Текст книги "Последняя пуля"

Странно, какой же все-таки короткий шаг от ненависти до любви.

– Извини, я не успел…

– Не надо, – перебила она. – Я вообще в шоке, откуда ты там взялся.

– Я шел по делам. – Ей ни к чему знать, по каким именно.

– Думаю, по хорошим делам… – Это предположение было искренним. Наивная.

– Не особо хорошим. Как и все, кто бродит сегодня ночью по улицам.

Она передала мне бутылку. Алкоголь перестал на меня действовать уже давно. В первый год я пытался затопить в нем мертвую пустоту внутри. Не помогло. Бросил. Но сегодня я даже слегка расслабился.

– Мы просто пытались уйти, – сказала она задумчиво и медленно. – Но нас преследовали. Это были соседи, вроде как старые знакомые отчима. Вроде как ничего плохого на нас они иметь не могли. И все же… Почему? Почему-то они пытались нас убить. А потом появились эти сволочи с автоматами. Соседи испарились. А нас поймали. Ты на них охотился, Алекс? На банду?

– Нет. Но это опасные люди. Очень опасные.

– Я заметила.

Я молча протянул ей каплю романтики. Потом пояснил:

– Я не о том. Есть одиночки, которые прирежут одного-двух людей, сильно их доставших или попортивших жизнь. Есть маньяки, которым тупо надо замочить кого-то. А есть организованные маньяки. У них есть общая цель и миссия. Такие страшнее всего.

Она сжала губы. В глазах блеснул нехороший огонек.

– Ублюдки, – она отвернулась. – Может, поэтому люди и выходят этой ночью убивать? Даже самые мирные и нормальные. Я ведь не убийца, Алекс. Но после сегодняшней ночи готова на все.

– А отчим?

– Я быстро передумала его убивать… – Когда она снова взглянула на меня, огонек исчез. Появилась боль – боль утраты пусть не самого дорогого и любимого, но родного человека.

– Понятно.

– Странно, что я здесь… Наверное, увидела бы маму… сегодня.

– Не говори так. Никто тебя не тронет.

– Верю. Странно, но верю. Так на кого все-таки ты охотился?

Пауза.

– На тех, кто страшнее сегодняшней банды.

– А кто это? Если… не секрет. – Она поняла, что сейчас говорит про личное.

– У них нет миссии. Они сами по себе такие.

– Ты их убьешь?

– Да. – Я отпил из бутылки. – Сегодня.

– Мне страшно.

– Я знаю.

– Нет, тебя я не боюсь. Ты не такой. Я боюсь того, что внутри у тебя.

Я взглянул ей в глаза. Попытался перевести тему.

– Хреновый из меня романтик… А из тебя хреновый собутыльник.

Она все так же грустно усмехнулась, и по-прежнему видела меня насквозь. По крайней мере, мне так показалось.

– Ты права. Там есть чего бояться. Но не для тебя. Как только я закончу свое дело сегодня… – я вовремя понял, что передо мной не Мэри, и сказал не то, что хотело сорваться с языка. – Мы больше никогда не увидимся.

– Правда?

– Да. Я убийца. Тебе ни к чему долго быть с убийцей.

– Жаль…

– Почему?

– Не ты такой. Тебя сделали таким.

– Да.

– Я тоже уже не такая, как раньше. Сегодняшняя ночь все меняет.

– Да.

– Ты уйдешь?

– Да.

Она вдруг коснулась своей теплой рукой мою холодную, огрубевшую руку. Умытую кровью. Я вздрогнул.

– Не надо уходить… – шепнула она тихо и проникновенно. Так, как могла это делать только Мэри, когда мы оставались одни.

Я отключил разум и ответил ей поцелуем. Потом началось безумие.

– Мэри…

– Да…

– Мэри… Не умирай…

– Не буду…

– Я устал… Устал видеть каждую ночь, как тебя убивают.

– Я живая…

– Сегодня все кончится. Я приду к тебе.

– Ты уже здесь. Со мной.

– Нет. Это сон. Это глюк. Что угодно, я привык.

– Не сон, глупый. И не глюк.

– Я знаю, что сошел с ума.

– Я тоже…

– Скоро все закончится. Мы навсегда будем вместе. Ты простишь меня?

– За что?

– Я демон, Мэри. Я убийца. Я такой же, как они. Я убиваю и не жалею об этом. Я хуже их. Потому что я буду убивать их жестоко и с удовольствием.

