Текст книги "Курсант. Назад в СССР 10"

Рафаэль Дамиров
Курсант: Назад в СССР 10

Глава 1

Я выскочил на лестничную площадку, сжимая в руке злополучную карту. Внизу, в пролете, мелькнула чья-то фигура. Перескакивая сразу через несколько ступенек, я помчался вниз.

Судя по телосложению, это был парень, он спешил вниз, не оглядываясь. Его зеленый спортивный костюм маячил у меня перед глазами. «Не уйдешь!» – пульсировала в голове мысль.

Я преодолел два пролета за несколько секунд. Прыжок, и сбил парня с ног. Придавил его к полу, готовый впечатать кулак в его голову.

– Дядя Андрей! Ты чего?

На меня уставились пронзительные смеющиеся глаза. Парень и не думал сопротивляться. Я сразу узнал его. Сейчас он выглядел совсем как раньше… Даже холодок по спине прошел от увиденного.

Добавить морщин и седины – и вылитый мой друг, мой убийца из прошлой жизни… Но сейчас ему только восемнадцать. Сто лет его не видел. Вырос совсем.

– Олег?! – я ошарашенно уставился на парня. – Ты что здесь делаешь?

– Тебя пришел навестить, дядя Андрей. Может, уже отпустишь? Слезь, говорю, дышать тяжело. Так-то ты гостей встречаешь.

– А-а? Да, да, конечно… – я встал и подал руку, помог ему подняться. – Ты вообще как здесь очутился? В Москве, то есть.

– Ты что? Забыл? В медицинский приехал поступать. Родители говорили, что ты в курсе, ты же был у них в Новоульяновске.

– Ах, да, точно… – мысли путались в голове. – Хорошо, что зашел…

– Что у тебя в руке? – Олег кивнул на мой кулак, я разжал пальцы, на ладони лежала смятая десятка треф.

– Карта? – парень хитро прищурился.

– Ну, да… Привет мне кто-то передал. Из Михайловска. Ты не видел, тут никто не проходил? Кто мне ее мог подбросить под дверь?

– Маньяк, наверное, – пожал плечами парень и ухмыльнулся.

– Чего?

Я наблюдал, как ухмылка моего старого знакомого становилась всё шире.

– Да я ее подкинул тебе, блин, ты шуток вообще не понимаешь? Разыграть решил, – Олег улыбался и смотрел на меня так, будто ждал аплодисментов.

– Тьфу ты, бл*ха! Ну и шуточки у тебя, Олежка… Погоди. А откуда ты знаешь, что следующей должна быть десятка треф? Что в Михайловске все на девятке крестовой закончилось, – я с подозрением на него уставился и соображал, каким человеком он вырос.

Я все сделал, чтобы он стал нормальным… Вырвал его из лап убийцы, подсуетился с приемными родителями. Пока он был маленький, частенько его навещал. А потом… Успокоился. Да и жизнь как-то завертелась, закрутилась. За последние несколько лет в Новоульяновске я был только наскоками. Когда в отпуск уходил. А Олега давно не видел. Отпуск у меня обычно летом был, а его приемные родители на все лето к бабушке в деревню отправляли. И вот теперь передо мной стоит почти взрослый мужик. Даже голос загрубел, несмотря на то, что это вчерашний школьник.

– Ох, дядя Андрей, какой же ты дремучий, – парень вытащил из спортивной сумки смятую газету «Щит и меч». – Об этом каждый дурак знает. На, читай… Тут и фото твое есть. И целый рассказ про тебя, как ты Михайловского Борца вычислил. Прямо роман можно написать. Кстати, ты не думал мемуары свои выпустить? Говорят, газету эту милицейскую с твой подачи запустили. В этом году первый номер вышел.

Я взял газету, пробежался по строкам статьи и на душе отлегло.

– Ну, чего встал, – обнял я Олега и похлопал по спине. – Пошли чебуреки трескать. Света нажарила, пальчики оближешь. Помнишь ее?

– Тетю Соню помню, а Свету нет.

– Значит, познакомишься, и больше так не шути. Особенно с картами. А то ведь и зашибить ненароком могу. Фу-ух… Ну и озадачил ты меня. Я уж думал, у Инги напарничек секретный объявился.

