Текст книги "Рождественский магазинчик Флоры"

Глава 8

Середина ноября пролетает так быстро; до сих пор у меня не было ни минуты, чтобы переосмыслить себя. Вся моя жизнь упакована в один рюкзак размером с человека. Я чувствую себя свободнее, легче, продав практически все остальное, что у меня есть, включая все мои вещи, которые слишком долго хранились на складе. Это говорит о том, что мне не нужно это «барахло», на самом деле – я только надеюсь, что позже не пожалею об этом. Я стараюсь не представлять себе катастрофу, например, как я возвращаюсь домой через месяц, поджав хвост, и стучусь в дверь к родителям с просьбой о помощи. Как раз в тот момент, когда я чувствую себя подавленной, я слышу голос бабушки в своей голове: «Ты потрясающая, Флора, и все получится». Я посылаю безмолвную благодарность тебе на небеса. Бабушка присматривает за мной, я знаю, что это так. Я могу это сделать, и я сделаю это!

Я натягиваю рюкзак и падаю вперед, когда в поле зрения с визгом появляется пол. «Блииин!»

Ливви выбегает из своей спальни.

– Серьезно, Флора! Что у тебя там внутри? Похоже, ты собираешься путешествовать по Гималаям большую часть года или что-то в этом роде. Оставь здесь кое-какие вещи. Я могу положить их на хранение вместе со своим снаряжением.

– Но мне нужно все это.

– Ты упаковала летнюю одежду, не так ли? Даже после того, как ты пообещала, что не будешь этого делать.

– Ну и что с того, что я это сделала?

– Зачем тебе зимой в Лапландии летняя одежда?

Я разочарованно вздыхаю.

– Это чрезмерное подчеркивание, Лив. Что, если я встречу каких-нибудь гламурных путешественников-миллиардеров, которые подумают, что я – душа вечеринки, и предложат отвезти меня на свою частную яхту на долгие выходные на Багамы, а потом я застряну, потому что у меня есть только зимние шерстяные вещи? Ты же точно не можешь носить пуховик на Багамах, не так ли? Существует реальная угроза, что я спущусь с палубы и умру какой-нибудь трагической смертью в Атлантическом океане, и ты не найдешь моего тела и всегда будешь задаваться вопросом, что произошло. Я попытаюсь отправить сообщение с того света, например написать на запотевшем окне ванной, но ты, будучи такой помешанной на аккуратности, даже не прочтешь его; ты просто сотрешь его жидкостью для стекла…

– Если какие-нибудь миллиардеры пригласят тебя куда-нибудь, ты скажешь «нет», потому что это не твое дело.

– Ну а что, если…

– Открой рюкзак.

Я хмыкаю и открываю чертову сумку. Ливви выхватывает летнюю одежду и говорит:

– Нет, нет, нет, определенно нет, нет, да, нет. Что за черт? – Она разворачивает мою искусно спрятанную под футболкой стеклянную посуду. – Зачем тебе бокалы для шампанского?

Я закатываю глаза, как будто она самый тупой человек на планете.

– Чтобы выпить за мою новую жизнь, когда я приеду, конечно!

Она разыгрывает драматический спектакль «обиженный-надутый».

– Ты разобьешь их прямо в дороге. Если не раньше.

– Ладно, хорошо, я оставлю их здесь. Но это слишком раздражает, когда ты постоянно оказываешься права в чем-то.

Ливви ничего не говорит, но продолжает рыться в моих вещах, как будто ищет контрабанду или что-то в этом роде. Когда я замечаю легкое подрагивание ее плеч, я понимаю, что она плачет.

– О, Лив, не начинай всего этого, иначе мы никогда не остановимся! – Я наклоняюсь, чтобы обнять ее, и она вытирает глаза.

– Я знаю, это глупо, просто все кажется таким чудовищным, когда мы обе вот так уходим. И ты потенциально продолжаешь свои кочевые скитания в течение многих лет! Я никогда не прощу себе, что предложила тебе фургон, если ты это сделаешь.

Я вытираю свое собственное лицо.

– Как будто это произойдет. Мы не можем быть ужасной парочкой, если каждый из нас сам по себе.

