Текст книги "Кружева жизни"

Часть 1. Остров

Джина, неблагодарная

Мама сказала, что завтра я поеду в детский лагерь «Сова». Две недели без ворчливого брата – что может быть лучше?

Мой брат Алек – самый непонятный человек в мире. Он ничего для меня не делает и ворчит, что я неблагодарная. За что его благодарить? За то, что он ворчит?

После обеда мы вернулись в детскую.

–Хоть отдохну от тебя,– сказал Алек.

Я бросила в Алека носки, которые лежали возле моей кровати.

–Перестань кидаться моими носками,– в меня полетели сиреневые носки.

–Почему нельзя?

–Своими кидайся.

К нам постучалась и вошла мама.

–Дети, перестаньте ругаться. Джина, собирайся в лагерь. Алек, тебе пора идти на барабаны.

–Помню,– сказал Алек, схватил толстовку и вышел.

Мама говорит, что он любил играть со мной в детстве.

Такато, в доме напротив

–Мама, я занесу принтер?

–Нет. Заноси небольшие предметы.

Я прижал к себе маминого фарфорового дракона и пошёл в гостиную.

В моём лицее ненавидели левшей и старались их переучивать. У меня есть только левая рука. Каждый день мне намекали на то, что я здесь лишний.

Мама давно хотела жить в отдельном домике. Поэтому мы переехали в другой город.

Папа сразу нашёл работу, потому что у него была страсть к пицце и велосипедам. Он продолжил развозить пиццу.

В дверь позвонили.

–Две «4 сыра». Оплата по карте или наличными? – он захохотал и потрепал меня за волосы.– Неси на кухню.

Мама ждала за столом в будущей столовой-кухне-гостиной-спальне родителей.

–Такато, завтра едешь в инклюзивный лагерь «Сова»,– папа разложил пиццу по тарелкам.

Анастас, воскресший

–Шестой раз?

–Или седьмой. Я уже со счёта сбился.

Мне переливали кровь.

Полтора года назад мои родители погибли в автокатастрофе, и меня стал растить дед. Хочу умереть.

Это было в середине июня. Сейчас август, но мне всё равно не хочется жить.

Чтобы хоть как-то убить время – единственное, что мне пока удаётся убить, я увлёкся книгами по философии. Дед заметил, что я дохну от скуки. Вот, что он сегодня выкинул:

–Анастас, пожалуйста, хватит. Прими реальность.

Я уткнулся в книжку.

–Живи хотя бы ради меня. Завтра едешь в «Сову».

Что я забыл в том райке недодетей?

Луи, спасшийся

296 день в зеркальной комнате. Отражение носится по потолку, слышу, как он топает по зеркалам.

За стеной прогремело. Прислушиваюсь. Охранник закричал. Военный вынес дверь, освободил меня от верёвок, укутал в плед и унёс.

–Эсть хочешь?

–Да.

Сердце замедляет стук. Теряю сознание от блаженства.

Проснулся от подскока фургона на кочке. Потянулся и осмотрелся. Сижу на заднем сиденье с военным. Рядом корзина с едой.

–Луи? Дутертар?

–Дютертр.

–Азалат,– он протянул руку,– Мы эдэм в боницу, потом в «Сова». Лагэр для дэтэй. Будэш там, пока нэ найдом твоих родитэлэй.

На его эполетах было два солнца.

–Вы из организации «Свет»?

–Да. Спасаем людэй от людэй.

Нарцизо

Папа повёз меня в лагерь. Ловино даже не проводил.

Три года назад мы попали в аварию на поезде. Я теперь использую инвалидную коляску, Ловино зачерствел, папа хромает, а мамы нет.

Сова

Лагерь находился на холме. Три соединённых коридорами домика, столовая, душевая и прачечная, обвитые асфальтовыми змеями с жёлтыми объёмными кольцами на чешуе – тактильными плитками.

В лагерь заполз автобус. Из него вышел огромный рыжий бородатый вожатый и стал выносить детей, использующих коляску.

Следом заехали военный фургон и винтажный автомобиль. Из первого вышел Луи, из второго – Нарцизо.

Директор улыбнулся и встал со скамейки.

–Здравствуйте. Подъём в восемь, завтрак в девять, обед в час, перекус в четыре, ужин в семь. Можно попросить фрукты, овощи, хлеб и молоко между приёмами пищи. Сейчас вас разберут вожатые и поведут знакомиться. Счастливого отдыха.

Джина

–Что такое «инкузивный»? – спросила я у мальчика, ехавшего в коляске.

–Для детей всех возможностей. Я Нарцизо.

–Джина, мне девять.

