Текст книги "Путь Воина"

Путь Воина
Рамзан Саматов

Посвящаю настоящему фронтовику

Великой Отечественной войны

Максиму Андреевичу Анисимову —

человеку удивительной судьбы,

в благодарность за его подробные воспоминания

Редактор Галина Зайнуллина

Корректор Сергей Ким

© Рамзан Саматов, 2022

ISBN 978-5-4493-9876-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

«Трус. Патологический трус. А ещё командир называется!» – Виктор презрительно сплюнул в сторону командира взвода, который лежал на самом дне воронки и при каждом звуке взрыва испуганно жался к земле, прикрыв голову ладонями. Между тем бомбы уже несколько минут как рвались на таком отдалении, что осколки даже при большом желании не смогли бы долететь до них. Виктор перевернулся на спину и, заложив руки за голову, стал смотреть в небо. Тем более что подать команду «отбой воздушной тревоги» некому. Так что трус ещё не скоро очухается.

Это небо лета сорок третьего года ничем не отличается от неба других дней, за исключением того, что несколько минут назад с него на головы курсантского батальона сыпались смертоносные бомбы. А теперь такое чистое безоблачное голубое небо, будто и нет войны. На Викторе вовсе не пропахшая потом и гарью курсантская гимнастёрка, а его любимая, в голубую полоску, рубашка с засученными рукавами, на ногах – лёгкие парусиновые туфли. Лежит он сейчас на пляже у водной станции «Динамо». Кругом тишина, только слышны отдалённые звуки машин, гудки, разговоры людей. Вон кто-то, кажется, зовёт его…

– Кошелев! Ты чего разлёгся, как на пляже?

Чёрт! Это, оказывается, лейтенант зовёт со дна воронки.

– Самолёты улетели?

– Давно! А вы не заметили, товарищ лейтенант? – спросил насмешливо Виктор.

– Да тут… Это… Меня землёй присыпало…

Лейтенант встал и начал отряхивать гимнастёрку.

Постепенно к нему возвращались присущие ему надменность и позёрство. Он поправил портупею, похлопал по кобуре с пистолетом, снял и снова надел фуражку.

– Товарищ курсант! Встать! Подайте команду взводу – отбой воздушной тревоги! Строиться у дороги! Командирам отделений проверить личный состав и доложить о потерях! – приказал лейтенант визгливым голосом. – У меня голоса нет. Пыль забилась.

«Совесть у тебя забилась, а не пыль», – подумал Виктор. Он поднялся к краю большой рваной воронки, куда они спрыгнули с лейтенантом во время бомбёжки, и зычным голосом повторил команду. Под внезапную бомбёжку они со взводом попали, когда возвращались с подмосковного полигона. Скоро предстоят выпускные экзамены, и наконец-то на фронт…

Но, похоже, нескольким курсантам это уже не грозит. По докладам получается, что для четверых война уже закончилась. Одного из них даже не смогли найти, только по разорванному курсантскому планшету и опознали – прямое попадание. Трое с тяжёлыми ранениями, один контуженый и десять легкораненых. Подай лейтенант команду своевременно, удалось бы избежать таких потерь. Вместо этого он первым спрыгнул на дно воронки и лежал там, всхлипывая с причитаниями. Правда, видел это только курсант Кошелев. После возвращения в расположение училища командир взвода, помня о своём позорном поведении во время бомбёжки, стал придираться к Виктору. Регулярно делал замечания то за опоздание в строй, то за «неправильно» заправленную кровать, то за расстёгнутый воротник, то за успеваемость… Всячески пытался найти повод для наказания.

Вскоре произошёл инцидент, сильно повлиявший на дальнейшую судьбу Кошелева. После занятий, практически – подготовки к выпускным экзаменам, Виктор зашёл в медпункт. Во время той злополучной бомбёжки он повредил голень правой ноги. Получил небольшую царапину, которая некстати загноилась. Хотел, чтобы медсестричка посмотрела и сделала перевязку. Знать не знал, что на эту медсестру имел виды командир взвода. Видимо, на то самое время у него было назначено свидание. Кошелев только вышел из медпункта, как лейтенант буквально набросился на него – подскочил, сверля глазами.