– Я знаю. Просто это будет так странно без тебя рядом со мной. Вокруг не останется никакой грязной посуды. Никто не украдет мою одежду. Не станет высмеивать новых бойфрендов. И кто будет не давать мне спать все это время, распевая рождественские гимны? Никто, вот кто.

– Когда ты так говоришь, я вижу, что мой отъезд будет для тебя разрушительным. – Мы обе скрючиваемся пополам от смеха и плача.

– Это точно будет… по-другому.

– Если бы это был фильм Hallmark, то именно здесь фотомонтаж начинался бы с этой ужасающе грустной музыки, под которую мы вспоминаем о том, как далеко мы зашли.

– От косичек до брекетов, мальчиков, до того, чтобы взять в свои руки бразды правления нашей взрослой жизнью, и теперь мы подходим к развилке дорог, где прощаемся и идем каждый своим путем.

– Только ненадолго. – Я кладу голову ей на плечо. Мы были бок о бок во всех жизненных взлетах и падениях, и без Ливви я не знаю, кем я буду как личность. Мы сформировали друг друга, всегда оставаясь единой константой, на которую мы могли рассчитывать после смерти бабушки. Но я знаю, что мне нужно что-то сделать, прежде чем моя жизнь застопорится и я никогда не выберусь из этой колеи. Мне нужно доказать себе, что я могу сделать это самостоятельно, что я на это способна, как бы сильно я ни скучала по Ливви в процессе. Я уверена, что она чувствует то же самое.

Ливви складывает мою одежду в аккуратную стопку.

– Это будет твоим становлением, Флора. Мне не терпится увидеть, куда приведет тебя это приключение.

– Лапландия, место, о котором я всегда мечтала, кажется подходящим выбором для начала этого эпического приключения. Разве это может быть не идеально под светом северного сияния? – Я думаю об этом мерцающем волшебном небе и знаю, что, если моя вера совершит прыжок, то я наверняка буду вознаграждена новым взглядом на жизнь и некоторыми собственными целями, к которым стоит стремиться. – И ты, покоряющая мир своей гениальной линейкой средств по уходу за кожей и потрясающей трудовой этикой. – Я почему-то вижу Ливви в Лос-Анджелесе. Пьет эти тощие зеленые соки и загорает на пляже Малибу.

– Нам повезло, Флора, что мы можем попробовать свои силы в другой стране, прожить совершенно новую жизнь – мы просто должны помнить об этом, когда тоскуем по дому и скучаем друг по другу. Давай, – говорит она. – Давай перепакуем половину этого, а потом тебе лучше уйти.

Мой самолет в Стокгольм вылетает через четыре часа. Последние несколько дней время пролетело незаметно, пока я просматривала свой список дел, составленный Ливви. Ей еще многое нужно сделать в клинике, прежде чем она улетит в Лос-Анджелес, так что она пока не в панической стадии и скорее всего никогда там не будет. Она слишком организованна для всего этого, и даже переезд в другую страну не взъерошит ее перышки.

Я тяжело вздыхаю, ненавидя затянувшееся прощание.

– ЛАДНО. Я оставила в своей спальне небольшой беспорядок, так что ты можешь прикинуться, что я еще здесь. Там несколько грязных чашек и тарелок, несколько пустых упаковок из-под чипсов, засунутых за кровать, и все в таком роде. Не нужно благодарности.

– Ты настоящая милашка, что так думаешь обо мне. – Она качает головой. – И я уверена, что новый менеджер клиники, Мэрион, будет в восторге, обнаружив весь твой мусор, спрятанный по всей квартире.

– Для нее это будет что-то вроде обряда посвящения.

Тридцать минут спустя я полностью собрана и готова к отъезду, с бокалом шампанского в руке, когда мы поднимаем тост за мое путешествие.

– Помни, что нужно быть собой, Флора. Ты идеальна такая, какая ты есть, со своими странностями и всем прочим, и мистер Холлмарк найдет тебя, и любовь расцветет!

– Спасибо, Ливви. Я беззастенчиво буду самой собой! А мой герой, что ж, он будет прятаться у всех на виду, вероятно, пекарь или владелец кафе, который ждал, когда сгоревшая женщина из большого города одумается и переедет в маленький городок.