– Неправда. Ты хороший.

– Ты всегда так говоришь. А потом я вижу, как они убивают тебя.

– Бедненький мой…

– Ты простишь меня?

– Да. Конечно.

– Я люблю тебя.

Я живу тобой. Я дышу тобой. Я схожу с ума от тебя. Я убиваю ради тебя. Я умираю ради тебя.

И если ради тебя мне надо спуститься в ад – не проблема.

Время спуститься пришло.

Я прошептал в темноте, обнимая ее:

– Ну все, мне пора.

Она прижалась еще сильнее. Не хотела отпускать. Я не хотел уходить. С ней так тепло и уютно. С ней я живой. Снова живой…

– Уже уходишь? – Я знаю, что она хотела сказать на самом деле. Не уходи.

– Да. Ухожу. – Но я знаю и другое. Идти надо. Это мой долг. Я не могу иначе. Я хочу вернуться к Мэри и обрести покой. А это – единственный шанс. Сделать все, что нужно.

– А я? – одиноко и тихо прошептала она.

Я помолчал. В последний раз греясь в ее объятиях. Когда все закончится, я сделаю то, что мне осталось. Ей лучше не знать, что именно. Она должна быть счастливой.

– Не бойся, ты останешься здесь. Здесь безопасно. Просто дождись меня…

Я чуть снова не назвал ее Мэри. Но вспомнил, что это не она. Я не знаю, как ее зовут. Кто она. И зачем вообще повстречалась мне. Зачем эта непонятная симпатия. Как же она все-таки похожа на Мэри. На мою Мэри. И если я сейчас включу свет, то знаю, кого увижу. Ту, кого хочу видеть.

Ту, кто верила мне. А потом ее убили. Я говорил ей, что все хорошо, что мы в безопасности. А потом появились те сволочи. Они убивали ее медленно. А она просто мне верила за пару минут до этого…

– Верю, – тихий голос заставил вздрогнуть.

– Отлично, – я вздохнул и прогнал черные мысли.

– Ты вернешься?

– Да. Обязательно вернусь. После того, как закончу.

Я не стал ей врать. Просто не договорил все до конца.

– Я знаю, что ты хочешь делать. Не уходи, прошу. Не надо…

Я не могу не уйти. Иначе все напрасно. Если я останусь, то весь смысл исчезнет. И ад продолжится. Потому что ублюдки останутся живы.

– Я пойду. Я должен. Я обещал.

– Ты не должен мстить за меня.

– Ты всегда так говоришь…

Каждое утро. Прежде, чем все заливает кровь, а я просыпаюсь от боли – когда болит не тело, а душа. Ты всегда говоришь, чтобы я не мстил. А потом я вижу, как они тебя убивают. Снова и снова. Нет. Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, Мэри.

– Все равно. Не уходи, – уже не шепот. Она старается говорить спокойно, но я чувствую, как она волнуется.

– Меня не остановить. Просто будь здесь, и все будет хорошо.

Молчание. Она мучается. Я пригладил ее волосы. Спутанные, но нежные.

– Ты знаешь, где они?

– Да. И скоро все закончится, Мэри. Мы снова будем вместе.

Я оказался прав, когда встал и включил свет. Ну и что, что это опять галлюцинация.

Перед выходом она взяла мою руку в свою. Рука была теплая. Я постарался сохранить это ощущение тепла. Прежде, чем ступить за порог и сделать первый шаг в ад.

Мы снова будем вместе, Мэри. Обещаю. Сегодня все закончится.

Я ушел от укрытия далеко. В трущобы.

В глухомань.

Ни звука.

Треск.

Там, куда я направляюсь, трущобы заканчиваются – и начинается пустошь. Недалеко элитный район. Там типа люди.

Я иду из трущоб в пустошь. Так надо. И все.

Глухой хруст под ногами – проклятый шебень. Но вот сейчас уже совсем другой звук. Совершенно другой. Что это…

Я чувствую всей кожей этот неестественный звук.

Так было во время гражданской. Неестественный короткий хруст-треск. Как будто что-то незримое ломается, лопается. В эту долю мига шкурой чувствуешь неприятный, мимолетный, но пронизывающий холодок. Потому что знаешь – сейчас рванет. И кого-то не станет. Вот так внезапно. И ты ничего не сможешь поделать.

