Текст книги "Торпедоносцы. Британские ВВС против немецких конвоев"

Между тем 16 мая, когда 42-я эскадрилья поддалась на уловку своего старого противника, четырнадцать «бьюфортов» 86-й эскадрильи поднялись в воздух незадолго до полуночи, чтобы нанести удар по «Принцу Евгению» недалеко от Стадландета, где, по всем расчетам, и должен был находиться этот корабль в то время. Сообщения разведки были точными, расчеты предположительного продвижения корабля безошибочными, и только полная темнота не позволила его засечь. Дозорные на «Принце Евгении» действительно видели четыре «бьюфорта», прошедшие за кормой в 1.00 17 мая. Разведка была начеку все утро, и в полдень корабль был замечен снова в сопровождении четырех эсминцев в нескольких милях к северу от Хеугесунда. За последние двенадцать часов корабль продвинулся к югу почти на 200 миль.

В районе Хеугесунда ночью были поставлены мины, и известие об этом дошло до германского конвоя. Пока немцы собирали информацию о минных полях на их пути, «Принц Евгений» с сопровождением развернулся и пошел обратно тем же курсом. Через полтора часа движения в северо-восточном направлении, все еще не имея нужной информации, немецкий командир снова повернул на юг в направлении открытого моря, чтобы избежать минных полей. Вплоть до середины дня от разведывательной авиации не поступало никаких сообщений, но в 15.40 немецкий конвой был замечен недалеко от острова Кармей. Он следовал на юг со скоростью примерно 17 узлов.

Долгое ожидание закончилось наконец и для 42-й эскадрильи. Два звена «бьюфортов», ждавшие сигнала на аэродромах напротив южного берега Норвегии, получили приказ нанести удар.

По предположениям, вражеские силы должны были пройти мимо Листера где-то между 19.00 и 20.00 вечером 17 мая. Планировалось снова повторить тактику атаки на «Лютцов», захватив корабль в клещи. 42-й эскадрилье предстояло занять позицию примерно в 50 милях к югу от Мандала, самой южной оконечности Норвегии, а затем направиться в северо-западном направлении к Листеру. 86-я эскадрилья должна была сделать привязку недалеко от острова Эгеро и затем прочесать район вдоль побережья к юго-востоку. Время подъема эскадрилий было назначено на 17.45 и 18.00 с тем, чтобы обе атаки произошли незамедлительно одна за другой либо одновременно.

Командующий береговой авиацией получил приказ использовать все имеющиеся самолеты для нанесения удара. Силы Лошара состояли из двенадцати «бьюфортов» под командованием подполковника Вильямса, четырех истребителей сопровождения и шести «бленхеймов», которые должны были действовать на флангах «бьюфортов» и имитировать ложные торпедные атаки, чтобы отвлечь противовоздушную оборону сил противника и атаковать истребители врага, которые могут появиться поблизости. Силы в Уике состояли из пятнадцати «бьюфортов» под командованием Джимми Хайда (теперь подполковника 86-й в начале второго срока службы), четырех истребителей сопровождения и подразделения высотных многоцелевых бомбардировщиков из двенадцати «хадсонов». Силы из Лошара вышли строем в 18.02, а силы из Уика – в 18.13. Стоял теплый, ясный, кристально чистый летний вечер, и силуэты самолетов были ясно видны на фоне безоблачного неба.

После окончательного инструктажа в Лошаре у подчиненных Вильямса не осталось никаких сомнений по поводу решимости их лидера. Ни у кого не осталось никаких иллюзий относительно шансов вернуться назад. Если Вильямсу удастся подойти близко к цели, то всем придется последовать за ним. Вильямс рассказал собравшимся о тактике предстоящего боя.

– «Бьюфорты» пойдут двумя волнами, каждая из шести самолетов. Я поведу первую волну. Динсдейл – вторую. Между ними расстояние 1000 ярдов. Если «Принц Евгений» будет идти прежним курсом и с прежней скоростью, мы пойдем на него почти в лобовую, немного справа, где-то в районе Листера. Я буду держать курс, пока не достигну точки для разворота и атаки судна с кормы. Все из первой волны следуют за мной. Динсдейл со второй волной атакует корабль с правого фланга. Если мы будем правильно держать расстояние и правильно рассчитаем время для выхода на рубеж атаки, вражеский крейсер будет атакован с двух направлений одновременно, – с фланга и с кормы.

