Текст книги "Тьма перед рассветом"

Чувство опасности Джедры спало беспробудным сном, шли ли они по пустыне или отдыхали. Каменистые пустые земли были по-настоящему пусты и безжизненны.

Вечером следующего дня – третьего, с тех пор как эльфы выгнали их – они взобрались на гребень невысокого холма и обнаружили свою цель прямо перед собой. Это действительно был город, и довольно большой, но, к сожалению, Кайана оказалась абсолютно права: он был полностью разрушен. Вместо величественных зданий перед ними лежали груды камней, время хорошо поработало над ними, и город мало чем отличался от каменных холмов, расположенных, правда, в виде улиц и кварталов. Немногие из более сохранившихся зданий – в основном в центре города – выглядели получше, попадались дома в несколько этажей, но большинство были только обломками своей прежней красоты.

Кайана не стала злорадно говорить «Я же тебя предупреждала», и Джедра был рад и этому, что было очень смешно, учитывая страшное разочарование, которое он испытывал в их нынешнем критическом положении. В мехах оставалось по глотку на каждого; если в ближайшее время они не найдут воду, то умрут.

– А что с три-крином? – спросила Кайана. – Быть может хотя бы он существует на самом деле.

Джедра мысленно стал обшаривать окрестности, и наконец уверился, что ощутил что-то живое поближе к центру города, но совсем слабо. – Что-то живое здесь есть, – сказал он.

– Ты уверен, что это три-крин?

Он покачал головой. – Нет, просто что-то живое.

– Смотри, это может быть что-то смертельно опасное, а вовсе не то, что мы хотим найти, – заметила Кайана.

– Нет, это не выглядит опасным, – ответил Джедра, но на всякий случай сконцентрировался на своих ощущениях. Он ощутил скорее чувство тревоги, чем любое другое. – Напротив, у меня такое чувство, что у этого существа большие неприятности.

– Что за неприятности?

– Не знаю. Но я точно не ощущаю никакой угрозы для нас.

Кайана взглянула на горы булыжников, на которые им предстояло взобраться, чтобы оказаться рядом с существом, которое чувствовал Джедра, потом со вздохом сказала, – По всей видимости это единственное, на что стоит посмотреть среди этой груды обломков; мы должны пойти и взглянуть на него.

* * *

Не меньше часа они прыгали с одного камня на другой, пока не достигли центра города. Они остановились в центре того, что раньше было улицей.

Они решили так потому, что здесь было не так много обломков зданий и сравнительно чисто, зато около больших зданий обломки громоздились один на другой, падая сверху друг на друга.

Они находились в самом сердце города, рядом с обломками тех самых огромных зданий, которые они видели в своем псионическом видении. Немногие еще стоящие стены выглядели прочными и гладкими, в некоторых из них еще были двери и окна, ведущие в темные, мрачные комнаты. Но Джедра чувствовал, что живое существо находится на пересечении улиц между двумя самыми большими оставшимися зданиями.

Правда теперь это трудно было назвать улицей. Верхняя половина того, что, по видимому, было огромной десятиэтажной квадратной башней, рухнула, ее массивные каменные блоки валялись повсюду, а ветер запорошил их песком. Джедра осторожно пошел между ними, некоторые из них были выше его, но он искал тот источник жизни, который ощущал. Теперь, когда они были очень близко в нему, он казался совсем слабым.

Наконец он решил забраться на на верхушку одного из самых больших каменых блоков и посмотреть оттуда; и действительно сверху он наконец-то увидел желтую, хитиновую ногу, торчавшую из-за другого блока. – Там, – сказал он, указывая на нее копьем. Он спрыгнул вниз и они с Кайаной осторожно пошли вперед. Он не думал, что надо бояться этого три-крина, но никогда не вредно быть готовым к любым случайностям.

Когда они обогнули блок и увидели существо полностью, то сразу поняли, что бояться нечего. Этот на них не нападет, это точно. Воин-богомол лежал на боку, все его шесть ног были были раскинуты в стороны, голова неподвижно лежала на земле. Единственным признаком жизни была слабое подергивание его выпуклого брюшка.

