Текст книги "Пожарный СССР: Начало"

Глава 7. Дембель на горизонте

Наступил День Победы. Кажется, тридцать восьмой, с тех пор как Советский Союз разгромил Гитлеровскую Германию. Само собой, праздник гремел на всю страну, да и в воинской части было, на что посмотреть.

Сначала парад на строевом плацу, при котором огласили немного истории, затем поздравили действующих ветеранов-гостей. После этого было торжественное поздравление от начальника гарнизона, рядом с которым стоял наш командир части подполковник Шпагин – тот самый, что заходил ко мне в палату. В целом, он оказался неплохим мужиком, по крайней мере, из моих сослуживцев никто о нем плохо не отзывался.

А после был спортивный праздник.

Из близлежащих воинских частей на автобусах прибыло две команды участников. С ними были офицеры и команды поддержки, куда же без них?

Мероприятие включало три этапа – сначала была скоростная эстафета на тысяча семьсот пятьдесят метров, где группа из семи человек передавала друг другу флажок, через каждые двести пятьдесят метров. Затем шла довольно сложная полоса препятствий, а уже потом комплекс силовых упражнений на брусьях, турнике и упражнения с гирей. По окончании проводили подсчет набранных очков и называли победителя.

Мне очень понравилась организация праздника – видно было, что подобное проводится не первый раз и уже отлажено по системе. И ведь ладно бы это была элита советских войск в виде десантников, ан нет – все участники простые мотострелки, от которых, вообще-то, особая подготовка и не требуется. Честно говоря, не думал, что в воинских частях СССР проводились подобные праздники. Скорее всего, это какая-то местная инициатива, по указанию кого-то из старших командиров.

Само собой, по состоянию здоровья участвовать я в принципе не мог – спортсмен из меня сейчас просто никакой, да и опять же – это ж готовиться надо было заранее, а тело реципиента для этого дела не очень-то и подходило. Пришлось стать болельщиком на трибунах – народу тут хватало. Пришли ветераны, семьи военнослужащих, еще какие-то люди. Ну и солдаты с офицерами, само собой.

Пока сидел, успел многое рассмотреть. Отдельного внимания заслуживало оформление территории – на столбах висели яркие флажки, ленты, стяги с победными лозунгами. Были там и на спортивную тематику, вроде «Быстрее! Выше! Сильнее!» и «Спорт – это здоровье, воля и мужество!» Территория была вылизана, вычищена. Деревья побелены, асфальт выметен чуть ли не до блеска.

Отдельно отмечу, что одежда гражданских лиц меня тоже позабавила – просто, ярко и необычно. В наше время таких нарядов уже и не увидишь в принципе. Ну, разве что, у каких-нибудь бабушек. Вовремя одернул себя – нечего таращиться, могут понять неправильно. Нужно учиться не показывать своего удивления, это несложно.

Спортивная эстафета прошла очень напряженно под бурные овации болельщиков. Да что там, трибуны буквально гудели. Причем, что весьма меня удивило – зрители подбадривали не только своих, но и команды соперника. Не было лицемерия, агрессии. Это только спорт, а все здесь братья одного народа.

Во время второго этапа, где бойцы штурмовали полосу препятствий, я обратил внимание на отдельную группу солдат, прибывших из соседней части в качестве болельщиков. Их поведение мне не понравилось – они периодически посматривали в мою сторону, а один из них зачем-то тыкал пальцем. Спустя какое-то время мне это надоело и, поднявшись со своего места, я направился вниз, за трибуну. Боковым зрением заметил, что они тоже двинулись за мной – так, а вот это уже интересно получается. Старший из них с погонами ефрейтора, шел первым и при удачном моменте окликнул меня:

– Эй, Жаров… Это ты, что ли?

– Ну, допустим! – обернулся я, гадая какого хрена им надо. – А кто интересуется?

Сам он был чуть выше меня, немного шире в плечах. Но глуповатое лицо как бы намекало – с интеллектом у парня не очень. Явно из какой-нибудь деревни, где главным развлечением была езда на тракторе или стрелять по воробьям из рогатки. Еще и голос у него неприятный, словно наждак по стеклу.