Обычно неестественный хруст звучал где-то рядом. Я ни разу не нарывался на пехотную мину. Меня рвало осколками – случайно. Иногда действительно тяжело, почти смертельно. Но погибали другие. Мне везло.

Сейчас хруст почти под самыми ногами. Это мгновенный адреналин.

Сработал механизм-ловушка, на который я наступил. Незамеченный мной шнур, замаскированный под щебнем, с хрустом взметнулся и сорвал чеку с гранаты, замаскированной за углом. Я успел броситься в сторону. И подумать: не мина…

И еще. Мне нельзя ошибаться. Нельзя уходить сейчас, не выполнив то, что должен.

Глухо и безжалостно накрывает волна. Сначала взрывная – глушит, бьет по голове. Я падаю. На меня сыплются осколки. Впиваются в кожу. Рвут раны. Летит острый щебень. А потом осколки боли. Плевать на них – потому что я ошибся, и меня накрыла еще одна волна. Волна темноты.

Отключка…

Коварная мать ее ловушка.

Я очнулся от гула в голове, но темнота не пропала. Старался не двигаться и не открывать глаза. Я слушал гул.

Через несколько секунд гул прекратился – его сменили голоса. Я понял, что ошибка не стала последней, и у меня еще есть шанс.

Значит, надо действовать. Неважно, как. Для начала просто оценить ситуацию.

Если голоса – то вряд ли это друзья. У меня сейчас нет друзей. Особенно этой ночью.

Я узнал неприятный голос новичка – того, кто сегодня с наслаждением перерезал глотку совершенно незнакомому человеку. Того, кого «Вершители справедливости» сегодня посвящали в свои ряды. Отморозка, который не может быть прощен. Это его последняя ночь. Я дышу – а значит, доберусь до него.

Накатила глухая боль – я забил на нее. Есть вещи поважнее. Перед моей отключкой рванула осколочная граната – меня зацепило. Ничего, бывало и похуже. Руки и ноги вроде действуют. Раны и кровь – фигня.

Значение имеет другое. Это все не случайно. Засада.

Я подождал, пока в башке станет чуть больше ясности. Не подаю вида и не шевелюсь. Слышу разные голоса. Здесь человек пять. Возможно, больше. Я все еще плохо различаю, могу перепутать. Чуть приоткрыл глаза, чтобы понять, сколько. Сразу не удалось. Что-то мешало и лезло в глаза. Кровь. Плевать. Сделал усилие и разлепил веки. Ударил свет.

– Гляди, очухался, – заметил новичок.

– Я думал, что сдох, – ответил ему тип напротив.

– Лучше бы сдох. Гаденыш, – зловеще протянул кто-то за пределами обзора. Ничего хорошего. Сейчас либо будут добивать, либо допрашивать. Но если у них есть о чем порасспрашивать – то мне с ними говорить не о чем. Только с новичком. Так что пусть лучше начинают добивать, если все идет к этому. Быстрее начнем, быстрее закончим.

Зловещий подошел и с размаха врезал ногой по лицу. Мысли читает, гад. Я не успел собраться – последствия взрыва. Тяжелая подошва врезалась в лицо.

Твою мать, это было сильно… Зато привело в чувство. Пелена оцепенения прошла, гул усилился. Ничего, я живучий.

Вот только они этого не знают.

И тут эти скоты словно взбесились – накинулись толпой после первого удара. Как и полагается толпе, начали с пинков. Били зверски – я заслонялся от ударов, как мог. Но досталось нормально. Вспомнил гражданскую еще раз – там мне приходилось попадать в плен и быть грушей для битья. Я не вырубался. Просто ждал. Пока не будет перейден в подсознании определенный рубеж, включающий берсерка.

Машина-убийца пока не включалась. Но это ненадолго.

Спустя некоторое время, двое взялись за биты.

– Добей, Мелкий.

Мелкий перехватил биту у третьего и пошел в атаку. Размахнулся. Вдохнул. На выдохе будет удар. Это будет костоломный удар. Но я умею держать костоломные удары.

Мэри. Скоро я приду к тебе. Но не сейчас.

Параллельно сыпались еще удары и пинки, но не такие сильные. Это была не их жертва. Не их посвящение. В конце концов, они остановились.

Машина-убийца включилась, когда Мелкий выдохнул, и бита резко ушла вниз. Он целил в голову.

