Текст книги "Блистательный Двор"

Глава 2

После слов Ванессы я поняла, что с этой «бедой» – с Лионелем – я сделала неверный шаг и практически позволила себя раздавить. И прямо в карете я приняла решение, что выберу более благородный, твердый образ действий. Я буду терпеть боль.

В последующие недели я улыбалась, отпускала обычные шуточки и вела себя так, будто наш дом не разваливается. Пока слуги работали и тревожились о своем туманном будущем, я посвящала себя занятиям, приличествующим благородной даме: писала картины и выбирала свадебный наряд. Когда визитеры приезжали к нам с добрыми пожеланиями, я сидела рядом с ними и старательно изображала радость. Не раз я слышала, что мое будущее бракосочетание именуют «удачным союзом». Это напомнило мне о том, как я, шестилетняя, с мамой смотрела на свадебный кортеж принцессы Маргрет.

Принцесса сидела в карете, натянуто улыбалась и кивала своим подданным, а за руку ее держал лорандийский герцог, с которым Маргрет познакомилась всего лишь неделю назад.

– Она какая-то зеленоватая, – сказала я.

– Чепуха! А если тебе повезет, то и ты заключишь не менее удачный союз, – произнесла моя мать.

Будь моя матушка жива, допустила бы она, чтобы ее дочь скоропалительно выдали замуж? Или все сложилось бы по-другому? Возможно. Очень многое сложилось бы иначе, будь мои родители живы.

– Миледи?

Я оторвала взгляд от картины, которую писала: поле с пурпурными и розовыми маками, копия полотна в Национальной галерее, принадлежавшего кисти одного из величайших художников. Передо мной застыл паж. Судя по его тону, он уже давно окликал меня, пока я витала в облаках.

– Да? – отозвалась я.

Ответ прозвучал резче, чем мне хотелось. Сегодня утром я поспорила с бабушкой относительно увольнения моего любимого повара и до сих пор не успокоилась.

Паж поклонился, радуясь, что его наконец заметили.

– У нас с визитом джентльмен. Он… э… заставляет Аду плакать.

Я моргнула, гадая, не послышалось ли мне.

– Извини… что?

Теа с Ванессой сидели на садовых стульях, занятые шитьем. Они тоже оторвались от своего рукоделия, озадаченные не меньше меня.

Паж смущенно помялся.

– Я и сам толком не понимаю, миледи. Вероятно, эту встречу назначила леди Брэнсон: она должна была на ней присутствовать, но задержалась из-за неотложных дел. Я провел джентльмена в западную гостиную и позвал Аду, а когда вернулся их проверить, то Ада уже рыдала, поэтому я пришел сюда, чтобы лично вам обо всем доложить.

– Разумеется!

А я еще думала, что день будет скучный! Камеристки вскочили со стульев, но я велела им оставаться на месте. Идя следом за пажом в глубину дома, я спросила:

– А ты не знаешь, зачем мог явиться этот так называемый джентльмен?

– Насчет нового места, по-моему.

Я ощутила легкий укол вины. Штат начали распускать несколько дней тому назад, и Ада стала первой из моего окружения, кто должен был подвергнуться увольнению. Мне позволят взять с собой лишь одну горничную. Леди Доротея заверила меня, что «под ее пристальным наблюдением отбирают безупречные кандидатуры», но я не сомневалась, что их главной обязанностью станет шпионаж.

По пути в гостиную я гадала, что стало истинной причиной утренней трагедии. Леди Брэнсон являлась старшей камеристкой моей бабушки. Если бы она нашла Аде новое, приличное место, то Ада, конечно же, не впала бы в истерику.

И что стряслось на самом деле?

– Это не были слезы радости? – осведомилась я у пажа на всякий случай.

– Нет, миледи.

Мы вошли в гостиную – и действительно обнаружили там бедняжку Аду. Она скрючилась на софе и рыдала, закрыв лицо ладонями. Мужчина, стоящий ко мне спиной, неловко пытался успокоить девушку похлопыванием по плечу. Я моментально насторожилась: что за чудовище настолько сильно расстроило Аду?

– Леди Уитмор, графиня Ротфордская! – объявил паж.