Он осмотрел мою причёску афро и улыбнулся:

–Мне бы такие.

–У тебя тоже хорошие,– я посмотрела на его жидкие чёрные волосы до плеч.

В домике с прихожей в форме креста слева была комната мальчиков и комната вожатых, справа – комната девочек и туалет.

Ингвар

Я и Линда расставили стулья на траве и позвали детей.

–Меня зовут Ингвар, я вожатый мальчиков и муж Линды, вожатой девочек. Мои увлечения – собирать камни и рассматривать их.

–Я люблю составлять букеты,– сказала Линда,– Теперь ваша очередь представиться. Кто первый?

В центр круга из стульев и коляски встал черноволосый мальчик в сером комбинезоне и папкой в руках.

–Я Сальвадор. Моя страсть – рисование. Вот мой любимый рисунок.

Он вытащил его из папки.

–Здесь я бегу босиком по набережной в Италии. Мы там были в прошлом году у бабушки.

Небо и деревья, мостовая и сам Сальвадор сверкали цветами радуги.

–Почему ты в сером? – спросил один из детей.

–Предпочитаю сиять делами.

Ему похлопали. В круг вышел Такато. У него были чёрные волосы, собранные в хвостик.

–Меня зовут Такато Мацумото. Я люблю кататься на скейтборде, рисовать и решать судоку.

–Ты можешь завязывать шнурки одной рукой? – Джина показала на его кроссовки.

–Да, показать?

Дети закивали.

Коротковолосая девочка в спортивном костюме сделала колесо и приземлилась в центре круга.

–Лили-Джек. Обожаю танцевать и показывать трюки.

Она встала на руки.

–Что ни ребёнок, то чудо,– шепнул я Линде.

Линда закивала и проводила взглядом белокурого длинноволосого невысокого подростка.

–Меня зовут Анастас Косматка, мне 16 лет. Играю на пианино.

Анастас натянул рукава.

–Меня зовут Ларк,– сказала девочка с укулеле и спела песню.

–Я Акари-Лилина. Люблю сочинять песни на ходу и хлопать ритмы.

В круг вышла девочка с тёмными хвостиками.

–Майя. Я обожаю синий цвет, и всё, что с ним связано. Я слабослышащая.

–Слышно? – вскрикнул Акари-Лилина.

Майя закивала и улыбнулась. Дети засмеялись.

–Меня зовут Нина, и я люблю читать,– сказала девочка с косичками и покраснела.

–Я Пенни. Собираю мух.

–Данте. Люблю театр, цитировать монологи,– сказал мальчик с чёрными кудрями до плеч.

Он засунул руки в карманы красного вельветового комбинезона и положил ногу на ногу.

–Я Анаис. Люблю танцевать и играть на флейте.

–Ты слепая? – Сальвадор показал на её трость.

–Да, но я различаю день и ночь и вижу вспышку фотоаппарата. Она жуткая.

Дети захихикали.

–Джина. Много рисую и пеку печенье.

Она обошла детей и предложила печенье. Все, кроме Ларк, попробовали его.

–Я Луи.

–Нарцизо, обожаю выезжать на природу и шить одежду.

Анастас

–Классный картуз,– сказал Нарцизо.

Я ухмыльнулся и надвинул его на лоб.

Мы в столовой. Возле меня сидели Нарцизо, Сальвадор, Пенни и мальчик со шкатулкой от леденцов, парень и маленькая девочка в масках котов, близнецы парень и девушка, мальчик с мешочками и мальчик в коляске с альбомом для фотографий.

Я осмотрел зал. Пятнадцатиместный и восьмиместный столы щебетали. Дети знакомились, ругались и мирились. У нас было тихо, как в омуте.

–Давайте имена скажем.

Вокруг стола проползла змейка из имён, запнулась на Масках и близнецах. Нарцизо сказал, что их зовут Маска, Вайнона, близнецы – Аро и Ако. Он заговорил с ними жестами.

Беру слова назад. Назвав детей лагеря недодетьми, я назвал так и себя. Дети как дети.

Работницы столовой принесли тарелки с хлебом и сыром, овощами и фруктами.

Пенни

Я познакомилась с Габриэлем. Он собирает насекомых, и, как я, находит мёртвых. В его коллекции есть оса, шмель, комар, кузнечик и овод. Я подарила Габриэлю муху.

Анастас

–Так зачем ты меня позвал?

–Заинтересовал,– сказал Луи.

–Почему у тебя руки в бинтах? – одновременно спросили мы.

–Если бы меня спросил другой, я бы сразу прогнал его. Тебе я доверяю. Я пытался убить себя.

–Мы похожи,– сказал Луи.