– Ты что здесь делаешь, курсант? Почему не в казарме?

– Я на перевязку приходил, товарищ лейтенант.

– Кто разрешил покинуть расположение? Знаю я ваши перевязки! К Валечке решил подкатить, да?

Лейтенант схватил курсанта за грудки и прижал к стене, дыша перегаром. От возмущения Виктор с силой оттолкнул командира. Тот, зацепившись каблуком за кочку, полетел кубарем в траву.

– Что-о?! На командира руку поднял? Да я тебя под трибунал! Я тебя сгною! – некрасиво визжал лейтенант, пытаясь подняться.

Глава 1. Штрафник

Виктор ехал в теплушке вместе с такими же штрафниками на фронт, вновь и вновь прокручивая в голове сложившуюся ситуацию. Он пригорюнился, но духом не пал. Где наша не пропадала! В теплушке кроме него было ещё человек двадцать пять. Сопровождал их старший лейтенант с тремя красноармейцами. Перед посадкой предупредил, что в случае побега – расстрел. После этого больше не показывался всю дорогу. Лишь однажды вмешался, когда к Виктору привязались двое из числа уголовников за место на нарах.

– Брысь отсюда, воин! Мы тут будем ехать с корешами. Тебе вон на третьем ярусе место освободили.

– С чего это вдруг? Мне и самому нравится это место. Тем более уже сутки еду…

– Нам нужен этот угол. Сейчас ещё один кент подтянется. Займёт твоё место. Давай, давай! Собирай манатки!

Видимо, уголовники решили обособиться в этом углу или что-то затевали. Но Виктор был не робкого десятка. Увидев, какой оборот принимает дело, даже не вставая с нар, врезал ногой в грудь склонившегося над ним наглеца. Тот улетел на нижние нары в противоположном углу. Второй выхватил из рукава нож, но был перехвачен штрафником со второго яруса. Он крепко схватил уголовника за запястье, не давая пошевелиться. Затем аккуратно забрал нож.

– Не балуй! – добродушно сказал он. Это был крепкий, деревенского вида мужик. Не сказав больше ни слова, отвернулся и снова засопел.

– Ну, ты не жилец, воин! – пригрозил Виктору уголовник, оставшийся без ножа. – Мы с тобой ещё посчитаемся.

Потом повернулся к мужику и прорычал:

– Эй ты, фраер! Отдай перо!

Штрафник даже не повернулся – вот железные нервы! Лишь буркнул:

– Отдам, как доедем до места…

Об этом происшествии узнал старлей. Видимо, был тёртый калач. Он не стал устраивать разборки, а просто подозвал к себе главного среди уголовников.

– Так, Шустрый, назначаю тебя охранником Кошелева. На всём пути следования эшелона. Если с ним что-нибудь случится, то первым шлёпну тебя, а затем остальных твоих корешей за попытку к бегству. Все присутствующие здесь это подтвердят! Так что забудьте уголовные замашки и приготовьтесь искупить свою вину кровью на поле боя! Понятно я изъясняюсь?

– Понял, гражданин начальник!

После этого разговора уголовники больше не приставали к Виктору, и штрафники благополучно продолжили путь. Он всю дорогу отсыпался, радуясь, что ситуация с командиром взвода обернулась таким образом. Беседа с «особистом» вышла жёсткая. Налицо нападение на командира. От трибунала может спасти только чудо. На его счастье, начальник училища, учитывая отличные характеристики и успехи в учебе, своим приказом направил его в штрафную роту. На фронт. Пусть в качестве рядового красноармейца, зато воевать.

На станции их встретила группа военных. Старший среди них был капитан – высокого роста, сухощавый, с жилистыми загорелыми руками и обветренным лицом. В нём чувствовалась большая физическая сила. Он имел привычку разминать, потирая, левую кисть, одна щека непроизвольно дергалась во время разговора – последствия ранения и контузии. Голос звучал сипло – видимо, надорвал голосовые связки от постоянного крика на поле боя.