Ран на нем не было. – Что с ним? – спросил Джедра.

Кайана наклонилась и осторожно коснулась одной из его когтистых рук, потом закрыла глаза, к чему-то прислушиваясь. – Обезвоживание, – сказала она через пару секунд. – Это просто замечательно. Три-крины могут жить неделями без воды или еды. Если этот умирает от жажды, это означает, что на сотни миль вокруг нет ни капли воды.

Четвертая Глава

Джедра внимательно оглядел несекомоподобное существо. Это был самый большой когда либо виденный им три-крин, по меньшей мере десять футов от конца брюшка до верхушки головы, верхние четыре придатка можно было смело назвать руками, они были приспособлены для хватания, а длинные нижние ноги имели двойные сочления, так что три-крин мог как бегать так и прыгать. Шея было почти два фута в длину. Только голова казалась маленькой, по сравнению с остальным телом. Она была продолговатой, черные составные глаза насекомого выдавались наружу на обеих ее сторонах, а впереди были могучие жвалы.

Однако что-то в его теле было не так. Джедра почти не обращал внимание на три-кринов, когда жил в городе – самое лучшее было обходить их как можно подальше – но этот чем-то отличался от них, хотя и непонятно чем. Быть может слишком большой костяной клин над глазами, или слишком узкое лицо, если эту часть сверкающего экзоскелета можно было назвать лицом.

К спине существа был привязан мешок, едва ли не больший самого три-крина. Сам Джедра без труда поместился бы внутри, и там, на деревянной раме, еще осталось бы место и для Кайаны. Хмм, деревянная рама, хорошая защита от палящего солнца. Но сначала надо было выложить все, что там было; в мешке оказалось множество незнакомых предметов, и все они были крепко привязаны к раме. Горшки для приготовления пищи, два наконечника для гитки – длинной обоюдоострой алебарды, любимого оружия три-кринов – в каждой было по несколько лезвий, зато не было длинной рукоятки, к которой они крепились, и еще уйма совершенно незнакомых вещей, все они были аккуратно привязаны к раме. Джедра очень сомневался, сможет ли он даже приподнять мешок, не говоря уже о том, чтобы нести его. Три-крин должен был быть очень силен.

И богат. Большинство его вещей было из металла.

В этот момент существо осознало, что рядом кто-то есть. Три-крин вздрогнул, попытался поднять руку, которой все еще касалась Кайана, но не сумел. Жвалы открылись, что-то щелкнуло, потом закрылись, опять открылись и слабый, каркающий голос сказал, – Воды.

– Извини, – сказала Кайана, невольно отшатываясь назад. – Нам не хватает даже для себя.

– Воды, – опять проскрипел три-крин. Он попытался пошевелиться, на этот раз ему удалось приподнять голову на несколько дюймов. Его фасетчатые глаза уставились сначала на Кайану, потом с мольбой обратились к Джедре, – Я знаю… где… вода, – сказал он. – Дайте мне… свою, и я найду… для всех нас.

Джедра был все еще в шоке после крушения всех его надежд. Он пришел сюда надеясь найти помощь, а оказалось, что это его просили о помощи. Великолепный город с фонтаном и запасами еды на много недель оказался горячечным бредом умирающего три-крина. Он сам, своими руками, обрек себя и Кайану на смерть.

А что если три-крин не врет? Может быть он действительно знает, как найти воду в этом древнем разрушенном городе? – Скажи нам, где это, – сказал Джедра, – и мы дадим тебе все, что у нас есть.

Три-крин в изнеможении опустил голову обратно на землю. – Вам ее… не найти, – сказал он. – Она… под землей. Должна работать… машина.

– Я умею пользоваться насосом, – возразил Джедра.

По телу три-крина прошла дрожь. – Не этим, – проскрипел он. – Нужно знать… принцип. Сосущей головки… недостаточно. Нужен дифференциал… главный вал… сжатый воздух… – с последним словом он потерял сознание и замер на земле.