Это изумило и Аду, и самого джентльмена. Ада отвела ладони от лица, хлюпнула носом, сумела встать и сделать книксен. Мужчина тоже выпрямился и повернулся ко мне. Мои фантазии относительно старого согбенного мошенника мигом испарились.

Но, может, мошенником он и был, откуда мне знать? А в остальном… Его внешность поразила меня. Темно-каштановые волосы, забранные в короткий модный хвост, открывали лицо с точеными чертами и высокими скулами. Глаза у него оказались яркие, синевато-серые, выделявшиеся на фоне загорелой кожи. Такое было не принято среди людей благородного происхождения, но я и без этого легко определила, что он к аристократам не относится.

– Ваша светлость, – произнес мужчина с почтительным поклоном. – Счастлив вас видеть.

Я жестом отпустила пажа и села: то был знак, что все присутствующие в комнате могут немного расслабиться и не стоять на ногах.

– Не могу ответить тем же, вы ведь довели мою горничную до слез.

На его красивом лице промелькнула досада.

– Но я не собирался обижать вашу служанку. Миледи, я удивлен не меньше вас. У меня сложилось впечатление, что леди Брэнсон заранее обговорила с Адой все подробности.

– Да! – воскликнула Ада. Я заметила, что у нее к горлу снова подступают рыдания. – Но когда все улажено, то я… я просто… наверное, не хочу ехать! – выпалила она.

Незнакомец адресовал ей уверенную и отработанную улыбку, и я сразу сообразила – он часто ее использует, чтобы добиваться своих целей.

– Ваша нервозность вполне понятна. Но когда вы увидите, как другие девушки живут при Блистательном Дворе…

– Погодите! – вмешалась я. – Что еще за Блистательный Двор?

Так могли назвать какой-нибудь бордель (что, впрочем, казалось маловероятным, если переговоры о новом месте Ады вела леди Брэнсон).

– Буду счастлив объяснить, миледи. Полагаю, подробности не покажутся вам скучными…

Я смерила его взглядом:

– Поверьте, в данной ситуации я не вижу абсолютно ничего скучного.

Мужчина адресовал свою галантную улыбку мне, несомненно, надеясь, что она подкупит меня так же, как и других. Признаюсь, именно так и получилось.

– Блистательный Двор – это великолепная возможность для столь юных особ, как Ада… возможность, которая преобразит их жизнь…

– Погодите-ка! – прервала я его. – Как вас зовут?

Он встал и снова поклонился.

– Седрик Торн, к вашим услугам.

Никакого титула, но опять-таки это меня не удивило. Чем дольше я его рассматривала, тем больше он меня интриговал. Седрик Торн был облачен в коричневый камзол из тонкой шерсти, чуть расклешенный у колен, не по моде длинный. Коричневый же парчовый жилет поблескивал на свету. Респектабельный, сдержанный наряд мог бы надеть преуспевающий торговец, однако яркая янтарная булавка на шляпе свидетельствовала, что ее владелец не лишен тяги к стильным аксессуарам.

– Миледи? – вежливо произнес он.

Я поняла, что молча таращусь на него, и величественно повела рукой.

– Пожалуйста, продолжите объяснения насчет вашего Блестящего Двора.

– Блистательного, миледи. И, повторяю, это – великолепная возможность для юных особ повысить свой статус. Ада – умненькая и перспективная девушка, а такие барышни нам как раз и нужны.

Я скептически выгнула бровь. Ада всегда казалась мне самой скучной горничной. Однако она хорошо выглядела. А это, как я давно поняла, для большинства мужчин было равнозначно словам «умненькая и перспективная».

А Седрик перешел к явно хорошо отрепетированной речи.

– Блистательный Двор – это пользующееся уважением организация. Ее филиалы есть и в ваших краях, а также за морем. Мой отец и дядя основали Двор десять лет назад, когда узнали, как мало женщин проживает в Адории.

Адория? Вот в чем вся суть! Я едва не подалась вперед, но вовремя опомнилась. Однако теперь я сгорала от любопытства. Адория! Страна, которая лежит за Закатным морем. Одно только название напоминало об увлекательных приключениях. Адория – новый мир, далекий от Осфрида и всего с ним связанного, в том числе и от галерей, театров и роскошно одетой знати.

