Текст книги "Подвиги Рокамболя или Драмы Парижа"

– Да, – прошептал Арман.

– Я узнал, – добавил умирающий, – что вы посвятили себя на добрые дела.

У вас есть свои агенты и своя полиция; вы отыскиваете самые скрытые бедствия. Я надеялся и думал, что вы можете найти ту, которой я завещаю все свое богатство.

– Но, – заметил скромно Арман, – сумею ли я…

– Постарайтесь.

– А если эта особа умерла и если у нее нет ребенка?

– Тогда я вас делаю своим наследником. Но, милостивый государь, я… Богатство мое пригодится на ваши добрые дела. Вот ключ – когда я умру, снимите его с моей шеи и отворите шкатулку: в ней вы найдете два завещания, составленные в разное время, – одно, делающее вас моим наследником, а другое – Терезу или ее ребенка, если вы их найдете; к этому завещанию приложен медальон, бывший на ней в роковую ночь. В этом медальоне волосы и портрет женщины – по всей вероятности, ее матери, вот что я вам могу дать для указаний.

Голос умирающего слабел, час кончины близился. «К шести часам, – прошептал он, – я пригласил священника».

В эту самую минуту раздался звонок: это был священник.

Спустя два часа после этого барон де Кермаруэ скончался.

Полицейский комиссар немедленно все опечатал, а Арман воротился домой, унося с собой два завещания.

При покойнике остался только один комиссионер, принесший графу де Кергацу письмо от барона де Кермаруэ.

Оставшись один, Коляр улыбнулся.

– Ах ты, старикашка, – пробормотал он, – ты, брат, умер спокойно. Я пришел к тебе нищим и вымолил у тебя позволение пожить для того, чтобы узнать, что можно извлечь из богатого человека, умирающего без наследников.

– Да… мы посмотрим теперь, – продолжал он, – кто из нас скорее найдет Терезу – ваш ли добродетельный граф де Кергац или наш капитан Вильямс. Нам достанутся, старикашка, твои миллионы…

И при этом Коляр расхохотался самым наглым образом.

2. Вишня и Баккара

Через две недели после свидания капитана Вильямса с Коляром в один солнечный январский день в пятом этаже одного из домов улицы Темпль, у окна, выходившего во двор, прилежно работала молодая девушка. Она была высока, стройна и бела, как лилия, между тем как волосы ее были цвета воронова крыла.

Ее прозвали в магазине, где она училась делать цветы, Вишней.

Вишня открыла окно и, продолжая работать, беззаботно распевала один из модных романсов Альфреда Мюссе.

При последнем куплете хорошенькие ручки молодой девушки докончили стебелек пиона.

– Ну, – заметила она при этом, – через десять минут моя работа будет кончена, и тогда я отнесу ее, а на обратном пути постараюсь побывать и в мастерской господина Гро.

И при этом Вишня улыбнулась.

– Да, наконец – то пришло воскресенье, – мечтала она, – если завтра будет такая же погода, как и сегодня, то я буду одна из самых – счастливейших женщин! Мой жених повезет меня обедать со своею матерью в Бельвиль.

– Бедный Леон, – проговорила девушка, принимаясь снова за работу, – как ему не хочется ехать домой за бумагой для продажи своей маленькой земельки. Ах! Если бы г. Гро не обещал назначить его через месяц в подмастерья, то он уже давно бы уехал.

И при этих словах Вишня полупечально улыбнулась и взглянула на клетку, в которой порхала маленькая синичка.

– У тебя, милочка, будет скоро прехорошенький хозяин, – сказала она при этом и встала со своего места, – мы будем тогда уже вдвоем насыпать тебе корм. Но это будет только через два месяца… А как это долго, когда кого – нибудь любят!..

И Вишня опять вздохнула.

В это время на лестнице раздались чьи – то шаги, и чей – то голос, не менее свежий, но гораздо звучнее, чем у Вишни, запел одну из арий Надо.

– Суббота, – подумала Вишня и подвинулась к двери. – Опять Баккара, зачем это моя важная сестрица повадилась так часто жаловать ко мне?

Дверь Вишниной комнаты отворилась, и вошла женщина.