– Или подражатель, – кивнул Олег. – На то и расчет был. Испугался? Ну признайся…

Я нехотя кивнул. Может, и лучше было перевести всё это в плоскость шутки, чтобы доставить удовольствие пареньку – провел, мол, бывалого – но у меня не получалось.

– А ты откуда о подражателях знаешь? – продолжал я расспросы, пока мы поднимались обратно.

– Читал про твое дело в Зеленоярске. Там под практиканта Берга притворялся военрук, который в Москве Дицони убил таким же способом, как маньяк потрошил женщин. Живот разрезал, сам же помнишь. Или забыл уже? У тебя столько этих маньяков. Не жизнь, а кино…

– Маньяками интересуешься? – я озадаченно посмотрел парню прямо в глаза.

– Да не то чтобы слишком, просто за тобой интересно было следить. Почти про каждое твое дело в журнале «Советская милиция» пишут. В библиотеку ходил, а потом попросил мать выписать мне этот журнал. Она возмущалась поначалу, мол, зачем тебе он сдался. Есть же у тебя «Наука и жизнь» и «Техника – молодежи», но я настоял. Правда, от «Науки и жизнь» из-за этого отказаться пришлось.

– Интересные у тебя увлечения. Только шутка не очень смешная вышла. Не делай так больше.

– Да понял уже, дядя Андрей, – улыбнулся скуластый парень.

– Еще раз назовешь меня дядей, подзатыльника отвешу. Для тебя я – Андрей. Усек?

– Лады, – подмигнул Олег. – Просто ты старше меня на… Блин, а сколько тебе лет? Что-то я запамятовал.

– Сколько ни есть, все мои, считай, что мы с тобой одного возраста.

– Ага, скажи еще, что еще учились вместе!

– И скажу…

– У тебя тоже шутки несмешные какие-то, дя… То есть, Андрей.

– Зато ты шутить умеешь, то карту подбросил, то с балкона скинул, – невесело хмыкнул я.

– С какого балкона? – Олег почесал вихрастую макушку.

– Не важно, было это давно и неправда…

– А-а… Я просто плохо помню, что было до того, как ты меня спас. Ну, после того, как маму убили. Как отрезало все, понимаешь…

– Сочувствую.

– Да нормуль все… Теперь у меня новая мама. И папа. Ты знаешь, так, конечно, нельзя говорить, но я, честно говоря, рад, что они у меня появились. Вместо… гражданки Зверевой. Била она меня. Это я хорошо помню. Как я еще нормальным вырос, ума не приложу.

Глаза его сузились, голова опустилась. Все ещё тяжело, видно, нести было этот груз.

– Ты посмотри. Вырос он! Сначала институт закончи, на работу устройся, а потом говори, что взрослым стал.

– Блин, ты говоришь, как моя мама.

– Вот и слушай ее. И меня.

– Вообще-то я даже в милицию хотел идти работать. Как ты.

– Не-е… – замахал я руками. – Выбрось эту дурную затею из головы. Ты добрый, тебе людей лечить, а не сажать надо. С твоим характером лучше в милицию не соваться. Наша система кого хочешь сломать может.

– А я думал, тебе нравится в милиции работать. Значит, это самое лучшее место.

– Нравится, – уверенно кивнул я, – но тут свои тараканы. Которые могут в голову потом перебраться. Говорю же, добрый ты для такой работы.

– А ты злой, значит? – поддел меня Олег.

– Профдеформированный.

– Это как? – Олег непонимающе хлопал длиннющими ресницами.

– Это когда броня в три наката и кожа, как у носорога.

– То есть, тебе пофиг на всех? Ты это хотел сказать?

Мы остановились, еще когда разговор зашел про его родную мать, и я подумал, что таким темпом мы до квартиры никогда не дойдем.

– Короче, Склифосовский. Много вопросов задаешь, хорош трындеть, пошли чебуреки хряпать. С чаем и вареньем малиновым. Расскажешь про институт. К экзаменам-то хоть подготовился?

– Первого августа сочинение на четыре уже сдал. Биология, химия и физика остались.

– А физика-то нахрена в меде?

– Ну, вообще-то во все вузы у нас по четыре экзамена сдавать надо, что еще кроме физики воткнуть могли? Не математику же.

– Ну, да… – я распахнул дверь своей квартиры. – Заходи, студент.

