Текст книги "Сборник стихов"

Песнь восхождений

1

 
Певец рассвета – наш петух
Меня разбудит поутру.
Я больше не усну,
Лаская внутренний свой слух
Гармонией стиха.
А, в общем – то, какая это ерунда
Для тех, кто здрав, и жизни карусель
Ему свою насвистывает трель.
 

2

 
Я – скульптор, мне дано
Узреть объемы чистых линий,
Пусть в комнате почти темно,
Я четко вижу образ милый
И жесты девственной руки,
И пряных губ восторг улыбки.
Не видно лишь, как глубоко,
Я пью блаженства воздух зыбкий.
 

3

 
Не я все это написал,
Уста твои мне прошептали.
Я только чутко передал
К твоим словам свои печали
На чистый лист – невинный.
Надеюсь, ты его прочтешь,
И образ музы дивный
В обычном зеркале найдешь.
 

4

 
Надрыва нет в душе свободной
И легок труд на благо дня,
Вновь ангел мимолетный
Отметил жестом нежности меня.
 
 
Ах, сердце, дева, не обманешь,
Какая чуткая печаль
В тебе зовет меня и манит:
Не я ль твой чистый идеал?
 
 
Да, я опять тобой томим.
Прощальный миг былых видений,
Где ты, как дивный херувим —
Предвестник благостных решений.
 

5

 
Вечер раздумий печально плывет
Облаком – воли не зная.
Разум мой будто больной идиот
Попусту сдуру рыдает.
 
 
То ли на сердце блаженная страсть,
Чуткой отрады желая,
Верит, что сможет любя обладать
Негою дивного рая.
 
 
То ли земных я страстей инвалид.
Нищий, живущий без Бога…
Все, что блаженством восторга блестит,
Нежит мой разум убогий.
 

6

 
Взирая друг на друга криво,
Не зная радости благой любви,
Они надеются, что будут жить красиво,
В душе и сердце – холуи.
 
 
Блюдя свой ум по всем канонам
Житейской логики борьбы,
Они надеются с мирским законом
Войти в духовные сады.
 
 
И рады в святости купаться,
Но пошлой глупости тупая лень
Мешает духу состояться,
Внося в сознанье сует дребедень.
 

7

 
Бежал я сердцем в никуда
Страшась земных реалий,
И не кричал любви «УРА»
Средь ханжеских печалей.
 
 
Так поступал еще вчера,
И мир надменно ненавидел.
Теперь восторженно кричу: «Пора,
Открыть иные сердцу виды:
 
 
Забыть навеки зло корысти,
И сделать мир, как утра свет.
И возлюбить пространство истин
И позабыть печали бред.
И пусть блаженств восторженных покой
Нам нежит сердце любящей рукой.
 

8

 
И чувственно, и одиноко,
И тайной сладостью полны
Слова твои.
Я пьян, мое хмельное око,
Не видя мира зыбкие черты,
Блаженно лижет звезды – леденцы
В ладонях благостного Бога.
Ты чувственно и одиноко
Меня любить весь мир зовешь.
И вижу, оком ясным вижу,
Как ты по небу ангелом плывешь,
И с каждым мигом ближе, ближе
Дары земных свобод несешь.
 

9

 
Так сон красы для благости упорно
Блюсти решила девочка – юнец,
И потому ложится ровно в десять
Как научил ее отец.
 
 
Еще не полночь, а уж ты,
Обрывки снов не замечая,
В покое девственной красы
На царствие любви венчаешь
 
 
Себя (о том, не ведая ни сном ни духом)
Наивность чистая, ты ль не волшебный край,
Где не нужны моления старухи,
Чтобы войти из бренной жизни в рай.
 

10

 
Быть может, истина истлела
В бесспорных спорах как нам быть;
В борьбе за суетное дело
Мы разучились верить и любить?
 