Когда я пойду в атаку, мои силы будут уже задействованы. Динсдейл в 2000 ярдов сзади должен быть готовым изменить направление атаки в соответствии с маневром, который предпримет «Принц Евгений» в ответ на мой заход.

Немецкий крейсер сопровождают четыре миноносца. Вероятно, корабль будет придерживаться берега недалеко от Листера и в любом случае будет находиться в радиусе прикрытия, расположенного на наземных базах истребителей. Поэтому нам следует ожидать яростного отпора.

Что касается нас, то наконец нам предоставился шанс добить этот уже покалеченный корабль. Нам нужно его потопить, а для этого следует подойти близко. Сбросив свою торпеду, я направлю самолет на судно, чтобы отвлечь его огонь от самолета, который будет следовать за мной. Что касается меня, то здесь выбор ограничен: либо я его, либо он меня.

Атмосфера оперативной комнаты наэлектризовалась. Всюду стоял дым от бесчисленных сигарет, которыми летчики попыхивали во всех углах. Люди никогда так много не курили. По расписанию Моррису следовало идти с Вильямсом. Он словно очнулся от сна. Стоило ему согласиться на полет, и тут же началась паника. Он слишком долго испытывал судьбу. Моррис выглядел как человек, который знает, что ему вряд ли удастся вернуться, но не отказался от своего решения. Он был нужен эскадрилье, и этим было все сказано.

Атмосфера в Уике была примерно такой же, но у эскадрильи был Джимми Хайд, самый опытный пилот торпедоносцев в этой операции, умелый лидер, и это все ценили.

Важную роль в операции должен был сыграть разведывательный истребитель – «бьюфайтер», которому надлежало повторно засечь вражеские силы и сообщить об их позиции, курсе и скорости. Если «Принц Евгений» попытается совершить какой-либо обманный маневр, ударные силы будут заранее оповещены и смогут изменить курс. Когда же вражеские корабли были обнаружены, они продолжали двигаться в юго-восточном направлении и уже достигли точки примерно в 15 милях к югу от острова Эгеро. Несмотря на свою искалеченную корму, «Принц Евгений» шел с большой скоростью, гораздо быстрее, чем предполагалось. Немецкий командир знал, что наступил критический момент.

Не успел еще «бьюфайтер» сделать свое сообщение, как на него набросились «Мессершмиты-109», демонстрируя этим, что ожидает остальных. Отбившись от атакующих, разведчик послал свое сообщение. Новая позиция корабля была доведена до сведения двух атакующих сил. 42-я эскадрилья уже достигла точки к югу от Мандала и повернула теперь на северо-запад.

Работа разведывательного самолета была настолько важной, что любая ошибка в сообщении, касающемся позиции кораблей, могла обернуться трагедией. Хотя условия, в которых составлялось это сообщение, сделали бы эту ошибку если не простительной, то, по крайней мере, объяснимой. В сообщении неправильно указывалось исходное время передачи ударным силам по рации места нахождения корабля. Когда позиция была разработана, она указывала на движение «Принца Евгения» все еще на некотором расстоянии к северу от острова Эгеро. Фактически же вражеские силы следовали на юго-восток вдоль норвежского побережья от Ставангера уже несколько часов, затем повернули на восток, чтобы пройти через Скагеррак до 20.00. Это было за пять минут до того, как наши ударные силы получили данное ошибочное сообщение.

Однако неправильно указанная позиция не имела никаких серьезных последствий для 42-й эскадрильи. Когда сообщение поступило, летчики только что заметили норвежский берег. Они направились в долгий путь вдоль береговой линии в поисках врага. Действительная позиция «Принца Евгения» находилась лишь в нескольких милях справа от их курса, и они просто не могли пройти мимо врага.

Голубое небо и залитое солнцем море сопровождали их на всем пути в Северное море. Но сейчас солнце уже клонилось к закату, и низкие, мрачные и серые облака лежали над коричневыми холмами Норвегии. Видимость была великолепной, воздух прозрачный, небеса наполнены светом. В 20.15 экипажи головных машин первыми заметили немецкие корабли в 6 или 7 милях с правого фланга.