– Ого! – Олег шагнул в просторную прихожую и присвистнул. – Богатенький Буратино. Это что, паркет? И мебель у тебя… Хм-м… Никогда такую не видел в нашем захолустье.

– Чехословацкая.

– Хорошо, смотрю, платят в милиции.

– Как и везде, – пожал я плечами. – Не особо, но на жизнь хватает.

– Так ты что? Взятки берешь?

Он сощурился, как бы сам не веря своему предполложению.

– Запомни, Олежка, – погрозил я пальцем. – Советская милиция взяток не берет.

– Ага, рассказывай, страна у нас такая, все берут.

– Разговорчики в строю!

– Не, ну ты не берешь, я верю. Только откуда такие хоромы?

– Трофейные, – хмыкнул я. – Государство помогло обустроиться. В спецбуфеты не хожу, в спецмагазинах не отовариваюсь, но кое-что от жизни урвал, хотя и не просил. Ценит у нас государство квалифицированные кадры. Сам же говоришь, в журнале не раз читал. Понял?

– Ясненько.

Из комнаты вышла Света.

– Привет, – улыбнулась она.

– Здрасьте, – Олег уставился на нее восхищенными глазами. – А вы красивая. Повезло Андрею.

– Челюсть подбери, – усмехнулся я. – Света, это Олег. Олег, это Света.

– Да, я помню, – кивнула девушка. – Ты рассказывал про него.

– Лоб какой вырос, посмотри, с меня ростом. Кстати, он в мед поступает. Может, ему на психотерапевта пойти потом по специализации? Или это в другой институт поступать нужно?

– Не-е, – замотал головой Олег. – Я хирургом хочу стать. Людей резать… Ну, в смысле, лечить.

– Ты подумай, – насторожился я. – Твои руки не под скальпель заточены.

Я вспомнил, как Олег в прошлой жизни даже нормативы по стрельбе не мог сносно сдать. Руки тряслись. А тут хирург. Но, может, это в прошлой жизни так было, а в этой я все изменил.

Ведь изменил же?..

* * *

– Черт знает что! – громыхал Горохов, прохаживаясь по своему кабинету на Петровке.

Сегодня первый рабочий день после отпуска. Мы расселись на стулья по стенке, как воробушки на жердочке. Весело переглядывались. Соскучились по брюзжащему шефу и по друг другу, конечно.

– Представляете, товарищи! Эти… – Никита Егорович недвусмысленно ткнул пальцем в потолок. – Хотят отправить нашу группу расследовать дело цеховиков в Узбекистане. Как вам? С хлопком они, видите ли, сладить не могут, сколько лет следствие тянется, и нашу группу вдруг решили туда же засунуть. Нас! Единственную группу в Союзе, которая специализируется на поимке серийных убийц. Будем теперь на подхвате у генеральной прокуратуры исполнять партийный заказ.

– Мы теперь как ОБХСС-ники, что ли? – понуро спросил Федя. – Хищениями и растратой займемся?

– Эх… – вздохнул Горохов и, уставившись куда-то вдаль, в распахнутое окно, задумчиво добавил. – Может, на пенсию опять уйти?

За окном августовская погодка доносила задорное щебетание воробьев, и ей не было никакого дела до проблем Горохова.

– Это вы, Никита Егорович, бросьте, – вмешался я. – Хлопковое дело, конечно, не наш профиль, но не бросать же из-за этого любимую работу? И нас? Бросили уже один раз когда-то…

– Я разве против работать, Андрей Григорьевич? – вздохнул шеф. – Но каждый должен заниматься своим делом. К чему приспособлен, а не так, что Родина приказала, и комбайнер коров доить вдруг начал.

– Не видел такого, – хмыкнул Федя. – Обычно комбайнер доярок щупает, ну или выпивает, когда не работает.

– А-а… – махнул на него рукой Горохов, – я же образно, Федор. Больно смотреть, куда страна катится. То, что в Узбекской ССР мафия орудует – мы сами виноваты. Суверенитета им захотелось. Законы поменяли, а старые порядки остались. Это же надо так цеховиков легализовать. Да у них на плечах целые криминальные структуры осели. Все профукали, что Щелоков наработал. Столько нужных подразделений ликвидировали. Службу профилактики правонарушений, методический центр по передовому опыту, центр исследования проблем управления, ВНИИ безопасности дорожного движения. Пальцев на руках не хватит, перечислять все то, что годами нарабатывали и с легкой руки этого… – Никита Егорович, понизив голос, похлопал себя по плечу, изображая большие министерские погоны. – Просрали… Извиняюсь, товарищи, за крепкие выражения, слов нет, одни маты на языке крутятся.