Это была родная сестра Вишни, она была так же хороша, как и ее сестра, но отличалась от нее только тем, что была блондинка, ее звали Баккара.

За шесть лёт перед этим она бежала от своего отца, резчика на меди, и против его воли сошлась с бароном д'О., который нарочно для нее построил дом; целых пять лет она не виделась со своей сестрой, так как отец проклял ее.

Когда он умирал, она возвратилась к его смертному одру, и он простил ее.

Похоронив отца. Баккара перевезла к себе свою мать и снова зажила своей прежней жизнью.

Вишня же любила честного ремесленника Леона Роллана, по ремеслу столяра – краснодеревщика, и должна была в самом непродолжительном времени сделаться его женою.

Сестры постоянно виделись между собою, но Вишня никогда не была в доме своей сестры.

Сестры поцеловались.

– Здравствуй, Вишенка.

– Здравствуй, Луиза, – ответила молодая девушка, имевшая особенное отвращение к насмешливому прозвищу Баккара, которое дали ее сестре несколько кутил на одном пикнике, где она имела счастье выиграть груды золота в эту игру.

– Неужели это ты все сегодня сработала? – спросила Баккара, садясь около сестры и рассматривая ее работу.

– Да, сегодня, – улыбнулась Вишня, – мне нужно поскорей окончить эту работу. Я хочу сегодня кончить свое платье.

– Вот как, ты, кажется, собираешься нарядиться завтра?

– Конечно, ведь завтра воскресенье.

– Как! Только поэтому? Вишня сконфузилась.

– Леон повезет меня со своей матерью в Бельвиль.

– Следовательно, ты все еще любишь своего Леона?

– Разве ты могла сомневаться в этом? – ответила Вишня.

– Он такой честный и красивый.

– Положим, что и так, – возразила Баккара, – но ведь, выйдя за ремесленника, ты будешь всегда остро нуждаться.

– Что же такого? Леон скоро будет сделан мастером – тогда он будет получать уже целых десять франков в день, а – на эти деньги мы устроимся.

Баккара презрительно улыбнулась.

– Ты хорошо знаешь, – сказала она, – что я могу тебе всегда дать четыре и даже хоть десять тысяч франков.

– Ни за что, – возразила ей Вишня, – честная девушка может брать деньги от отца или мужа.

– Но ведь я тебе родная сестра!

– Я бы и взяла, если бы у тебя был муж.

Баккара нахмурилась и прикусила себе губы.

– Ты можешь возвратить мне их, – добавила она как бы вскользь, – когда выйдешь замуж, ведь у Леона есть деньги.

– Нет, благодарю, – ответила Вишня, – я вообще не люблю занимать деньги.

Молодая девушка, разговаривая с сестрой, снова принялась за работу, между тем как Баккара подошла к окну и бросила мимолетный взгляд на одно окно соседнего дома.

Это окно было заперто и даже закрыто жалюзи.

– Его опять нет дома, – проговорила чуть слышно Баккара и обернулась назад.

Вишня работала, но между прочим потихоньку наблюдала за своей сестрой.

– Скажи мне, милая Луиза, наконец, – спросила она самым простодушным тоном, – к чему следует приписать то, что ты сделалась так любезна ко мне и стала бывать у меня чуть не каждый день?

Баккара вздрогнула.

– Или у тебя дело в нашем квартале? – продолжала Вишня.

– Нет, – ответила старшая сестра, – я бываю у тебя потому, что люблю тебя и имею чересчур много свободного времени.

Вишня улыбнулась:

– Да ведь у тебя всегда было много свободного времени. Однако ты…

– Изволь, душа моя, я тебе выскажусь в таком случае прямо, – перебила ее Баккара. – Я влюблена. Я, которая известна всему Парижу под именем бессердечной, я, про которую говорят, что она смеется над мужчинами, как француз над китайцем.

Вишня невольно приподняла голову и посмотрела на свою сестру.

– Да, – продолжала Баккара, – с месяц тому, когда я была у тебя и увидала там, в окне, молодого человека, который взволновал так мое сердце, что оно, никогда не любившее, сильно забилось… Там, – добавила она, – вон в этом окне.

– Вижу и знаю даже того, о ком ты говоришь, – заметила, улыбаясь, Вишня, – это Фернан Роше.