– Что это там такое? Похоже на какие-то корабли.

– Их там несколько… три, четыре, пять. Похоже, впереди идут два миноносца.

– Это и есть «Принц Евгений».

Вильямс уже заходил на немецкий крейсер, но из-за угла, под которым они вышли на вражеские корабли, Динсдейлу из второй волны было удобней первому нанести удар. Он уже находился на позиции, подходящей для атаки в борт корабля, а Вильямсу для этого еще нужно было совершить маневр. Когда Вильямс развернулся для атаки на кормовую часть корабля, Динсдейл уже подходил к цели с фланга. О том, чтобы отложить атаку, не могло быть и речи. Немецкий разведывательный самолет уже засек их, и несколько «Мессершмитов-109» начали заход. Если крейсер заметит свободный проход, то устремится именно туда.

Два миноносца сопровождения находились примерно в миле впереди крейсера, а третий – на расстоянии 200–300 ярдов от правого борта. Четвертый миноносец был на милю сзади. Динсдейл принял решение пройти позади двух первых миноносцев, перед третьим, и сбросить торпеду примерно в 500 ярдах еще до того, как минует третий миноносец. Затем он возьмет вправо, чтобы уйти из-под огня крейсера и ближайшего к нему миноносца, хотя при этом попадет в зону огня двух головных миноносцев. Все, что ему было нужно, так это держаться прежнего курса.

Николь находился слева от Динсдейла, Вайтсайд – справа. За ним шли Петт, Керр и Дьюхерст. Керр и Дьюхерст уже ходили ведомыми за Динсдейлом в атаку на «Шарнхорст» и «Гнейзенау» тремя месяцами раньше. Петт также участвовал в этой атаке и атаке на «Лютцов». Он был самым старослужащим в эскадрилье после Динсдейла.

Впереди них находились немецкие корабли, чьи силуэты четко выделялись на фоне водного пространства, отделявшего их от берега. Вражеские истребители метались туда-сюда над целью. Каждые несколько секунд грохотали 8-дюймовые орудия «Принца Евгения». Огромные столбы воды, поднимавшиеся выше самолетов, измеряли точность их огня. В небе вокруг них возникали тяжелые черно-белые клубы дыма, служа зловещим напоминанием о смерти. Самолеты входили в зону огня головных миноносцев.

В этот момент над «бьюфортами» промелькнули истребители прикрытия, расчищая путь впереди, подобно пловцу, рассекающему воду. Развеивая клубы дыма, наполнившего воздух, они атаковали головной миноносец, подавляя пушечным огнем орудия корабля. Один из головных миноносцев стал устанавливать дымовую завесу. Дым стлался по воде перед ними. Один из истребителей нанес удар по ближайшему миноносцу прямо перед носом «бьюфортов», обстреливая палубу и канониров. Динсдейл, атакуемый двумя «Мессершмитами-109» сверху, приблизился к «Принцу Евгению» на 2000 ярдов и сбросил торпеду. Почти сразу же крейсер начал поворачивать влево, на север, в сторону берега. Когда Динсдейл оторвался поворотом вправо, он натолкнулся на немецкие истребители в 500 футах над ним, но атаки не последовало. Справа от него Вайтсайд тоже сбросил торпеду и ушел вслед за ним. Слева от Динсдейла Николь продолжал полет, наблюдая за поворотом «Принца Евгения», еще не понимая, как это может повлиять на сброс, и стараясь подойти как можно ближе.

– Ну давай, сбрасывай! Динсдейл уже сбросил свою! – В голосе штурмана звучали заинтересованность и понимание.

Николь продолжал следовать тем же курсом, приближаясь к крейсеру. Он скользил над водой, нацеливая торпеду в точку в 100 ярдах перед ближайшим миноносцем. Все орудия крейсера стреляли по ним прямой наводкой. Береговые батареи за крейсером громко ухали, добавляя басовые ноты в этот металлический хор.

– Ну давай же, бросай! – Голос штурмана достиг крещендо. – Давай же! – А затем обреченно: – Ну ладно, черт с тобой, делай как знаешь!