Удар я встретил блоком. Настоящим блоком.

Он охренел. Запоздалые удары напарников по мне не попали, потому что я увернулся. Напарники замерли в недоумении. Один выронил биту и задохнулся, когда я резко втащил ему в пах с ноги. От лежачего он это не ожидал. Его проблемы.

Потом я вскочил и единым движением бросился вперед. Они думали, что я добит и контужен. Не ожидали такого чудовищного напора. Я вцепился в кадык отморозку, который согнулся от удара в пах. Вдавил. Резко и безжалостно нажал и дернул на себя – кровь. Отморозок захлебнулся.

Третий, что был поближе, замахнулся для удара, но я был быстрее. Метнулся к нему. Выпад в глаза. Кровавый рывок. Отморозок орет, а мои пальцы горят от крови. О, это только начало, господа. Вам повезет, если сдохнете просто так, без моей помощи.

Остальные охуевали недолго. Ринулись в атаку. Огнестрел достать не успели – и это их ошибка. Я толкнул орущего к ним прямо в толпу, чтобы они замешкались. Они замешкались. Пока куча-мала отбивалась от своего же, а одноглазый отморозок брызгал кровью и слюной, я коротким пинком в колено сбил одного. Перехватил, вывернул и сломал руку третьего. Еще одного вырубил ударом под челюсть – короткий хруст и нокаут. Пока он падал – захват за шею еще одного, резкий рывок – нокаут на вечно. Я разошелся. По инерции резко передавил горло лежащему – бульканье, хрип, хруст – все слилось в одно.

Сбитый ударом в колено стоял почти на четвереньках – пытался встать. Он получил каблуком в висок с короткого разбега. Отлетел метра на два. Не встал. Повезло.

Остался Мелкий. Он тут же долбанул битой – хотел по затылку, чтобы вырубить. Промахнулся, конечно. Потом снова врезал – хотел попасть по лицу. Не попал. Жесткий перехват. Рывок на себя в полуобороте. Он по инерции последовал за битой, которую крепко держал в руках – уводя биту дальше, я встретил его низким ударом с локтя в солнечное сплетение.

Отморозок судорожно вдохнул. Потому что я ему это позволил. Позволил насладиться болью. Пока еще не особо сильной. Потом наступил в основание стопы – жестко, больно. Его крик застыл – не хватило дыхалки.

– Боевое крещение, говоришь?

Удар поддых. Я реально разошелся. Эта поганая сволочь не должна просто так уйти из этого мира. И дело не только в «боевом крещении». Он с дружками здесь не случайно. Явно что-то задумали. И ждали меня. Надо выяснить, что именно задумали.

Вот и поговорим об этом.

Жесткий, пробивной удар по колену сбоку. Я по инерции продолжил удар, продавливая – и если сначала это был просто вывих, то сейчас получилось нечто поинтереснее. У него все еще не хватало дыхалки для крика – а кричать было от чего.

– Сейчас мы поговорим кое о чем, – отморозок секунду держался стоя, в оцепенении. Потом резко рухнул на бок. Судорожно вздохнул. Схватился за ногу. И закричал. Истерически, жутко, по-звериному. Я добился, чего хотел. Пусть наслаждается.

Подождал, пока он не прекратил содрогаться в конвульсиях – боль накрыла слишком резко. Потом подошел к нему и присел рядом. Обезоружил – вытащил из чехла на бедре неплохой армейский нож, боевой кольт нового образца, чистенький и почти неиспользованный.

Крик стихал. Постепенно. Я специально выследил его взгляд. Понаблюдал, как боль и ужас сменяются холодной ненавистью. Значит, приходит в себя. Можно продолжать.

– У меня для тебя две новости, – продолжил я.

Отморозок набрал в грудь воздуха:

– Да пошел ты…

Я покачал головой.

– Ты можешь сдохнуть быстро. Для тебя это лучший вариант. Или медленно. Этот вариант больше нравится мне. Потому что ты и твои дебилы-друзья меня очень разозлили. Ты особенно.

– Иди на хуй… Сволочь…

– Как я и говорил – ты меня бесишь особенно.

Злой, полный ненависти взгляд. Отлично.

– Ты кусок дерьма, – зло выплюнул он. – Мы тебя все равно найдем и разделаем! Но сначала… сначала мы оттрахаем твою девку во все щели. Потом отрежем ей башку, как папаше, и снова оттрахаем. Понял?!

