Текст книги "Усмиритель душ. Том 2"

– Зачем же так напиваться?! Давай ключи.

– Шэнь… то есть господин… – Он на мгновение умолк, не зная, как обратиться к собеседнику. – Как…

– Ты ошибся номером.

Усмиритель душ тотчас полез проверять список вызовов.

– Всё в порядке. – Профессор скользнул взглядом по его посиневшему от холода лицу и усадил пьяницу в салон. – Мне нетрудно.

Чжао Юньлань сгорал от стыда. На что ему только глаза?! Чтобы избежать неловкой беседы, он откинулся на спинку сиденья и сразу притворился спящим. Шэнь Вэй несколько раз окликнул его и, не получив ответа, сам потянулся пристегнуть ремень. На столь близком расстоянии Чжао Юньлань впервые уловил исходящий от профессора запах, который, в отличие от присущего Палачу, явно принадлежал человеческому миру: в нём чувствовалась приятная свежесть стирального порошка. Под чёрной мантией, вселявшей ужас в людей и демонов, скрывался красивый и опрятный мужчина.

Послышался шорох. Шэнь Вэй достал бутылку воды, налил немного в стакан, встряхнул его в ладони, нагревая содержимое, и поднёс к губам Чжао Юньланя.

– Выпей немного.

Приподняв веки, тот сразу наткнулся на мягкий взгляд сияющих тёмных глаз. Помешкав немного, он словно зачарованный одним глотком осушил стакан, а затем Шэнь Вэй достал из-под сиденья плед, заботливо укрыл Чжао Юньланя и, прибавив температуру на климат-контроле, плавно двинулся по дороге. Через некоторое время профессор приглушённо вздохнул, осторожно поправил плед и пробормотал:

– Почему ты совсем себя не бережёшь?

В тёплом салоне Чжао Юньлань рефлекторно свернулся калачиком и молчал, прислушиваясь к вою ветра за окном. Он уже давно не чувствовал себя так хорошо и уютно в холодную зимнюю ночь.

За прошедшие пару недель он ни разу не связался с Шэнь Вэем – просто не знал, как себя теперь с ним вести. Палач, профессор Шэнь… Оба были ему знакомы, но два образа никак не складывались в единое целое. Он знал Палача с момента, как возглавил Приказ, но за долгие годы сотрудничества их отношения ни разу не выходили за рамки рабочих, в отличие от Шэнь Вэя, которому всего за несколько месяцев удалось прочно поселиться в его мыслях.

Стоило Чжао Юньланю вспомнить это имя, как в памяти тут же всплывали события тех выходных, когда профессор дежурил у его постели и с кухни доносился чарующий аромат еды. Казалось, подобное уже случалось в прошлом. Кто-то точно так же был рядом, делил с ним уютный мир на двоих, где никто не досаждал другому, и незаметно окружал заботой.

Откуда взялось это чувство?

Чжао Юньлань жил неподалёку от управления, и, пока он пытался привести спутанные мысли в порядок, машина уже подъехала к дому. Шэнь Вэй проводил его до квартиры, помог снять пальто и довёл до кровати, а сам отправился в ванную. Смочив полотенце тёплой водой, он аккуратно протёр лицо и руки Усмирителя душ и накрыл его одеялом. Перед уходом профессор по привычке решил наспех прибраться и предусмотрительно переставил с прикроватной тумбочки стакан воды, чтобы Чжао Юньлань случайно не опрокинул его во сне. За всю жизнь, кроме родителей и кота, никто так искренне не заботился об Усмирителе душ – всем обязательно что-то от него было нужно. Неподвижно лежа на кровати, он прислушивался к осторожным движениям профессора, и по сердцу разливалось тепло.

Закончив с уборкой, Шэнь Вэй взглянул на мирно спящего хозяина квартиры, мгновение поколебался и подошёл ближе, наклонился и некоторое время разглядывал Чжао Юньланя. Внезапно тот открыл глаза и сдавленным голосом спросил:

– Господин, что ты делаешь?

Профессор открыл было рот, но от волнения не смог выдавить из себя ни звука. Несколько секунд Чжао Юньлань молча смотрел на него, затем попытался медленно встать, но не удержался, скатился с кровати и рухнул на колени. Его голову пронзила острая боль, он простонал и сжал ладонями виски. Шэнь Вэй вышел из оцепенения и протянул руку.