 
Быть может, сердце в нас погрязло
В тупом кощунстве серых дней,
Нелепо и напрасно,
Как бисер, под копытами свиней?
 
 
Быть может, нет в душе дороги
Средь обезличенных пространств,
Стремящихся не к Богу,
А в некий философский транс?
 
 
Пустой душе обитель знаний,
Кимвала мерный звук
И опыт личных оправданий —
Ей милый брат и друг.
 
 
Житейский страх – ее хозяин,
Закон удобный алфавит,
Где можно, изучив изъяны
Себя надежно защитить.
 
 
А в зле рожденный зло создаст.
Ему не надо истин радость.
Он словно сладкий педераст
Оденет в рюши гадость.
А душу нашу – сердца постамент
Опять украсит тьмы фонарик.
И никогда благой момент
Уж больше в сердце не настанет.
 
 
А если душу зло покинет,
Душа порядок наведет.
Зло, погуляв безрадостно в пустыне,
С собой друзей безумных приведет.
И будет хуже, чем вчера —
И где найдешь ты сам себя?
 

11

 
Астральный гад наш нежит.
Не жить мне больше нежась,
Упырь ушаст и колченог,
И шерстью нежной, как щенок,
Покрыт от темени до ног.
 
 
И ржавый болт на животе,
И черный кольтик в кобуре,
А за спиною шведский ключ
И голос злобен, и тягуч:
 
 
Вот ща…яя…я бол…тик отк…кручу
И всех зловоньем затоплю.
И будя все вы бля в зловонье жить,
И будя все вы суки слезы лить,
И выть, и ныть, и пакостно смердить,
А если че смогу вас пристрелить.
Я – нежить!
Не жить вам больше нежась.
Я где – то это прочитал
И мне серьезно друг сказал:
– Ты чё серьезно видел гада?!
Такая блин отрада
Такие вещи увидать
И так словесно передать.
 
 
Поэт забавник был всегда!
Но пафос чуши – большая ерунда!
 

12

 
…deja – vu, my friend, deja – vu…
Я проехал почти всю Россию
И наверно в стихах доживу,
Когда идола скроет могила,
И последней его постамент
Отпадет как пустой элемент.
 
 
Наркомания – общественный гроб.
Кто споет ему песни печальные
На могиле сырой по весне?
Опадают мечты идеальные,
Словно листья лианы во сне.
 
 
Кто признается так незабвенно,
Как способна благая печаль,
Что его пацана забубенного
Мы толкнули в проклятую даль.
 
 
Мы – отцы нашей Родины.
Мы – матеря без мозгов.
Мы – тупые колодины.
Мы – надменное стадо голов.
 
 
Мы – алкаши для забавы.
Мы – любители сальной любви.
Мы – модераторы темной отравы.
Мы – покрытые злом кирпичи.
 
 
Мы – машины с холодным сознаньем.
Мы – слепые с рожденья кроты.
Мы – бездарные к Богу создания.
Мы – набитые жадностью рты.
 
 
Мы – забитые тленом поддонки.
Мы – кричащая глупости тварь.
Мы – закрытые к счастью заслонки.
Мы – забытая к свету прекрасному даль.
 
 
Мы – огромной страны человеки
Создаем, создаем в завтра рай.
Но уходит мальчишка на веке
Оставляя живую печаль:
 
 
Никого не виню, не жалею,
Что в петлю добровольно полез.
Я такою тоскою болею,
Что сладка мне грядущая смерть.
И свободно теперь я посмею
Совершенно спокойно сказать:
О Наташке одной сожалею,
Что, любя, не посмел обнимать.
 

Русь Моя

***

 
Вчера на остановке видел я
Довольно лопоухого щенка.
Он был забавен и беспечен,
И шрамом на спине помечен,
И весел, как дитя, не знавшее греха.
И с тайной грустью на щенка
Смотрела девочка одна.
 