– Ты что, меня не помнишь? – прищурился тот с некоторым подозрением. Видимо, по моему растерянному взгляду было понятно.

– А что, должен? – манеру общения я сохранил.

Было понятно, что это вовсе не дружеская беседа. Как и тот факт, что ефрейтор был знаком с моим реципиентом и за что-то точил на него зуб. В общем-то, мне неинтересно, но для кругозора хорошо бы понять, что тут за история. Жаль, что рядом не было ни Павлова, ни Коржова – так бы хоть спросил.

Ефрейтор смотрел на меня слегка удивленным взглядом, судя по всему, пытался понять – шучу я или нет. Еще раз убедился, что с интеллектом там не очень хорошо, да и словарный запас оставляет желать лучшего. Нет, я не говорю, что мой ай кью на голову выше, но уж выражать свои мысли я умел хорошо.

– Э-э… Ладно… – он обернулся к своим, затем снова посмотрел на меня. – Я слышал, что ты на пожаре чуть не сгорел, да? Ну, я не удивлен. С твоими-то талантами. Одного не пойму, как такому дебилу, как ты, дали награду?

А вот это было обидно! Нужно быть либо отморозком, чтобы делать такие заявления, либо…

– Зависть, она такая… Эй, ты там мозг не перегрузил, нет? – сдержанно произнес я, глядя на ефрейтора, как на дерьмо. Хоть я и был чуть ниже, но умудрялся смотреть на него свысока. Было очевидно, что отморозок просто пытается вывести меня из себя, причем простым и вместе с тем гарантированным способом – банальными оскорблениями. А это значит, что он был уверен в том, что ничего ему за это не будет.

Интересно, почему?

– Что? – глуповато ухмыльнувшись, он обернулся к своим, словно за поддержкой. Затем снова посмотрел на меня, сплюнув под ноги. – Да ты пустое место! Детдомовский отброс!

У-у… А вот это зря! Эта наглая ухмылка, взгляд и манера поведения ефрейтора. Не приемлю я такого охреневшего отношения к себе, особенно без видимой причины. Расстояние между нами было минимальное, а дружки его стояли чуть позади, демонстрируя ленивую самоуверенность.

Несмотря на то, что я еще не выздоровел, взял, да и зарядил ему с правой в подбородок. Удар получился быстрым, резким. И нужно признать, хорошо так попал. Даже в суставе что-то слегка хрустнуло.

У ничего не ожидающего ефрейтора только зубы клацнули.

Воин как стоял, так и рухнул, словно подкошенный. Для меня такой удар тоже не прошел бесследно – бок прострелила острая боль, но стиснув зубы, я сдержался. Повисла тишина – его сослуживцы замерли с открытым ртом, глядя на меня растерянными глазами – явно не ожидали, что я сделаю что-то подобное. Черт возьми, все еще не пойму, кем же был мой реципиент. Бабником, дерзким и самодовольным, но при этом что, трусом? Странный букет.

– Ну что? – спросил я у них. – Вам тоже прописать?

Все трое, с перекошенными мордами, шагнули ко мне. Один увидел, что у меня рука в месте ожога перевязана бинтами, остановился в нерешительности. Но оба других не обратили на это никакого внимания – сейчас начнется. Ну ничего…

Но тут сзади раздался недовольный голос:

– Я не понял! Что тут, мля, происходит?

Резко обернувшись, увидел приближающегося к нам старшину роты – прапорщика Киреева. Тот видел мой удар, а потому решил незамедлительно вмешаться.

– Все нормально, товарищ прапорщик! – спокойно ответил я, ощущая боль в области ребер. – Погода сегодня хорошая, вот солнечный удар у ефрейтора и случился.

– Да? – он окинул всех троих взглядом, посмотрел на небо, затем на лежащего на земле. – Хм, действительно! Чего встали? Вашему товарищу плохо. Пункт медицинской помощи – там. Ну!

Ефрейтора с окровавленной губой подняли и потащили прочь.

– Ты еще мне ответишь, Жаров! – просипел тот, глядя на меня злыми глазами.

