Текст книги "Живой мертвец"

Понсон дю Террайль
Живой мертвец
(Полные похождения Рокамболя-18)

* * *

Дело происходило в 1823 году, зимой. В дом № 14, помещавшийся на площади Лувуа, вошел молодой офицер.

Он поднялся на второй этаж и вошел в слабо освещенную комнату, где лежала молодая красивая женщина и тихо стонала.

– Это ты, любезный Арман? – спросила она. Незнакомец подошел к больной и открыл свое лицо. Женщина громко вскрикнула, но незнакомец схватил ее за горло.

– Если ты не будешь молчать, я убью тебя.

– Подлец! – вскричала она, отталкивая от себя того, кого она называла мужем, дом которого она променяла на жалкую квартиру.

Он же сел спокойно в кресло и начал хладнокровно:

– Я вчера только приехал в Париж, и никто меня не знает, все уверены, что вы находитесь в нашем нормандском поместье, и никто не должен знать, что герцогиня де Фенестранж произвела на свет плод прелюбодеяния. Только мы трое знали это – я, вы и мой лучший друг Арман, который сделался впоследствии вашим любовником. Я встретил Армана, когда он шел за доктором, я его вызвал на дуэль. Он согласился и теперь лежит уже мертвый. Теперь зависит от вас, как вернуться без шума в наш отель.

Несчастная женщина не слышала уже слов герцога, ибо она лежала без чувств.

В два часа ночи раздались крики новорожденного, а мать его была без сознания.

Герцог с ребенком удалился.

Прошел месяц после описанной нами сцены, это было во время второй испанской войны.

Герцог де Фенестранж командовал отрядом, состоявшим из двух эскадронов гусар, и стоял в местечке Ояка в Коталейских горах.

Строгий блюститель порядка, он утверждал смертный приговор и приводил его в исполнение в продолжение двадцати четырех часов против жителей, принадлежавших к шайке гверильясов.

Между пленниками были старики, юноши и дети.

Один из них был человек лет около сорока, по-видимому, он принадлежал к арабскому племени.

Имя его – Жозеф Минос.

Жозеф не был испанским патриотом, не был гверильясом даже и не был честным гражданином. Читатель, вероятно, спросит, какими же судьбами он попал в плен вместе с шайкой гверильясов. Вот как это было.

Он был начальником бандитов, шайка его, пользуясь беспорядками войны, грабила население, поджигала дома и убивала жителей.

Он же, Жозеф, был влюблен в одну девицу по имени Долорес. Долорес была ужасно ревнива, а Жозеф волокита. Познакомившись как-то с молодой девицей, бандит увез ее в горы. Долорес, узнав об этом, решила наказать его и, когда он пришел к ней, всыпала ему в вино наркотического порошка.

Он заснул крепким сном, и в это время она выдала его.

Таким образом, Жозеф попал в число приговоренных к виселице.

Вдруг ночью Жозефа потребовали к полковнику.

– Если ты возьмешь этого ребенка на воспитание и сделаешь из него бандита, чтобы он попал впоследствии на виселицу, – я тебя прощу.

– Я согласен, – сказал бандит.

Итак, бандит сделался наставником и воспитателем сына, родившегося от преступной связи герцогини де Фенестранж и покойного Армана де Моревера.

Прошло четырнадцать лет после описанной мною сцены.

В селение Ояка въехала карета.

В ней сидела болезненная чахоточная женщина с мальчиком лет пятнадцати.

Один из офицеров остановил карету и спросил:

– Позвольте ваш паспорт, мадам.

– Я вдова маркиза де Моревера, а это мой сын, – отвечала больная дама.

Она подала офицеру письмо за подписью дона Рамона.

– Маркиза, – ответил офицер, отдавая ей письмо, – с этим вы безопасны здесь, но там, в горах, если вы решитесь сделать большой объезд, царствует бандит Жозеф Минос, и никто не может пройти около него, не заплатив дани.

Глаза ребенка засверкали, и он гордо посмотрел на мать.

– Мама, я защищу тебя.

– Надеюсь, дитя, но там их много, а ты один.

В это время содержательница гостиницы, молодая красивая женщина, следившая все время за маркизой, подошла к ней и сказала:

– Останьтесь ночевать у меня, маркиза, я вам дам хороший совет.

Наступила ночь.

В гостинице все уже спали, исключая маркизу де Моревер и содержательницу гостиницы.

– У меня тут бывает Педро, – сказала содержательница трактира, – он бывший погонщик мулов, который в минуту ревности убил любовника своей жены. Он вас проведет через горы, а при нем вы можете быть совершенно безопасны.

– А когда же он придет? – спросила маркиза.

– Сейчас.

Час спустя карета уже ехала по направлению к горам, на козлах ее сидел Педро, а внутри маркиза де Моревер со своим сыном.

– Мамаша, – проговорил Гастон де Моревер, – мне уже шестнадцать лет, пора, наконец, мне знать, как умер мой отец.