Горохов тряхнул головой, расправил плечи и уселся в свое кресло. Хлопнул широкой ладонью по столу:

– Но не будем вешать нос, товарищи. Мы люди служивые и начальство не критикуем. Так… Наболело просто… Тьфу ты, в Узбекистане будем вату искать. Хорошо хоть в прошлом году, когда пьянству войну объявили, не отправили нас алкоголиков отлавливать.

– А что, разве у нас маньяки перевелись? – спросил Катков. – Неужели нам в целом Союзе не нашлось дела с самым захудалым маньяком?

– Говорят, что нет пока таких дел, которые можно было бы нам поручить.

– А в сводке есть, – вставил я свои три копейки.

– То сводка, – вздохнул Горохов. – А то начальство. Как говорится, начальству в сводку не заглядывают. Эх… – Следователь махнул рукой. – Куда катимся? Одно радует, что хоккеисты наши молодцы. В этом году 20-ый раз чемпионом мира стали.

– И КВН опять разрешили, – добавил оптимизма Федя. – С этого года опять по телеку его показывают.

– Угу, – кивнул Горохов. – Только Масляков теперь один его ведет. Без Жильцовой. Вдвоём, мне кажется, у них лучше было.

– Обожаю КВН, – улыбался Погодин.

– Вот и будем теперь шайбу гонять и шутки шутить, – ухмыльнулся Горохов. – Ладно… Я в кадры, проект приказа посмотрю об откомандировании. Готовьтесь, товарищи, к поездке в жаркую республику.

На столе Горохова неожиданно зазвонил телефон. Следователь даже вздрогнул. Обычно в кабинет на Петровку ему никто не звонил. Все рабочие дела мы решали в командировках, а здесь лишь получали задания. Если звонит телефон, значит, нам светит новое дело.

Лицо Горохова на миг осветилось радостью, но улыбка тут же слезла с его лица. Он потянул руку к телефону, пробормотав:

– Из кадров, наверное, звонят, опять что-нибудь напутали. То звание не то укажут, то в должности «понизят». Слушаю, Горохов! Да… Что? Когда?

Брови следователя полезли вверх, как, впрочем, и кончики его губ. Выражение на его лице напоминало лыбу Чеширского кота. Лысинка радостно засияла капельками испарины.

– Угу… – Никита Егорович встал с трубкой в руке. – Так точно, товарищ генерал. Группа в полном составе на рабочем месте. Отдохнули, отпуска догуляли, к бою готовы, так сказать. Да хоть завтра можем вылететь, а как с Узбекистаном быть? Есть – в жопу этот Ташкент! Кхм. А я вам говорил… Не наше это дело. Да я понимаю, что и на вас давят. Хорошо, что у нас убийства. В смысле, конечно, плохо, но хорошо, что мы улететь не успели. Так точно, сделаем. Кадры сейчас обрадую, пусть командировочный приказ переделывают. До свидания, товарищ генерал.

Горохов аккуратно положил трубку, будто она была хрустальная или он боялся спугнуть удачу.

– Что ж, товарищи, – он развалился на кресле, ослабил узел галстука, стянув его почти до пупа и окинул нас торжествующим взглядом. – Сам заместитель министра звонил. Мы теперь ему напрямую подчиняемся, в соответствии с новым межведомственным приказом Генеральной прокуратуры и МВД.

– А что сказал-то? – с нетерпением спросил я.

Горохов довольно хмыкнул:

– Поздравляю, товарищи. Новый маньяк у нас объявился. Хлопок, так сказать, подождет.

«Ура» кричать мы не стали. Все-таки нехорошо радоваться, что кто-то людей убивает, но ладошки от радости потерли и переглянулись.

– Ну, не томите, Никита Егорович, – Света свела аккуратные бровки. – Рассказывайте уже.

– Ага, – ерзал Федя. – В каком городе? Сколько трупов?

– Один, – неожиданно выдал Горохов.

– Как – один? – переспросил Погодин. – А почему серийник тогда?

– Не серийник, – следователь по-учительски поднял указательный палец вверх. – А маньяк. Серийник без мании убивает, из расчета или корысти. А тут психопат.

