Текст книги "Оковы для призрака"

– Я не единственный, кто получил назначение только что, – улыбнулся Эдди. – Там тоже могли перепутать.

– Очень может быть! – фыркнул Тео. – Ты можешь сесть и подождать. Если хочешь, тебе принесут кофе.

– Когда начнется «кормление»? – жалобным голосом витающего в облаках человека неожиданно спросила я. – Мы уже давно ждем.

– Нам обещали, что все будет сразу, как только мы приедем, – следуя нашей договоренности, в том же духе добавила Лисса.

Эдди закатил глаза – типичная реакция на типичное поведение «кормильцев».

– Они все время ныли по этому поводу.

– Могу себе представить, – ответил Тео. – Хмм… «Кормильцы»! – Дверь в офис была приоткрыта, и он крикнул: – Эй, Уэс! Можешь заглянуть сюда?

Один из сопровождающих нас стражей сунул голову внутрь.

– Да?

Тео махнул в нашу сторону рукой.

– Отведи этих в помещение для «кормления», чтобы они не сводили нас с ума. Если кто-нибудь не спит, можешь сразу пустить в дело.

Уэс кивнул и поманил нас за собой. На мгновение я встретилась глазами с Эдди: его лицо оставалось бесстрастным, но я знала, что он нервничает. Нашей задачей было выманить Виктора, но Эдди не нравилась мысль о том, чтобы отправить нас одних в логово дракона.

Мы углублялись все дальше в здание тюрьмы, минуя все новые проверочные пункты. Здесь было множество уровней защиты; и ведь все их придется преодолеть на обратном пути! Согласно распечаткам, помещение для «кормления» находилось на противоположной стороне. Мне казалось, что нам предстоит кружной путь, но вместо этого мы проследовали прямо через центральную часть тюрьмы – ту, где содержались узники. Я поняла это почти сразу, поскольку в сознании запечатлелась планировка здания, а Лисса лишь тогда, когда увидела табличку с надписью: «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ – ВЫ ВСТУПАЕТЕ В ЗОНУ, ГДЕ СОДЕРЖАТСЯ ПРЕСТУПНИКИ». Странная надпись, мелькнуло у меня. Разве не все здесь преступники?

Путь в эту секцию преграждала прочная двойная дверь. Чтобы открыть ее, Уэсу пришлось набрать код и применить обычный металлический ключ. Когда мы оказались в длинном коридоре с рядами камер, отделенных от него решетками, внешнее поведение Лиссы не изменилось, но я почувствовала, что ее тревога нарастает. Мне и самой было не по себе, но Уэс, хоть и держался настороже, не выказывал никаких признаков страха. Конечно, он же бывает в этом отделении постоянно и прекрасно знает, как тут организована охрана. Может, заключенные и опасны, но он часто ходит мимо них и привык к этому.

Тем не менее, когда я по пути заглянула в камеры, сердце мое ушло в пятки. В крошечных мрачных и темных каморках можно было разглядеть самые убогие предметы обстановки. По счастью, большинство заключенных спали; бодрствующие провожали нас глазами. Никто не произносил ни слова, но молчание казалось еще страшнее. Некоторые содержащиеся здесь морои выглядели как обычные люди, которых можно встретить на улице, и невольно возникал вопрос – что такого они совершили, раз оказались в тюрьме? Лица печальные, без проблеска надежды. До меня не сразу дошло, что не все тут морои, есть и дампиры. Само собой, и такое может быть, но это открытие застало меня врасплох. Значит, преступники есть и в нашей среде.

Однако были тут и такие личности, при одном взгляде на которых становилось ясно – их место именно здесь, в «Тарасто». Они просто излучали враждебность; прикованные к нам недобрые взгляды, казалось, не отпускали, изучая мельчайшие детали нашей внешности. С какой целью, хотела бы я знать? Надеялись высмотреть хоть малейшую возможность для бегства? Могли распознать сквозь наведенный облик, как мы выглядим на самом деле? Или просто были голодны? Ответа на эти вопросы я не знала, но порадовалась тому, что по всему коридору стоят молчаливые охранники. А еще тому, что не заметила ни в одной из камер Виктора; возможно, он содержался в другом коридоре. Пока мы не могли рисковать быть узнанными.