Николь уже находился в 1000 ярдов от немецкого крейсера и примерно в 600 ярдах от ближайшего миноносца. Машина шла ровно. С левого фланга к нему приближался «Мессершмит-109». Сделать теперь уклонный маневр означало потерять торпеду напрасно. Когда же наконец он сбросил торпеду вслед ретирующемуся крейсеру, очередь трассирующих пуль немецкого истребителя прошла над его головой, напоминая искры из-под колес поезда.

Теперь Николь мог повернуть вправо и последовать за Динсдейлом, но он поставил самолет на одно крыло, стараясь убраться как можно скорее. Он сидел в кабине слева на месте пилота, и ему было гораздо проще повернуть налево. Через крыло самолета можно будет видеть море. Он взял влево, меньше чем в четверти мили от миноносца, но как раз в этот момент «Мессершмит-109» стремительно пронесся над ним. Поглядев вниз, немецкий пилот увидел горящий на воде самолет.

Ведущим второго клина этой волны был Чарли Петт. Все три самолета держались близко от Динсдейла, но у истребителей оказалось больше времени, чтобы сделать заход для атаки. Вокруг грохотал заградительный огонь тяжелых и легких орудий. Самолеты делали уклонные маневры, пока не оказались в миле от цели. Их строй атаковали четыре «Мессершмита-109». Находясь слева от Петта, в направлении атаки истребителя, Керр резко повернул влево, и первый немецкий истребитель рухнул в море. Остальные три истребителя веером разошлись в разные стороны. Один атаковал Петта слева, другой с тыла, а последний, кружась вокруг, атаковал с дальней стороны. Венн, задний стрелок, который три месяца назад выпустил из самолета двух почтовых голубей, организовав с их помощью спасение Клиффа, был в полной готовности у своих орудий.

Сперва он обстрелял истребитель слева. Насчитав несколько попаданий, он заметил, как от истребителя начали отваливаться куски. Стрелок тут же повернул свою башню к истребителю, атакующему с тыла. И как только в результате поворота хвост «бьюфорта» ушел с линии его стрельбы, он выпустил длинную очередь и снова попал. Истребитель отошел прочь. Третий истребитель отказался от преследования. Теперь три «бьюфорта» мчались к «Принцу Евгению», делавшему левый поворот. Но как только самолеты сбросили торпеды, немецкий крейсер резко повернул вправо, вернувшись на прежний, восточный курс. Когда же их строй после выпуска торпед повернул вправо, стрелки увидели три самолета, горящие на поверхности моря.

Атака немецких истребителей была плохо скоординирована, им не хватало настойчивости, но немцам все же удалось заставить большинство самолетов Динсдейла произвести сбросы слишком рано. От ближайшего миноносца шел дым, но заградительный огонь все еще был интенсивным, а немецкие истребители продолжали кружить вокруг в беспорядочном бешенстве. Хотя всем самолетам этой волны удалось благополучно выйти из боя, ни один из экипажей не был уверен в результатах атаки.

Когда первая волна уходила прочь, вторая – сбрасывала свои торпеды. Для атаки им пришлось развернуться и зайти с кормы крейсера за миноносцами ближайшего эскорта. Самолеты шли простым клином. Крайним левым летел Ральф Маннинг, канадец, потерявшийся во время прорыва трех кораблей из Бреста. Следующим был Берчли, затем Вильямс, Арчер и Маккерн (еще один австралиец). Оутон летел крайним справа. Уклонные маневры «Принца Евгения» с целью избежать встреч с торпедами, выпущенными группой Динсдейла, значительно затруднили их атаку.

Обнаружив вражеские силы, все шесть самолетов развернулись тесным строем и, пролетев примерно с минуту по следу крейсера, повернули вправо еще раз, чтобы выстроиться для атаки и рассредоточиться. «Бьюфайтеры» пронеслись под ними, позволив экипажам «бьюфортов» вздохнуть с облегчением, и набросились на миноносцы эскорта. Экипажи были тронуты до глубины души этой впечатляющей демонстрацией скорости, мощи и братства. Это было новое ощущение вдобавок к уже известному чувству, которое испытываешь, когда мчишься в одиночестве на высоте 50 футов над водой в течение нескольких сжатых минут, подвергаясь огромной опасности, зная, что эти минуты могут быть твоими последними, и готовясь прожить их с полной отдачей. За всю историю войны явно не было другой операции, связанной с такой смертельной опасностью, с таким потрясающим чувством восторга.