– Ты знаешь его? – радостно переспросила Баккара.

– Да.

– О, ты не знаешь, как я люблю его, – продолжала Баккара, – я люблю его так, как ты никогда не любила и не будешь любить своего Леона.

– Вот как! – проговорила недоверчиво Вишня.

– Я видела его всего три раза, но так влюбилась в него, что готова решиться на всякую глупость. Да кто же он? Говори мне скорей. Как ты с ним познакомилась?

– Очень просто, – ответила Вишня, не узнавая сестры. – Он, кажется, очень небогатый человек и служит в какой – то конторе. Когда он переезжал сюда, то ему пришлось купить письменный стол и кровать у хозяина моего Леона. А так как он получает всего двести франков в месяц, то ему было очень стеснительно отдать сразу всю сумму, которую он должен был за эту мебель. Леон, по своей доброте, устроил, что его хозяин, рассрочил ему этот долг. С тех пор мы и знакомы. Он всегда кланяется мне. Да вот и он сам!

В соседнем доме в это время растворилось окно, и в нем показался молодой человек.

Баккара мгновенно побледнела.

Вишня подошла к окну и начала что – то напевать.

Молодой человек обернулся к ней и вежливо поклонился, хотя, казалось, очень удивился, что сзади молодой девушки стояла другая, поразительно схожая с ней.

– Это моя сестра, – сказала ему Вишня.

Фернан поклонился.

– Пригласи его, – шепнула Баккара умоляющим голосом.

Вишне стало жаль сестру, и она, не подумав, предложила Фернану зайти к ней.

– Благодарю вас, – ответил молодой человек, – но мне некогда, я еду сейчас обедать в гости, и мне нужно еще успеть переодеться.

– Он уходит, – прошептала Баккара, – я хочу знать, где он будет, и узнаю это. Может быть, к какой – нибудь женщине… О, я буду ужасно ревнива.

Вишня с удивлением слушала сестру.

– Но ведь г. Фернан не муж и не любовник тебе? – заметила она.

– Он будет им.

– Твоим мужем?

Баккара пожала плечами и замолчала.

– Впрочем, – проговорила Вишня, – кажется, Леон

говорил, что Фернан хочет жениться.

Баккара вздрогнула.

– Он? Жениться?

– Да, кажется, – ответила простодушно Вишня.

– Я не хочу этого!

– По какому же праву?

– Да разве в любви есть права! – воскликнула Баккара и, бросив взгляд в зеркало, казалось, в один миг вообразила всю силу и величие своей красоты.

– Однако мне пора, – заметила Вишня, вставая.

Сестры простились и расстались.

Вишня пошла в улицу Темпль, а Баккара села в дорогой купе, запряженный серой лошадью, и приказала кучеру следовать за вышедшим из дому Фернаном.

Купе поехал, а Баккара осторожно опустила плотные шторы.

3. Фернан

Фернану было не больше двадцати шести лет, он был бледный молодой человек, с лицом скорее выразительным, чем красивым.

Фернан был сирота, воспитанный своим дядей, который после себя не оставил ему никакого наследства.

Он служил в Министерстве иностранных дел и получал по двести франков в месяц.

В свободное время он писал водевили и зарабатывал этой работой еще небольшие суммы.

Фернан был влюблен в дочь своего начальника Эрмину де Бопрео, у которой, как говорили, было около восьмидесяти тысяч приданого.

И Фернан знал, что ему придется долго бороться со всеми препятствиями, чтобы достигнуть своего заветного желания – руки Эрмины.

Итак, молодой человек был приглашен к г. Бопрео на обед, а потому и обратил особенное внимание на свой туалет.

Господин Бопрео, приглашая молодого человека к себе, и не подозревал никогда о взаимной любви его и своей дочери. Фернан был умен и трудился над большим сочинением о международном праве, и на это – то сочинение сильно рассчитывал де Бопрео, предполагая издать его под своим именем и надеясь, таким образом, добиться крестика Почетного Легиона и места директора департамента.

– Приходите в три часа, – сказал ему Бопрео, – мы до пяти часов поработаем.

Фернан прошел бульвар, поворотил в улицу Темпль и направился к дому, где жил его начальник.