– Товарищи бойцы! Вы прибыли во вверенную мне отдельную штрафную роту в качестве пополнения. Нам предстоит совместно идти в бой. Мы – отдельная боевая единица для выполнения особых заданий командования. Имейте в виду, что моя рука не дрогнет, если кто струсит в бою. И пули в спину я не боюсь. Есть кому прикрыть. Так что хотите вы или нет, но судьба распорядилась воевать вместе. Я ваш командир, потому для вас теперь бог, царь, пахан и мамка родная в одном лице. Вопросы есть?

– Когда кормить будут, гражданин начальник? – выкрикнул кто-то из прибывших.

– Во-первых, здесь нет «гражданина начальника». Обращаться ко мне «товарищ капитан». Есть постоянный состав роты – это ваши командиры, а есть переменный состав – то есть вы, товарищи бойцы! Во-вторых, после прибытия в расположение роты вас отведут на помывку, проверят на наличие вшей, выдадут обмундирование. А затем будет готов ужин – покормят. Ещё вопросы?

На фронте было некоторое затишье, и поэтому Виктор вместе со своим новыми боевыми товарищами целую неделю просидел в окопах, прежде чем отправили в первый бой. Ему здесь даже понравилось. Командир – отличный мужик, зря не орёт, не придирается. Полевая кухня кормит лучше, чем в училище.

Свой первый бой Виктор запомнил на всю жизнь. Роте предстояло взять безымянную высоту на пути продвижения полка. Эту высоту подразделения пехотного полка штурмовали дважды, но результат был плачевный. Так что у штрафной роты имелось мало шансов взять укреплённую высоту. Тем не менее задача поставлена – надо выполнять. Командир роты построил всех перед боем и сказал:

– Товарищи красноармейцы! Поставленную командованием задачу о взятии высоты необходимо выполнить! Некоторые из вас идут в бой впервые. И поэтому главное для вас – делать, как я, не отставать, не трусить. Бегу я – бежите и вы; упал – падаете, но ползёте вперёд. Скоро начнётся артподготовка. С её началом мы должны как можно ближе придвинуться к окопам. После прекращения огня артиллерии по моей команде все поднимаются и бегут! Вперёд, а не назад! Кроме пушек, другой поддержки у нас не будет!

Стало немного грустно от этих слов не только Виктору, но и бывалым воякам – по глазам виделось. Штурмовать хорошо укреплённую высоту без поддержки танков та ещё задача. Но это по учебникам, а реальная боевая обстановка предлагает совершенно иные решения.

Началась артиллерийская канонада. Виктор вместе с бойцами роты пробежал некоторое расстояние, закрытое от противника, затем упал и пополз. Чем ближе подползал, тем страшнее становилось: а вдруг артиллеристы ошибутся и накроют своих же?! Но, увидев, что вместе с ними в метрах десяти уверенно ползёт командир роты с решительным лицом, Кошелев немного успокоился. До окопов оставалось около ста метров. Немцы их пока не видят – сидят в укрытиях. Снаряды рвутся со страшной силой. Дальше уже нельзя ползти. Капитан перевернулся на спину и выпустил красную ракету. Артиллерия перенесла свой огонь вглубь обороны противника.

– Рота! За мно-ой! В атаку! Вперё-о-од! – закричал командир роты.

– Урра-а-а! – заорали все, и Виктор вместе с ними.

Они бежали в сторону врага, не чувствуя ног под собой, хрипя, задыхаясь в крике. Виктор, оглянувшись назад, увидел на лицах бойцов звериный оскал, какую-то безрассудную решительность и… споткнулся. Его кто-то дёрнул за шиворот сильной рукой, приподнимая, и крикнул в ухо:

– Не оглядывайся! Вперёд!

