Текст книги "Куба. Полная история страны"

Глава девятая
Становление конституционного мышления на Кубе

Куба при генерал-капитане Сальвадоре Хосе де Муро, маркизе де Сомеруэлосе

Сальвадор Хосе де Муро, маркиз де Сомеруэлос, во время пребывания в должности пережил на Кубе ряд памятных событий. В частности, при нем имело место восстание рабов в Санто-Доминго, которое привело к уходу французов с острова Эспаньола и провозглашению независимости Гаити в 1804 году. При нем шли наполеоновские войны. При нем произошло перемещение Королевской аудиенсии Санто-Доминго в Пуэрто-Принсипи на Кубе – по королевскому указу от 17 марта 1799 года. Новая Аудиенсия была учреждена в следующем году и имела юрисдикцию над Кубой, Пуэрто-Рико, Флоридой и Луизианой.

Маркиз де Сомеруэлос на раннем этапе своего правления решил исправить недостатки правления своего предшественника Хуана Прокопио де Бассекура, графа Санта-Клара. Он поощрял социальные и культурные реформы в стране, занимался популяризацией Кубы, и при нем Кубу посещали знаменитые ученые Александр фон Гумбольдт и Эме-Жак-Александр Бонплан. Кстати, Гумбольдт не обнаружил на острове золота и серебра и доложил об этом на заседании Экономического общества друзей Гаваны (Sociedad Económica de los Amigos del País de la Habana) в 1804 году.

Хуан дель Рио. Сальвадор Хосе де Муро, маркиз де Сомеруэлос. 1803

При маркизе де Сомеруэлосе, 14 и 15 октября 1800 года, на Кубе произошло сильное землетрясение, вызвавшее у населения панику. Землетрясение получило название «Санта-Тереза». Тогда губернатор Сантьяго направил маркизу де Сомеруэлосу письмо следующего содержания:

«Мы были в постелях, солнце еще не взошло <…> Земля под городом сдвигалась несколько раз, мы насчитали несколько десятков толчков, так что, можно сказать, их было много <…> Произошел обвал нескольких зданий <…> Собор получил серьезные повреждения <…> Все наши портовые сооружения разрушены <…> Наблюдается бегство жителей из города» [24, с. 290].

Когда Гавана была опустошена пожаром в 1802 году и более 11 тысяч жителей остались без средств к существованию, именно маркиз де Сомеруэлос лично участвовал в предприятиях, направленных на то, чтобы помочь им. Он был заинтересован в улучшении архитектуры на острове и продвигал два важных общественных проекта в Гаване. Первый – это публичный театр, который был построен с целью дать толчок развитию искусства. Второй – это общественное кладбище Эспада, открытое 2 февраля 1806 года.

Кроме того, маркиз де Сомеруэлос поддержал введение в 1803 году программы вакцинации против оспы, разработанной и контролируемой кубинским медиком Томасом Ромай-и-Чаконом. При нем на Кубу приезжал испанский медик Франсиско Хавьер де Бальмис, который руководил вакцинацией населения.

После вторжения на Пиренейский полуостров наполеоновских войск маркиз де Сомеруэлос одобрил петицию о создании кубинской хунты, подчиненной Центральной хунте в Испании. Плюс он принял меры к тому, чтобы территории, находящиеся под его управлением, оставались под контролем Испании.

Война с Францией подорвала кубинскую экономику, и Министерство Индий (Ministerio de Indias) одобрило разрешение маркизу де Сомеруэлосу на торговлю с нейтральными сторонами, большинство из которых были портами в Соединенных Штатах, но это было признано необходимостью, вызванной войной. При этом генерал-капитан Кубы вступил в конфликт с интендантами (intendentes), которые контролировали казначейство и сбор налогов. Назначенные непосредственно испанской короной, они имели финансовые полномочия, которые давали им право голоса почти во всех административных, церковных и военных вопросах. В частности, интендант Луис де Вигури, протеже Мануэля Годоя, имел много ожесточенных споров с Сомеруэлосом.

В 1808 году маркиз де Сомеруэлос подготовил оборону Кубы от предполагаемого вторжения на остров. Однако ожидаемого вторжения так и не произошло. Также он помогал испанским войскам в отвоевывании Санто-Доминго. При нем французских граждан изгнали из Гаваны в качестве меры предосторожности против наполеоновских интриг в этом городе.