Джедра взглянул на Кайану. – Что ты думаешь? В этом есть какой-нибудь смысл?

Та потрясла головой. – Бред умирающего.

– Нет, – три-крин опять поднял голову, на этот раз даже сумел приподняться при помощи одной из рук. – Я… не брежу… пока. Я смогу… найти воду… если вы мне поможете.

Джедра опять взглянул на огромного богомола, черные глаза не отражали ничего, никаких эмоций, хотя у него на глазах решалось: жить ему или умереть. – Да, – прошептал он Кайане, – но ведь это не означает, что он врет, согласна?

– Ты что, веришь, что здесь есть колодец? Почему тогда оно не воспользовалось им раньше?

Джедра заметил, что она сказала «оно», а не «он» по отношению к три-крину. Быть может она не хочет думать об этом существе как о наделенном интеллектом будущем товарище? Но Джедра не может поступить так. Он не хочет и не будет. – Быть может, он как раз лишился сил, когда добрался досюда, – сказал он.

– Ха. Совершенно невероятно, что он подошел так близко и сдался. Я думаю, что он лжет.

Садящееся солнце отбрасывало длинные тени на сломанные камни, усеивавшие двор. Джедра спросил себя, а смогут ли они найти обратную дорогу в этом лабиринте, ночью, руководствуясь только светом луны и звезд. И, интересно знать, куда они отправятся, даже если найдут?

– Так что, ты хочешь оставить его умирать? – спросил он.

Она вздохнула. – А что еще мы можем сделать? Я не лгала: нам не хватает воды даже для себя.

Джедра кивнул. – Тогда почему мы шепчемся? Чтобы не обидеть его?

Кайана сжала кулаки. – Мне… Тут она перешла на мысленную речь. Мне все равно.

Ты же целитель. Ты не можешь спокойно смотреть, как он умирает. Лучше уж убей его копьем. Джедра подчеркнул свои слова, тряхнув копьем б’рога. Ты пытаешься убедить саму себя, но это у тебя плохо получается.

Не пытайся догадаться о моих мыслях, сказала Кайана. Все равно у тебя не получится. Я могу убить его, если потребуется, в любой момент. Но я пытаюсь решить, должна ли я это сделать.

Джедра снял с себя рюкзак и вытащил свой мех с водой. Там оставался только один глоток воды. Хмм, этого хватит только для того, чтобы промочить горло, в последний раз. В мехе Кайаны воды было не больше. Я не думаю, что это что-то изменит, сказал он. Ты сама сказала: у нас не хватает воды даже для себя, и новой взяться неоткуда. Но три-крину не надо много воды, чтобы ожить. Те капли, которые остались, могут оживить его, а он может помочь нам найти другую воду. Он говорит так, как будто знает это место; кто знает, быть может здесь действительно есть колодец.

Может быть. А может быть он просто хочет придти в себя, а потом набросится на нас. Они едят эльфов, помнишь? Держу пари, в своем нынешнем состоянии он не побрезгует и полуэльфом, и даже человеком.

Я не чувствую в нем опасности, сказал Джедра. Даже тогда, когда я пытаюсь представить его здоровым. Он постарался рассуждать логически. Три-крины плотоядны, это правда. Есть ли какой нибудь псионический способ узнать, говорит ли он правду? спросил он.

Она кивнула. Да, это можно сделать, если знаешь как. К сожалению, меня никто этому не обучал.

О.

Еще одна причина, для чего нам нужен мастер, который обучит нас. С нашей объединенной силой мы могли бы узнать, кто и чем завтракал здесь три года назад, но мы не знаем как.

Джедра потряс мехом. Тогда обойдемся без псионики.

Кайана отвернулась от насекомовидного создания и замерла. Тот слабо дернулся, потом опять успокоился. Наконец она потрясла головой. Я даже не знаю, почему разрешаю тебе говорить и делать все эти вещи, но делать нечего, давай попробуем. Мы действительно ничего не теряем.

Когда три-крин увидел, что они возвращаются с мехами для воды, то проскрипел, – Ваша щедрость… вернется… тысячекратно.

