаза остальным протекторам и, не дай Свет, кому-то рангом повыше. Препираться я долго не стал – любой опыт ценен. Легкие следы Тьмы было несложно найти – они есть везде, но крупные участки вполне могут означать присутствие чего-то опасного. Воспользовавшись набранными в Архиве знаниями, я вышел на одно многоэтажное здание. Именно неподалеку от него и подавали сигналы индикаторы – белые пузатые фонари, которые можно было встретить в любом населенном пункте мира. Чем индикатор краснее – тем ближе Тьма. А в этом районе они из белого частенько становились желтыми, а один единожды налился оранжевым цветом. Я долго шатался от двери к двери, проверяя эфирное состояние каждой квартиры. Проблемной, к счастью, оказалась всего одна.

Мы подходили к нужному дому. Горящие окна светляками озаряли нагрянувшую темень. Я шел быстро, каждое движение казалось резким, уверенным.

– Я все узнал, и ошибки нет. Да вот только мало ли что. Вечно все идет не по плану.

– Ой, да брось. – Фри поднялась по обшарпанным ступеням. – В этой семье и так станет одним ртом меньше. И уж лучше это произойдет по нашей вине.

Фри дернула заржавелую дверь, и глухая темнота лестничной площадки проглотила нас целиком.

– А почему адъюты не помогали? – спросила Фри, дожидаясь меня, потому что я задержался у входа. – Их в дозорном пункте штук пять точно.

– Откуда мне знать? – снова стал раздражаться я. – Может, дело в том, что одному всего двенадцать, второму уже дважды за тридцать, третий и четвертый «патрулируют окрестности» в соседнем кафе, а пятого я вообще не видел, так как он просиживает штаны у себя дома?

– Ты зол, – с печалью отметила Фри.

– Да просто достало выполнять работу адъютов. Это они должны проверять подозрительные места! Я же протектор! Наша работа заключена в том, чтобы выходить на вызов и устранять кандидата или сплита до того, как он заберет еще одну человеческую душу. Мы должны таким образом помогать звездам. Защищать людей от темной напасти. А вместо этого я как маньяк часами преследую человека, мокну под дождем и не сплю потому, что этот черт любит ночные прогулки. Разве я этим должен заниматься? Вот ты позавчера была в Чили, вчера в Австрии, а сегодня…

– А сегодня я здесь. – Голос Фри внезапно натянулся канатом. – С тобой.

Я не сдержался и с презрением фыркнул. Мне не было известно тогда, но я нынешний чувствовал: Фри задела такая реакция. Она постоянно думала о том, как же мне подсобить, как подготовить к этому жестокому миру. Я появился в Соларуме всего три месяца назад и уже достиг больших успехов, но многое еще было впереди. И Фри волновалась по этому поводу как никто другой, несмотря на все мои выпады и ворчания. Она еще не привыкла ко мне – провозилась со мной всего месяц, взяв в обучение при печальных обстоятельствах. Фри до сих пор не знала, как со мной уживаться, и все больше сомневалась, что это вообще возможно.

Но она просто хотела помочь.

– Ты снова не взял нормального оружия, – решила сменить тему Фри. Ей крайне не нравились мои плохие успехи с мечами.

– У меня есть лук и стрелы.

– А если монстр нападет? Что насчет ближнего боя? Сам знаешь, что попадание лезвия в центры эфира скорее убьет сплита, чем стрелы и тем более пули. Раны больше, а значит, и толку тоже. Огнестрел вообще нежелателен, вечно все боятся приближаться и промахиваются.

– Ты же сама знаешь, что итог один, – хмыкнул я, оглядывая потрескавшуюся и вздувшуюся пузырями краску на стенах. – Обезьяна с мечом будет и то опаснее меня. Но не бойся, я набрал светозарного огня. Я стараюсь продумывать все на два шага вперед.

Сферы с огнем лежали в специальном стальном контейнере, что крепился к поясу. Тот был небольшим и не давал стеклу биться во время падений и боев. Светозарный огонь был буйным, постоянно колыхался в сфере и через дырки контейнера отпугивал мрак желтыми и синими искрами. Сила, рожденная звездами.

– Спалишь все к чертям. – Фри поморщилась.

– Я не перенял эту черту от моего прошлого наставника, – парировал я, вставая у потертой двери, заодно прикладывая к глазу окуляр. – Да и у меня есть нынешний прекрасный наставник, который покрошит всех за меня.

