Текст книги "История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств"

Райнхард Виттрам
История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2020

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2020

Предисловие

История возникновения названий государств

Три исторические области, о которых пойдет речь в этой книге, с XIII по XVII столетие имели одно общее название Лифляндия[1]1
  Лифляндия – название, больше употребляемое в немецких источниках. В русской историографии эту территорию применительно к тому времени чаще называют Ливонией. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть], территория которой в середине XVII века простиралась от Западной Двины до Финского залива, но затем постепенно сократилась до ее срединной части, сохранившей наименование Лифляндия. С конца XVI века ее северная провинция стала называться Эстляндия (в 1584 году княжество Эстляндия[2]2
  20 марта 1584 г. территории, аннексированные Швецией, были организованы как герцогство или княжество Эстляндия, а король Швеции получил дополнение в титуле «герцог Эстляндии».


[Закрыть]), а южные области, Курляндия и Семигалия[3]3
  Курляндия и Семигалия – вассальное от Великого княжества Литовского и пришедшей ему на смену Речи Посполитой герцогство, существовавшее в западной части современной Латвии на территории исторических областей Курземе (Курляндия), Земгале (Семигалия) и Селия (Селония) с 1561 по 1795 г.


[Закрыть], с момента их объединения в герцогство получили единое название Курляндия. Латвией же начиная с XIII века называли только область Верхней Латвии в центральной и восточной части Лифляндии, но с появлением латвийской письменности в XVII столетии это название стало распространяться и на районы проживания других латвийских племен. Однако первоначально под этим термином не понималось единое государственно-правовое или политическое образование.

Историческое деление части территории Прибалтики на три части – Лифляндию, Эстляндию и Курляндию, сложившееся в ходе воздействия внешних факторов, после Февральской революции 1917 года в России сменилось разделением, как латышей, так и эстонцев, на две части. Однако во время немецкой оккупации прежнее историческое размежевание вновь вступило в силу, и в 1918 году возникли самостоятельные республики Эстония и Латвия, общая территория которых почти в точности соответствовала границам средневековой Лифляндии. С тех пор название Эстония стало обозначать государство, в состав которого вошли уже упоминавшаяся бывшая провинция Эстония и заселенная эстонцами северная половина провинции Лифляндия. Под Латвией же в соответствии с программой, выработанной младолатышами[4]4
  Младолатыши – латышское национальное либеральное движение, появившееся в 50-х гг. XIX в. и выступавшее против попыток ассимилировать латышское население с немцами и требовавшее для латышей равных прав с другими народами.


[Закрыть] во второй половине XIX столетия, начали понимать название государства на территории бывшей Курляндии, то есть заселенной латышами области южной половины провинции Лифляндии, и район Латгалии[5]5
  Латгалия – одна из историко-культурных областей Латвии, расположенная на востоке страны к северо-востоку от реки Даугавы и юго-востоку от рек Айвиексте и Педедзе.


[Закрыть].

Название «Прибалтика» идентично употреблявшемуся в XIX веке термину «провинции Балтийского моря» и естественно соответствует понятию «балтийский». Оно относится ко всем территориям этого региона и отражает принадлежность к Балтийскому морю, поскольку к нему выходят непосредственно и Латвия, и Эстония, и Литва, последней из которых история уготовила особую судьбу.

С точки зрения развития исторических событий Прибалтийские государства, чьи территории лежали в границах бывшей Лифляндии, Эстляндии и Курляндии и которые стали называться Эстонией и Латвией, следует рассматривать отдельно. Сам же термин «страна Балтии» возник лишь в конце XIX столетия и первоначально означал родину балтийских немцев. То же относится и к названию «Прибалтика», произошедшему от связанного с морем слова «Балтия» и ставшего совокупно относиться ко всем прибрежным Балтике областям.

Прилагательное же «балтийский», кроме обозначения возникшей со времен позднего Средневековья принадлежности к морю (впервые это слово употребляется Адамом Бременским[6]6
  Бременский Адам (дата рождения неизвестна, умер после 1081 г.) – северогерманский хронист, каноник и схоластик.


[Закрыть]), с XIX века приобрело более широкое значение и стало также характеризовать в филологии принадлежность к языковой общности. Поэтому термин «страна Балтии», так же как и «государства Балтии», без конкретного уточнения можно отнести и к Литве. Тем не менее литовцы, несмотря на определенные родственные связи в языке и происхождении с латышами, имеют свою отдельную историю.

Это короткое изложение фактов показывает, с какими большими трудностями придется столкнуться тому историку, который решится описать исторические события той или иной страны, начиная от сотворения мира до Нарвы и заканчивая 1918 годом. Наряду с оговоркой о трудном произношении местных названий, что может привести к неточностям, следует также уточнить, что их употребление могло быть ограничено как по времени, так и по месту, а также иметь совсем иное значение, чем сегодня.