– Тогда я наполню водой весь рюкзак, уйду из пустыни и никогда не вернусь, – пробормотал себе Джедра, поднимая свой мех к жвалам создания. Какое-то мгновение он соображал, как вылить воду в его рот, не пролив не капли, но не всю сразу. Потом он наклонил мех так, чтобы за раз из него выливалось несколько капель, которые попадали в открытый рот, а оттуда в горло.

Когда последние капли вылились из его меха, он взял мех Кайаны и опорожнил его в иссушенный жаждой рот три-крина, потом передал пустой мех Кайане. Та сжала его изо всех сил, выдавливая последние капли на язык, потом со вздохом убрала в рюкзак.

Им не пришлось долго дожидаться изменений в три-крине. Пару минут создание полежало на спине, но вот его брюшко забилось сильнее, потом опять замедлилось, потом медленно, еще неловко, он оттолкнулся всеми четыря руками от земли и встал прямо. Его мешок закачался, чуть не слетел с него, но три-крин при помощи двух передних рук укрепил груз, и твердо встал на ноги.

Теперь он стоял перед ними во весь рост, скорее нависал над ними, его могучие руки свисали перед ним, готовые хватать и тащить в рот все без разбора, а его голова богомола внимательно изучала своих спасителей. А может быть он обдумывает, годимся ли мы в пищу? Внезапно Джедре показалось, что спасти умирающего три-крина было не такой уж хорошей идеей.

На всякой случай он сжал свое копье покрепче. Он не направил его на создание – чробы три-крин не подумал, что он бросает ему вызов – но теперь он был уверен, что сможет быстро проделать в этой твари дыру, если понадобится.

Приготовься к соединению, послал он свою мысль Кайане, а вслух сказал. – Ты должен знать, что, если потребуется, мы сможем остановить тебя псионически так же легко, как мы тебя оживили.

Три-крин открыл и закрыл свои жвалы, раздался резкий щелчок. – Похвально, – сказал он. Теперь его голос был намного глубже, богаче и громче. – Всегда надо быть готовым к любым случайностям. Однако я не три-крин, как вы ошибочно предположили. Я тор-крин. Мы родственники, но более… цивилизованы. Мы никогда не причиняем зла другим разумным созданиям.

Я слышала о них, передала Кайана. Они похожи на священников или друидов. Одиночки. Они редко появляются в городах, и далеко не так агрессивны, как обычные три-крины.

– Хорошо, – сказал Джедра вслух и опустил копье на несколько дюймов пониже. – У тебя есть имя?

– Китарак, – ответил тор-крин. В этом имени было слишком много щелчков, но тем не менее его хотя бы можно было выговорить.

– Я Джедра, – сказал Джедра, – а это Кайана.

– Очаровательно, – сказал Китарак. – Или нет, как получится. Вы скорее псионики, а не маги.

Джедра не был уверен, была ли это шутка. – Да, правда, – сказал он. – Если ты так цивилизован, то должен придерживаться условий сделки. Мы дали тебе нашу последнюю воду; пришло время показать тебе твой колодец.

Тор-крин опять щелкнул жвалами. – Ах да, колодец, – сказал он. – Очень глубоко. Пошли. – Он повернулся направо и уверенно пошел через каменный лабиринт быстрыми, стелющимися шагами.

Для того, кто несколько минут назад умирал от обезвоживания, Китарак двигался быстро, даже слишком быстро. Джедра и Кайана с трудом успевали за ним. Иногда они теряли его из виду за огромным валуном или остатками большого здания, но, к счастью, огромный рюкзак дребезжал на каждом шагу, так что они всегда знали где он, хотя и не могли его видеть. Внезапно шум прекратился, а они как раз огибали очередной валун и увидели, как он опускает свой рюкзак на землю и нагибается над кучей камней рядом с основанием сравнительно хорошо сохранившегося здания. Во всяком случае у него было целых две стены и даже часть третьей.