Немцы уже «проснулись», но Виктор вместе с капитаном, а это он помог ему, уже ворвались в окопы. Было слышно, как с фланга ударила немецкая «пила» – ручной пулемёт MG-42, но захлебнулся одновременно со взрывом гранаты. Виктор тоже кинул лимонку за изгиб окопа, затем вторую, не давая высунуться немцам. Потом побежал вдоль траншеи. За поворотом заметил, что гитлеровец пытается снять ручной пулемёт с бруствера. Виктор, не прицеливаясь, выстрелил из винтовки, попав тому прямо в лицо. Побежал по окопу мимо убитого, но навстречу выскочил второй немец – он с ходу проткнул его штыком, хотел бежать дальше, но… застрял. В буквальном смысле – не смог выдернуть штык из тела убитого. Потом ему бывалые солдаты объяснят, что нужно делать выпад расчётливо, нельзя колоть штыком на всю длину, иначе застрянет. Но это придёт с навыком, если жив останешься. Виктор оставил на время свою винтовку, вернулся за лежащим на бруствере пулемётом, закинул ремень на шею и снова нырнул за следующий поворот. Едва увидел группу немецких солдат – оружие в руке задёргалось, изрыгая смертоносные выстрелы. Готовы! Ещё одна перебежка, и два противника отправлены к праотцам. За блиндажом находились уже наши бойцы. Немцев выбили с занимаемых позиций, высота была взята.

– Командирам взводов проверить личный состав! – прозвучал сиплый голос командира роты.

– Командирам взводов проверить личный состав! – понеслась команда по цепочке вдоль траншеи.

– Командирам отделений… – раздалось там и сям в отдалении.

В результате жестокого боя рота из ста двух человек потеряла половину убитыми и ранеными. Но немцы успели очухаться и готовились идти в атаку с целью вернуть утерянную высоту. А подкрепления для штрафников так и не было. Некоторые легкораненые приняли решение остаться на высоте, а не уходить в тыл.

Командир роты подошёл к Виктору и спросил:

– Как ваша фамилия, боец?

– Красноармеец Кошелев!

– Благодарю за умелые действия, Кошелев! Молодец! Вы расчистили целый сектор, чем помогли роте избежать ненужных потерь. Представлю вас к награде после боя! А теперь надо занять оборону до прибытия подкрепления. Вы хорошо знаете трофейное оружие, – видел, как им управляетесь. Предлагаю переместиться на правый фланг и обустроить там пулемётное гнездо. Помощника я вам выделю.

Тем временем гитлеровцы пошли в атаку. Кошелев открыл огонь по указанному командиром сектору. Он уверенно вёл стрельбу из пулемёта, который был ему знаком по училищу – пригодились полученные знания. Первую атаку им удалось отбить довольно удачно, потерь не было. А фашисты, оставив на поле боя множество убитых, откатились назад. Кошелев заменил перегретый ствол немецкого оружия. Сменные стволы он обнаружил недалеко в металлическом футляре. Пулемёт MG-42 был принят на вооружение вермахта, войск СС и Люфтваффе взамен устаревшего MG-34. Характерными особенностями пулемёта были высокая скорострельность, простота обслуживания, но меньший срок службы. А потому к нему прилагались сменные стволы: он быстро перегревался, поэтому их нужно было менять через каждые 150 выстрелов, а это примерно три ленты.

Вторым в расчёт пулемёта капитан приставил одного из уголовников – того, кто в теплушке бросался с ножом на Виктора. Но об этом капитан не знал, а Кошелеву сейчас было не до разборок. Да и этот малый оказался не таким уж плохим – было больше форсу тогда, перед корешами, чем реальных угроз и опасности от него. Во время боя Василий, так он представился, резво подавал ленту, следил, чтобы не захлестнулась, помогал менять стволы.

Следующая атака гитлеровцев началась классически: сначала был обстрел позиций роты из миномётов, а затем атака – волна за волной. Виктор вёл стрельбу практически безостановочно. Секунд десять-пятнадцать занимала замена ствола, пару-тройку секунд – замена ленты. Боеприпасов от немцев осталось предостаточно, тем не менее стрельбу вёл короткими очередями, стараясь отсекать наиболее опасные группы атакующих. Надо экономить – кто знает, сколько ещё придётся… Неожиданно Виктор почувствовал сильный удар в плечо, который отбросил его на противоположную стенку траншеи, и сполз на дно окопа на слабеющих ногах, потеряв сознание.

