Текст книги "Мистагогия"

87. Три главнейших нравственных состояния бывает у монахов: первое – когда кто ни в чем не грешит делом; второе – когда кто не дает замедлять в душе страстным помыслам; третье – когда кто бесстрастно взирает в мыслях на образы жен и обидящих.

88. Нелюбостяжателен тот, кто отрекся от всякой собственности и на земли совсем не имеет ничего, кроме тела, да и к нему отторгнув всякое расположение, Богу и благочестивым людям вверил все о себе попечение.

89. Из приобретающих имение некоторые приобретают оное бесстрастно: почему, и лишаясь его, не скорбят, как разграбление имений своих некогда с радостью принимавшие (Евр. 10, 34). Другие же стяжают его страстно, почему, когда предлежит им лишиться стяжаний, печалятся, как и упоминаемый в Евангелии богач, «отъиде скорбя» (Мф. 19, 22); если же в самом деле лишатся, то скорбят смертельно. Таким образом, лишение имения обличает расположение бесстрастного или страстного стяжателя.

90. На высоких молитвенников нападают демоны, ввергая в их ум простые помышления о вещах чувственных и тем отвлекая их от молитвы; на прилежащих познаниям – на должайшее время задерживая в них страстные помыслы; на подвизающихся в деятельной жизни – склоняя их грешить делом. Всяким способом со всеми борются окаянные, чтоб отдалить людей от Бога.

91. Божиим Промыслом упражняемые в благочестии в сей жизни испытуются следующими тремя искушениями: или подаянием приятного, как то: здравия, красоты, многочадия, богатства, славы и тому подобного; или насланием скорбного, как то: лишения детей, имения, славы; или тем, что телу причиняет страдания, как то: болезнями, мучениями и проч. К первым говорит Господь: «Иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик» (Лук. 14, 33), ко вторым же и третьим: «В терпении вашем стяжите души ваша» (Лук. 21, 19).

92. Говорят, что состояние тела изменяют и чрез то подают уму страстные или бесстрастные помыслы следующие четыре причины: Ангелы, демоны, воздух, пища. Ангелы, говорят, изменяют словом; демоны – прикосновением; воздух – переменами своими; пища – качеством яств и питий, их излишеством и скудостью. Кроме сего сказанного изменения производимы бывают еще памятью, слухом и зрением, когда душа наперед постраждет под действием печальных или радостных обстоятельств. Пострадав от них, душа производит перемену в телесном состоянии, а измененное состояние тела, по преждереченному, подает уму и соответственные помыслы.

93. Смерть собственно есть отдаление от Бога, жало же смерти – грех, которое Адам прияв в себя стал в одно время изгнан и от древа жизни, и от рая, и от Бога, за чем необходимо следовала и телесная смерть. Жизнь же собственно есть Тот, Кто сказал: «Аз есмь живот» (Иоан. 14, 6). Сей, быв в смерти, паки возвел в жизнь мертвенного.

94. Когда что пишется, пишется или для себя на память, или для пользы других, или для того и другого, или ко вреду некоторых, или напоказ, или по нужде.

95. «Место злачно» (Пс. 22, 2) есть деятельная добродетель, «вода же покойная» есть ведение сотворенного.

96. «Сень смертная» есть человеческая жизнь. И тот, кто с Богом и с кем Бог, может смело сказать: «Аще и пойду посреди, сени смертныя не убоюся зла, яко Ты со мной еси» (Пс. 22, 4).

97. Чистый ум право смотрит на вещи, образованное упражнением слово, виденное полагает как бы пред очами других, а открытый слух приемлет то, но лишенный сих трех порицает сказавшего.

98. Тот с Богом, кто знает Святую Троицу, ее творение и промышление и кто страстоприемную часть души содержит бесстрастной.

99. Жезл означает, говорят, суд Божий, а «палица» – Промысел. Кто приял познание о сем, тот может говорить: «Жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста» (Пс. 22, 4).