– Держу пари, у него ферма по выращиванию рождественских елок! Суровый местный житель, который поклялся в любви…

– Да! Тайный миллиардер?

– Или враг влюбленных! Или что-то близкое? Может, у него по соседству есть симпатичный маленький кофейный фургончик?

– Мне лучше собраться с духом из-за всех этих нестыковок, поскольку вокруг него куча женщин, строящих ему глазки. Я, вероятно, захочу умыть руки, пока однажды он не удивит меня?..

Она поднимает палец.

– Он посвятит тебе кофе под названием «Флора Флэт Уайт»… Подожди.

Я смеюсь.

– Ладно, может, и нет, но мы на правильном пути.

– Конечно. – Раздается звуковой сигнал. – Это твой Uber.

– Спасибо, что заплатила за него.

– Не за что. Мне невыносима мысль о том, что ты будешь в метро с этим огромным довеском. – Она указывает на мою сумку. – Уходи, пока снова не начались слезы. В клинике у меня не могут быть опухшие глаза, иначе никто не поверит, что мне двадцать.

– Тебе почти тридцать.

– Кто сказал?

Я обнимаю ее в последний раз, и мы обе разражаемся слезами.

– Люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, сказочная Флора. Иди, найди этого сурового владельца фермы рождественских елок.

Я смеюсь.

– Я так и сделаю.

Глава 9

Когда я прибываю в Стокгольм, рюкзак кажется тяжелее, чем когда-либо, пока я обхожу оживленный терминал и выхожу на улицу.

Воздух свежий, поэтому я спешу найти свой бесплатный трансфер из аэропорта. Ливви забронировала мне отель в качестве прощального подарка – я не могу дождаться, когда увижу его. Я оставила ей на кровати с уходом пакет в качестве сюрприза. Коробка, полная рождественских вкусностей, чтобы она могла заедать свои чувства, если ей грустно. Я отдаю документы на проверку и спрашиваю, как добраться до автобуса, и мне говорят, что это в пяти минутах езды и что нужно сойти на остановке Джамбо.

– Остановка Джамбо, – объявляет водитель автобуса по-английски.

Я выглядываю в окно и вижу припаркованный большой реактивный самолет Boeing 747. Это не обычный самолет. Это отель! Я благодарю водителя и выпрыгиваю из автобуса, взволнованная тем, какой сюрприз приготовила для меня Ливви.

Я нахожу пункт регистрации, и меня встречает администратор, которая сообщает мне, что Ливви забронировала номер люкс в кокпите.

– Позвольте мне показать вам.

Комната потрясающая; все приборы находятся в изножье кровати, а к потолку прикреплен телевизор с плоским экраном.

– Мне это нравится.

Администратор рассказывает мне о кафе и лицензированном баре, а также о зоне отдыха на крыле самолета, которую я видела с летного поля. Это такое необычное место для отдыха, и оно как раз по моей части.

После того как она уходит, я нахожу свой телефон и отправляю сообщение Ливви.

Это самый крутой отель на свете! Спасибо тебе за то, что балуешь меня. Я уже скучаю по тебе. Xxx

Затем я отправляю одно Микаэлю, продавцу розово-красного фургона, с которым я переписывалась по электронной почте, обсуждая возможную покупку, если он будет работать так же хорошо, как выглядит.

Эй, я добралась до Стокгольма. Я в отеле «Джамбо Стэй» в Арланде, если ты все еще хочешь пригнать сюда фургон, чтобы я могла взглянуть? Спасибо, Флора.

Пока я жду ответа, осматриваю остальную часть самолета.

Снаружи, на платформе, за столиком сидят трое парней, перед ними открыты ноутбуки, под рукой холодное пиво.

– Привет, я Эрик, а это Ханс и Тино. Этот отель – нечто особенное, а?

Я машу троице рукой.

– Приятно со всеми вами познакомиться. Я Флора. Да, отель «Джамбо Стэй» определенно крайне привлекателен. А как насчет вас, ребята, где вы остановитесь в самолете?

– Мы в общежитии. – Он указывает в дальний конец. – Это соответствует нашему бюджету. Мы – цифровые кочевники.

– Что такое цифровой кочевник?