Когда Вильямс впервые заметил «Принца Евгения» за бортом своего «бьюфорта», корабль шел курсом на восток. Когда первый клин подразделения Динсдейла сбросил свои торпеды, крейсер повернул налево, а потом направо, чтобы уклониться от второго клина, и вернулся, таким образом, на восточный курс, возможно, на четверть мили ближе к берегу. Готовясь к атаке с кормы, Вильямс заходил от садящегося солнца.

В небе кишмя кишели самолеты – «бьюфорты», «бленхеймы», «бьюфайтеры», «Мессершмиты-109», «Мессершмиты-110», снуя между тысячами голубовато-белых взрывов, расцветивших небо, словно лампочки. Дымовая завеса, выставленная миноносцами сопровождения, частично закрывала цель. В этот момент атаки заградительный огонь был самым плотным. Все было направлено против них: крупнокалиберные и автоматические пушки, пулеметы, а когда расстояние сократилось, и они подошли ближе к берегу, стали заметны вспышки выстрелов береговых батарей. Группа находилась в двух милях от цели, когда был подбит первый самолет. Маннинг, крайний слева, заметил, как на него заходит «Мессершмит-109». Он развернулся лицом к врагу, чтобы посмотреть ему в лицо. Это было рефлекторное действие, и он не питал никаких иллюзий относительно сравнения своих двух пулеметов и пушек немецкого истребителя. Немецкий пилот резко взял вверх, вероятно по ошибке приняв «бьюфорт» за «бьюфайтер». В этот триумфальный момент Маннинг поймал немецкий истребитель в прицел своего пулемета. Он нажал на спусковую кнопку, но результатом стала обескураживающая тишина… Он забыл снять с пулемета предохранитель.

Маннинг вывел самолет на прежний курс. Серо-голубой силуэт «Принца Евгения» начал вырисовываться на палитре неопределенных красок. Норвежский берег был четко виден. Он рассмотрел, как с аэродрома в Листере поднимался истребитель. Он поднимался все выше, еще не успев убрать шасси. Разве это не было самым распроклятым зрелищем для пилота торпедоносца?

Теперь заградительный огонь был слишком плотный для истребителей. Летчики, наблюдая за разрывами, слышали их грохот со всех сторон. Стрелки выглядывали из турелей, пытаясь разглядеть сквозь поток воздуха, облизывавшего фюзеляж, саму цель и то, что творилось впереди.

Маннинг приближался к немецкому крейсеру с кормы. Похоже, он остался один.

На поверхности воды внизу три масляных пятна горели ярким пламенем. Возможно, встреча Маннинга с «Мессершмитом-109» спасла ему жизнь. Следовавшие рядом с ним самолеты Берчли, Вильямса и Арчера все были сбиты огнем орудий «Принца Евгения».

Маккерн и Оутон, крайние справа, заходили независимо друг от друга. Добравшись до этого места, Маннинг был настроен подойти к цели как можно ближе перед тем, как сбросить торпеду. Продолжая свои уклонные маневры, «Принц Евгений» снова повернул направо и двигался теперь в юго-восточном направлении. Маннинг атаковал корму справа. Крейсер уходил прочь, и торпеда должна была его догнать. Поэтому важно было подойти ближе чем на 1000 ярдов.

До последнего момента Маннинг совершал обманные маневры, но потом, когда «Принц Евгений» навис над ним, выровнял машину. Штурман сообщил ему расстояние. В точке удаления на 800 ярдов от корабля Маннинг нажал на кнопку сброса. Прошли две напряженные секунды, когда он держал машину прямо, пока торпеда не вышла, но затем, когда он уже собрался направить самолет прямо в небо, внизу под ним послышался удар, и правая педаль руля с необъяснимой силой ударила его в ступню. Самолет резко отклонился в сторону и начал падать.

Выпущенный с крейсера снаряд разорвался под хвостом самолета, перебив трос руля поворота с одной стороны, триммеры рулей поворота и высоты. В результате произошел перевес на нос самолета и сильный крен вправо. Сначала у Маннинга мелькнула мысль о том, что заглох мотор.

