Текст книги "Скажи мне имя Забытого мира"

Двадцать седьмая глава

Песня будущего

Нежные, ласковые лучи рассвета. Благословение Альстр. Сегодня необычайно мягкая смена времени царствования Сицилии и Альстр. Необычайно мягко рассвет ступает на земли края реки. Мягко касается своими лучами каждого, кто должен проснуться, каждого, кто должен уснуть. Приятное тепло и забота. Женщина глубже вздохнула свежий утренний воздух, красивое пение птиц ласкает слух. Это чудесный день. Такой мягкий, ласковый и важный. Очень важный для её измученного сердца. Вот окна заиграли светом, жаль она не может увидеть, как, наверно, красиво преображается Лианар. Как свет разливается по улицам, заглядывает в каждое окошко, и как сам город просыпается. Яркий луч, прямо в глаза. Элизабет поспешила закрыть окна шторами, чтобы солнце не беспокоило сон её сына.

Полумрак отступает, можно уже задуть свечу. Тихий стук часов, приятная мелодия ровного часа. Уже пора идти. Запах кофе. Она сама сегодня приготовила его. Специально для Алекса. Хватит, он уже устал. Он сделал всё, что мог, теперь она сама закончит это. Элизабет Маген как прежде с любовью, искренней любовью улыбнулась своему сыну. Выронил чашку из рук? Не страшно. Слуги костюм отстирают. Главное теперь, что она спокойна за него. Теперь она спокойна. Спит. Как дитя спит и ещё не скоро проснётся. Женщина подняла чашку, которая чудом умудрилась не разбиться, и поставила её на серебряный поднос. Вот так. Теперь уже куда лучше. Ласково погладила сына по головке, вытерла влажным платком лицо, руки, аккуратно положила его так, словно он сам уснул. Уснул держа сестру за руку. Да, не самое удобное положение, но зато правдоподобно. И всё-таки… похоже капель сна было многовато.

–Хм, теряю сноровку,– провела сухой тряпочкой по столу, полу, где были капли пролитого кофе, после провела по краю чашечки указательным пальцем. Пытается угадать, чувствует ли она угрызения совести или же нет ничего? Нет, ничего. Мягко довольно сама себе улыбнулась. Взяла поднос в руки и ещё раз посмотрела на сына,– Так будет лучше для всех нас, Алекс. Береги Литу.

Королева вышла из покоев, отдала поднос прислуге и тихо закрыла покои. Сыну сейчас нужен сон. Сон, покой и здоровая невеста. Больше ничего не надо. А Карден? Она сама с ним разберётся. Алекс итак много сделал для города. А сколько ещё впереди побед! А ей… оставьте ей узника Парити.

–Господина не беспокоить. Он только-только закрыл глаза. Пусть хотя бы немного поспит. Чтобы ни звука. Приготовьте мне карету,– отдала приказ леди Маген и величественно отправилась в свои покои. Что ей нужно? Только выбрать платье, собрать причёску, нанести макияж и не забыть медальон. Медальон – самое дорогое сокровище, которое у неё есть.

–Ричард, сегодня ты сможешь спать спокойно. Твоя смерть, наконец-то, будет отомщена,– Элизабет открыла медальон и с любовью посмотрела на изображение внутри цветка. Вот он. Ричард Маген. Молод, красив и тогда, когда она смогла достать этот снимок, ей казалось, что он просто… недосягаем. Она могла только вздыхать и смотреть издали как он дарит внимание другим, но не ей. Тогда она и предположить не могла, что станет его женой. И, конечно, не ждала, что он так рано её покинет. Не сбылась её мечта – встретить вместе старость в маленьком домике с видом на озеро. Она прекрасно знала, что это лишь мечта. И мечтой это останется, но… так хотелось верить. Закрыла медальон и аккуратно поцеловала крышечку,-Любимый мой. Подари мне сил, как всегда ты мне их дарил.

После этих слов Элизабет посмотрела на себя в зеркало и сделала жест, словно надела маску. Снова она – сильная уверенная в себе и прекрасная королева. Роза семьи Маген, острая и мстительная, а сейчас последняя воля короля. Торжественно улыбнулась сама себе и вышла из своих покоев. Карету должно быть уже приготовили.

–Госпожа Маген?– знакомый голос. Айзербург. Элизабет вежливо улыбнулась. Маска благосклонности. Интересно, он так рано встал или же не спал всю ночь? Судя по кругам под глазами вернее второе,– удивлён Вас видеть в столь ранний час. Что-то случилось?