Безусловно, на Кубу проникали масонские идеи из Европы. И при маркизе де Сомеруэлосе были заговоры сепаратистов, а также восстания против рабства.

В начале XIX века, под влиянием Великой французской революции, успешной войны за независимость испанских колоний в Америке и революции на Сан-Доминго (Гаити), на Кубе просто не могли не возникнуть движения, ставившие перед собой две цели: независимость от Испании и освобождение рабов. Первое из них, возглавляемое свободным черным жителем Кубы Николасом Моралесом, было обнаружено властями уже в 1795 году.

В этом заговоре участвовал еще и кадет белого батальона милиции Габриэль Хосе де Эстрада. А всего в начале XIX века на Кубе сформировались три основных политических течения:

– сепаратисты выступали за предоставление полной независимости,

– аннексионисты требовали присоединения Кубы к США,

– реформисты выступали за предоставление кубинским землевладельцам определенных прав: экономических – обеспечение полной свободы торговли, социальных – сохранение рабства и работорговли, политических – ассимиляция (признание Кубы испанской провинцией) или автономия (собственное законодательное собрание под контролем испанского генерал-губернатора).

Что же касается Николаса Моралеса, то он был нацелен на достижение равенства между мулатами и белыми, а также на отмену налогов с продаж и другого финансового бремени. Заговор Моралеса был раскрыт, и его организаторы брошены в тюрьму.

События 1808 года, произошедшие в Испании (отречение Карла IV и пленение законного испанского короля Фердинанда VII, воцарение на испанском престоле новой династии в лице Жозефа Бонапарта, начавшаяся освободительная борьба испанского народа против французских оккупантов), полностью изменили политическую ситуацию в стране и ее заморских колониях.

Первые сведения о происходивших в Испании событиях пришли на Кубу 15 июня 1808 года. 17 июля капитан-генерал Кубы и губернатор Гаваны маркиз де Сомеруэлос присягнул Фердинанду VII и, как уже говорилось, объявил войну наполеоновской Франции.

26 июля он пытался создать хунту (наподобие возникших в испанских провинциях), однако его предложение было заблокировано происпанской консервативной частью креольского кубинского общества.

В августе 1810 года состоялись выборы депутатов от Кубы. Ими стали рехидор (выборный член органов городского самоуправления) Андрес де Хауреги и викарий Хуан Бернардо О’Гаван, а в качестве временных заместителей (suplentes) от Кубы в работе кортесов участвовали маркиз де Сан-Фелипе-и-Сантьяго и полковник милиции Хоакин Бельтран де Санта-Крус.

4 сентября 1810 года муниципалитет Гаваны направил протест против неравноправного представительства американских провинций в испанском парламенте.

Историк Л. А. Ивкина пишет:

«Участие кубинских депутатов в разработке и принятии Кадисской конституции 1812 года свидетельствовало о том, что начальный период становления собственно кубинского конституционализма происходил в рамках действия испанского конституционного законодательства. Это период стал школой, первым опытом законотворчества, когда в кубинской политической мысли стали складываться первые идеологические концепции, программы и проекты» [19, с. 98].

К первым конституционным документам, в которых были выражены требования создания автономного кубинского правительства и децентрализации власти при сохранении испанского господства на острове, относятся два проекта Франсиско де Аранго-и-Парреньо и Хосе Агустина Кабальеро, а также первый проект независимости Кубы, разработанный Хоакином Инфанте.

Проект автономии Франсиско де Аранго-и-Парреньо

Первые проекты появились еще до Кадисской конституции (она была принята 19 марта 1812 года, а на Кубе введена в действие 21 июля 1812 года). Франсиско де Аранго-и-Парреньо – это видный кубинский ученый и общественный деятель, родившийся в 1765 году. Он был выходцем из состоятельной креольской семьи. Он окончил факультет права Королевского университета Сан-Херонимо в Гаване и получил в 1786 году степень бакалавра по гражданскому праву. Затем он учился в Мадриде и, получив в 1789 году звание адвоката, путешествовал по странам Европы, чтобы ознакомиться там с новейшими экономическими и техническими достижениями.

Посещение европейских стран позволило ему приобщиться к мировым ценностям и культуре. Вернувшись на Кубу, он развернул активную деятельность по преобразованию экономики, а также социальной и культурной жизни общества. Он был основателем и первым президентом Королевского патриотического общества Гаваны, при котором возникла первая публичная библиотека, а также Торговой палаты, Королевского совета по сельскому хозяйству, промышленности и торговле. Также он был редактором одной из первых кубинских газет – «Периодический листок» (Papel Periódico), которая была основана в 1790 году.