– Ты…

Усмиритель душ отмахнулся. Пусть он не мог твёрдо стоять на ногах, но мыслил вполне трезво. Выдвинув нижний ящик прикроватной тумбочки, Чжао Юньлань принялся вытряхивать из него содержимое. В стороны летели ключи, контракты, свидетельство о праве собственности, карта социального страхования, гарантийные талоны на технику… Наконец он нащупал на дне папку, внутри которой хранились запечатанные в вакуумную упаковку листы сюаньчэнской бумаги. Рука дрогнула, и всё посыпалось на пол. Профессор бросился помогать, но, едва разглядев почерк, замер.

– Мои предшественники, главы Приказа, вели записи о событиях своей жизни и передавали их в архив в качестве пособия потомкам… Все они оказались на редкость ленивы, каждый оставлял максимум по несколько строк и то, когда дело касалось поистине судьбоносных моментов. Я просмотрел заметки и понял, что почти во всех упоминается один человек.

«В эпоху династии X, год X, месяц X, день X в районе меж реками Янцзы и Хуайхэ цзяо[4]4
  Цзяо – мифический водяной змей, который после долгих лет самосовершенствования способен стать драконом.


[Закрыть] вознамерился обратиться драконом, но потерпел неудачу. Ярость чудища не знала границ, вода вышла из берегов и обрушилась потопом. Приказ Усмирителя душ немедля призвал на помощь силы всех трёх миров. Прежний облик цзяо рассыпался на части, а дух обратился неистовым демоном, от которого спасти смог только клинок Палача».

«В X годах мир переживал смутные времена, без конца шли войны и бедствия. Проводники в мир теней не справлялись с потоком душ, и тогда Палач лично занял место у реки Забвения».

«На западных небесах разбился драгоценный кувшин, и его осколки навели в мире людей морок. Ни один смертный не мог вырваться из плена, лишь клинок Палача спас их и развеял иллюзии…»

«Месяц X, день X. Близится мой смертный час. Я совершил омовение, воскурил благовония и возложил на алтарь дощечку.

В полночь жду встречи с Блуждающим духом. Большая удача напоследок увидеть старого друга».

Время веками текло как вода, но рядом неизменно оставался один человек.

– Шэнь Вэй, – тихо позвал Чжао Юньлань, – что тебя связывает с Приказом Усмирителя душ… и со мной?

Палач – древнее божество, для чего ему ничтожное воплощение в мире смертных? Всегда ли оно было? Ни один из глав Приказа за все пять тысяч лет с момента его основания ни разу не упоминал человека по имени Шэнь Вэй. Значит ли это, что всё время тот находился в тени и наблюдал за происходящим? Но зачем?

Профессор поспешно отвёл глаза и принялся поднимать с пола рассыпавшиеся бумаги. Когда он вкладывал налоговую квитанцию в папку со свидетельством о праве собственности, его взгляд случайно зацепился за дату. Документ был выдан совсем недавно, в этом году, а дом располагался как раз напротив Лунчэнского университета.

– Не можешь ответить? – Чжао Юньлань привалился к тумбочке, вытянул ноги и достал из кармана брюк сигарету. – Ладно. – С четвёртой попытки он наконец совладал с зажигалкой, затянулся и выпустил длинную струю дыма. – Эту квартиру я купил ещё до поездки в деревню Цинси. Управление скоро переезжает, а отсюда долго добираться до нового офиса. Изначально я планировал что-нибудь снять, пошёл прогуляться по району и вдруг заметил этот жилой комплекс. Не знаю почему, но он мне сразу приглянулся. В спешке я продал лавчонки, которые когда-то скупал в качестве инвестиций, и потратил все деньги до последнего юаня на новое жильё. А потом подумал: квартира просторная, одному в ней жить – расточительство чистой воды, так почему бы не предложить профессору Шэню погостить у меня? Район хороший, удобный, и до Лунчэнского университета рукой подать. Я бы выделил тебе большую комнату под кабинет, а сам бы наконец завёл собаку… Обычную, глупую собаку. И не боялся бы, что она помрёт с голоду, если мне придётся задержаться на работе или внезапно уехать в командировку. А ещё от скуки натравливал бы её на Дацина: устроил бы свою версию «Кошек против собак»…

Пальцы профессора неудержимо дрожали, в ладони шелестели бумаги. Он медленно поднял голову и встретился с рассеянным взглядом Чжао Юньланя.