Я молча смотрю на него. Больная фантазия идиота. Пусть продолжает делиться планами. Злость была неподдельной, и прямо кипела искренностью. В таком состоянии врать невозможно.

– Да, мы это сделаем, понял? Потому что мы знаем, где она.

А вот это уже интереснее. Мое молчание злило его еще больше. И пугало. Отморозок осознал, что ничем хорошим это не кончится, и терять уже нечего.

– Ты слышишь, козел? Мы знаем, где она. Мы уже идем к ней. Мы отследили тебя, и знаем тот сраный подвал, где ты ее спрятал. Кабан с братвой уже там, ты, ублюдок! Они уже взяли ее, твою сучку паршивую! Так что катись ты в зад со своими угрозами! Ты в дерьме, сраный козел! Тебе уже ничто не поможет! Ты…

Он замолк.

Полный ненависти взгляд остекленел.

Кольт нового образца стрелял глухо и аккуратно. Почти без отдачи. Горячее отверстие от пули на лбу, между глаз, успокоило отморозка. Что ж, ему тоже повезло.

Но меня уже нет там. Разговор был коротким. И поставил все с ног на голову.

Планы резко поменялись.

Спустя некоторое время я понял, что опять дал волю эмоциям. И допустил ошибку. Потому что торопился. А когда действовать нужно быстро и безошибочно, торопиться нельзя.

Но что-то внутри гнало меня вперед, заставляя послать к чертям всю осторожность.

То, что могут сделать Кабан и братва, не должно произойти.

Черт, этой ситуации вообще не должно было быть! У меня есть только одна цель. И одна ночь. Один шанс. Отомстить. Убить тех, кто убил Мэри. И отправиться к ней. А вместо этого я буквально лечу по пустошам и трущобам обратно. В укрытие.

Чтобы спасти ее. Ту, которая дала мне возможность снова почувствовать жизнь. Ту, которая верит мне.

Я даже не знаю, как ее зовут. Но допустить, чтобы ее грохнули из-за меня, не могу.

Сентиментальный идиот.

Безмозглая тряпка.

Ты уже допустил две смертельные ошибки.

Первая – если ты защищаешь того, кто тебе реально дорог и кто тебе верит, убивать надо всех. Всех, кто несет угрозу.

Не выводить из строя, а мочить нахрен, беспощадно и безжалостно, давить, крушить, так, чтобы больше не встали и не причиняли вреда. Именно так надо было поступить в заброшенном дворе, когда ты, идиота кусок, спасал девушку.

Сейчас недобитки, оставшиеся после твоей выходки, подняли на уши своих дружков и объявили организованную охоту на тебя. Из-за тебя для них стало делом принципа найти девушку. А через нее – тебя. И устроить то, что хуже просто смерти. Ты не спас ее – погубил. Мразь. Негодяй. Сволочь! Лучше бы вообще не вмешивался там, во дворике, чем допустить такое. «Палачи» бы просто убили ее вместе с отчимом. И на этом все.

Вторая – не повторяй первую ошибку снова. Те, кто был с новичком, проинформированы. Поджидали тебя. Устроили засаду. Добивать, пока был без сознания, не стали. Значит, должны были нейтрализовать и доставить в штаб. А там – допрос с пристрастием. Более того, если за тобой следят так хорошо, что ты этого не замечаешь, то скоро тебя найдут снова. Но это еще цветочки – сейчас вслед за Кабаном и его бригадой едут еще. Будет подкрепление. Будет следующий ход.

Будет настоящий бой.

Бой, в котором тебе есть кого защищать. И из-за твоей же тупости та, кого ты защищаешь, именно сейчас в еще большей опасности.

Потому что ты торопился.

И торопишься сейчас.

Первого отморозка я снял плавно и без шума. Из темноты. Он не успел ничего понять. Бережно уложив его на землю, я двинулся дальше. За углом шаги. Приближается еще один.

Остальные трое притаились у входа, загасив свет. Не переговаривались, чтобы не спугнуть. У меня два варианта. Все, кроме этих троих, либо внутри, либо уже свалили. Первый вариант лучше. Я замочу их всех прямо тут, и будь что будет. Девчонка, возможно, еще жива. Я стараюсь не думать, что Кабан и братва успели с ней сделать. Если они хозяйничают тут, то плохое уже случилось. И они ждут меня в засаде.