– А ты знаешь толк в комплиментах, – улыбнулась Фри.

Через стекла очков ей были отчетливо видны рыжие неоновые пятна. Темный эфир. Не сказать, что нужная нам дверь была прям уж беспросветно им залита, но следов на ней было несколько больше, чем в других местах. И самое важное, что здесь почти не нашлось голубоватых пятен Света. Если Тьмы и Света поровну – то все отлично. Но тут Эквилибрис был явно нарушен.

Фри достала энергласс – толстый прямоугольный кусок стекла в серебряной оправе. С помощью него можно выйти на сеть Соларума, связаться с товарищами или же проверить местность по дополнительным параметрам, чем Фри и занялась. Затем она привстала на носки, чтобы дотянуться до звонка. Вскоре по ту сторону раздалось шарканье.

Дверь приоткрылась ровно настолько, насколько позволила цепочка. Резкий желтоватый свет упал на грязную плитку лестничной площадки, и в щели показалась высокая фигура. Это был скала-отец. Темные волосы, выступающий подбородок с недельной щетиной. Мрачный и молчаливый.

– М-м? – протянул мужчина.

Я немного стушевался, но вот Фри все было не впервой.

– Вечер добрый! Надеюсь, мы не слишком поздно? Вычищаем нечисть и тараканов из жилищ, можно войти?

Звякнула цепочка, дверь на миг закрылась. Затем свет вновь озарил пространство.

– Манипулируешь человеческими душами на полную катушку? – спросил я.

Фри с превосходством подмигнула.

– Главное – посыл. Говори любую чушь, но если знаешь, как управлять Светом их душ, то они выполнят все, что захочешь. Впитывай, пока я жива.

Мужчина уже пропал где-то в глубине квартиры, и мы осторожно шагнули за ним. Теперь требовалось считать, что это вражеская территория. На все про все не больше получаса. В лучшем случае – меньше, в худшем – Лазарет.

Фри вытащила небольшую квадратную стекляшку, внутри которой кровью была запечатана манипуляция, и разбила ее у входа, чтобы создать ловушку для Тьмы.

Обстановка представляла собой что-то милое и одновременно безликое. Желтоватые обои в цветочек, ворсистые ковры под ногами, мебель блеклая, скатерти чистые, книги на полках в идеальном порядке. Ни одной рамки с фотографиями или завалявшегося в кресле журнала. Везде убрано и пусто. Бездушно как-то.

– Я почти все проверил и установил тут три индикатора. Но сигналов нет, – произнес я, осторожно заглядывая в одну из комнат.

– Лучше доверять темным, чем этим барахлящим штукам.

Фри выудила один из своих любимых клинков, как обычно готовясь к внезапному нападению. Я же перебирал в руках единственный имевшийся при себе нож. Мужчина и женщина сидели в гостиной, не обращая на нас внимания. Одно из свойств протекторов – при желании заставлять души приземленных забывать о нас и нашем присутствии. Морок скрывал от людей любые проявления Света и Тьмы по умолчанию.

На кухне мы нашли маленькую девочку. Та что-то рисовала цветными карандашами. Круглолицая, со светлыми кудряшками, в клетчатом голубом платье. Интереса у девчушки мы тоже не вызвали.

Остался последний рубеж – комната пацана. В прошлый свой визит я почти зашел туда, но парень неожиданно решил вернуться домой, и мне пришлось тактически отступать через окно.

Замок щелкнул, дверь со скрипом открылась в новую, казалось бы, идеальную, щекочущую нервы темноту. Оттуда потянуло чем-то сладковатым. Очки свободно позволяли видеть во мраке, но здесь не нашлось ничего аномального, за исключением мятых джинсов, свисающих с настенных полок. Обычная захламленная комната подростка. Мы начали проверять ее на предмет темного эфира. Не упустили ни одной детали: ни бумажки, ни мебели. Пока я сканировал люстру, Фри, забывшая об опасностях, которые могут таить в себе бельевые шкафы, оказалась придавлена грудой тряпья.

Я не сдержал насмешки, когда из-под завала показалась голова наставницы.

– Меня к такому не готовили, – проворчала она, поправляя ремешок очков.