А здесь мне грозило выйти замуж за страдающего неудержимым зудом кузена…

– Но в Адории масса икорийских женщин, – заметила я, решив вставить реплику.

Седрик расплылся в широченной улыбке, и его глаза замерцали. Неужели ресницы у него длиннее, чем у меня? Какая несправедливость!

– Да, но наши колонисты не хотят брать в жены икорийских дикарок в килтах и пледах. Если говорить честно, многие из наших колонистов не хотят жениться на дикарках, – уточнил он. – Но, наверное, некоторым они нравятся.

Я чуть было не спросила, кто нравится ему самому, но успела напомнить себе, что я – дама с очень высоким положением в обществе.

– Поселенцы Адории ищут мягких, образованных осфридских жен, особенно те мужчины, которые разбогатели в наших краях. Кое-кто отплывал в Адорию, не имея даже запасной одежды, но теперь они добились успеха в качестве дельцов или владельцев плантаций. Они превратились в столпы общества – в очень уважаемых людей. – Седрик раскинул руки: ни дать ни взять актер на сцене. – Им нужны подходящие спутницы жизни, чтобы обзавестись семьей. Его Величество тоже этого желает. Он приказал основать еще пару колоний и расширить уже имеющиеся, но этого весьма проблематично достичь, поскольку соотношение осфридских мужчин и женщин пока остается неутешительным. Сами посудите: три к одному в пользу джентльменов!.. Если женщины все-таки едут в Адорию, то обычно это простые девицы из рабочего класса, да еще и замужние. Новой аристократии хочется чего-то другого.

– Новой аристократии? – переспросила я.

Его рекламная речь меня увлекла. Забавно, на меня воздействовали силой убеждения!

– Да, – подтвердил Седрик. – Так мы называем обычных людей, обретших необыкновенное величие в Новом Свете.

– Что ж, удачное название. Вы его сами придумали?

Похоже, мой вопрос озадачил Седрика.

– Нет, миледи, не я, а мой отец. Он – мастер убеждения и формирования общественного мнения. В гораздо большей степени, чем я.

– В это сложно поверить! Пожалуйста, продолжайте рассказывать про вашу новую аристократию.

Седрик секунду смотрел на меня – и в его взгляде таилось нечто… Расчет или переоценка.

– Итак, нашим свежеиспеченным господам не понадобились титул или право рождения, чтобы получить власть и престиж. Они заработали их тяжелым трудом и стали уважаемыми и богатыми гражданами Адории. Но сейчас они действительно нуждаются в подобающе «благородных» супругах. Увы, женщины вашего уровня не рвутся плыть в Адорию, поэтому Блистательный Двор взял на себя обязанность собрать некоторое количество юных девушек, готовых преобразиться. Мы берем под свое крыло хорошеньких девиц вроде Ады – и подготавливаем их к будущему величию, если так можно выразиться.

Седрик усмехнулся, когда упоминал о рвущихся куда-то плыть знатных дамах, как будто это была наша с ним общая шутка. А у меня сжалось сердце. Он и не подозревал, что в тот момент, имея в перспективе жизнь в союзе с угрюмым кузеном и его тиранической бабкой, я бы с радостью отказалась от своего царственного мира и поплыла бы в любую колонию, невзирая на примитивные условия и дикарей. Вот только мне не добраться даже до пристани: десятки людей тотчас попытаются отправить меня назад, в подобающую мне обстановку.

Ада шмыгнула носом, заставив меня вспомнить, что она по-прежнему сидит в гостиной. Я знала Аду много лет, но совершенно не обращала на нее внимания. А теперь, впервые в жизни, я ей позавидовала. Перед ней открывалась целая вселенная, полная неслыханных возможностей!

– Значит, вы собираетесь увезти Аду в Адорию, – непринужденно подытожила я, стараясь не выдавать своей зависти.