–Нет, не стоит беспокойств Генрих. Всё тихо, спокойно. Я всего лишь отправляюсь на утреннюю прогулку. А ты, вижу, даже не ложился. Ищете марионетку?– в ответ кивок согласия. Сам он не ищет, его задача быть рядом со своим господином, следить за самочувствием молодой госпожи и заодно приглядывает за Льдинкой. Так или иначе у него есть более важные дела, чем самому лично носится по городу с фонарём и котами следопытами. Конечно псы, прекрасно загоняют жертву, но всем известно, нет никого лучше в поиске дичи, чем кошки. Главное им усы не стричь, нюх напрочь теряют.

–Мои люди разыскивают. Как и было сказано, как только найдём её без допроса и следствия на осколки. Господин сейчас с юной госпожой?

–Да, отдыхает.

–Отдыхает?– переспросил Генрих не совсем понимая, что под этим «отдыхает» подразумевает мать его друга. Отдыхает в смысле сидит рядом со своей невестой и молча перебирает её пряди, отдыхает в кресле или спит?

–Он уснул,– пояснила женщина и улыбнулась верному псу её сына. Генриху не стоит знать, что Алекс уснул только с помощью капель сна и быть может проснётся к вечеру, а может быть и утром следующего дня! Да, сегодня Элизабет решила быть центральной фигурой, ведь этот день она так долго ждала. Ждала с той первой секунды, когда узнала, что Ричарда больше нет. Она доверяла сыну, ждала. Терпеливо ждала и искренне благодарна, что всё так удачно складывается. Единственное ей не нравится, что Алекс поменял своё решение. Оставить жизнь этому мерзкому выродку Рестрия? Ни за что! Получить приказ для гомункулов, чтобы они приготовили место казни, не составило труда, ведь желание города совпадает с её собственным. По крайней мере на бумаге точно. Ничего не должно ей помешать. Никто и ничто. И тем более родной сын. Она хочет сполна ощутить этот вкус. Вкус свершенной мести. Ричард говорил, что это чувство не описать. Это можно только ощутить, испытать, пережить и только тогда можно понять насколько это прекрасное чувство!

–Уснул?– теперь Генрих действительно удивлён. Элизабет просто не знает, что в своё время Алекс поделился с другом своими идеями на сегодняшний день и тем более переживаниями за свою невесту. Он хотел дождаться мисс Рау и только передав Литу в руки ангела, собирался поспать пару часов. В принципе нет ничего криминального в том, что он сдался сильфам раньше, так или иначе Генрих разбудит его в час, когда надо отправляться в тауэр Парити.

–Тебя это удивляет? Вы уже около двух полных суток не спите, а может и больше. Генрих, тебе бы стоило тоже немного отдохнуть. Всё-таки рыцарь моего сына. А, на что нам рыцарь, который не может меч удержать в руках?

–Не стоит волноваться, миледи. Нас обучали не спать и неделями.

–Может развиться бессонница.

–Да, но если того требует безопасность Его Величества, мы не будем спать столько сколько потребуется. И если вас это столь сильно волнует, мой личный рекорд полторы недели ясного разума без капли внимания сильф,– Элизабет с улыбкой приподняла бровки. Приятно удивлена, действительно приятно удивлена. Даже захотелось это проверить. Генрих немного подумав спросил,– Госпожа, простите моё любопытство, но Вы идёте на прогулку… куда?

Маген вежливо улыбнулась и посмотрела своему собеседнику прямо в глаза:

–А, это уже не ваше дело, Генрих. Ваша забота – это мой сын, его невеста и… юная мисс Рау. Льдинка, кажется? Милая, молодая, очаровательная особа. Она очень хорошо воспитана,– Элизабет сделала вид, что задумалась или же что-то вспоминает, после согласно кивнула и снова посмотрела на своего собеседника,– Всё-таки в нашей академии её прекрасно приготовили. Тебе нравится твоя невеста?

–Очень,– искренне ответил. Он даже не скрывает, своих чувств. Влюбился. Влюбился как мальчишка. Теперь королева думает, напомнить ему про маску или ещё немного полюбоваться.

–Достойно встретили её матушку?– аккуратно вставила госпожа. Играет. Тонко играет на чувствах. Если зацепила что-то, что трогает душу, не отпустит пока вдоволь не наиграется.