Пока девушка выбиралась из «ловушки», я проверил рабочий стол и окно, но ничего не нашел. С тяжким вздохом сел на измятую кровать и подпер кулаком подбородок.

– Похоже, придется задержаться.

– Да, – согласилась Фри, садясь рядом. – Если явных следов нет, то это даже хорошо. Либо кандидат на ранней стадии, либо он не кандидат вовсе и искать нужно в другом месте.

– Ничего с ним не в порядке, – жестко настоял я. – Я сам все проверил. Ошибки нет. Но за эти дни он ни разу не подал знака и даже не попытался кого-либо прикончить… Почему он не может побыстрее начать жрать души?

– Это полностью твое задание, как мы и условились, и я не вмешиваюсь в твои умозаключения, лишь проверяю результаты. Но ты пробыл тут три дня и самое выдающееся, что ты отыскал, – нарушения Эквилибриса. И при этом ты уперся рогом, что именно этот человек – кандидат? Почему?

– Чутье. Я видел его со стороны. Адекватным этого пацана назвать никак нельзя.

Фри деловито вскинула бровь.

– Я верю тебе. Косяков за тобой пока не наблюдалось, но кто его знает. Эта работа – настоящий бедлам.

Я пожал плечами.

– Бедлам, да, но приятно осознавать, что все четко поделено. Добро и зло, Тьма и Свет. Без равновесия все ломается. И вот этот пацан тоже сломан. Нам нужно устранить его, пока он не стал высасывать Свет из душ близких. Свет – хорошо. Тьма – враг. Проще жить с такими понятными законами.

Таков был этот мир. Вся Вселенная была поделена на черное и белое – Свет и Тьму. Между ними всегда существовал хрупкий Эквилибрис, и его было необходимо поддерживать. Такие, как я и Фри, служили Свету и не давали Тьме распространяться в пределах этой планеты.

Фри пробрала дрожь от моего прямого и холодного взгляда. Ее пугала откровенность в подобных вещах, хоть это и были общеизвестные истины. В начале протекторского пути никто не относился к миру Света и Тьмы так же спокойно и непринужденно, как я, и это беспокоило Фри.

– Какой же ты хладнокровный. Нельзя так говорить. А то будешь как Паскаль, а это не к добру.

– Почему же? – усмехнулся я. – Мне нравятся его взгляды на мир. Они правильные. Фри, ты на этой работе сколько? Восемь, десять лет? С этой вечной молодостью протекторов не разберешь. Я за эти месяцы понял, что по-другому тут не выжить. Нужно категорично смотреть на тех, кто больше не человек.

– Когда-то они были людьми.

– Да, но что с того? – Я развел руками. – Вы все учили меня, как это происходит. Цепочка одна и та же. Внутри людей всегда существует два эфира – Свет и Тьма. Но вот Свет исчезает и больше не вырабатывается, в душе происходит раскол, тело отдается оставшейся в нем Тьме. Эквилибрис-равновесие нарушается, и все летит в тартарары. Кандидат – уже не человек. Голодный монстр. И вот это лишенное Света чудовище начинает искать недостающий эфир в других людях. Ставит на них метку и начинает питаться, превращая жертву в еще одного полного Тьмы кандидата. Выжирает весь Свет и целый осколок души. Порочный круг, Фри. Монстр забирает Свет у другого человека, тот забирает у еще одного, и так без конца. И только мы, протекторы, можем остановить это. При этом я даже не буду напоминать о второй стадии этих тварей…

– Молодец, теорию знаешь. Но это мало что меняет.

– Да ты сама постоянно в охоте!

– На сплитов, не на кандидатов. – Она отвела глаза. – Пускай они почти то же самое, но выглядят и ведут себя менее человечно.

– С этим поспорить не могу, – сказал я и пнул носком сапога валяющуюся на полу футболку.

Взгляд зацепился за ярко-оранжевое пятно, сверкнувшее в куче. Я тут же вытащил оттуда хлопковую рубашку, усеянную следами.

Когда Фри включила свет, выяснилось, что мы нашли больше, чем хотели. Вся ткань была покрыта черной липкой жижей. Противные сгустки пропитали рубашку насквозь, издавая тот самый сладковатый душок гнили. Я выронил улику.

– Темная гниль…

– Жижа сплита, – проворчала Фри, тыкая клинком густую массу. Та стала с шипением испаряться от прикосновения мерцающего серебра. – А это значит…

– Пацан уже обращается, – закончил я.