Тем не менее нет никакого сомнения в том, что у Прибалтики была общая для всех Прибалтийских стран история. Кроме того, внимательное рассмотрение местных названий позволяет прийти к выводу, что она неразрывно связана с историей окружавших эти государства народов и империй.

Конечно, различные народы, проживающие в Прибалтийских странах, и их товарищества не смотрят на свою общую историю одинаково. Однако я знаю, что развитию того или иного государства, чья история характеризуется борьбой и совместным проживанием разных народов, может способствовать только взаимное уважение к совместно пройденному пути. С другой стороны, не стану отрицать, что и историк имеет право на любовь к своей отчизне. Ведь тот, кто любит свою страну, легко поймет и историю другого государства. А тот, кто понимает чужеземцев, будет стремиться к единению с ними. И разве есть что-то другое, в чем семья европейских народов нуждается больше?

Старая Лифляндия в 1180–1561 годах

Страна и народы накануне эпохи миссионерства и завоевания (конец XII столетия)

Области, выходящие к заливам Балтийского моря, еще с каменного века на севере и юге были заселены племенами, принадлежавшими к разным языковым семьям. В частности, финно-угорские народы на севере, время переселения которых в эти районы трудно определить, в языковом отношении к индогерманцам[7]7
  Индогерманцы – семья народов, определяемая так на основании языка. Все народы Европы, за исключением басков и финно-угорских народов, разговаривают на индогерманских языках. Родиной индогерманцев является, скорее всего, область между Центральной Европой и Южной Россией (в древнейшее время предположительно киргизские степи в Западном Казахстане).


[Закрыть] не относятся. Восточно-балтийские же народности, от которых произошли литовцы и латыши, двигались с юга на север и к моменту рождения Христа уже перешли через Западную Двину.

Языковое разделение между литовцами и латышскими племенами произошло не позднее VIII столетия н. э. При этом племена, говорившие на латышском языке, с IX века расселились в их историческом месте жительства на территории, которую позднее стали называть Лифляндией. Однако еще в конце XII века латыши были вытеснены оттуда западнофинскими племенами ливов[8]8
  Ливы – малочисленный прибалтийско-финский народ, предположительно прибывший в Прибалтику с восточного и северо-восточного направления. Ближайшие родственные ливам народы – современные эстонцы, с которыми ливы поддерживали хозяйственно-языковые связи до начала XX в., и финно-угорский народ водь, проживающий сейчас в нескольких деревнях Ленинградской области. Как полноценная и довольно многочисленная этническая община ливы сохранялись до XII в., после чего началась их постепенная этноязыковая ассимиляция различными балтийскими племенами, на основе которых сформировались современные латыши.


[Закрыть] в Западную Лифляндию и отделены от побережья областью, где позднее возникла Рига.

Что касается эстонцев (эстов), то области их проживания включали на севере все приморские районы с примыкавшими к ним островами, а на юге охватывали значительную часть земель западнее Лифляндской Аа[9]9
  Лифляндская Аа – устаревшее название реки Гауя, протекающей в Латвии и являющейся частично границей с Эстонией.


[Закрыть], выступавших за пределы сегодняшней границы с Латвией. Они жили в племенных округах, между которыми поддерживались разносторонние связи, но без центрального руководства. Тем не менее принадлежность к единой общности ими осознавалась.

Родственные же эстонцам ливы группировались в трех областях – на побережье в районе морских бухт Рижского залива вплоть до диких мест севернее Сальме, на берегах Лифляндской Аа и в нижнем течении Западной Двины. Причем на восточных границах мест своего обитания они смешивались с соседними латышами, оставаясь с политической точки зрения самостоятельными, но подпадая под их заметное языковое влияние. Проживали ливы и на территории Курляндии.

В областях, занятых латышами, проживала также небольшая часть вендов[10]10
  Венды, также венеды или реже винды – средневековое германское собирательное название всех соседних немцам славян.


[Закрыть], в честь названия племени которых позднее и был назван город Венден[11]11
  Венден – первоначальное название латвийского города Цесис, основанного в 1206 г. рыцарями-крестоносцами.


[Закрыть]. При этом следует отметить, что одни исследователи причисляют их к латышам, а другие – к народу водь. Отсюда можно предположить, что данная часть вендов к славянам не относится.

Тогда латыши еще не представляли собой единый народ и были разобщены на множество отдельных народностей, управляемых князьями. При этом латгальцы[12]12
  Латгальцы – этническая группа в составе латышей, коренное население Латгалии – историко-культурной области в восточной части Латвии.


[Закрыть] проживали в областях Адзель[13]13
  Адзель или Ацель – исторические названия населенного пункта Гауйиена в северо-восточной части Латвии.


[Закрыть] и Толова[14]14
  Толова – в современной латышской огласовке Талава – северолатгальская область, граничившая с эстляндскими землями, где располагалось одно из первых феодальных княжеств на месте современной Латвии.


