Текст книги "Монструм"

Глава VIII
Чужая кровь

Та комната была плохо освещена. Стены обшиты клепаным металлом, на полу белая плитка. Повсюду развешаны какие-то таблицы. В центре помещения стояло мягкое кресло, чем-то напоминающее кресло у дантиста.

– Так, это уже странно, – высказался я, обращаясь к настраивающей аппарат Нерман. – Чем ты тут занимаешься?

– Я военный лекарь, – не отвлекаясь, ответила она. – Хотя больше занимаюсь осмотром душ на предмет всяких недугов. Сейчас я во временной отставке, поэтому живу подальше от боевых полей и помогаю местным.

– Надеюсь, у души Макса не произошел раскол, – как бы между делом вставил Дан.

– Раскол? – Я склонил голову набок. – Послушай, все это хорошо, но ты ведь не забыл, что я многого не помню о душах, заоблачниках и протекторах?

– Макс, ты же знаешь, что душа – это некая материя, – начала объяснять Фри. – Она состоит из трех осколков. Они растут за счет воспоминаний, эмоций и ощущений. Можно сказать, что в воспоминаниях наша сила. И чем больше всего этого, тем сильнее и больше вырабатывается душой энергия Света и Тьмы, которые в общем называют эфир. И вот когда осколки перестают работать сообща, доводя душу до безумия, нарушая выработку эфира и видоизменяя оболочку, как в случае со сплитами, это и есть раскол.

Дан оперся на спинку кресла и глянул на Нерман.

– А по-другому нельзя? Этот способ для приземленного… не совсем безопасен.

– Ты сам знаешь, что это самый быстрый путь для выявления большинства из свойств эфира, – ответила Дану заоблачница. – Делать это вручную слишком долго.

– Не совсем безопасен? – Я занервничал. – Что может произойти?

– Всякое. – Нерман задумчиво нахмурила лоб. – Кома, полная потеря памяти…

– Что?!

– Она шутит, – рассмеялся Дан.

– Нет, – с серьезным лицом ответила планетарша.

– Мне это не нравится, – тихо сказал я.

– Слушай, вы сами сюда пришли. – Нерман отогнала Дана от кресла и наклонила спинку в более горизонтальное положение. – Я помогаю вам из чистого интереса к ситуации и потому, что кое-что ему задолжала. – Она мотнула головой в сторону Дана. – Это не за мной гонятся протекторы. Тебе же надо понять, все ли в порядке с твоей душой?

Она потянула за рычаг, и прямо над креслом зажглась крупная сфера. Вокруг нее витали две маленькие.

– Садись.

Фри подтолкнула меня вперед.

– Не бойся. – Она взяла меня за руку, наполняя пространство фиолетовыми свечами. – Мы будем рядом.

– Итак, что мы имеем. – Дан обходил кресло по кругу. – В естественных условиях люди становятся сплитами только после этапа кандидата, а тот длится минимум несколько дней. Но быстрое обращение – как в случае с Максом – может произойти только при каком-то серьезном стороннем влиянии. Что-то очень стремительно рассекло связь осколков, нарушив правильную работу души и, вероятно, стерев половину воспоминаний. И теперь эфиры неопределимы. Явная защита…

– Которую мы попытаемся сломать, – сосредоточенно заявила Нерман. – Но исцеление раскола здесь совсем из ряда вон. Впервые вижу приземленного, который смог вновь вернуться в норму. Даже у эквилибрумов раскол практически неизлечим.

– Но у Макса это вышло! – усмехнулся Дан. – Возможно, мы на пороге открытия потрясающей панацеи? Представьте – излечивать сплитов, возвращать их в чувство! Да тогда даже протекторы больше не будут нужны!

Когда я сел в кресло, планетарша развернула в воздухе световые панели, испещренные различными символами. Нажав пару из них, она заставила витающие в воздухе сферы сиять ярче. Появилось неприятное ощущение, что из меня что-то вытягивают. Я не понимал, что происходит, лишь усиливалось чувство потери. Вязкое, холодное. На фоне доносилось неразборчивое бормотание.

Долгое время ничего не происходило. Я просто бездумно погружался в темноту, тонул в ней, растворялся. В этой темноте метались красные искры, которые точно оторвались от несуществующего костра и теперь носились по воздуху, стараясь найти себе новую цель для существования. И вдруг до меня начали долетать негромкие обрывки фраз.