– Не сразу, – ответил Седрик. – Сначала нам надо позаботиться о том, чтобы она соответствовала требованиям Блистательного Двора. Уверен, что в вашем доме Ада уже успела получить хотя бы примитивное образование, которое, конечно, уступает вашим обширным познаниям. Поэтому сперва Ада проведет год в одном из поместий моего дяди с другими девушками ее возраста, обучаясь самым разным вещам, чтобы компенсировать свои пробелы. Она…

– Погодите! – перебила я Седрика. Моя бабушка ужаснулась бы тому, насколько нетактично я веду столь важную беседу, но ситуация была слишком странной, чтобы я соблюдала формальные правила. – То есть Ада получит образование, сравнимое с моим. За год?

– Не вполне сравнимое, миледи. Но Ада сможет вращаться среди представителей высших классов, вероятно, даже среди аристократов – по прошествии данного срока.

Зная Аду, я весьма в этом усомнилась, но решила выслушать его дальше.

– Продолжайте.

– Мы начнем с того, что отшлифуем ее базовые навыки в чтении и арифметике, а затем перейдем к более тонким материям. Как управлять домом и распоряжаться прислугой. Уроки музыки. Как устраивать приемы. О чем говорить на вечеринках и балах. Искусство, история, философия. Иностранный язык, если хватит времени.

– Прекрасное образование! – заметила я, бросая пытливый взгляд на Аду.

– Итак, весь курс продлится один год, – важно изрек Седрик. – Повторяю, Ада будет жить в поместье моего дяди, пока будет проходить обучение, а потом отплывет в Адорию с уже отобранными девушками, которых привезут из других поместий. Если Ада, разумеется, пожелает к ним присоединиться.

Ада встрепенулась и вскинула голову:

– Я не обязана ехать?

– Ну… нет, – признался Седрик и недоуменно покачал головой, посмотрев на Аду. Он извлек из кармана свернутый в трубку листок – несколько картинно, по-моему. – В конце года, говорится в вашем контракте, вы можете либо отправиться в Адорию, чтобы вам подобрали супруга, либо оставить Блистательный Двор. В последнем случае мы подберем вам работу, чтобы вы полностью выплатили нам стоимость вашего обучения.

Ада значительно повеселела. Вероятно, она решила, что будущая работа будет чем-то сходным с тем, чем она занимается сейчас.

– Догадываюсь, что здесь имеется в виду… наверняка работный дом или фабрика, – произнесла я.

У Ады вытянулось лицо.

– Но все равно это будет в Осфриде, миледи!

– Да, – подтвердил Седрик, – если вы захотите остаться. Но послушайте, кто из девушек захочет заниматься тяжелым неблагодарным трудом вместо того, чтобы использовать свой шанс заполучить богатого любящего мужа, который оденет свою невесту в шелка и драгоценности?

– Мне его выбирать не дадут, – буркнула Ада.

– А вот и нет! Когда вы окажетесь в Адории, у вас и у других девушек будут три месяца! Вас представят холостякам, которые заранее выразили интерес к нашим жемчужинам: так мой дядя называет девушек Блистательного Двора. – Седрик прямо-таки ослепительно улыбнулся и продолжил говорить мягким обволакивающим голосом: – И вам, несомненно, понравится в Адории. Мужчины в колониях просто безумствуют, когда мы привозим новых жемчужин! Светский сезон будет в самом разгаре: вы станете звездами на вечерах и иных мероприятиях! Кстати, вам подберут чудесный гардероб (мода в Адории немного другая, чем здесь). Если вам сделают предложение несколько мужчин, вы сможете выбрать того, кого пожелаете.

Меня опять переполнила зависть, а вот Ада почему-то приуныла. Выглядела она удрученной. Несомненно, она слышала рассказы об опасностях, лишениях и о варварах, свирепствующих в Адории. Между прочим, некоторые из историй вовсе не были безосновательными. Когда поселенцы из Осфрида и других стран высадились в Адории, начались кровопролитные столкновения между ними и местными икорийскими кланами. Во многих местах икорийцев вытеснили на окраины, но мы по-прежнему слышали о других трагедиях: об эпидемиях, ураганах и кровожадных хищниках… и это был далеко не весь перечень.

Тем не менее Адория манила к себе.