[Закрыть] на территории Восточной и Центральной Лифляндии, граничившей с землями ливов и растянувшейся в южном направлении до Западной Двины, где находились растворившиеся со временем среди латышей селы[15]15
  Селы – один из древнейших народов, проживавший, наряду с кривичами, земгалами, полочанами, летгалами и ливами, по Западной Двине.


[Закрыть].

Курши[16]16
  Курши или куроны – западнобалтская народность, давшая название Курляндии и жившая в V–XVI вв. на юго-восточном побережье Балтийского моря на территории Курземе в сегодняшней Западной Латвии, в Западной Литве, а также на севере Калининградской области.


[Закрыть] заселяли северные области. Земгалы[17]17
  Земгалы – один из балтийских народов, живший на юге Латвии в Земгалии и на севере Литвы. Были известны своим продолжительным сопротивлением немецким крестоносцам.


[Закрыть] же занимали земли бассейна реки Курляндская Аа[18]18
  Курляндская Аа – прежнее название реки Лиелупе.


[Закрыть], объединявшие области Межотне[19]19
  Межотне – в настоящее время комплекс археологических и исторических памятников в верхнем течении реки Лиелупе в 70 км к югу от Риги.


[Закрыть] и Тервете[20]20
  Тервете – главная крепость земгалов и резиденция земгальских вождей Виестура и Намейсиса. Ее местоположение достаточно точно локализуется на городище Цукуркалнс на правом берегу реки Тервете в 80 км от Риги.


[Закрыть] и присоединявшие на западе районы, занятые селами. На юге оба этих народа граничили с литовцами. На западе под верховенством ливов жили родственные латышам куры – прибалтийское племя, занимавшее территорию до побережья Балтийского моря.

Социальное расслоение общества у всех этих народов и народностей было одинаковым. Над рабами и свободными членами общины возвышалась богатая и уважаемая всеми прослойка зажиточных крестьян, которыми управлял мелкопоместный дворянин, называвшийся, как следует из различных источников, «старейшиной». У эстонцев старейшины правили сообща, хотя очень редко один из них, как, например, Лембит, имел титул «высокого и старшего». А вот у ливов и латышей феодальные отношения развились рано. В их древних источниках правитель назывался «царем и старшим». Так, например, вождь ливов Каупо назывался «королем и синьором из Турайды», предводитель куршей Ламекин – «царем», у латышей Вестер, он же Вистхард, из Тервете – «королем», «принцем» или «вождем». Как свидетельствуют летописи, они обладали немалым состоянием. Например, у Талибальда из Толовы были внушительные запасы серебра. Таким образом, понятие «старейшина» в населенных латышами областях в конце XII столетия явно утратило свое первоначальное значение.

Эстонцы проживали в деревнях, а латышские племена – в хуторах. При этом основой всей их жизни являлось земледелие, дополняемое животноводством и пчеловодством. Важными промыслами выступали также охота и рыболовство. Развивались и ремесла, например художественная ковка, литье из бронзы, а в домашнем хозяйстве – шерстоткачество, скорняжное и гончарное дело. А вот возведение каменных строений с помощью раствора им было неведомо. С железными же лемехами их познакомили только немцы. Старые ярмарки (у них не было средневековых городов, как в остальной Европе), воздвигнутые в важнейших морских бухтах, устьях рек и на переправах, как, например, Леаль, Реваль, Тольсбург, Махолм, Дорпат и Митава[21]21
  Леаль – в настоящее время город Лихула в Ляэнеском уезде Эстонии. Реваль – он же Ревель, а ныне Таллин. Тольсбург или замок Тоолсе – самый северный и самый «молодой» орденский замок на территории Эстонии. Махолм – населенный пункт в Эстонии. Дорпат или Дерпт – позднее Юрьев, сейчас эстонский город Тарту. Митава – ныне город Елгава в Латвии.


[Закрыть] на Лиелупе, обеспечивали нужды внутренней и внешней торговли. Последняя заключалась в основном в обмене сырья на соль и готовую продукцию. Так, пушнину и воск меняли на соль, оружие, шерстяные ткани и ювелирные изделия. Отмечалась также и работорговля. А вот письменность была им незнакома. Свидетельства происходивших событий начали записываться в летописях только с появлением немцев, которые в течение многих веков их и вели.

Все народы Прибалтийских государств на протяжении веков находились под северногерманским влиянием. И свое образным старинным языковым памятником таких отношений является происходящее из немецкого языка латышское название реки Западная Двина – Даугава.

Однако помимо готов на прибалтов оказывали влияние и викинги. Уже с 600 года н. э. корабли шведских королей начали бороздить просторы Балтийского моря. Шведы подчинили себе Западную Курляндию и воздвигли возле населенного пункта Гробиня[22]22
  Гробиня – город на западе Латвии в 11 км к востоку от Лиепаи. История поселения на месте этого города уходит корнями во времена эпохи викингов. Шведский археолог Биргер Нерман, проводивший раскопки в 1929–1930 гг., считал, что на месте Гробини в VII–IX вв. существовала крупная колония викингов, под защитой которой жили и возделывали землю поселенцы с Готланда. Здесь в 1245 г. был основан орденский замок Зеебург для защиты границ от Литвы.