– А почему решили, что психопат? – теперь уже продолжала допытываться Света. – Если серии пока не прослеживается и всего одно убийство.

– Потому что головы у трупа нет, – загадочно проговорил Никита Егорович.

– Как нет? – выдохнул Федя.

– А вот так. Тело есть, а головы нет.

– Гы… Прикольно, – Погодин расплылся в улыбке. – Голову будем искать. Может, он ее потерял? Забыл где-нибудь.

– Не пори чушь, Федор, – грозно вскинул на него бровь Никита Егорович.

– Да я ж шучу… Просто мне всегда учительница в школе говорила, когда я учебник дома забывал – «а голову ты не мог забыть?»

Света хихикнула, а я улыбнулся. Не Фединой шутке, а новому делу. Как говорится, кому война, а кому…

– Это еще не все, – Горохов хитро прищурился. – Ни за что не угадаете, в какой город нас отправляют…

Глава 2

Никита Егорович загадочно на нас смотрел, но совсем не торопился рассказывать о конечном пункте нашей командировки. Видимо, ждал, что мы будем «играть в города».

– Сочи! – первым высказался Федя.

– Холодно, – прищурился Горохов.

– Ну, тогда без разницы, в какой город лететь, – удрученно вздохнул Погодин.

– Ростов, – предположил Алексей.

– Почему Ростов? – вскинул на него бровь следователь.

– По статистике в Ростове и его окрестностях больше всего серийных убийц.

Катков себе не изменял – как всегда, поражал противника вычитанными откуда-нибудь фактами.

– Нет, тоже холодно.

Судя по хитрой физиономии шефа и по его косым взглядам в мою сторону, город явно был связан со мной. Нетрудно было догадаться, какой.

– Новоульяновск, – нехотя предположил я.

Горохов тут же энергично ткнул в меня пальцем.

– Совершенно верно, Андрей Григорьевич. Завтра вылетаем в твой родной город, с которого и началась наша совместная деятельность.

Ощущения двоякие. С одной стороны, я рад вернуться на малую родину, хоть и временно, но с другой – мысль, что в Новоульяновске снова орудует маньяк, не особо радовала. Там у меня родные и близкие. Там… Я потерял Зину Рогову. Интересно, а Соня замуж вышла? Детей, наверное, уже нарожала.

* * *

г. Новоульяновск. Август 1986 года

В аэропорту нас встретил старый добрый РАФик с надписью: «Криминалистическая лаборатория». Жив еще старик. Та самая служебная машина криминалистов, на которой когда-то мы с Паутовым выезжали на места происшествия.

Возле машины стоял… Витя Драгунов. Старший эксперт, который учил меня премудростям экспертной фотосъемки. Теперь он совсем не был похож на хорька, отъелся немного и раздобрел, а взгляд все равно колкий остался. Но, увидев меня, расплылся в улыбке:

– Андрюха! – подскочил и долго тряс мне руку, попутно кивая и остальным. – Здрасти, здрасти.

– А почему не «Волга»? – поморщился Погодин, косясь на неказистую машину, уж очень ему хотелось прибыть в родное УВД «на карете».

– Так вы бы не влезли все, вот начальник и отравил машину побольше.

– А ты, стало быть, водителем подрабатываешь? – усмехнулся Погодин.

– Я сам вызвался. Хотел вас лично встретить.

Мы закинули чемоданы и уселись внутрь.

– Ну, рассказывай, – сказал я. – Как Паутов? Работает еще?

– Нет, на пенсии Аристарх Бенедиктович. В дом переехал, поросят завел.

Никита Егорович тихо хмыкнул, я не успел понять – не то с сожалением, не то с одобрением, видимо вспомнил как совсем недавно курочек на даче разводил.

– А вместо него кто?

– Теперь я начальник отдела, – Витя расправил плечи.

– Ого, поздравляю!

Неожиданный поворот, учитывая, что в мою бытность старший эксперт Драгунов никак не мог найти общий язык с коллективом. Интересно, как его теперь личный состав воспринимает? Специалист он первоклассный, а вот характер…

– Начальник милиции кто? – продолжал я расспросы. – По-прежнему Сафонов?

