Текст книги "Небо и землю содержит любовь"

Тогда на вас не будут влиять ни отношения к вам других, ни погодные условия, ни голод, ни болезнь, потому что вы не будете от этого зависеть. Вы будете зависеть только от Истины, а Истина есть Христос».

Блаженство и «бедное наслаждение»

А что такое, по нашим представлениям, блаженство? Мы привыкли употреблять это слово в бытовом, обыденном смысле, не осознавая его высокого смысла. Пляж, солнце, море – блаженство! Зима, морозный воздух, сверкающий снег, лыжи – блаженство! Читаешь книгу и, если это стоящий писатель, – блаженствуешь. Смотришь какойнибудь классный кинофильм – тоже блаженствуешь…

Человек состоит из тела, души и духа. Если в нем превалирует телесное, он стремится всячески удовлетворить свое тело: вкусно поесть, попить, сладко поспать, загорать, купаться, заниматься физкультурой в свое удовольствие, то есть жить жизнью тела и радоваться этому «бедному наслаждению», как метко определил суть этой земной радости известный русский писатель Андрей Платонов в повести «Река Потудань». А есть люди, которые живут для своей души: читают хорошие книги, слушают музыку, общаются с образованными и достойными друзьями – и тоже радуются. Третья же категория – это люди духовные, которые смысл жизни видят только в одном: в общении с Богом, по заповеди: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 33).

Жизнь духовная есть общение с Истиной: когда человек не живет отдельной, частной, личной жизнью, его бытие полностью согласно с волей Божией: он существует ради Бога, дышит ради Бога, всего себя отдает Богу.

Когда в какой-то миг жизни (а иногда этот «миг» растягивается на целые дни и месяцы) мы перестаем жить с Богом, то вроде бы ничего внешне не меняется. Все идет своим чередом, ничего особенного не происходит, но на самом деле это уже не жизнь, а, скорее, прозябание, чисто биологическое существование нашей плоти и нашей души. Мы уподобляемся животным, ведь они тоже ласку и добро понимают: собаку погладишь – ей приятно, стукнешь – ей больно и обидно. И большинство из нас, как ни печально это признавать, живет именно такой жизнью.

Болезнь – средство вразумления

Мы все время стараемся здесь, на земле, устроиться так, чтобы у нас ничего не болело, чтобы нам ничто не мешало и мы жили бы спокойно и комфортно. И если бы не милость Божия, если бы не постоянная забота о нас Отца Небесного, скорбями и болезнями пробуждающего в нас совесть, мысли о бренности всего земного и о своей грешной сути, мы просто погибли бы для жизни вечной.

Кому хочется болеть, страдать или мучиться?! Мы начинаем роптать: да что ж такое? Чем я виноват? Я же такой хороший, никого не убил, ничего не украл… за что наказываешь, Господи?!

Но если в вашей жизни случились беды и испытания, загляните прежде всего в свою душу, посмотрите честно, ни в чем себя не оправдывая, на свою жизнь. Мы – грешники, а Господь нас хочет отучить от нашего греха.

Нам возможно спастись, лишь терпя то, что нам посылает Господь, и исполняя заповеди Его.

Осознав свои грехи, мы начинаем молиться с особым чувством, с особой искренностью и силой умолять Бога, чтобы Он очистил нас от греха, каждый раз делая шаг навстречу Ему. И когда победим грехи свои, мы получаем величайшую радость в сердце, она-то и называется – блаженство!

Ни один человек не может победить никакой грех сам, грех побеждается только благодатью Божией. «А соединение сердца человека с благодатью Божией – и есть блаженство», – заключает свои рассуждения о блаженстве протоиерей Димитрий Смирнов.

Испытавший еще на земле небесное блаженство афонский старец Паисий Святогорец рассказывал, что «питаемые Любовью Божией часто равнодушны к вещественной пище или если едят, то не чувствуют ничего, ибо и тогда они ощущают только Бога и питаются от сладкого благословения Его Любви. Когда сердце зажигается от Любви Божией и само становится пламенем, тогда оно может попалить суету, прикасающуюся к нему, и, когда такой человек проходит в своей жизни через огненные испытания, он созидает внутренний мир».