[Закрыть] замок Зеебург, откуда обложили местное население данью, а также начали вести торговлю.

Кроме Курляндии и Западной Литвы сильное влияние викингов отчетливо просматривается и в других местах Прибалтики – в Брамбергсхофе[23]23
  Брамбергсхоф или Даугмале – Даугмальское городище на левом берегу реки Западная Двина (Даугава) в 22 км к юго-востоку от Риги.


[Закрыть] на Западной Двине, возле города Сигулда в 50 км от Риги, где до сих пор можно увидеть развалины замка Трейден, построенного на берегах Лифляндской Аа, на эстонском побережье Балтийского моря, в Нарве и даже возле Изборска[24]24
  Изборск – в настоящее время населенный пункт в Печорском районе Псковской области России, один из древнейших русских городов, упоминаемый летописцем как центр кривичского населения вместе со Смоленском и Полоцком.


[Закрыть].

Викинги не только завоевывали прибалтийские земли и завязывали торговые отношения с их населением, но и проводили упорядочивание покоренных территорий. Об этом свидетельствуют вводимые ими территориально-административные единицы, управление которыми осуществлялось через замки.

Это напоминало принятую у них организацию самоуправления, устроенную ими не только в Исландии и Англии, но и в Курляндии. Позднее, после установления своего господства в Прибалтике, ее взяли на вооружение немцы, развив до монарших административных округов и перенеся впоследствии такое административно-территориальное деление на соседние области.

В Эстонии налоговые округа, называвшиеся килегундами[25]25
  Килегунде – название административной единицы у древних куров, соответствовавшей волости.


[Закрыть], происходили тоже от викингов. О нормандском господстве напоминает и название «вакка» для налоговых сроков и налоговых округов, сохранявшееся до XIX века.

Русско-нормандское происхождение просматривается и в русско-латышском понятии «волость» («пагасц» по-латышски). Следы скандинавского влияния ощущаются также в названиях многих известных прибалтийских населенных пунктов, островов и областей, таких как Реваль (рифовое побережье), Даге, Эзель, Моон, Руно, Вик, Домеснэс[26]26
  Даге – старое название второго по величине эстонского острова Хийумаа. Эзель – старое название самого большого в Эстонии и Моонзундском архипелаге острова Сааремаа. Моон – шведское название эстонского острова Муху в Моонзундском архипелаге. Руно – шведское и русское название небольшого эстонского острова Рухну в Рижском заливе Балтийского моря. В и к – старое немецкое название эстонского уезда Ляэнемаа, расположенного на крайнем западе материковой части страны и омывающегося с севера и запада Балтийским морем. Домеснэс – немецкое название мыса Колкасрагс, расположенного у крайней северной оконечности Курземского полуострова в историко-географической области Курземе в Дундагском крае Латвии, имеющего стратегическое расположение у входа в Рижский залив Балтийского моря и название которого в переводе с ливского означает «острый угол».


[Закрыть], Заэборг (Зеебург) и, возможно, Трейден. Найденные на раскопках предметы, принадлежавшие некогда викингам, отмечаются как находки по всему побережью Балтийского моря, начиная от северной части Эстонии и кончая Восточной, а также Западной Пруссией.

Однако находки предметов старины – оружия, украшений и орудий труда, применявшихся самими прибалтами, – свидетельствуют также и о влиянии на прибалтийские народы германцев.

Доисторические горы, на которых построено более 400 жилых замков и различных прибежищ, подчеркивают явно скандинавское архитектурное решение при возведении крепостей. Обычаи эстонцев и куров, проживавших на побережье Балтийского моря, также весьма схожи с теми, которые были характерны для викингов. Они тоже отправлялись в плавание и давали сполна почувствовать народам на чужих берегах Швеции и Дании свою отвагу и жажду добычи.

В различных сказаниях повествуется о том, что шведские викинги после 800 года вынуждены были постоянно бороться за сохранение своего господства в Прибалтике. Так, при короле Эрике[27]27
  Король Эрик, точнее, Эрик Анундсон или Эрик Эймундсон (849–882) – шведский конунг, правивший в IX в.


[Закрыть] (умершем в 882 году) Эстония и Курляндия принадлежали шведам, но в 900 году их владычество там было сброшено. В результате вплоть до XI века и даже в XII столетии шведский флот постоянно совершал вторжения в прибалтийские земли, чтобы восстанавливать свои притязания и привести к повиновению непокорных. А вот датчане, которые тоже предпринимали набеги, успеха в конечном итоге не имели.