–Неудачный суицид в 12 лет?

Луи покачал головой.

–Был подопытным в лаборатории. Слышал про «Зеркальное дело»?

Трагедия моей семьи померкла в моих глазах, когда я представил, что мог испытать Луи. Согласно газетам, ребёнка заставили жить в зеркальной комнате. При попытках закрыть глаза его били током.

–Они изучали, как постоянное видение своегйо отражения влияет на психику.

Бедный Луи.

–Что с руками?

–Шрамы от крепежей,– Луи присел на ступеньки и прижал колени к груди.

–Прости, что вынудил тебя говорить о таком.

–Зато теперь знаешь, почему заинтересовал.

Я присел рядом. Луи улыбнулся, посмотрел на ворот моей футболки и одёрнулся.

–Что такое?

–Себя увидел в твоих очках. Отражения боюсь. Убери.

Я надел солнцезащитные очки и поднял их на лоб.

–Не видно?

–Нет. Спасибо.

Как грубо я вчера вёл себя с дедом.

Нарцизо

Отряд пошёл к реке, я – к третьему отряду.

На скамейке у домика сидела вожатая и читала.

–Добрый день, где все?

–Поехали к баскетбольному полю.

Я догнал четырёх подростков в колясках.

–Привет, ты из какого?

–Со второго.

Один из четырёх парней остановился и посмотрел на меня. Он был в чёрной одежде, его чёрные волосы стояли торчком.

–Не видел тебя в прошлом году. Первый раз?

–Да. Нарцизо.

–Сатана. Почему не приезжал?

–Не мог.

Разъезжал по дому в маминой блузе и бренчал на гитаре её любимые песни. Ловино говорил, что я спятил.

Ловино испещрил дверь нашей комнаты дротиками, я превратил ковёр в мочалку – каждый пытался забыться.

Мы подъехали к баскетбольному полю.

–Умеешь?

–Когда ходил, умел.

Сатана посмотрел на поле. Единственная девушка их отряда пыталась забросить мяч.

–Рори, спасибо, что заняла поле.

–Пожалуйста, Готфрид,– она кинула Сатане мяч и подъехала ко мне,– Привет, я Рори.

–Нарцизо. Тихо здесь, приключений хочется.

Мальчики уехали играть.

–Можем устроить гонки.

–Проиграю стартовав.

–Готфрид гоняет, как ураган, других можно обогнать.

Я встал с коляски и посмотрел на Рори. У неё были рыжие кудрявые волосы.

–Нечестно будет.

Баскетболисты остановились и подъехали к нам. У них не было ног ниже колен.

Рори пересказала им наш разговор.

–С кем тогда соревноваться? – спросил Готфрид.

–С собой. Единственный честный вариант.

–С собой? – удивилась Рори.

–Ты сегодняшний должен соревноваться с собой вчерашним.

Я улыбнулся и заехал на поле.

–Сегодня я сыграю с вами в баскетбол. Пора заткнуть прошлого Нарцизо.

Габриэль

Сегодня был великолепный день. Я и Пенни смотрели на муравьёв. Мы познакомились с Лулой из моего отряда.

Анаис

Сидела на бревне. Слушала реку и вспоминала имена новых друзей. Позвала Линду и спросила, есть ли тут слепые дети. Она повела меня к вожатой первого отряда Канне.

Возле неё шумели дети с похожими голосами.

–Привет, меня зовут Канна, это Ви, Ми и Ли.

–Я Анаис. Что делаете?

–Лепим из грязи и песка, иди к нам,– сказала одна из сестёр.

Я присела на колени и слепила шарик.

–Пирамидку умеете лепить?

–Как? Как? Как? – посыпались вопросы.

–Скатайте четыре шарика.

–Я готова

–И я.

–Кладёте три рядом треугольником, четвёртый шарик сверху.

–Мама ушла,– сказала одна из сестёр.

–Она ваша мама?

–Да.

Мы помыли руки в реке, нашли бревно и сели.

–Мы тройняшки. Мама говорит, что мы похожи.

–Вы похожи голосами. Как она вас различает?

–Мама говорит, что у Ви много родинок на лице, у Ли – толстые губы, как папы. У меня ничего этого нет.

Монти

–Тихий час до трёх,– сказал вожатый Рональд и ушёл в вожатскую.

Мы повздорили из-за моей любви к подбирательству. Он попросил класть мои находки на газету. Я согласился.

Разложил речные находки на кровати. Камешки с дырками, шишки, потерянные бусинки и фарфоровый слоник.

Габриэль смотрит в потолок. Пенни в голове застряла. Она подарила ему муху.