Другие окружавшие их здания были в еще лучшем состоянии. Они были намного больше, а некоторые поднимались на пять-шесть этажей. Джедра взглянул вокруг повнимательнее и сообразил, что они стоят на том самом месте, откуда в их псионическом видении бил фонтан.

Тор-крин начал убирать камни из кучи. Четыре руки быстро раскидали их по сторонам, и когда Джедра с Кайаной подошли и сняли с плеч рюкзаки, он уже докопался до куска какой-то машины, впрочем Джедра тут же узнал рукоятку насоса с отверстием для воды; впрочем это была единственная вещь, которую он отождествил. Еще три рычага торчали из плоской плиты, лежавшей на земле, а зубчатая цепь свисала с еще одной двуручной рукоятки и уходила в вертикальную шахту, находившуюся за тремя рычагами. Шахта вела под землю и казалась совершенно бездонной.

Машина среди этих древних развалин уже была чудом из чудес, но Джедра еще больше изумился, когда сообразил, что все эти рычаги, за исключением рукоятки насоса, сделаны из металла. Если бы он принес хотя бы одну из этих цепей или рычагов в Урик, он мог бы назвать любую цену любому оружейнику города.

– Каким образом это все не попало в руки грабителей и искателей сокровищ? – недоуменно спросил он.

Китарак изогнул свою длинную шею так, что сначала один глаз, а потом другой уставились на Джедру. Его фасетчатые глаза глядели прямо на Джедру, но невозможно было сказать, что он ими видит. – Это намного больше, чем простой насос, – наконец сказал он. – Те из нас, кто знает об этом месте и знает, как им пользоваться, тщательно скрывают это от тех, кто не должен ничего знать. – Он поработал рукояткой насоса, подняв и опустив его несколько раз, металл с громким неприятным скрипом терся о металл, но никакая вода не появилась, потом взялся за один из рычагов и наклонил его к земле, нагнулся над двуручной рукояткой и начал поворачивать ее нижней парой рук. Цепь протестующе заскрипела, но внутренности шахты дернулись, какая-то деталь со скрипом повернулась, и глубоко под землей что-то затряслось.

– Вода находится слишком глубоко, чтобы можно было просто достать ее, – объяснил Китарак, продолжая крутить рукоятку. – Атмосферное давление поднимает ее не больше чем на тридцать пять футов. Так что мы должны обеспечить дополнительное давление при помощи этой трубы, чтобы обеспечить больший подъем.

– Ты прав, – сказал Джедра, хотя не понял ни одного слова из объяснений Китарака. Он взглянул на Кайану, та только пожала плечами в ответ.

Китарак продолжал крутить и говорить без остановки. – К сожалению за многие столетия цистерна проржавела, в ней появились дырки, так что я должен качать очень быстро, чтобы поддерживать высокое давление. Боюсь что еще через пару столетий кому-то придется спуститься вниз, в бак, и заменить заклепки.

– Еще пару столетий? – недоверчиво спросил Джедра. – Ты что, всерьез считаешь, что эта штука просуществует так долго?

– Почему нет? – ответил Китарак. – Она дожила до нашего времени. Конечно я и другие странники должны время от времени чинить рычаги, а как-то раз вал ударил по поднимающему клапану, но в остальном…

– Да что такое все эти валы и клапаны? – не выдержал Джедра. – Я не понимаю ни одного твоего слова.

Китарак наклонился поглубже над рукояткой и поменял руки, с нижних на верхние. – Это механика, старинная наука, давно забытая в наши дни всеми, кроме нас, нескольких ученых, которые стараются сохранить старинные знания.

Все это время Кайана глядела на тор-крина, не произнося ни единого слова. Но тут она вмешалась в разговор. – Я слышала об этом. Это противоположность магии. Или псионики, в нашем случае. Использовать механизм чтобы заменить одухотворенное существо. Некоторые говорят, что именно это помогло разрушить Атхас.