 
Юнцы ж, друг друга задирая,
И на асфальт обыденно харкая,
Смеялись над щенком,
Который ласковым комком
С асфальта слизывал плевки
…………………..
Простые вроде б пустяки.
(Мы перед истиной – двуногие щенки)
Она пометит нас без суеты —
Печать на лбу поставит – мудаки.
 

К автопортрету Ван Гога

 
Твоих крушений голос тяжкий
Мне больно слышать, милый друг.
Жизнь так похожа на подтяжки —
Легко штаны мирских забот несут,
 
 
А духа пламенный надел
Им словно глупый мальчик.
Раз так упрямо захотел,
Пусть сам себе и нянчит.
 
 
А дух, любя, во всем свободен,
Не зная выгоды лукавств,
Он истинной любви угоден
За то, что радость в сердце спас.
 

* * *

 
Она уста свои откроет
И благом сладостным поет,
А в гордом сердце скроет
Сомнений гаденький налет.
Скажи, зачем такие муки,
Ведь сердце – благостный родник,
И все сомненья, словно мухи
В нем оседают напрямик?
 
 
К чему весь этот сладкий флер,
Коль сердцем полным ты не жаждешь,
Лишь как искусный ухажер
Блеснением внешним страсти дразнишь.
 

Сказка про кровать с клопами

 
Жил – был в моей кровати клоп
С женою и детьми,
А с ними старый дядюшка
С клюкою без ноги.
И часто дружно средь ночи
Они во тьме спешили,
И шумно меж собой
Участки сытные делили:
– Я левой, чур, займусь ногой.
– А я, давайте, правой.
– А я с его женой управлюсь
 
 
В блаженстве мирном сладко спали
Я, а на моем плече – жена.
До этого мы искренне играли,
(Друг друга в темноте искали)
Восторги нежных чувств ценя.
 

* * *

 
Благой певец высот Парнаса,
Готовя в мыслях стаи фраз,
Прошу тебя, не надо
Как праведник заботиться о нас.
Мой друг, не жди награды.
Себя надеждой зря не тешь.
Слагай сердечные парады,
Как они есть.
 
 
Читатель (бишь его народ)
Тебя, быть может, и прочтет.
Умом благим утешится,
А может и почешется,
Хребтом согбенным о проем
Дверной, зевнув устало.
Поверь, так сладко перед сном
Размеренно и вяло
Уйти в мир неги сна,
Во всем восторженно любя себя.
 
 
Не видеть снов, ни думать, ни мечтать,
И жить себе как обыватель,
И пыл любовный изливать
С супругой, любящей в одной кровати.
Я это лично в прошлом знал
И ничего дурного не желал.
 
 
Но коль ты жаждешь сочинять,
Подумай вольно прежде,
Сумеешь все легко отдать
Во имя Благ святой надежды.
 
 
И верить чутко, мирно и упорно:
Душа блаженная поймет
И с чувством, быть, возможно,
Меня восторженно прочтет
 

* * *

 
Издревле на Большой Руси
Жил – был Тархан – хозяин,
И вотчин сдобные куски
Ему по грамоте исправно
Давал Верховный судья.
Исправно смерды хлеб сажали,
И в поте рабского лица
Других свобод не знали.
…………………..
 
 
Теперь позволю вопрошать себя:
Куда мы столько лет скакали?
О Русь, О Тройка, средь обилья пашен,
Средь благ бездонных на века,
Где Истины хозяйская рука?
 
 
Где ум, способный мыслить,
Как распознать земли блага,
Чтоб зла порядок хищный,
Не путала блудливо никогда,
Хищная рука
На дар от Бога?
И как нам длань от Бога сохранить,
Когда мы идолам создали выси,
И продолжаем стойко не любить
Прозрений высших мысли?
 

* * *

 
Простор блаженства мне привычен,
Я вырос на большой реке
И потому печалью сладкою озвучен
Гармошки голос пьяный вдалеке.
 