Я нанизал камешки на нитку и надел на себя. Третье ожерелье. Первое я собрал из перьев, второе – из желудей.

К Аро пришла его сестра-близнец Ако.

Узкие карие глаза и лысые головы.

Ако заметила мой взгляд и впилась в меня чёрными щёлками, черкнула на маркерной доске и повернула её ко мне.

–В мусор свой смотри,– гласила размашистая надпись.

Луи

–Бернар, отпусти.

Иду с кузеном в зеркальный лабиринт. Пол в треугольных плитках. Что впереди – стена или проход? Отражаются люди, которых не слышу. Бернар исчез.

Пошарил по стенам, забеспокоился. Застрял на плитке с тремя стенами, в зеркалах отразились работники лаборатории.

Такато

Я проснулся от крика Луи.

–Тяжёлым грохотом мой прерван сон, и вздрогнув от ударов, я проснулся,– сказал сонный Данте.

Анастас спустился к Луи.

–Кошмар?

Луи ответил ему на французском.

–Данте, кого ты цитируешь? – спросил я.

Тот взял книжку, которая лежала возле его подушки, и кинул её на мою кровать.

–Алигьери.

Пенни

Нина обнаружила в книге листик бумаги. Девочки подбежали к ней.

–Кто это?

–Что пишет?

Нина развернула бумажку.

–Данте гулять зовёт.

Девочки зашептались.

Я пошла к Габриэлю смотреть его коллекцию. Монти спал лицом в подушку среди своих сокровищ.

–Я знаю, где найти насекомых,– сказала я.

Алеф строгал ножиком палочку, Уолтер вертел в руках флейту. Маска рисовал за складным столиком для завтрака, его сестра Вайнона играла с гнутыми гвоздями. Монти проснулся.

–Где? – спросил Габриэль.

–В беседках у реки.

Кёртис пролистал генеалогический альбом и повернулся к Вайноне.

–Маска может говорить?

–Нет,– Вайнона тронула брата за руку,– Причеши меня.

Она села к брату. Он стянул с неё маску за ткань, закрывавшую затылок.

Бурые волосы Вайноны были собраны в низкую кубышку. Маска распустил её и стал чесать волосы деревянной расчёской.

Монти встал с кровати. Его смуглое лицо в брызгах веснушек было похоже на осенний лист, следы от сна на мятой подушке – на прожилки. Монти улыбнулся и вышел из комнаты.

Ингвар

–До перекуса предлагаю нарисовать картины для открытия галереи или пойти со мной учиться играть в мини-гольф,– сказала Линда.

Я вынес стулья из детских комнат и поставил их вокруг соединённых столов. Ко мне подошёл ребёнок с взъерошенными волосами.

–У вас есть пластилин?

–Да.

Я принёс для неё кирпич пластилина.

–Кто ты?

–Анаис.

За стол сели Анастас, Сальвадор, Данте и Акари-Лилина. Мальчиков, в отличие от девочек, я успел запомнить.

Анаис поводила рукой по столу и наткнулась на мою руку.

–Ты почему без дела сидишь? Рисуй меня, я слеплю тебя. Положи под лист бумаги ткань, сложенную трижды. Ты высокий?

–Да.

–Что на тебе сейчас?

–Футболка и шорты.

Я взял оранжевый и жёлтый карандаши и начеркал на листе бумаги рыже-золотистое перекати-поле.

Я посмотрел на Анаис – на ней была серая кофта и зелёное платье-комбинезон. Возле Анаис я нарисовал себя с двумя голубыми точками на лице в чёрной футболке и зелёных шортах.

К столу подъехал Нарцизо.

–Ингвар, кого вы рисовали?

–Себя и Анаис,– я показал детям рисунок.

Я услышал оторопелый смешок и приблизил лист к лицу.

–Вы плохо видите? – спросил Сальвадор.

–Да.

–Какие у тебя волосы? – девочка с костром на голове тронула меня за руку.

–Кудрявые, до подбородка. Я собираю их в пучок.

–Какой?

Я положил голову на стол, взял руку Анаис и приложил её ладонь к своему затылку.

–Ага,– Анаис пощупала голову и продолжила лепить,– Борода какая?

–Короткая, от ушей до подбородка, сросшаяся с усами и волосами.

Перед Анаис стояла статуэтка с руками на поясе, высотой с литровую бутылку. Понравился бы ей мой рисунок или нет?

–Можно посмотреть? – спросила Анаис.

–Посмотреть?

       Она перевернула его и начала водить по нему пальцами.

–Я попросила тебя положить ткань под рисунок, чтобы ты продавил бумагу во время рисования и сделал рисунок объёмным. Почему моя голова похожа на цветок?