С христианством эстонцы впервые познакомились во время вторжений в их земли с севера, и к 1120 году представитель Папской курии, располагавшейся в шведском городе Сигтуна, распространил свое влияние и на Финляндию, и на Эстонию. А еще почти через 50 лет, точнее, в 1167 году, архиепископ Эскиль из города Лунд назначил французского монаха католического монашеского ордена цистерцианцев Фулко епископом Эстонии. Известно также, что в то время там проповедовал монах из числа эстонцев, прошедший обучение в Норвегии. Судя по всему, Фулко находился в Эстонии с миссионерской миссией в 1172-1177 годах, но успеха она не принесла.

Тем временем норманны продвинулись дальше на восток, что имело большое историческое значение. Со второй половины IX века шведским викингам путем основания русских Новгородского и Киевского княжеств удалось придать восточным славянам политическую форму правления на землях, простиравшихся до Полоцка и Плескау[28]28
  Плескау – давнишнее и традиционное немецкое название города Псков. В дальнейшем в тексте будет использовано русское название.


[Закрыть], где спустя столетие была принята византийская христианская вера. К 1000 году норманны в России ославянились и повели славян на запад, чтобы подчинить прибалтийские народы своему господству.

Еще до 1000 года русские варяги, поддерживавшие тесные связи со шведами, стали совершать из Новгорода набеги на эстонцев, принуждая их выплачивать дань, но те постоянно сбрасывали русское господство. Так, в 1030 году Ярослав Мудрый, сын Владимира Святого, воздвиг укрепленный замок Юрьев (Дорпат), который на протяжении тридцати лет служил для русских центром сбора дани. Однако северную часть Эстонии подчинить своему господству им не удалось.

В XII веке, несмотря на неоднократные русские военные походы, продолжавшиеся целое столетие, эстонцы все же смогли отстоять свою независимость. Удалось отбиться от русских и земгалам, а также курам. А вот районы Западной Двины и Восточной Лифляндии в XI веке надолго подпали под господство восточных правителей. Так латыши (латгалы[29]29
  Латгалы – восточнобалтийское племя, населявшее восток современной Латвии. Занимало центральное положение по отношению к другим народам, расселившись в нижнем течении реки Западная Двина, частично оттеснив и ассимилировав прибалтийско-финское население (ливов и эстов).


[Закрыть]) из Талавы[30]30
  Талава – одно из первых феодальных княжеств на месте современной Латвии.


[Закрыть] и Адзеле[31]31
  Адзеле – протогосударственное образование на востоке современной Латвии.


[Закрыть] платили дань Пскову, восточные латгалы – Полоцку, а в замках Ерсика и Кокнесе на Западной Двине сидели зависимые от полоцкого великого князя потомственные русские князьки, взимавшие дань с летгалов и осуществлявшие набор рекрутов в войско. Ливы же на Западной Двине являлись данниками непосредственно Полоцка.

Миссионерская деятельность сначала не была связана с русским господством. Только в русских поселениях возводились церкви, в которых священники отправляли службы. Поэтому влияние православия на местных жителей просматривается как с археологической точки зрения, так и в трудах по истории языка – некоторые латышские обозначения христианских сооружений и понятий, наряду с торговыми, экономическими и правовыми терминами, явно заимствованы из старославянского языка. Тем не менее непосредственно обращать язычников в лоно христианской церкви русские князья стали только после начала миссионерской деятельности германцев и ввели в Талаве православие.

Латыши называли русских «криви» по аналогии с кривичами – названием самого большого славянского племени на своей восточной границе. Поэтому неудивительно, что в латышском языке некоторые самые древние слова хотя и заимствованы из древнескандинавского или древнегерманского, но имеют старославянское произношение.

Через прибалтийские земли издавна проходили торговые пути, связывавшие между собой страны, весьма отдаленные друг от друга. В этой связи там, и особенно в Эстонии, обнаружено много находок изделий из серебра, относящихся к IX–XI векам, а среди тысяч серебряных монет – немало арабских, византийских, англосаксонских и германских. Это свидетельствует о том, что торговые пути пролегали больше через Эстонию, чем по областям, лежавшим южнее. А это, в свою очередь, создало ей соответствующую репутацию и способствовало появлению еще в доисторические времена торгового места, названного позднее Ревалем.

В XI и XII веках на этом месте появляется сначала предположительно гутнийско-шведское торговое поселение. То же обстоятельство, что вплоть до германского завоевания прибалтийских земель торговый путь через Западную Двину не получил такого же значения, как путь, проходивший через Реваль, можно объяснить, скорее всего, конкурентной борьбой полоцких князей с другими русскими удельными князьями, которые были заинтересованы в развитии именно северного пути и сковывали торговлю через Западную Двину. В результате прилегающие к реке области с точки зрения торговли стали настоящим «мертвым пространством». Возможно, с этим и связано то, что до основания Риги устье Западной Двины использовалось лишь как одно из мест торговли товарами, привозимыми с севера, не являвшегося международной торговой точкой для реализации продукции, доставленной по реке из глубины материка.