В конце концов мы покинули коридор с камерами через вторую двойную дверь и оказались в помещении для «кормления». Оно тоже выглядело как средневековая темница: видимо, и здесь узникам не полагалось отдыхать от общей гнетущей обстановки. А в остальном помещение для «кормления» почти не отличалось от подобного же в Академии, разве что было меньше. Несколько кабинок, обеспечивающих относительную уединенность, и парень-морой, читающий за письменным столом книгу с таким скучающим видом, что, казалось, вот-вот уснет. В комнате находился один «кормилец» – костлявый мужчина средних лет, с тупой улыбкой на лице; он сидел в кресле, устремив взгляд в пространство.

Когда мы вошли, морой вздрогнул и широко распахнул глаза. Ну естественно, ничего интереснее нашего появления за всю ночь не случилось. Он ни на мгновение не усомнился, кто мы такие; видимо, обладал низкой сопротивляемостью к принуждению. Надо учесть на будущее.

– Что это?

– Двое новеньких, только что прибыли, – ответил Уэс.

– Но нам ничего не причитается, – сказал морой. – И мы всегда получаем не таких юных, а старых, истощенных.

– Не спрашивай меня, – заявил Уэс. Кивнув мне и Лиссе на кресла, он тут же направился к двери. – Маркс хочет, чтобы они дожидались здесь, пока подойдет Салливан. Может, в итоге выяснится, что это ошибка, но им требуется доза, и они ноют.

– Замечательно! – простонал морой. – Ну, следующее «кормление» у нас через пятнадцать минут, так что я могу устроить Брэдли перерыв. Он в таком состоянии, что, наверное, даже не заметит, если кровь даст кто-то другой.

Уэс кивнул.

– Мы позвоним, когда разберемся.

Он ушел, а морой со вздохом взял свой блокнот. У меня создалось впечатление, будто всем здесь осточертела их работа – и нетрудно понять почему. Служащие ведь тоже проводят все свои дни в этой тюрьме, помня при этом, что за стенами ее расстилается широкий мир. Их можно пожалеть.

– Кто будет «кормиться» через пятнадцать минут? – спросила я.

Морой изумленно вскинул голову; «кормильцы» обычно таких вопросов не задают.

– Что ты сказала?

Лисса встала и вперила в него взгляд.

– Ответь на ее вопрос.

Лицо мороя приняло отсутствующее выражение: он легко поддавался внушению.

– Рудольф Кайзер.

Ни я, ни Лисса такого не знали; может, он сидит здесь за многочисленные убийства, а может, за хищение денег.

– Когда очередь Виктора Дашкова? – спросила Лисса.

– Через два часа.

– Изменение в расписании. Скажи стражам, что произошла замена, и вместо Рудольфа Кайзера должны привести Дашкова.

Судя по пустому взгляду мороя – практически такому же затуманенному, как у «кормильца» Брэдли, – ему понадобилось некоторое время, чтобы переварить услышанное, после чего он сказал:

– Да.

– Это нормальная процедура, не вызывающая подозрений.

– Не вызывающая подозрений, – монотонно повторил он.

– Действуй! – жестко приказала Лисса. – Позвони им, уладь все. И смотри мне в глаза!

Морой подчинился. Разговаривая по телефону, он назвался Нортвудом. Распоряжения были сделаны, и нам оставалось только ждать. От напряжения у меня болело все тело. Судя по словам дежурного, до появления на рабочем месте начальника тюрьмы осталось чуть больше часа. До тех пор никаких вопросов не возникнет. Эдди должен просто убивать время с Тео, не внушая подозрений в поступке более серьезном, чем ошибка в документе.

«Успокойся, Роза. Мы справимся».

Пока мы ждали, Лисса погрузила «кормильца» Брэдли в глубокий сон. Нам не нужны были свидетели, даже находящиеся под кайфом. Также я слегка повернула камеру, чтобы большая часть комнаты оказалась вне поля ее зрения. Естественно, прежде чем покинуть тюрьму, мы должны будем поработать со всей ее системой видеонаблюдения, однако на данный момент требовалось лишь, чтобы сидящие у экранов караульные не заметили того, что вот-вот произойдет.