«Оно не должно восстановиться вновь».

Голос был далек и тих, как ветер. Он вырвал меня из забвения.

– Что? – обратился я к пустоте.

«Сделай это. Ценой жизни».

Внезапно голос сменил тональность, будто разговаривали двое:

«Без этого нельзя жить».

«Тогда мы все умрем. Но пожертвовать собой кто-то должен».

Я поморщился от резкой боли в груди. Тихие фразы напоминали отголоски воспоминаний в чужих душах – иногда мне удавалось увидеть полноценную картинку, но некоторые моменты прошлого были настолько ценными и тайными для разума, что в лучшем случае я улавливал лишь их отзвуки, а в большинстве случаев – не слышал их вообще.

Резкий звук прорвал мрак, и я едва сдержался, чтобы не закрыть ладонями уши.

– Что происходит? – в страхе спросил кто-то.

– Я не знаю! – отозвался другой, явно паникующий голос. – Так не должно быть!

– Сделай что-нибудь! – приказал третий.

Жар стал нестерпим, и красные искры загорелись адским пламенем, с ревом обрушившись на меня. А затем что-то ослепительно вспыхнуло. По телу разлилась странная, ни на что не похожая сила. Эта мощь сводила с ума, дробя каждый атом моей оболочки. Раздался громкий хлопок. Красный огонь озарил все вокруг.

Я не мог открыть глаза. Вокруг повис запах гари, сердце подскочило к горлу. Кровь выдавала в ушах безумную дробь.

– Макс! – Меня лихорадочно трясли за плечо. – Очнись!

Все плыло. Я зашелся в кашле и тут же ощутил, как тело налилось болью, словно я несколько дней таскал огромные валуны.

– Какого тарта это было?! – воскликнул Дан, который почему-то поднимался с пола. – Это…

– Он сбил все настройки! – негодующе воскликнула Нерман, заново включая панели.

– Тебя только настройки волнуют?! Это был не цвет эфира протектора! Это даже не эфир!

– Я знаю, – напряженно ответила заоблачница, продолжая тыкать по панелям.

Я сфокусировал взгляд на Фри и тут же сник. На ее лице застыл ледяной ужас. Она все еще удерживала меня дрожащей хваткой.

– Как ты это сделал?

– Сделал что? – прохрипел я, вполуха слушая ругань Дана и Нерман.

– Тот Свет, – потрясенно произнесла она. – Я ни разу не видела, чтобы кто-то из протекторов так мог.

– Наверняка видела, – одернула ее заоблачница, выводя на панель графики. – Но не у протекторов.

Глаза Дана быстро забегали по строкам, все больше округляясь от неверия.

– Это возможно? – осторожно спросил он у Нерман. Судя по виду, протектор не знал, что и думать.

– Я так не считала. – Нерман хмуро свела брови. – Но Эквилибрис постоянно заставляет меня понять, как же сложна Вселенная.

Дан достал нож.

– Что ты делаешь? – встревожилась Фри.

– Хочу убедиться, – сухо ответил он, взяв мою ладонь.

Море в его душе рокотало. Волны пригоняли с собой негодование и растерянность.

Мою ладонь прожгла острая боль.

– Черт… – пораженно выдохнул Дан, отшатнувшись.

По спине пронесся рой мурашек.

– Что это?! – ужаснулся я, вжавшись в кресло.

– Это же не… – Фри не нашла в себе сил закончить предложение. Страх поглотил ее с головой. – Это невозможно!

– Что со мной? – Я резко сел. – Почему она такая?!

Из небольшого пореза текла не кровь, а жидкость серебряного цвета.

– Всепроникающий Свет… – Голос Фри прозвучал тверже, но глаза все выдавали. – Ты оказался прав. Снова.

– В чем?

– В своих ощущениях. Попытайся вспомнить, у кого серебряная кровь и кто использует огненную разрушительную силу.

Я старался, но блестящие капли, разбивающиеся о пол, не давали мне сосредоточиться.

– Звезды, – с тяжестью в голосе произнес Дан. Он выглядел так, словно ему на плечи рухнул камень. – Только у них есть этот спектр. Наивысший. Ты создал красный светозарный огонь.