Очнулся он уже в медсанбате, куда его вынесли с поля боя санитары и Василий. Высоту штрафникам пришлось оставить, поэтому обещанную капитаном награду Кошелев не получил. Ранение оказалось достаточно серьёзным. Пуля попала в верхнюю треть плеча, слегка задела кость, вызвав большую кровопотерю. Из медсанбата Виктора направили в тыловой госпиталь, там хирурги подлатали ему руку, да так хорошо, что через полтора месяца он докладывал командиру роты о своём прибытии для дальнейшего прохождения службы. Капитан искренне обрадовался встрече. Сообщил, что представление о его реабилитации в связи с ранением рассмотрено. Со дня на день ждёт приказа. Так что теперь боец Кошелев чист перед законом.

– Виктор, пока вы отсутствовали, я изучил ваше личное дело. Практически готовый офицер. Предлагаю перейти в постоянный состав роты. Готов назначить временно исполняющим обязанности командира взвода. Скоро прибудет пополнение, надо их быстрее ставить в строй. А офицерское звание получите позже. Ходатайство я подготовлю после пары боёв.

Между тем Виктор уже успел обдумать, что будет делать после реабилитации. Благо времени на размышления было много, пока валялся в госпитале. В том, что подлежит реабилитации после ранения, он не сомневался. С одной стороны, Виктор уже привык к этой роте: и командир отличный, и ребята хорошие, и сдружился с некоторыми бойцами. Василий чуть ли не каждый день прибегал, пока Виктор лежал в медсанбате. С другой стороны, ему хотелось вернуться в училище, сдать экзамены, получить офицерское звание. Зря, что ли, учился?! А то, что предлагает капитан, – заманчиво, но вряд ли осуществимо. После пары боев… В них ещё надо выжить.

– Спасибо, товарищ капитан, за доверие! Но я, пожалуй, вернусь в училище, завершу обучение. Будучи в госпитале, я писал начальнику училища с просьбой принять меня обратно. Пришёл положительный ответ, – сказал Виктор.

– Что ж, воля ваша! Я не в обиде! Только жаль терять такого бойца, – посетовал капитан, крепко пожимая руку Кошелева. – Желаю успехов! Боевых успехов, до победного конца войны!

Глава 2. Лейтенант

Виктор остановился перед воротами родного училища, опустил к ногам вещмешок, снял пилотку и вытер пот со лба. Устал немного – пришлось пешком идти со станции, да и солнце печёт, несмотря на сентябрь. Бабье лето в разгаре, словно нет войны. Кругом тишина. Лишь слышно, как потрескивают стволы вековых сосен на лёгком ветру. Из КПП вышел дежурный и вопросительно уставился на бойца в гимнастёрке с жёлтой нашивкой о тяжёлом ранении.

– Тебе чего?

– Да я свой. Учился тут раньше…

– Что-то не похож на своего, – недоверчиво сказал дежурный. – Тот, кто учился здесь, как минимум – лейтенант.

– Я и буду лейтенантом! Непременно. Приехал сдать экзамены. Вот мои документы.

– Так экзамены давно закончились. Сейчас уже другой набор учится. А где ты был?

– Долго рассказывать. Пропусти.

Кошелев прошёл через КПП на территорию училища и направился в сторону штаба. Дорога проходила мимо того злополучного места – медпункта. А вот и Валя, легка на помине. Это ведь из-за неё вышел конфликт с командиром взвода, в результате чего он угодил в штрафную роту. Виктор невольно потёр место ранения. Рана периодически давала о себе знать, хотя давно уже зажила.

– Салют, боец! – сказала медсестра. – Что-то мне лицо твоё знакомо. Ты из взвода обеспечения?

– Привет, Валя!

– Что болит? За плечо держишься.

– Ничего не болит, – буркнул Виктор и прошёл дальше не оглядываясь.

Медсестра хмыкнула и, пожав плечами, ушла к себе, на ходу поправляя прядь, выпавшую из-под берета. В штабе ему сразу встретился начальник учебного отдела училища. Он хорошо помнил Кошелева, одного из лучших курсантов.

– Ну, проходи, проходи! Смотри-ка ты – повоевал всего ничего, а как возмужал! Ранение тяжёлое, смотрю, нашивка… Аха, аха… Хорошо… Давай рассказывай! – вертел его начальник учебного отдела.