Второй вариант – хлопотнее. Те, что остались здесь, всего лишь небольшая засада. Отвлекающий маневр, чтобы сбить меня с толку и задержать. Пока я вожусь с теми, кто здесь, они выиграют фору и свалят подальше. Если девчонка жива, то свалят вместе с ней, оставив мне послание. Мол, приходи. Встретим как желанного гостя и устроим долгое и мучительное шоу. Я пойду за ней. Если она еще жива, то моя первая задача спасти ее. Если же нет… То отморозки просто свалят. Но тогда я найду их без всяких посланий и намеков. Достану из-под земли. И они узнают, что есть изверги похлеще их.

Шаги приблизились. Большой детина, судя по всему. Сейчас завернет за угол. Ну же, давай…

Его что-то останавливает. В темноте он стоит и медлит. Шорох. Что-то заподозрил. Скорее всего, оружие наизготовку. В конце концов, он знает, что я сюда приду.

Нахуй ждать. Я резко выныриваю из-за угла. Острие ножа впивается ему вбок, туда где заканчивается край бронежилета. Свободной рукой я резко бью его в левый висок – детина пошатнулся и правым врезался в стену. Рука с ножом взметнулась вверх и впилась в незащищенную шею. Глубоко. Разрезая все. На меня хлынула горячая кровь. Хрипы поглотила тьма. Я отпустил судорожно бьющееся тело. Все-таки без шума не получилось – детина дергался не на шутку. Плевать. Я двинул дальше. Быстро – секунды как жизнь, слишком дороги. Двинул почти в открытую.

Трое у входа почуяли неладное, услышав возню. Все верно. Они тоже знают, кого ждут. Открыли огонь. Я вильнул в сторону и упал. Перекатился. Выстрел с моей стороны. Самый прыткий из стрелявших свалился с коротким криком, переросшим в хрип и бульканье. Попал в шею. Метил выше – в лоб. Нервничаю. Тупица. Пора уже брать себя в руки и действовать четко. Второй выстрел снял еще одного. В этот раз попал туда, куда целился. С учетом того, что ребята в брониках, цель только одна. В голову.

Третий упал, притаился. Сейчас высунется, чтобы выстрелить. Но меня волновало другое. Где остальные? Неужели второй вариант? Сейчас выясним. Я встал в полный рост. Тут же прозвучал выстрел – третий не учел, что я тоже в бронежилете. И зря. Мой ответный выстрел заставил заорать – я прострелил ему коленную чашечку. Он выронил оружие. А дальше дело техники. Подбежал и врезал по лицу – не нокаут, но третий снова упал.

Я присел на колено и сорвал с его пояса гранату. Неплохой арсенал. Очень кстати. Теперь надо проверить, что в бункере.

Третий корчился от боли, но уже не орал. Я еще раз врезал ему. Потом засунул ствол пистолета в пасть.

Когда дверь в бункер открылась, прозвучали выстрелы. Целый шквал огня. Все-таки засада. Учитывая то, что сразу открыли огонь, а не стали вести переговоры, то девчонка либо мертва, либо не с ними. Тогда и церемониться незачем.

Я закинул внутрь гранату и свалил в сторону, отбросив теперь уже не живой щит, а изрешеченное тело. Грянул взрыв, полетели ошметки. Я отсчитал пять секунд. Потом ворвался в бункер. Путь свободен. Можно зачистить тех, кто остался.

Первого, кто попался на пути, уложил выстрелом в голову. Еще один перекатился в углу – я подскочил и двинул его по виску. Еще двое лежали неподвижно – два контрольных выстрела, чтобы не было полумер. Достали. Прошел к дальней стене. Тот, кто пытался подняться, навалившись на нее, понять ситуацию не успел. Резкий удар коленом в лицо – его голова отскочила назад и с неприятным треском ударилась об стену. Еще шевеление справа. Выстрел в голову. Неприятное это дело – зачистка. Но нужное. Из этих гадов не останется никого. Я больше не ошибаюсь.

Вроде бы все. Остался последний. Без сознания. С ним, пожалуй, и поговорим.

– Лысый, прием. Как там обстановка? Вы добили его?

Связное устройство, которое я держал при себе после «разговора», ожило вовремя. Мы как раз закончили. И пусть ответит не Лысый, зато он передаст им то, что нужно.

– Лысый… прием. – Голос настойчиво пытался достучаться. Надо ответить.

