Книга: Хроника царствования Карла IX - Проспер Мериме

"Основными источниками романа Мериме были книги поэта гугенота Теодора Агриппы д’Обинье, обширнейшие жизнеописания и мемуары Брантома, записки военачальников Блеза де Монлюка и Франсуа Лану, дневники парижского горожанина Пьера де л’Этуаля." Он опирался на жизнеописание событий не из уст "сухих" историков, а на прямых участников действия. От того сочинение получилось очень натуральным, живым, современным.

С первых же строк поражает воображение искусность автора столь лаконично и живо схватить момент, передать весь спектр чувств, всю картину и обстановку, буквально в пару "мазков". Последнее у кого видел подобное был только - Лев Николаевич Толстой, безусловный мастер подобной письменной техники во всех его работах с 1881 года.

Геральдика, щиты, битвы, дуэли, развязные девки, картёжные игры, идущая гражданская война и путешествие по разрываемой противоборствующими сторонами Франции, высмеивание религиозного фанатизма, плутовские выходки некоторых героев - всё это составляет сюжетное богатство романа. Если вы знаете что такое "Witcher III", то скажу лишь, что это сочинение Мериме - "Ведьмак III" на "максималках", и даже гораздо лучше. Именно такое впечатление не покидает до конца произведения.

Сент Бёв - знаменитый французский критик, которого Плеханов сравнивал с нашим Белинским писал следующее: «Мериме, автор Клары Газуль и мой большой друг, выпустил прекрасную книгу, полуроман, полухронику о дворе Карла IX в 1572 году», а Стендаль своему товарищу: «Мериме только что выпустил «1572 год», очень умную книгу, в духе Вольтера».

Это очень увлекательное путешествие, в котором повествуется о чудовищных, возмутительных событиях кровожадной резни и насилия над протестантами, опьянёнными жаждой крови мещанами, на улицах Парижа. Мериме показывает, что власть сказала - надо! Мещане сказали - есть! И начали так рьяно исполнять безумную волю католических советников безвольного короля, что Франция надолго прославила себя как родина мракобесия и невежества. Имеются живительные сходства с Хрустальной ночью в Третьем Рейхе. Потому как 1572 год - это уже эпоха Высокого средневековья. Спокойно резать граждан своей страны за то что они не желают крестить младенцев и содержать дорогостоящие католические монастыри - было настоящим варварством. Также и фашизм в XXI веке, выделялся своим диким волюнтаризмом. В эпоху величайших требований пролетарита, были запрещены забастовки, стачки, массовые мероприятия, и люди преследовались просто за убеждения противные этим запрещениям, или за "неверную" форму черепа.

Обязан привести пример остроумия Проспера Мериме, который вызывает улыбку и является историей в собственном смысле:

"А вы, возлюбленные мои братья католики, вы уж потираете руки и облизываете пальчики при мысли о преддверии рая? Положа руку на сердце, скажу вам, братья мои: от королевского двора, где вам живется, как в раю, до рая дальше (даже если идти прямиком), чем от ворот Сен Лазар до ворот Сен Дени. Вас спасли и избавили от ада сила, смерть и кровь господа… Да, в том смысле, что вы очищены от первородного греха, с этим я согласен. Но смотрите, как бы вас снова не сцапал сатана! Предостерегаю вас: Circuit quarens quern devoret. О возлюбленные братья мои! Сатана – фехтовальщик искусный, он и Жану Большому, и Жану Маленькому, и Англичанину – всем нос утрет. Истинно говорю вам: он силен в нападении. Как скоро мы сменим детские наши платьица на штаны, то есть как скоро мы приходим в тот возраст, когда можно впасть в смертный грех, его превосходительство сатана уже зовет нас на Пре о Клер жизни. Оружие, которое мы берем с собою туда, – это священные таинства, а он приносит целый арсенал, то есть наши грехи, каковые служат ему и оружием и доспехами. Я вижу, как он выходит на место дуэли: на животе у него Чревоугодие – вот его панцирь; шпоры заменяет ему Леность; у пояса – Любострастие, это опасная шпага; Зависть – его кинжал; на голове он носит Гордыню, как латник – шлем; в кармане у него – Скупость, так что он всегда может воспользоваться ею в случае надобности; что же касается Гнева купно с поношениями и тем, что гнев обыкновенно порождает, он держит все это во рту, из чего вы можете заключить, что он вооружен до зубов. Когда господь бог подает знак к началу, сатана не обращается к вам, как учтивые дуэлянты: «Милостивый государь! Вы уже стали в позицию?» Нет, он бросается на христианина с налету, без всякого предупреждения. Христианин же, заметив, что его сейчас ударят в живот Чревоугодием, парирует удар Постом. Тут проповедник отстегнул распятие и для большей наглядности давай им фехтовать, нанося и парируя удары, – ни дать ни взять учитель фехтования, показывающий наиболее трудные приемы. – Сатана после отхода обрушивает на вас сильный прямой удар Гневом, а затем, прибегнув к обману при помощи Лицемерия, наносит вам удар с кварты Гордыней. Христианин сперва прикрывается Терпением, а затем отвечает на удар Гордыней ударом Смирения. Сатана, в бешенстве, колет его сперва Любострастием, однако ж, видя, что его выпад отпарирован Умерщвлением плоти, стремительно кидается на противника, дает ему подножку с помощью Лености, ранит его кинжалом Зависти и в то же время старается поселить в его сердце Скупость. Тут христианину нужно твердо стоять на ногах и смотреть в оба. Труд предохранит его от подножки Лености, от кинжала Зависти – Любовь к ближнему (весьма нелегкий парад, братья мои!). А что касаемо поползновений Скупости, то одна лишь Благотворительность способна от них защитить. Но, братья мои, если бы на вас напали и с терца и с кварты и пытались то кольнуть, то рубнуть, многие ли из вас оказались бы в силах отразить любой удар такого врага? Я на своем веку видел немало низринутых бойцов, и вот если боец в это мгновение не прибегнет к Раскаянию, то он погиб. Сим последним средством лучше пользоваться до , нежели после. Вы, придворные, полагаете, что на то, чтобы сказать: грешен, много времени не требуется. Увы, братья мои! Сколько несчастных умирающих хотят произнести: грешен, но успевают они сказать: греш, тут голос у них прерывается: фюить! – и душу унес черт – ищи теперь ветра в поле! Брат Любен еще некоторое время упивался собственным красноречием. Когда же он сошел с кафедры, какой то любитель изящной словесности заметил, что его проповедь, длившаяся не более часу, заключала в себе тридцать семь игр слов и бесчисленное количество острот вроде тех, какие я приводил. Проповедник заслужил одобрение и католиков и протестантов, и он долго потом стоял у подножья кафедры, окруженный толпою подобострастных слушателей, прихлынувших из всех приделов, чтобы выразить ему свое восхищение."

Одна из лучших работ Мериме, заслуживающая быть в библиотеке самых значительных сочинений мировой литературы, которую безусловно необходимо прочитать всем. Горячо советую.

Матео Фальконе, 1829

"«Стань на колени, — Ребенку он сказал, — читай молитву». Став на колени, мальчик руки поднял К отцу и завизжал: «Отец, прости Меня; не убивай меня, отец!» — «Читай молитву». Мальчик, задыхаясь, Пролепетал со страхом «Отче наш» И «Богородицу». «Ты кончил?» — «Нет, Еще одну я знаю литанею; Ее мне выучить отец Франческо Велел». — «Она длинна, но с богом». Дулом Ружья подперши лоб, он руки сжал И про себя за сыном повторил Его молитву, Кончив литанею, Сын замолчал. «Готов ты?» — «Ах, отец, Не убивай меня!» — «Готов ты?» — «Ах! Прости меня, отец». — «Тебя простит Всевышний бог». И выстрел загремел."