– Мы работаем онлайн, финансируя наши поездки по ходу дела. Мы с Хансом занимаемся дизайном веб-сайтов и информационными технологиями. Тино занимается переводами и копирайтингом. Мы работаем удаленно до тех пор, пока есть нормальный Wi-Fi, и путешествуем по ходу дела.

– Ух ты, это звучит невероятно. – Еще один способ выжить за пределами обыденности. Такое чувство, что где-то там есть целый мир, о существовании которого я и не подозревала. – Как долго вы путешествуете вместе?

– Мы работаем уже около полугода, но планируем заниматься этим в течение года или до тех пор, пока хватит денег.

Заведу ли я на этом пути таких же замечательных друзей, как эти ребята? Они кажутся такими беззаботными и счастливыми вместе.

– А как насчет тебя? – говорит Тино с чем-то похожим на итальянский акцент.

– Я здесь, чтобы купить фургон, а затем отправиться в Лапландию и открыть свой передвижной рождественский магазин на большом рынке.

– О-о-о, – говорит Тино. – Жительница фургона.

Я ухмыляюсь.

– Надеюсь, скоро.

На моем телефоне раздается звуковой сигнал с сообщением, и я прощаюсь с парнями, которые приглашают меня снова встретиться за ужином.

– Конечно, с удовольствием. – Я возвращаюсь в кабину пилота и проверяю сообщение.

Привет, Флора, я могу сейчас подогнать фургон, чтобы вы посмотрели? Я буду там примерно через час…

Волна возбуждения захлестывает меня. По пути я собираюсь встретиться с некоторыми внушающими благоговейный трепет людьми, и фургон поможет наладить эти дружеские отношения.

Конечно, я встречу тебя на предангарной стоянке.

По мере приближения вечера сгущается темнота. Я спускаюсь вниз, чтобы встретиться с Микаэлем. Спускаясь по лестнице, я вижу, как на автостоянку заезжает красный фургон. Он определенно не такой красный, как на фотографиях, но я полагаю, что на самом деле это не имеет значения.

Когда я подхожу ближе, то вижу, что на самом деле он довольно неровный по краям, как будто его использовали на автодроме; по бокам есть вмятины и царапины, а на ветровом стекле трещина. Это совсем не похоже на фотографии, и я начинаю сомневаться, тот ли это вообще фургон. Не похоже, что это продлится месяц, не говоря уже о зиме.

– Привет, Микаэль, – говорю я, и мое дыхание вырывается как туман.

Он широко улыбается мне и протягивает руку для рукопожатия.

– Флора, так приятно с вами познакомиться! Ты хотела на нем прокатиться?

– Минутку. Итак, не могли бы вы рассказать мне об истории фургона? – Чем пристальнее я смотрю, тем больше повреждений вижу. Этот парень пытается продать мне лимон. Я чувствую от него запах нечестности.

– О, до сих пор у него была долгая и плодотворная жизнь. – Его голос приторно-сладкий, пока он рисует мне мечту. – Регулярно обслуживается, никаких проблем с двигателем или коробкой передач. Бегает хорошо. Теперь мне пора продавать, потому что я должен уехать, член семьи… э-э-э… нездоров. Это отчаянная ситуация.

В моей голове срабатывает предупреждение о мошенничестве.

– Верно. Тогда давай заглянем внутрь.

Он открывает дверь, а внутри еще хуже. Виниловые сиденья порваны в клочья, повсюду разбросаны клочья поролона. Ковер в пятнах. Дверцы шкафов над головой приоткрыты, как будто покороблены от воды и слишком разбухли, чтобы закрываться. Спальный отсек имеет острый запах. Если таковы интерьер и экстерьер, насколько плоха должна быть механическая начинка?

– Микаэль, это не похоже ни на одну из фотографий в Интернете. – У меня волосы дыбом встали – это чудовищная трата моего времени. Я ни за что не смогу купить такой фургон. Что теперь? Паника начинает нарастать. Я строила планы, и теперь у меня не будет фургона!

– Просто здесь нужна женская рука.

Я ощетиниваюсь. Женская рука.

– Я так не думаю.

– Позвольте мне завести его.