100. Когда ум обнажится от страстей и просветится созерцанием сущего, тогда может он и в Боге быть и молиться как должно.

1. Разумное употребление помышлений и вещей доставляет целомудрие, любовь и ведение, а неразумное – невоздержание, ненависть и неведение.

2. «Уготовал еси предо мной трапезу» – и проч. «Трапеза» здесь означает деятельную добродетель, ибо она Иисусом Христом уготована противо стужающих нам, «Елей», умащающий ум, означает созерцание тварей; «чаша» Божия – познание Бога, «милость» Его «есть» Его Слово и Бог, ибо Он вочеловечением Своим женет вслед нас вся дни, доколе не постигнет всех спасаемых, как Павла. «Дом» означает царствие, в которое вселятся все святые; долгота же дней – жизнь вечную (Пс. 21, 5. 6).

3. Грехи случаются с нами от неправого употребления душевных сил, то есть силы вожделевательной, раздражительной и мыслительной. Неправое употребление силы мыслящей – невежество и безрассудность, силы раздражительной и вожделевательной – ненависть и невоздержность. Доброе же употребление их есть ведение, благоразумие, любовь и целомудрие. А когда так, то ничто из созданного и получившего бытие от Бога – не зло.

4. Не пища зло, но чревоугодие, не деторождение, а блуд, не деньги, но сребролюбие, не слава, а тщеславие; а когда так, то в сущем нет ничего злого, кроме злоупотребления, которое случается от нерадения ума о возделании естества (душевных сил, и их добром направлении).

5. Зло в демонах вот что есть, говорит блаженный Дионисий, раздражительность безрассудная, вожделевательность безумная, фантазия опрометчивая. Но безрассудность, безумие и опрометчивость в разумных существах суть лишения рассудка, ума и осмотрительности; лишение же бывает после имения, или обладания чем. Следственно, было время, когда был в них и рассудок, и ум, и благоговейная осмотрительность. А если так, то и демоны не по естеству злы, но от злоупотребления сил естественных сделались они злыми.

6. Иные страсти порождают невоздержание, иные – ненависть, а иные – и невоздержание и ненависть.

7. Многоедение и сластоедение бывают причиной нецеломудрия; сребролюбие и тщеславие – ненависти к ближнему, мать их самолюбие есть причина обоих.

8. Самолюбие есть страстное и безрассудное любление тела. Противоположны ему любовь и воздержание. Очевидно, что имеющий самолюбие имеет все страсти.

9. «Никто же, – говорит Апостол, – свою плоть возненавиде» (Ефес. 5, 29), однако тем не менее «умерщвляет» ее и «порабощает» (1 Кор. 9, 27), не давая ей ничего, кроме «пищи и одеяния» (1 Тим. 6, 8); и их одних, только потому, что они необходимы для жизни. Так бесстрастно любят ее и, яко служительницу Божественного, «питают и греют», единственно тем, что восполняет ее оскудение.

10. Кого кто любит, тому всячески и угождать старается. И так кто любит Бога, тот, конечно, и угодное Ему творить старается, а кто любит плоть, тот творит ее удовляющее.

11. Богу угодны – любовь, целомудрие, созерцание и молитва, а плоти угодны – чревоугодие, невоздержность и все их возращающее. Посему-то сущие «во плоти Богу угодити не могут» (Рим. 8, 8); «а иже Христовы суть, распяли плоть со страстями и похотьми» (Галат. 5, 24).

12. Когда ум к Богу клонится, тогда имеет тело рабом и ничего более не дает ему, кроме необходимого для жизни, а когда клонится к плоти, то порабощается ее страстям и попечение о ней всегда творит в похоти (Рим. 13,14).

13. Если хочешь избавиться от помыслов, уврачуй страсти, и тогда удобно изгонишь их из ума. Именно в отношении к блудной страсти – постись, совершай бдение, трудись и уединяйся; относительно гнева и печали – ни во что вменяй славу, и бесславие, и прочие вещи земные, относительно злопамятства – молись за оскорбившего, – и избавишься.