Китарак на мгновение перестал крутить рукоятку. Колебания под землей моментально прекратились, и они услышали слабое журчание, которое шло из-под рычагов. Потом Китарак снова стал крутить рукоятку. – Нет, не так, – сказал он. – Абсолютно не так, за исключением, возможно, первого. Магия – слабая и ленивая попытка повторить достижения механики без инструментов. Маги не понимают, что всякое действие рождает противодействие. Каждый акт творения является одновременно и актом разрушения. Каждое заклинание использует чью-то жизненную силу, которая пропадает. Это магия уничтожила Атхас. Магия, а не наука,

Видно было, что Кайана хотела ему возразить, но тут в трубе что-то забулькало. – Ага, мы уже создали хорошее давление, – счастливо сказал Китарак. – Теперь осталось только слегка помочь ему. Он опять поменял руки, продолжая крутить нижними, а верхними взялся за один из ручагов насоса. – Приготовьте ваши меха для воды, – бросил он. – Сейчас будет потоп.

Кайана и Джедра быстро наклонились и вытащили свои меха из рюкзаков. Тем не менее они не успели; Джедра еще не распрямился, а из отверстия ударил фонтан ржавой воды, которая быстро стала чистой, прозрачной, и холодная вода хлынула на камни. Он и Кайана быстро поднесли свои меха к падающей струе, и держали их до тех пор, пока они не полностью не наполнились. Вода!

Они обрызгали водой друг друга, потом подставили руки и стали пить прямо из ладоней.

Китарак толкнул от себя один из рычагов и перестал качать. Поток тут же стал уменьшаться, и пока он вытаскивал из своего гигантского рюкзака меха для воды, совсем прекратился. Их была пятеро, и каждый из них был вдвое больше, чем у Кайаны и Джедры. – Если вы не против, – сказал он, протягивая им меха, а сам повернулся обратно к насосу и начал крутить рукоятку. Рычаг он переставил обратно, и вода снова потекла.

Джедра и Кайана быстро наполнили и меха Китарака, потом они опять пили и брызгались тем, что осталось. Наконец, абсолютно мокрые и в восторге от своего чудесного спасения, они стали брызгаться и на Китарака.

– Стойте, – крикнул тот. – Что вы делаете? Разве я просил душ?

– Да, – захихикала Кайана. – Я уверена, что слышала это. А ты, Джедра?

– Конечно, – сказал полуэльф, набрал полные пригорошни воды и вылил их на хитиновую спину тор-крина.

– Перестаньте, – жестко сказал Китарак. Сам он перестал крутить рукоятку, но вода еще продолжала течь, а Кайана и Джедра никак не могли успокоится, опять и опять обливая друг друга.

– Что за водолюбивые создания! – неодобрительно сказал Китарак, поварачиваясь к ним спиной. – Мне кажется, что вам сейчас и ванны захочется.

Джедра засмеялся. – Нет, спасибо. Мы уже мылись два дня назад.

Вода наконец перестала течь из отверстия, и Джедра с Кайаной уселись на камни, смеясь и выжимая воду из своих халатов. – Я до сих пор не могу поверить в это, – сказала Кайана. – Мы действительно нашли здесь воду. Кто бы мог подумать?

Китарак сильно встряхнулся, капли воды полетели во все стороны. – Разве я не обещал вам? – спросил он.

– Да, конечно, – сказала Кайана, вытирая лицо руковом. – Но, често говоря, в это мало верилось, особенно тогда, когда мы нашли тебя лежащим на земле и умирающим от жажды.

– Да, можно понять, – сказал Китарак. – Но, как вы оба видите, внешность обманчива. – Он подошел к своему мешку, лежавшему около одной из уцелевших стен дома с насосом, и отвязал многолезвийный наконечник гитки от целой связки разнообразных непонятных орудий. Обычная гитка состояла из длинной рукоятки, на концах которой были острые лезвия, но у этой были рукоятка была настолько коротка, что едва оставалось место для руки. Нда, не слишком длинная. Китарак поднял ее над головой, раскрутил и с тихим скрежетом металла по металлу рукоятка удлинилась, став почти в восемь футов длиной. Магия?