– Дитя мое, хоть я и дала себе слово не говорить вам об этом до того времени, когда вам стукнет двадцатый год, но я чувствую, что скоро должна распроститься с этим светом, и потому решаюсь вам открыть… Вот уже четырнадцать лет, как я оплакиваю вашего отца, которого любила и который во многом виноват передо мной. Счастливо я прожила с ним только год, а затем ваш отец разлюбил меня, и я сделалась самой несчастной женщиной. Так прошел год. Однажды утром ко мне позвонили. Я встала с постели, дотащилась до окна и увидела, что дом заполнен полицейскими, которые принесли носилки с трупом. Они принесли тело вашего отца, найденного на берегу Сены, подле Нового моста. Не могу вам выразить словами моего отчаяния, а затем жажды мести, овладевшей мною.

Три месяца билась полиция и все-таки ничего не могла сделать. Наконец, однажды вечером меня пригласили к префекту полиции.

– Маркиза, – сказал он, – ваш муж был честно убит на дуэли.

– Кем? – вскричала я.

– Мужем любовницы маркиза. Я молча удалилась.

– Но имя этого человека?! – вскричал Гастон де Моревер.

Не успела маркиза ответить, как карету окружила толпа вооруженных людей. Это были люди Жозефа Миноса. Благодаря Педро их тотчас же пропустили.

Маркиза продолжала тогда свой рассказ и передала своему сыну, что герцогиня де Фенестранж призналась, что у нее был сын от маркиза де Моревера, который был унесен герцогом сейчас же после родов.

– Так у меня есть брат? – вскричал молодой человек. Через четверть часа после этого карету снова остановили.

В карету просунулась голова мальчика лет пятнадцати.

При виде его маркиза упала в обморок, так он был похож на молодого маркиза Гастона де Моревера.

Пердито между тем воспитывался у Жозефа Миноса, и воспитывался так, как того хотел герцог.

В четырнадцать лет он уже был настоящим бандитом.

В тот день, когда проезжала маркиза де Моревер, Пердито, узнав о том, что в горах показалась карета, схватил мушкет и в сопровождении своей невесты, десятилетней цыганки Румии, отправился на дорогу.

Через четверть часа после этого Румия возвратилась одна и, прибежав к Жозефу Миносу, сообщила ему, что Педро и Пердито ссорятся из-за путешественников.

– Из-за чего?

– Педро взял под свое покровительство путешественников.

Минос нахмурился.

– Пердито хочет убить одного из них.

– Он, верно, не хочет платить выкуп?

– Нет, оттого, что Пердито не хочет, чтобы на этом свете был человек, как две капли воды похожий на него.

Жозеф Минос вздрогнул.

– Это нужно видеть, – сказал он, – пойдем.

Когда он дошел до кареты де Моревера и увидел молодого Гастона де Моревера, то он тотчас же догадался, что это был брат Пердито, и велел Педро проводить маркизу через горы.

Маркиза де Моревер тоже догадалась о происхождении Пердито и начала предлагать ему ехать с ней во Францию, где, по ее словам, ему было завещано большое состояние.

Но Пердито наотрез отказался от всего и сказал ей, что не выйдет из этих гор, где его воспитал Жозеф Минос.

Тогда маркиза де Моревер уехала.

При отъезде ее Пердито, находившийся в нескольких шагах от кареты, бросил на молодого маркиза де Моревера такой взгляд, который явно доказывал всю его ненависть к молодому французу.

Через пять лет после описанных нами событий в одно июньское утро в Байонну вошли два человека, мужчина и женщина.

Мужчине могло быть не более двадцати шести лет, а женщине только семнадцать-восемнадцать.

Они зашли в таверну под вывеской «Пиренеи», закусили там и оттуда прошли в почтамт.

Это были Пердито и Румия, спасшиеся каким-то чудом от смерти, тогда как все их товарищи-бандиты были захвачены в плен и убиты королевскими войсками.

Получив в почтамте конверт на свое имя, Пердито распечатал его и увидел, что в нем находятся два письма и пятьдесят тысяч франков в банковских билетах.

В письме, которое было приложено к этим деньгам, говорилось, чтобы он тотчас же снял с себя испанский костюм и, переодевшись, как одеваются французы, занял бы хороший номер в Тулузской гостинице и не распечатывал бы второго письма в течение целой недели, когда к ним в номер должен прийти один человек.

«Если же, – говорилось в письме, – этот человек не придет в течение недели, то Пердито должен прочитать и второе письмо и исполнить все, что там сказано».

Это письмо было без подписи.

– Что делать? – спросил Пердито у Румии.

– Исполнить то, что здесь написано, – ответила молодая красавица.

На другой день после этого в Байонну въехала щегольская почтовая карета, на козлах которой сидело два ливрейных лакея, и быстро покатилась по улицам города.

Проехав несколько улиц, карета повернула к почтамту и остановилась у подъезда шикарной Тулузской гостиницы. Из нее вышли мужчина и дама.

Кажется, будет излишним говорить, что это были Пердито и Румия.

Выйдя из кареты, Пердито занял лучший номер гостиницы и расписался в книге, поданной ему содержателем гостиницы, «дон Пердито-

...

конец ознакомительного фрагмента