И еще: «Когда ветхий человек становится человеком – сыном Царским, он питается Божественным наслаждением, небесной сладостью и уже в этой жизни отчасти ощущает райскую радость. От меньшей радости человек каждый день переходит к большей и большей. Он задается вопросом: „Неужели в раю есть что-то еще выше того, что я переживаю сейчас?!“ Он переживает такое состояние, что не может заниматься никаким делом. От этой Божественной теплоты и сладости его ноги гнутся в коленях, словно свечи. Его сердце захлебывается, трепещет от радости, хочет прорвать тонкую перегородку грудной клетки и улететь – потому что земля и все земное кажутся сердцу ничего не стоящими пустяками».

Господь радуется каждому

Игумен Никон (Воробьёв) писал: «Господь радуется каждому, кто тянется к Нему, неизмеримо больше, чем мать радуется любви своего ребенка к ней. Вот почему не бо йтесь будущего. С нами Бог! (Ис. 8, 10) сегодня, и завтра, и во веки веков! Бойтесь только оскорбить Его каким-либо грехом. Другого же не бойтесь ничего. Жизнь во Христе даст вам такую полноту, такое разумение всего, радость духовную, твердость, что жизнь мирских людей кажется (как она и есть на самом деле) ничтожной, неинтересной, бедной, жалкой, суетной, преисполненной мелких дрязг, неприятностей, а часто – и великих скорбей. Вы счастливы. Берегите это счастье».

Афонский старец Иосиф Исихаст свидетельствует, что «когда благодать действует в душе молящегося, тогда преизливается Любовь Божия так, что и не может человек удержать того, что чувствует, и обращает Любовь эту к миру и к людям, которых молящийся любит настолько, что сам желает взять на себя всю человеческую боль и несчастье, чтобы освободить от них других. Он сострадает каждой скорби и притеснению, и даже бессловесным животным, так что плачет, когда думает об их страданиях. Это свойства любви, но они приходят от молитвы. Поэтому преуспевающие в молитве не перестают молиться за мир. Им принадлежит и продление жизни мира, как бы это ни казалось странным и дерзким. И знайте, что когда они исчезнут, тогда придет конец мира сего».

Протоиерей Михаил Труханов в книге «Как спастись в современном мире» напоминает нам слова о любви святителя Григория Нисского: «Бог заложил в нас дар Свой – частицу Любви Своей Божественной – чтобы мы горели любовью к Нему – Прообразу нашему, стремясь к уподоблению Ему поведением нашим. Заповедь о любви к Богу заложена в существе нашей бессмертной души – в самом родстве нашего духа, вошедшего в нас от дыхания Вседержителя. Нашей душе прирождено любить всякое благо, всякое совершенство».

«Только допуская наличие в человеке частицы Божественной Любви, – продолжает отец Михаил, – можно объяснить его тяготение к духовной любви. Такое тяготение испытывает каждый. Каждый отвращается от злого и безобразного и вожделеет любимого и прекрасного. Каждому хочется полнее ощущать все то прекрасное и радостное, что дается любовью. Поэтому каждый человек хочет познавать любовь, переживать любовь, пребывать в Божественной Любви. И это всегдашнее желание тем самым умножает и познание им этой любви.

И наоборот, „ведение делается любовью, потому что познаваемое прекрасно по существу“. По словам святого апостола Иоанна Богослова, всякий любящий рожден от Бога и знает Бога (1 Ин. 4, 7). Любящий возрождается или рождается во второй раз – в новую жизнь; он делается чадом Божиим, приобретает новое бытие и новую природу – Божественную, поскольку пребывает в любви… В любви – и только в любви – мыслимо действительное познание Истины. И наоборот, ведение Истины обнаруживает себя любовью: кто познал Истину, тот не может не любить».