Я едва успела зайти в одну из кабинок, как дверь открылась. Лисса оставалась в своем кресле рядом со столом Нортвуда, чтобы держать его под контролем. Мы проинформировали его, что «кормильцем» буду я. Находясь в кабинке, я могла видеть происходящее лишь глазами Лиссы: вошли два стража и… Виктор Дашков.

Его вид всколыхнул в ее душе ту же боль, которую она испытывала на судебном процессе. Сердце заколотилось чаще, руки у нее задрожали. Ведь там, на суде, ей помогло успокоиться лишь заверение, что Виктор навсегда останется за решеткой и никогда больше не сможет причинить ей вреда.

А теперь мы сами готовы разрушить единственную гарантию своего спокойствия.

С огромным усилием Лисса загнала страх поглубже, чтобы он не мешал ей контролировать Нортвуда. Конвоиры Виктора выглядели суровыми и готовыми к действию, хотя фактически нужды в этом не было. Болезнь, подтачивающая преступника на протяжении многих лет – та, от которой Лисса исцелила его, но лишь временно, – теперь снова делала свою разрушительную работу. Недостаток движения и свежего воздуха тоже внесли свою лепту – как и то, что заключенных снабжали кровью лишь в ограниченном количестве. В качестве дополнительной меры предосторожности на него надели кандалы, и их тяжесть тянула его к полу, заставляя шаркать ногами.

Нортвуд указал на меня.

– Вон туда.

Стражи провели Виктора мимо Лиссы, по которой он лишь скользнул взглядом. Это тоже было результатом магии принуждения, так что теперь ей приходилось контролировать не только Нортвуда, но и Виктора. Стражи усадили его в кресло рядом со мной и отступили, но не спускали с него взгляда. Один из них заговорил с Нортвудом: дескать, что мы новенькие и совсем юные. Если бы мне когда-нибудь пришлось проделывать все это снова, я попросила бы Лиссу создать иллюзию, будто мы постарше.

Усевшись рядом со мной, Виктор наклонился вперед и открыл рот. Питаясь, морои всегда поделывали одни и те же движения, и привычка настолько глубоко укоренилась в их натуре, что он действовал чисто автоматически. Может, он даже не разглядел меня.

Хотя нет… разглядел.

Потому что вдруг замер, широко распахнув глаза. Королевским моройским семьям присущи определенные общие черты; так, многие Дашковы и Драгомиры отличаются светло-зелеными глазами, оттенка нефрита. Усталость и покорность в его взгляде исчезли, сменившись отражением хитрости и острого ума, так хорошо мне известного.

Однако он явно был сбит с толку. Мой амулет оказывал на него то же воздействие, что и на других, то есть путал мысли. У него было впечатление, что я человек… и все же иллюзия оставалась неполной. Сказывался и тот факт, что Виктор, сам владеющий магией принуждения, пусть и из другого источника, обладал и относительной устойчивостью к ней. Эдди, Лисса и я были невосприимчивы к воздействию амулетов друг друга, потому что знали, кто мы на самом деле; и Виктор, пусть не сразу, тоже одолел иллюзию. Может, разум и твердил ему, что напротив сидит человек, но глаза свидетельствовали о том, что перед ним Роза Хэзевей с париком на голове. И по мере того как это понимание завладевало его сознанием, обман зрения таял.

Он расплылся в удивленной, но и довольной улыбке, обнажив ужасные клыки.

– О бог мой! Это, возможно, лучшее «питание» в моей жизни, – прошептал он совсем тихо, чтобы не услышали стражи.

– Только суньтесь ко мне со своими зубами, и оно станет последним в вашей жизни, – так же тихо ответила я. – Но если хотите получить возможность выбраться отсюда и снова увидеть мир, делайте в точности то, что я скажу.

Он бросил на меня вопросительный взгляд. Я сделала глубокий вдох, сама страшась того, что собиралась сказать.