Василий Жуковский

В своё время эта новелла пользовалась бешеной популярностью в Российской Империи. И это заслуженно. Любимый мальчуган нарушил священную клятву, обманув доверие гостя. За вечный позор упавший на честь семьи, сыну пришлось заплатить своей кровью. Мне очень понравилось решительность, нравы, "дух" Корсики схваченный Мериме в паре предложений. Ощущение при чтении, что вернулся в давно покинутую и любимую родину. При этом, важно отметить, что Мериме на момент написания этого произведения ещё не бывал на Корсике, а только планировал посещение. Это виртуозная работа, которая навсегда останется с вами, как образец "чистого искусства", достойного быть отнесённым к "Дафнис и Хлоя". Такие характеры, которые идут до конца ради своих "идеалов" и горячо верят в них - всегда привлекательны.

Взятие редута, 1829

"Я вздрогнул и подумал, что настал мой последний час. – Ну, теперь попляшем! – крикнул капитан. – Добрый вечер! Это были последние слова, которые мне пришлось от него услышать. На редуте затрещали барабаны. Я увидел, как все ружья опустились. Я зажмурил глаза и услыхал ужасающий грохот, а вслед за ним крики и стоны. Я открыл глаза, удивляясь, что еще жив. Редут снова заволокло дымом. Вокруг меня были раненые и убитые. Капитан лежал у моих ног: ядром ему размозжило голову, и меня забрызгало его мозгом и кровью. Из всей моей роты на ногах остались только шестеро солдат и я."

Шевардинский редут. Наполеоновская армия в битве с "русскими свиньями". Они, русские, показали себя дерзкими соперниками, теснящими наших слева и справа. Пролог Бородинского сражения который показал, как горько поплатятся жёны и дети сынов Франции за безумную авантюру императора!

Коротко, ясно, и просто. При этом в очередной раз прямо бросается в глаза как точно, как икусно владеет словом Проспер Мериме.

Таманго, 1829

Воинственное аболиционистское (супротив рабства направленное) сочинение, которое точно также как и любая другая работа Проспера Мериме - навсегда запомнится вам. Лаконичный, живой язык, сочные образы, высокая идейность и художественность. Про капитана невольничьего судна торговавшего "черным деревом" и его напарника по бизнесу - Таманго. Как чёрный негр Таманго стал столь солидным человеком, что якшается с белыми колонизаторами спросите вы? Он, обладая недюжей физической силой и размерами, брал силой всех кто встречался ему на пути, своих же соплеменников, и продавал за пару бочек водки и пару мушкетов. Старики, женщины,и дети уходили за понюшку табака и пороха. Тварь дрожащая, или право имею? Он, безусловно, право имел. Потому что справедливо только то, что сильно, поскольку люди не смогли сделать справедливость сильной, грубая физическая сила, насилие и есть справедливость, как любил говаривать Блёз Паскаль. Безусловный восторг от чтения. Чистое наслаждение.

Этрусская ваза, 1830

"Каким надо быть глупцом, чтобы допустить хоть на минуту, что меня любили, как любил я!.. И все это только потому, что в волосах у нее розан и что она перестала носить драгоценности!.. У нее их полный ларчик… Масиньи, ценивший в женщине только туалеты, так любил драгоценности! Да, надо сознаться, у нее покладистый характер, большое умение приноравливаться к вкусам своих любовников. Черт побери, было бы в сто раз лучше, если б она была просто куртизанкой и отдавалась за деньги. Тогда я мог бы, по крайней мере, думать, что она действительно меня любит, – она моя любовница, а я ей не плачу."

Сент-Клер, прямолинейный молодой человек, не гнушающийся говорить что думает, очаровывается порядочной вдовой которую одну только не оттолкнул своей откровенностью в суждениях. Общество презрирает его за его "гордость" и "отстранённость", за то что он не следует светским правилам приличия и взаимного лицедейства. Сыграв с ним злую шутку пара друзей уязвили его, поклявшись что их общий знакомый уже спал с порядочной "вертихвосткой" в которую он втрескался. Мучительный кризис разрешился от простого разговора по душам с возлюбленной, однако дело чести требовало, чтобы он не только извинился за вызов на дуэль негодяя-приятеля, которого Сент-Клер лишь неправильно истолковал, но также потребовал чтобы тот выстрелил в него один раз чести ради. Это было последнее что он потребовал. Всё случилось из-за этрусской вазы. Звёзд с неба не хватает, но даже при этом, удивительный талант автора делает даже такой незатейливый сюжет ужасно интересным.