 
Любовь ли строит конуру?
И в конуре рожденный сукой
Щенку слепому по нутру
Прижаться к братьям брюхом.
 
 
Так я не выбираю то, что есть,
И то, что есть со мной прибудет;
Опять заезженная дурью Русь
В душе печаль забытую разбудит.
 
 
Когда ж придет блаженств порядок
И дивных радостей восторженный покой
Настолько станет сердцу сладок,
Что каждый станет как святой.
 

* * *

 
Своих стихов отточенный голыш
В болотную я брошу тишь,
Мне всплеск секундный важен.
Прости меня, глупыш,
 
 
Ты был так предан, так отважен,
Так чуден был твой жертвенный полет.
Прости за то, что остов твой гниет
Во чреве низменных болот.
(Надеюсь, разум высший все поймет).
 
 
Себе ли перед Ним я льщу:
Ты сохранишься ровно столько,
Насколько сильно я грущу
Открытым сердцем к песням Бога.
 

* * *

 
Дождинки, как вербы, на голых кустах
И я их губами срываю.
Деревья и небо в осенних слезах,
Люблю или нет, я не знаю.
 
 
Ты рядом – создание светлой любви,
Сознанье твое бесподобно,
И в поиске истины вещие сны
Дружили с тобою свободно.
 
 
Прости, я был духом тогда недалек,
Хотя и желал Воскрешенья,
И слов необузданный сердцем поток
Влиял на принятье решений.
 
 
Теперь же посмею свободно сказать:
– Мой друг, я тебе обожаю!
Смогла ты тогда мне, любя, указать,
Как сердцем я тяжко хрома.
 

Блаженной памяти Иосифа Бродского
От 29 января 1996 года

 
Всяк лицедей в душе ворюга,
Какая разница он – где …
И как способен логику упруго
Плести в угоду суетной судьбе.
 
 
Вот он судья, вот прокуратор
Иль просто мелкий хулиган.
Везде он смут организатор,
И подлости заряженный наган.
 
 
Не он творит себя для Бога,
А сцены выгод с ним творят.
Совместно мерзкую погоду
В умы нестойкие они смердят.
И лишь пророк не зная фальши,
И заблуждений смуту и обман,
Разрушит бастионы злобной алчбы —
Извечной жадности изъян.
 
 
Нет Бога – нет гармоний,
И вновь безликий сумрак какофоний
Наш давишь ум, безликости хваля
И тупо подгребая под себя.
Спешит, гремит,
Играет глупые погудки.
И что в итоге совершит?
Гимн любви
Похожий на урчание в желудке.
Забавный шум забавной пустоты
И ничего для озарения души.
 
 
Нет Бога – нет гармоний!
Любовь гармоний на века,
И лицемерье – чирей гнойный
Съедает сок животворный у себя.
Плодит бездарные создания
И суету тупой борьбы.
А благость лучших созиданий
Сливает в пустоту.
 
 
Лишь Гений Чести и Пророк —
Великий дар благих познаний
Открыто и восторженно ведет
В обитель высших знаний.
 

* * *

 
Взглядом скучающей скромницы
Девственно смотришь ты вдаль.
Мыслями тайными гонишься
Крупный найти капитал.
 
 
Так же с куста репейника
Сколько душою не млей,
Только искусный затейник
Сладостный слижет елей.
 
 
Так же кощунники мудрые,
Зная свой глупый народ,
Все основательно пудрят
В будущий рай позолот.
 

* * *

 
Всё мертво, желаний нет.
Лень, апатия, усталость.
Дух мой, словно старый дед,
На печи справляет старость.
И как молвит, так хоть плачь:
Жизнь отравленный калач
Как любить его и верить,
Как трудится налегке,
Коль вокруг ворье и суки.
Вечно в хамском тупике
Размножают злые муки.
И я с ними тоже хряк,
Все ищу себе корыто.
Среди вечных передряг
Важно жить легко и сыто.
Да, печаль тоски опасна.
Лень, апатия – ужасны.
 