– Нападите на меня.

Семь

– Только не пускайте в ход зубы, – торопливо добавила я. – Набросьтесь на меня. Попытайтесь использовать кандалы, в общем, сделайте хоть что-нибудь.

Кем-кем, а тупицей Виктор Дашков не был. Другой мог бы заколебаться или обрушить на меня град вопросов. Он – нет. Не понимая в полной мере, что происходит, он чувствовал главное – это его шанс вырваться на свободу. Вероятно, единственный, который когда-либо представится. Как человек, большую часть жизни потративший на плетение сложных заговоров, он стал в этом деле профессионалом и без раздумий бросился в очередную интригу.

Вскинув руки, насколько возможно, он кинулся на меня, сделав вид, что пытается задушить соединяющей наручники цепью. Я издала душераздирающий крик. Стражи мгновенно оказались рядом, стремясь остановить обезумевшего узника, без какой-либо причины напавшего на бедную девушку. Но стоило им потянуться к нему, как я вскочила и сама напала на них. Даже если бы они хоть на секунду могли предположить, что я опасна, мое нападение было настолько внезапным, что они просто не успели среагировать. Я отчасти даже почувствовала угрызения совести из-за того, что поступаю с ними так нечестно.

Одного я с силой отбросила, и он врезался в стену рядом с Лиссой, которая тем временем принуждала Нортвуда сохранять спокойствие и никому не звонить, несмотря на воцарившийся хаос. У второго стража было чуть больше времени, но и ему требовалось переключиться с Виктора на меня. Я успела нанести ему удар, и мы сцепились. Он был крупный, сильный и, разглядев во мне врага, не сдерживал себя. От удара в плечо руку прошило болью, и я ответила ударом коленом в живот. Его напарник успел подняться и устремился к нам. Нужно было закругляться как можно быстрее, не только ради самой себя, но и потому, что они, без сомнения, вызовут подмогу, если дать им шанс сделать это.

Я схватила того, что был ближе ко мне, и изо всех сил ткнула головой в стену. Он ошеломленно зашатался, я проделала то же самое снова, и он без сознания рухнул на пол. Мне было ужасно неприятно делать это, но благодаря своей немалой практике я понимала, что временно вывести из строя – гораздо меньшее зло, чем убить. Как я надеялась, он отделается головной болью. Второй страж между тем уже подобрался ко мне и был настроен очень решительно. Мы кружили друг перед другом, обмениваясь выпадами.

– Я не могу нокаутировать и его! – крикнула я Лиссе. – Он нам понадобится. Постарайся взять его под контроль.

Ее ответ я ощутила благодаря нашей связи. Она могла влиять на поведение сразу двоих, но это требовало много сил. До конца нашего предприятия было еще далеко, и она не хотела рисковать растратить все силы и слишком рано стать бесполезной. Страх в ее душе сменился ощущением возможного провала.

– Нортвуд, спать! – приказала она. – Прямо здесь, за столом! Ты измотан и проспишь несколько часов.

Краем глаза я увидела, как Нортвуд обмяк; его голова с глухим стуком ударилась о стол. Когда мы уберемся отсюда, у всех, кто с нами столкнулся, останется на память сотрясение мозга. Я всей тяжестью навалилась на стража, выталкивая туда, где Лисса могла его увидеть. Она, в свою очередь, устремилась к нам. Он бросил на нее удивленный взгляд – и это все, что ей требовалось.

– Прекрати!

Он среагировал не так быстро, как Нортвуд – сопротивляемость у этого парня была повыше, – но, во всяком случае, заколебался.

– Прекрати сражаться! – собрав волю в кулак, повторила она.

Несмотря на всю свою силу, противостоять такому выбросу энергии духа он не мог и послушно уронил руки. Я отступила, восстанавливая дыхание и поправляя сползший парик.

– Мне будет трудно его контролировать, – предупредила Лисса.

– Как долго ты продержишься – пять минут или пять часов?

– Где-то посредине.

– Тогда вперед. Возьми у него ключ.