Партия в триктак,1830

"– Знаешь, – сказала Габриэль, – кому неизвестна твоя романтическая чувствительность, тот мог бы подумать, что ты сплутовал в игре. – А если это так и есть? – произнес он глухим голосом, останавливаясь перед ней. – Вздор! – ответила она с улыбкой. – У тебя ума не хватит, чтобы сплутовать в игре. – Да, я сплутовал, Габриэль, сплутовал, как жалкий подлец. Она поняла по его волнению, что он говорит правду. Она села на кушетку и некоторое время молчала. – Лучше бы… – наконец промолвила она взволнованно, – лучше бы ты убил десять человек, чем сплутовал в игре."

Небольшая, но крайне увлекательная новелла касающаяся вопросов личной морали и самооценки человека который совершил преступление. Судовой лейтенант Роже влюбился в гризетку Габриэллу в некотором порту, на стоянке. Она была безбашенной девкой, но любила честно и искренне в ответ. Случайно попав на вечер где всё общество играло, он почувствовал острый азарт победить, когда всех обыгрывал спесивый голландец. Всё получилось, но голландец застрелился с расстройства, что категорически повлияло на главного героя. Вроде бы ничего этакого, но автор и тут умудрился очень интересно всё рассказать. Редкий писательский дар у Мериме.

Двойная ошибка, 1838

"Девушка зеленоглазая, Более белая и алая, чем цветы! Коль скоро ты решила полюбить, То погибай до конца, раз уж ты гибнешь."

Тривиальный сюжет, в духе "Госпожа Бовари". Скучающая Жюли устала от мужа, который есть полная противоположность творчеству, инициативе, резвости, силе и благородству. Он лишь богатая тень, омрачающая её существование. Она отправилась развеяться на бал. За ней тотчас же начали ухлёстывать всякие мерзавцы, и она им конечно же верит. Но тут как гром среди ясного неба появляется дипломат вернувшийся из Стамбула, её давно забытая любовь детства. В минуту отчаяния и катастрофы на дороге, она соблазняет его, и отдаётся. Во время совместного возвращения она фантазарует о разводе со старым чурбаном-мужем, о новой женитьбе и детишках. Тот не ведая её чувств и помыслов, к окончанию поездки на карете, предлагает ей заниматься адюльтером на постоянной основе, и для этого нужно чтобы она представила его своему мужу для знакомства. Это был конец для бедняжки Жюль. Она собирает чемоданы и уезжает срочно в Италию, по пути заболев горячкой от расстройства нервов. Всё кончается очень печально и в самом грязном свете.

Мериме писал об этой своей работе следующее: "Это один из моих грехов, совершенных лишь для того, чтобы заработать денег"; "Мне когда то захотелось разработать подобный сюжет, но я потерпел фиаско, так как ничего не понимаю в женской душе."

Увесистая новелла, но изумительное владение словом у автора с лихвой правят все недостатки сюжета.

Души чистилища, 1834

Произведение долго не выходило в печать в Российской империи, по цензурным соображениям. Больно безнравственный главный герой. История испанского "Дон-Жуана", Дон Хуан де Маранья. Несколько сцен были написаны под вдохновением от "Фауста" Гете, сцена где Фауст насильно обесчестил Маргариту, убив её мать и брата, у Мериме получает новое, ещё более кровожадное развитие. Одна из работ ,в которую автор вложил много своих твореческих усилий и оные вознаграждают читателя с лихвой. Панегирик распуству. Очень интересные параллели с романом Мэтью Льюиса "Монах". Первым эту сюжетную линию вывел испанский драматург Тирсо де Молина. Затем Мольер в комедии «Дон Жуан», Моцарт в опере под тем же названием и Пушкин в драме «Каменный гость». Можно ли сказать что Проспер Мериме на голову превосходит столь именитых соперников? Творение уникально, ведь каждый из авторов по-своему интерпретировал историю. Оставляет большое впечатление.

