Текст книги "Азбука любви"

Регина Грез
Азбука любви

Часть I. Коля Зайцев

Глава 1. Антонина

На Вайбер пришло сообщение о том, что двадцать шестого января состоится вечер встречи выпускников биофака. Надо повидаться с ребятами. Я добавила свой контакт в группу, пробежалась по участникам.

Ну, Ксюшка у нас всегда была активисткой, вот и сейчас она уже и кафе нашла и подсуетилась насчет живой музыки. У Ксюши отличные организаторские способности, недаром имеет свое ИП, вместе с мужем занимается продажей сантехники. Колбаса деловая.

Света… Вика… Женька… Марина… Коля…

Мне еще на первом курсе не нравилось его имя – Коля. И фамилия под стать. Коля Зайцев. Простецкое, рабоче-крестьянское имечко. Стариной от него веет, пашней и лесом дремучим. Непременно с медведями и лисами.

Это я так шучу, мне ли придираться! Я сама от сохи. Мама – сельский врач, папа – водитель на «скорой». И зовут меня – Тоня. Полное имя звучит как Антонина Кривошеина. Дразнили, конечно, в школе за такую фамилию, примерно до седьмого класса дразнили.

Помню, я ревела, папе жаловалась, а он обидчиков моих подстерегал у школьных ворот и грозился оторвать уши. Тогда мальчишки стали меня за спиной ябедой называть, еще хуже вышло. С тех пор я жаловаться отучилась.

Зато в «универе» народ был серьезней, встречали по одежке и поведению. Коля Зайцев меня раздражал не только именем, но и внешностью – худощавый, сутулый, одного со мной роста, волосы рыжеватые торчат в разные стороны, на лице веснушки, еще и щурился, будто не видит с доски.

Неприятный тип, одним словом. Уж никак не богатырь. Не то что Максим Плесовских. Тот признанный на курсе красавец и все-то при нем в наличии: рост внушительный, разворот плеч и спортивная осанка. Синеглазый брюнет с южными и горячей кровью. Про кровь мне сказала соседка по комнате. Макс бегал к ее подруге на третий этаж нашей «общаги». Или на четвертый… Семь лет прошло, я уже подробностей не припомню.

Да мне-то какое дело, куда он бегал! Я любила Макса тайком даже от себя. Просто любовалась им со стороны. А чего зря мечтать? Где я и где Макс? За ним к зданию факультета мама приезжала на крутой иномарке. Эффектная женщина – в платочке а-ля русс и черных очках-авиаторах. Хозяйка салона красоты и совладелица модельного агентства.

Она бы точно не разрешила сыну с девочкой из деревни дружить. А я себя гордой считала, торопливый «перепихон» на койке в общаге меня бы не устроил. Даже с Максом. Я себя для мужа берегла, для отца моих будущих детей. И встретила такого человека, когда устроилась после «универа» в школу.

Руслан вел физкультуру у моих «пятиклашек», гулким эхом раздавался в спортзале задорный молодой голос. В сентябре познакомились-подружились, а через годик, в августе сыграли свадьбу. Все начиналось хорошо, снимали однокомнатную квартиру, копили на первый взнос по ипотеке. Детей пока не планировали, но с «резинками» Руслану не нравилось, таблетки специальные пить я сама не захотела, а календарный метод нас подвел.

Нет, не совсем верно говорю – что значит подвел? Я очень обрадовалась, когда узнала, что будет ребенок. Выкрутимся, мои – деревенские точно помогут. Вообще загадывала троих детей от любимого мужа. А вот не случилось… На втором месяце открылось сильное кровотечение, малыша я потеряла.

Грустное тогда выдалось начало года. Праздники я встретила в больничной палате. За окном морозы под сорок градусов, а у меня жар не спадает, третий день ставят капельницы, душевный и физический коллапс. Думала, не справлюсь, родителей только жалко, я ведь у них одна, поздний ребенок. Потому и хотела выкарабкаться.