Шестеренки в моей голове завертелись.

– Так что же выходит, мне вживили осколок звезды?

– Получается, что так, – отозвалась Нерман. – Голубой, белый, желтый, оранжевый, красный. В тебе наивысший красный спектр. Слияние душ. Ты – монструм. Так принято называть тех, кто имеет подобные отклонения с осколками.

– Но кому это понадобилось? И если во мне осколок кого-то другого, то где же мой собственный?

– Мы это выясним, – пообещал мне Дан. – Так все оставлять нельзя. Во всяком случае, теперь можно предположить, что твои исчезнувшие воспоминания не стерлись, а остались в похищенной части души.

Он преобразился. К нему вернулась уверенность.

– По крайней мере, мы уже кое-что знаем на сто процентов.

– И что же?

– Что Тьмы в тебе быть не может.

Не успел он этого произнести, как снаружи грянул взрыв.

Глава IX
Их след в глуби отражений

Солнце клонилось к закату. Район казался Стефану архитектурной катастрофой – кого-то должны были посадить за подобное убожество. Нужный дом уже виднелся вдали – такой же нелепый и жалкий, как и все вокруг него. Стефан и Сара до сих пор обменялись лишь десятком коротких фраз. Но молчание в присутствии этой девушки не казалось чем-то неловким. Не станешь же ругаться на утюг, что он молчалив? Вот и Сара имела схожий с ним спектр эмоций. Проблемой было другое – Стеф так и не смог придумать, как от нее отделаться и как незаметно и безболезненно провалить задание. Чем ближе они подходили к дому, тем тяжелее становилась его тень. Стеф до сих пор не знал, как быть: поймать Максимуса или отпустить его в руки к эквилибрумам. Потому решил плыть по течению, на ходу выбирая меньшее из двух зол.

– С тобой что-то не так. Ты бледнее обычного, – отметила Сара, когда они поднимались по лестнице. – Плохо себя чувствуешь?

– А что, волнуешься? – скептично уточнил Стеф.

– Просто констатирую факт. Если ты не в форме, то можешь быть бесполезен на задании.

Он закурил, пока Сара скрупулезно осматривала лестничную площадку в поисках темного эфира. Стеф мысленно молился всем высшим силам, чтобы никакая гадина не напала на них исподтишка. С одной стороны, ему просто не хотелось марать руки, а с другой… По телу пробежала дрожь неприязни. Ему не хотелось, чтобы Сара в бою вызывала свою мерзкую квинтэссенцию. Да, штука сильная, но Стефану каждый раз становилось не по себе от того, каких чертей Сара хранила в душе.

От неприятных мыслей Стеф отвлекся, лишь когда Сара еле слышно хмыкнула.

– Адъюты говорили, что именно эту квартиру вчера зачистили Фри и Максимус, – произнесла она, кивая на выцветшую дверь. – Но здесь нет отклонений. Как и любых признаков эфира. Словно…

– Словно бы их вычистили, ага. Тут же вчера была чистка, понятное дело, что эти двое выжигали Тьму.

– Но тогда зачем они уничтожили и Свет?

На это Стефан лишь нахмурился. Подождав, пока Сара отворит дверь, он вошел внутрь и стал без интереса осматриваться. Квартирка казалась ему такой себе – безвкусная, отталкивающая. На какой-то миг причудилось, что здесь пахнет чем-то горелым, но запах стремительно улетучился. Сара скрылась в одной из комнат, а Стефан медленно пошел вперед по затертому ковру. Пронесшийся по спине холодок заставил его обернуться. Здесь же все было в порядке – так почему его сердце колотилось о ребра с такой силой? Водолей хмурился все сильнее. Он видел семейную пару, сидящую на кухне. Они пили чай и о чем-то тихо переговаривались. Стеф прислушался к ним, не понимая, что его беспокоит. Их взгляды – уставшие, стеклянные, как у кукол, – были рассеянно направлены в случайные точки. Чем дольше он стоял и безмолвно внимал их трепу, тем больше убеждался – в их разговоре почти не было смысла. Слова порой казались случайными, иногда долго вспоминались. Но эти двое словно и не замечали подвоха, лепетали, точно дети на выдуманном языке. От этого бормотания Стефу стало не по себе.