Фри неуверенно кивнула.

– Черт, зря я тебя сюда отправила. Со сплитами тебе рановато видеться. Ты еще даже апогей-посвящения не прошел!

– Но я хочу! Когда еще учиться?

– Нет! Мы уходим. Немедленно.

Выйти мы так и не успели. Входная дверь распахнулась. Старые половицы скрипнули. На пороге появился единственный недостающий член семьи.

Мальчик-сплит.

Мы так и остановились, не отрывая глаз друг от друга. Он – невысокий, худощавый, с темными волосами, как у отца, и большими, словно у теленка, глазами. Сплит. Мы – люмен-протекторы, пришедшие устранить противное Вселенной существо.

Но вот загвоздка – установленная ловушка не сработала.

– Фри, – тихо начал я, и в моем голосе чувствовалось явное раздражение, – а ты точно использовала правильную манипуляцию?

– Э-э, – озадаченно донеслось от нее.

Как по сигналу, огромные глаза парня окрасились блестящей чернотой, гася в нас оставшиеся сомнения. Он ощетинился и пулей рванул прочь.

– Уйдет! – охнула Фри, позабыв о том, что меня якобы надо спасать. Азарт забил по ее жилам.

Мы ломанулись вслед за тварью, скользя по темной лестничной площадке, едва не спотыкаясь и не падая на твердый пол. Топот эхом отдавался от пыльных стен, мрак камнем давил со всех сторон, словно стараясь утянуть на непроглядную глубину. Я мало-мальски освещал путь желтой сферой. Внизу раздался устрашающий вой. Фри перемахнула через перила и, преодолев пару оставшихся метров, тут же замерла.

Фигура прямо на наших глазах устремилась в открытый проход, но незримая преграда со вспышкой оттолкнула ее в темноту.

– Какого… – удивленно заморгала Фри.

– Да я предположил, что что-то, как обычно, пойдет не так, и поставил односторонний барьер на вход, – сообщил я.

– Напомни потом, чтобы я дала тебе хвалебное печенье, – усмехнулась она, доставая фонарь.

Из него вырвался серебряный свет, озарив забившееся в угол существо. На человека оно уже мало тянуло. Тварь с тихим хрипом пыталась отгородиться от болезненного свечения. Из лацканов куртки обильно сочилась густая чернь, с омерзительным хлюпом падавшая на пол. Количество черной массы опасно увеличивалось, как и сшибающая с ног вонь.

Кандидаты опасны не только из-за своей жажды, но и потому, что в любой миг могут обратиться в сплита – мерзкую тварь, одно из проявлений Тьмы на нашей планете. Страшные для нас, но пешки и расходный материал в Темной армии. Сплиты, в отличие от кандидатов, не крадут Свет у постороннего человека, оставляя его оболочку в живых. Они просто разрывают тело, убивают человека и сжирают душу целиком.

– Давай быстрее, – поторопил я. – Чтоб не как в прошлый раз.

– В прошлый раз кандидат даже не успел до конца обратиться, – шикнула на меня Фри, тряхнув клинком.

– Да, но он ухитрился прокусить мне форму в районе печени. А если этот обратится в столь узком пространстве – нам хана!

Фри и так понимала, что мы затянули, а это главная ошибка в нашей профессии. Поэтому в следующий миг она сорвалась с места и замахнулась на врага.

Неожиданно тот отпрянул в сторону, и оружие Фри ударилось об стену, оставив здоровую отметину. За те мгновения, которые чудище перемещалось, Фри успела заметить, что покрытые темной гнилью части тела уже начали гнуться, будто резина. Чернь все густела, переставая загрязнять пол и наращивая бездушной оболочке массу. Рывок – и монстр метнулся к Фри. Та отскочила и нанесла еще один удар. Существо уже набралось нечеловеческой ловкости, и нацеленный в грудную клетку клинок только чиркнул по внезапно вырвавшейся из ребер конечности. Протекторша попыталась отступить, но тут тварь ударила ее в живот с такой страшной силой, что Фри кубарем вылетела на улицу…

Меня выбросило в реальность так же резко. Фри убрала руку, не дав досмотреть воспоминание. Виной тому оказалась окликнувшая нас Нерман.

– Ладно, – протянул Дан. – Пора уже узнать, что здесь происходит.