Один или два, Анастас

Утром возле баскетбольного поля появился зелёный тент. Вожатые сказали нам, что приехал учитель писательства и поэзии, и, если мы хотим, мы можем ходить на его уроки.

Первыми к палатке пошли Монти, я, Нана, Данте, Рори и Нарцизо.

За горами пачек бумаги сидели два похожих парня. У одного была короткая стрижка, у другого – волосы по плечи. Тот, что сидел справа, был в наушниках.

–Здравствуйте,– сказал Монти.

–Добрый день,– сидевший слева ткнул в шею правого,– Йорге, они пришли.

Они встали. Это был один человек. С двумя головами.

–Йон, им сказали? – правый шепнул левому.

–Похоже, что нет. Дети, берите карандаши и бумагу и выходите из палатки.

Вдалеке первый отряд играл в «горячую картошку».

–Здравствуйте дети. Мы будем вести уроки писательства. Я буду помогать писателям, а Йорге – поэтам.

–Кто здесь поэт? – спросил Йорге.

Руки подняли Данте и веснушчатый мальчик из первого отряда.

–Имя?

–Данте.

–Данте, что для тебя поэзия?

–Высокий дар сознанья,– Данте опять процитировал Алигьери.

–Внутри огня немало.

Похоже, Йорге процитировал Данте, потому что после его слов у Данте засверкали глаза.

Данте

Йорге повернулся к рябому мальчику.

–Как географическая карта, как местами мокрый асфальт, как звёздное небо – я Монти.

–Что скажешь?

–Всё, что имеешь, миру давай, и в землю, словно клад, не закрывай.

–Алигьери и Саади. Какое интересное сочетание. Я знаю, что может вас растормошить.

Йон и Йорге дали нам по карточке.

–Хокку?

Как влить богатство речи в семнадцать слогов?

Право говорить перешло к Йону.

–Прежде чем задать вам тему, расскажу одну легенду.

Давным-давно, в небесах существовала Страна Качелей. Её жители передвигались на качельной тяге – сидели на двойных качелях и качались в разные стороны. Жили там близнецы Хон и Кан. Они ссорились, качались в одну сторону, поэтому их качели кружились на одном месте.

Хон раздобыл пилу, и в полнолуние они распилили перекладину качели посередине.

Братья заспорили. Надо было решить – у кого будет две ноги, а у кого одна,– качели летали на трёх столбах.

Они подрались. Кан отобрал у брата пилу и отпилил срединный столб. Он потонул в море. Братья испугались наказания и укачали в дальние края.

–Йон, Кан отрезал брата от срединного столба и упал в море.

–Есть много версий, Йорге. Говорят, что частицы распавшихся душ Хона и Кана – рождённые на Земле сиамские близнецы.

Рональд

Все мальчики вышли играть в мяч. В моём отряде остался лишь Маска.

Его зовут Джером. Я знаю его с детства. Мы росли по соседству. Джером играл в волейбол и угощал друзей маминым печеньем.

Я постучался в комнату мальчиков и вошёл. Джером сидел на кровати со складным столиком для завтрака и рисовал.

–Ты ведь Джером? Ты меня помнишь? Раньше я брил голову, катался на скейтборде и друзья звали меня Колесо.

Он убрал столик и похлопал по кровати. Я сел рядом.

Он приложил палец ко рту маски, издал звук «тсс» и вручил замусоленный сложенный лист мне. Это был зин шестилетней давности.

Первый кадр. Родители ругаются. Под ними Джером с плачущей Вайноной в руках.

Второй кадр. Отец говорит с сыном. В облачке речи – лес и цветочки.

Третий кадр. Джером сидит в траве. Отец показывает за кадр, в облачке речи – унитаз.

Четвёртый и пятый кадр. Джером играет при закате и в темноте.

Шестой кадр. Испуганный Джером с мыслью «домик».

Седьмой кадр. Он бежит в темноте.

Восьмой кадр. Джером лежит под деревом. Левый глаз красный.

Девятый кадр. Возле дома машина полиции.

Десятый кадр. Джером стоит возле синих брюк полицейских. Над ним тучи корявых слов «Убыства. Шром. Нку. Убыства».

Одиннадцатый кадр. Он бежит к корзине с плачущей Вайноне.

Двенадцатый кадр. Седой Джером с Вайноной в руках. Оба ревут.

Шром – его отец, Джером. Нку – мама, Ника.

–Ты забыл раскрасить себя в последнем кадре?

Маска запустил руку под ткань маски и потянул. Из-под ткани выпали длинные седые волосы.

Джером показал на меня и обнял себя.