Я протянул устройство к лицу собеседника.

– Отвечай, – и нажал кнопку связи. Молчание в ответ. Однако, длилось оно недолго. Гад хочет жить. А говорить со мной по душам – уже нет. Я умею говорить по душам.

– П… прием, – запинаясь, ответил он голосу из динамика. Отчасти из-за того, что его все еще трясло. От избытка впечатлений. – Это… Это не Лысый. Тролль.

– Понял. Тролль. Вы убрали его?

– Да… Убрали. – Тролль говорил то, что было нужно мне.

– Уверен?

– Да. Вышибли мозги. Он… он наших положил. Лысого тоже.

– Вот козлина… Хорошо. Кто выжил из группы?

Нервная пауза. Страх и сомнения на лице.

– Только я… – голос дрогнул, потому что тут он говорил правду. Хотя дальше – опять то, что нужно мне. – Он реально живучий. Я его случайно зацепил. Потом добил.

– Хорошо. Возвращайся на базу. И вези сюда то, что осталось от урода. Конец связи.

Я убрал устройство и двинул его в челюсть. Тролль вырубился. Контрольный выстрел в голову. Не жалеть и не делать ошибок…

Возможно, они все поняли. По разговору. Не было настоящих имен. Только клички. Возможно, Тролль – это кодовое слово, означающее провал. Если да, то само собой, пришлют дополнительную группу, чтобы отследили, нашли и обезвредили. И будут готовиться встретить гостя.

Возможно, моя паранойя продолжается. Если это так – то будет проще. Никто не понял подвоха. Они ждут выжившего бойца из группы на базе. С доказательством выполненной миссии. Но на простые варианты я не рассчитываю.

Ну что ж, теперь дело техники. Надо пополнить боеприпасы. И двигать дальше. Пока еще есть время.

Бункер загажен и осквернен. Где, мать ее, аптечка? Где-то тут, в отсеке на южной стене. Остановить кровь. Залатать раны. Быстро. Четко. Отлично.

Как и ожидал, поблизости оказался транспорт. Припарковали не так уж и далеко, но незаметно. Тем не менее, я отыскал.

В путь.

Путь по факту был не особо долгим. По ощущениям – целая вечность. Я не привык защищать. Я не мог себе позволить заботиться о ком-то. Все эти годы.

Живая, яркая, горячая ненависть заполнила черную пустоту внутри. Пусть горит. Это даже к лучшему. Я близок к цели. И у меня есть четкий план.

Чертовы палачи сегодня поплатятся сполна. За все.

А вот и их логово. Центровой лагерь. Координаты я выведал у Тролля, и он не соврал. Не та ситуация была, да и всю дурь я из него выбил заблаговременно. Остается проникнуть внутрь и сделать все как положено.

Зверь внутри говорит, что надо прикончить всех. Разум подсказывает, что торопиться нельзя. И что-то другое, давно позабытое, более человечное и неуместное – боится. Боится навредить. Той единственной, ради кого сегодня все пошло наперекосяк.

Логово палачей находится на огороженной территории в давно заброшенном карьере. Охраняется хорошо. Я даже примерно представляю, как. Примерно. Все абсолютно досконально мне знать не обязательно. Главное, это как войти и выйти. Остальное второстепенно.

Что ж. План не идеальный, но рабочий. Пора вводить его в действие.

Территория огорожена нехило, высокий железобетонный забор метра три в вышину, сверху двойная спираль из колючей проволоки. По всему периметру. Постовые пункты на вышках. Меня интересуют те, которые у главных ворот. Там вышек целых две. Главные ворота охраняются усиленно. На каждой из вышек, как правило, по два человека – один у пулеметной установки, второй на подхвате. Но может быть и больше. Скорее всего, так и будет. Ведь они ждут меня. Живого или мертвого.

Прожекторы высветили подъезжающий к воротам транспорт.

Узнали.

Ожило связное устройство.

– Что везешь, недобиток?

– Подарок от Тролля, – имитируя голос Тролля, ответил я.

– Тормози давай, – по-свойски предложили в ответ.

– Да, сейчас.

Транспорт продолжал ехать. Не сбавляя скорость и не намереваясь тормозить. Я отключил связное устройство – оно больше не понадобится. Ворота уже совсем близко. Люди на вышках засуетились. Забеспокоились. Чуют, гады, что понеслась большая игра. И первый ход за мной.