Джедра отпрыгнул обратно к копью б’рога, которое показалось ему маленьким и жалким по сравнению с расширившейся гиткой, но Китарак не обратил на него ни малейшего внимания. Тор-крин опять нагнулся над своим рюкзаком, отвязал изогнутый бумеранг с острыми краями, который назывался куорчей, потом встал и сказал. – Охраняйте насос. Я схожу поохочусь и принесу пищу. – Прежде, чем Кайана или Джедра успели ответить, он прыгнул прямо через стену – в пятнадцать футов высотой – и они услышали только клацанье его когтей на другой стороне. Еще несколько мгновений, шаги затихли, и все опять стало тихо.

– Ну, и что ты думаешь теперь? – спросил Джедра. – Ты доверяешь ему?

Кайана усмехнулась. – А что, у нас есть выбор?

– Мы можем уйти, пока его нет.

– Уйти куда?

На это Джедра не смог ответить. Самым ближайшим к ним городом был Тир, но до него было не меньше пяти дней пути. Воды теперь у них было достаточно, а вот еды…

Китарак сказал, что он пошел поохотиться. Интересно, на кого можно охотиться в каменистой пустыне? Но он сдержал свое обещание насчет воды; может быть он сумеет найти и пищу?

Пока они ждали возвращения Китарака, они услышали испуганные крики животных, и решили, что он нашел ее. Джедра решил было проследить за Китараком псионически, но никак не мог ясно представить себе, что делает тор-крин, и он не думал, что это настолько важно, чтобы они с Кайаной объединились. Когда солнце село за горизонтом, а Китарак все еще не вернулся, они вытрясли свои халаты, стараясь высушить их прежде, чем ночь станет по настоящему холодной, потом устроились в защищенном уголке дома с насосом, разделили смены и до утра по очереди спали и сторожили.

* * *

Китарак вернулся на рассвете, неся веревку к которой были привязаны тонкий шестиногий кип, по меньшей мере полтора фута в длину, чешуйчатая ящерица з'тал, почти такая же большая, и круглый, пушистый джанкс, размером с голову Джедры.

– Завтрак, – хладнокровно сказал Китарак, как будто он принес им яйца эрдлу. Он отдал добычу Джедре и Кайане, чтобы они почистили ее, а сам достал из рюкзака очередную механическую штуку. Это оказалось металлическое блюдо, окруженное тонким ободком, составленным из множества зеркал. Ободок отражал солнечный свет прямо на поверхность блюда. Тор-крин поставил эту хитроумную вещицу в поток солнечного света, который падал в дом с насосом между двумя высокими зданиями. Лучи утреннего солнца еще не были как следует горячими, но когда Китарак положил мясо джанкса на блюдо, оно сразу же начало шипеть.

– Собиратель солнечных лучей, – гордо объяснил он, заметив как Джедра во все глаза смотрит на устройство. – Вдвое лучше, чем телескоп, хотя очень трудно правильно откалибровать. Дома у меня есть получше.

– Ага, – сказал Джедра, кивая головой, как если бы хоть что-то понял. Потом он внезапно вспомнил о своем куске стекла и быстро достал его из рюкзака. – Что-то вроде этого? – спросил он, протягивая свое сокровище Китараку.

Джедра подобрал его с песка после того, как темплар послал огненный шар, убивший раба, который зашатался и упал, неся носилки с темпларом. Стекло увеличивало любые вещи, когда он глядел через него, и если Джедра держал его достаточно долго на солнце, другой стороной вверх, то делало крошечное пятнышко на песке, которое жглось, если он трогал его.

Китарак взял стекло из рук Джедры и внимательно оглядел его. – Это получается в тех случаях, когда молния проходит через песок и сплавляет его в стекловидную трубку. Мы, ученые, называем его фульгуритом. То, что у тебя, осколок с верхушки, замечательно чистый от вкраплений. Может быть полезен для зажигания костра, я полагаю, но все-таки слишком маленький и, боюсь, не самого лучшего качества. – Он протянул обломок обратно Джедра и занялся своей печкой.

Джедра попытался скрыть свое разочарование и убрал осколок обратно в рюкзак. Маг Дорнал продал его в рабство, чтобы заполучить этот кусок «фульгурита». Без сомнения в нем заключено намного больше, чем думает Китарак.