14. Не примеряй себя к слабейшим из людей, а лучше расширяй себя в меру заповеди о любви. Примеряясь к людям, впадешь в пропасть высокомерия; а расширяя себя в меру любви, достигнешь высоты смиренномудрия.

15. Если точно ты хранишь заповедь о любви к ближнему, то из-за чего внедряешь в себя горечь досады на него? Не явно ли, что ты предпочитаешь любви временное и, за него заступаясь, войну поднимаешь на брата?

16. Не столько по нужде золото стало столь желательно людям, сколько потому, что чрез него многие удовлетворяют сластолюбию.

17. Три причины любви к богатству: сластолюбие, тщеславие и неверие; сильнее же двух первых неверие.

18. Сластолюбивый любит серебро, чтобы с помощью его наслаждаться; тщеславный – чтобы прославиться; а неверующий – чтоб скрыть и хранить его, боясь голода, или старости, или болезни, или изгнания и на него более надеясь, нежели на Бога, Создателя и Промыслителя всякой твари, даже до последних и малейших животных.

19. Четыре рода людей собирают богатство: три вышеименованные и четвертый, домовитый человек; очевидно, что один последний правильно собирает, дабы никогда не оскудевала рука его подавать каждому потребное.

20. Все страстные помыслы или возбуждают вожделевательную силу души, или возмущают раздражительную, или омрачают мыслительную, отчего случается, что ум слеп бывает для духовного созерцания и молитвенного восхождения. Почему монах, особливо безмолвствующий, долженствует тщательно внимать помыслам и причины их познавать и отсекать. Познавать же таким образом: вожделевательную силу души возбуждают страстные воспоминания о женщинах, а их причиной бывает невоздержность в пище и питии и частое неразумное обращение с женщинами. Отсекают же их – глад, жажда, бдение и уединение. Раздражительную силу возмущают страстные воспоминания о людях, нас огорчивших; причиной сего служат сластолюбие, тщеславие и любовещность, из-за коих огорчается страстный, или что их лишился, или что не получил. Отсекает их ни во что вменение и уничижение сих вещей из любви к Богу.

21. Бог знает Себя и знает создания Свои, и Святые силы знают Бога, и знают создания Божии. Но Святые силы знают Бога и создания Его не так, как знает Себя и создания Свои Бог.

22. Бог знает Себя из блаженного естества Своего, а создания Свои из Своей премудрости, с которою и в которой все сотворил, Святые же силы знают Бога, сущего превыше всякого причастия, по причастию [Его ведения], а творения Его – чрез восприятие сущих в них умных созерцаний.

23. Твари суть вне ума, а созерцание их он приемлет внутрь себя. Но не так это в Боге присносущном, беспредельном и неописанном, даровавшем всему сущему от Него и бытие, и благобытие, и приснобытие.

24. Святого Бога – разумею, Его благости и премудрости – причащается разумное и мысленное естество и самым бытием, и способностью к благобытию, и благодатью приснобытия. Сею благодатью познает оно Бога, Создания же Его познает, как выше сказано, восприятием созерцаемой в тварях всеустроительной премудрости, которая тонка и слагается мысленно в уме.

25. Бог, приводя в бытие разумное и умное существо по высочайшей благости Своей, сообщил сим тварям четыре Божественные свойства, их содержащие, охраняющие и спасающие: бытие, приснобытие, благость и премудрость. Из них два первые даровал существу, а два последние нравственной способности: существу – бытие и приснобытие, а нравственной способности – благость и премудрость, дабы тварь соделывалась тем по причастию, что Он Сам есть по существу. По сему и сказано, что человек сотворен по образу и по подобию Божию: сотворен по образу, яко сущий – сущего, яко присносущий – присносущего, хотя и не безначально, впрочем, бесконечно; сотворен по подобию, яко благой – благого, яко премудрый – премудрого, тем бывая по благодати, что Бог есть по естеству. По образу Божию есть всякое существо разумное, по подобию же одни добрые и мудрые.