Вспомнил я неприятного человечка, который чуть не пристрелил Гошу Индия, да и меня ранил, когда мы с Шубником его сейф вскрывали, не совсем законно искали улики убийства следователя Дубова.

– Да нет, его на пенсию с почестями проводили.

– Как так? Он же в Главк метил, карьерист еще тот был. Начальству одно место лизал.

– Да вот так, прижали его за что-то и попросили рапорт написать по-тихому, – пожал плечами Драгунов.

Вот странно – изменился человек, а жесты все такими же остались. И плечами пожимает, будто все еще худой да нервный фотограф, а вовсе не начальник. Или это у меня ностальгия разбушевалась?

– За что прижали?

– Нам, простым смертным не говорят, за что. Ходили слухи, что за махинации с черными «Волгами». Он их на Кавказ перепродавал втридорога. Любят там черные «Волги». Для джигитов они нарасхват.

– Странно, прижали… – пожал я плечами. – Не поделился, что ли?

– История мутная, опять же, поговаривают, что специально место под нового начальника освободили.

– Какого начальника?

– Ох, Андрюха, все-то тебе сразу и выложи! Его к нам из областного Главка прислали. Он там замом «семерки» был, а вообще, до этого, в КГБ работал. А в Новоульяновск поставили, чтобы углУбить, расширить и улучшить деятельность управления, как это среди начальства говорится.

– Из конторы в милицию, – хмыкнул Федя. – Странная карьера.

На самом деле здесь не было ничего необычного. С приходом к власти Андропова многие начальственные посты в МВД заняли его ставленники по прошлому ведомству. Их назначали замами руководителей оперативных подразделений в Главках, начальниками отделов т. п. Должности раздавали не слишком высокие, но и не маленькие. Очень хотелось Андропову многолетнее противостояние с МВД свести на нет путем внедрения в систему «своих». После его смерти такая практика, конечно же, прекратилась, но большинство ставленников, как ни странно, прижилось. Даже в моем времени я знал такого начальника уголовного розыска, который из конторских выходцем был. Компанейский мужик и спец отличный. В девяностых уже никто не вспоминал, откуда он пришел.

– Бывает, – кивнул я. – А как сам начальник?

– Да вроде ничего, – уже негромко проговорил Витя, будто боялся сболтнуть лишнего. – По сравнению с Сафоновым так вообще нормальды.

– Ну и хорошо…

– Вас куда везти? В управление или в гостиницу? Ну, тебя-то к родителям, это понятно.

– Я тоже в гостинице остановлюсь, – улыбнулся я, косясь на Свету. – Я не один, не хочу родителей стеснять.

– Понял, – кивнул Витя.

* * *

– Прошу, товарищи, присаживайтесь, – начальник милиции, полковник Булкин Сергей Альбертович, после того, как каждому из нас пожал руку, указал на ряд стульев в его кабинете.

Знакомый кабинет. В углу все тот же насыпной сейф, который мы вскрывали с медвежатником. Только мебель изрядно пообтрепалась. Сафонов бы давно новую себе поставил.

Сам полковник среднего сложения и роста, с лицом, на первый взгляд, слишком улыбчивым и мягким для такой должности. Но, судя по крепкому рукопожатию и цепкому взгляду выцветших голубых глаз (за полтинник ему явно), человек он бывалый и не такой простой, как кажется на первый взгляд.

– Как устроились? – спросил Сергей Альбертович.

– Спасибо, хорошо, – ответил за всех нас Горохов. – Город уже как родной нам. Не первый раз здесь.

– Наслышан, да. До сих пор про Зинченко и его отца байки ходят. Новоульяновский душитель давно в могиле, но поговаривают, что дело семьи где-то в Таганроге продолжает его мать.

– Серьезно?

– Да слухи, конечно. Здесь она, в Новоульяновске актрисой в местном театре работает. Вернулась после того громкого дела с мужем и сыном. Через несколько лет приехала, думала, народ забыл все, но нет. Иногда участковый выезжает по ее жалобам. То дверь ей разрисуют угрозами, то камень в окно швырнут. Хотя в последнее время утихомирились люди. Не пишет она заявлений больше, вроде.

– А почему она из города снова не уедет?

– Из-за квартиры, я думаю. Как-то оставили за ней жилье горкомовское.

– Расскажите коротенько об убийстве. Раз это дело нам поручили, значит, что-то серьезное произошло.