Но скоро запах завтрака выгнал из его ума все, кроме еды. Они съели всего джанкса, и еще большую часть кипа, робкого шестиногого существа, обычно живущего глубоко в земле и любившего подрывать деревья. Китарак увеличил количество зеркал и стал готовить мясо з'тала, стараясь скорее высушить куски мяса, чем поджарить его. Когда мясо было готово, он разделил его на три части, затем убрал блюдо и оружие обратно в рюкзак. Потом они все трое собрали камни и опять завалили ими колодец.

Когда место вернулось к своему прежнему пустынному состоянию, Китарак надел на себя рюкзак и сказал. – Теперь у нас есть вода и еда; пора заняться поиском сокровищ.

– Сокровищ? – переспросила Кайана. – Какие сокровища можно здесь найти?

– Механические, естественно, – ответил Китарак. Он повел их в руины, его рюкзак опять дребезжал на каждом шагу. На этот раз он шел намного медленнее, проверяя каждую щелочку в развалинах зданий, в которые ему мерещился намек на что-то, что смогло пережить разрушающее воздействие времени. Наконец он остановился прямо в центре города, где здания сохранились получше, и рискнул войти внутрь одного из тех домов, который еще стоял.

Джедра и Кайана последовали за ним, в отсутствии более лучшего плана, но очень скоро устали от поторяющихся объяснений, как работает механизм, отрывающий двери при помощи противовесов, или о том, что прямоугольное отверстие в стене означет, что в этом доме было центральное отопление. Когда Китарак вошел в одно из особенно хорошо сохранившихся зданий – оно было высотой в три этажа и даже сохранились остатки покатой крыши – Джедра и Кайана сказали ему, что они лучше подождут его в тени около двери. Похоже, что Китараку было все равно. Он вошел внутрь, в темноту, сунул голову в каждую комнату и буквально ткнулся носом в каждый сохранившийся кусочек пола, как если бы он искал исчезнувшие сандалии.

Это было большое здание. Первая же комната была почти пятьдесят футов в длину, и она была первой среди многих. Джедра и Кайана уселись на каменной скамье за дверью и слушали, как Китарак уходит все дальше и дальше внутрь, пока его шаги не затихли, а позвякивание рюкзака не смешалось со вздохами ветра, дувшего через окна и двери огромного здания.

Он на самом деле странный, не правда ли? мысленно спросил Джедра, хотя и был уверен, что Китарак не может их слышать.

Не думаю, что он мне нравится, ответила Кайана. Не важно, что он там говорит, но я всегда слышала, что его «механика» была одной из тех сил, которые разрушили Атхас.

Я не очень понимаю, как это может быть, отозвался Джедра. Расширяющаяся гитка и печка, которая жарит при помощи солнечного света – очень интересные устройства, но они едва ли могут разрушить мир.

Я не знаю, но меня так учили.

Маги, заметил Джедра. Именно темплары писали историю этого мира, но большинство темпларов использовало магию. И скорее всего маги-осквернители, их большинство среди темпларов. Конечно они никогда не скажут, что в этом виновата магия.

Да, ты большой эксперт в этой области, зло сказала Кайана, расширив глаза.

Конечно нет, ответил Джедра, но Китарак во многом прав. Мы видим, как магия разрушителей выкачивает жизненные силы из мира всякий раз, когда маг использует ее. И все это волшебство, большое или маленькое, неважно, запросто могло превратить мир пустыню, в которой мы и живем.

А достаточно большая печка значит не могла, сказала Кайана, резко встала и скрылась за зданием.

Джедра мигнул и проклял свою глупость. Он только что напал на самые основы ее прежней жизни; не удивительно, что она взбесилась. Почему всякий раз, когда он пытается поговорить с ней, они начинают спорить и ругаться? Он спросил себя, не должен ли он пойти за ней и попытаться помириться, но побоялся, что вместо этого будет еще большая ссора. Лучше дать ей время успокоиться и остыть.