Притча о Любви без слов

Некий старец взял на себя подвиг молчания. Никто не слышал от него ни слова. Но хотя уста его молчали, сердце непрестанно славило Бога и воспевало Ему хвалу.

Неподалеку от места, где жил старец, было селение, и жители его снабжали подвижника необходимой пищей. Он же платил им своей любовью и молитвами о них. А есть ли что в жизни драгоценнее молитвы праведника?!

Однако по искушению от злого духа между жителями селения возникла вражда. Как всякое зло, началась она с какой-то малой искры – если такую искру сразу не потушить взаимным смирением и прощением, разгорается пожар, грозящий гибелью. Так и случилось в том селении.

Тогда мудрецы, стоявшие во главе этого селения, пришли к старцу с просьбой примирить граждан и воздействовать на них словом увещания. Но старец указывал на свои уста, поясняя знаками, что связан обетом молчания до самой смерти. На повторные просьбы он лишь снова со слезами указывал на свои уста и кланялся.

Пришедшие рассердились и заявили:

– Если ты не скажешь нам слово любви, то грехи наши падут на тебя! Теперь ты еще можешь нас спасти; тебя уважают и послушают. А если не радеешь о нас – что ж, оплакивай нашу погибель. И да вразумит тебя Начальник Мира и Любви Христос, ради которого ты взял на себя подвиг. Мы же будем ждать в нашей церкви в это воскресенье, придешь ты или нет.

Сказав это, они ушли опечаленные.

Однако старец остался в еще большей печали и усугубил свой подвиг поста и бдения.

Пришел назначенный день. Все селение с утра собралось в церкви. Старец не приходил. Минул полдень, прошел и день, наступил вечерний час. Храм все так же был полон людьми. И вот пронеслась весть:

– Старец идет. Отец наш не оставил нас! Старец вошел в храм, и все ждали его слова. Ничего не говоря, он взял свечу и подошел к большому распятию, которое находилось в храме.

Час был вечерний, в храме было темно. И вот он медленно поднес свечу к лику распятого Христа, к Его челу со стекающими по нему каплями крови и увенчанному терновым венцом, к глазам, исполненным слез. Затем он медленно поднес свечу к деснице и к шуйце Христовым, пригвожденным ко кресту, и осветил раны, из которых струилась Его пречистая Кровь. Встав на колени, он осветил свечою раны на ногах Спасителя, из которых струилась Кровь Нового Завета. Наконец, поднес он свечу к прободенным копьем ребрам Христовым, из которых истекала Кровь и вода жизни вечной…

Затем, поставив свечу на место, старец по – к ло нился народу и тихо вышел.

А весь храм наполнился рыданиями.

Да, это было великое, молчаливое, тайное Слово о Любви – Любви беспредельной, всепрощающей!

Все увидели, что в свете Любви Божией к человеку не должно и не может быть нелюбви человека к человеку, и никто не смеет вносить горечь личной злобы в этот океан беспредельной Любви.

И все примирились, все простили друг друга ради Христа, простившего всех, и ненависть, как черная птица, улетела из этого селения навсегда…

«Тот взгляд исцелил мою душу…»

Никогда мне не забыть простой и искренний рассказ неизвестной девушки о том, как она впервые ощутила на себе благодать Божию.

«В нашей семье было мало радости. Я росла одинокой, родители с утра до ночи были заняты на работе. Мама с папой часто ссорились, дружить у меня ни с кем не получалось. В душе постоянно жили одиночество и печаль.

Помню тот день: особенно холодно, тоскливо было на душе, жить не хотелось. Я пошла по городу, куда глаза глядят, и увидела на улице объявление, что в музее открыта выставка старинных икон.

И вот я оказалась перед иконой Андрея Рублева „Спас Нерукотворный“. Только я взглянула на этот лик, произошло удивительное: все вокруг исчезло. Казалось, само время перестало существовать. Прямо в душу мою устремился Его взор. Этот взор был такой силы, что меня не стало перед Ним, и вся моя жизнь была в том, чтобы раскрыться Ему. Он знал обо мне все. И в Нем была такая любовь, такая нежность, такая теплота и такая радость, каких я никогда не знала.