– Но это всё потом. Господин, позволь Шэнь Вэю на ближайшие несколько десятков лет присоединиться к Приказу, хватит тайком наблюдать со стороны. У нас весело.

Профессора будто разрывало на части: одна половина желала воспарить в заоблачные выси, пока вторую неумолимо тянуло на дно Жёлтого источника. Он надеялся, Чжао Юньлань никогда не узнает, что он появился в этом мире и проделал столь долгий путь ради него. Каменное сердце веками сносило мучительные испытания, но не выдержало, когда тихий мягкий голос у самого уха позвал: «Возвращайся домой».

В этот миг Шэнь Вэю отчаянно хотелось воззвать к Небесам: почему именно он стал Палачом? Почему даже ничтожные твари, неспособные дожить до заката, имеют стаю? Почему беспечные птицы могут обрести пристанище в ветвях деревьев, а для него единственного не нашлось места ни в одном из миров? Все боятся его, пресмыкаются перед ним, плетут интриги и желают ему смерти. Он родился среди хаоса, тьмы и жестокости. Временами жажда крови накатывала жгучей волной, и ему хотелось уничтожить всех до единого, но… тысячелетиями он продолжал хранить верность клятве, известной лишь ему одному, потому что она оставалась последней связующей нитью.

Глаза Шэнь Вэя покраснели так, будто из них вот-вот хлынет кровь.

– Я приношу несчастья.

Уголки губ Чжао Юньланя поползли вверх, на щеках проступили ямочки.

– Так давай проверим, способны ли твои атаки пробить мой резист!

Профессор шутки не понял и некоторое время молчал, впиваясь ногтями в ладони.

– Как ты можешь предлагать мне такое? – наконец выдавил он из себя.

Чжао Юньлань вздохнул, улыбка исчезла с его лица. Он повернулся и затушил сигарету о пепельницу. Шэнь Вэй сразу привлёк его внимание. Тогда Чжао Юньлань списал всё на харизму профессора и не заметил главного – глубокого родства душ. О прошлом Палача он почти ничего не знал и сейчас, глядя в полные боли глаза, не решался спросить. Его не покидало чувство, что Шэнь Вэй невыносимо страдает. Иначе почему всякий раз, когда тот появляется в чёрной мантии, воздух вокруг него словно превращается в ледяные шипы? Неужели ему самому не холодно?

– Прости. – Чжао Юньлань мягко разжал пальцы профессора, вытащил из его рук свидетельство о праве собственности и небрежно отбросил ценный документ в сторону. – Если мои слова смутили тебя, то давай просто сделаем вид, что я ничего не говорил.

Шэнь Вэй закрыл глаза. Как же он жалок! Уж если решил скрываться, почему было не остаться там, у Жёлтого источника? Вместо этого он столетиями дожидался каких-нибудь бедствий в мире смертных, чтобы подняться туда и снова увидеть Усмирителя душ. Палач всегда ненавидел себя за это, а теперь особенно.

Чжао Юньлань потёр виски и тихо произнёс:

– У меня есть многое, но ты наверняка и смотреть не станешь. Сердце – вот всё, что я действительно могу тебе предложить… Если ты не примешь его, то просто забудь.

Слова тяжёлым камнем упали Шэнь Вэю на грудь. Давным-давно кое-кто точно так же будто невзначай сказал ему на ухо: «В моей власти все горы и реки этого мира, но, если подумать, они лишь груда камней и вода. Моё сердце – единственное, что хоть чего-то да стоит. Если хочешь его, забирай».

Палач ясно помнил каждое слово, словно это было вчера.

В смятении он отвернулся и впился зубами в собственное запястье едва ли не до кости. На плечи Палачу навалилась вся тяжесть преисподней, боль стала невыносимой, а раз уж он не мог пролить слёзы, решил: пускай течёт кровь.

Чжао Юньлань уловил в воздухе запах железа и воскликнул:

– Шэнь Вэй! Ты что творишь?! Отпусти!

Но профессор только сильнее сжал челюсть. «Человеческая жизнь всё равно что вспышка, – пронеслось у него в голове. – Неужели я недостоин этих коротких мгновений?»

– Шэнь Вэй! – Чжао Юньлань силой развернул его к себе и потряс. К тому времени алые пятна уже пропитали постельное бельё. – Ты совсем спятил?! Я же ни на чём не настаиваю! Ни к чему этот кровавый спектакль!