Она потребовала у стража ключ от кандалов Виктора. Он ответил, что ключ у его напарника, того, что лежал без сознания. Я обыскала того – слава богу, он дышал ровно, – нашла ключ и все свое внимание обратила на узника. Когда началось сражение, он отошел в сторону и просто наблюдал за происходящим, без сомнения прокручивая в своем изощренном сознании все открывающиеся перед ним возможности.

Напустив на себя устрашающий вид, я подошла к нему с ключом в руке.

– Сейчас я отопру ваши наручники, – мягким, но в то же время угрожающим тоном заговорила я. – Вы будете делать в точности то, что мы скажем. Не попытаетесь бежать, не полезете в драку и никаким другим способом не станете вмешиваться в наши планы.

– Правда? Теперь ты тоже используешь магию принуждения, Роза? – с кривой улыбкой спросил он.

– Мне она не требуется. – Я отперла замок наручников. – Могу с легкостью нокаутировать вас и вытащить отсюда в бессознательном состоянии, мне это без разницы.

Тяжелые наручники и цепь упали на пол. Сохраняя тот же хитрый и самодовольный вид, он потянулся к запястьям, на которых я только сейчас заметила рубцы и синяки. Нелегко ему тут приходилось, можно не сомневаться, но никакого сочувствия к нему я не испытывала. Он поднял на нас взгляд.

– Очаровательно. Из всех людей, которые могли когда-нибудь попытаться спасти меня, меньше всего я ожидал увидеть вас двоих… и тем не менее в ретроспективе вы, наверное, больше других способны сделать это.

– Мы не нуждаемся в ваших комментариях, людоед! – рявкнула я. – И забудьте слово «спасти», а то можно подумать, будто вы неправедно заключенный в тюрьму герой.

Он вскинул брови – как будто и впрямь считал себя кем-то в этом роде. Спорить, однако, не стал, вместо этого кивнув на Брэдли, так и проспавшего всю схватку.

– Дайте мне его.

– Что? – воскликнула я. – У нас нет на это времени!

– А у меня нет сил на то, чтобы участвовать в ваших замыслах, – буквально прошипел Виктор. Маска любезности исчезла, сменившись злобой и отчаянием. – Тюрьма – это не только решетка, Роза. Нас держат впроголодь в смысле и обычной еды, и крови – чтобы мы ослабели. И движения никакого, только прогулки до этой комнаты. Если ты и впрямь не собираешься вытаскивать меня отсюда волоком, дай мне крови!

Лисса помешала мне ответить.

– Только быстро!

Я изумленно посмотрела на нее, поскольку собиралась отказать Виктору, но наша связь позволила мне ощутить странное смешение чувств в ее душе. Сочувствие и… понимание. Конечно, она по-прежнему ненавидела его всем существом, но одновременно понимала, что значит для вампира жить, не получая достаточно крови.

К счастью, Виктор действовал без промедления. Не успела Лисса договорить, как его зубы уже впились в шею мужчины. И знакомое ощущение пробудило Брэдли. На его лице разлилось блаженство, вызванное вампирскими эндорфинами. Виктору требовалось лишь слегка «подкормиться» кровью, но, заметив, что глаза Брэдли удивленно распахиваются, я поняла, что Виктор пошел дальше. Рванувшись вперед, я оторвала его от находящегося под кайфом «кормильца».

– Что вы делаете, черт побери? – Я с силой встряхнула Виктора – у меня давно чесались руки сделать это. – Вообразили, что можете прямо у нас на глазах выпить его досуха и стать стригоем?

– Ну, это вряд ли.

– Нет, он просто на мгновение потерял контроль над собой, – сказала Лисса.

– Ах, Василиса! – Удовлетворив свою жажду, Виктор стал спокойнее. – Ты всегда меня понимала, как никто другой.

– Не обольщайтесь, – проворчала она.

Я перевела сердитый взгляд с одного на другую.

– Мы должны уходить. Немедленно. – Я посмотрела на находящегося под воздействием магии стража. – Отведи нас в помещение, где отслеживают все записи камер видеонаблюдения.