Навсегда осталось в сердце чувство, что никогда никакая человеческая любовь не может даже в малой мере сравниться с той любовью, которая была тогда обращена на меня. Тот взгляд исцелил мою душу, как бы собрал ее во едино. Мне было теперь для чего жить, я оказалась нужной и дорогой для Него».

Этот рассказ об опыте переживания истинной любви был опубликован в газете «Семья».

Невидимая красота

Особенно открыты для Света Христова дети. У них душа чиста, и потому им дано порой видеть и понимать гораздо больше, чем многим взрослым.

У писателя Сергея Григорьева на кухне, высоко в углу на полочке-угольнике, стояла икона. Как ни всматривайся – что за икона, чей образ – разобрать было невозможно, настолько она была темна. Если взглянуть на нее издали – просто черная доска.

Однажды в гости к Григорьевым приехал племянник – ярый коммунист, директор писче бумажного комбината, с женой и сыном лет четырех. Гости пили на кухне чай и разговаривали. Малыш одиноко бродил у них за спинами. Но вот он остановился около стола, оперся на него, положив на край свои кулачки, устремил взгляд вверх – и увидел икону.

Лицо его вдруг преобразилось, глаза расширились и засверкали, и среди разговора взрослых раздался звонкий детский голос:

– Как красиво!

Все невольно взглянули на него, а потом туда, куда он смотрел.

– Как красиво! – восклицал ребенок в восторге и изумлении. – Мама, папа, почему у нас этого нет?

Мать встала и увела мальчика.

А икона все так же темнела в углу своим таинственным четырехугольником. И все так же нельзя было, кажется, рассмотреть даже намека на изображение…

Любовь творит чудеса

Чудо – для вразумления

Князь Н. Д. Жевахов в своих воспоминаниях описал чудо воскрешения отрока по молитве священника. В приходе священника Алексия Гневушева, что в селе Бортсурманы Курмышского уезда Симбирской губернии, умер мальчик лет двенадцати. Его все считали ангелом. Куда бы он ни приходил, он везде приносил с собой Небо. Прибежит в какую-либо избу, а там мужики дерутся или бабы таскают одна другую за волосы. Постоит молча на пороге – слова никому не скажет. Только из лучистых глаз его – точно свет небесный, так и искрится во все стороны. Как увидят его люди, так мигом все стихает. А как стихнет все – он и улыбнется. Да так, будто вспыхнет весь, и озарит своим сиянием, и сделается сам таким ясным да светлым, что тьма греховная, людская, пред ним и растает, точно ее и не было, и начнут люди обниматься, и плакать, и просить прощения, а ведь перед тем чуть не убивали друг друга!..

А мальчик вспорхнет и побежит к другому кому-нибудь.

Он никогда ничего не говорил, а только смотрел пристально, молча, точно насквозь все видел.

И так порхал он из одной избы в другую; только от винной лавки убегал. И никто не слышал от него ни одного слова, разве родителям своим что-нибудь скажет. Родители его были простые крестьяне, ничего не понимали из того, что он говорил, а только молились на него, как на святого. Да и мудрено было его понять, когда он говорил о Небе, а не о земле, рассказывал, что ему говорили ангелы.

Случилось в селе какое-то торжество. Перепились мужики, и пошел разгул, и продолжался он чуть не целую неделю, а закончился, как всегда, побоищем.

А мальчик взял да и умер.

Тут только протрезвились мужики! Рвали на себе волосы, винили себя за смерть святого отрока; бабы выли и причитали, все село днем и ночью не расходилось – все каялись перед Богом, забыв и о работе, и о своем хозяйстве.

А мальчик, точно живой, лежал в гробике, и сквозь закрытые глаза его светилась улыбка. Кто посмотрит на него – так то одного, то другого без чувств и вынесут из избы. И целую неделю не хоронили усопшего, пока не показались признаки разложения. Тогда понесли гроб в церковь.