Что ж, Ада могла обрести статус, жить в роскоши и наслаждаться свободой. И разве в любом месте нет своих опасностей? Мне бы хотелось вбить в Аду хоть толику здравого смысла, сказать, что ей следует ухватиться за предоставленный ей шанс и вообще не оглядываться назад. Разве можно найти что-то лучшее, чем предложение Седрика? Но у Ады никогда не было тяги к приключениям, не было понимания возможностей, которые внезапно открываются перед тобой. Отчасти именно поэтому я не выбрала Аду, чтобы взять ее в дом Лионеля.

После долгих раздумий она обратилась ко мне:

– А что, по-вашему, мне следует делать, миледи?

Ее вопрос застиг меня врасплох, и от неожиданности я смогла думать только о словах моей бабушки: «Люди будут принимать за тебя решения всю твою жизнь. Привыкай».

Я невольно смягчилась.

– Тебе нужно выбирать самой – особенно если учесть, что когда ты перестанешь быть моей горничной, то станешь самостоятельной.

Я посмотрела на Седрика и впервые заметила, что на его выразительное лицо легла тень тревоги. Он боялся, что Ада откажется. Может, Блистательному Двору необходимо придерживаться определенных показателей? Что, если Седрику обязательно надо завербовать хотя бы одну кандидатку?

– Мистер Торн так прекрасно говорил, – пролепетала Ада. – Но я чувствую себя безделушкой, которую продают и покупают.

– Женщины всегда так себя чувствуют, – заявила я.

В итоге Ада приняла предложение Седрика, потому что, по ее понятиям, ей просто некуда было деваться. Я просмотрела контракт у нее через плечо: там в основном официально фиксировалось все то, о чем нам вещал Седрик. Когда Ада подписала бумаги, я насторожилась.

– Это твое полное имя? – спросила я. – Аделаида? Но почему ты им не пользуешься?

Она пожала плечами.

– Чересчур много букв. Я несколько лет училась его писать.

Кажется, Седрик с трудом сохранил серьезность. Мне стало любопытно: уж не начал ли он жалеть о своем выборе и не усомнился ли в том, что Ада и вправду сможет превратиться в благородную даму, принадлежащую к «новой аристократии» Адории?

Держа контракт в руке, он встал и поклонился мне. Аде он сказал:

– Сегодня мне надо заключить еще несколько контрактов и завершить кое-какие дела в университете. А вам необходимо собрать свои вещи: карета приедет за вами сегодня вечером, чтобы отвезти вас в поместье. Мы с отцом присоединимся к вам по дороге.

– А где находится поместье? – поинтересовалась я.

– Пока я не знаю, куда именно направят Аду, – ответил Седрик, пожав плечами. – Но позже я, конечно, буду в курсе. Мой дядя содержит для Блистательного Двора четыре поместья, и в каждом живут по десять девушек. Одно – в Медфордшире, два – в Донли, а еще одно – в Ферхоупе.

Я подумала, что это и впрямь огромные поместья – и разместила все четыре на мысленной карте. До каждого от Осфро надо было ехать не менее полусуток!

Седрик дал Аде последние указания и собрался уходить. Я решила его проводить, что было отступлением от правил – и направилась вместе с ним в сад, где рисовала перед тем, как меня позвали к рыдающей Аде.

– Университет. Вероятно, вы студент, мистер Торн.

– Да. Вас, по-моему, данный факт не удивил.

– Но это видно по вашим манерам. И по вашему камзолу. Только студент станет устанавливать собственную моду.

Седрик рассмеялся.

– Нет, миледи! На самом деле я соблюдаю адорийскую моду. Мне нужно выглядеть соответствующим образом, когда я еду с девушками.

– А вы тоже посещаете поместья? – осведомилась я, постаравшись скрыть обиду в голосе. – Вы там часто бываете?

– Уже много лет не был, но…

Седрик резко замолчал: мы завернули за угол и услышали шмыганье носом. Старая Дорис, кухарка, шла к кухне, стараясь не плакать.

– Не обижайтесь… – начал Седрик, – но у вас дома – море слез.

Я бросила на него невеселый взгляд.