Исидоро Сальседо-и-Эчеваррия.

Портрет Франсиско де Аранго-и-Парреньо. Национальная библиотека Испании

Франсиско де Аранго-и-Парреньо выражал интересы складывавшейся креольской плантаторской элиты, стремившейся действовать в интересах своей страны. Он был сторонником реформ, выступал за внедрение на острове мировых научных достижений.

Экономические взгляды Франсиско де Аранго-и-Парреньо изложены в работе 1792 года «Выступление о сельском хозяйстве в Гаване и путях его развития» (Discurso sobre la agricultura de La Habana y medios de fomentarla). В этой работе он ратовал за предоставление Кубе свободы торговли, снижение таможенных пошлин, техническую модернизацию сахарного производства и внедрение современных химических и агротехнических новшеств в сельском хозяйстве острова, за расширение работорговли, отмену табачной монополии и ряд других мер.

Кстати, о работорговле. Общение с бароном Александром фон Гумбольдтом, известным натуралистом, посетившим Кубу в 1800 году, оказало большое влияние на взгляды Франсиско де Аранго-и-Парреньо. Впоследствии, в 1828 году, он стал сторонником прекращения работорговли и привлечения белой иммиграции. После войны за независимость и первой революции (1808–1814) он представлял Кубу в испанских кортесах. В 1813 году он добился предоставления Кубе свободы торговли, а несколько позже, в 1817 году, – отмены королевской монополии на табак.

В 1816 году Франсиско де Аранго-и-Парреньо был назначен министром при Высшем совете по делам Индий (Supremo Consejo de las Indias) и Королевской хунте по умиротворению Америк (Junta Real para la Pacificación de las Américas).

В 1818 году Франсиско де Аранго-и-Парреньо вернулся на Кубу, занимал важные посты в органах колониального управления. Он написал ряд работ по экономическим проблемам, многие из которых переведены на английский и французский языки.

В 1834 году Франсиско де Аранго-и-Парреньо был присвоен почетный титул «Выдающийся деятель королевства» (Prócer del Reino).

Проект Франсиско де Аранго-и-Парреньо предполагал создание местного правительства – Провинциального совета, который должен был стать выразителем интересов части креольских землевладельцев, стремившихся к экономическим и политическим преобразованиям. В его состав должны были войти двадцать человек (десять от Гаваны, остальные десять – от других городов Кубы). Возглавлять совет должен был капитан-генерал Кубы.

На совет возлагалось руководство финансовым ведомством, призванным осуществлять сбор налогов. Он должен был решать проблемы, связанные с недвижимостью, торговыми операциями, назначать государственных служащих и т. д.

Военная власть сохранялась за капитан-генералом острова, назначаемым испанским королем.

А еще Провинциальный совет должен был создать комиссию из представителей креольской элиты для разработки специальной конституции Кубы.

Проект автономии Хосе Агустина Кабальеро

Более детальным и обстоятельным был проект автономии другого видного представителя креольского Просвещения – Хосе Агустина Кабальеро. Этот известный философ, мыслитель, педагог и священнослужитель родился в 1762 году в Гаване в семье испанского военного. Он учился в семинарии Святого Карла и Святого Амбросия, а также в Гаванском университете. В 1788 году он получил степень доктора теологии.

В 1793 году Хосе Агустин Кабальеро был одним из основателей Патриотического общества Гаваны, которое Хосе Марти образно назвал «просвещенным домом, где нашли прибежище самые проницательные и достойные сыны Кубы» [85, т. 4, с. 418].

Хосе Агустин Кабальеро регулярно сотрудничал с первой кубинской газетой «Периодический листок» (Papel Periódico), на страницах которой публиковались работы по экономике, культуре, науке, образованию, статьи по этике и морали, философии. Он фактически взял на себя ответственность за идейную направленность газеты, получив от коллег прозвище «страж нравов» [19, с. 102].

Знакомый с либеральными европейскими идеями, Хосе Агустин Кабальеро прекрасно понимал необходимость кардинальных перемен на Кубе. Подготовленный им конституционный проект был направлен в виде наказа через кубинского депутата Андреса де Хауреги. В нем, как и в проекте Франсиско де Аранго-и-Парреньо, было изложено главное политическое кредо креольской элиты – децентрализация власти и создание автономного правительства на Кубе при сохранении целостности испанской монархии.