– Угу, непременно! – выдохнул я. – Я тебе письмо напишу!

Того перекосило еще больше.

– В чем дело, Жаров? – спросил Киреев, когда они отошли.

– Да не люблю, когда оскорбляют без причины, а ведь я даже не знаю, чего им нужно было. Терпение кончилось.

Старшина кивнул.

– Сам-то как?

– Жить буду, – отмахнулся я.

– Понятно. Иди на трибуну, будь со своим отделением. А я тут осмотрюсь пока.

Я так и сделал. Боль в боку еще беспокоила. Задрав китель, заметил, что через наложенную белую повязку проступила кровь. Не сильно, но все-таки. Зря я, конечно, так поступил – не в этом состоянии нужно было бить. А если бы Киреев не подоспел? Втроем меня бы просто в грязь втоптали бы – по мне же особо и не видно, что я был ранен.

Ну, ничего страшного. Зато в следующий раз этот урод будет умнее.

К моему удивлению, до конца спортивного мероприятия больше ничего не произошло. Я думал, что ко мне будут какие-то претензии, но нет. Видимо, сами устранили все следы случившегося, чтобы их офицеры не подняли шум. Все же был спортивный праздник, да еще в такой день.

После окончания всех запланированных мероприятий обе команды участников вместе с болельщиками разъехались. Мы заняли первое место, но отрыв по очкам составлял всего в пару баллов. Но тем не менее, даже незначительная победа – все-таки победа.

Далее был прием пищи – и зрители и участники успели хорошо проголодаться. Солдатская столовая была усилена полевой кухней, где всем гостям можно было попробовать гречневую кашу с тушенкой. Я даже усмехнулся – это что, традиция такая? В двадцать первом веке так тоже делали.

Вообще, за небольшое время службы я уже определил для себя, что в армии тоже бывает нормальная еда. Нет, это совсем не бигус. И не тушеная рыба. Из горячего мне нравился рассольник, гороховый суп и щи, а из вторых блюд хорошо заходили макароны по-флотски, азу и, как ни странно, пельмени.

Уже вечером я поинтересовался у Коржова, что это был за тип, но к моему удивлению, он понятия не имел, кто это такой и на чем был основан конфликт. Значит, история брала начало раньше, еще до службы в армии.

А спустя еще несколько дней с меня сняли швы – благо их было всего пять, а затем и повязку. Я быстро приходил в норму, и когда меня вызвал ротный, можно было сказать, что я практически здоров. Ну, организму-то еще восстанавливаться пару недель.

– Ну что, Жаров! Все? – спросил капитан Глебов.

– Разрешите уточнить?

– Ай, не лохмать мне бабушку! Готов домой отправляться? – усмехнулся офицер, протягивая мне пачку документов. Среди них я узнал военный билет, какую-то карточку, исписанную со всех сторон и предписание. Такие я уже видел на военной кафедре. Форма-то одна и та же, с незначительными изменениями.

– Что, уже? – без особого энтузиазма спросил я, осознавая, что и в прошлой жизни и в этой родителей у меня не было. Привыкать особо и не придется, тем более, что я их не знал и даже никогда не видел. Даже будь они живыми, вряд ли смогли бы стать мне родными. Наверное, это даже хорошо – так проще. Перед родными людьми скрывать свою настоящую личность будет особенно сложно.

– Ты, я смотрю, не особенно-то и рад? Неужели хочешь остаться еще на два года? – поинтересовался офицер, присаживаясь в кресло.

– Так не возьмут же.

– Ну почему же, на сверхсрочную возьмут. Нам толковые люди нужны, а ты вон как под самый дембель отличился. Возьмем, только не сразу – сначала здоровье в порядок приведи, физическую форму тоже. Не хочешь? Ну, ладно. Понимаю, можешь не рассказывать про причины… Так! Почти все документы на увольнение уже готовы, осталось только проставить печать в строевом отделе. Ну и все, считай, долг Родине отдал. Сегодня тебя снимут с котлового довольствия.

– Понял. Разрешите идти?