– Ну, труп без головы – это всегда серьезно. Нет, бывает, конечно, бытовая расчлененка. Ее раскрыть особого труда не составляет. Сами знаете, как это происходит – выпили, подрались, один не выжил. А чтобы из квартиры вынести тело, это частями сподручнее. А тут иное. Тело обнаружено совсем не в квартире, и не на мусорке по пакетам, а в окрестном лесу, в паре километров от города. Убитый – Морошко Евгений Юрьевич, сорок лет. Ничем не примечателен. Работал на Новоульяновской фабрике музыкальных инструментов мастером. Все как у всех: жена, дети, собака и теща. Криминального за ним ничего не числится. Только доставления в медвытрезвитель раз в год, примерно, да штрафы по линии ГАИ.

– Что изъято с места преступления? – спросил Горохов. – Я материалы дела еще в прокуратуре не видел, к производству не принял.

– Да ничего. Следов обуви даже нет, лишь трава примята. Ну, и веревку изъяли.

– Какую веревку?

– Которой тело к дереву было привязано. Он получается, как бы стоял.

– Интересно… Почему стоя? Это же повозиться надо…

– Извините, – вмешалась Света, – это похоже на некий ритуал. Тело привязывают обычно при казни.

– Да, но он был привязан посмертно, – деловито уточнил Булкин. – Медицинская экспертиза показала, что следы от веревки оставлены после смерти. И крови нет. Ни возле, ни в самом трупе.

– Как? – хрипловато поинтересовался Катков.

– Будто слили кровь.

– Получается, что его убили в другом месте? – Горохов побарабанил пальцами по столу.

– Именно, а потом вывезли в лес и к дереву примотали. Только зачем?

– Что пропало из личных вещей? Деньги, документы, ключи?

– Ничего, кошелек и пропуск на фабрику в карманах обнаружили. Опрос знакомых и родственников потерпевшего ничего не дал. Врагов у Морошко не было. Начальство только жаловалось, что выпивает, да и кому он нужен? Непонятно. В общем, не участвовал, не замечен, не судим. Самый что ни на есть рядовой гражданин. Родился в Новоульяновске, где и проживал.

– Может, это дело рук сатанистов? – бесцеремонно вмешался Федя.

– Кого? – в голос переспросили Горохов и Булкин.

– Ну, дьяволопоклонников. Я в «Клубе путешественников» по телеку видел, что в некоторых неразвитых странах есть двинутые, которые поклоняются сатане.

– Ну, у нас тоже такое существует, – кивнул Булкин. – «Орден Сатаны» назывался. Раньше приходилось по нему работать. Правда, в этом году они распались на множество мелких организаций.

– Вот и я говорю, точно сатанисты. Вроде как жертву принесли дьяволу.

– Насколько я понимаю, – опять вмешалась Света, – никаких ритуальных знаков на месте преступления не обнаружено?

– Ничего необычного, – абсолютно спокойно подтвердил полковник. – Если не считать, собственно, отсутствие головы. Ее мы пока не нашли.

– А веревка где?

– В Москву на экспертизу запаховых следов отправили. Новый вид экспертизы такой появился. Слышали? Там запаховые следы выпарят и законсервируют. Но сравнить пока не с чем. Как будет подозреваемый, можно будет тогда сравнительную экспертизу назначить.

– Это вы молодцы, что в Москву направили. Сообразили.

– Стараемся, – улыбнулся Булкин. – Передовые методы внедряем в борьбу с преступностью, так сказать. Обзоры ведомственные по части практической деятельности, что пачками нам шлют, так просто не валяются. Сам читаю и всех замов своих заставляю изучать. В рамках служебной подготовки с личным составом интересные моменты тоже штудируем.

– Похвально, – кивнул Горохов. – А теперь вопрос по нашему устройству здесь. Нам нужен подходящий кабинет и служебная машина.

– Кабинет вам освободили уже. На втором этаже, номер восемь.

– Хм… Наше старое рабочее место, – крякнул Никита Егорович.

– Да, я подумал, что вам там привычнее будет. Да и просторный он.

Федя улыбнулся и заерзал на стуле, видно, вспоминая, как несколько лет сам отработал в этом кабинете в должности оперативника. Там я с ним и познакомился, когда тянул лямку вольнонаемного слесаря, прикреплённого к экспертному отделу. Воспоминания нахлынули. Аж мурашки по коже, вроде недавно я здесь, всего восемь лет, а столько всего произошло за это время.