Как, черт возьми, это могло бы помочь? Он заводит фургон, двигатель мгновенно дает обратный удар и плюется. Вскоре я окутана облаком дыма. Мое путешествие может закончиться еще до того, как оно начнется!

– А вы как думаете? Это хорошая цена, да?

– Нет, это не для меня.

– Но вы сказали, что купите его. Я проделал весь этот путь только ради вас. – Его голос повышается.

– Я никогда не говорила, что куплю это, я сказала, что лишь взгляну, а вы появились с этой… этой драной вещью и с какой-то байкой о том, что вам срочно нужно вернуться домой. Не думайте, что я не читала туристические блоги именно о такого рода аферах.

– Я дам вам скидку в сто крон.

Я закатываю глаза.

– Нет, спасибо. – Я собираюсь уйти, но он хватает меня за руку.

– Мне нужны эти деньги, Флора. Вы обещали.

– Уберите от меня свои руки. – Звенят тревожные колокольчики, и беспокойство покалывает мою кожу. Я отдергиваю руку, когда слышу шаги на лестнице.

– Ты в порядке, Флора? – Эрик поднимается по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и вскоре оказывается между мной и Майклом.

Я бросаю на него благодарный взгляд.

– Да, я как раз говорила Микаэлю, что меня не интересует его фургон, но он с трудом меня слышит.

– Ты же слышал, ей это неинтересно.

– Это не имеет к тебе никакого отношения! Она сказала мне, что ей нужен фургон, и вот я здесь. Все, что нужно, – небольшой косметический ремонт. – Его глаза злобно блестят.

– Это не тот фургон, – говорю я, но знаю, что спорить с ним бесполезно – парень думал, что у него есть шанс заработать, продав новичку фуфло, и он недоволен, что я сорвала его план.

– Вы напрасно потратили мое время! – Микаэль с такой силой хлопает дверью фургона, что часть резиновой обшивки падает на землю.

– Взаимно. – У этого парня, должно быть, бананы вместо мозгов, если он думает, что сможет одурачить меня.

Эрик пожимает плечами, нисколько не взволнованный выступлением Микаэля. Всегда ли мне придется быть немного осторожной в этом путешествии?

– Пора ужинать, Флора. Я провожу тебя, хорошо?

– Да, пожалуйста. – Когда адреналин спадает, я чувствую, как вся энергия покидает мое тело, и на смену ей приходит дрожь беспокойства при мысли о том, что мне нужно будет быть постоянно начеку.

Наверху лестницы Эрик говорит:

– Я услышал, как подъехал фургон, и у меня было плохое предчувствие, что это должно произойти. Ты в порядке?

– Да, я в порядке, – говорю я и слегка улыбаюсь ему. – Я разочарована, что фургон оказался никуда не годным. Что же мне теперь делать? Я забронировала номер здесь всего на две ночи.

– Комнаты в общежитии намного дешевле, чем в кокпите, так что ты переедешь, если понадобится. – Мне нравится, как Эрик говорит обо всем так просто; в этом нет драмы, нет тоски. Просто решите проблему и двигайтесь дальше.

Я киваю.

– Такие вещи, как правило, происходят по какой-то причине, верно? Может быть, где-то есть фургон получше, и я просто должна его найти. – Я благодарю свою счастливую звезду за то, что встретила этих парней. Без них, я не думаю, что была бы в таком позитивном настроении после фиаско с фургоном.

– Воодушевляет. Мы разместим несколько постов в социальных сетях и посмотрим, что там будет. Вот в чем прелесть этого путешествия – пока заканчивается одно, начинается другое, так что фургонов на продажу будет предостаточно. И всегда помни, что путешествие обеспечит…

– Путешествие обеспечит… Это мантра на случай, если что-то пойдет не так?

Он смеется.

– Именно так оно и есть. И это всегда сработает, так что не паникуй.

– Хорошо, это я могу. – Паника пройдет! Я хотела изменить сценарий, не так ли? Время от времени все может пойти наперекосяк. Я должна научиться не обращать на это внимания.