Венера Илльская, 1837

"Статуи Венеры Илльской никогда не существовало, и надписи на ней были сочинены мною с помощью Муратори и Орелли. Я задумал написать этот рассказ, прочитав у Фреера одну средневековую легенду. Кроме того, кое какие подробности я заимствовал у Лукиана, рассказывающего о статуе, избивающей людей"

Проспер Мериме

Небольшая, проходная, работа с элементом фантазии. Несмотря на незатейливость сюжета, и тут Мериме показывает себя первоклассным талантом. Это любопытно читать.

Коломба, 1840

"Никогда, быть может, – писал рецензент «Ревю де Пари», – г н Мериме не поднимался до столь волнующей, столь глубокой правды, никогда он не показывал в полной мере все достоинства своего стиля и своего ума"

Лучшая работа у Мериме, получившая наибольшее количество наград, восторженных рецензий, а также наибольшее количество изданий. И оно по праву заслуживает это. О кровной мести, о чести, о разбойничьей вольной жизни, о непреклонных нравах, о ненависти к своим врагам. Обязательно читать все заметки к произведению. В "Матео Фальконе" автор сумел создать шедевр основываясь лишь на описаниях быта и нрава Корсики. Здесь же он уже обстоятельно и лично познакомился с ними, побывав на ней. Коломбо основана на истории реальной женщины с которой он подружился в путешествии. По силе чувства, правдивости и необыкновенному писательскому мастерству автора, мало что может сравнится с этим сочинением. То самое "вечное искусство", достойное быть отнесённым к "Дафнис и Хлоя" Лонга.

Арсена Гийо, 1844

"В оковы ввергнутый свободный человек Начальной доблести теряет половину. В презренной прозе это сводится к афоризму, что в несчастье мы становимся тихими и кроткими, как ягнята."

История любви одной продажной женщины к своему богатому ухажёру. Она оказалась слишком экзальтированной особой и как только их пути разошлись, решила отдать богу душу выйдя в окно. Её спасла добродетельная мисс, свято верующая в писание и дающае пару су нищим, чтобы те могли не подохнуть с голоду ещё один день. Оказалось, что спасённая вертихвостка имела преступную связь с близким и любимым для доброй католички молодым человеком. Любовнный треугольник разбавляет образ священника, который в последние часы жизни не может добиться "страха божия", за прегрешения, от Гийо, и получает лишь признание в том, что она "любила" и потому прожила жизнь сполна.

Вот что писал Мериме касательно своего творения: "Говорят, что я произвел грандиозный скандал своей девицей, которая только что появилась в «Ревю де дё монд» под именем Арсены Гийо. Благодаря ее появлению стало ясно, что я атеист, злодей, иезуит и т. д. и что очень странно, что меня до сих пор не арестовали в каком нибудь сомнительном притоне"

Кармен, 1845

События происходят в Андалусии (Испания). Богато описана Севилья, Кордова и Гранада, что расположились у берегов Гвадалквивира. Живо вспоминается знаменитое стихотворение Пушкина про испанку молодую:

"Ночной зефир Струит эфир. Шумит, Бежит Гвадалквивир. Вот взошла луна златая, Тише… чу… гитары звон… Вот испанка молодая Оперлася на балкон. Ночной зефир Струит эфир. Шумит, Бежит Гвадалквивир. Скинь мантилью, ангел милый, И явись как яркий день! Сквозь чугунные перилы Ножку дивную продень! Ночной зефир Струит эфир. Шумит, Бежит Гвадалквивир."

После Коломбо, это вторая лучшая работа у Мериме. История жизни андалусских цыган, их быт, нравы, язык; приключения разбойников, контрабандисты; преследования, воровство и убийства; безудержная, категоричная любовь, целая жизнь запечатлена здесь. Особенно вам запомнится Кармелита. Образ дерзкой красотки очень дивно начертан автором. Развитие героев в новелле идёт динамично, безыскусно. Мериме вложил всего себя в творение и эта работа также заслуженно является "вечным искусством", жемчужиной мировой литературы.