Он спешно начал выравнивать машину, но ручка управления свободно болталась у него в руках. Единственным способом сохранить контроль над самолетом было опустить вниз левое крыло. Это удалось с большим трудом, и машина продолжила свой полет.

Все это произошло в течение одной-двух минут, и «бьюфорт» продолжал приближаться к «Принцу Евгению» на высоте 50 футов. Подняв глаза, Маннинг увидел, что машина летит вдоль правого борта крейсера. Справа находился миноносец ближнего эскорта, хотя не так близко, как крейсер, не более чем на расстоянии 200 ярдов. Град зенитного огня, окрашенный в зеленый цвет, проносился над и под «бьюфортом» в обоих направлениях. Зажатый между двумя кораблями, Маннинг все же на секунду порадовался, что крейсер и корабль его сопровождения поливают друг друга огнем. Он не отважился сделать уклонный маневр, так как самолет едва держал высоту, однако за это время на фюзеляже не появилось больше никаких пробоин. Низко летящий «бьюфорт» отнюдь не представлял собой подсадную утку, которой он себя ощущал в данный момент.

Каким-то чудом «бьюфорт» продолжал лететь, и постепенно они вышли из зоны более плотного огня автоматических пушек. То тут, то там все еще вздымались столбы воды, указывая на то, что тяжелые орудия «Принца Евгения» все еще ведут по ним огонь. Методом проб и ошибок Маннинг установил, что самолет можно удержать на разумной для полета высоте с помощью одного мотора, работавшего на полных оборотах. Все это время они летели параллельно курсу крейсера в восточном направлении, все дальше и дальше удаляясь от базы. Теперь, когда Маннингу удалось в определенной мере сохранить контроль над машиной, он медленно повернул к югу, чтобы удалиться от места недавнего сражения перед тем, как повернуть на запад, на базу.

Через несколько минут немецкий конвой скрылся из вида, но они все еще находились в зоне действия истребителей. Когда наконец последние неясные очертания немецкого конвоя растворились в море, им в хвост стали заходить три «Мессершмита-109». Маннинг все еще удерживал «бьюфорт» у воды, где было проще остаться незамеченным, но его самолет ковылял словно утка, не имея возможности предпринять какой-либо обманный маневр. И тогда три «109-х» пошли на них.

Тактика истребителей заключалась в попеременных атаках с тыла. Здесь они находились в безопасности от пулеметов «бьюфортов», на которых была установлена автоматическая мертвая зона стрельбы, не позволявшая беспечному или слишком возбужденному тыльному стрелку отстрелить свой собственный хвост. Первый истребитель отошел на 500 ярдов и выпустил очередь зеленых трассеров, которые безобидно ушли в море сзади под ними. Если мастерство немецких пилотов находится на таком уровне, возможно, им еще удастся уйти. Но если атаки усилятся, Маннинг понимал, что ничего не сможет им противопоставить.

– Ребята, вон идет «бьюфайтер»! – возбужденно крикнул из своей башни стрелок Осмонд, когда их «бьюфорт» резко пошел в атаку на вражеский истребитель, который сразу же ушел в сторону.

Но теперь путь был открыт для третьего «Мессершмита-109». Его пилот, вероятно, подумал, что теперь у «бьюфорта» появились шансы спастись, и сам пошел в атаку. Маннинг старался отвести самолет в сторону, но в этот момент на «бьюфорт» обрушился шквал огня. К счастью, большинство попаданий пришлись в броневое прикрытие башни и никому не причинили особого вреда, кроме Осмонда, стрелка, который рухнул в своей башне, временно оглушенный. Нимеровский, еврей из Ланкашира, оставил свой пулемет, вытащил Осмонда, сам встал в башне и выпустил длинную очередь как раз вовремя, чтобы отразить очередную атаку первого «Мессершмита-109». К этому времени Маннинг успел развернуться на запад и пошел в сторону моря. «Мессершмиты-109» растерялись и отказались от преследования.

Маннинг понимал, что им исключительно повезло. В Листере располагался центр подготовки летчиков-истребителей, и эти три немецких пилота, должно быть, были такими же зелеными, как и их трассеры. Любые три опытных летчика давно бы покончили с уже поврежденным «бьюфортом», невзирая на вмешательство «бьюфайтера».