Баккара видела, как он вошел в этот дом, и не теряя времени, вошла в ворота его и прошла прямо к привратнику.

Здесь жила какая – то болтливая старуха, которой Баккара немедленно сунула в руку луидор.

– Кто этот господин? – спросила она.

– Чиновник Министерства иностранных дел, – ответила старуха, пряча деньги поглубже. – Он идет. к начальнику.

– А как зовут этого начальника?

– Г. Бопрео.

– Женатый?

– Да.

– Жена его молода?

– Нет, лет сорока.

– А… у них есть дочь?

– И прехорошенькая, – ответила старуха, – и, я думаю, молодой человек, собственно, и ходит из – за нее.

– Вы думаете? – спросила Баккара изменившимся голосом.

– Когда он уходит отсюда? – добавила она.

– Часов в десять вечера.

– Хорошо, – пробормотала Баккара и бросила еще один луидор.

* * *

А в это время Фернан входил к своему начальнику.

Г. де Бопрео был незначительный дворянин из графства Венсен, он приехал в Париж без всего, но благодаря своей гибкости, добился через двадцать лет своего теперешнего места начальника отделения, которое и занимал уже около десяти лет.

Лет за восемнадцать перед этим он познакомился с молодой девушкой – сиротой, у которой не было никогда родных, кроме старой тетки. Эта девушка, по имени Тереза д'Альтерив, была жертвой гнусной засады, вследствие чего у нее родился ребенок – дочь Эрмина.

Г. Бопрео увидал Терезу. Справился о ее приданом и сделал предложение. Тереза не скрыла от него ничего, а Бопрео сказал на это:

– Я признаю вашего ребенка своим.

Тереза не раздумывала и согласилась. В свете Эрмину считали законной дочерью г. Бопрео. От этого брака с Терезой у него было два сына, из которых один уже умер, а другой, пятнадцати лет, жил дома. Единственная служанка господина начальника была послана за провизией, а потому, когда Фернан позвонил у двери г. Бопрео, ему отворила сама Эрмина. Увидев молодого человека, девушка вся вспыхнула, а Фернаном овладело то сильное и наивное смущение, какое овладевает влюбленным в присутствии любимой женщины.

Тереза Бопрео сидела в гостиной и рукодельничала; увидев молодого человека, она ласково подала ему руку.

– Фернан, – предложила Эрмина, обращаясь к молодому человеку, – хотите аккомпанировать мне на фортепиано?

Эрмина при этих словах разложила ноты.

– Я принес вам хорошую весточку, – проговорил молодой человек, – моя драма принята и пойдет зимой, а тогда я буду иметь возможность сделать…

– Я уже говорила с мама, – шепнула Эрмина.

– И..?

– Она говорит, что если вы меня любите, то можно попробовать поговорить с папа.

В эту минуту подошла к влюбленным молодым людям Тереза и, обняв свою дочь, тихо спросила:

– А вы ее любите?

Фернан молча стал на колени.

– После обеда, – сказала она тогда, – господа, уйдите в кабинет, а я поговорю с мужем.

Но почти в ту же минуту в комнату вошел Бопрео.

Походка его была неровна, а лицо багрового цвета. Очевидно, с ним приключилось что – нибудь особенное, и его однообразная жизнь, вероятно, выдержала какое – то таинственное потрясение.

4. Гиньон

Получив деньги за свою работу, Вишня встретилась с Леоном, узнала от него, что его уже сделали, совершенно неожиданно, мастером и что поэтому их свадьба может быть через две недели.

Простившись с ним, как прощаются все влюбленные, она отправилась к матери своего жениха в Бурбонскую улицу, но на дороге встретилась с Гиньоном – худеньким сухопарым живописцем – маляром, другом Леона.

Гиньон остановил молодую девушку и предупредил ее, чтобы она отсоветовала своему жениху продолжать знакомство со слесарем Росиньолем, с которым он познакомился только два дня и который, как кажется, большой мошенник.

– Словом, вы хорошо бы сделали, – добавил Гиньон, – если бы уговорили Леона. У меня явилась преглупая мысль…

Простившись с ним, девушка пошла по направлению к Бурбонской улице, и в это – то время ей повстречался пожилой господин, маленький, толстенький, с багровым лицом и в синих очках.