– Связи в их душах спутались, – внезапно сказала Сара.

Стефа чуть не хватил инфаркт. Сара хорошо умела подобраться сзади так, чтобы ее не заметили. Она стояла как обычно, расправив плечи и сложив за спиной руки, и бесстрастно смотрела на супругов.

– Похоже, что-то часто тревожило их морок.

– Да, – согласился Стеф, задумчиво потирая шею. – Но даже проживание с сыном-сплитом вряд ли бы их до такого довело. Такая чертовщина требует намного более основательного вмешательства.

– Именно. – Сара кивнула и перевела взгляд на Стефана. – Кстати, о чертовщине. Ты был в комнате сплита?

– Мельком ее видел. Я прочел, что именно там они нашли гниль.

– Да, но ты не заметил ничего странного?

Стеф молча выжидал, пока она продолжит, но, когда тишина затянулась, вспомнил, с кем имеет дело, поэтому признался, что понятия не имеет, о чем речь.

Сара заправила рыжую прядь за ухо и посмотрела в сторону темной комнаты – свет там так и не включили.

– В отчете сказано, что Макс и Фри имели дело с четырьмя членами семьи: матерью, отцом, сыном и дочерью. Но здесь одна детская. И в ней всего одна кровать. Я не заметила ни девичьих игрушек, ни одежды.

Услышав это, Стеф удивленно покосился на комнату мальчишки.

– Погоди, это что еще тогда значит?

– Пока не знаю.

Стеф снова осмотрелся через окуляр с орфостеклом – Света и Тьмы почти не было видно, аномально.

– Тут кто-то все основательно подчистил.

– Может, что-то осталось в зеркалах?

Стефан подошел к большому зеркалу над комодом. Он мельком взглянул на собственное отражение, которое, казалось, корчило ему кислую мину. Темные круги под глазами никак не спасали общую унылую картину.

Сара пронаблюдала за тем, как он открыл записную книжку и стал искать нужные ему метки.

– Почему ты до сих пор не используешь для этого энергласс? – поинтересовалась она. – Записывать столько информации непрактично.

– Да ну, – отмахнулся Стеф, доставая стальное перо с кровью. – Ваша техника убивает весь процесс. А я больше по старой школе.

Он быстро начертил на стекле манипуляцию – круг, а в нем полдесятка связанных меток. Стефу даже черновое уравнение было не нужно – он всегда знал, какие символы отлично работают с другими. Он редко ошибался. Сара тоже это понимала, потому никак не упрекнула его, когда в зеркале ничего не появилось.

– Вряд ли Макс или Фри стали бы вычищать эфиры на столь глубоких слоях, – заключила она. – Если им нечего было скрывать.

– Не думаю, что это кто-то из них, – хмуро заявил Стефан, переходя к следующему зеркалу – задней стенке серванта.

И вновь он потерпел неудачу. Свет и Тьму вычистили из каждого зеркала, а значит, и все старые отражения.

– Мне кажется, что все они пусты.

– Ты не представляешь, как сильна бывает лень.

Стефан начертил манипуляцию на зеркале в коридоре и прислушался. С кухни все еще доносился лепет супругов. Они бормотали и бормотали, бессвязно и уверенно. Стефан чувствовал, как по спине бежит холодок.

– Что-то есть.

Сара подошла ближе – как раз чтобы увидеть мутные образы прошлого. Картинка казалась еле различимой – ее почти уничтожили, как и всю остальную память зеркала. Но людские нетерпеливость и лень всегда оставляли лазейки. Потому в отражении и сохранился образ прошедшего мимо человека. Ни протектором, ни жильцом он не был, но Стефану он все равно был знаком.

– Да быть не может…

– Думаешь, это он? Если так, то это многое объясняет.

Стефан отступил – всего на шаг – и тут почувствовал, как что-то хрустнуло под ногой.

Они пропустили эту половицу, когда заходили. Не заметили прямоугольного стекла-накопителя. Как только оно треснуло, Стефу показалось, что схожий звук раздался где-то внутри него самого. Он похолодел, увидев бело-зеленое свечение под ногами.

– Валим! – крикнул он, выталкивая Сару наружу.