26. Все разумное и умное бытие разделено надвое – то есть на Ангельское и человеческое естество; и все естество Ангельское разделено опять на два главные нравственные союза и общества, на святое и проклятое, то есть на Святые силы и нечестивых демонов; и весь род человеческий разделяется только на два союза, то есть на благочестивых и нечестивых.

27. Бог, яко самобытие, самоблагость, само-премудрость или, точнее сказать, яко сущий превыше всего сего, совершенно ничего не имеет Себе противоположного. Но твари, как все по причастию токмо и благодати имеющие бытие, – разумные же и умные сверх того и способность благости и премудрости, – имеют противоположное, а именно бытию – небытие, способности к благости и премудрости – зло и неведение. Приснобытие или небытие их состоит во власти Сотворившего их, а причастие или непричастие благости Его и премудрости состоит в воле разумных тварей.

28. Эллины, полагая, что естество тварей от вечности было с Богом и что они от Него приняли только качества свои, говорят, что и их естеству нет ничего противоположного, а противоположность находится в одних их качествах. Но мы утверждаем, что противоположного не имеет единое Божеское естество, яко вечное, беспредельное, и дарующее вечность всем прочим естествам; естеству же тварей противоположно небытие, и приснобытие или небытие их состоит во власти собственно Сущего. Но как дары Его нераскаянны и непреложны, то тварь как есть всегда, так и будет, содержима будучи вседержитель-ной силою, хотя и имеет, как сказано, противоположное себе небытие, яко из небытия в бытие приведенная и имеющая в Его воле то, чтоб быть или не быть.

29. Как зло есть лишение добра и неведение есть лишение ведения, так и несуществование [небытие] есть лишение существования [бытия] – несобственно сущего, ибо сие не имеет противоположного, но сущего по причастию собственно сущего. Лишение первых двух зависит от воли твари, а лишение второго состоит в воле Со-творшего, Который по благости всегда хочет, чтобы существа были и всегда были Им благодетельствуемы.

30. Все твари суть или разумные и умные, допускающие в себе противоположности, то есть добродетель и порок, ведение и неведение; или различные тела, из противоположностей состоящие, как то: из земли, воздуха, огня, воды. Одни совершенно бесплотны и невещественны, хотя некоторые из них и сопряжены с телами; другие же состоят токмо из вещества и вида [формы].

31. Все тела по естеству неподвижны, движутся же душой, одне разумной, другие неразумной, а иные бесчувственной.

32. Из душевных сил иная питательная и растительная, иная воображательная и побужда-тельная, иная, наконец, разумная и мыслительная. Одной первой причастны растения; второй, вместе с первою, – бессловесные животные, третьей же, вместе с двумя первыми – люди. Первые две силы тленны, а третья усматривается нетленной и бессмертной.

33. Святые силы, передавая между собою друг другу просвещение, передают и человеческой природе и сущую в них добродетель и сущее в них ведение: добродетель, то есть Богоподражательную благость, по которой благодетельствуют и сами себе и между собою друг другу, и низшим их существам делая их Боговидными; – ведение, как то или о Боге нечто высшее; ибо Ты, говорит Пророк, «вышний вовек Господи» (Псал. 91, 9); или о существах телесных нечто глубочайшее, или о бестелесных точнейшее, или о провидении яснейшее, или о суде определейнейшее.

34. Нечистота ума состоит, во-первых, в ложном знании; во-вторых, в неведении чего-либо всеобщего; говорю сие относително к человеческому уму, ибо Ангелу несвойственно не знать даже что-нибудь и из частного; в-третьих, в страстных помыслах; в-четвертых, в соизволении на грех.

35. Нечистота души состоит в том, что она не действует по естеству, ибо от сего рождаются в уме страстные помыслы. Действует же душа по естеству тогда, когда страстные силы ее, то есть, раздражительная и вожделевательная, во время воздействия на них вещей и помышлений по поводу их, остаются бесстрастными.