На нем был надет синий сюртук с золотыми пуговицами и ленточкой Почетного Легиона в петлице.

Господин этот был не кто иной, как Гастон Исидор де Бопрео, начальник отделения Министерства иностранных дел. Сначала он приостановился и посмотрел на нее, а потом, заметив, что она не обращает на него внимания, поворотил назад и последовал за ней.

Итак, когда Вишня рассталась с Гиньоном, она встретилась с г. Бопрео, который, повинуясь неопределенному влечению своего сердца, последовал за ней.

Хотя подобное приключение не было новостью для начальника отделения, так как он сотню раз ходил за гризетками и заговаривал с ними с дерзостью, отличающую пожилых мужчин, но на этот раз остановили ли его скромные, приличные манеры этой молодой девушки, но им овладела какая – то робость, необыкновенная в мужчине его сорта, и он удовольствовался только тем, что шел вслед за нею, пожирая ее своими глазами.

Вишня скоро заметила его преследование и прибавила шагу.

Начальник отделения сделал то же самое.

Девушка вошла в дом к матери своего жениха и просидела у нее более часа.

По выходе от нее она увидела г. Бопрео, стоявшего на тротуаре; тогда молодой девушкой овладел страх, и она, чтобы избавиться от него, пустилась чуть не бегом.

Но начальник отделения догнал ее и сделал попытку заговорить с ней.

– Милостивая государыня! – начал было старый ловелас, но Вишня сейчас же остановила его.

– Я не разговариваю с мужчинами, – сказала она, – которые преследуют меня на улице. Идите своей дорогой!

Но г. Бопрео не унимался и продолжал следить за молодой девушкой, хотя уже издалека.

Дойдя до своего дома, Вишня проворно вошла в свою комнату, а г. Бопрео, прождав на улице около часа, решился обратиться к дворнику, не позабыв при этом предварительно сунуть ему в руку сто су.

– Вы напрасно теряете время, сударь, – ответил ему дворник, пряча монету в карман, – эта девушка честная.

– Я очень богат, – возразил Бопрео.

– Будь вы хоть богаче короля, то и тогда вы ничего не добьетесь. Другое дело, если бы это была ее сестра.

– Какая сестра?

– Гулящая, – ответил простодушно дворник.

– Как ее зовут?

– Баккара.

В голове г. Бопрео промелькнула адская мысль.

– Где она живет? – спросил он торопливо.

– В Монсейской улице.

– Так, – проворчал Бопрео и ушел, погруженный в задумчивость.

Он испытывал первую боль неизлечимого недуга, известного под именем старческой любви.

Вот была причина того, что г. Бопрео вернулся домой в страшно раздражительном виде.

Впрочем, он скоро победил себя, так как, вероятно, нашел какое – нибудь средство добраться до Вишни.

После обеда Фернан ушел работать в его кабинет, а Эрмина, по знаку своей матери, удалилась в свою комнату.

Тереза Бопрео осталась одна с своим мужем.

– Мне нужно с вами поговорить, – начала она, обращаясь к нему.

– Что? – спросил начальник отделения, погруженный в свои любовные мечты.

– Дело идет о моей дочери, – продолжала госпожа де Бопрео, – она теперь в таком возрасте, когда ей пора уже выйти замуж.

– Положим, – прервал ее муж, – но для того, чтобы выйти замуж, нужно сначала отыскать мужа?

– Может быть, она уже нашла!

– Богат он? – спросил торопливо г. Бопрео.

– Это прекрасный молодой человек, и Эрмина может быть вполне счастлива с ним.

– Так. Богат он?

– Нет, но у него очень хорошая будущность.

– Мало…

– Но Эрмина любит его.

– Его имя?

– Фернан Роше.

Бопрео подпрыгнул на своем стуле.

– Этого никогда не будет! – вскрикнул он, вставая

со своего места. – Это чистая глупость!

Тереза невольно заплакала.

– А, вы плачете! – заговорил он насмешливо. – Плачете потому, что я не хочу отдать вашу дочь за человека, у которого нет ничего!

– Но ведь вы же сами находили, что он честный и трудолюбивый молодой человек! Зачем…

– Зачем, зачем! – перебил ее Бопрео. – Да потому, что у него нет ничего.