А на Руслана осталась большая обида. Может, я не права, но именно его винила в своей беде. Нам тогда из деревни продукты привезли – мясо, картошку, соленья. Он и сам бы мог все занести в лифт, зачем-то вызвал меня помогать, мол, шевелиться надо, и так много лежишь, беременность не болезнь.

Кажется, я не слишком тяжелые вещи поднимала, а к вечеру заныло в низу живота. Потом ночью мы занимались интимным делом. Руслан – молодой здоровый мужчина, у него свои потребности, а как-то иначе их удовлетворить у меня настроения не было. Утром стало плохо, врач долго до нас добирался – тридцатое декабря, пробки на дорогах, морозы. Одно к одному…

Мы с Русланом расстались весной, когда яблони в городском парке цвели. Идею развестись озвучила я, – он легко поддержал. С тех пор не виделись, нет нужды общаться. И в школу я не вернулась. Конец учебного года проболела, запустила класс, ребятишки разболтались, успеваемость снизилась. Мне завуч предложила уйти по собственному желанию, на мое место уже нашли хорошего педагога. Мощный удар по самолюбию.

Ничего, собрала себя по частям, слепила в рыхлый комок. Вакансии по моей специальности в городе не было, пришлось устроиться менеджером в «Копилэнд». Распечатать текст с носителя, сделать копии документов, переплести стопку листов, грамотно набрать текст. Зарплата приличная, и нервы целее, чем в школе. Это я маму убеждала, тайно скучая по школе. Мама звала обратно в село, обещала кормить «до бороды», но я же не могла согласиться.

До сих пор снимаю пансионат недалеко от исторического центра города, на работу хожу пешком. Жизнь моя постепенно вошла в накатанную колею, движется плавно, без особых приключений. Пыталась завести приятеля для души и тела, но все случайные романы быстро заканчивались. Наверно, со мной слишком скучно. Вот и Ксюша занудой зовет.

После одного неприятного случая на интернет-знакомствах поставила жирный крест. На втором свидании выяснилось, что мужчина женат и ему требуется девушка для «не регулярных, но нежных встреч». Так сразу бы и писал об этом, думаю, нашлись бы подходящие претендентки.

Нет, ему, видите ли, нужна порядочная, чистая и бескорыстная, которой он готов читать стихи при Луне и дарить подарки на свое усмотрение. Художник в поисках Музы, фото ему мое приглянулось, хотел написать портрет.

«Тонечка, у вас классическая русская красота, напоминает невзрачную родную природу – саврасов, Шишкин, Левитан…». Просто эпизод из советского фильма «Влюблен по собственному желанию».

А с виду такой симпатичный интеллигентный мужчина – маленькая бородка, пальцы длинные, изящные, волнующий запах мужского одеколона от дорогого пальто. Мы долго целовались в его машине, но в гостиничный номер я подниматься не согласилась. Зачем мне такие призрачные отношения? Жену его жалко, хотя, он мог и наврать, что женат. Такие, как этот «художник» в ЗАГС не спешат.

Ох, понравился он мне, взволновал душу, потом долго не могла отойти от короткого общения, даже плакала и сама же себя ругала. Впрочем, о большой любви я тоже не мечтала. Она только в книгах бывает. Сколько себя помню – всегда любила читать, к концу восьмидесятых у родителей образовалась хорошая библиотека от добротной классики до модных в то время новинок.

Несколько тучных лет моего советского детства мама выписывала журналы: «Здоровье», «Крестьянка», «Работница», «Огонек», «Сельская новь», и «Роман-газету».

Помню, как на каникулах после седьмого класса в приступе подросткового любопытства нашла их в кладовке – дождливое холодное лето сразу стало ярче. Могу честно сказать – теоретические познания о женской физиологии и психологии семейных отношений плюс азы домоводства я почерпнула именно из этих изданий, а не доверительных рассказов с мамой. Та вечно была занята на работе в больнице, бегала по вызовам – суетливая, ответственная работа.