Если бы они закрыли за собой дверь, когда пришли, то потеряли бы пару спасительных секунд. За их спинами раздался гул, точно бушующее пламя или бешеный рев. В следующее мгновение повисла тишина, а после ударная волна отбросила протекторов вниз по лестнице. Здание сотряслось – со стен посыпались пыль и штукатурка, зазвенело выбитое стекло. У Стефа побелело в глазах – от боли и уже угасающей вспышки света. Рокот продолжался еще какое-то время, в воздухе повис тяжелый стальной запах, мерзко оседавший на языке. Где-то снаружи завыли автомобильные сигнализации. Сара закашлялась – на нее хлопнулся кусок штукатурки, покрыв белой пылью.

– Все нормально? – спросил Стеф, продирая глаза.

Голова страшно кружилась. Стефан коснулся лба и ощутил на пальцах кровь.

Вместо ответа Сара поднялась и бросилась вверх по лестнице – даже не перевела дух после встряски. У Водолея же все двоилось перед глазами, потому сам он не отличался прыткостью, которой и без того не обладал.

Стеф привалился к дверному косяку и осматривал опустевшее под ноль пространство. Исчезло все: мебель, зеркала, запахи. Даже обои с паркетом местами растворились. Вонь металла здесь казалась особенно сильной, в воздухе плавали бледные облачка пыли. Ничего не осталось. Даже людей.

– Их поглотил Обливион, – тихо произнесла Сара. Ее взор медленно перетекал от одной точки к другой. – Их душ больше не существует.

– Вакуумная воронка. – Стеф продолжал утирать кровь рукавом. – Черт, она ювелирно сделана, вырезан не круг, а по форме квартиры. Обычную-то сделать в наших условиях почти нереально, а тут такая! Какой псих стал бы затирать все таким способом? Это при том, что следы и так были почти уничтожены!

– Ты сам знаешь какой. Мы его видели.

Стефу оставалось только согласиться. Никому другому бы в голову это не пришло. Тут его неприятно осенило.

– Может, это была не лень. Может, он специально оставил эфир в том зеркале, чтобы мы покрутились возле него и запустили реакцию. Грей знал, что мы придем.

– Здесь все-таки замешаны падшие. – Голос Сары посуровел. – Все хуже, чем мы полагали.

Стефа так и подмывало сказать ей что-то вроде «это ты еще про заоблачников не знаешь», но вместо этого он унял дрожь и произнес:

– Интересно, эта гнида правда надеялась прикончить нас или просто оставила «привет»?

Но Сара не ответила – она уже спешила вниз, такая же непоколебимая и спокойная, как и до случившегося. Стеф посеменил за ней. Приземленные начали беспокоиться – некоторые опасливо выглядывали из своих жилищ. Адъюты наверняка обставят все под пожар или рванувший газ, дабы объяснить смерть двоих людей. Стефан выбросил их из головы стремительно и с радостью.

Даже свежий воздух не спасал от стального запаха; казалось, он будет преследовать их еще долгое время. Сара уже вернулась к работе и быстро писала стилусом в энерглассе, даже не подумав отряхнуться от штукатурки.

– Отчет? – полюбопытствовал Стеф, вставая рядом с ней под бледным фонарем.

– Паскаль должен знать, что здесь случилось.

– И что же, по-твоему, тут стряслось?

Тяжелый и прямой взгляд Сары мог выдержать не всякий – он пронзал не хуже ее меча.

– Падшие, несомненно, что-то сделали с новеньким. И они не хотели, чтобы кто-то об этом узнал.

– Тогда уж могли бы не аннигилировать все к хренам собачим, – хмуро заметил Стефан. – Для заметания следов хватило бы полного уничтожения окружающих эфиров. Но падшие хотели, чтобы протекторы поняли, что это они. Хотя бы через нашу с тобой смерть.

Ни одна мышца на лице Сары не дрогнула.

– Зачем?

– Не знаю. Хотя… – Стеф напрягся от пришедшей ему мысли. – Паскаль. Если появится твердая уверенность в соучастии падших, то Скорпион стопроцентно не станет помогать Максу. Только сильнее двинется на идее его принадлежности к Тьме. Это вынудит Макса бежать.

– Бежать в никуда, – пробормотала Сара. – Дальше от Соларума и защиты.