И вот я теперь снова здесь, в этом городке, в этих же кабинетах. А мог бы в Москве сейчас сидеть и аналитическим отделом в министерстве руководить. Говорят, что как раз после того, как я отказался принять предложение генерала о переводе на другую должность, нашу группу и захотели к «хлопковому делу» присоседить. Не по «специальности» заставить работать. Но не срослось, маньяк объявился. Все-таки хорошо, что я отказался. Да?

* * *

– Быков! Твою маковку! Отпусти, задушишь! – я трепыхался в объятиях друга-здоровяка, как цыплёнок в лапах коршуна.

Он обнял и оторвал меня от пола, радостно потряхивая, словно куклу.

– Да соскучился я! – басил Антон.

– Недавно же виделись, в отпуске.

– Ага, раз в год приезжаешь, совсем друга старого забыл. Что-то ты дохлый стал, Андрюха! Легкий.

– Нормальный, в одной поре, – отмахнулся я, когда Антон поставил меня «на место». – Это ты просто жирный стал.

– Есть немного, – Тоха демонстративно похлопал по натянутой на пузе рубашке, казалось, еще немного и пуговички отлетят. – Семейная жизнь, понимаешь.

– А я предлагал тебе в милицию идти, сейчас бы стройный был, как пес бездомный.

– Куда? В ППС?

– Ну, у тебя же сейчас есть вышка? На офицерскую можно.

– Не-е… Теперь я инженер. У меня мастера, старшие смен по струнке ходят. Как-нибудь без ППС-а обойдусь. Ну что? Куда пойдем? В нашу старую пивнушку?

– А есть другие варианты?

– Нет.

– А чего тогда спрашиваешь? Похоже, в Новоульяновске ничего не меняется. Будто бы и не уезжал вовсе.

Честно говоря, это ощущение мне не очень нравилось.

– Это мне и нравится, – закивал тем временем Быков. – Зарплата, премия стабильно. Путевку в Туапсе давали нынче нам с женой.

– И что?

– Отказались, у жены арбуз такой, куда нам.

– Как назовете арбузика?

– Не думали еще, – отмахнулся Тоха. – Я Юлей хочу, но жена против.

– А говоришь, не думали…

Я поддел его локтем, но тот шутливо отмахнулся.

– Ты-то когда выводком обзаведешься?

– Успеется, – уклончиво ответил я. – Вон наш автобус, пошли скорее.

– Не беги так, я теперь вообще не бегаю, хожу только.

– Оно и видно, скоро жопа в кресло влезать не будет. К Санычу бы на тренировки походил, он бы тебя растряс. Кстати, как он?

– Бодрячком. Кует кадры для столицы. Как только кто-то из ребятишек у него поднимается, так его сразу Госкомспорт забирает. Руку жмет и спасибо говорит, что помог найти талантливого боксера.

– Ничего не меняется в этом городе. И в этой жизни…

– Да хорошо живем, Андрюх! Зачем что-то менять?

– Хорошо – никогда не бывает долгим… К сожалению.

– Ты какой-то пессимист стал. Ничего, щас пивка хряпнешь, развеселишься.

– Да я и не грустил.

Через три остановки мы вышли и очутились прямо перед пивным баром. На крыльце братались мужики, один из них разводил руками в стороны и мамой божился, что во-от такую поймал, еле в подсачек влезла.

Мы вошли внутрь пивнушки, но столиков свободных не оказалось. Народ радостно галдел, отмечая самый обыкновенный и рядовой вечер пятницы. Впереди выходные, дача, рыбалка и прочий самогон. Покрутились мы, походили, но ничего подходящего не нашли.

– А пошли в парк на лавочку, – предложил Антон. – Щас только пиво возьмем.

– У нас тары нет.

– Не боись, все будет. Вон мои подчиненные с завода квасят.

Антон подошел к каким-то мужикам, что оживленно и с серьезным видом обсуждали заплетающимися языками недавний запуск орбитальной станции «Мир», и выцыганил у них эмалированный бидон с крышкой.

Протиснулся без очереди, пользуясь своим внушительным видом, и купил пива и парочку вяленых лещей.

– А стаканы? – нахмурился я.

– Вот аристократ, блин. Сейчас.