* * *

 
Мой ум не спит, а сердце внемлет:
Россия милая навек,
Ты для меня нетленна
Как сопричастный к Музам человек.
 
 
Зазорно ль дать блага от сердца?
О нет! Зазорно дать исподтишка.
И на словах лишь верить
В красивые дела.
 

* * *

 
Познать желая мудрость Бога,
И обрести за это Благодать,
Они учили механизмы Слова,
Пытаясь, здравость логик угадать.
 
 
И, вняв умом влиянью Бога,
Они изгнали глупость прочь.
Но порешили строго:
Кто неугоден – тех пороть.
 
 
Так, зная Бога, как же не учли:
Ты храмы строй и крест носи,
Но прежде свыше получи
Благую милость по любви.
 

Сергей Доренко

 
Каллиграф российских истин,
Верный сын большой борьбы.
Постоянно ненасытен
«Делать благо» для страны.
 

Борис Немцов

 
Белые брюки, бархатный глаз.
Голос, звучащий пряно.
Как вдохновенна красивая власть
Вся без лукавства изъяна.
Так восходила Россия вчера —
Вся – оживая навеки!
Каждый поверил в себя —
В радость грядущих успехов.
Всё преходяще в горниле судеб.
Кушайте в завтра, путанный хлеб.
 

К юным

 
Пока не знаешь ты урона
В пространстве жизненных свобод,
Спеши быть искренне влюбленным
В мечты, что счастье создает.
Люби Отчизну незабвенно
Как может русский человек.
Не допускай, чтоб леность
Тебе закрыла жизни свет.
Не отступай, свою терпимость —
Любви простой язык
Нелепостям на милость
Не отдавай за глупый крик.
Печальных знаний истинную тяжесть
Не продавай в угоду лжи.
Она потом как жадность,
Как тяжкие тиски,
Раздавит ум и волю.
Печален будешь ты как инвалид.
И никогда уж более
Тебя мечта любви не озарит.
 
 
Кто заблужденьям срок свой отслужил
Тот знает, как признать печально,
Что ты кощунство бессердечное любил.
И украшал его, словно кулич пасхальный.
И в заблужденье ввел других.
И сам был в заблужденье.
И средь бездарных и слепых
Пустое сеял рвенье.
 
 
Юнец прекрасный, в свете дня
Печаль не может бы безмерна,
Ты просто жаждешь жить любя,
И твои нервы
С безумством мира не в ладах.
Ты словно голубь чудный,
Чьи крылья в проводах
В пространстве многолюдном
Исходят алой кровью.
А мы, забот угрюмых ишаки,
Размеренно печатая шаги,
Не поведем и бровью,
И взглядом милосердным —
Тебе не жаждем сострадать.
Прости, в своем тупом усердье
Нам легче выживать.
 
 
Пройдет печаль, прекрасное дитя!
При всем абсурде бытия
Есть скрытая закономерность,
Она струит вокруг тебя
Любовь и нежность.
Ты никогда отчаянью не верь,
Она ослабших стережет, как зверь.
 

* * *

 
Имея навыки раба,
Они бы хлеб хозяйский ели
И сладостно б потели
За чашей доброго вина.
Имея навыки раба,
Они б детей в раю растили
И царственно б поили
Нектаром разума день изо дня.
Имея навыки раба,
Они бы дверь любви открыли
И там, любя, свободно жили.
(Опять же только для себя).
Имея навыки раба,
Они б царя себя избрали
И в игры избранных играли,
Не отвечая после за дела.
Рабам ли вдруг дано познать
Свободы чуткой благодать?
 

* * *

 
О, Музы, все преодолею и выдержу,
Только не лишайте меня разума.
Да прибудете в моем сознании
Вечным Маяком.
И пусть слезы радости к вам
Орошают мое лицо в момент
Глубокой печали;
И когда сердце кротко просит:
– О, Музы, преодолею и выдержу
Все препятствия,
Только не лишайте меня разума.
Да буду я мудр и справедлив
До последнего дня земной жизни.
 