Началось отпевание…

Что творилось в церкви, передать невозможно!

Каждый обвинял себя в его смерти, а на тех, кто пьянствовал да дрался, даже жалко было смотреть.

Вдруг из алтаря раздался крик священника. Стоя пред престолом с высоко поднятыми к небу руками, он с величайшим дерзновением взывал к Богу, громко, на весь храм:

– Боже мой, Боже мой! Ты видишь, что нет у меня сил дать отроку сему последнего целования… Внемли стенаниям и плачу раскаявшихся, внемли страданиям родительского сердца, внемли моему старческому воплю. Не отнимай от нас дитя сие, Тобою нам данное – во исправление, для вразумления, для прославления Имени Твоего Святого…

И стихло все в алтаре…

И как в страшную грозу за ослепительной молнией раздается удар грома, так в ответ на вопль поверженного пред престолом Божиим старца раздался пронзительный крик из церкви…

Оглянувшись, священник увидел, что мальчик сидит в гробу, оглядываясь по сторонам.

Знамение Божие

Продолжая свои мемуары, князь Жевахов цитирует сообщение очевидца о чудесном случае обновления святынь в Киеве:

«Шестого июля (1923 года. – Р. Б.), в четверг, мы все – жители Киева – были свидетелями величайшего чуда, записанного когдалибо в летописях России. С быстротой молнии по городу распространилась весть о том, что в церкви Всех Скорбящих Радость, что на Сенном базаре, чудесно обновился купол над колокольней, а также Казанская икона Божией Матери при входе в церковь. Я об этом узнал перед вечером и, конечно, мгновенно отправился туда.

Вся площадь перед церковью и все прилегающие к ней улицы были усыпаны многотысячной толпой. Солнце заходило, наступал вечер, и обновленный купол сиял белым золотистым светом. Этот купол я знал прекрасно. Он всегда поражал меня своей потускневшей позолотой, местами совсем сошедшей. Весь он был какогото смутно-песочного, неопределенного цвета. Блеску не было на нем никакого. И вдруг он теперь не только покрылся совершенно новой, блестящей позолотой, но даже светился какимто таинственным светом!

С самого утра 6 июля, как только стало известным дивное обновление купола и Казанской иконы Божией Матери, десятки тысяч людей хлынули туда, чтобы созерцать дивное проявление Божественной силы. На глазах всех собравшихся происходило чудесное знамение Божие: одна за другой постепенно таинственно обновлялись иконы святых Серафима, Елены, Константина, Феодосия Черниговского, писанные на купольном барабане колокольни. Все с замиранием сердца следили за тем, как проявлялась позолота, светлели лики и выступали краски на потускнелых и обветшалых иконах. Теперь они стоят как новые, как только что написанные.

После долгих усилий к вечеру мне удалось протиснуться в церковь. В самой церкви обновились трехсотлетняя плащаница, Распятие и две хоругви. Плащаница была совсем старая и потускневшая. Теперь она вся сияет в золоте и серебре и поражает всех своей красотой и художественностью. То же самое и хоругви. Материя как была, так и осталась – порванная, местами зачиненная, а краски и золото блестят и производят впечатление совершенно новых.

Но никогда в жизни я не забуду чудесного обновления образа святого Николая Чудотворца, которое происходило на моих глазах. Надо заметить, что с первого же момента, когда все узнали об обновлении, „наши власти“ поспешили послать в церковь комиссию для выяснения обстоятельств дела. Комиссия прибыла часа в два дня и приступила к осмотру плащаницы. Было, конечно, решено, что все это обман, что попросту вместо старой плащаницы повесили новую. Но в это время одна из женщин воскликнула: „Смотрите, на этой иконе появилось светлое пятно“.