Аббат Обен, 1846

"Зевс, что за племя нам послал ты в женщинах!" (Эсхил)

Небольшая, но не менее увлекательная новелла о том, как одна замужняя женщина пристрастилась со скуки водить шашни с аббатом. Тот не знал как и отделаться от совратительницы. В ней взыграли чувства чести и добродетели по отношению к мужу, которого она не возжелала обманывать, и уговорила своего дядюшку - влиятельного епископа, обеспечить Аббата Обена более богатым приходом в центре округа, подальше от неё, дабы не сорваться в грешные дела. Вот что пишет Мериме:

"Я посылаю вам маленькую историйку, которую я только что напечатал без подписи, ибо мне вполне достаточно заговорить о кюре, чтобы старые ханжи принялись кричать об антирелигиозности. Все приключение – чистейшая правда, я мог бы назвать действующих лиц."

Голубая комната, 1866

"Женщина и молодой человек пошли друг другу навстречу, смотря направо и налево, но не прямо перед собой. Они сошлись, соединили руки и несколько минут стояли, задыхаясь и дрожа, охваченные тем острым волнением, за которое я отдал бы сто лет жизни философа."

Мериме писал, что работа эта есть результат ночной бессонницы после выпитого вечером "слишком крепкого чая". Сочинение наделало много шуму, так как Мериме описал слишком откровенные подробности любовной связи молодых людей. Парочка уехала за город, сняла номер в каком-то уездном городке. По пути с ними был один чопорный англичанин, который заселился в один и тот же с ними, единственный отель в городе. Благодаря некоторым стечениям обстоятельств, они оказались на грани психического кризиса, почти что преступниками. Работа живо напоминает нам по спектру испытываемых переживаний момент из "Сестры Керри" Драйзера, когда Герствуд обокрал бар, которым управлял и, не объяснившись со своей женой, сбежал вместе с Керри в поисках лучшей жизни.

Локис, 1866

"Резва, как кошка, бела, как сметана, под темною бровью блестят звездами очи."

Литва. Граф Шомет, начитанный, живущий в уединённом замке, рослый, молодой феодал, принимает важного гостя который пытается разобраться в тонкостях изучаемого языка. Между тем граф давно "сохнет" по панне Ивинской. Совершенной чертовке, безудержной хохотунье, постоянно проделывающей шутки над неуклюжим графом. И чем больше, тем сильнее он полониться ею. По итогу он заполучает её, но его рехнувшаяся мать, что в детстве чуть не попала в лапы бурого медведя, портит всю свадьбу. С этого начинаются неблагополучные события, плачевно кончившиеся для всех участников. Есть элемент сказки в произведении. Ведь оное писано под вдохновением трудами Мицкевича. И должно сказать в очередной раз, это Мериме - а значит это интересно и увлекательно!

Мериме активно советовался с Тургеневым при написании произведения. Он даже начал изучать балтийские языки, чтобы глубже передать атмосферу. Луначарский был под таким впечатлением, что даже потребовал поставить пьесу.

__________________

Мериме - настоящий подарок для любителя литературы. Он руководствовался в своих изысканиях теми же методологическими принципами что Лев Толстой, а именно в сжатых словах выразить всю квинтэссенцию явлений, схватить саму суть вещей, в паре мазков получить уже готовую сцену с живыми героями, со всей их трагедией, чувствами, стремлениями,переживаниями. Он достиг в этом поистине виртуозного мастерства. Как писал один критик Ипполит Фортуль:"Виктор Гюго описывает лишь вещи, тогда как Мериме – человеческие характеры". Проспер Мериме - настоящий озорник в литературе. Каждое, даже трагическое его произведение, пышет оптимизмом, неувядающей верой в человека, в самое лучшее что может только случиться. Этим заразительным оптимизмом он напоминает Лабрюйера. Горячо советую всем ознакомиться со всем его наследим. Его популярные произведения не стоят на острие классовой борьбы, но он любил писать увлекательные сказки о людях вообще. Это сенатор Второй Империи, ярый бонопартист поддерживающий Наполеона III. Будучи облечённым высоким саном, он пытался избегать политики, и занимался исключительно вопросами сохранения культурного наследия Франции.