Проект Хосе Агустина Кабальеро состоял из 60 статей, в которых автор детально изложил свое видение положения дел в Испании и ее колониях, а также предложил способы выхода из сложившейся ситуации.

Автор проекта отмечал, что испанской монархии угрожали две опасности: наполеоновское нашествие и начавшаяся в испанских владениях Нового Света гражданская война, связанная со стремлением колоний отделиться. В сложившейся ситуации, считал он, необходимо «объединить их в единую нацию, способную сохранить независимость и целостность испанской власти и монарха в Новом Свете» [72, с. 214–215].

Хосе Агустин Кабальеро критиковал центральное правительство Испании за то, что за три года революции оно «так и не предоставило и даже не пыталось предоставить американским испанцам местное правительство», что автор считал «необходимым условием для общего блага государства в целом» [72, с. 219].

Автор был сторонником конституционной монархии, негативно отзывался об издержках французской революции: ее аморальности, узурпировании власти, невежестве и преследованиях вместо патриотизма и свободы, разрухе вместо возрождения нации. При этом он благосклонно относился к английским законам и законотворчеству британских властей, призывая Испанию следовать их примеру.

Критикуя политику метрополии, Хосе Агустин Кабальеро обращал внимание на тяжелое состояние экономики из-за отсутствия торговых связей с другими странами, бедственное состояние казны, угрозу нападения извне, недостаточную численность национальной милиции. Особую его озабоченность вызывали действовавшие регламенты, касавшиеся участи рабов и свободных, проблемы, которые по своей деликатности и сложности требовали более энергичных и решительных мер.

Автор полагал, что невозможно на таком огромном расстоянии, которое отделяет Новый Свет от Старого, управлять территориями достаточно мудро, не зная конкретных местных нужд. Он писал, что кортесы должны понять, что «Испанская империя, в которую входят столь отдаленные территории, расположенные в разных климатических зонах, основанные на иных традициях и обычаях, расположенные в различных районах, имеющие другое население, промышленность и естественные природные ресурсы, должна уважать право этих отдаленных территорий: они, безусловно, должны подчиняться законам, издаваемым верховной властью, и которые служат гарантией единства всех территорий; но в то же время иметь свои провинциальные законы и регламенты, которые они сами должны создавать для своего блага и благополучия c одобрения верховной монаршей власти» [72, с. 221].

Хосе Агустин Кабальеро считал, что нужно сделать все возможное «для объединения национальных сил и создания прочных уз между метрополией и ее владениями; а для этого есть только один выход, одно решение – это предоставить американским провинциям то, что им было обещано, то есть местное правительство» [72, с. 219].

Он считал, что право на самоуправление – «это спасение единства родины» [72, с. 221].

Хосе Агустин Кабальеро призывал Испанию предоставить своим владениям в Новом Cвете «право самим решать проблемы своей внутренней экономики, так как это право проистекает из неоднократных заявлений о равенстве между американскими и европейскими испанцами» [72, с. 223].

Он задавал вполне естественный вопрос:

«Разве не было бы более целесообразно предоставить им то, что им было обещано с согласия Верховного правительства, эту отцовскую помощь и поддержку, в которой нуждается любое новое правительство, а не вынуждать их пойти по кровавому и всегда печальному пути для обретения абсолютной независимости, к которой, возможно, они и не стремились?» [72, с. 223]

Конкретные предложения Хосе Агустина Кабальеро по созданию автономного правительства на Кубе сводились к следующему: он предлагал создать Провинциальные кортесы (советы) – подобие местного правительства, наделенного законодательной властью. Этот совет должен разрабатывать и принимать местные законы. Он должен состоять из шестидесяти депутатов: тридцать должны избраться от западных районов (Гавана), девять – от Сантьяго-де-Куба, шесть – от Пуэрто-Принсипе, по три – от Тринидада, Сан-Хуан-де-лос-Ремедиоса, Санкти-Спиритуса, Вилья-Клары и Матансаса.

Законы, принимаемые простым большинством совета, могли вступать в силу лишь после их одобрения губернатором.

Верховная исполнительная власть должна была сохраниться за главным представителем королевской власти – генерал-губернатором, который оставлял бы за собой и руководство вооруженными силами. При губернаторе должен быть сформирован Исполнительный совет в составе 12 человек.

Судебная власть должна быть сосредоточена в руках коррехидора (исправника), на которого одновременно возлагались функции судьи криминальной полиции.

