Текст книги "Пока небеса молчат"

Глава 9
Новый день

На рассвете мне удалось немного забыться, но и сквозь рыхлый сон я слышала, как поднимается Айза – осторожно, чтобы не потревожить меня, выходит из общей комнаты. Дальше я не стала прислушиваться, усталость взяла свое. А когда снова открыла глаза, часы на стене показывали половину первого, на балконе играло солнце, в квартире стояла душная тишина, двери в коридор все еще были прикрыты.

Один вопрос меня волновал, Шадар у нас или уже ушел?

Только подумала о нем, как в кухне засвистел чайник, значит, подруга хозяйничает. Я потянулась и сразу вспомнила о ноже, начала искать его под подушкой, но там было пусто. Свесившись с дивана, я обшарила пол, переставила тапочки – нет ножа. События вчерашнего вечера расплывались, как краски в воде, может, и гостя ночного я выдумала?

Пока терла глаза и распутывала волосы, дверь приоткрылась, в комнату проник запах кофе, а потом вошел Шадар с чашкой в руках.

– Выспалась? – буднично спросил меня.

– А где Айза? – я закуталась в одеяло, делая вид, что не намерена покидать диван.

– Отправил в магазин. Люблю кофе со сливками, а у вас только молоко. Хочешь?

– Что?

– Кофе. Сейчас принесу.

Он как будто шел на примирение, но я держалась настороже. Его вкрадчивый голос и мягкие манеры больше меня не проведут. Шадар непредсказуем и порывист. Живет сиюминутными прихотями, не заботясь о чувствах других.

Я взяла со спинки дивана пульт и включила телевизор. Первое же сообщение заставило на время забыть личные переживания. Диктор с трагическим лицом сообщил, что в новогоднюю ночь было совершено покушение на заместителя главы парламента Саржистана. Этот политик всегда яростно осуждал переворот в Махрабе и требовал усиления наших границ российским миротворческим контингентом. А сейчас он с тяжелыми травмами лежит в реанимации лучшей столичной клиники.

Шадар опустил рядом с моим диваном табурет, на котором стоял поднос с кофе и бутербродами.

– Угощайся, Мариам!

– Вы слышали новости? – небрежно спросила я, чтобы хоть что-то сказать в ответ.

– Грязная работа, – заметил Шадар, усаживаясь на ковер возле табурета.

Намеревался разделить со мной поздний завтрак? Я поспешно забрала свою чашку с подноса и отодвинулась подальше.

– Почему грязная?

– Кто же так работает? Один задержан, двоих расстреляла охрана. Фанатики!

Я не поняла, кому адресовалось последняя реплика, но не стала уточнять, отхлебнула кофе, заметив, что он приготовлен так, как мне нравится – много молока и сахара в меру. Шадар умеет мысли читать?

Какое-то время он лениво жевал бутерброды с сыром и колбасой, следил за сменой кадров на экране, потом, не поворачиваясь ко мне, спросил:

– Сердишься за вчерашнее?

Я задумалась, прежде чем ответить.

– Наверно, я должна быть вам благодарна за урок. Нельзя никому доверять. Особенно чужим гостям ночью.

– Мы ведь уже перешли на «ты»? Зови просто Шадар, как Айза.

– Может, и мне дядей вас называть? – смело бросила я, крепко сжимая остывающую чашку.

– Это лишнее. И повода не будет. Я надолго уеду. Ты рада? Потерпи до семи вечера.

Он внимательно посмотрел на меня, и я не стала смущаться своего неумытого лица и сбившихся волос. Мне больше не хотелось ему нравиться, напротив, охватила жгучая досада за вчерашний порыв.

Наверно, такие, как Шадар, видят в женщине только предмет забавы и удовольствия. Ведь Айза намекала, что у него нет дома, нет родных, он кочует по странам и городам, как бродяга. Правда, с солидным счетом на карточке. «Все можно купить. Назови цену!»