– Да чего ты так официально-то? Ладно, Жаров! Если вдруг решишь продолжить службу, знаешь, куда обращаться. Телефон, адрес, индекс…

Я только кивнул. Нет уж, военным в советской армии я быть не хотел – не мое. В те годы война в Афганистане шла, а туда мне совсем не хотелось. Ну, хоть повезло, что при перерождении я попал в тело дембеля, а не призывника. Подумать только, сейчас бы ждал два года срочной службы со всеми тягостями и лишениями…

По прибытии в строевой, я столкнулся с начальником отдела, лейтенантом Копыловым.

– Так, младший сержант Жаров… Ага! Это ты, что ли, увольняешься раньше срока? – спросил тот, смерив меня важным взглядом. Лейтенант хоть и молодой, но видно, что напыщенный. Скорее всего, погоны получил недавно, вот звезды и давят. Отсюда и поведение.

Помню, на кафедре мне один преподаватель из бывших военных говорил, что если человек по жизни нормальный, то при получении власти остается таким же, каким и был. А вот если человек изначально дерьмо, то ему власть кружит голову только так – друзей в упор не видит, мнит себя высоким начальником.

– Так точно.

– А причина?

– Товарищ лейтенант… Так это, самое… Заключение военно-врачебной комиссии!

– Да? – тот на секунду завис, глядя на меня внимательным взглядом. – А, точно! Ну, тогда давай предписание и свободен. Чего зря время терять?

Печать и подпись поставили без проблем. Затем я вернулся в нашу казарму, быстренько собрал свои вещи, попрощался со старшиной и командиром. На контрольно-пропускном пункте меня выпустили без проблем. Сослуживцы проводили до самых ворот, хотя не сказал бы, что для меня это было важно. Все-таки, это не мои друзья. Только знакомые.

Что ни говори, а тяжело примерять на себя жизнь чужого человека, кто бы там что ни говорил. Это нужно принять, постоянно держать на контроле. Иногда, от осознания этого факта голова кругом шла.

Когда я вышел за ворота, впереди была только неопределенность.

С собой у меня были только документы, вещевой мешок и немного денег. Военную форму и сапоги оставили. Дембельскую форму оставил в части, отдав ее Павлову. Не хотелось мне в таком виде щеголять. Тем более, как оказалось, реципиент превратил форму черт знает во что. Не солдат, а клоун расписной.

Кстати, при виде советских денег, которые в моем времени давно уже вышли из употребления, я невольно улыбнулся – какие-то они смешные. В мое время увидеть их можно было разве что в интернете или музее. Маленькие такие, мятые. Всего около ста рублей.

Судя по имеющимся документам, жил я в поселке, рядом с небольшим городком, который примостился на берегу небольшой реки и рос из-за присутствия огромного металлургического завода областного масштаба. Это я узнал, пока бродил по библиотеке, что была на территории нашей части.

Перебирая ногами, сам не заметил, как вышел на старую, потрескавшуюся дорогу, терявшуюся впереди. Осмотрелся по сторонам. Насколько я помнил, отсюда до ближайшего перекрестка было километров шесть, где уже должны были ходить междугородние автобусы. Что ж, придется немного прогуляться – погода очень даже способствовала. Все-таки май на дворе – это лучшее время года. Еще нет изнуряющей жары, а вокруг уже все цветет, живет и пахнет.

Удивительно, но я не испытывал радости возвращения домой – фактически моего дома здесь не было. Я не испытывал чувств возвращающегося домой солдата, который два года не был в родных стенах, не видел семью и друзей… И тем не менее у меня не было и намека на депрессию. Даже совсем наоборот, нарастал живой интерес – а какая же она жизнь в Советском Союзе? Знаний было немного, зато любопытство зашкаливало. Эх, мои настоящие родители сейчас живы, только они еще школьники и где они могли быть, я понятия не имел. Что было до того, как мама с папой познакомились, информации у меня не было.

Перекинув свой мешок на другое плечо, я продолжил путь.