И действительно, все находившиеся тогда в храме обратили свои взоры на совершенно темную икону, висевшую на стене. На ней было светлое сияние в виде пятна, которое начало разрастаться все более и более. Не прошло и получаса, как перед потрясенным народом просиял лик святителя Николая Чудотворца. После этого комиссия моментально ушла из храма и больше туда не показывалась. Когда я пришел в церковь, обновилась уже средняя часть образа святителя Николая, но кругом была совершенная чернота. И вот на моих глазах и на глазах всех бывших тогда в церкви людей свет, исходивший от лика святителя Николая, проникал все дальше и дальше, поглощая еще не обновившуюся часть иконы, и, наконец, выступило во всей красе все изображение святителя Николая.

Наступил уже вечер. В храме было темно. Электричество не горело. Но лик Святителя сиял каким-то особенным, сверхъестественным внутренним светом. Это была потрясающая картина. В первый раз в жизни я увидел всю силу и все очарование религиозного порыва толпы. Святитель Николай сиял среди нас, как живой, и все чувствовали его присутствие…

На следующий день, 7 июля, началось обновление второго купола той же церкви и икон, расположенных над куполом. Надо сказать, что нашлись какие-то эксперты, которые взяли два куска – от обновленного купола и от второго, необновленного – для обследования. Но результатов этого обследования так и не опубликовали. Второй купол начал понемногу обновляться. В течение трех дней совершенно обновились все иконы, находящиеся над куполами, – святых Владимира, Ольги, Николая, Александра Невского, Алексия, Петра и других. В тот же день началось обновление Георгиевской церкви. Особенно замечательным было обновление в ней иконы „Моление о Чаше“, а также обновление иконы Покрова и изображения Христа Спасителя с Крестом, идущего на Голгофу. Кроме того, обновился еще и купол на церкви Рождества на Подоле.

Одно из самых замечательных обновлений произошло над колокольней Софийского собора. Там с давних пор, чуть ли не со времени Петра Могилы, висит изображение чуда святителя Николая с ребенком, утонувшим в Днепре в 1072 году. На этом образе, кроме двух-трех темных фигур, ничего нельзя было разобрать. Теперь древняя икона представляет собою картину дивной красоты! Перед сияющим в золоте образом святого Николая лежит ребенок, спасенный из воды, и стоят родители, священник и монахи-старики, а вдали виднеется Днепр, нарисованный с величайшим искусством. Все художники поражены этим дивным образом».

Матерь Божия открыла глаза

В 1994 году в газете «Православная Америка» появилось сообщение о нескольких чудесах в Иерусалиме.

В течение двух недель, в конце июля – начале августа, на Гробе Господнем каждый день наблюдались вспышки света – голубые и белые. Очевидцы говорили, что это было похоже на свет, сопровождающий Благодатный огонь. Чудо привлекло группы людей, стоявших у Гроба Господня весь день, чтобы увидеть свет, который вспыхивал иногда один, а иногда и несколько раз в течение дня. Несколько сестер из русской Гефсиманской обители также были свидетельницами чудесных вспышек.

В те же дни в монастыре святителя Спиридона Тримифунтского, что в Старом городе Иерусалима, люди, убирающие церковь, заметили как будто дымку под стеклом, покрывающим икону святого. Когда киот был открыт, стало ясно, что «дымка» – это изображение святителя, непостижимым образом выгравированное на стекле, перешедшее на него с доски. Икону и стекло с изображением святого поместили в новые киоты.

А еще одно чудо в храме Воскресения Господня, впервые случившееся в 1986 году, продолжается и доныне. Там, рядом с часовней святого Лонгина Сотника, есть часовня под названием «Темница Христа». По преданию, здесь Он был заключен на то время, пока воины готовили Крест для распятия. По другой версии, здесь вместе с женами-мироносицами стояла Божия Матерь во время казни.

С правой стороны часовни, в глубокой нише, с давних пор стоит икона Богородицы. Божия Матерь изображена на ней в печали, с закрытыми глазами. Во время пожара в прошлом столетии икона сильно пострадала: сохранилась только верхняя часть изображения. Поврежденный образ, стоявший в полутемной нише, не привлекал к себе внимания.