Не переставая ругаться, он вскочил за аптечкой, но профессор вдруг схватил его за руку.

– Я согласен. – Он улыбнулся и спокойным голосом добавил: – Я принимаю твоё предложение.

Чжао Юньлань впервые ощутил от Шэнь Вэя зловещий холод и застыл. Пятна крови на точёном лице придавали тому вид свирепого духа, несущего поветрие и смерть. Чжао Юньлань молча достал антисептические салфетки и сел на край кровати. Затем, нахмурившись, осмотрел израненное запястье Шэнь Вэя и принялся осторожно стирать кровь, такую же холодную, как и её владелец. Профессор продолжал сверлить его взглядом.

– Ты не боишься?

– Просто заткнись. – Чжао Юньлань прижал салфетку поплотнее к ране. – Что на тебя нашло?

Разыгравшаяся драма вытянула из Усмирителя душ последние силы, и на этот раз притворяться не пришлось: едва его голова коснулась подушки, он сразу уснул.

Ранним утром Шэнь Вэй проснулся от странного запаха, доносящегося из кухни. С полминуты он лежал, уставившись в потолок, а затем наконец осознал, где находится, и перевёл взгляд на «улику» на своём запястье. На его бледных щеках проступил румянец.

Что он вчера наговорил? Почему всё так далеко зашло? Чжао Юньлань был пьян, а сам он что?

– Доброе утро! – невнятно послышалось над его ухом.

Профессор повернул голову и увидел перед собой Чжао Юньланя. Тот сжимал в зубах палочки для еды, а в руках держал длинный пластиковый поднос с пятью углублениями – для подачи стандартного набора из четырёх горячих блюд и супа. И что за гений изобрёл сие чудо? Впрочем, главные чудеса ожидали на подносе. Стаканы с лапшой быстрого приготовления, от которых поднимался пар, стояли стройным рядом; запахи смешивались в воздухе и рождали поистине дивный аромат. Чжао Юньлань плюхнулся на диван и с важным видом начал перечислять:

– Итак, слева направо. Первая – лапша с тушёной говядиной в красном соусе, сваренная по классике в кипятке. Вторая – с квашеными овощами, но на молоке. По центру – с курицей и грибами. Я приготовил её в микроволновке и положил кусочек сливочного масла. За ней лапша с морепродуктами – мне она показалась пресной, поэтому я добавил ложку сладкой бобовой пасты. И последняя – сливочная с беконом, заваренная в кофе… Должно получиться неплохо. В общем, выбирай. – Помолчав немного, он смущённо пояснил: – Я не спец по готовке, а ты так редко заходишь в гости… Как-то несолидно было подать всего две упаковки.

А вот пять в самый раз!

Шэнь Вэй окинул взглядом кулинарные шедевры, удивляясь, как их создатель до сих пор не умер от отравления. Сам он готов был съесть любое блюдо, приготовленное Чжао Юньланем, даже добавь тот вместо специй крысиный яд, но пока решил не рисковать, только мимоходом напомнил:

– Всё это вредно для здоровья, лучше не увлекайся.

– На другую еду денег нет, – невозмутимо ответил Усмиритель душ. – Если в ближайшее время не придёт годовая премия, придётся просить подаяние у отца… Не хочешь взять меня на содержание? – Профессор поперхнулся бульоном, а Чжао Юньлань, усмехнувшись, сменил тему: – Кстати, уже конец года, пора подсчитывать заслуги. В последнее время среди людей развелось немало преступников, а духи, наоборот, ринулись обнимать ноги Будды[5]5
  Выражение «в обычные дни даже благовония не возжигал, а в последний момент ринулся обнимать ноги Будды» означает запоздалую попытку исправить положение.


[Закрыть].

Профессор, который всё это время сидел будто кол проглотил, серьёзно отметил:

– Добрые поступки, совершённые с корыстным умыслом, незначительно влияют на карму. Заслуги накопить непросто.

– Угу, – промычал Чжао Юньлань, уплетая заваренную в кофе лапшу. – К слову, у нас тут один дух, вопреки здравому смыслу, решил отличиться как раз под Новый год.