Никакой реакции. Я со вздохом перевела взгляд на Лиссу. Она повторила сказанное мной, и он мгновенно направился к выходу. Адреналин все еще бурлил в крови после схватки, я хотела как можно скорее покончить со всем этим и убраться отсюда. Лисса тоже нервничала. Может, она и понимала потребность Виктора в крови, но, пока мы шли, она старалась держаться от него как можно дальше. Внезапно до меня со всей отчетливостью дошло, кто он такой и что мы делаем. Мурашки побежали по коже. Мне хотелось успокоить Лиссу, но времени не было.

Вслед за стражем – его звали Джованни, как выяснила Лисса, – мы снова двигались по коридорам, мимо других пропускных пунктов; на этот раз в обход камер. Я шла, затаив дыхание, так боялась наткнуться на кого-нибудь. Только этого не хватало – слишком много других факторов уже работали против нас. Нам, однако, повезло, мы никого не встретили – и снова, скорее всего, потому что сейчас еще была ночь, а к тому же мы обошли зону особо строгого режима.

Мия и Лисса при дворе уже однажды использовали тамошнего стража, чтобы стереть записи камер наблюдения, но я при этом не присутствовала. Наверное, поэтому не смогла сдержать вздоха удивления, когда Джованни привел нас в комнату, откуда велось электронное наблюдение за тюрьмой. Все стены покрывали мониторы, перед ними были установлены пульты с множеством кнопок и коммутаторов. Повсюду виднелись столы с компьютерами. Складывалось впечатление, что этой комнате ничего не стоит стартовать прямо в космос. Все в этом здании находилось под наблюдением: каждая камера, большинство коридоров и даже офис начальника, где, болтая с Тео, сидел Эдди. В помещении дежурили два стража; интересно, они видели, как мы шли по коридорам? Но нет… Их интересовало кое-что другое, а именно камера, повернутая к стене. Та самая, в комнате для «кормления», которую повернула я.

Они склонились к соответствующему монитору, и один из них говорил, что нужно позвонить кому-то и проверить эту камеру. Потом они одновременно подняли взгляды и заметили нас.

– Помоги ей одолеть их, – приказала Лисса Джованни.

И снова он слегка заколебался. Нам скорее бы пригодился помощник с более слабой волей, но откуда Лиссе было знать, когда она начинала с ним работать? Однако, как и раньше, в итоге он подчинился. И, тоже как и раньше, наши действия застали этих двух стражей врасплох. Я была посторонняя – что, естественно, насторожило их, – но по-прежнему выглядела как обычный человек. А нападения со стороны своего коллеги они уж точно не ожидали.

Однако справиться с ними оказалось нелегко. Снова помог фактор неожиданности, да и Джованни отличался прекрасной подготовкой. Первый страж быстро потерял сознание – Джованни слегка придушил его; второй держался на расстоянии, и я заметила, что он то и дело бросал взгляды к одной из стен. На ней висел огнетушитель, был установлен выключатель света и еще какая-то круглая серебряная кнопка.

– Это сигнал тревоги! – воскликнул Виктор, когда страж бросился к ней.

Мы с Джованни схватили дежурного одновременно, буквально за мгновение до того, как его рука коснулась кнопки, после чего сюда сбежалась бы тьма-тьмущая народу. От удара по голове парень тоже отключился. С каждым новым человеком, который по моей милости терял сознание, чувство вины и отвращение к себе закручивались внутри во все более крепкий узел. Стражи – славные парни; я не могла избавиться от ощущения, что сейчас сражаюсь на стороне зла.

Теперь, когда нам никто не мог помешать, Лисса знала, что делать.

– Джованни, выведи из строя все камеры и сотри записи последнего часа.

На этот раз он колебался гораздо сильнее. Чтобы принудить его сражаться со своими друзьями, Лиссе потребовалось много сил, она все больше уставала, а заставлять его подчиняться командам ей становилось все труднее.

– Делай, что сказано, – проворчал Виктор, становясь рядом с Лиссой.

При его приближении она вздрогнула, но когда оба они вперили в Джованни взгляд, он послушался и защелкал переключателями на пультах. Виктор не мог равняться с Лиссой, но и небольшой добавочный выброс магической энергии с его стороны усилил ее давление.