Когда Маннинг достиг Лошара, уже стемнело и начался дождь. По дороге домой он планировал приземлиться на брюхо, но сейчас, когда полет благополучно завершился, он стал подумывать о том, что, возможно, ему удастся посадить машину целой. Гидравлическая система подтекала, но шасси вышло нормально, и Маннинг начал снижение. Однако снижение скорости и выпущенное шасси нарушили хрупкий контроль, который он имел над машиной, к чему добавились еще и неполадки с двигателем. В результате, пролетев уже две трети посадочной полосы, он все еще не коснулся земли. Впереди возвышалось проведенное по периметру всего аэродрома заграждение из колючей проволоки. За ним текла река. Маннинг убрал шасси. Пропахав землю, самолет остановился в 40 ярдах от заграждения.

Думая, что он прибыл последним, Маннинг не придал значения тому, что заблокировал взлетную полосу. В любом случае этого невозможно было избежать. Однако все еще ожидали появления Вильямса, Берчли и Арчера. Маннинг, сбросив торпеду ближе всех других, пролетев на поврежденном самолете более 300 миль над Северным морем и совершив успешное приземление в конце пути, теперь получил в награду взбучку от дежурного по аэродрому:

– Что, черт возьми, ты наделал? Неужели ты думаешь, что ты единственный пилот эскадрильи, попавший под обстрел?

Сознавая, что хотя бы частично этот упрек обоснован, Маннинг, спокойный канадец, воспринял все без обиды.

Что же произошло с остальными участниками его волны? Оутон и Маккерн, крайние справа, сделали заход один за другим. Оба оценили дистанцию сброса в 1200 ярдов и оба были атакованы после сброса. Оутон держал самолет довольно ровно, пока его торпеда благополучно не ушла, а когда они уходили поворотом вправо, Бладен, его стрелок, опустошил всю обойму по палубе «Принца Евгения». В следующий момент он сильно пожалел об этом, когда из турели раздался голос:

– За нами пара «109-х». Они на хвосте!

Бладен быстро вытащил пустую обойму, схватил другую и вставил на место. Теперь он был готов ко всему.

– Смотри! Истребитель заходит нам прямо в лоб!

Бладен высунул голову под создаваемый винтом воздушный поток по правому борту, ничего не увидел и бросился в хвост, ухватившись за пулемет с другой стороны. Красные трассеры проносились под и над правым крылом, в нескольких дюймах от его головы. Затем пронесся и сам истребитель. Бладен не сумел его засечь. Он нацелил поясной пулемет ему вслед, но истребитель уже вышел из зоны его огня.

Последовавший за Оутоном Маккерн тоже был атакован этим истребителем. Задний стрелок выпустил длинную очередь трассеров, зажигательных и бронебойных, именно в тот момент, когда немецкий истребитель приблизился.

– Я попал! Он падает!

Потеряв управление, «Мессершмит-109», словно пикирующая ласточка, устремился к морю и сумел восстановить контроль над машиной лишь в нескольких дюймах от поверхности воды.

Стрелки обернулись на германский крейсер, надеясь увидеть хоть какие-то признаки попадания, но «Принц Евгений» шел вперед на полной скорости, целый и невредимый. Стрелки покачали головой с горьким разочарованием. Всем было мучительно больно.

Теперь два самолета взяли курс домой. Вскоре им повстречался «бьюфайтер», из правого мотора которого валил дым. Они пошли рядом и ясно видели пилота, который показывал им направленный вниз большой палец. Он собирался падать. «Бьюфорты» кружили, наблюдая за его падением. Приводнение прошло хорошо, но самолет ушел под воду за несколько секунд. Никакой надувной лодки не появилось. Пилот и штурман остались барахтаться в Северном море, почти за три сотни миль от дома.

– Сбрось им надувную лодку, – приказал Оутон.

В самолете была маленькая индивидуальная надувная лодка, и Бладен по сигналу Спарка, штурмана, выбросил ее за борт. Затем на сцене появился истребитель, «бленхейм». В самолете тоже была надувная лодка, которую его экипаж сбросил настолько аккуратно, что она плюхнулась в воду примерно в ярде от двух несчастных пловцов. Пока они старались забраться внутрь, Бладен направлял радиограммы с указанием их местонахождения. Позднее их подобрала спасательная команда.