У Стефа зазвенело в ушах. Голова вновь закружилась, он присел на бордюр, оглядывая грязные рваные тучи. Падшие меняли абсолютно все.

– Думаю, они хотят выманить новенького. Они знают о придури Паскаля и неплохо разыграли эту карту.

– Но зачем? Почему они его сначала отпустили, а теперь хотят вернуть? Это нелогично. Мы даже не знаем, что именно падшие с ним сотворили.

– Да, действительно не знаем, – промычал Стефан, утомленно закрыв лицо ладонями.

Он не понимал, что делать дальше.

– Риторический вопрос – мы его спасаем или пытаемся покарать?

Сара на секунду задумалась.

– Ты знал его? Новенького.

– Хреново. Я из-за него сильно огреб.

– Ты о том выговоре за его избиение?

– Да он сам это спровоцировал! – огрызнулся Стеф. – С месяц назад этот недомерок оскорбился на мое замечание по его рукопашному бою, вызвал меня на поединок. Вдогонку обозвал биомусором. И, конечно же, быстро отхватил от меня – сражается отвратительно. Но я, блин, не ожидал, что ему хватит наглости идти к Смотрителю и заявлять, что я его избил. Тогда правила Дева, а я ей и так не нравлюсь.

– Она встала на его сторону, – понимающе кивнула Сара.

– Ага, без разборок отправила меня в Заполярье, отмораживать зад. Я там выгонял сплитов из захудалых деревенек, вернулся всего три дня назад и снова вынужден с ним иметь дело. Это, видно, что-то кармическое.

Девушка никак не отреагировала на услышанное, лишь скрестила руки, наблюдая, как к дому под завывание сирен подъезжает пожарная машина. Та неприлично выделялась яркостью на гнетущем сероватом фоне.

– Я пару раз его тренировала, – сказала Сара. – Как ты и говорил, он удивительно плох с оружием ближнего боя, хоть врукопашную и получше. Зато в ладах с луком. Как о человеке я вряд ли могу что-то о нем сказать. Максимус показался мне скрытным. Не таким, как другие в начале – от растерянности и смятения перед новым местом. Этот закрылся в задумчивом ожидании.

– С чего взяла?

– Максимус никогда не боялся мира Эквилибриса. В его глазах был мрак. Я видела это с самого первого дня. – Сара еле заметно нахмурилась. – Но на суде этот мрак исчез. Впервые за все время. Словно кто-то его похитил…

Вдруг на энерглассы протекторов пришло сообщение. Стефан быстро пробежался глазами по куску стекла, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

– Отлично, его нашли, – констатировала Сара, оборачиваясь к Стефу. – Выдвигаемся немедленно.

– Да… да, ты иди, – протянул Стеф, в смятении глядя на экран. – Только отдышусь и догоню.

– Не затягивай. Все-таки это твое задание.

Как только девушка исчезла из поля зрения, а перед домом остались лишь мельтешащие пожарные да вывалившиеся из квартир приземленные, Стеф медленно поднялся. Он двинулся вперед, сперва пошатываясь, но каждый новый его шаг становился увереннее. Мысли метались, как рой озлобленных ос: падшие, кража в «Белом луче», наказ Паскаля. И все это сводилось к новенькому. Стефан внезапно ощутил душащую ненависть к Максимусу. Столько проблем из-за такой самовлюбленной мелочи! Одно воспоминание о его надменном взгляде заставляло Стефа стиснуть челюсти. Водолей прежде об этом не задумывался, но какое же удовлетворение он испытал, когда увидел, насколько жалким и испуганным был этот гаденыш, сидя в камере. И как только Фри не замечала его реальной вонючей сути?

До этого у Стефа еще оставались сомнения, но теперь, после сигнала от падших, их почти не осталось. Водолей огибал людей, прокладывая себе путь вперед. Он достал энергласс. Если падшие тоже намеренно гоняются за новеньким, то протекторы вряд ли успеют его перехватить. А падшим ничего и никогда нельзя отдавать. Ни в коем случае.

Меньшее из двух зол.

– Есть новости? – раздался натянутый голос Меркурия.

– Мы его нашли, – сухо произнес Стефан, стискивая в руках стекло. – Сейчас пришлю координаты.