– А что рассказывать, товарищ подполковник?! Как у всех… Воевал, получил ранение, повезло, что не погиб – реабилитировали. Вот, теперь получил разрешение сдать экзамены.

– Ну да… Ну да… Давай свои документы. Конечно, ты пропустил немного, но зато с боевым опытом. И знания за эти месяцы, надеюсь, не растерял?! – сказал подполковник. – Вот тебе пропуск, отдашь его коменданту. Разместишься в казарме второй роты. На подготовку тебе неделя. Пройдись по учебникам, зайди к преподавателям. Они предупреждены, помогут с подготовкой. Через неделю будет работать экзаменационная комиссия.

– Спасибо, товарищ подполковник!

– Давай, удачи, Кошелев!

– Разрешите идти?

– Идите!

Виктор повернулся через левое плечо и зашагал к двери, чеканя шаг. Когда он уже схватился за ручку двери, подполковник снова окликнул его.

– Кстати, – сказал он, – твой обидчик, лейтенант Семёнов, тоже отправлен на фронт. Несмотря на наличие высоких покровителей, начальник училища был неумолим – после очередной выходки отправлен на передовую в качестве командира взвода.

– После какой выходки? – спросил удивлённо Виктор.

– Приставал к нашей медсестре. В пьяном виде устроил скандал у всех на виду.

– Так вроде она и сама была не прочь с ним…

– Младший сержант Шишкинская утверждает обратное. Заявила, что лейтенант ей проходу не даёт. Домогается. Мешает службе. В общем, дошло до того, что лейтенант разбил окно в медпункте, когда она его не пустила. Пытался залезть к ней, но был задержан комендантом училища, который прибежал с патрулём на крики о помощи. Лейтенант, пользуясь покровительством высоких чинов в Москве, пытался обвинить её во всех грехах. Но вмешательство начальника училища и начальника особого отдела дали иной ход делу.

– А ведь мой конфликт тоже из-за неё вышел, – сказал Виктор.

– Да, знаю, – вздохнул подполковник. – Нехорошо получилось тогда с тобой. Начальник училища лично ходатайствовал, чтобы замять дело. Статья ведь расстрельная была – нападение на командира в военное время. Пришлось сделать ход конём, так сказать, и отправить тебя в штрафную роту, не доводя дело до трибунала.

Он встал из-за стола, закрыл форточку окна, хотел ещё что-то сказать, но передумал и махнул рукой.

– Ладно, Виктор, иди!

Кошелев вышел из штаба навстречу осеннему солнцу. Он постоял немного на крыльце, подставив лицо тёплым лучам, затем закинул вещмешок на плечо и зашагал к коменданту.

Неделя интенсивных занятий прошла недаром – экзаменационная комиссия была довольна результатами подготовки Кошелева. Особое удовлетворение получил преподаватель тактики, он же член экзаменационной комиссии, подполковник Зарайский. Он долго гонял курсанта по вопросам организации боя в различных ситуациях – в лесу, в городе, в горах, в обороне и наступлении. Исключительно полным был ответ курсанта по особенностям наступления на позиции, расположенные на различных высотах. Личный, и пока единственный, опыт Кошелева по наступлению на высоту и её обороне дал возможность развернуть ответ во всей красе. А разделы «Наставления по стрелковому делу» Кошелев щёлкал как орехи. Не только вопросы устройства и технические характеристики основных видов вооружения, но и вопросы баллистики, пристрелки, приведения к нормальному бою выдавал экзаменаторам по памяти. Учитывая его хорошие знания, в том числе прекрасное владение немецким языком и отличную память, комиссия пришла к выводу рекомендовать выпускника в войсковую разведку. Начальник училища лично вручил ему лейтенантские погоны. Привлёк к себе, обнял по-отечески:

– Удачи тебе, лейтенант!

– Спасибо, товарищ полковник!

Перед отъездом из училища Кошелев решил заглянуть к Вале в медпункт. Некрасиво он поступил при последней встрече с девушкой. Была тогда затаённая обида на неё: казалось, что из-за этой девчонки он безвинно попал в штрафную роту. Сейчас, когда Виктор узнал всю подоплёку происходивших вокруг неё событий, решил извиниться.