* * *

 
Как часто дух благих решений
В сознанье ловко протащил,
На то имея убеждений
Набор отточенных зубил.
 
 
А благо Высших Сил легко,
Минуя пот тупых усилий,
Весенним солнышком взошло
И все любовью озарило.
 

* * *

 
Твой лик и царственный, и чудный
Я не забуду никогда,
И как стыдливо нагота
Твоя купалась в свете лунном,
Когда теплом надежд объята,
Младенца сонного влекла к своей груди,
И сладостью весенней мяты
Дышали нежные уста твои.
 

Д. С. Лихачеву и Н. М. Амосову

 
Вы так добры, что это странно
В наш век жестокий и слепой,
Когда враждующие страны
Рабам сулили рай земной;
И всяк блуждал внутри себя,
Не находя опоры в мире.
Вы – верная звезда,
Отринув, ложные кумиры,
Блюли поэзию добра.
 

Франсиско Гойя

«…Сон разума порождает чудовище».

Ф. Гойя

 
Все сон, но пробужденье
Мы ищем там, где наслажденья
Сулят нам грезы новых снов.
Из сна мы в сон уходим вновь,
И свежий опиум забвений
Нам не несет благих решений.
 
 
Все сон, все мертвый, тяжкий сон,
Где ум чудовищно стеснен.
И только разум сердца знает,
Когда восторги пробуждает
На подвиг истинной любви.
Не спи, мой ум, не спи!
 

Татарской деревне

 
Я помню этот дивный рай:
Свобод блаженное лобзанье,
И дыней спелой пахнущий сарай,
И чистых чувств веселое дыханье,
И солнцем утренним согретое крыльцо,
Как старой матери блаженное лицо.
 
 
Так жить бы вечно, растворяясь в любви,
И вольно наблюдая
Как дружно старики,
Любимых внуков сохраняя,
Полны любви, полны старанья
И в чутком ожидании
Спокойно верят: у судьбы
Есть щедрость воздаяний;
Она воздаст, как воздавал ей ты,
Любя свои дерзанья.
 
 
Я чутко помню этот рай:
Одна семья, одно дыханье,
Я, городом отверженный малай,
Нашел не пьяных оргий дикое стенанье,
Не буйства яростной борьбы,
А воли чистое дыханье
И прелесть тихой красоты.
 

Святославу Рихтеру

 
Руки грузчика, душа поэта,
Лица суровая печать,
Зеница истинного света,
Хранящая покой и благодать.
И нет на свете тленья —
Кто благо чуда создает,
Тому любви высокое томленье
Всевышний гимном воздает!
 

О бескорыстии

«… Но когда подаешь неимущему,

пусть даже левая рука твоя не ведает,

что творит правая,

чтобы подаяние твое было втайне».

Святое благовествование от Матфея

 
Кто не ворует ныне ручкой левой,
Не машет правой против краж?
Зачем он к злу чужому смелый,
А к личному – как страж?
Опять напутал сын земли,
Что нам сказали не о кражах.
О прелестях божественной руки,
Стоящей на духовных стражах.
 

На исторический приезд «Великого русского»
(Солженицына)

 
Всегда в России страсть имела
Свои авансы над умом,
Не потому ль она легко вскипела,
Когда пророк вернулся в старый дом?
 
 
Всегда в России власть пьянела.
А тут сам случай – от души.
Но пустота легко упрела
Под слоем новой пустоты.
 

«Момент истины»

 
Вот Караулов, умный, резвый,
Дозором истин вдаль идет,
И ум свой трезвый, как нектары,
Для нас на блюдечке несет.
 
 
Мы, пчелки быстрые, летим
К нему любви алкать,
И влагу здравую испив,
Россию честно отстоять.
 