36. Нечистота тела есть грех, делом содеянный.

37. Тот любит безмолвие, кто непристрастен к мирскому; тот любит всех людей, кто не любит ничего человеческого; и тот имеет ведение о Боге и о Божественном, кто не соблазняется никем, ни по причине падений его, ни по причине подозрением порождаемых помыслов насчет его.

38. Великое дело не быть пристрастным к вещам, но гораздо еще большее – пребывать бесстрастным при помышлениях о них.

39. Любовь и воздержание сохраняют ум бесстрастным и к вещам и к помышлениям о них.

40. Ум Боголюбивого вооружается не против вещей и упомышлений о них, но против страстей, сопряженных с помышлениями сими. То есть он не против восстает женщины, ни против обидевшего, ни против воображения их, но против страстей, сопряженных с сими воображениями.

41. Вся брань монаха против демонов состоит в том, чтобы отделить страсти от мыслей, ибо иначе невозможно ему бесстрастно смотреть на вещи.

42. Иное есть вещь, иное помышление, иное страсть: вещь, например, – муж, жена, золото и проч.; помышление – простое воспоминание о чем-либо из сказанного; страсть – или бессловесная любовь, или безрассудная ненависть к чему-либо из того. С такою-то страстью брань у монаха.

43. Помышление страстное есть помысел, сложенный из страсти и помышления. Отделим страсть от помышления, и останется чистый помысел. Отделяем же, если хотим, посредством духовной любви и воздержания.

44. Добродетели отрешают ум от страстей, а духовные созерцания от простых мыслей; чистая же молитва представляет его самому Богу.

45. Добродетели для познания созданий, познание же для познающего, а познающий для не-доведомо познаваемого и превыше познания ведущего.

46. Бог вседовольный произвел твари из небытия в бытие не потому, чтобы в чем-либо имел нужду, но чтоб они, соответственно приемлемости своей, причащаясь Его блаженства, наслаждались; Сам же Он веселился о делах Своих, видя их веселящимися и всегда ненасытимо насыщающимися ненасытимым.

47. Мир имеет много нищих духом, но не по надлежащему; много плачущих, но или об утрате имения, или о потере детей; много кротких, но к нечистым страстям; много алчущих и жаждущих, но того, чтобы похищать чужое неправедно и собирать корысти; много милостивых, но к телу и телесному; и чистых сердцем, но по тщеславию; и миротворцев, но подчиняющих душу плоти; много изгоняемых, но за свое бесчиние; много поносимых, но за срамные грехи. Блаженны же одни те, которые и действуют и страждут за Христа и о Христе. Почему? «Яко тех есть Царствие небесное» – и: «Яко тии Бога узрят» (Матф. 5, 3.8) – и так далее. Не потому они блаженны, что так действуют и страждут, ибо и вышесказанные тоже делают; но потому, что действуют и страждут ради Христа и о Христе.

48. Во всем, что мы делаем, как многократно говорено, Бог взирает на цель, для Него ли, или для чего другого мы то делаем. Почему, когда хотим сделать что доброе, будем иметь целью не человекоугодие, но Богу угождение, чтоб на Него всегда взирая, все делать для Него, инако мы и труд понесем и мзду погубим.

49. И простые мысли о вещах человеческих и созерцания всего сотворенного отревай от ума во время молитвы, чтоб, мечтая о меньшем, не отпасть от Того, Кто несравненно лучше всего сущего.

50. Если истинно возлюбим Бога, то сею самой любовью отженем страсти. Любить же Его есть предпочитать Его миру, а душу плоти, – с презрением всех мирских вешей, с всегдашним посвящением себя Ему – воздержанием, любовью, молитвою и псалмопением, и проч.