Главным из четырёх великих артефактов считались Солнечные часы перерождения, следом шли Клин гор и рек и Кисть добродетели. Теперь, когда первые два нашлись в мире смертных, разговоры о заслугах невольно заставляли Шэнь Вэя нервничать. Он как раз собирался расспросить о новом деле, как вдруг зазвонил телефон. Чжао Юньлань отставил стакан с лапшой и взглянул на экран.

– Ну вот, стоило только упомянуть. За ночь в больницу поступили ещё двое со страшной болью в ногах, но при осмотре врачи не нашли никаких повреждений. В пять утра родственники одного из пациентов обратились в полицию.

В преддверии Праздника весны государство особенно заботилось о поддержании стабильности и порядка в обществе. Теперь, когда количество пострадавших росло и слухи о массовом отравлении могли посеять панику среди населения, местная полиция, зайдя в тупик, обрывала телефон начальника управления специальных расследований.

Судя по рассказу Чу Шучжи, дело было как раз по их профилю. С утра они собирались первым делом отправить отчёт наверх, поэтому Чжао Юньлань не мог просто отмахнуться и пообещал, что сегодня лично заглянет в больницу.

Глава IV

Го Чанчэн получил сообщение от начальника и немедленно выехал в больницу. Боясь застрять в пробке в час пик, он предпочёл машине метро, но, как выяснилось, торопился совершенно зря. Бедняге пришлось простоять на холодном пронизывающем ветру больше получаса, прежде чем на горизонте наконец появился Чжао Юньлань… вместе с Шэнь Вэем.

– Н-н-начальник Чжа-а-о, – застучал зубами Го Чанчэн.

Он шмыгнул носом, втягивая потёкшие сопли, и украдкой взглянул на профессора: и зачем его сюда привели? Может, заболел? Не желая мешать разговору старших, Го Чанчэн опустил голову и отступил на несколько шагов.

В Лунчэне вовсю бушевал грипп, и больница оказалась переполнена. Стоило немного замешкаться, как Го Чанчэна оттеснила толпа, и его спутники быстро скрылись из виду. К счастью, накануне он уже бывал здесь, поэтому не растерялся и сразу отправился на шестой этаж, где располагалось стационарное отделение. Выйдя из кабины лифта, Го Чанчэн заметил несущихся в его сторону врачей, толкающих каталку с пациентом, поспешно прижался к стене, чтобы их пропустить, и взглядом невольно скользнул по окну. Снаружи был человек! Но как?!

Сердце бешено забилось в груди у Го Чанчэна, но, несмотря на страх, он не мог отвести глаза. В воздухе завис тощий мужчина в ватной куртке, ног у него не было: они были отрезаны по основание таза, Го Чанчэн разглядел рваные края гниющей плоти, из-под которой виднелись обломки костей. Кровь из ран по каплям сочилась через щель в оконной раме и собиралась в лужицу на полу, но никто вокруг этого не замечал. Из-под дырявой вязаной шапки торчали обмороженные уши и седые волосы. На грязном, словно вылепленном из воска лице выделялись выпученные глаза. С леденящей ненавистью мужчина вглядывался в коридор стационарного отделения и кривил потрескавшиеся губы в злобной ухмылке.

Внезапно на плечо Го Чанчэна легла чья-то ладонь, и его сердце пропустило удар. Он тотчас подскочил, но изо рта не вырвалось ни звука. Чжао Юньлань окинул взглядом бледного от испуга подчинённого, который плотно свёл колени, будто сдерживал позывы в туалет, и спросил:

– Ты чего?

Разум Го Чанчэна заполнила гулкая пустота, он даже забыл, как говорить, и лишь дрожащими пальцами указал на окно в конце коридора. Начальник управления взглянул сквозь стёкла, покрытые тонким слоем пыли и редкими узорами изморози, на улицу и не обнаружил ничего необычного.

– Что ты там увидел?

Го Чанчэн растерянно посмотрел в окно: жуткий призрак действительно исчез. Смущённо почесав затылок, Го Чанчэн огляделся и сбивчиво поведал о случившемся. Чжао Юньлань озадаченно нахмурился: парню точно не хватило бы ни смелости, ни мозгов, чтобы солгать начальнику. Подойдя к окну, он протянул руку к раме и взглянул на циферблат Зеркала прозрения: оно ничего не показывало. Чжао Юньлань повернул проржавевшую ручку и впустил в коридор северо-западный ветер, но и тот не принёс с собой ничего, кроме холода.