В конце XII века в борьбу за обладание Эстонией активно включилась и Дания. Ее короли Вальдемар I Великий (правил в 1157–1182 годах), Кнуд VI (правил в 1182–1202 годах) и Вальдемар II (правил в 1202–1241 годах) превратили Данию в грозную балтийскую морскую державу, а король Кнуд VI проводил военные походы не только в Померании[32]32
  Померания – историческая область на юге Балтийского моря, находившаяся в разные эпохи в составе различных государств. Свое название Померания (по-славянски Поморяния или Поморье) местность получила по населявшему область западнославянскому племени поморян. В настоящее время Западная Померания является частью германской земли Мекленбург-Передняя Померания, а остальная часть относится к Польше.


[Закрыть], но и в Финляндии, а также в Эстонии, и начатое им дело решил довести до успешного конца сменивший его брат.

На юге тоже появилась новая сила. Со второй половины XII столетия грозными соседями эстов были уже не русские, а литовцы, которые стали хозяйничать даже в Полоцке и подчинили себе русских князей на Западной Двине – герсикского князя Всеволода и князя Вячко в Кокенгузене[33]33
  Кокенгузен – латвийский город Кокнесе, который с августа 1656 г. (после взятия русскими войсками) до подписания Кардисского мирного договора 1661 г. носил также название Царевичев-Дмитриев.


[Закрыть]. Литовцы совершали военные походы, прежде всего против летгалов и ливов, которые не могли им противостоять, но не гнушались набегами и на эстов. К тому же ливы, эсты, латгалы и земгалы враждовали между собой. Поэтому вторжения литовцев постепенно привели к господству в районе Западной Двины язычества. Но у него не было перспектив для своего укрепления, поскольку в это время в нижнем течении реки уже появились германцы.

Германские поселения в Лифляндии. Торговля и миссионерство. Земля Девы Марии и новое имперское ленное владение

Немецким купцам из Вестфалии и Нижней Саксонии области, прилегавшие к Балтийскому морю, были знакомы задолго до появления там германских приморских городов. Однако Генрих Лев[34]34
  Генрих Лев (1129–1196) – монарх из династии Вельфов, герцог Саксонии в 1142–1180 гг. и Баварии в 1156–1180 гг.


[Закрыть], основав в 1158 году город Любек, ставший надежным торговым опорным пунктом, и распространив германское господство на остров Готланд, открыл перед торговцами новые возможности.

В Висбю[35]35
  Висбю – главный город острова Готланд, относящегося в настоящее время к Швеции.


[Закрыть], как «купцы Римской империи», они создали свое товарищество и начали вести торговлю с русскими, безопасность которой обеспечивал могущественный герцог, заключив соответствующие контракты. В результате древние торговые пути между Востоком и Западом были включены в дорожную сеть германских купцов, что открыло им дополнительную возможность для развития торговли на ярмарках пушнины и воска в глубине России.

Возникновение поселения германских купцов в Висбю в 1160 году создало очередную предпосылку для того, чтобы немцы стали широко использовать Западную Двину как торговый путь, который им, несомненно, был давно известен. А вслед за купцами отправились и миссионеры. В частности, в 1180 году к торговцам присоединился каноник монашеского ордена Святого Августина Майнхард из гольштейнского монастыря Зегеберг, который, невзирая на понесенные жертвы и презрев опасность, основал на Западной Двине немецкую миссию, добившись разрешения на это у полоцкого князя. В 1184 году в Икскюле[36]36
  Икскюль – историческое название города Икшкиле в центральной части Латвии, расположенного на правом берегу реки Даугава в 28 км от Риги.


[Закрыть] Майнхард построил на земле ливов первую церковь, а в 1186 году бременский архиепископ Гартвиг II произвел его в епископы Икскюля.

Помощником у Майнхарда был цистерцианец[37]37
  Цистерцианец – член католического монашеского ордена цистерцианцев, основанного в 1098 г. во Франции как ветвь ордена бенедиктинцев.


[Закрыть] Теодорих, который окрестил короля ливов Каупо, а позднее взял на себя руководство миссионерской деятельностью среди эстонцев, последовав примеру своего французского собрата по ордену Фулко. После смерти Майнхарда в 1196 году икскюльским епископом был назначен цистерцианец Бертхольд, который до 1194 года являлся настоятелем монастыря в немецком городе Локкум. Однако уже в 1198 году Бертхольд пал в стычке с ливами, что показало необходимость ужесточения усилий миссионерской деятельности, так как обращение местного населения в лоно церкви было явно не завершено. А поскольку в Бремене не желали оставлять Лифляндию в покое, то в конце февраля или в первых числах марта 1199 года ее епископом был назначен племянник Нижнесаксонского архиепископа Гартвига Бременский каноник Альберт фон Буксгевден.