51. Если долгое время, Богу внимая, – будем тщательно пещися о страстной части души, то уже не бываем уклоняемы с правого пути приражениями помыслов, но, точнее понимая причины оных и отсекая их, делаемся предусмотрительными, так, что сбывается с нами пророческое слово: «Воззре око мое на враги моя и восстающыя на меня лукавнующыя услышит ухо мое» (Псал. 91, 12).

52. Когда видишь, что ум твой благочестно и праведно вращается в помышлениях мирских, то ведай, что и тело твое пребывает чисто и безгрешно. Когда же видишь ум мысленно занимающимся грехами и не пресекаешь сего, то знай, что и тело твое не замедлит впасть в них же.

53. Как для тела миром служат вещи, так для ума миром служат помышления; и как тело любодействует с телом женщины, так и ум любодействует с помышлениями о женах воображением своего тела; ибо он зрит мысленно образ своего тела совокупляющимся с образом женщины. Равно в мыслях отмщает он образом своего тела образу обидевшего. То же бывает и с другими грехами, ибо что тело в мире вещей делом производит, то производит и ум мысленно в мире мыслей.

54. Не должно ли ужаснуться, вострепетать и прийти в исступление умом, что, когда Бог «Отец, не судя никому Сам, весь суд даде Сынови» (Иоан. 5,22), Сын же вопиет: «Не судите, да не су-дими будете» (Матф. 7, 1), «Не осуждайте, да не осуждени будете» (Лук. 6, 37); подобно и Апостол: «Прежде времени ничтоже судите, донеже придет Господь» (1 Кор. 6, 5) – и еще: «Имже судом суди-ши друга, себе осуждавши» (Рим. 2, 1); когда, говорю, это так есть, люди, оставив плакаться о своих грехах, взяли суд из рук Сына и сами, как бы безгрешные, судят и осуждают друг друга? Небо ужасается сему и земля трепещет, а они не стыдятся, бесчувственные!

55. Кто любопытствует о чужих грехах или по подозрению судит брата, тот не положил еще начала покаяния и не принимал заботы узнать собственные грехи, поистине тягчайшие многопудовой свинцовой тяжести, и не знает, отчего человек бывает «тяжкосердым, любящим суету и ищущим лжи» (Пс. 4, 3); и потому как безумный и бродящий во тьме, оставив свои грехи, мечтает о чужих истинных или мнимых, по одному подозрению.

56. Самолюбие, как неоднократно говорилось, состоит причиной всех страстных помыслов; ибо от него рождаются три главнейшие помысла вожделевательной части души: чревоугодия, сребролюбия и тщеславия. Потом от чревоугодия рождается помысел блудный; от сребролюбия любостяжательный; от тщеславия гордостный; прочие же все следуют за каждым из сих трех, как то: помысел гневный, печальный, злопамятный, унывный, завистливый, клеветливый и прочие. Сии страсти связуют ум предметами вещественными и клонят его к земле, налегая на него, подобно тягчайшему камню, тогда как он по природе легче и тоньше огня.

57. Начало всех страстей есть самолюбие, а конец – гордость. Самолюбие есть безрассудное любление тела. Отсекший его отсек и все страсти, кои из него.

58. Как родители плотские пристрастны бывают к тем, кои родились от них, так и ум естественно привержен к своим мыслям, и как наиболее пристрастным из родителей свои дети кажутся более всех скромными и благообразными, хотя бы они по всему более всех посмеяния были достойны, так неразумному уму свои мысли кажутся более всех разумными, хотя бы более всех были нелепы. Мудрому же не кажутся такими свои мысли, но когда даже удостоверение имеет он, что они истинны и добры, и тогда тем больше не доверяет своему суду, а других мудрых поставляет судиями своих мыслей и рассуждений, да не вотще течет или тек (Гал. 2, 2), и от них приемлет утверждение.

59. Когда победишь какую-либо из бесчестнейших страстей, например пресыщение, или блуд, или гнев, или любостяжание, тотчас нападет на тебя тщеславный помысел, а когда его победишь, тогда переймет тебя помысел гордостный.