– Пожалуйста, закройте окно! – крикнула подбежавшая медсестра. – Если хотите подышать свежим воздухом, спуститесь на улицу. Вы же заморозите нам всех пациентов!

Чжао Юньлань поспешно выполнил просьбу и виновато улыбнулся. При виде очаровательного посетителя девушка покраснела, что-то пробормотала себе под нос и торопливо зашагала прочь, украдкой продолжая бросать на красавчика взгляды. Шэнь Вэй закашлялся, и Чжао Юньлань с улыбкой спросил:

– Ты чего? Простыл?

– Давай ближе к делу, – отмахнулся Шэнь Вэй. – Что происходит?

Усмиритель душ взглянул на Го Чанчэна, стоящего поодаль, и кратко изложил суть дела. Немного подумав, Шэнь Вэй сказал:

– У парня нет третьего глаза, но, думаю, он способен видеть события прошлого в отражениях.

Чжао Юньлань приподнял бровь:

– В смысле?

– Помнишь нашу первую встречу в университете? Накануне я узнал о несчастном случае и заподозрил, что в деле замешан голодный дух, поэтому отправил марионетку проверить комнату покойной студентки. Марионетка ушла оттуда ещё до рассвета, но Го Чанчэн, забравшись на подоконник, каким-то образом установил с ней связь. Я понял, что он видит её в отражении в окне, и сразу вмешался… Тогда я не знал, что ты тоже там.

Всему виной был Демон хаоса, который намеренно заглушил его связь с Чжао Юньланем.

Го Чанчэн действительно упоминал скелет, в чьих глазницах разглядел силуэт человека в плаще с капюшоном, но на фоне остального бреда эта деталь затерялась, и Усмиритель душ воздал должное стараниям своего подчинённого, использовав его отчёт как подставку для кружки.

– Выходит, что не сейчас, а вчера или даже ещё раньше здесь действительно был человек… дух без ног?

Профессор кивнул:

– Ты ведь говорил, что пострадавших привезли ночью? На его месте я бы захотел прийти и лично убедиться, что мой план сработал.

– Я вообще не верю, что ты способен причинить людям зло! – покачал головой Чжао Юньлань.

В дверях палаты небольшая команда от управления специальных расследований столкнулась с понурым участковым. Когда обе стороны представились и предъявили друг другу удостоверения, сяо Ли опустил руку на плечо Чжао Юньланю и грустно сказал:

– Наконец-то вы здесь, я с самого утра вас жду.

Чжао Юньлань заглянул в палату и удивился:

– Мне говорили о трёх пострадавших, где ещё один?

– Тот, которого привезли вчера, совсем плох. Его перевели в отделение интенсивной терапии. Этих двоих, похоже, ждёт та же участь.

– Что с ним произошло?

– Сначала он жаловался на боль в ногах, метался по койке, а потом внезапно затих. Лежал с открытыми глазами, молчал как рыба, лишь иногда подёргивался от судорог, наконец полностью потерял чувствительность ног и впал в глубокий шок… Это точно отравление? Я столько лет работаю в полиции и ни разу не слышал, чтобы яд вызывал такие симптомы!

– Может, и не отравление… – Усмиритель душ мрачно посмотрел на коллегу, и тот поёжился. – Ничего нельзя исключать, пока врачи не определятся с диагнозом. А теперь оставьте-ка меня с пострадавшими.

Участковый выпроводил за дверь врачей с медсёстрами и членами семьи и сам тоже удалился. Чжао Юньлань бегло осмотрел пациентов, завывающих в унисон от боли, затем точным ударом вырубил одного из них и повернулся к Го Чанчэну.

– Блокнот с собой?

Тот кивнул.

– Тогда записывай. – Усмиритель душ наклонился к одной из коек. – Тётушка, у вас болят ноги?

Женщина средних лет так сильно корчилась от боли, что врачам пришлось привязать её к койке. Со слезами на глазах она быстро закивала. Чжао Юньлань достал кошелёк, в котором вместо денег и карт лежала внушительная стопка жёлтых талисманов, и начал их перебирать, попутно поясняя своему подчинённому:

– Талисманы – важный инструмент. Всегда храни их в строгом порядке, чтобы потом без проволочек достать нужный. Как ими пользоваться – целая наука…

Он невозмутимо читал лекцию под несмолкающие вопли бедной женщины, и Го Чанчэну оставалось только позавидовать его самообладанию: сам он не находил себе места и никак не мог сосредоточиться.