Хосе Агустин Кабальеро отмечал, что Куба выразила свою поддержку свергнутому испанскому королю и обещала оказать материальную помощь в борьбе против французского нашествия. Но при этом он указывал на то, что и метрополия просто обязана изменить крайне централизованную систему управления в своих американских территориях, так как только это могло бы предотвратить развязывание братоубийственной войны и нарастающую анархию.

К сожалению, когда обстоятельный проект Хосе Агустина Кабальеро был представлен в кортесы, его так и не рассмотрели.

Конституция Хоакина Инфанте

В этот же период (1810–1814) был создан проект конституции независимой Кубы, которая предполагала сохранение рабства, разные права у людей с разным цветом кожи и католицизм в качестве государственной религии. Этот проект был разработан представителем кубинской креольской элиты – адвокатом из Баямо Хоакином Инфанте.

Он родился в январе 1775 года в семье чистокровных выходцев из Испании. Хоакин Инфанте изучал философию и теологию в семинарии Сан-Базилио в Сантьяго-де-Куба. В 1796 году он получил степень бакалавра, а в 1800 году – доктора права. В 1807–1810 годах он занимал должность инспектора финансового ведомства Гаваны. Некоторые историки приписывают ему участие в заговорщической деятельности одной масонской организации, готовившей выступление против Испанской монархии. Заговор был предотвращен властями, а Инфанте удалось бежать и тайно выехать из Гаваны – сначала в США, а потом в Венесуэлу.

В Венесуэле в апреле 1810 года была создана Верховная хунта, провозгласившая верность королю Фердинанду VII и просуществовавшая до 2 марта 1811 года. Утверждается, что Хоакин Инфанте по рекомендации Франсиско де Миранды был назначен военным и морским аудитором порта Пуэрто-Кабельо. После наступления испанских войск Инфанте был арестован и вскоре выслан на Кубу, где против него начался процесс по обвинению в участии в заговоре.

Процесс, длившийся с 15 сентября по 29 декабря 1813 года, за недостаточностью улик был прекращен, однако в 1814 году против Хоакина Инфанте вновь возбудили дело по обвинению в принадлежности к тайной масонской организации.

Дальнейшая биография этого человека полна мифов и противоречий, но точных данных о его пребывании и деятельности почти нет. В некоторых источниках говорится, что он находился в Мексике и работал в правительстве генерала Санта-Аны.

Предположительно, Хоакин Инфанте умер в 1827 году.

Совершенно точно известно, что именно он разработал проект первой конституции независимой Кубы: сам он писал, что начал работать над ним после 19 апреля 1810 года (вероятно, под впечатлением революционных событий, происходивших в Венесуэле). Проект был издан в Венесуэле 8 июня 1813 года.

Текст этой конституции был обнаружен в Национальном архиве Венесуэлы венесуэльским историком и дипломатом Сантьяго Ки Айялой в 1928 году. В Гаване она была опубликована в 1930 году.

Хоакин Инфанте был человеком либеральных (по меркам меркам того времени) взглядов, вдохновленным идеями Просвещения, Великой французской революцией и работами Жан-Жака Руссо.

Историк Л. А. Ивкина пишет:

«Текст написан специально для Кубы, так как в нем содержатся статьи, характеризующие специфические особенности ее развития в данный период (эпоха революционных войн, существование рабства, право на независимость) и которые делают ее поистине кубинской (креольской). Проект конституции состоит из преамбулы, 10 разделов и 100 статей, а также небольшого заключения в конце текста. Также в конце страниц сделаны примечания и сноски, в которых автор разъясняет некоторые вопросы, что достаточно необычно и не характерно для подобных текстов» [19, с. 109–110].

Во введении к своей работе Хоакин Инфанте писал:

«Остров Куба имеет право, как и другие американские страны, провозгласить свою независимость и выбирать среди своих жителей тех, кто будет управлять ею мудро и справедливо, и в то же время позволит предотвратить анархию и деспотизм, которые ощущаются сегодня с большей силой, чем когда-либо прежде <…> Любовь к стране вынудила меня разработать проект конституции, который, как я думаю, будет наиболее удовлетворять насущные интересы этой прекрасной земли» [79, с. 70].