Я вижу, что они нацеливают пулемет на приближающийся объект. Вижу, что переговариваются по связному – запрашивают разрешение, чтобы открыть огонь. Придурки. Вы же ждете меня, дебилы недорезанные. А значит, все должны быть на шухере. И стрелять без предупреждения, если что не так. Разве нет?

Будто услышав мои мысли, с вышки справа открыли огонь. Всыпали предупредительный. Потом почти сразу – короткая очередь по водителю, сидевшему на неприкрытом сидении. Транспорт был без крыши, что иногда довольно удобно для быстрой высадки. Но не прокатит, если тебе надо защищаться, сидя в машине. Как раз наоборот. Там ты как мишень. Готовая цель на блюдечке. Стреляй – не хочу.

Собственно, обороняться палачам особо не от кого. Они – отморозки среди отморозков. Их не трогают.

А на серьезные цели они, как правило, не покушаются открыто. Предпочитают бить тех, кто не может дать сдачи.

И потому ни брони, ни даже на худой конец обычной крыши на машине нет. Водителю досталось по первое число. Даже короткая очередь продырявила его, почти изрешетила. Тело трясло от попаданий. Потом прорезалась еще одна очередь – длиннее. Водитель упал на руль, загудел сигнал, а машина шла и шла вперед. Хотя чего они хотели? Если остановить, то стрелять надо по колесам. И похоже, что так и было бы, но транспорт слишком близко к воротам. Дурни, все-таки подпустили.

Клоуны клюнули на наживку. Пора начинать цирк.

Я жму на кнопку пульта, когда машина с дважды убитым Троллем, который посмертно изображал водителя, врезается в ворота. Просто так, на ходу, ей такие ворота ни за что не пробить и даже не открыть, сломав запорные механизмы. Но с моей чудо-игрушкой – легко.

Потому что в момент, когда машина врезалась в ворота, прогремел взрыв – мощный, надсадный. И неожиданный. Подкинутая взрывом, тачка подлетела, на какой-то миг искореженный корпус встал на передние колеса, кувыркнулся на ворота, усилив удар. И эффект от взрыва. Ворота покачнулись, открылись наполовину. Потом прогремел еще один взрыв, и ворота вылетели нахрен. Горящие останки машины наполовину вкатились кувырком во двор. Сноп огня и осколки достигли вышек. Крики все еще заглушал грохот. А эти нелюди орут. Кто-то от боли. Второй взрыв был осколочным, на поражение. Кто-то суетился, отдавал приказы. Или запрашивал подмогу.

В общем, обычное дело.

Под шумок появляюсь я. Взрыв был нехилый, и реакцию вызвал почти такую же. Возле ворот беготня. Вытаскивают раненых с вышек. Огневые точки парализованы. Проход перегорожен.

– Какого хера тут происходит? – вопил один, в каске и с автоматом наперевес. Строил из себя главного.

Ему разъяснили, какого. Хотя и так все понятно. Гады ждали меня.

– Ублюдок устроил диверсию. Все, как и предполагал Барон. Он пойдет через черный ход, который ему засветил Тролль. Ждать его там, ясно?

Ясно. Все ясно, козлы вонючие.

Моя паранойя спасла мне жизнь. Код «тролль» обозначал то, о чем я и догадывался.

Я умею быть незамеченным. А пробираться под шумок на вражескую территорию – это моя фишка. Ох и досталось же из-за нее кое-кому во время гражданской…

Личных врагов на войне нет. Есть общий враг, с которым надо драться. Желательно победить. Еще лучше – выжить.

Но кто твой враг на гражданской войне?

Твой брат, друг, сосед. И победа в любом случае равна поражению. Когда свой бьет своего. Это самое бесчеловечное, самое мерзкое и чудовищное, что может выкинуть война.

А вот здесь, среди отморозков… здесь совсем другое дело.

Тут людей нет.

Поэтому я без сожаления снимаю какого-то типа, встретившегося на пути, в темном коридорчике. Снимаю навсегда. Отволакиваю тело в уголок. Попасть на базу через главный вход оказалось проще, чем я думал. И думали они.

Сработали гады чётко. Точно так, как мне нужно. Ловят меня там, где пойдет любой здравомыслящий диверсант, опираясь на сведения, полученные от «языка». Бросили почти все силы туда. К черному ходу.