Один за другим мониторы гасли. Потом Джованни набрал команды на клавиатуре того компьютера, в котором хранились оцифрованные записи видеокамер. На всех пультах вспыхнули красные индикаторы ошибки, но сейчас исправлять ее было некому.

– Даже если он сотрет записи, кто-нибудь наверняка сумеет восстановить их с жесткого диска, – заметил Виктор.

– Это риск, на который мы вынуждены пойти, – раздраженно ответила я. – Перепрограммирование или что-либо в этом роде не входит в число моих умений.

Виктор закатил глаза.

– Возможно. Но ведь разрушение входит точно?

Смысл сказанного дошел до меня не сразу, но потом в сознании что-то щелкнуло. Вздохнув, я сняла со стены огнетушитель и принялась крушить им компьютер, пока он не превратился в груду искореженного металла. При каждом ударе Лисса вздрагивала, не сводя взгляда с двери.

– Надеюсь, она звуконепроницаемая, – пробормотала она.

– На вид прочная, – уверенно заявила я. – А теперь пора уходить.

Лисса приказала Джованни проводить нас в офис начальника тюрьмы. Он подчинился и повел нас обратно по лабиринту коридоров, по которому мы уже проходили прежде. Поскольку он знал нужные коды и имел карточку-пропуск, мы без проблем прошли через все контрольные пункты.

– Ты ведь не сможешь принудить Тео вывести нас из тюрьмы? – спросила я Лиссу.

Она с мрачным видом покачала головой, поджав губы.

– Я даже не представляю, как долго еще смогу удерживать Джованни. Никогда прежде я не использовала никого в качестве марионетки.

– Все в порядке, – ответила я, стремясь успокоить нас обеих. – Мы уже почти закончили.

Однако впереди нас запросто могла ожидать еще одна схватка. Перебив половину стригоев в России, я не сомневалась в своих силах, но меня подтачивало чувство вины. А если мы столкнемся с десятком стражей, никакие мои умения нас не спасут.

Я немножко запуталась в планировке тюрьмы, но потом снова сориентировалась – когда Джованни вывел нас к блоку с камерами заключенных, обозначенному еще одной табличкой, на которой значилось: «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ – ВЫ ВСТУПАЕТЕ В ЗОНУ, ГДЕ СОДЕРЖАТСЯ ПРЕСТУПНИКИ (ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ)».

– Психиатрическое? – удивленно спросила я.

– Конечно, – ответил Виктор. – Куда, по-твоему, отправляют узников, больных на голову?

– В больницу.

Я не стала острить на тему того, что все преступники – больные на голову.

– Ну, это не всегда…

– Стойте! – прервала его Лисса, резко остановившись перед дверью.

Мы чуть не налетели на нее. Она дернулась и попятилась.

– Что такое? – спросила я.

– Найди другой путь в офис, – приказала она Джованни.

– Этот самый короткий, – возразил он.

Лисса медленно покачала головой.

– Все равно. Найди другой, где мы ни с кем не встретимся.

Он нахмурился, но магия принуждения вынуждала его подчиняться. Резко повернувшись, он зашагал в другую сторону, и мы заторопились следом.

– Что происходит? – снова спросила я.

Мысли Лиссы путались, и я не могла сама разобраться в причинах ее поведения.

– За этой дверью я ощутила ауру стихии духа, – хмурясь, ответила она.

– Что? Сколько человек?

– По крайней мере двое. Не знаю, почувствовали они меня или нет.

Подумать только! Если бы не необходимость как можно быстрее покинуть тюрьму, я, конечно, задержалась бы здесь.

– Пользователи духа…

Лисса так долго и с таким трудом искала подобных себе! Кто мог подумать, что мы обнаружим их здесь? Хотя… возможно, этого следовало ожидать. Пользователи духа всегда находятся на грани безумия; почему бы им в итоге не оказаться в подобном месте? И, учитывая все наши знания об этой тюрьме, неудивительно, что здешние пользователи духа скрывают свой дар. Вряд ли кто-то из работающих здесь вообще знал, кто они такие на самом деле.