– У тебя красивые глаза, Мариам.

– А у тебя они разного цвета…

– Я знаю. Но ты первая, кто мне об этом прямо сказал. Все твои слова идут от сердца.

– Разве это всегда хорошо?

– Думаю, нет. Но оставайся такой же искренней и чистой. И не держи на меня зла.

Я не ответила, демонстративно отвернулась к телевизору, где показывали, как группа активистов собралась на главной площади столицы, чтобы выразить протест возможным беспорядкам в стране.

Шадар вздохнул, гулко поставив пустую чашку на металлический поднос в пятнышках ржавчины.

– Даже не спросишь, болит ли моя голова? Эх, Мариам… какая ты строгая. И на самом деле могла бы ударить ножом? Тогда я легко отделался.

Он засмеялся, опустив локти на край дивана, и у меня все сжалось внутри. Неужели я готова простить его и снова жадно ловить каждое слово? Страшный человек, он зачем-то нарочно меня испытывает и некуда убежать. Скорей бы вернулась Айза.

А вдруг он специально ее отослал? Вдруг они сговорились, и подруга оставила нас вдвоем по его просьбе?

От этой мысли и близости Шадара мне стало плохо, даже кофе изменил вкус, показался приторно-сладким, противным.

– Что с тобой, Мариам?

– Голова болит, не люблю спать до обеда.

– У меня есть хорошие таблетки, но ведь ты не возьмешь…

– Нет.

– Здесь душно. Откроем дверь на балкон?

Я кивнула, а потом, воспользовавшись тем, что Шадар отошел в другой конец комнаты, убежала в коридор и закрылась в ванной. Пусть делает, что хочет. Я не выйду отсюда, пока Айза не появится. Не будет же он ломать дверь, тогда я стану кричать и сбегутся соседи. А он не желает привлекать внимание, он исчезает и появляется, как порыв ветра. Свидетели ему не нужны.

Но еще раньше подруги в домофон позвонил доставщик продуктов из супермаркета. Шадар занес в кухню шуршащие пакеты и не пытался узнать, долго ли я буду прятаться. Поэтому без помех приняла душ и вымыла голову, а потом услышала в коридоре громкий голос Айзы.

Она с воодушевлением рассказывала гостю о нашем нехитром житье, страхе перед первой для нее экзаменационной сессией и городе, затаившемся после тревожных новостей.

Когда я, наконец, покинула убежище и осмелилась заглянуть в кухню, на столе были разложены всякие деликатесы, а в центре красовалась пузатая бутыль дорогого вина. Шадар жестом пригласил меня присоединиться к трапезе, но я сказала, что чувствую себя нехорошо, извинилась и ушла в комнату.

Спустя пять минут ко мне прибежала Айза, начала упрекать за то, что не разбудила ее вчера и сейчас веду себя, как глупая трусиха или зазнайка.

– Что происходит, Мариам? Наша компания тебе не подходит? Не рано ли задираешь нос?

Шадар заступился за меня, хотя я в этом и не нуждалась. С приходом Айзы он вообще стал задумчив и серьезен, будто мыслями находился уже далеко. Казалось, его немного развлекло только прощальное представление, которое решила устроить неугомонная Айза.

Я опомниться не успела, как она нарядилась в костюм для исполнения восточного танца, правда, выступающий животик скромно повязала шелковым платком с кистями. Скоро по комнате поплыли щемящие душу арабские мелодии: зазвучали барабаны, зазвенели сагаты, застонала лютня.

Когда Айза прошлась по залу, энергично двигая бедрами и делая руками плывущего лебедя, я прикрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Мне было немножко неловко, но Шадар сохранял важный вид, одобрительно кивал, пряча снисходительную улыбку.

Запыхавшаяся Айза рухнула перед ним на колени, отвела торс назад и укрыла ковер распущенными волосами. Холмики ее груди часто поднимались и опадали, я невольно покосилась на Шадара, и тот весело подмигнул мне.