Я следую за Эриком в кафе-бар, и вскоре нас окружают другие ужинающие гости отеля. Вокруг царит теплая атмосфера дружбы, и я знаю, что эти мелкие неурядицы на дороге обязательно произойдут и мне придется научиться принимать их как часть этого дерзкого плана прожить жизнь в дороге…

После ужина мы тусуемся в баре, и вскоре он до отказа заполняется другими гостями. Я болтаю с таким количеством людей, что у меня кружится голова, поэтому я сажусь на табурет у стойки и завожу разговор с барменшей Джиджи. Мы ведем светскую беседу, и я рассказываю ей о своем опыте покупки фургона, в то время как часть меня снова начинает сомневаться в себе. Была ли я неправа, думая, что смогу все сделать правильно? Я изо всех сил стараюсь удержаться на плаву в лучшие времена, а теперь я перенеслась в чужое место, надеясь, что смена обстановки выправит меня. Я сошла с ума?

– Фургончик на колесах? – Джиджи прерывает мою молчаливую панику.

– Да, – говорю я. – Мой план состоит в том, чтобы отправиться в Лапландию, но сегодня что-то не совсем получилось.

– Моя сестра продает свой фургон. Она хотела попутешествовать по Швеции, но ей предложили работу во Франции, поэтому ее поездка была отменена.

– Что это за фургон? – спросил я.

Джиджи находит свой телефон под стойкой бара и просматривает несколько фотографий, прежде чем передать его мне.

– Зацени это. Я понятия не имею, что это за автофургон, но я знаю, что она совсем недавно провела его техосмотр.

– Это чудесно! – говорю я, просматривая фотографии. Дизайн хорошо продуман, и внутри есть кровать с зеленым бархатным постельным бельем, плюшевыми подушками и покрывалами. Это выглядит так, как будто его оформлял кто-то, кто знает, что делает, и для кого деньги не были проблемой. Но фургон цвета карамельного тростника тоже выглядел именно так, поэтому я стараюсь не забегать вперед.

– Какую цену она хочет получить?

Джиджи выпаливает цифру, совпадающую с ценами большинства других фургонов, которые я видела, но в которых не было всех новых деталей интерьера.

– Это кажется более чем справедливым. Когда я смогу взглянуть на него?

– А завтра получится? Это в доме моих родителей.

Красота, и я только надеюсь, что он такой же, как на фотографиях. Мы выбираем время, чтобы посмотреть на него, и троица парней предлагает пойти со мной.

* * *

На следующий день мы встречаемся с мамой Джиджи и видим изумрудно-зеленый фургон. Ребята проверяют двигатель и нудные технические мелочи, например, работают ли дворники – необходимые, но скучные, – а я иду осматривать салон. Он даже лучше, чем на фотографиях!

В каждом мыслимом месте есть укромные уголки для хранения, в которых можно было бы разместить дополнительные запасы для внезапно возникающего магазина. Отделка окон сочетается с зелеными бархатными подушками и придает фургону особую атмосферу роскоши.

Над зоной отдыха есть откидная полка, которая открывается наружу. Я могла бы использовать ее как место для обслуживания клиентов и демонстрации своего ассортимента небольших рождественских украшений и подарков.

Я возвращаюсь на улицу и проверяю кузов фургона снаружи. Он так же безупречен, как и внутри. Ребята толпятся вокруг меня и разговаривают вполголоса.

– Двигатель выглядит хорошо, чистый и ухоженный, – говорит Эрик. – Я не механик, но, похоже, у него была хорошая жизнь.

– Спасибо, Эрик. Это отличная новость.

– Пробег относительно невелик для своего возраста, и на кузове фургона, насколько я вижу, нет ни ржавчины, ни повреждений, – говорит Тино. – Что касается домов на колесах, ты нашла бы гораздо хуже, чем этот.

Эрик наклоняется ближе и шепчет:

– Мы знаем, что это отличный фургон, и в нем есть все, что тебе может понадобиться, но мы все равно считаем, что вам следует договориться.

Я собираюсь возразить, но он поднимает руку и говорит:

– Ты должна. Они будут ожидать этого, и у них есть мотивация продавать.

Я заламываю руки.

– Но это так мило, и я не хочу, чтобы они сказали «нет»!

– Будь храброй, – говорит Эрик. – Подумай о том, сколько дней ты сможешь прожить на дополнительные деньги, когда наступят трудные времена.