Первые пять разделов проекта Хоакина Инфанте посвящены деятельности органов власти кубинского государства (законодательной, исполнительной, судебной и военной), раздел 6‑й затрагивает вопросы формирования национального бюджета и деятельности налоговых органов, раздел 7‑й посвящен религии, 8‑й – функционированию государственных и общественных служащих, религиозных деятелей, раздел 9‑й освещает механизм ревизии конституции, раздел 10‑й представляет собой, по сути, догматическую часть конституции.

Идея Родины звучит в начале текста конституции в небольшом 1‑м разделе:

«Государство острова Куба должно создать правительство, состоящее из законодательной, исполнительной, судебной и военной ветвей власти, которые, тесно взаимодействуя друг с другом, смогут предотвратить любые разрушительные последствия» [79, с. 71].

Историк Л. А. Ивкина по поводу этого проекта конституции пишет:

«Главным новшеством конституции стало то, что Инфанте вместо трех ветвей власти (согласно Монтескье) вводит четвертую – военную. Создание четвертого органа власти он объясняет конкретной ситуацией, в которой на тот момент находилась Куба: необходимостью защитить ее территорию как от внешней опасности, так и от внутренней угрозы ее благополучию» [19, с. 111].

Согласно проекту конституции, законодательная власть должна принадлежать Депутатскому совету в составе шести человек: по одному от каждого региона Кубы. Полномочия совета довольно широки: он был обязан избирать представителей исполнительной, судебной и военной власти, налоговых органов и других государственных служащих; создавать, отменять и вносить изменения в гражданские и уголовные законы, регулировать вопросы культа, принимать или отменять налоги, чеканить монеты и печатать бумажные деньги, решать вопросы гражданства, объявлять войну, обеспечивать армию и флот, санкционировать договоры о мире, союзах или нейтралитете и т. д.

Исполнительная власть должна находиться в ведении трех министерств: военно-морского, финансов и внутренних дел.

Судебная власть должна осуществляться Верховным трибуналом в составе шести судей, рассматривающих гражданские иски.

Уголовный судья, избираемый в Гаване, должен следить за порядком и общественным благополучием, а мировой судья призван разбирать наиболее серьезные гражданские тяжбы с целью примирения сторон. Кроме того, в Гаване назначаются два гражданских судьи, в других же городах – только один гражданский судья, обладающий полномочиями мирового и уголовного судьи. В сельской местности и небольших поселениях назначаются сельские судьи, которые были призваны следить за состоянием сельского хозяйства, дорогами, порядком, поведением отцов семейств и их детей, рабов и всех жителей данного поселения и т. д.

Признавая католическую религию главной национальной религией, Хоакин Инфанте в то же время приветствует другие религиозные верования, носители которых могут способствовать прогрессу, благополучию и процветанию острова.

Статьи 90‑я и 95‑я декларировали права на свободу собраний и печати, петиций, право на неприкосновенность жилья и частной корреспонденции. В то же время, затрагивая право на свободу мнения, автор вносит определенные ограничения в это понятие, отмечая, что «свобода мнения и прессы могут быть таковыми в том случае, если они не затрагивают и не нарушают основы и принципы существующей системы власти и каждого гражданина» [79, с. 92].

Военная власть возлагалась на Генеральный штаб, состоявший из Главнокомандующего, маршала и двух бригадиров. Генеральный штаб был обязан в каждом районе сформировать из всех представителей мужского населения в возрасте от 15 до 55 лет батальоны или полки.

Хоакин Инфанте считал, что белое население имеет преимущественное право участвовать в выборах и занимать высокие гражданские должности, а небелое свободное население может получать только низшие чины в армии.

Что же касается рабства, то Хоакин Инфанте считал, что, пока оно необходимо для развития сельского хозяйства, оно должно быть сохранено, но «при соблюдении принципов справедливости, равенства». Автор проекта отмечал, что «рабы, которые оказали важные услуги своим хозяевам или обществу, могут получать свободу по закону; те же, кто оказались недостойными быть гражданами, не смогут выкупить себя сами, ни по воле самих хозяев» [79, с. 92].

По мнению историка Л. А. Ивкиной, этот проект конституции «характеризует высокая степень этатизма, вмешательство государства во все сферы жизни общества» [19, с. 113].

И все же, как бы то ни было, первые проекты автономии для Кубы и проект конституции Хоакина Инфанте «стали своего рода предтечами в деле становления кубинского конституционализма как политико-правовой культуры, которая воспринимала как мировой опыт либеральных преобразований и достижений, так и опыт конституционного созидания первого этапа испанского либерализма (1808–1814)» [19, с. 119].