– Но ведь и у вас не было ничего, – заметила холодно Тереза.

– Зато у вас был ребенок, – закричал он, выходя из себя. – Хотите, чтобы я согласился на этот брак? Это зависит вполне от вас.

– Что же нужно сделать?

– Отдайте все ваши деньги нашему сыну Эммануэлю, и тогда…

– Никогда! – вскричала Тереза. – Я не позволю себе обобрать одно дитя в пользу другого!

– Как хотите, – заметил холодно Бопрео. – Следовательно, нам нечего больше и толковать об этом. Женившись на вас, я признал Эрмину своею законною дочерью, следовательно, до ее совершеннолетия она не имеет права выходить замуж без согласия своего отца. Я не даю этого согласия.

– Мы подождем, хотя бы мне пришлось признаться во всем перед своей дочерью, хотя бы мне пришлось краснеть перед ней.

Но в эту минуту дверь залы отворилась, и на пороге ее появилась Эрмина, бледная и серьезная.

– Мама, – сказала она, – вы благородная и святая женщина, и вам никогда не придется краснеть перед своей дочерью.

И при этих словах она подошла к своей матери и опустилась перед ней на колени.

– Милая мама, – прошептала молодая девушка, – простите меня. Я все слышала. Я знаю, что вы лучшая из всех матерей и благороднейшая из всех женщин, дочь ваша гордится вами.

После этих слов она встала и посмотрела на Бопрео.

– Милостивый государь, – начала Эрмина, – мама не хотела лишать меня денег, но сама я вправе отказаться от своего наследства; я согласна на ваши условия.

И, холодно поклонившись, девушка подбежала к двери кабинета и позвала Фернана. Роше показался на пороге. Эрмина взяла его за руку и подвела к г. Бопрео.

– Не правда ли, – сказала она, – ты возьмешь меня и без приданого?

– Мне ничего не нужно, кроме вас, – ответил в восторге молодой человек.

– Ну, так я буду вашей женой. Садитесь и пишите расписку в получении моего приданого. Только на этом условии г. Бопрео и соглашается отдать вам мою руку.

И при этом молодая девушка бросила взгляд невыразимого презрения на начальника отделения, ошеломленного подобной самоотверженностью.

На другой день после этого, в воскресенье, уже известный нам Коляр шел около восьми часов утра по Шоссе д'Антенской улице. Оттуда он повернул по улице Виктуар и пошел к небольшому павильону, расположенному в конце сада одного старинного дома.

В этом павильоне с месяц назад поселился капитан Вильямс.

В Лондоне капитан предводительствовал шайкой мошенников и носил титул баронета, узаконенный за ним вследствие покупки им одной недвижимой собственности.

Теперь у капитана были черные волосы и усы, а в Лондоне он был рыжим.

Когда Коляр вошел к нему, то он сидел в халате у камина и причесывался.

– Я только месяц в Париже, – думал он, – а мои дела идут очень недурно, и если нечистая сила будет продолжать помогать мне, то я непременно овладею деньгами барона Кермора де Кермаруэ.

Монолог его был прерван двумя ударами в дверь. Вошел Коляр.

– А, это ты!

– Я исправен?

– Совершенно. Садись.

Вильямс закурил папиросу и пристально посмотрел на своего подчиненного.

Коляр начал свой рапорт:

– Жена де Бопрео есть именно нужная нам Тереза. Дочь ее Эрмина – дитя барона Кермора де Кермаруэ. У дочки есть обожатель. Они уже помолвлены. Свадьба назначена через две недели.

– Жених Эрмины, – продолжал Коляр, – ничтожный чиновник Министерства иностранных дел. Его зовут Фернан Роше, и он положительный бедняк, нанимающий небольшую комнатку в улице Темпль.

Вильямс записал все это в свою записную книжку.

– Дальше? – заметил он холодно.

– Мне понравилась одна молоденькая девушка, по прозвищу Вишня, – продолжал свой доклад Коляр.

Капитан нахмурился.

– Я подружился с ее женихом, а он, в свою очередь, дружен с женихом Эрмины де Бопрео. От Леона Роллана я узнал, что Бопрео только тогда согласился на брак своей дочери, когда она отказалась от своего приданого. У Вишни есть сестра – распутная особа, по имени Баккара, которая влюблена по уши в Фернана Роше.