–Как и подобает встречать важных для семьи Маген гостей,– спокойно ответил. Вернул маску. А на самом деле, он бедный так разволновался в час, когда должен был лично встретить Мэлони Рау и проводить её в покои, где лежит сейчас Лита Маген. Да, он прекрасно знает кто она, знает её историю. Но одно дело знать это как строки в докладе, нежели видеть эту женщину воочию. Доклад. У Генриха уже на каждого члена семьи Льдинки заведена отдельная папочка. И вот, когда он собрал всю родословную, он понял, что просто помешан на ней. И исправляться даже не думает. Сейчас он быстро заметил игру госпожи. Ищет его слабость? Да, отец предупреждал, что леди Элизабет фигура, которая требует к себе внимательного и осторожного отношения. «Главный и самый опасный враг Ричарда всегда находится на расстоянии вытянутой руки»– вот, что любил повторять граф Айзербург. И эти слова Генрих хорошо запомнил. Тем более род Айзербург никогда не доверяли Элизабет, но в данном вопросе есть и другая причина. А Льдинка и правда становится для Генриха его личной слабостью, манией и силой. Сейчас он частенько стал ловить себя на мысли, что даже если бы у Льдинки не было важной роли в игре Алекса, он всё равно бы на ней женился. Только бы видеть, как она мило просыпается. Да, но сейчас нужно вернуть равнодушие и верность своему господину,– леди Рау позаботилась о Лите и совсем скоро должна прийти.

–А, зачем уходила?

–Ей были нужны определённые травы и лекарства,– коротко пояснил.

–Ммм, понятно. Значит ты доволен своей невестой? Это хорошо. Алекс сделал тебе очень щедрый подарок, но меня беспокоит…

–Вас это не должно беспокоит, леди. Всё, что касается будущего рода Айзербург и лично Льдинки – это только моя забота. Вас данный вопрос не должен ни коем образом трогать.

–Даже так? Тогда задам только один вопрос. Рау знает о своём счастливом будущем, как мисс Айзербург?

–Нет, ещё не знает. Я работаю над этим.

–Похвально. Очень похвально,– на улыбке произнесла королева и спустилась уже в парадную. Да, её уже ждут. Генрих заметил в окне знакомую карету, в ней вчера возвращался Алекс. Вот что-что, а этот транспорт не для коротких утренних прогулок.

–Вы… направляетесь в тауэр Парити? Позволите узнать зачем?

Элизабет остановилась и уже недовольно посмотрела на верного пса своего сына. Лезет не в своё дело. Вот, что ей всегда в Айзербург не нравилось они всегда мешают и лезут не в своё дело. Может Ричарду и Алексу они не враги, а вот лично ей…

–Выполнить поручение Алекса. Сегодня он может не беспокоится и никуда не спешить.

–… Вы отправили письмо?-вопрос в лоб.

–Конечно. Это может подтвердить мой паж,– подошла к слугам и надела свои любимые чёрные кружевные перчатки,– вместо того, чтобы волноваться за Кардена, ты бы лучше следил за невестой своего господина. А так же посмотрел бы на то, что род Магайдер не сгинул.

–Если господину будет угодно, я сам лично займусь Адрианом Магайдер, а пока не вижу причин вмешиваться.

–Причин?! Ты ждёшь причин?! Ох, Айзербург. А, пока вам не скажут, что делать, вы и не почешитесь! Бездари,– Генрих всё это сдержанно терпел. Не первый раз. Наверное, она думает, что если она старше, а он всего лишь наследник, то ничего делать не будет. Глупо верить в такую абсурдную иллюзию,– смерть Рудена Магайдер, этот неизвестно откуда взявшийся наследник, он обязательно спишет на наш счёт и будет мстить. Шутка ли почти сожгли под корень весь род.

Генрих молчит. Он только наблюдает. Уже ясно, что Элизабет больше бесит тот факт, что она ничего об этом Адриане не знает. А вот он уже знает. От отца. И сейчас Генрих предполагает, что Адриан Магайдер способен воспроизводить в сознании своей жертвы самые реальные страхи, глубокие раны. А тут ещё энергия безумия, вот потому отец утверждает, что Эшер Айзербург, этот мёртвый предатель, на самом деле и есть Адриан Магайдер. Или наоборот? Не суть важно. Главное, что если у этого демона такая сила к нему стоит близко приближаться, а сейчас после смерти предыдущего хозяина цветы станут ещё агрессивнее. Только самоубийца станет лезть в такое время к Магайдерам. А умирать Генрих не хочет. По крайней мере, пока не почувствует на вкус плоть своей невесты. Даже, если прикажет Алекс, он не полезет в это пекло.