– В этом доме только одна искусная танцовщица?

– У Мариам намного лучше получается, но она сегодня слишком скромна, – ответила Айза, тяжело поднимаясь с пола и глядя на меня с неодобрением.

– Жаль, – вздохнул Шадар, – иначе я бы вообразил себя истинным падишахом. Но тогда мне бы вовсе от вас не уехать сегодня. Молодец, Мариам, сохраняешь мою голову светлой.

Айза смеялась, поводя голыми плечами, а я разрывалась от мучительного желания подсесть на ковер к Шадару и попросить вина, которое он медленно тянул из высокого бокала. Между нами продолжался безмолвный диалог взглядов и полунамеков.

Сердце мое отчаянно билось. Скорее бы этот мучитель исчез… нет, пусть время до семи вечера ползет, как черепаха на гору.

Я не знала, какую позу принять, куда деть руки, у меня горело лицо, и голос срывался, если нужно было что-то отвечать. Я чувствовала себя маленькой девочкой, потерявшейся на чужом празднике. И он прекрасно об этом знал, в любой момент готов был посадить себе на колени и накормить глянцевым виноградом, но продолжал держать расстояние и наблюдать со стороны.

Украдкой пыталась представить, как могла закончиться минувшая ночь, будь я покорной овцой. Шадар отнес бы меня на диван и сел рядом или даже прилег…

Я вспоминала силу его объятий, теплое дыхание на своем лице, сводящий с ума шепот. Я проклинала часы, неумолимо приближавшие разлуку, меня раздражал открытый наряд Айзы и ее свободное обращение с «дядюшкой».

Танцы давно закончились, но она продолжала бегать по комнате в шароварах и коротенькой кофточке, вольно прижималась к плечу Шадара и просила повлиять на отца в свадебном вопросе. А получив такое обещание, вслух возблагодарила небеса за грядущее счастье.

Под конец вечера я стала замечать, что Шадар устал от ее щебетания и уже торопился нас оставить. У порога он поцеловал Айзу в щеку и протянул руки в мою сторону.

– Пожелай мне удачи, Мариам! Может, больше никогда не увидимся.

Я приблизилась и опустила ресницы, тогда он сдержанно обнял меня и поцеловал прямо в губы, то есть на мгновение коснулся моих губ и сразу поднял голову.

– Береги себя, Мариам! Время неспокойное, прошу, будь осторожна.

Дверь за ним закрылась, Айза побежала на кухню с пакетом, который на прощание дал ей Шадар, а я помедлила немного и выглянула на лестничную площадку. Жалобно скрежетал старый лифт, увозя моего демона в бездну подступающей ночи, а на ступеньках, ведущих к последнему этажу, сидел одинокий взъерошенный голубь.

Он широко раскрывал клюв и топорщил крылья, а потом завалился набок и дернул лапками. В округе было много больных голубей, недаром в Гуричане еще осенью объявляли о птичьей эпидемии. Дворники хватали мертвые тушки за крылья и выбрасывали в мусорные баки.

Но никогда прежде птицы не забирались в наш подъезд, наверно, работник коммунальной службы оставил открытым люк на чердаке, и голубь просто свалился на последний этаж, а после не смог подняться обратно.

Я захлопнула дверь с тяжелым сердцем. Плохая примета в первый день нового года. Зато у Айзы был повод радоваться, в том числе и за меня.

– Смотри, сколько денег Шадар подарил на праздник! Просил, чтобы я тебе купила сотовый телефон, какой пожелаешь. Здесь хватит на смартфон последней модели, осталось выбрать в салоне. Хватит уже грустить, Мариам! Я весь вечер присматриваюсь к тебе, ты сама не своя. Влюбилась?

– Нет… наверно, немного завидую тебе. Ты уж прости. У тебя есть отец и Шадар, а я одна.