– А-а-а, это опять ты, боец, – сказала медсестра, когда Кошелев постучался к ней, и тут же поправилась: – Ой! Простите, товарищ лейтенант – не сразу заметила погоны!

– Ничего, – улыбнулся Кошелев, невольно залюбовавшись ладной, стройной фигурой девушки в белом халате. – Вот, убываю снова на фронт. Зашёл попрощаться и извиниться перед вами!

– За что? – удивилась Валя.

– Вы помните историю драки курсанта и лейтенанта несколько месяцев назад? – спросил Виктор.

– Да, что-то припоминаю… Говорили, будто это произошло рядом с медпунктом. Но я ничего не видела.

– Этим курсантом был я, – Виктор горько усмехнулся. – Впрочем, там и драки-то как таковой не было… Так, толкнул слегка. А он это раздул.

– А при чём тут я? Почему решили передо мной извиниться?

– Дело в том, что это произошло, когда я выходил от вас после перевязки. Это увидел мой командир взвода – лейтенант Семёнов. И приревновал меня к вам!

– Ах вон оно что! Так это он был участником драки с вами?..

– Поэтому я был немного обижен на вас. Считал, раз вы с ним, простите, шашни крутите, значит, виноваты в том, что я был так жестоко наказан. Конечно, глупо это с моей стороны – вы даже не знали меня. Простите за мои плохие мысли о вас!

– Это вы меня простите за то, что стала невольной участницей этого неприятного случая… Вам столько пришлось пережить после этого. Я слышала, что вас направили в штрафбат. Ранение получили…

Она порывисто схватила руку Виктора и прижала к груди. Виктору понравилась непосредственность девушки, и он снисходительно улыбнулся.

– Не в штрафбат, а в штрафную роту. В штрафбат направляют офицеров. Но это теперь уже неважно. Прощайте, Валя! И берегите себя! – сказал он, накрыв своей ладонью руки девушки.

– Вас куда направляют? – спросила, спохватившись, покрасневшая Валя.

Она осторожно высвободила руки и стала смущённо теребить пуговицы халата.

– Четвёртый Украинский фронт. И… меня зовут Виктор, – сказал уже у дверей лейтенант. – Виктор Кошелев.

– Я вам напишу, Виктор. Узнаю в строевой части училища вашу полевую почту и напишу! Обязательно напишу!

Новоиспечённый офицер вышел во двор медпункта и направился к КПП. Всякий раз, когда он невольно оглядывался назад, видел в окне стройный силуэт в белом халате. И каждый раз девушка вскидывала руку в прощальном взмахе, словно ожидала, что он опять обернётся.

Лейтенант Кошелев получил назначение в отдельную разведывательную роту N-й гвардейской дивизии 2-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта, которая действовала в Мелитопольском направлении. К тому времени дивизия приняла участие в освобождении Донбасса, ведя упорные бои и проявляя героизм, разгромила группировку противника в Северной Таврии и замкнула гитлеровцев в Крыму, отрезав пути отступления по суше. Когда Виктор был в пути к месту назначения, в дивизии полным ходом шла подготовка к штурму Перекопских укреплений. Эшелоны с боевой техникой, грузом и пополнением уходили на запад беспрерывно. Поэтому добраться до места дислокации соединения не составило труда. Труднее было найти свою разведроту, потому как она находилась в постоянном движении в связи с наступлением войск под Мелитополем. В штабе дивизии указали примерное нахождение роты и махнули рукой – не до него было. Начальник разведки дивизии тоже находился на передовой.

Найти роту помогло случайное происшествие. Когда Виктор на попутном санитарном транспорте добрался до медсанбата, туда привезли одного раненого разведчика в сопровождении санинструктора роты. В это время Кошелев прогуливался по двору, верно рассчитав, что в медсанбате должна быть свежая информация от поступающих с поля боя раненых. Конечно, можно было пойти к связистам. Но и они в эту пору пребывали в запарке. Без связи – нет управления, а без управления – нет победы. И вот на территорию медсанбата на полном ходу влетел командирский «Виллис». На заднем сидении, бледный от потери крови, полулежал забинтованный боец с ранением в грудь. Голова его покоилась на коленях у красноармейца с санитарной сумкой на плечах.