Но 27 апреля 1986 года, в Вербное воскресенье, Богородица на иконе открыла глаза, и по Ее лицу потекли слезы. Первым заметил это охранник-полицейский, дежуривший в храме. Весть о случившемся быстро распространилась по Святому Граду, множество людей явились в храм, чтобы увидеть это чудо.

Богородица источала слезы несколько дней, и с тех пор чудесное знамение стало повторяться: Божия Матерь на иконе время от времени открывает глаза, а через некоторое время снова закрывает их.

Вера и мина

Эта история была рассказана архимандритом Харлампием (Василопулосом).

23 января 1948 года, во время крупного военного столкновения в Эпире (в Греции в то время шла гражданская война. – Ред.), иеромонах Иаков возвращался после совершения Божественной литургии из местечка Судания в небольшой монастырь святого Илии Пророка, километрах в восьми от Судании. Шел он спокойно и, по обыкновению, мысленно читал молитву.

В это время несколько рядовых Национальной армии минировали дорожный знак. Вдруг они увидели, что ничего не подозревающий батюшка приближается к объекту. Они закричали, предупреждая его об опасности, но отец Иаков их не услышал: в этот момент он наступил на мину, и она взорвалась со страшным грохотом, подняв клубы пыли. «Бедный наш батюшка!» – скорбно вымолвили солдаты и побежали к месту катастрофы.

Отец Иаков, целый и невредимый, спокойно отряхивал от пыли свою рясу.

– Как! Батюшка! С вами ничего не случилось?!

– Что со мною могло произойти, если я молился? И вас Господь сохранит по пути домой. Только надо идти тернистым путем. Давайте, я исповедую вас. Послезавтра буду служить Божественную литургию и смогу вас причастить.

Пока он исповедовал их, каждого по отдельности, сидя на придорожном камне, появился сержант и закричал:

– Что за глупости? Зачем вам вдруг понадобился священник? Лишь бы не работать!

– Господин сержант! – ответил один из призывников, – мы только что увидели настоящее чудо, происшедшее с этим батюшкой. Он наступил прямо на мину – и остался жив!

– Что еще за чудеса! Мало ли какие случайности возможны! Все объяснимо законами физики. При взрыве воздушные потоки отбросили осколки, вот и все. А вы сразу в истерику! Стыдно!

Слова эти долетели и до отца Иакова. Он сказал:

– Дитя мое, не говори так. Подойди на исповедь. Станешь человеком Божиим, Бог и тебя будет хранить. Он благословит твою дорогу к дому.

Сержант презрительно посмотрел на небо, построил свое подразделение и повел его прочь.

По дороге он наступил на мину и подорвался на ней. Насмерть.

Об этом чуде написал журнал «Благочиние» в 1955 году. Через несколько дней после публикации в редакцию пришло письмо от одного из солдат – участников этого события. Он рассказал, что подорвавшийся на мине сержант до войны был учителем. Этот же очевидец прислал снятую во время отпевания маловерного сержанта фотографию со словами: «Отец Иаков сам и отпевает его. Его белая борода видна на фотографии. Там же можно увидеть и меня».

Я не ваш, я – Божий

Архимандрит Симеон (Холмогоров) в повествовании «Един от древних. Повесть о жизни и подвигах схиархимандрита Гавриила (Зырянова)» описывает чудесное откровение, полученное в детстве этим будущим подвижником.

Еще четырехлетним ребенком родители взяли Ганю в первый раз к пасхальной заутрене.

Картина торжественного богослужения в сельском храме и дружные восклицания народа «Воистину воскресе!» так глубоко запечатлелись в сердце мальчика, что и через месяц, и через два он непрестанно спрашивал у своей матушки:

– А скоро опять будут стоять со свечами? А когда народ будет кричать «Воистину воскресе!»?

– Через год, Ганя.