– Ты не одна. Я с тобой. Подожди, доживем до лета, отвезу тебя в Кирташ, там очень красиво и такой пьяный воздух, когда все цветет. В горах легко забываешь любые печали. В новом году ты обязательно найдешь свое счастье, Мариам. Вот увидишь…

Мне очень хотелось ей верить. Я начинала ждать лета и мечтала о горах, которые должны вернуть покой душе. Засыпая, я видела синее, безоблачное небо высоко над головой и представляла себя тоненьким молодым деревцем, растущим на склоне. Только солнце, ветер и небо… Больше ничего не нужно.

Глава 10
Поселок в предгорье

Полгода пролетело незаметно в учебе и бытовых хлопотах. Зима в Гуричане выдалась мягкой и, как обычно, малоснежной. Ближе к весне нас навестил отец Айзы, привез продукты и деньги. Выглядел озабоченным, постаревшим, будто решение о свадьбе любимой дочери с подозрительным типом стоило ему много сил.

Айза же праздновала победу в семейном споре и бурно планировала, как интереснее провести важнейшее событие в своей молодой жизни. О Шадаре ничего не было слышно, да я и не осмеливалась спрашивать подругу. Шадар мне никто.

В конце марта зацвели тюльпаны и мои любимые желтые ирисы, с детских лет напоминают мне цыпляток с пушистыми хохолками. Стало совсем тепло. Айза забросила учебу и убегала в парк, признаваясь, что тоскует по саду в Кирташе. Вечерами я усаживала ее за учебники и строго спрашивала:

– Неужели хочешь обратно в поселок? Не лучше ли остаться в городе, выучишься, найдешь работу, станешь независимой женщиной.

– И сейчас делаю, что хочу, – смеялась Айза, примеряя новое платье.

– Но потом будешь подчиняться мужу, – напоминала я.

– Кемаль добрый, он любит меня. Руки у него сильные, а сердце мягкое, податливое. Он всегда будет меня слушать.

Я молчала и мысленно спрашивала себя, смогла бы уважать такого мужа, который выполняет все мои прихоти. Однажды в сквере со мной познакомился долговязый студент сельхозакадемии. Казался начитанным, остроумным, интересно рассказывал о своей полевой практике. Звали его Алихан, то есть по-русски Александр. Саша. Он мне понравился, с ним было весело и мы стали встречаться в городе, пару раз сходили в кино и цирк.

Как-то проводив меня домой он долго не отпускал руку и неожиданно наклонился, чтобы поцеловать в щеку. Я не очень этого хотела, но вытерпела, чтобы проверить себя, а потом быстро забежала в подъезд и с ненавистью вспомнила Шадара. Наваждение не отступало, теперь я всех мужчин буду сравнивать с ним. А что в нем особенного…

Самодовольный, неуловимый, чужой. Почему же не могу выбросить его из своей бедной головы! Это похоже на колдовские чары, которыми пугала тетя Хуса. Мужчины с разными глазами владеют магией и могут заставить женщину выполнять любое свое желание. Теперь могу в это поверить.

На следующий день Алихан вызвал меня во двор для важного разговора, признался, что полюбил с первого взгляда и намерения имеет серьезные. Хотел познакомить с родственниками. Я обещала подумать и попросила больше не звонить до моего решения.

Айза успешно сдала последний экзамен и собирала сумку домой, когда я взволнованно ходила по комнате, репетируя фразы, которыми лучше отказать Алихану. Подруга заметила мои переживания и велела открыть душу, а потом заявила:

– Что ты мучаешь себя и его? Прямо скажи, что вообще не хочешь выходить замуж, так и состаришься на работе.

– Глупости ты говоришь, – обиделась я.