Мы с Лиссой обменялись быстрыми взглядами. Я понимала, как сильно ей хотелось познакомиться с ними, но сейчас было не время. Виктор уже явно заинтересовался нашим разговором, поэтому следующие слова Лисса произнесла мысленно: «Я убеждена, что для любого пользователя духа мои амулеты – не преграда. Мы не можем рисковать тем, что кто-то даст описания нашей истинной внешности – пусть даже он считается безумцем».

Я кивнула в знак понимания, отложив в сторону любопытство и даже сожаление. Надо будет непременно разобраться с этим, но… после; скажем, когда мы надумаем проникнуть в тюрьму строгого режима в следующий раз.

Без дальнейших происшествий мы в конце концов добрались до офиса начальника; на всем пути туда сердце колотилось как бешеное, а в мозгу стучало: «Уходим! Уходим! Уходим!» Когда мы появились, Тео и Эдди мило обсуждали политику двора. Эдди мгновенно вскочил, поняв, что время уходить, и устремился к Тео. Миг – и он слегка придушил дежурного, не хуже, чем то же самое раньше проделывал Джиованни; честно говоря, я порадовалась, что не мне одной пришлось делать всю грязную работу. К несчастью, прежде чем потерять сознание и свалиться на пол, Тео успел громко вскрикнуть.

В офис тут же ворвались два стража, которые сопровождали нас раньше. Началась драка: с одной стороны они, с другой – Эдди, я и Джованни, принуждаемый Лиссой и Виктором. Но после того как мы утихомирили одного стража, Джованни вырвался из-под контроля и кинулся на нас. Ситуация сразу осложнилась, а он, хуже того, бросился к стене, где я с опозданием заметила еще одну серебряную тревожную кнопку, и ударил по ней кулаком. Пронзительный вой прорезал воздух.

– Дерьмо! – воскликнула я.

Если приходилось махать кулаками, от Лиссы толку не было, да и от Виктора – не намного больше. С оставшимися двумя противниками предстояло разделаться нам с Эдди – и быстро. Вскоре второй страж рухнул, остались лишь мы и Джованни. Он нанес мне сильнейший удар, из-за чего я стукнулась головой о стену; сознание не потеряла, но все вокруг завертелось, а перед глазами заплясали черные и белые точки. На мгновение я замерла, но тут им вплотную занялся Эдди, и вскоре Джованни больше не представлял для нас угрозы.

Стремясь поддержать, Эдди подхватил меня под руку, и наша четверка выбежала из офиса. Я оглянулась на безвольно лежащие тела и снова возненавидела себя за все содеянное. Впрочем, на муки совести времени не оставалось. Нужно было скорее выбираться отсюда, поскольку меньше чем через минуту сюда сбегутся все тюремные стражи.

Домчавшись до наружной двери, мы обнаружили, что она заперта изнутри. Эдди выругался и велел нам подождать, а сам бросился обратно в офис Тео и вернулся с такой же карточкой-пропуском, которой Джованни открывал двери. Оказавшись снаружи, мы точно безумные рванули к своей машине. Набились туда, и я порадовалась, что Виктор не отставал от нас и воздерживался от ехидных замечаний.

Эдди вдавил педаль газа и выехал на дорогу. Я сидела впереди, рядом с ним.

– Парень у ворот наверняка в курсе того, что поднята тревога, – заметила я.

Поначалу мы планировали сказать ему, что в документе обнаружилась ошибка, и просто уехать.

– Скорее всего, – согласился Эдди.

Действительно, караульный вышел из своей будки и замахал руками.

– У него что, пистолет? – воскликнула я.

– Не собираюсь останавливаться, чтобы выяснить это.

Эдди решительно прибавил газу, и, поняв, что мы будем прорываться любой ценой, караульный отскочил в сторону. Мы проломили преграждающий путь деревянный шлагбаум; во все стороны полетели осколки.

– Бад предъявит нам счет, – заметила я.

Позади послышались выстрелы. Эдди снова выругался, но по мере того как мы удалялись, звуки становились все слабее и вскоре растаяли вдали.