– Возьмём, к примеру, её случай. – Чжао Юньлань подошёл к пациентке и отогнул ей ухо. – Как простой смертный, ты не видишь скрытую добродетель, но можешь проверить её с помощью самого обычного талисмана. – Он протянул один. – Это поможет открыть третий глаз.

Го Чанчэн подался вперёд, но начальник крутанул запястьем и сам прилепил талисман к его лбу.

– Вот так.

Жёлтая бумага обдала кожу холодом, и в Го Чанчэне словно что-то пробудилось. Он пока не мог сказать, что именно, но мир стал ощущаться иначе.

– Подойди взгляни, – поманил его Чжао Юньлань.

Го Чанчэн приблизился и, к ужасу своему, увидел, что тело пациентки окутано чёрным туманом, как покрывалом. Лицо, и прежде казавшееся измождённым, стало совсем как у покойницы, ноги почти полностью исчезли во мраке пелены – торчали только края плоти у основания бёдер. Го Чанчэн перевёл взгляд за ухо женщины и увидел серую отметину, которая расползлась по шее как жуткое родимое пятно.

– Тёмный цвет означает утрату добродетели, – пояснил Шэнь Вэй. – Книга жизни и смерти хранит записи обо всех добродетелях и пороках человека. За каждый плохой поступок дух оставляет за ухом чёрный отпечаток пальца. Чем страшнее злодеяние, тем насыщеннее цвет. В случае этой женщины отметины довольно бледные, но охватывают большую зону – значит, серьёзных грехов она не совершала, но часто вела себя эгоистично и творила мелкие пакости. – Он помолчал немного и добавил: – Разумеется, смерти она не заслуживает!

Го Чанчэн, кивая, старательно записывал каждое слово профессора, но затем вдруг почувствовал неладное, резко обернулся и потрясённо уставился на него.

– Куда пялишься? – Чжао Юньлань повернул его голову обратно. – Шэнь Вэй теперь будет работать с нами. Он непревзойдённый мастер своего дела, так что прояви уважение! – Он продемонстрировал ещё один талисман. – Этот для изгнания злых духов. Довольно слабый, поэтому не всегда работает, зато в нашем случае поможет оценить силу противника.

«Интересно, каково пациентке слушать наш разговор?» – успел подумать Го Чанчэн, и тут же Чжао Юньлань налепил на женщину талисман. Из её тела вырвался столб чёрного тумана, разбился о потолок, и из рассеянных теней сложилось уродливое лицо с разинутым ртом. Послышался протяжный вопль.

Го Чанчэн не ожидал, что теоретическое занятие закончится аттракционом «Дом с привидениями», он закричал и хотел убежать, но начальник схватил его за шиворот, вернул на место, а затем взглянул на сгусток чёрного тумана под потолком и пробормотал:

– Странно, откуда такая сильная обида?

– Призрак! Призрак, призрак, призрак! – повторял как заведённый Го Чанчэн.

– Ну и что? Ты призраков ни разу не видел? Не будь их здесь, я бы не стал тебя звать.

Тут из кармана Го Чанчэна вырвалась яркая вспышка. Чжао Юньлань, наученный опытом, успел отскочить, и чёрную тень постигла та же участь, что и гигантский гребень в подземном тоннеле ханьга.

– Я ведь ещё не допросил его! Кто тебе разрешал его убивать?!

Го Чанчэн получил звонкий подзатыльник и со слезами на глазах уставился на начальника.

– Я… Я испугался…

– Держи себя в руках!

Начальник внушал Го Чанчэну благоговейный страх. Из его уст даже откровенную чушь он принимал за непреложный закон, поэтому, услышав приказ, тотчас собрал остатки воли в кулак и постарался успокоиться. Лицо бедняги раскраснелось, тело мелко задрожало, и вскоре он выдавил из себя тоненьким голосом, больше напоминающим комариный писк:

– У меня… не получается.

Чжао Юньлань смерил своего незадачливого подчинённого долгим взглядом. Напряжение стремительно приближалось к критической отметке, в любой момент палату могла озарить очередная мощная вспышка, но тут Чжао Юньлань вдруг беспечно рассмеялся:

– Да уж, с тобой не соскучишься.

– Хватит над ним издеваться, – наконец вмешался Шэнь Вэй.