–Можно,– ответил я и обнял его.

Монти

Третий день в лагере. Мы решились на авантюру.

Вчера Кёртис сказал, что на территории лагеря находится берлога великого коллекционера Мака, моего прадеда.

Команда

–Нарцизо, у твоего отца был винтажный автомобиль. Твой отец богатый?

–Папа стал популярен среди итальянской молодёжи.

–Кем он работает? – спросила Нана.

В беседке у реки Рори, Данте, Нарцизо, Нана и Анастас ждали Монти. Он обещал удивить их.

–Модельером.

–Ты кем хочешь стать? – спросил Данте.

–Я уже модельер.

–Уже? – переспросила Нана.

Нарцизо закивал и посмотрел на Рори.

–Моя рубашка из его магазина.

–Что в ней особенного? – спросил Анастас.

Рори нагнулась. Данте осмотрел рубашку сзади.

–Необычная спинка?

–Да. Нарцизо выпускает одежду для людей, использующих коляску.

К ним примчался Монти и поведал о предстоящей авантюре.

–Я за,– улыбнулся Данте.

–Я не могу ездить за терренкуром.

–Рори, я тебя на спину возьму,– Анастас вышел из беседки,– Давай попробую.

Анастас прошёл пару кругов вокруг беседки.

–Нарцизо? – спросил Монти.

–Мне сегодня брат костыли привезёт. Иду.

–Нана?

–И я.

Данте номер два

По обочине на велосипеде ехал темноволосый парень с костылями, примотанными к багажнику.

Он прицепил велосипед к ограде и подошёл к охраннику.

–Ловино Монтемурро, брат Нарцизо Монтемурро из второго отряда. Отец велел передать ему костыли.

Возле зелёного домика он встретил Линду и спросил, где Нарцизо. Она показала на три беседки у реки.

–Ловино, доброе утро,– Нарцизо помахал ему из беседки.

Ловино подошёл к ней, поставил костыли у входа и облокотился о перила.

–Спасибо, Ловино.

–Что-то ещё?

–Нет, спасибо.

–Если понадоблюсь, звони.

–До встречи.

Ловино уехал.

–Твой брат Ловино Данте Монтемурро как робот говорит,– сказала Нана.

–Анастас, ты и Ловино похожи поведением,– сказал Данте.

–Алекситимия,– ответил Анастас.

Берлога Мака, Монти

–Здесь обитал Мак?

–Я уверен. Я его правнук.

–Кто тебе сказал? – спросила Нана.

–Мой отец.

Мы прошли по терренкуру за домиками до поворота. Я включил фонарик.

–Стойте,– я сошёл с тропинки.– Дальше нужно идти через заросли.

Я вёл остальных, пока не наткнулся на сосну с ободранной корой.

–Мы пришли.

–Произнести заклинание? Станцевать? Принести в жертву невысокого ходячего светловолосого юношу?

Анастас цыкнул на Нану.

–Не знаю. Кёртис лишь сказал, что это здесь.

Я встал у сосны и копнул землю лопаткой. Под верхним слоем земли был настил из веток. Нарцизо помог мне очистить его.

Я подпрыгнул на настиле, и он провалился. Нарцизо упал вместе со мной.

Я обнаружил в стене ямы дыру и начал её копать. Нарцизо присоединился ко мне.

–Что там? – Нана села на колени.

Я засунул голову в дыру.

–Берлога Мака. Спускайтесь. Анастас, передай мне Рори.

–Оставить опасенья надлежит, и трусость пусть умрёт здесь, у порога,– сказал Данте, спрыгнул в яму и вместе со мной помог спуститься Нане.

Нана

Полки в земляных стенах заполнены деревянными шкатулками. Пол усыпан бумагой. Хаос.

В шкатулках лежали засушенные жуки, старинные географические карты, насекомые в янтаре, сушёные травы. На одной полке лежали книги.

Монти взял горсть жуков, подшивку газеты «Автономный ремесленник» и шкатулку с географическими картами. Рори откопала деревянный пенал с карандашами. Я нашла книгу по археологии. Анастас забрал фляжку, Данте – ворох бумаги.

Анастас

Нас хватился Ингвар и пошёл по терренкуру. Мы переждали, пока он пройдёт мимо нас, и помчались в домики.

Нарцизо бегал на костылях. Вожатый застал меня на улице, когда я вернулся с третьего домика.

Я сказал, что до ужина заметил, что Лула забыла формикарий возле нашего домика, забрал его и решил отдать утром. Ингвар поверил.

Нарцизо

Я проснулся от боли в подмышках. Они горели. Я сел на кровать и заглянул под неё. Я погнул костыль!