Предоставленная самой себе, я рано приобщилась к чтению, без разбора глотала домашние книги – от Жюля Верна до Мопассана, от Островского и Шолохова до Солженицына («Матренин двор» впервые прочла в «Огоньке»). Солидная классика чередовалась с беллетристикой начала девяностых, но я не делила тексты на низкие и высокие, как пылесос впитывала противоречивую информацию, узнавала мир в разных ипостасях, бережно укладывая чужие истории в память или просеивая сквозь себя, чтобы оставить лишь самое интересное, ценное.

На учебу в город я собрала внушительный багаж знаний, страхов, предубеждений и надежд. Без бурных потрясений одолела пять лет студенческого общежития, успешно защитила диплом, нашла работу, создала семью, ждала ребенка и… мир пошатнулся, оглушил, съежился до размеров больничной палаты, преподал горький урок одиночества и отчаяния. Краски смазались, желания потускнели.

Знаю, что сильные люди выдерживают удары и крепче, я и себя раньше сильной считала, но что-то пошло не так…

После развода в период душевной сумятицы и хандры я случайно наткнулась в интернете на популярный сайт самиздата и неожиданно подсела на дамские романы, их простые, предсказуемые сюжеты отвлекали и успокаивали, вызывали снисходительную улыбку. Правда, порой смущал авторский язык и натянутость диалогов, мне казалось, я даже лучше могу написать любовную сказку для взрослых дам.

Мир сетевой литературы посмотрела вдоль и поперек, захотелось себя показать. Не боги горшки обжигают – такие же обычные тетеньки описывают свои фантазии, еще и деньги получают за труды. Интересно, понравится ли кому-то моя затея…

Завела авторскую страничку, выложила юмористический рассказ из студенческого быта. Потом нашла в старых черновиках наброски повести – фэнтези. Мистика и волшебство с элементами детектива.

Комментарии пришли в первый же день. Читатели хвалили зарисовку, спрашивали, буду ли писать продолжение. Тогда я воодушевилась и начала большую историю. Мне пришел на ум сказочный сюжет о девушке, которая попадает в магический мир и становится там учительницей в местной школе.

Романтики в жизни моей не хватало, друга сердечного и в помине не было, вот я и начала сочинять про прекрасного принца на белом коне – в прямом смысле слова. Героиня моя учит ребятишек всяким магическим штучкам, варит зелье из целебных трав, умеет понимать язык животных и сама столь добра, нежна и прекрасна, что принц будет очарован с первой встречи. Вот только на пути их сближения стоят социальные предрассудки и даже колдовские чары.

Я назвала книгу «Азбука любви», в ней уже двести двадцать страниц и все никак не получается выстроить финал. Пишу-то я медленно, основательно – некуда спешить. К тому же часто забрасываю свои сочинения, иногда просто устаю, а порой нет никакого желания выдумывать. Лучше чужие сказки почитаю, опыта наберусь.

Бывает, что истории других авторов мотивируют на продолжение своей, появляются новые сюжетные линии, а потом начнешь чью-то замечательную книгу – аж дух захватывает. Думаешь, вот как должен подавать свои грезы настоящий писатель: все четко, логично, не то, что мои корявые опусы. И речь красивая, слово за слово цепляется, будто веревочка вьется, мне до этого далеко.

Самый сложный момент в создании моей сказки – хочу написать, что у героини будет ребенок. Очень хочу и не могу. Такого развития событий сценарий просит, читатели ждут – их у меня уже почти пятьсот человек верных подписчиков. А я как начинаю прописывать на черновике беременность моей Тины, так находит психологический ступор.

Сами собой слезы бегут, строчки плывут перед глазами, я бросаю измятые тетрадные листы, падаю на диван и начинаю рыдать, как истеричка. Уже давно позади тот снежно – оранжевый Новый год – семь лет пролетели как сон, а я до сих пор не могу забыть морозный январь и пустую больничную палату.