Я вздыхаю – в чем-то он прав.

– Хорошо.

Я подхожу к маме Джиджи, Кайе.

– Мне это нравится, – говорю я, и ребята украдкой качают головами, глядя на меня. – Я имею в виду, это мило и все такое, но я не совсем уверена… насчет цены. – Я уверена, что мое лицо пылает, но мне нужно научиться искусству ведения переговоров, чтобы преуспеть в этой новой жизни.

Кайя кивает.

– Я понимаю. Итак, какую цену вы имели в виду?

Я называю цифру. Кайя тут же возражает. Позади нее парни снова качают головами. С теплой улыбкой я делаю ей свое последнее предложение и только надеюсь, что она примет его.

Кайя поднимает палец, как бы говоря «подожди», и уходит посовещаться со своим мужем. После минуты сверхбыстрого разговора она возвращается с широкой улыбкой.

– Если ты возьмешь его сегодня, мы заключим сделку.

– Я могу забрать его сегодня и переведу вам деньги прямо сейчас. – Быть храбрым – это работает!

– Тогда, похоже, вы новый владелец «Ноэля».

– Ноэль?

– Да, именно так она назвала фургон. Я не уверена, почему это мужское имя, но это от моих дочерей вам, помешанной на парнях!

Я смеюсь, но втайне я в восторге – ссылка на Рождество, которое, полагаю, является верным признаком того, что я на правильном пути.

– Что ж, мне нравится это название, и я думаю, что у нас с Ноэлем будут веселые приключения.

Мы разбираемся с оплатой и бумажной волокитой, которая непонятна на другом языке, и довольно скоро троица сокращается до двоих, поскольку Эрик и Ханс втискиваются в переднюю часть фургона вместе со мной, а Тино садится на автобус обратно в «Джамбо», потому что хочет попасть в город, чтобы выполнить кое-какие поручения.

Когда я веду машину, высоко подпрыгивая на дороге, я сжимаю руль так, что у меня белеют костяшки пальцев. Я никогда раньше не управляла такой большой машиной и никогда не ездила по правой стороне дороги! Сжав челюсти, я использую каждую унцию концентрации, чтобы не сбиться с пути. Я не подумала об этой части, не так ли? Подъезжая к повороту, я борюсь с желанием зажмурить глаза. Это кажется таким неестественным!

– Что случилось? – спрашивает Эрик, видя мое осунувшееся лицо и глаза оленя в свете фар.

Я пытаюсь улыбнуться, чтобы подбодрить его, но мое лицо как будто застыло – я концентрируюсь на дороге, а не на таких предметах, как выражение лица, от которых не зависит жизнь или смерть!

– Почему они ездят по встречной полосе? Это сложнее, чем я себе представляла! Не волнуйся, я доставлю нас всех туда живыми!

– Ладно, ладно, ты молодец. – Эрик бледнеет, когда я врезаюсь в бордюр и отскакиваю. По крайней мере, я так думаю, судя по тому, что я вижу краем глаза, но я не осмеливаюсь повернуть голову, чтобы перепроверить. – Это британские водители едут не по той стороне дороги. Этот способ просто имеет смысл. Это не просто так называется правой стороной. – Он смеется.

* * *

На следующее утро проходит шквал прощаний, когда я выхожу из «Джамбо» и спускаюсь по ступенькам со своим рюкзаком размером с человека, которым мне не терпится больше никогда не пользоваться.

Я остаюсь с троицей, которая стоит вокруг и пинает землю, неловко прощаясь в свете раннего утра. За исключением Эрика, которому всегда удается все упростить, когда он заключает меня в медвежьи объятия, выбивая воздух из моих легких.

– Мы будем скучать по тебе, праздничная Флора, – говорит он со своей кривой усмешкой. Они были как заботливые младшие братья, и я не могу представить, что проснусь завтра и не увижу их улыбающихся лиц. Кажется невероятным, что мы знаем друг друга всего два дня.

– Я тоже буду скучать по вам, ребята.

Я машу им в последний раз и запрыгиваю в кабину фургона.

– Веди машину осторожно! Держись справа! – говорит Эрик и постукивает по борту фургона, когда я отъезжаю.