 
Но демон глупости силен.
Он, слабый ум легко смущая,
Вновь дерзко увлечен
Жить далее, заблудших искушая.
 
 
И нипочем ему законы.
И нипочем ему великая любовь.
Он создает свои забавные каноны
И вереницу пышных слов.
 

* * *

Поддержки теплый огонек

Я не нашел в твоем терпенье.

И вот настал печальный срок,

И пелена благих воззрений

Уж не желает застилать

Любовью чуткой нас, как прежде.

Мне жаль тебя, любовь моя, терять,

Но ум мой не согласен больше получать

Лишь призраки былой надежды.

Лишь некий внешний сладкий блеф —

Рекламу будущих желаний.

Я жду любви реальный хлеб

И чуткость чистых обожаний.

Какая надобность ходить

Кругами глупыми вокруг.

Гораздо проще возлюбить

Рождение любовных мук.

Сеятель

«Свободы сеятель пустынный,

Я вышел рано, до звезды;

Рукою чистой и безвинной

В порабощенные бразды …»

А. С. Пушкин

 
Гений – море, но мертвы
Блага его течений.
Похабством занятые рты
Кричат, лишенные терпенья:
– Все в мире грязь и огорченья!
И слышим мы лишь сует шум,
Какой уж тут высокий ум!
 

К 200-летию Пушкина

 
Компаний шумных блеск и славу,
Со всей российскою оравой,
Умельцы мудрые, ловите
И осторожненько себе плывите.
Отметит двести лет страна Поэту,
Вы, главное, войдите в денежную смету.
 

Нелле

 
О, судьба моя, не плачь.
Жизни высохший калач
Выбрось смело, не стыдись,
Новой жизни улыбнись.
 
 
С губ сотри печальный знак,
Здесь никто тебе не враг.
Ты сама себе создатель,
Жизни вечной обожатель.
 
 
Сердце дряблое, не плачь,
Смело счастью срок назначь,
Хладной жизни улыбнись,
И не спи, не спи, очнись!
 

Учителю математики Булычеву Н. М

Он, здравость логики любя,

Тем… и во мне продлил себя.

Авт.

 
Однажды посреди ночной бессонницы,
Когда осенний ветер в окна злобно бил,
И где – то за околицей
Бездомный пес протяжно выл,
 
 
Я вдруг подумал: как жестока,
Как одинока наша жизнь,
Как тяжко, злобно, однобоко
Все катится куда – то вниз.
 
 
Итак, томимый злой бессонницей,
В безумье тяжком я мгновенье был
И видел, как улыбчивый покойничек
В окно костлявою рукою погрозил.
Я умирал, мне было тяжко,
И тут я вспомнил вас, учитель мой,
Как будто кто – то мне протяжно
Пропел любви напев простой:
Нет ничего прекрасней сердца,
Чем сердце любящей души,
Тебя ждала погибель смерти,
А ты достиг своей мечты.
 
 
Однажды посреди ночной бессонницы,
Я вспомнил вас, учитель мой,
И как у глупой школьницы
Мой увлажнился взгляд слезой.
И в той, лукавством сумрачным истерзанной стране,
Вы лучик чистой логики посеяли во мне.
 
 
Наш стоицизм, насмешливый и гордый,
Служил отдушиной затравленной душе,
Мы свято верили, что можно с пьяной мордой
Войти колонною веселой сразу всем
В блага земного рая.
И там, восторженно живя,
Порочные наклонности лобзая,
Кровавым идолам молитвы вознося,
Растить детей в любви и неге;
И, старость дряхлую возвышенно ценя,
Создать беспомощным блаженные ночлеги,
Поставив высшим разумом себя.
 

К дочери

 
Нет зла для тех, кто мыслит здраво.
И я готов тебе служить по праву
Того, кто в некий легкий час
Себя от тленья одиночеств спас.
Обрел наследника, жену
И вечных хлопот ерунду.