–Вы его боитесь и всё равно едите в Парити? Глупо, Элизабет. Очень глупо. Ну, даже если Вы решили навестить Кардена, у вас есть защита? Зельфиры соглашались дать защиту только господину.

–В день казни на территории Парити защита не нужна,– коротко ответила госпожа. Генрих просто поражён. Казнь? Но, ведь Алекс приказал заточить его пожизненно! Карден хочет этой смерти, иначе бы он никогда не вышел на встречу. Его больной разум просто уничтожил страх перед смертью и того хуже превратил в желание. Тогда действительно разумнее подарить виновному жизнь и сделать её просто невыносимой. А, как только они найдут и разломают куклу на осколки эта жизнь и правда станет просто пыткой.

–Вы… Вы понимаете, что ослушались…

–Он только ребёнок! И похоже его всё ещё душит эта детская привязанность к Кардену,– раздражённо бросила королева,– я не позволю ему мне помешать! Ричард должен быть отомщен.

–Да вы делаете Кардену услугу!

–Заткнись, щенок,– надела шляпку с закрывающей глаза вуалью и взяла свой длинный зонтик,– сиди и жди Рау. И проследи, чтобы всё прошло гладко.

–Не вижу смысла следить за ангелом. Я ей доверяю.

–Доверяешь?– не смогла сдержать смешок. Повернулась к Генриху и поставив зонтик перед собой, острым концом в пол,– и это говорит Айзерург? Сын тех, кто никогда не доверяли мне законной жене их короля. А ты, сейчас, когда даже самые преданные слуги могут воспользоваться слабостью моего сына, доверяешь женщине с улицы?

–Эта женщина с улицы спасла жизнь Вашей дочери,– строго перебил Генрих,– и как говорит эта женщина: «Не считаю заботу и беспокойство за родных слабостью. Наша семья – это наша сила, щит и опора. Другой вопрос, насколько здорова семья изнутри».

Элизабет нахмурилась. Ей это высказывание не понравилось. Очень не понравилось, ведь это… выпад в её сторону.

–Айзербург, а теперь повтори эти слова Алексу. Думаю, ему будет интересно послушать.

–Не сомневаюсь,– вежливо поклонился. Госпожа направилась к выходу и перед тем, как уйти бросила несколько слов:

–У тебя очень хорошая невеста, Генрих,– граф напрягся, но голову не поднимал,– береги её. Никогда не угадаешь, что может случиться.

Двери закрыли. Граф выпрямился и нахмурился. Угроза? Это зря. Очень зря. А теперь надо попытаться разбудить господина и дождаться матушки Льдинки. Элизабет была мягко говоря не довольна. Такое утро испортил. Всё так хорошо шло. Сама тоже молодец, сказала правду. Ничего. Всё равно уже ничего не исправят, а до трёх часов после полудня этот щенок растолкать своего господина не сможет. Вот в чём, а в капельках сна она уверена. Вся прислуга молчит. Правильно молчит. Слова великих не трогают души смертных, как споры господ не касаются прислуги. А вот и её паж. Стоит и ждёт свою госпожу у дверцы в карету.

–Надеюсь, ты всё выполнил,– зашла в карету. Паж аккуратно убрал подол юбки платья своей госпожи, чтобы можно было закрыть дверцу.

–Да, всё как вы и приказали. Письмо дошло, только десять минут назад.

–Замечательно. Отправляемся в Парити,– дверцу закрыли, кучер ударил хлыстом и экипаж отправился в путь. Элизабет устало вздохнула, закрыла штоки и открыла свой медальон. Слёз нет. Они уже давно высохли. Да, и не место слезам, когда тихим шагом, с азартным блеском жажды в глазах к своей жертве приближается месть. В алом, серебряном одеянии с тяжелой, острой косой в руках. Да, теперь королеве правда всё равно. Она хочет только одного исполнить своё желание. И всё равно, как потом к ней будет относится сын. Спасает жизнь своему противнику, чтобы помучить. Глупости! Это всё… всё из-за того, что она по глупости своей позволила мальчикам проводить время вместе. Из-за того, что хотела верить, что Марк будет другом её сыну, как когда-то Элис была ей подругой. Наивно и невероятно глупо. Всё закончилось так, как и с Элис. Она тоже не хотела слушать, была где-то там у себя на уме, гуляла с ночным! А потом? Стала обвинять всех в слепоте. Дура. Упрямая Рестрия. И её чадо не лучше. Сама совершила эту ошибку, самой и исправлять. Сильнее сжала в руке медальон,– моя вина, Ричард, это моя вина. Прошу, подожди немного. Ещё чуть-чуть. Я приду к тебе, только закончу то, что ты начал.