Дорога проходила через лес и была довольно живописной. Все вокруг зеленело, воздух был чистый и свежий, щебетали птицы. Кое-где пауки распустили свою паутину, летали бабочки… С самого первого дня я заметил, что воздух здесь немного другой, вряд ли я смогу описать этот момент. Не было городского смога, не было вредных выбросов от заводов, потому что их было меньше, да и сама промышленность была иной. Не было загазованности от тысяч машин. Это совсем не Москва.

Через кроны деревьев пробивались солнечные лучики и падали на асфальт. Хотелось завалиться на травку и полежать…

Машин здесь не было – дорога вела к военной части, а значит, кроме военного транспорта, другой тут ездило крайне редко. За сорок минут ходьбы не встретил ни души.

Наконец, это лесополоса осталась позади, а дальше началась сплошная равнина. Далеко на горизонте виднелось то ли огромное озеро, то ли водохранилище, поросшее по краям густым камышом. Его размеры реально впечатляли. Левее шли зеленеющие поля – наверное, там росла пшеница или еще что-то из зерновых. Тут и там можно было разглядеть сельскохозяйственную технику, снующие по грунтовым дорогам грузовики.

Я думал о том, что мое перерождение в этом мире чудесным образом касалось не только перемещения во времени и в чужое тело, но еще и территориально. Было бы вполне логично, что если я погиб на ЗГРЛС в Чернобыле, то и очнуться должен был там же, только на несколько десятков лет ранее. Но нет. Судьба распорядилась мной иначе.

Ранее я жил в Москве, в районе ВДНХ. Не скажу, что был прям таким активным путешественником, хотя поколесить все-таки пришлось. И все равно, несмотря на несколько десятков покоренных объектов в самых разных уголках страны, я оказался в неведении.

Само собой, я не раз пытался определить, куда же меня все-таки занесло. Но названия близлежащих поселков и городков мне ни о чем не говорили – нормальной карты в ленинской комнате не оказалось из-за ретивого замполита, который зачем-то перевесил ее к себе в кабинет. Другая найденная мной карта была устаревшей, времен пятидесятых годов, и понять там что-либо было сложно. Ну а спрашивать у сослуживцев я не стал. Было бы очень странно, если бы сержант, прослуживший два года срочной службы, вдруг начал бы задавать такие вопросы. Спихивать все на амнезию было уже неуместно – ведь более-менее я адаптировался.

Да и насколько я понял, никого не волновало, какие поблизости есть города. Все равно даже во время увольнений запрещалось покидать пределы гарнизона, куда попадала лишь пара небольших поселков.

Ну, собственно, чего скрывать – с географией своей страны я был знаком плохо. А учитывая, что площадь СССР в восьмидесятых годах была в полтора раза больше, чем территория Российской Федерации, то и незнакомых регионов было куда больше. Одно я знал точно – этот регион русскоязычный. Судя по климату, возможно, это Астраханская или Волгоградская область.

Перебирая ногами, я сам не заметил, как добрался до шоссе. Вдалеке слева увидел одинокую автобусную остановку. Направился к ней, поглядывая по сторонам. Меня удивили и даже немного насмешили проезжающие мимо машины – «копейки», двойки, «Москвичи» и старые обтекаемые «Волги». Проезжали грузовики, которых в нашем времени уже почти не встретишь.

Добравшись до остановки и усевшись на лавку, я положил рядом свой вещмешок и принялся ждать. Заметил на стене стенд с расписанием движения автобусов. Удивился, как его тут не оторвали… Да и вообще, все здесь было цивильно, окрашено. Не было никаких нецензурных надписей, вроде «Вова лох».

В какую сторону ехать? А вот будет автобус, у водителя и спрошу. По-любому, я не первый, кто вот так вот уезжает домой.

Увидел проезжающий мимо ЗИЛ – автоцистерну с желтой бочкой. На боку увидел хорошо различимую надпись «Молоко». За ней еще одна, но уже «Живая рыба».

Далеко впереди виднелся какой-то поселок. С другой стороны, почти на горизонте различил какой-то завод – трубы, поднимавшиеся к небу, тихонько дымили.