Подумав немного, Айза подошла к вопросу с другой стороны:

– А вдруг он из бедной семьи и нечем платить за невесту? Вот и вцепился в тебя – сироту. Тетка много не попросит. Ах, Мариам… сил нет смотреть, как ты чахнешь. Совсем похудела с этими книжками и прогулки с болтунами из сельхоза не лечат. Заберу тебя в Кирташ и там сама найду богатого жениха.

– Старого, толстого и скупого… – насупилась я, едва сдерживая смех.

Блестя влажными глазами, Айза обняла меня и счастливым шепотом поделилась:

– Десятого июля у меня свадьба. Хочу, чтобы ты была рядом. У меня нет матери и сестры, не откажи в просьбе, подруга. Без тебя праздник будет неполон.

Я искренне радовалась за нее и, конечно же, обещала поехать на все лето в Кирташ. Алихану так и не позвонила, отправила сообщение, извинилась, выразила надежду, что останемся друзьями. Он не ответил, и я с легким сердцем стала ждать отъезда. Ни разу в жизни не каталась на поезде. Настоящее приключение.

Тете Хусе я не дозвонилась и сообщила в «смс», что экзамены сдала на отлично, а теперь пару месяцев проведу у подруги, помогу собрать урожай, вернусь с гостинцами. В душе опасалась, что тетя позовет мириться в Чарган, как же быть со свадьбой Айзы. Не смогу обещание нарушить.

Но зря волновалась, скоро пришел короткий ответ с пожеланием доброй дороги. Я поцеловала на экране телефона эти два слова и попросила, чтобы Всевышний сохранил мою далекую родню, послал мир на плодородную чарганскую землю.

Для себя же решила так – вернусь из Кирташа и сразу поеду к тете Хусе с подарками. У обеих спадет груз с души, когда обнимемся и вдоволь наговоримся. А пока одним глазом слежу за пухлой пеной облаков над горными вершинами, слушаю перестук колес и улыбаюсь Айзе, которая без умолку щебечет по телефону с Кемалем. Надеюсь, он заслуживает такую славную невесту.

Отец Айзы выслал своего работника встретить нас, со станции до поселка пришлось добираться на машине более трех часов, на дорогах блокпосты, много вооруженных людей. Несколько раз проверяли документы и сумки, дотошно расспрашивали о цели визита в район.

Речь местной полиции звучала с особым акцентом, я с любопытством прислушивалась к чужому говору, жадно дышала свежим воздухом ближайших лугов, старалась прогнать легкую тревогу. Здесь все говорили о недавнем столкновении в ущелье, о сбитом российском военном самолете, о поисковой операции.

В Кирташ мы попали глубокой ночью, за высоким забором усадьбы бешено хрипели псы, едва перекрывая концерт кузнечиков и цикад. Где-то неподалеку блеяли овцы в загоне. У меня еще в пути разболелась голова, я отказалась от ужина и легла спать, пока Айза беседовала с отцом о предстоящем семейном празднике.

* * *

В усадьбе господина Зуфри проживало пятеро человек, включая сезонных работников – пожилую семейную пару. Хозяин давно их знал и считал почти за родню. Но и наша помощь с Айзу лишней не будет. В Кирташе поспела черешня и слива, наливались абрикосы и персики, успевай собирать и паковать ящики на продажу, вари сладкие приправы и компоты на зиму.

С первого же утра я вышла работать в сад, прямо сказав Зуфри, что не буду даром есть его хлеб. А денег с собой мало привезла. Все, что удалось скопить со стипендии за полгода. Но здесь тратить и не пришлось, каждый день свежие фрукты и овощи на столе, молоко и сыр со своей маленькой фермы. Зуфри держал коз, овец и кур. Сам уводил скот на пастбище, окруженное электрическим «пастухом».

Мне нравился Кирташ. Селение располагалось между равниной и горами – на пологом холме, заросшем лесом. Айза обещала показать любимые места с тайными ручейками и зарослями дикой облепихи, но нам строго-настрого запретили покидать усадьбу. Зуфри в выражениях не стеснялся.