Зенит дня, а Генрих уже не знает, что делать. Алекса перенесли в другую комнату, чтобы не мешать Рау работать. А вот Айзербург думает, что он ещё не пробовал? Вода, шум, едкий запах, холод, жар. Мэлони уже и Алекса осмотрела. Сказала, что пытаться разбудить можно только после полудня. И вот после обеда с льдинкой и её матушкой Генрих решил попытаться ещё раз. Быстро вошёл в покои, с ведром ледяной воды и твёрдым настроем вытащить своего друга из мира грёз. Сначала посадил эту тушу на стул, чтобы удобнее было будить, а потом уже прицелился и от души вылил всю воду на спящего.

–Алекс!– крикнул на друга. Наконец-то, хоть какая-то реакция! Маген поморщился, сжался из-за холода и вот уже кажется просыпается, но снова как проваливается в сон. Нервы графа не выдержали и со злости взял и ударил друга ведром по башке,– Алекс, Забвение тебя побери, просыпайся!

–Что?! Какого ты творишь? Чёрт. Больно,– Алекс от удара свалился на пол, зато резко очнулся. Сразу схватился за голову, которая просто гудела от боли. Сначала голова болит из-за снотворного, но эта боль глухая, надоедливая, а вот та пронзительная подарок от ведра пробуждения,– Генрих! Тебя убить мало!

–А, как по-твоему тебя будить?! Ты уже опоздал!

–Как опоздал? Куда?– не сразу сообразил Маген. Ещё не до конца вернулся из мира снов. Слишком резко вырвали из сна.

–В тауэр Парити, Алекс. В тауэр Парити. Твоя мать уже туда уехала с рассветом!

–Мама? Зачем? Аах, моя голова.

–Что пил?

–Только кофе. Хотел ещё часика два посидеть,– поднялся и сел на мокрый стул,– позволь узнать, почему я мокрый?

–А, как думаешь, зачем мне ведро?– уже достал сухую одежду и вообще всё необходимое, чтобы Алекс мог уже переодеться и отправиться в путь,– твоя матушка подлила тебе в кофе отменную дозу капель сна. А сама уже отправилась смотреть казнь Кардена.

–Казнь?– Алекс сначала удивился, после недовольно нахмурился. Поднялся подошёл к своему другу,– Сколько сейчас времени?

–Почти половина четвёртого.

–Рау уже здесь?

–Да, она сейчас с Литой,– дал полотенец. Алекс тут же поспешил вытереть мокрые волосы и, наконец, избавиться от неприятного ощущения, которое доставляет прилипающая мокрая ткань.

–Замечательно. Льдинка и леди Рау остаются тут за хозяек, а ты прикажи приготовить лошадей. Думаю, два скачка в порталах, а там лошади справятся с расстоянием, которое останется,– Генрих согласно кивнул и поспешил выполнять приказ. А вот Алекс со злости швырнул полотенец в противоположную стену. Он ненавидит, когда что-то идёт не так, а когда это что-то не так творит родная мать… Я даже не знаю за кого беспокоиться. За Алекса или Элизабет. Думаю, стоит всё-таки больше за Элизабет поволноваться.

***

Вот так и наступает час расплаты. Мучительно долго невыносимо одиноко и тяжело. Тёплые лучи рассвета. В камере светлеет. Это была тяжёлая ночь. Ночь настоящего безмолвия. У него просто… нет больше слов. Даже в какой-то миг показалось, что нет даже желания. Хотя нет, есть одно – увидеть Лиру. Хотя бы ещё раз увидеть её, обнять и успокоить. Ей сейчас нужна поддержка, а не ему. Нужно поспать, а сна нет. Открою страшную тайну. Здесь сон может подарить только Парити. Хм, нет, не сон, а кошмар. Сильфы не смеют приближаться к тауэру, где царит только одна сила – сила кошмара.