Анастас тоже проснулся до общего подъёма. Я вытащил погнутый костыль и показал ему. Анастас слез со второго яруса кровати и сел ко мне.

Пока он пытался выпрямить костыль о кровать, я попросил его повозить меня сегодня.

Монти

Когда я после завтрака собирался пойти на урок писательства, я услышал звяканье стёршихся защёлок телескопической трости. На пороге встал раздражённый Рональд и Нана.

–В прачечную!

Нас ждали участники авантюры и вожатые Ингвар и Раушания. Вожатые выстроили нас возле стены и встали напротив.

–Признавайтесь, куда вы ходили этой ночью? – спросила Раушания.

–Мы ходили искать берлогу Мака.

Ингвар посмотрел на Анастаса.

–Почему ночью?

–Грабить? – спросил Рональд.

Дверь открылась и Канна вкатила Кёртиса в прачечную.

–Его зачем? – воскликнул я.

–Я вдохновил тебя.

–Как накажете? – спросила Рори.

–Мы будем вас игнорировать три дня,– ответил Рональд.

Вожатые ушли.

–Немногим горше к смерти быть готовым,– сказал Данте.

–Мы это заслужили.

Анастас

Я вышел из комнаты мальчиков. Нарцизо сидел возле стены с нашими рисунками.

–Нарцизо, мне знакома чёрная плёнка с молниями на твоих костылях и коляске. В прошлом году я познакомился с близнецами в парке. Один выглядел как ты, только мог ходить, а второй, бритый, был в коляске как у тебя.

Нарцизо прикусил губу.

–В спальне есть кто?

–Нет.

–Вези.

Я остановил коляску в проходе возле кровати Нарцизо.

–Это были Ловино и я.

–Что тогда с тобой было?

–Три года назад моя семья попала в аварию на поезде. Я покалечил ноги, Ловино – душу. Погибла наша мама.

–Я плохо помню себя в то время. Каким я был?

–Ты оглядывался по сторонам, чесал забинтованные руки и говорил только с Ловино.

Третья попытка самоубийства, самая кровавая. Незадолго до знакомства с близнецами я нашёл на чердаке зеркало, швырнул его на пол и расцарапал себя осколками. У меня до сих пор шрамы остались.

Не скрывает ли каждый подобное?

Габриэль

Вожатые собрали детей на игровой площадке и устроили вечер историй. Маска остался в комнате, Пенни пришла ко мне.

–Я брошу коллекцию мух. Забирай, если хочешь,– она высыпала мух из спичечного коробка на мой прикроватный шкафчик.

–Почему?

–Меня девочки по комнате «Мухой» обзывают.

–Пусть называют как хотят. Бери пример с Монти – он коллекционирует всё, что хочет.

Пенни осмотрела его кровать. На газете лежали перья и камешки.

–Смей быть собой!

В комнату вбежал Монти с пучками листьев ивы в руках.

–Перья для веганов.

Маска оживился, подошёл к кровати Монти и вручил ему полоску бумаги в бело-синие треугольники.

Маска пугал меня молчанием.

Когда он вернулся к кровати, я заметил, что на нём была другая маска. Стал виден длинный седой хвост и серёжки-скелеты.

Аро

С ночи лил ливень. Вожатые открыли коридоры. В коридоре между первым и вторым отрядом стояло пианино.

Анастас играет музыку. Пол гудит. Дети танцуют и смеются.

Нарцизо сказал, что Маска не говорит. Первые дни он был робким. Сейчас Маска первым подходит и пытается общаться рисунками. Молчание не мешает ему заводить друзей.

Готфрид

В коридоре я встретил Нарцизо.

– У тебя есть братья или сёстры?

– Да. Брат-близнец Ловино. У тебя?

–Старший брат Сет. Он носит килт и работает керамистом. Лепит посуду и продаёт в лавке. Сегодня он меня навестит.

Из 3 домика донёсся вопль брата. Я поехал к нему. Нарцизо последовал за мной.

Сет засмеялся и потрепал меня по голове.

–Привет. Это Нарцизо,– сказал я.

–Рад видеть, я Сет. Нарцизо Монтемурро Младший? У тебя великолепная одежда. Готфрид, после одежды его фирмы другое носить не захочешь.

–Здесь я Сатана.

Сет захохотал.

–Я был прав, называя тебя чертёнком.

Анаис

Из-за ливня Йон и Йорге перенесли уроки в третий домик.

–Сегодняшний предмет – метафоры. Что такое метафора? – спросил Йорге.

–Изысканное сравнение,– ответила Ларк.

–Хорошо подмечено,– хихикнул Йон.– Тема – трамвай.