– Так, хороша она?

– Прелестна.

– Ловка?

– Замечательно, и женщина с железным характером.

– Хорошо, – заметил Вильямс, – она освободит меня от Фернана. Продолжай!

– Бопрео влюблен в Вишню. Вчера днем он следил за ней на улице Темпль, а вечером бродил там, где она живет.

– Где квартира Баккара? – прервал его капитан.

– Мосейская улица, маленький дом на правой руке.

– Прекрасно. Теперь найди для меня небольшой дом в Елисейских полях, с сараем для двух карет и конюшней на пять лошадей.

– Будет исполнено, – ответил Коляр и вышел.

Сэр Вильямс приказал своему человеку заложить лошадь в тильбюри и стал одеваться.

Через полчаса после этого он был уже у подъезда отеля, где жила Баккара.

Она была еще в постели, когда приехал Андреа.

– Меня нет дома, – сказала она своей горничной, когда та доложила ей о приезде богатого англичанина.

Камеристка вышла, но вскоре снова вернулась с карточкой в руке.

– Сударыня, этот молодой человек, – сказала она, – имеет до вас какое – то серьезное дело.

Баккара с досадой взяла карточку и небрежно взглянула на нее.

«Сэр Вильямс Л., баронет», – прочла она и сердито обернулась к стене.

– Я не знаю его, – проговорила она, принимаясь снова за свои любовные мечтания.

– Милорд желает сказать вам только несколько слов, – настаивала горничная.

– Убирайся! Я не знаю его.

– Он поручил мне сказать вам только одно имя.

– И знать его не хочу.

Тон Баккары был повелителен и сердит.

– Барыне совершенно ничего не стоит выслушать это имя, – продолжала камеристка, которой, вероятно, было щедро заплачено.

– Фанни, – сказала сухо Баккара, – с этой минуты ты у меня больше не служишь.

– Милорд поручил мне сказать, – добавила с необыкновенным хладнокровием горничная, – что он приехал к барыне поговорить о г. Фернане Роше.

При этом имени Баккара спрыгнула со своей постели.

– Фернан! Фернан! – вскрикнула она. – В таком случае проси его. Беги, скажи ему, чтобы он подождал.

Голос Баккары прерывался от волнения.

Войдя к Баккара, сэр Вильямс начал с того, что выпытал у нее признание в том, что она влюблена в Фернана Роше, и, сообщив ей, что тот женится на Эрмине де Бопрео, предложил свои услуги, чтобы расстроить этот брак, и в несколько минут так овладел влюбленной Баккара, что та решилась, по его настоянию, принять к себе г. де Бопрео, приехавшего к ней, чтобы упросить ее продать ему ее сестру Вишню.

– Мое положение и богатство, – говорил начальник отделения, – позволяет мне сделать многое для женщины.

– Ну, любезнейший, – перебила его Баккара, выходя из своей аристократической роли, – вы, вероятно, не сорите миллионами, как ваш начальник Вилдье, который из – за меня разорился, или Леопольд Марлот, закуривший мне папироску своим последним тысячефранковым билетом.

– Вас обманули в справках обо мне.

На губах куртизанки появилась презрительная улыбка.

– У вас есть сестра, – продолжал смущенный Бопрео.

– Да, но вы напрасно теряете время, она вполне честная девушка, – проговорила Баккара и, взглянув на портьеру, за которой спрятался сэр Вильямс, увидела за ней бледное лицо баронета, который как будто говорил:

– Вы забываете мои приказания и слова и, вероятно, желаете женить Фернана?

– Я подумаю, сударь, – ответила она и сделала движение, что желает раскланяться с Бопрео.

– Ах! Будьте сострадательны, – начал начальник отделения.

Но Баккара встала и перебила его.

– Приходите завтра, – проговорила она отрывисто. Бопрео взялся за шляпу и тоже встал.

– Завтра? – спросил он.

– Да, – прошептала Баккара, опустив голову и выпроваживая старика.

После его ухода она осталась с глазу на глаз с сэром Вильямсом.