– Жизнь меняется. Дорис тоже с нами не поедет. Она слепа на один глаз, и мой кузен не захотел ее нанимать.

Седрик остановился и посмотрел на меня в упор, а я отвела взгляд. Мне не хотелось, чтобы он увидел, насколько меня ранило решение насчет Дорис. Я знала, что в таком состоянии Дорис вряд ли найдет себе работу. Это был очередной спор, в котором победила бабушка. Я начала терять позиции.

– Дорис хорошо готовит? – спросил Седрик.

– Очень.

– Извините! – окликнул кухарку Седрик.

Дорис изумленно обернулась.

– Милорд?

Мы оба не стали исправлять ее ошибку.

– Вы ищете работу? Я пойму, если вас уже кто-то нанял.

Дорис заморгала, устремив на Седрика свой единственный зрячий глаз.

– Нет, милорд.

– В одной из университетских столовых есть место кухарки. Четыре серебряных в месяц, жилье и еда включены. Если вы заинтересованы, то я замолвлю за вас словечко. Хотя мысль о готовке на ораву студентов может испугать любого…

– Милорд, – прервала его Дорис, выпрямившись во весь свой невысокий рост. – Я руководила приготовлением обедов, где было не меньше семи перемен блюд, и обслуживала одновременно сотню благородных господ. С заносчивыми юнцами я справлюсь.

Седрик сохранял невозмутимость.

– Рад слышать. Приходите завтра в северную контору университета и назовите свое имя. Вам сообщат подробности.

– Да-да, милорд! Я пойду сразу после того, как подадут завтрак. Огромное вам спасибо!

– Замечательно, – тихо произнесла я, когда мы остались наедине. Я бы не стала ничего говорить вслух, но подумала, что Седрик проявил невероятную доброту, предложив Дорис место в университетской столовой. Он вообще-то мог и не обратить на нее внимания. Большинство так и поступило бы. – Как все удачно сложилось!

– На самом деле там нет никакого места, – сказал Седрик. – Но сегодня я заскочу в контору и переговорю кое с кем – и Дорис, разумеется, примут на работу.

– Мистер Торн, что-то мне подсказывает, что вы даже священнику смогли бы продать отпущение грехов.

Седрик улыбнулся старой поговорке, бытовавшей в Осфриде.

– А почему вы решили, что я этого раньше не делал?

Мы дошли до сада и уже поворачивали к выходу, когда Седрик снова остановился. На его лице отразилось недоверчивое изумление. Интересно, что вызвало у него такую реакцию? Надо же! Моя картина с маками.

– Потрясающе! «Маки» Питера Косингфорда! Я видел полотно в Национальной галерее. Вот только?..

Он оторопело замолчал, увидев рядом с холстом краски.

– Это копия, – пояснила я. – Моя попытка подражать. У меня есть и другие. Я просто так иногда развлекаюсь.

– Вы делаете копии работ великих мастеров ради развлечения? – пробормотал Седрик и с некоторым запозданием добавил: – Ваше сиятельство.

– Нет, мистер Торн. Это делаете вы.

Седрик искренне мне улыбнулся, и я обнаружила, что такая улыбка нравится мне гораздо больше его показной любезности.

– Я уверен, что вас скопировать я не сумел бы.

Мы направились к воротам, но я почему-то задумалась и невольно замедлила шаг. Дело было не столько в смысле сказанного Седриком, сколько в самих интонациях и в сердечной дружелюбной теплоте. Я попыталась придумать остроумный ответ, но моя привычная сообразительность меня покинула.

– И если вы разрешите мне говорить откровенно… – быстро произнес он.

– Я была бы разочарована, если бы вы это не сделали.

– Знаете, я немного огорчен тем, что, наверное, мне никогда не доведется вас увидеть, – произнес Седрик и помялся, видимо, понял, что позволил себе лишнее. А затем вежливо откланялся. – Прощайте, и удачи вам, ваше сиятельство.

Один из привратников отпер ему калитку. Я проводила Седрика взглядом, восхищаясь тем, как прекрасно на нем сидит камзол.

– Но вы меня еще увидите, – прошептала я. – Обещаю.