Долго показалось ждать мальчику. Он захотел сам себе устроить Пасху. Ушел в подклеть, сел на окно и, прижавшись личиком к стеклу, стал рисовать в своем воображении пасхальную утреню. Вот священник в ярком облачении, вот горящие свечи, люстра…

Но что это?

На небе появилась люстра, полная движущихся огней. Она опускалась все ближе к Гане; какой-то неизреченный свет столбами переходил с места на место, и кругом – радуги, образующие подобие креста.

Ганя замер, прильнул к стеклу, смотрит: это даже лучше, чем тогда в храме!

И вдруг прозвучал чей-то голос: «Ты – Мой».

– Чей это? – недоумевал мальчик.

«Божий», – послышался голос снова.

И видение исчезло. Опять – обычное небо, облака, та же подклеть. А мать уже зовет сына обедать.

Пришел Ганя в избу и прыгает от радости:

– Я не ваш, не ваш…

– Господи, да что с ним сделалось? – тревожится мать. – А чей же?

– Я – Божий…

Так и случилось: стал мальчик Ганя через много лет схиархимандритом Гавриилом, прозорливым старцем, прославленным позднее в лике преподобных.

«Голос Богородицы»

Среди «Поучительных историй из жизни одной греческой епархии» протоиерея Димитрия Бусьоса есть такая.

Было это в 1923 году. На Масленицу многие устраивали карнавалы. Люди пели, танцевали, шутили. Но неожиданно вспыхнула ссора между братьями Герасимом и Иосифом. Страсти накалялись, как вдруг сам по себе ударил колокол храма Богородицы, да так печально…

Ссора происходила около церкви, и все вняли предупреждению – услышав «голос Богородицы», люди мирно разошлись по домам.

Дело было в том, что уже не первый раз этот колокол бил сам по себе. Богородица звонила в него, желая сохранить людей от всякого зла.

Господи, откройся мне!

В предисловии к книге игумена Никона (Воробьёва) «Как жить сегодня. Письма о духовной жизни» профессор Московской духовной академии А. И. Осипов рассказывает об этом известном подвижнике благочестия.

Николай Воробьёв, будущий игумен Никон, учился блестяще. Жажда знаний его была столь велика, что он, часто оставаясь – в прямом смысле – без куска хлеба, покупал на последние деньги книги. Целыми ночами изучал историю философии, знакомился с классической литературой – и все с одной целью, с одной мыслью: найти истину, познать смысл жизни.

Понял он, что как наука не говорит ничего о Боге, о будущей жизни, так не говорит ничего и философия. Разуверившись в них, Николай поступил в Психоневрологический институт в Петрограде, надеясь там найти ответ на вопрос о сущности человека.

Но и там он понял, что психология изучает вовсе не человека, а «скорость процессов апперцепции, память… Такая чепуха, что это тоже оттолкнуло меня». Окончив первый курс, Николай ушел из института. У него наступил духовный кризис. Борьба была столь тяжелой, что к юноше стали приходить мысли о самоубийстве.

И вот однажды летом 1915 года, будучи в состоянии полной безысходности, почти в отчаянии, он воскликнул:

– Господи, если Ты есть, откройся мне!

И Господь открылся.

«Невозможно передать, – говорил батюшка, – то действие благодати, которое убеждает в существовании Бога с силой и очевидностью, не оставляющей ни малейшего сомнения у человека. Господь открывается так, как, скажем, после мрачной тучи вдруг просияет солнышко: ты уже не сомневаешься, солнце это или фонарь кто-нибудь зажег. Так Господь открылся мне, что я припал к земле со словами: „Господи, слава Тебе, благодарю Тебя! Даруй мне всю жизнь служить Тебе! Пусть все скорби, все страдания, какие есть на земле, сойдут на меня – даруй мне все пережить, только не отпасть от Тебя, не лишиться Тебя!“»

Сколько продолжалось это состояние – неизвестно. Но, очнувшись, Николай услышал мощные, размеренные удары церковного колокола. Сначала он полагал, что звонят неподалеку. Но звон не прекращался, да и время было уж слишком поздним для благовеста – за полночь.