– О, какая мерзость! – прошептала она, – продать свою сестру? Никогда, никогда! Говорят, что у Баккара нет сердца, это правда, но своих кровных она любит. Никогда, никогда! – повторила она еще раз с особенной твердостью.

– Моя милая, – сказал холодно сэр Вильямс, – один Бопрео может только расстроить свадьбу своей дочери с Фернандом Роше, и вы напрасно обошлись с ним так сурово.

Этих слов было довольно, чтобы заставить молодую женщину ради своей любви решиться продать свою сестру.

В воскресенье, как мы уже знаем, Вишня собиралась ехать с Леоном за город.

Окончив свое платье, она оделась и, купив себе молока и булку, села за завтрак.

В это время к ней постучались.

– Войдите, – сказала она.

В комнату вошла бледная высокая девушка в черном платье.

– Ах, это вы, барышня! – проговорила почтительно Вишня, – как вы добры, что навестили меня. – И при этом она с любовью пожала худенькие ручки молодой девушки.

– Я давно не виделась с вами, и мне также захотелось принести вам свой новый адрес. Я живу теперь на улице Мелэ, № 11.

* * *

История той, которую Вишня принимала теперь с таким почтением и удовольствием, была очень проста и вместе с тем глубоко трогательна.

Ее звали Жанной Бальдер, она была дочерью полковника, убитого при осаде Константины. Оставшись после смерти своего отца без всяких средств, Жанна поселилась вместе со своей матерью и старой кухаркой в том же доме, где жили родители Вишни.

Это было в то время, когда Баккара бежала от своего семейства.

Жанне было тогда восемнадцать лет. Она была хороша той смелой, горделивой красотой, которая составляет исключительное достояние и отличие чистокровных аристократов.

Госпожа Бальдер скоро умерла, и Жанна осталась одинокой в мире, но чистой, как цветок, растущий на краю пропасти.

– Так вы переехали? – повторила свой вопрос Вишня.

– Да, мы с Гертрудой (так звали ее кухарку) нашли, что для нас теперь слишком дорого платить шестьсот франков. А я пришла к вам теперь, моя милая Вишенка, попросить об одном деле, – продолжала с благородною откровенностью Жанна.

– Я всегда к вашим услугам, барышня, располагайте мною.

Жанна слегка покраснела.

– Гертруда очень стара и почти не видит, – начала она тихим голосом, – она, бедная, выбивается из сил для улучшения моего существования. Так мне бы хотелось помочь ей, но для этого нужно денег.

– Возьмите у меня! – вскричала Вишня. – У меня есть в сохранной кассе двести франков.

– Нет, благодарю тебя, моя милая подруга, – ответила Жанна, – я не об этом хотела говорить. Мне нужна работа. Рекомендуй, пожалуйста, меня в какой – нибудь магазин, где бы я могла брать работу.

– Как! Барышня, вы хотите портить ваши прелестные ручки? Разве они созданы для работы?

– Труд так благороден, что его никогда не нужна стыдиться, – ответила Жанна, вздохнув.

– Я сделаю вот как, – предложила тогда Вишня, – в одном магазине вышиванья я очень дружна со старшей мастерицей. Я буду брать у нее работу для вас, вы отдавайте мне ее каждую неделю, а я буду относить ее вместе со своей работой, тем более это будет удобно потому, что наши магазины рядом. Согласны вы на это, барышня?

Жанна поцеловала Вишню и от всего сердца поблагодарила ее за это доброе предложение.

– У меня есть тоже до вас просьба, – добавила нерешительно молоденькая цветочница. – Вы не откажетесь пообедать вместе с нами? Вы не будете стыдиться нас?

– Стыдиться! – воскликнула тоном упрека Жанна. – О, конечно, нет!

– Ну, сегодня, например?

– Извольте, моя милочка, – согласилась Жанна и, поцеловав Вишню, отправилась домой.

После ее ухода Вишня проворно собралась и отправилась в Бурбонскую улицу к матери своего жениха.

Леон тоже не заставил себя долго ждать и явился аккуратно в пять часов.

– Я пригласил с собой одного приятеля, славный малый, зовут его Коляр, – прибавил он, когда Вишня сообщила ему, что Жанна согласилась также сопровождать их.