Апельсины с тех пор не ем, Руслан их передавал целыми пакетами, самого-то не пускали ко мне. Я просила не пускать. Уф… сколько можно оглядываться назад. Собрать бы все грустные эпизоды жизни в мусорный мешок и вынести прочь из дома. Закопать, утопить, сжечь и развеять на семи ветрах.

Так, хватит хандрить, в субботу у нас вечер встречи в «Очаге», надо придумать, в чем я пойду. Платье или джинсы… Надо записаться к парикмахеру, макияж сделаю сама. А стоит ли вообще идти? Только расстраиваться. Мне тридцать два года, семьи нет, детей нет, карьеру не сделала, даже собственного жилья не заработала. Нечем похвалиться перед бывшими сокурсниками.

Ольга Корнеева… Света Иванова… Саша Прокушев… Максим Плесовских…

Тот самый, в которого я была тайно влюблена. Как он теперь живет, как выглядит, хочется посмотреть хоть одним глазочком, перекинуться парой слов, подуть на остывшие угольки былого томления.

Выше нос, Тоня. Скажу всем, что пишу любовные романы под псевдонимом и хорошо зарабатываю в Сети. Может, поверят…

Глава 2. Душевная встреча

Я выбрала платье из темно-вишневого трикотажа, всего два раза была в нем на корпоративах, отлично на мне сидит. Сапоги надела на высоком каблуке, они у меня «выходные», им уже третий год, и все как новенькие. А вот тушь прикупила посвежей, а к ней заодно помаду и румяна. Тоналки должно еще хватить, редко ей пользуюсь.

Критически смотрю на свое отражение в зеркале, натянуто улыбаюсь. И чего меня Тонечкой мама назвала, надо было Дуняшей… Щечки кругленькие, губки пухленькие, глазки голубые. Матрешка, как есть русская матрешка! Даже гламурные городские художники слюни пускают. Не на меня, на портретные перспективы. Смеюсь…

Жаль, волосы отрезала до плеч, надоело с косой возиться. После свидания с женатым «ценителем естественной натуры» я психанула, зашла в салон, даже цену стрижки не спросила. Хорошо, на карточке еще оставалась половина зарплаты.

Как же надоело на всем экономить и выгадывать! Иногда посещает шальная мысль – бросить город и уехать к родителям в село. Заведем коровушку и курочек, вот тебе, Тонечка, творожок и свеженькие яички. Огурчики хрустящие прямо с гряды. Что-что? Нет охоты копаться в земле? Ну, тогда пей восстановленное молоко и лопай сырки с пальмовым маслом из супермаркета за углом.

Я вовсе не жалуюсь и прибедняться не хочу, денег мне хватает – я уже второй год как старший менеджер, а не девочка на побегушках. Сижу «на звонках», занимаюсь договорами. Скучно порой в офисе, зато коллектив спокойный, начальство хорошее. Где работу лучше искать?

М-да… Возле «Очага» припаркованы дорогущие машины. Два внедорожника, «Мазда», а этот значок вроде жука-скоробея вообще не знаком. Интересно, на чем сейчас ездит Плесовских… У его мамы раньше была «Тойота». И зачем до сих пор помню такие мелочи!

А вон и Светлана вылезает из джипа, неужели сама за рулем?

– Прив-е-ет!

Взметнулись каштановые кудри из-под черного берета, оценивающе распахнулись блестящие глаза.

– Тонечка, это ты? О-о, сто лет не виделись, а ты все такая же красотка, не изменилась ничуть! Дорогая, как я рада тебя видеть!

Осторожные поцелуи (не смазать помаду) и сдержанно-самоуверенная улыбка, перещеголять Светочку Иванову мне, конечно, никогда не удастся. «Ты прекрасна, спору нет!»