Хотелось пить, но вот воды у меня с собой не было. Флягу я сдал, вместе с плащ-палаткой и еще некоторыми вещами, которые не полагались увольняемому в запас.

Прошло минут двадцать, но ни один автобус так и не приехал. Быть может, он тут вообще не ходит или ходит строго в определенное время? Так можно и несколько часов просидеть, а выхлопа не будет.

Вдруг к остановке подкатил темно-зеленый ГАЗ-66, остановился на обочине. Пассажирская дверь приоткрылась и оттуда высунулся молодой лохматый водитель.

– Эй, дембель! – крикнул он. – Запрыгивай, подброшу!

Глава 8. Авария

Водителя шишиги звали Егором.

На вид ему было под тридцать, а внешность символизировала ту самую категорию водителей, которые по совместительству еще и заядлые механики. Запах бензина и пятна машинного масла на комбинезоне только подтверждали этот факт. Еще относительно молодой, энергичный, собранный и готовый к любым неожиданностям, что могут произойти в дороге. Я сразу заметил, что с управлением машиной он справляется на ура.

После быстрого знакомства выяснилось, что он направлялся в сторону населенного пункта у того самого водохранилища, что я видел на горизонте. Там ему нужно было загрузить какие-то баллоны, а затем предстояло ехать на разгрузку куда-то на запад.

– Из мотострелков? – поинтересовался водитель, кивнув на петлицы. – Я тут часто катаюсь, иногда ваших подбираю, часть-то недалеко. Пешком, наверное, шел? Давно уже пора что-то придумать.

– Ну да, – согласился я. – Но я не жалуюсь. Да даже хорошо немного прогуляться ножками, после двух лет службы. Воздух свежий, погода хорошая. Да и тихо здесь. Никаких «равняйсь, смирно»! Еще бы кирзачи снять и вообще жизнь сказкой покажется… Свобода-а!

– Да-а, понимаю… – усмехнувшись, согласился Егор. – Сам-то я на БАМе служил, в строительном батальоне. Пять лет назад вернулся, затем в водители подался. Я и там баранку крутил, нравится мне это дело.

– Байкало-Амурская магистраль? – уточнил я. – Разве ее не заключенные строили?

– Ха! Да кто ее только не строил! – усмехнулся тот, не забывая посматривать на дорогу. – За столько лет там много, кто засветился. Слышал, что еще немного и строительство наконец-то будет закончено. Это ж самая крупная железнодорожная ветка в Союзе, а то и в мире будет.

Ну да, так-то оно так. Да только вроде сдадут БАМ нескоро, аж в восемьдесят девятом году и то, не в таком виде, в каком ее видел я. Там еще какие-то туннели постепенно будут вводиться, отдельные участки, мосты.

– А ты чего там, автобуса ждал? – поинтересовался водитель.

– Ну да. Вертолеты тут вроде не летают.

– Гиблое дело. Не дождался бы! – авторитетно заявил Егор. – Он здесь только один ходит, в шесть утра и в восемь вечера. А сейчас только к одиннадцати дело подходит.

– Серьезно? – удивился я, услышав про автобус. – Хм, не знал. Почему-то думал, раз здесь поселков много, то и автобусы должны быть. Местные жители же как-то между ними перемещаются?

– А так и перемещаются, либо утром, либо вечером. Ну а кто ждать не хочет, то кооперируются и на личном транспорте. Только далеко не у каждого он тут есть. Еще можно на телеге с парнокопытным двигателем.

– Ясно. А что это за водохранилище? – поинтересовался я, указав на водную гладь вдалеке. Мы подъехали ближе и его размеры поражали.

– Что за водохранилище? – переспросил он. – Ну ты, брат, даешь! Два года служишь и не знаешь? Цимлянское, самое крупное в этом регионе.

Нескольких секунд хватило, чтобы проанализировать и вспомнить, где оно находится. Кажется, на стыке между Ростовской и Волгоградской областями, а значит, я приблизительно угадал.

– А кстати, сам-то откуда? – Егор сменил тему. Видимо, догадался, что солдату такая информация просто ни к чему.