Некоторое время пациентка ошарашенно наблюдала за происходящим, затем, опомнившись, с трудом наклонив голову, поблагодарила Го Чанчэна:

– Спасибо, спасибо тебе, небожитель!

– Н-нет, нет, я, я не… – залепетал тот.

От волнения его лицо залилось краской, а электрошокер в кармане затрещал и выбросил искру, едва не подпалившую Чжао Юньланю пальто.

– Прекратите сейчас же, иначе он палату сожжёт! – воскликнул тот и отошёл на безопасное расстояние. – У меня к вам несколько вопросов. Надеюсь, вы сможете нам помочь.

Женщина поспешно закивала.

– Вы тоже отравились апельсинами, купленными у лоточника?

– Да… Прошлым вечером я выходила из супермаркета и заметила на улице тележку с фруктами.

– Она давно там стояла?

Пациентка задумалась и протянула:

– Кажется… нет. Когда я только шла в супермаркет, её там не было. Я же как раз собиралась купить апельсины и явно бы обратила на неё внимание.

Похоже, дух нарочно подгадал время.

– Как выглядел продавец?

– Хм… Мужчина, худой такой, в порванной вязаной шапке и какой-то серой куртке.

– А на ноги вы обратили внимание?

– На ноги? – Женщина задумалась. – Да, он как-то странно ходил, хромал на обе ноги. Хотя, если бы вы не спросили, я бы даже не вспомнила. Неужто у него были протезы? – Не дожидаясь ответа полицейского, она с жаром продолжила: – Я вам вот что скажу: все эти хромые, немые и прочие калеки – настоящие отбросы общества! Увечья на психику жуть как влияют, для таких травить людей – обычное дело! По-хорошему, собрать бы их всех в одном месте да глаз с них не спускать. А то сами нормально жить не могут и другим не дают!

Чжао Юньлань быстро догадался, откуда взялась огромная отметина у неё за ухом. Некоторые люди с рождения обладали дурным нравом и каждой порой своего тела источали злобу – не смертельную, но вездесущую, которая так и норовит ужалить побольнее.

– Вот взять хотя бы глухого из нашего дома. Жену найти не смог, так завёл паршивую псину. Стоит только дверь открыть – лай на весь двор! Сам-то глухой, не слышит, а нам каково? Поздно я крысиный яд купила, надо было сразу от неё избавиться…

Терпение Чжао Юньланя лопнуло. Он устремил на женщину пристальный взгляд, от которого та мгновенно лишилась чувств, и прошептал ей на ухо:

– Ты отравилась и пошла в туалет прочистить желудок. Поднимаясь на ноги, ты потеряла равновесие и вляпалась в свои испражнения. Теперь, как ни старайся отмыться, вонь будет преследовать тебя повсюду ещё месяц…

С каждым предложением звучали всё более возмутительные вещи. Профессор понял, что пора вмешаться, и громко кашлянул.

– После полудня к тебе заходил красавец-полицейский, поспрашивал про торговца апельсинами для протокола и заодно провёл воспитательную беседу…

– Кхм! – вновь подал голос Шэнь Вэй и демонстративно направился к выходу.

Чжао Юньлань пошёл за ним, но уже в дверях обернулся и с кривой ухмылкой добавил:

– На досуге подумай над своим поведением. Желаю ночных кошмаров, тётушка.

Тут профессор не сдержался и решительно выволок Усмирителя душ в коридор, не дожидаясь, пока тот начнёт пересказывать сюжет «Звонка». Едва очутившись в коридоре, Чжао Юньлань сразу вернулся к роли учителя:

– Она не знает отравителя: линия кармы под веками бледная. Несчастная собака не могла принять облик торговца, а значит, женщине навредили без веской причины. – Он сделал паузу, чтобы Го Чанчэн успел записать всё в блокнот. – Будь она связана с духом, например если бы сама свела его в могилу, мы бы не стали вмешиваться. Хоть человеческие законы и запрещают самосуд, когда пересекается граница между мирами живых и мёртвых, в силу вступают совсем другие правила и расплата кровью уже не возбраняется. Но это не наш случай. Слабо выраженная линия кармы говорит о том, что она не нанесла злоумышленнику большого вреда – максимум, например, наступила ему на ногу в метро. А раз дух бесчинствует, мы имеем право поймать его и казнить на месте.