Света – городская, училась в группе «англичан» и забегала к нам в общежитие глотнуть свободы и потусоваться. Девчонка хоть и любит быть на виду и впереди, но по характеру простая, без закидонов. Впрочем, сейчас на девчонку уже не тянет – поширела, округлилась, накрашена ярко, а лицо как у взрослой тетки, вот и морщинки у глаз.

Да кто же мы теперь? Тетки и есть, всем за тридцатник! Летит время, нас не спрашивает…

Света торопит:

– Ну, пошли, пошли внутрь, я уже замерзла.

На ней коротенькая норковая курточка – «автоледи», цвет нежно-голубой или серебристый. Даже не буду мечтать о такой славной шкурке, у меня и машины не имеется. Зато в моем коричневом пуховике с капюшоном тепло даже в самый лютый мороз. Превращать недостатки в преимущество – вот это по-нашему!

Правильно я сделала, что пришла. Хорошо начался вечер. Зал небольшой, уютный – стол общий богато накрыт: от напитков, закусок и салатиков рябит в глазах, горячее подадут позже. Осталось решить щекотливый вопрос.

– Девочки, а Ксюша где? Мне бы надо рассчитаться. По сколько денежек вы складывались?

– Да «штука» с носа, кажется… Тонь, ты сама как? Работаешь? Детей сколько? Девочки-мальчики?

– Я сейчас Ксюшу найду, потом поболтаем.

Горло сдавило. Ничего-ничего, я была готова к подобным расспросам. Главное, принять бодрый вид и вести себя естественно. Буду казаться веселой, никогда не унывающей почти что блондинкой. Отвлекусь на маленькую сцену с микрофоном.

Вальяжная дама в корсете хорошо поет, душевно. И обстановка располагает к дружеским воспоминаниям. Огонь в камине хоть и электронная подсветка-имитация, а все же напоминает живое пламя. Да, Ксюша знает толк в светских мероприятиях с узким бюджетом.

Обнялись мы с подругой, стерли со щек отпечатки помады, едва не прослезились. Ксюша – молодец, первый брак у нее вышел неудачный, но она нос не повесила, живо рассталась с тем алкашом и нашла себе серьезного начинающего бизнесмена. За два года из закутка на рынке перебрались они в торговый центр, открыли свой магазинчик сантехники. Живут – не тужат. Но крутиться приходиться как бурундукам в колесе, это я отлично представляю.

Кто-то бесцеремонно тронул мое плечо, и тотчас облако мужского парфюма забило нос. Хм… невольно возникли ассоциации с мазью от комаров или с разворошенным муравейником. Видимо, дорогой одеколон с натуральными компонентами. Так это же Макс Плесовский собственной персоной…

– Здравствуй, красавица! Позволь узнать твое имя, а, вернее, напомни. Личико твое я забыть не мог, а вот буковки стерлись за долгие годы. Катя? Ирина?

Максим и раньше таким был. Обаятельный гад! Тепло-тепло делается в груди от его жгучего синего взора. И медленная тягучая речь завораживает, обволакивает, манит…

Стараюсь дышать ровно и не слишком восторженно пялиться, отвечая на его наглый вопрос.

– Антонина Андреевна.

– Тонечка, ты мне снилась ночами. Чистейшая правда!

Смеюсь, таю от комплиментов, а сама внимательно изучаю собеседника. Так же высок и строен, но волосики заметно поредели, с двух сторон ото лба залысины наметились, да и потускнел как-то, малость поистрепался. Только замашки все те же – «пришел, увидел, покорил!». Кольца на руке не видно, наверно, заранее снял или снова в разводе.

Мне-то какое дело до неисправимого ловеласа. Мне бы только со стороны посмотреть да речь его «медовую» послушать. Ничего серьезного меж нами даже представить не могу.

– Позвольте проводить вас к «трону», сиятельная Антонина!

– Уж будьте так добры!