Город, что был указан в моем личном деле, я запомнил, а вот название поселка постоянно забывал. Как раз перед тем, как сесть в машину, заглянул в свое предписание – к счастью, там все было понятно.

– Военный комиссариат города Красного Сулина. Ну и адрес места жительства имелся.

– А, знаю! – оживился водитель. – Небольшой городок, был в тех местах пару лет назад. Километров двести с лишним отсюда. Жаль, нам не по пути, мне севернее нужно, впрочем, большую часть пути я тебя все равно подкину. По крайней мере, до Семикаракорска точно.

Весь следующий час мы с ним болтали, причем обо всем сразу. В основном говорил он, рассказывая про то, как служил срочную и какие истории с ним приключились. У меня такого опыта не было, поэтому армейских историй я всячески избегал. Мол, скукота, ничего интересного не запомнилось.

Он забывал, а потом снова спрашивал. То, что Егор любил поболтать, я уже давно понял, ну и старался поддерживать беседу. Время летело незаметно.

Один раз пришлось совершить вынужденную остановку – пробили колесо. Причем основательно, в двух местах. Я предложил ему помощь, но Егор ловко управился и без нее, на все ушло минут пятнадцать. И это ведь не на легковушке колесо заменить, тут куда сложнее.

Закончив ремонт, мы продолжили путь.

Спустя какое-то время он задал вопрос, который меня серьезно озадачил.

– Слушай, Артем… Дембель это хорошо – долг Родине отдал и домой. Ну, вот сейчас отдохнешь месяц-другой, а дальше-то что? Надо же как-то обустраиваться. Кем работать пойдешь? – поинтересовался Егор. – Водителем стать не хочешь?

– Нет, не мое это! – отмахнулся я. – Да и водительских прав нет.

Прав на управление грузовым автомобилем у реципиента действительно не было. Я-то в прошлой жизни ездить умел хорошо и соответствующий документ имелся. Как раз во время обучения на военной кафедре повезло очень удачно вклиниться и закончить курсы вождения в местном ДОСААФ. Там, правда, было условие – если бесплатно отучился на категорию «С», то нужно идти на срочную службу. Но меня пронесло, договорился с одним влиятельным человеком и права мне выдали отдельно.

– Зря ты так! – скривился Егор. – Я ведь не только водитель, но еще и механик. С закрытыми глазами могу свою ласточку перебрать, каждый болт знаю. И пока не попробуешь, не узнаешь, твое это или нет. Кстати, а чего на сверхсрочную чего не остался? В Афган не хочешь?

Честно говоря, про войну в Афганистане я как-то позабыл. В восьмидесятых годах Советский Союз отправил туда часть своих войск, только вот не помню, чем там все закончилось.

– Нет уж. Военной службы мне хватило с головой! – отмахнулся я. – По правде сказать, еще не думал, чем заниматься и куда идти. Может, попробовать в институт поступить? Знания кое-какие есть. Сейчас можно на инженера выучиться, а там все дороги открыты. В промышленность, а может и сразу в науку!

– Вперед, в светлое будущее?

Ага, знал бы ты Егор, какое оно будет будущее это… – подумал я, но вслух, конечно же, не сказал. Еще поймет неправильно.

– Наука… Хорошая идея! – похвалил водитель. – Только это ж еще поступить надо. У меня вот с математикой совсем плохо было, да и с физикой не очень. На практике-то все применить могу, а формулы из учебников не понимаю. Вот, то ли дело водитель-автомеханик. Сломалось – почини, езжай себе дальше. Я с детства в железках копаюсь. Потому и остался баранку крутить, здесь много ума не нужно, а на жизнь очень даже хватает. Стажу набью, на карьер переведусь.

– Летом, может, и нормально… – кивнул я, затем добавил: – А вот зимой колеса на морозе в минус двадцать менять – это совсем не радует!

– Ну да, тяжела и неказиста жизнь советского автомобилиста… – пошутил Егор.

– Знаешь, Егор, была у меня навязчивая идея в пожарные податься…

– О! – закивал головой тот. – Это уже серьезно звучит! Быть огнеборцем – достойная профессия! Уважаемая!