А что же произошло с Вильямсом, Берчли и Арчером?

Арчер и его экипаж погибли. Арчер, галантный австралиец, награжденный крестом «За боевые подвиги в воздухе» за атаку на «Гнейзенау», мог и поспорить со своим командиром, но всюду следовал за ним безоговорочно. Берчли тоже сбили, но его вместе с экипажем подобрал миноносец сопровождения. А Вильямс? Два его стрелка погибли. Штурман Ал Моррис, бывший штурманом Ловитта во время атаки на «Лютцов», человек, которого в последнюю минуту взяли на операцию, не отпустив домой в Канаду, скончался от полученных ран. Выжил только один Вильямс, ведущий, человек, который планировал этот удар и намеревался достичь успеха любой ценой, выжил, чтобы мучиться от горькой досады по поводу потери всего экипажа, оттого, что был пленен кораблем, уничтожение которого было его задачей.

Пятнадцать самолетов 86-й эскадрильи покинули Уик в 18.10 в сопровождении четырех «бьюфайтеров» и двенадцати высотных многопрофильных бомбардировщиков «хадсон». Им предстояло сделать привязку недалеко от острова Эгеро, а затем отправиться на юг, образовав, таким образом, северную оконечность «клещей». Вскоре один из «бьюфортов» вернулся из-за неполадок в моторе, а остальные, сориентировавшись недалеко от острова Эгеро в 20.00, уже собирались повернуть на юг, когда поступило вышеназванное ошибочное сообщение о местонахождении вражеского конвоя на севере. «Бьюфорты» пересекли Северное море на высоте 500 футов, снизились у побережья до 50 футов, и эти действия, какими бы правильными они ни были, лишили их шанса засечь вражеский конвой с расстояния. Соответственно, после получения этого сообщения Хайд повел свое подразделение вдоль побережья на север. Высоко летевшие «хадсоны» заметили вражеский конвой совершенно четко с высоты 13 000 футов на северо-востоке, но у них не было никаких средств связи с «бьюфортами» и «бьюфайтерами». Проведя самостоятельную бомбардировку и потеряв при этом один самолет, они вернулись на базу. В это время Хайд и остальные силы спешили прочь от цели, направляясь к Ставангеру.

В Ставангере располагались силы вражеских истребителей. Там пилоты были не такие зеленые, как их коллеги из Листера. Хайд и его группа первыми заметили три «Мессершмита-110», которые держались на расстоянии и не атаковали. Однако, приближаясь к Ставангеру и все еще безрезультатно высматривая вражеский конвой, они стали вторым подразделением «бьюфортов» за этот день, лицезревшим немецких истребителей и их подготовку к атаке. Сарен, стрелок Хайда, имел панорамный вид на все происходящее. Сперва все подразделение шло за ним впечатляюще симметричным строем, который стал хаотичным, когда на него обрушились «Мессершмиты-109». Хайд следовал прежним курсом на север в течение нескольких минут, пытаясь разглядеть вдали «Принца Евгения». Однако под давлением вражеских сил «бьюфорты», один за другим, были вынуждены сбросить свои торпеды. Этот воздушный бой был самым горьким из всех, через которые пришлось пройти экипажам «бьюфортов». «Мессершмиты-109» упрямо продолжали атаковать, а стрелкам «бьюфортов» приходилось отвечать на пушки немецких истребителей из спаренных «браунингов» в турелях и пулеметов Виккерса в фюзеляжах. То была отчаянная и эффективная оборона. Четырем «бьюфортам» удалось-таки внести свою лепту в борьбу со «109-ми». Пять истребителей, объятых пламенем, рухнули в море. В конце концов строй разрушился. В небе происходила необъяснимая чехарда самолетов, и Хайд постарался собрать свои экипажи, повернув на юг, прочь от Ставангера. Те, кто смог, последовали за ним. Хайд знал, что некоторых сбили. Он видел, как один самолет упал в море прямо под ним, другие потеряли контроль за ситуацией. Только вернувшись назад, они подсчитали потери. Возвратилось только десять «бьюфортов». Из четырех подбитых самолетов три выполняли свое первое задание.