Тут подлетели девчонки из группы «англичан», подхватили Максима под белы рученьки и увели на свой край стола. Я выдохнула с облегчением. Ну, вот и славно. Можно спокойно посидеть, пообщаться со Светой. Скорее бы Ксюша освободилась, внимательно зал осматриваю – ищу взглядом шуструю подругу.

– Пошли уже к нам, хватит бегать!

– Ага! Ага! Дорогие мои, как же я рада видеть вас всех вместе! Дима, налей пока водочки девчатам, я сейчас узнаю насчет шашлыка. Что-то задерживают.

Конечно, без Ксюшиного-то присмотра на кухне «Очага» повара сами не справятся. Начинаем закусывать, не дождавшись подругу. Но она уже тут как тут, отодвигает свободный стул рядом со мной.

– Коленька, зайчик, садись-ка сюда, я скоро…

Опять Ксюха ускакала, только мелькнула перед глазами ее черная кожаная юбка, тесноватая на крутых бедрах – вот юла!

Но меня отвлекает нежданный сосед. С заметным смущением начинает разговор:

– Тоня, здравствуй. Как ты поживаешь?

Оп-па, Зайцев! Я даже не сразу узнала. А возмужал, солиднее как-то стал выглядеть. Неужели тоже вышел в большое начальство? Вряд ли… Джинсы простенькие, блеклый свитерок стиран не раз. Зато сам подстрижен коротко, уши немного торчат, а раньше ходил лохматым, растрепанным.

– Привет, Коля, привет. Как ваша жизнь молодая?

«Ох, ты, Господи – руку мне пытается пожать, сам аж светится, наверно, уже выпили втихаря с пацанами».

– Тоня, ты совсем не изменилась, ты еще лучше стала…

– Спасибо на добром слове!

Улыбается смущенно-растерянно, а глаза круглые, счастливые, руку мою не выпускает из своей ладони. Будто, и правда, очень рад встрече. Ну, с этим можно запросто общаться, без церемоний.

Вдруг рядом раздается громкое, театральное покашливание.

– Гкхм… милая Тонечка, разрешите пригласить вас на танец, дабы засвидетельствовать полное восхищение вашей неувядающей прелестью.

Макс! Только он способен так заковыристо изъясняться по пустякам. А что мне терять? Разумеется, потанцую, когда еще выпадет такая возможность. Ох, есть же на свете симпатичные, обаятельные мужчины, которые своей притягательной внешностью пользуются вовсю.

И какой бы ни был у них дрянной характер, они всегда женщинам нравятся, соблазняют, увлекают, разбивают сердца. Меня сегодня на философию потянуло… Но болезнь под названием «Макс» не грозит. Точнее, уже не грозит. Лет семь-десять назад еще можно было меня зацепить, а сейчас поздно.

«Мне уже многое поздно, но я умею мечтать…» И мечты у меня самые приземленные: родные здоровы, зарплата стабильная, выспаться в выходные.

А все же волнение круто поднимается в душе. Я танцую с самым красивым мальчиком нашего курса.

– Тонечка, а чем ты занимаешься кроме работы? Муж, дети имеются?

– Нет, я в разводе. Детей тоже не получилось. А в свободное время я книги пишу и размещаю тексты на литературном сайте. Любовные романы. У меня читатели есть, мы общаемся в Сети.

– Тонь, ну, это же несерьезно все… О любви не надо писать… – бархатно шепчет Макс.

– Да, да, знаю – любовью надобно заниматься. Старая песня.

– Зато о главном. Тонь, ты сейчас, значит, живешь одна? Квартиру снимаешь? А как называется твоя последняя книжка? Почитать дашь?