Честно говоря, чему посвятить свою новую жизнь, я еще не придумал, хотя времени было достаточно. Но уж точно то, чем я занимался ранее, здесь будет совсем неуместно. Блогеры в восьмидесятых точно не требовались, в основном из-за иного менталитета и отсутствия интернета… Да и компьютеров нормальных еще не было… Так! Стоп! Сначала нужно добраться до дома, привести себя в порядок, а уже там решать… Интересно, если я детдомовский, то где у меня дом?

По крайней мере, адрес места прибытия имелся. Да и военный комиссариат наверняка просветит по таким вопросам. К сожалению, не знаю, какая была поддержка от государства для тех, кто вырос в детдоме. Но где-то же я до службы в армии жил?

– Артем, ты, кстати, как… Не голодный? – поинтересовался Егор.

– Да есть такое дело, – признался я, чувствуя, как урчит желудок. Все-таки завтракал я уже давно.

Егор кивнул.

– Вот на следующем поселке остановимся и поедим. Гляди, какой мне жена тормозок собрала! На двоих точно хватит! – он указал на сумку, что лежала рядом на сиденье. – Это чтобы в столовых по пути деньги не тратил! Да и домашнее всегда вкуснее!

С этим не поспоришь.

Километров через пять мы действительно остановились на перекус у небольшого поселка, где была заправочная станция. Егор щедро поделился со мной всем, что было в сумке. Завернутая в пергамент жареная курица, колбаса, вареные яйца, печеная картошка, пирожки и Бородинский хлеб. Ну и термос с крепким сладким чаем.

Помню, еще в самом начале своей блогерской карьеры, я как-то делал обзор, случайно затронув тему советской «Докторской» колбасы. Тогда со зрителями разгорелся натуральный спор, что же лучше… И вот теперь, сам того не ожидая, попробовал ее. Само собой, с нашей колбасой, из двадцать первого века, сравнивать нет смысла. И все же не скажу, что прям «вау-вау». Да, это была настоящая и вкусная колбаса, сделанная по государственным стандартам, а не дешевая соя с запахом мяса, сбацанная где-то в технических условиях какого-нибудь склада. Вперемешку с крысами.

А тут еще и ломти были по сантиметру толщиной каждый – сразу видно, женская рука резала. А вот хлеб, наоборот, был тонкий…

Сам-то я люблю нарезать сервелат или салями тонкими и аккуратными ломтиками, по два-три миллиметра. Кто-то скажет, что это для экономии, но на самом деле причина совсем другая. Просто «бутер» должен быть со вкусом хлеба с колбасой, а не наоборот. Кот Матроскин же как учил, бутерброд нужно класть колбасой на язык, так вкуснее будет. Ну да, вот такой мой личный бзик – правильно нарезать колбаску еще уметь надо. Не все поймут, не каждый сможет. А бзики у каждого свои, верно?

Желудок, приняв порцию белков, жиров и углеводов, благодарно заурчал.

– Спасибо! – поблагодарил я Егора, когда мы закончили перекус.

– Да без проблем, – махнул он рукой, вытянув ноги. – Что я сам, что ли, не служил? Прекрасно понимаю, что после армейской еды желудок в трубочку сворачивается и ждет, пока в него нормальную еду положат. Многие срочники и готовить-то толком не умеют. Помню, наша полевая кухня одну гречку с рисом варила. На обед, на завтрак и ужин. Кстати, ты сам-то готовить умеешь?

– Ну не шеф-повар, но кое-что умею.

На самом деле готовить умел и очень неплохо. Особенно мясо.

– Ну и хорошо. Может, в пищевую отрасль пойдешь? Ладно, это так, к слову. Давай полчасика отдохнем и дальше поедем?

– Я только за.

Пока Егор курил в сторонке, я тоже выбрался наружу осмотреться. Природа тут была шикарная – повсюду сплошная зелень, а вот никакой тяжелой промышленности я в округе не заметил. До самого горизонта не было ничего такого, что отравляло бы воздух едкими выбросами. Ни труб, ни заводских строений и корпусов.