– С верховий спускаются нехорошие люди, увезут вас и надругаются или того хуже… посадят на цепь как собак.

Особенно доставалось непоседливой Айзе. Вместе с двумя соседскими девушками он заставил ее шить рубаху и пояс Кемалю, а также платье для себя. В этом не было необходимости, свадебный наряд должны были привезти из городского ателье, но Зуфри хотел соблюсти традиции. Сговоренная невеста должна прятаться в комнате, шить подарки жениху и лить горькие слезы, прощаясь с девичеством.

Через неделю после нашего приезда в дом пришла сваха с дарами от родителей жениха. Потупившись для приличия, счастливая Айза разломила лепешку и отведала сладкого плова с изюмом и курагой. Я, как подружка невесты, тоже поблагодарила сваху и обещала разделить с Айзой все волнения грядущего торжества. Ну, почти все…

Мне хотелось казаться взрослой и знающей жизнь, как могла бы вести себя настоящая сестра или тетя. И в то же время я жадно прислушивалась ко всем тонкостям свадебной церемонии, ведь одна дурная примета может испортить настроение молодой паре и почтенным гостям.

Пока Зуфри беседовал с посланницей Кемаля, мы с Айзой сбежали в сад, а там спрятались под ореховым деревом и обнялись от избытка чувств. Я только спросила, почему сваха ни разу не улыбнулась и вела себя так, будто делает одолжение.

Айза беззаботно пояснила, что свадьбы в Кирташе принято справлять осенью после сбора урожая, вот уважаемая Алия и сердится на нетерпение молодых.

– Так отчего бы вам не подождать в самом деле?

– Я не хочу пропускать занятия, – лукаво заметила Айза и тут же тяжело вздохнула. – Отец настаивает на моей учебе. Уже договорился с родителями Кемаля о съемном жилье в Гуричане. А позже нам купят квартиру. Хорошо иметь богатого мужа, правда?

– Мужа или свекра? – уточнила я. – Кемаль так же молод, как и ты. Где он будет работать?

Айза прижалась к моему плечу, прижала палец к губам в знак тишины, а потом показала на маленькое гнездышко высоко в ветвях.

– В Священной книге сказано, что птицы угодны богу. Они рождаются уже мудрыми, всю жизнь трудятся и не знают печали. Не сеют, не пашут, не заводят скота, а имеют пищу на каждый день.

– А ты о чем грустишь? Сомневаешься в своем выборе?

Но мои опасения были напрасны, Айза страдала по другому поводу.

– Я не знаю, как еще день без него прожить. Кемалю только в пятницу разрешат прийти. Я приготовлю традиционную курицу, и мы сможем немного побыть наедине. Ах, Мариам, я так рада! Пусть и тебе Всевышний пошлет любимого в этом году. Пусть небеса будут щедры к тебе, дорогая!

– Завтра с рассветом я заставлю тебя обирать ягоды и варенье варить. Некогда будет скучать и плакать, – мрачно обещала я, пока на сердце таял щербет от слов подруги.

Мы снова горячо обнялись, потом я сняла с головы платок и вытерла ее слезы. Со двора неслись запахи жареного на решетке мяса с перцем и баклажанами. У меня рот наполнился слюной.

– Как думаешь, нам перепадет хоть кусочек?

Мы выглянули из-за вишневых кустов и увидели, что Зуфри сидит на коврике, поджав ноги, и на пару с работником пьет молодое вино. Значит, сваха уже ушла. Айза хотела броситься к отцу, но я удержала, велела скромно приблизиться и поблагодарить.

Ночью я долго не могла уснуть, слушала, как поскрипывала где-то далеко в лесу птица, и боролась с желанием сбежать в темный сад. Казалось, меня там ждут. Я знала, что это неправда, но так приятно было помечтать. В разгар лета и предсвадебной суматохи все в усадьбе дышало негой и любовным томлением.