60. Все бесчестные страсти, владея душою, изгоняют из нее помысел тщеславия, а быв побеждены, отверзают оному вход в нее.

61. Тщеславие рождает гордость, иногда быв изгоняемо, а иногда оставаясь. Но быв изгоняемо оно приводит самомнение, а оставаясь – надменность.

62. Тщеславие истребляется скрытным дей-ствованием, а гордость – приписыванием Богу исправно делаемых дел.

63. Сподобившийся познания Бога и подлинно вкусивший сладости оного презирает все удовольствия, рождающиеся от вожделетельной силы.

64. Водящийся земными пожеланиями желает или яств, или удовлетворения подчревных движений, или славы человеческой, или богатства, или чего другого, за сим последующего; и если ум не найдет ничего лучшего сих вещей, на что бы перенести свое вожделение, то не решится до конца жизни презреть их. Лучше же их несравненно ведение Бога и вещей Божественных.

65. Презирающие удовольствия презирают их из страха, или в надежде, или в силу познания их ничтожности; или же по любви к Богу.

66. Познание Божественных вещей без приверженности к ним не убеждает ума совершенно презреть вещественное, но бывает подобно простому помыслу о чувственной вещи. Потому много можно найти людей, имеющих много познаний и в плотских страстях валяющихся, подобно свиньям в тине (2 Петр. 2, 22). Ибо, очистившись несколько во время ревнования о добре и получив в известной мере познание о сем, потом же обленившись, они уподобились Саулу, который, удостоившись царского престола, но недостойно его начав жить, с страшным гневом был с него свержен.

67. Как простой помысел о вещах человеческих заставляет ум презирать Божественное, так и простое знание Божественного не убеждает его совершенно презирать человеческое; потому что здесь истина пребывает еще в тенях и гаданиях; и потому имеет нужду в блаженной приверженности святой любви, связующей ум с духовными созерцаниями и убеждающей предпочитать вещественному невещественное, чувственному мысленное и Божественное.

68. Не всяк отсекший страсти и помыслы сделавший простыми уже тем обратил их и на Божественное, но он может не быть приверженным ни к человеческому, ни к Божественному, что случается с деятельными только людьми, не сподобившимися еще ведения, которые воздерживаются от страстей или по страху мук, или в надежде Царствия Небесного.

69. «Верою ходим, а не видением» и познание имеем еще как в зерцалах и гаданиях (2 Кор. 2, 7). А посему имеем нужду в долгом в нем упражнении, чтоб долговременным в нем поучением и прилежанием к нему приобрести неотторжимый навык к созерцаниям непресекаемым.

70. Если, отсекши на время причины страстей, займемся мы духовными созерцаниями, но не всегда в них будем проводить время, имея это одно себе дело, то легко опять обращаемся на плотские страсти, не получив от того другого плода, кроме простого знания с самомнением, коего конец есть самого познания мало-помалу помрачение и всеконечное ума к предметам вещественным уклонение.

71. Страсть любви предосудительная занимает ум предметами вещественными, а страсть любви похвальная прилепляет его к Божественному. Ибо ум обыкновенно на каких предметах замедляет вниманием, к тем и располагается; а к каким располагается, к тем обращает и вожделение и любовь, или к предметам Божественным, ему свойственным, мысленным, или к вещам плотским и страстям.

72. Бог создал невидимый мир и видимый; и душу и тело также Он сотворил. И если мир видимый столь прекрасен, то каков же невидимый?

Если же тот лучше этого, то сколь превыше их обоих создавший их Бог? Если теперь Творец всех доброт лучше всего сотворенного, то по какой причине ум оставил лучшее всего, занимается всего худшим, то есть плотскими страстями? Не явно ли оттого, что к этому привык, от рождения обращаясь с ним, а того, что лучше и выше всего, совсем еще не испытал? Таким образом, если долговременным воздержанием от чувственных удовольствий и поучением в Божественном, мало-помалу мы отторгнем его от такой привычки, то он, понемногу преуспевая в сем, расположится к Божественному и собственное свое познает достоинство, а наконец и всю приверженность свою перенесет к Богу.