В лице епископа Альберта немцы получили человека, чье социальное положение и знание дела хорошо соответствовали возможностям того времени для решения серьезных политических задач. Тем не менее описания его личных деяний в летописях, к сожалению, не сохранились. О нем говорят лишь оставленные им глубокие следы его всеобъемлющей деятельности, которые позволяют судить, насколько фундаментальна была эта личность. Использованные им организационно-правовые формы управления сами говорят о его юридической грамотности, степени образованности и о мировоззрении в целом.

Епископ Альберт, по образному выражению некоторых историков, являлся «великим епископом-миссионером Германии». В Лифляндии он стал творцом неповторимого германского церковного и светского устройства власти. То, что первоначально являлось лишь слепком нордической миссионерской традиции Бремена, в конечном итоге превратилось в мерную средневековую поступь немецкого народа на восток, в колонизацию восточных территорий, которая подготовила Лифляндию для превращения ее в часть нордического пространства.

Даже подготовительные мероприятия свидетельствуют о том, что Альберт рассматривал свою задачу через призму широких германских интересов в Балтийском море и немецкой имперской политики – он вступил в контакт с королем Дании Кнудом VI и его братом, будущим датским королем Вальдемаром. И эта связь оказалась очень плодотворной! Кроме того, Альберт стал взаимодействовать с датским лундским архиепископом Абсалоном, а также германским королем Филиппом Швабским, в магдебургском замке которого встретил рождественские праздники 1199 года. В то время там гостил и принадлежащий к рыцарскому сословию поэт Вальтер фон дер Фогельвейде.

Из всего того, что нам известно об Альберте, на той встрече он старался решить всего лишь ограниченную задачу – прояснить вопросы, связанные с экономическим обеспечением проезда через Лифляндию. И его обращение к королю Филиппу вовсе не означало отдаления от скандинавов, хотя в то время в отношениях между Кнудом VI и Филиппом Швабским и наблюдалась некоторая напряженность. Он просто старался использовать в интересах решения своей миссии все предоставлявшиеся тогда возможности и влияние сильных мира сего.

В этой связи необходимо заметить, что наиболее важным и имевшим далекоидущие последствия было его взаимодействие с папой. Результатом этого явилась выпущенная 5 октября 1199 года Иннокентием III булла, в которой папа призвал верующих Нижней Саксонии и Вестфалии встать на защиту церкви в Лифляндии. При этом проезд по лифляндской территории приравнивался к совершению паломничества в Рим. Но еще большее уважение к Лифляндии вызвало посвящение в 1202 году Альбертом этой земли Деве Марии, Божьей Матери. Тем самым ему удалось отодвинуть на второй план Палестину, страну Сына Божьего, и в октябре 1204 года Иннокентий III разрешил священнослужителям, а следовательно, и мирянам отправиться в поощряемый церковью крестовый поход не в Иерусалим, а в Лифляндию. Подоплекой этому послужил Четвертый крестовый поход[38]38
  Четвертый крестовый поход (1202–1204 гг.) был последним из крупных походов. Первоначально крестовые походы преследовали цель освобождения территории Палестины и храма Гроба Господня от турок-сельджуков, но впоследствии они стали приобретать характер решения политических задач римских пап и других правителей. Этот поход стал переломным ввиду того, что он вскрыл истинную цель Запада, которая стала понятной после взятия Константинополя и создания Латинской империи.


[Закрыть], принявший несколько неожиданное направление и закончившийся созданием Латинской империи в Константинополе. Придание же Лифляндии статуса «святой земли» превратило ее в собственность престола Святого Петра. Другими словами, с правовой точки зрения она стала расцениваться папами как их собственность, и такое положение закрепилось за этими землями на многие столетия.

Альберт с самого начала во всем принимал самое деятельное участие – он колесил по своей родине и вербовал соратников, делая это от имени церкви и заражая всех своим задором. В результате сотни людей, осенив себя крестным знамением, вставали под его знамена, а некоторые продавали даже свое имущество, чтобы оплатить расходы нового крестового похода. Его в Лифляндию Альберт смог предпринять уже весной 1200 года, посадив войско на 23 корабля. В том же году Альберт снова появился в Германии, чтобы организовать дополнительные силы, которые он отправил в колонию весной 1201 года. Всего Альберт предпринял не менее четырнадцати подобных поездок.

Среди рыцарей, отправившихся по призыву церкви в Лифляндию с крестовым походом, были правители и благородные господа выдающихся фамилий, такие как Бернхард фон Липпе, граф Альберт фон Гольштейнский (правнук Альбрехта Медведя[39]39
  Альбрехт Медведь, он же Альбрехт I Бранденбургский или Альбрехт Саксонский (1100–1170) – граф из рода Асканиев, основатель и первый маркграф Бранденбургской марки. Внес значительный вклад в колонизацию восточных земель. При нем Бранденбургская марка вошла в состав Священной Римской империи.