– Врача, врача! – крикнул водитель, ещё даже не успев затормозить. – Скорее! Врача!

Из палатки выскочили санитары с носилками, а за ними скорым шагом подошёл врач. Раненого переложили на носилки, и врач наскоро осмотрел его; увидев розовую пену у рта, устало приказал:

– Ранение в лёгкое. Гемоторакс. Несите в операционную.

Затем неспешно достал из кармана папиросу и прикурил от протянутого кем-то окурка.

– Что же вы стоите? Немедленно окажите помощь пострадавшему! – гневно накинулся на него водитель «Виллиса».

Он был одет так же, как и раненый, – в пятнистую форму без знаков различия.

– Успокойтесь, любезный, – сказал спокойно доктор. – Там есть кому заняться. Вот докурю и тоже присоединюсь. Уже пять часов не курил. Ночь не спали… Устал как чёрт…

Военврач, седовласый грузный человек лет пятидесяти, держал папиросу около губ красными от частого мытья пальцами. Руку практически не опускал, делая быстрые неглубокие затяжки. Вот он в последний раз выпустил дым из ноздрей, выбросил окурок, растоптал каблуком, постоял несколько секунд, запрокинув голову с закрытыми глазами, и ушёл в палатку.

В это время во двор заехала полуторка. Из кабины выскочил расхристанный подполковник с интендантскими погонами, на ходу выхватывая из кобуры пистолет. Из кузова вслед за ним спрыгнул красноармеец.

– Да я тебя под трибунал! – закричал интендант, передёргивая затвор ТТ. – Расстреляю к чёртовой матери! Кто угнал машину, где мой портфель?

– Этот! – указал пальцем на водителя «Виллиса» приехавший с ним боец. – Я ничего не успел сделать. Он меня выкинул из машины, и всё!

Подполковник в бешенстве повернулся в сторону угонщика, поднял руку с пистолетом. Выстрел ушёл в небо. Стоящий в двух шагах Кошелев постарался. Успел подскочить, отбить вверх, а затем перехватить руку в заломе. Он отобрал у подполковника пистолет, вытащил обойму, передёрнул, сделал контрольный спуск курка и кинул сопровождающему бойцу. Всё это он сделал так быстро, чётко, что боец восхищённо охнул.

– А обойма пускай у меня побудет… пока… – сказал Виктор. – Вы, товарищ подполковник, видать, сами под трибунал захотели?!

– Ты кто такой? – спросил визгливо интендант. – Эти недоумки угнали мой «Виллис» с документами. Угрожали водителю. Избили. Я это дело так не оставлю!

Виктор спокойно дослушал речь подполковника и представился:

– Лейтенант Кошелев! Следую в расположение разведроты дивизии.

– Так ты к нам?! – воскликнул до сих пор молчавший и наблюдающий за происходящим со стороны боец в пятнистой форме. – Извините, товарищ подполковник! Но срочно нужно было раненого командира доставить в медсанбат. Мы его чуть не потеряли. Километров пять на себе тащили. А тут, смотрю, «Виллис» у дороги стоит. Боец за рулём прохлаждается без дела. Ну, мы позаимствовали. Вы бы подождали чуток там, вернули бы вашу машину в целости и сохранности. И портфель ваш цел. Там, под сиденьем.

Подполковник снова подскочил к машине, достал портфель, заглянул внутрь, что-то там посчитал пальцами.

– Открывали портфель? – спросил он, с грозным видом подняв голову.

– Да на кой он нам! Нам бы скорее командира довезти до докторов… Кинули его под ноги, чтоб не мешал, когда укладывали старлея, и… полетели…

– Ваша фамилия, боец?

– Гвардии сержант Васильев! Разведрота N-й гвардейской дивизии!

– Распустились вы, разведчики! – проворчал интендант. – Я буду вынужден доложить об этом командиру дивизии! Я вам ещё покажу!

Кошелев подошел поближе к старшему офицеру.