73. Бесстрастно говорящий о грехе брата говорит по двум причинам: или чтоб его исправить, или чтоб принести пользу другому. Если же он говорит самому ли ему или другому без сих целей, то говорит, осуждая или оклеветывая брата, и таковой не избежит оставления от Бога, но непременно впадет или в то же, или в другое прегрешение и, быв обличен и укорен другими, посрамится.

74. Не одинаково должно судить о согрешающих тем же по действию грехом, но различно [судя по причине согрешения], ибо иное грешить по навыку, а иное по внезапному, неудержимому увлечению. В последнем случае человек ни прежде греха не имел мысли о нем, ни после греха не имеет влечения к нему, а, напротив, весьма скорбит и мучится о случившемся. Совсем не то бывает с тем, кто грешит по навыку, ибо он и до греха не переставал грешить мысленно, и по совершении его в том же остается расположении.

75. Кто творит добродетели из тщеславия, тот и познания ищет из тщеславия же. Но таковой ничего уже не делает и не говорит для назидания, но во всем ищет уловить славу от видящих дело его или слышащих слово его. Обличается же страсть сия тем, если когда некоторые из таковых станут хулить слова или дела его, он крайне огорчается тем, не потому, что те не получили назидания, ибо сей цели он и не имел; но потому, что он унижен или уничижен ими.

76. Страсть сребролюбия обнаруживается тем, если кто принимает всегда с радостью, а подает с печалью, таковой не может быть истинно экономным (см. п. 19).

77. Страждущий переносит страдания по следующим причинам: или из любви к Богу, или в надежде мздовоздаяния, или из страха мучения, или из страха человеческого, или по природной сносливости, или для удовольствия впереди, или из корысти, или из тщеславия, или по необходимости.

78. Иное избавиться от помыслов, а иное освободиться от страстей. Часто избавляются от помыслов, когда нет на глазах тех предметов, к которым страсть кто имел, но страсти между тем скрываются в душе и при появлении предметов обличаются. И потому должно наблюдать за умом при тех вещах и узнавать, к какой он имеет страсть.

79. Искренний друг тот, кто во время искушения ближнего вместе с ним, без смятения и тревоги, переносит как собственные случившиеся с ним скорби, нужды, несчастия и беды.

80. Не презирай совести, всегда лучшее тебе советующей; ибо она предлагает тебе Божеский и Ангельский совет, освобождает тебя от тайных осквернений сердца и при исходе из мира дарует тебе дерзновение к Богу.

81. Если хочешь быть мудр и вместе скромен, а не рабствовать страсти самомнения, то всегда ищи в вещах, что скрыто от твоего разума, и, найдя, что многое и различное неизвестно тебе, ты подивишься своему невежеству и смиришь свое мудрование. А познав свое ничтожество, познаешь многие великие и дивные вещи. Мечтание же о своих знаниях не дает успевать в познаниях.

82. Спастись искренно желает тот, кто не противится врачевательным лекарствам; лекарства же сии суть скорби и печали, разными несчастия-ми наводимые. Противящийся же бедам не знает ни того, какой торг идет у нас здесь – на земле, ни того, с какой прибылью отойдет он отсюда.

83. Тщеславие и сребролюбие суть взаимные друг друга породительницы. Ибо иные богатеют из тщеславия, а иные, обогатясь, тщеславятся. Но так в мире водится. Монах же более тщеславится, когда бывает нестяжателен; а имея серебро, прячет оное, стыдясь, что имеет вещь, его званию неподобающую.

84. Тщеславию монаха свойственно тщеславиться добродетелью и ее последствиями; гордости же его свойственно гордиться успехами, уничижать других и приписывать то себе, а не Богу. Тщеславию же и гордости мирянина свойственно тщеславиться и гордиться красотою, богатством, силою и рассудительностью или житейским благоразумием.