Тяжелые удары часов. Гармония в душе. Давящая, неестественная гармония, рождённая его больным сознанием. Как странно. Он точно знает, что его ждёт и всё равно приятная улыбка неизвестности. Да, интересно. Конечно, он знает последующие события, ведь он Игрок. Он должен чувствовать и рассчитывать каждый шаг своего противника. Все варианты Её прихоти, а в голове пустота. Пустота и уверенность в своём следующем шаге. Наконец-то стал тем, кто может закончить партию. Выпрямился, глубже вздохнул и прислушался. За окном, там внизу для него уже готовят сцену. Замечательно. Теперь у него есть своя сцена, своя публика и свой собственный финал. Даже не страшно. Безумие сделало своё дело, теперь ему не страшна встреча с Палачом. Умиротворение. А может ЭриАд постаралась и освободила его от всех ненужных тревог? Нет, слишком благородно с её стороны. А вот на подарок Хаоса похоже, ведь только сумасшедший будет чувствовать такое умиротворение перед в часы приближающейся расплаты. Расплата за грехи. А Марк прекрасно знает все свои грехи. Вот они! Зачарованными кровью строками окружают его. Окружают и свидетельствуют о его существовании.

А вот в соседней камере тихонько спит Лиры. Слёзы и дурман хранителя сделали своё дело. Грейден всё-таки не бесчувственный булыжник, пожалел девушку и подарил ей сон. Это его, так сказать, своеобразное благословение, ведь всё-таки сколько же бедняжке за эти несколько суток пришлось пережить, а тут ещё и новая цепь. Чужие оковы никогда не станут своими, от того они ещё тяжелее. Никто из гомункулов её не обнаружил. И никто не обнаружит, пока партия не закончится. Теперь кроме Парити об этом ещё и Грейден позаботился. Всё-таки работа работой, а ребёнок не виноват в том, что его отец такой идиот. А может и не идиот, коль сделал выбор в пользу своего будущего. Будущего, которое уже принадлежит хранителям. Лира тихо спит и не видит снов. Все её сны видит её дитя. Сейчас сложно даже определить жива она или мертва. Сейчас она действительно похожа на простую бездвижную куклу.

Марк ещё раз посмотрел на строки своей жизни, после поднял руку и как бывало в камере дома своего отца стал разглядывать линии на своих руках.

–Вот так жизнь начертила свою идею в линиях Линии рук. Рук, которые сами меняют свой рисунок. Мало кто замечает, что линии на руках имеют свойство меняться. Вообще, мало кто смотрит на свои руки. Сегодня это не нужно. А зря, может тогда бы многие заметили грязь и кровь на своих ладонях. Знаешь, Ли, если бы ты была здесь… я бы сказал, что счастлив. Счастлив, что всё это время ты была со мной. Весь этот путь. Все эти линии и строки. А ещё я счастлив, что мы смогли исполнить свою мечту,– вздохнул и опустил руки,– свою… хотел сказать твою, а вырвалось это слово. Нет. Я не знаю, чтобы ей сказал. Наверное, просто молча обнял, поцеловал и потом попросил беречь себя… Странно. Меня всё не покидает чувство, что ты сейчас в тауэре Парити. Тихонько спишь… вот по ту сторону этой стены.

Марк поднялся подошёл к стене, где действительно с другой стороны спит его любимая. С тёплой, грустной улыбкой провёл рукой по камню и аккуратно поцеловал слова на камне, как раз имя любимой.

–Тихонько спишь и не видишь снов. Даже может быть слышишь мои слова, может чувствуешь, как я рядом, девочка моя. А может быть это действительно бред, созданный стенами Парити. Ну, коль так. Я рад сейчас ему поверить. Мне достаточно перед следующим шагом хотя бы немного, ещё немного побыть с тобой. Не бойся… когда всё закончится ты меня не вспомнишь. Может только искать будешь. То, что уже не вернуть… не ищи. Не ищи меня, моё солнышко. Лучше позаботься о нём… Да… я такой наивный дурак. Прекрасно знаю, что происходит, как всё закончится, а всё равно хочу верить, надеяться, что есть шанс, что после рождения малыша ты останешься жива. И какой я Игрок после этого?

Пауза. Долгая пауза. Марк повернулся спиной и тут услышал тихий ответ:

–Самый лучший,– ответила через пелену сна. Марк усмехнулся сам над собой. Он всё равно хочет верить, что это ответила именно она, а не кто-то кто подслушал его слова или того хуже ответил дух Парити. Да, ответил голосом Лиры.