– Да, я одна. Книга моя – «Азбука любви». Это иносказательно, конечно. Понимаешь, там девушка – воспитательница в волшебном мире, она учит детей. И любви в том числе. К зверюшкам, к птичкам, к цветам, к своей земле. К родителям и друг к другу… Я хотела в виде притчи рассказать о том, как важно доверие и сочувствие. Вот я и…

– Тонь, ты сама еще маленькая, я бы тебя тоже полюбил, может, бросим эту вечеринку – тут тоска и скука, давай лучше к тебе поедем. Хочешь, потанцуем еще, выпьем, закусим хорошо и поедем, а? Я такси закажу на полдевятого.

Говорит с противным придыханием, поглаживает меня по спине влажной ладонью, даже через платье чувствую, как вспотел. Как-то все не так… неприятно… липко. И еще неловко, что начала рассказывать ему о своей истории, открылась по сути незнакомому человеку. И совершенно зря. Он меня не слушал почти, думал о своем, плотском.

От Макса пахло сигаретами и алкоголем, улыбался он приторно-похотливо, попытался меня в ухо поцеловать, но я отстранилась и преувеличенно бодро сказала:

– Знаешь, у меня предчувствие, что ты не понравишься Тайсону. Он бывшему приятелю постоянно гадил в туфли. Такой конфуз!

– А кто у нас Тайсон? – промурлыкал Макс.

– Британец. Шесть килограммов живого веса. Хищный зверь с обманчиво ленивой мордой.

Я беззастенчиво соврала. Кот Тайсон прекрасно жил в огромной «упакованной» квартире подруги Ксюши. Ел и спал больше хозяев. Ксюшка смеялась, что ее муж порой жутко завидует своему питомцу. Особенно, когда «мамочка» ласково чешет Тайсону животик.

Макс Плесовских решил, что я кокетничаю.

– Тончик, это же шутки? Ну ты и проказница!

– Слушай, дорогой товарищ. Эмм… Короче, спасибо за то, что уделил время. Кушать хочу. Пойду к своим.

– Погоди! Может, выйдем, покурим, еще поговорим.

– Я не курю.

– Бросила? Ну, правильно, я тоже хочу. Мне нужен стимул, и, ка-ажется, я его нашел…

– Я и не начинала курить. Ты меня спутал с кем-то. Макс, я пойду.

– Ну давай, ага, увидимся еще…

Забавно, как изменился его игривый тон на снисходительно-разочарованный. А мне стало грустно. Максима я отлично поняла. По словам Ксюши он на грани развода со второй женой, настроение ни к черту, хотел провести время с еще миловидной «разведенкой», тем более, у нее для этого условия имеются. Хотя Макс по молодости и общагой не брезговал ради удовлетворения мужских нужд.

А ведь я хотела его увидеть. Думала о нем, когда выбирала платье, красила ресницы погуще. Хотела понравиться. Все-таки первая моя студенческая любовь. Обожание со стороны без единой попытки пойти на сближение. И вот сейчас через семь взрослой «послеучебной» жизни лет вполне можем прыгнуть в койку, так сказать, сблизиться по полной программе. А я отказалась…

Я вообще-то не ханжа. В тридцать два года, еще и после развода ханжой быть скучно. Но я искру хочу. Искреннее желание. Чтобы как в омут с головой. И закрутило. С «художником» у меня почти получилось. Иногда жалею, что не пошла с ним в гостиничный номер. Остались хотя бы воспоминания о красивом вечере. И много-много солененьких слез потом… В другие, одинокие вечера. Художники и поэты часто меняют Муз.

А мне хочется надежности и душевности. После тридцати двух особенно хочется. Когда уже не так легка на подъем, уже тяжело выплясывать наравне с молодыми, а тянет просто посидеть-поговорить в домашней обстановке. Хочется уснуть, прижавшись к родному плечу, не стараясь приучить себя к мысли, что плечо-то на время, тайком. Не надо мне краденого счастья. Может, ближе к сорока буду иначе рассуждать – я не зарекаюсь, но пока не надо.

Да, Максюша – образ твой светлый в моем сознании малость потускнел. Это ничего. Это пройдет. Дело-то житейское. Одним разочарованием меньше.