–Для меня трамвай – вихрь на колёсах, бегущий между паутин рельсов и проводов,– сказал Йорге.

–Для меня – сосиски. Похож, да?

–Согласен, Уолтер. Есть хочешь?

Уолтер засмеялся. Другие сравнили трамвай с собакой на цепи, временным домом, поездом без вокзала.

–Анаис, что для тебя трамвай?

–Трр-х-х-х-зззз-шш-ссс. Центральный парк. Фшш-шшш. Осторожно, двери закрываются, следующая станция – Площадь Освободителей. Уважаемые пассажиры, при выходе не забывайте вещи. При потере вещей звоните по номеру фргррр-ххх-шшш-шзс-ввв.

Данте

Я и Нина сидели в беседке, накрывшись пледом.

–Ты любишь дождь?

–Да. Процитируешь ещё Алигьери?

Нина положила голову на моё плечо и примяла чёрные кудри.

–Как хорошо, что мы познакомились. Давай продолжим общаться после лагеря?

–Я живу в детском доме. Если только усыновят.

Мы пошли к первому домику. Я поскользнулся на мокром крыльце и упал. Нина протянула мне руку. Сидевшие за столом Алеф и Уолтер оживились.

–Сам встать не можешь?

–Ползать за ней начал? – и заржали.

Нина заплакала и убежала в спальню девочек. Я прижал ладонь к колену.

–Теши палочки, Омега,– и заковылял к спальне девочек.

Алеф вскочил и пнул меня. Я снова упал, встал и постучался к девочкам.

Дверь открыла Джина.

–Я к Нине, пустите, пожалуйста.

–Ты её обидел?

–Это Алеф,– послышался голос Нины.

Джина пустила меня.

–Почему ты заплакала?

–Я подала тебе руку. Леди так не поступают

Я присел на кровать Нины и положил толстовку возле себя.

–Правила стеснительных дамочек не ограничивают сильных, как ты. Не вини себя в чужих бедах.

Нина опустила руки от лица и посмотрела на моё колено.

–Засучи штанину выше колена,– сказала она.

Я повиновался. Нина метнулась к аптечке, которая висела на стене.

–Ты колено разбил!

Нина нашла самый большой пластырь, приклеила к колену, погладила и поцеловала. Я стал цвета своего комбинезона. Ларк и Лили-Джек захихикали.

Я пошёл к себе, взял комбинезон с короткими штанинами и направился к ногомойке.

Анастас

–Линда сказала, что «Свет» обзвонил Дютертров из Франции и не нашёл моих родителей.

Луи схватился за голову, зарыдал и стал бубнить на французском. К нам постучалась и зашла Джина с бордовой толстовкой в руках.

–Данте толстовку забыл. Где его кровать?

–Слева от моей.

Джина положила толстовку на кровать.

–Домой захотелось, Луи? Разве мальчики не перестают плакать, когда им исполняется четыре?

–Мне жалко того, кто убедил тебя в этом,– сказал я.– Иди к девочкам.

В спальню зашёл Данте с маленькой стремянкой и красным комбинезоном.

Он повесил комбинезон на шнур для сушки белья над потолком.

–Что хотела?

–Принесла твою толстовку и пристала к Луи.

–Дождь на душу давит, вот и докучают от скуки,– Данте надел толстовку и сел на кровать.

–Упал или подрался с Алефом?

–Поскользнулся и разбил колено,– Данте посмотрел на пластырь и почему-то покраснел.

Монти

Ливень затопил город. Вместо трамваев пустили катера.

–Почему ты не пишешь?

Мальчики ушли играть в настольные игры. Я сидел рядом со спящей Вайноной.

Маска покачал головой и протянул мне зин.

На обложке нарисован Маска, сложивший руки крестом над головой, которому предлагают перо и чернильницу.

Первый кадр. Маленький Маска и отец.

Второй кадр. Он протягивает Маске карточку с буквой «Б» и ручку.

Третий-пятый кадр. Маска пишет и показывает большому лист с буквой «б», похожей на девятку. Он злится и трясёт карточкой.

Картинки повторяются. После третьей попытки отец бьёт Маску по рукам. Маска плачет в углу.

Четырнадцатый кадр. Маска, часы, шкаф и женщина в синем комбинезоне и оранжевой каске. Мама.

Пятнадцатый кадр. Маска говорит, в облачке вместо речи перевёрнутая буква «а». Мама отвечает, в её облачке речи часы, опережающие часы у шкафа на двадцать минут.

Шестнадцатый-восемнадцатый кадр. Мама рисует и показывает сыну букву «б». Снова рисует. Буква «б» стала бабочкой.