[Закрыть] и племянник датского короля Вальдемара) со своим двоюродным братом и дядей, герцог Альберт Саксонский (внук Альбрехта Медведя и тесть императора Фридриха II), а также граф Адольф фон Дассель (внук Райнальда фон Дасселя).

Рыцари, многие из которых состояли с епископом в кровном родстве, выдвинулись, естественно, со своими многочисленными вассалами, оставшись затем в новых землях. Особенно это касалось прибывших из Нижней Саксонии, Остфалии[40]40
  Остфалия – историческая область в Германии, восточная часть древнего Саксонского герцогства.


[Закрыть] и Восточной Саксонии, среди которых было немало представителей богатых и уважаемых родов. Поэтому можно определенно утверждать, что ими двигало не стремление к легкой наживе, а ощущение своей принадлежности к церкви, можно даже сказать настоящий религиозный энтузиазм. Конечно, было и желание завоевать в тяжелых сражениях ленные владения, но большинство хотело испытать себя в опасных приключениях и заслужить славу в бою.

Для привлечения значительных средств, которых требовала организация похода, епископ Альберт заручился поддержкой германских купцов и уже летом 1201 года в безлюдном месте недалеко от одного из поселений ливов основал на Западной Двине город Ригу. Этот шаг по возведению немецкого населенного пункта, самого древнего после Любека на Балтике, преследовал три цели – создание резиденции епископа, которому по церковным канонам надлежало находиться в городском поселении, обеспечение колонии укрепленным опорным пунктом и предоставление купцам удобного торгового места с прицелом на восток.

Место, где находился старый рынок, располагавшийся возле излучины реки в 15 километрах вверх по течению, для нового города не подходило, так как туда из-за мелководья большие морские корабли пройти не могли. А чтобы исключить конкуренцию со стороны порта земгальских торговцев, находившегося в устье Курляндской Аа, в 1201 году папа издал специальный мандат, запрещавший судам заходить туда под страхом строжайшего наказания.

В 1202 году под предводительством брата Альберта Энгельберта в Ригу из Германии прибыли первые поселенцы, а в 1211 году епископ приступил к возведению кафедрального собора – зальной церкви с нефами одинаковой высоты, крытой галереей и залом для собраний.

Земля в городе находилась в собственности епископата, но постройки возводились при активном содействии немецких купцов. Горожанам же Альберт даровал такие же свободы и привилегии, какими пользовались немцы на острове Готланд. Вскоре и управление городскими делами стало осуществляться назначенным епископом фогтом[41]41
  Фогт – светское должностное лицо в церковной вотчине, наделенное в Средние века исключительными судебными, административными и фискальными правами.


[Закрыть]. Поэтому уже в 1221 году, еще при жизни основателя города, горожане доросли до того уровня, когда им можно было передать право на принятие устава городского совета и на владение городской землей.

Миссионерская деятельность осуществлялась при неразрывной связи и содействии монашеских орденов. Первый старший пастор рижского соборного капитула[42]42
  Соборный капитул – в Римско-католической церкви коллегия священнослужителей, справляющих службу при архиепископской или епископской церкви.


[Закрыть], брат Альберта Энгельберт, был членом монашеского ордена Святого Августина, а его преемник Йоханнес – премонстрантом[43]43
  Премонстранты – католический монашеский орден, основанный в 1120 г. святым Норбертом Ксантенским в аббатстве Премонтре, которое находится неподалеку от пикардийского города Лан. Имя орден получил по названию аббатства, но по имени основателя члены ордена также именовались норбертанцами или норбертинцами.


[Закрыть]. Однако наиболее деятельными среди всех являлись цистерцианцы, которые предоставили для миссионерских целей многочисленных проповедников и создали для себя в Лифляндии укрепленные опорные пункты. В частности, в 1205 году они начали строительство монастыря в Дюнамюнде[44]44
  Дюнамюнде – крепость в Латвии, основанная в 1205 г. на полуострове, образованном Рижским заливом и рекой Булльупе. До 1893 г. носила название Дюнамюнде, до 1917 г. – Усть-Двинск. Сейчас входит в состав рижского микрорайона Даугавгрива.


[Закрыть], настоятелем которого стал миссионер Теодорих. А в 1213 году римский папа Иннокентий III потребовал, чтобы каждый нижнесаксонский монастырь отрядил одного или двух монахов для усиления миссионерской миссии в Эстонии.

В отличие от остальных колонизированных немцами восточных областей на территории нового епископата Альбрехт с самого начала не преследовал интересы, присущие мирскому сюзерену, и не располагал соответствующей защитой. Силовые средства для покорения язычников епископу приходилось собирать самому. При этом людей, прибывавших с ежегодными процессиями паломников, для таких целей не хватало. Дефицит ощущался и тогда, когда Альберт начал привлекать способных носить оружие высоким жалованьем. Поэтому наиболее действенной силой, которой он располагал, были военные возможности одного религиозного рыцарского ордена, давшего обет бороться с язычниками.