Текст книги "Замуж не всерьёз. Воронцовы"

Глава 14

Ева

Смотрит на меня сочувственно глазками бусинками, будто я нуждаюсь в этом гребанном сочувствии.

Ау! Мужчина, придите в себя! – кричу мысленно.

– У вас есть дети? – интересуюсь, чтобы сменить тему разговора.

– Я – фричайлд, – гордо заявляет толстяк с лоснящейся харей, фу ты, мордочкой. Ну, или лицом? Я сейчас злая, слова не выбираю.

– Вот как? А у меня шестилетняя дочь. Непростая девочка, – собираю презервативы и бутылку со стола, прячу в утробу сумки, – со сложным характером.

– Жаль девочку, – цедит незнакомец, уминая за обе щеки огромный кусок сёмги.

– Жаль?..

– С матерью не повезло, – бурчит себе под нос, не глядя в глаза.

– А ещё у нас есть кошка Тигра с пятью котятами и кокер Тузик.

– Терпеть не могу животных, – корчит противную рожу мужик. – От них грязь, с ними надо гулять.

Если честно, прогулка на свежем воздухе тебе бы не помешала, – изучаю мешки мужика под глазами.

– Бутылка… Роман, если у Вас так много пунктиков, не проще было бы обратиться в брачное агентство? – цежу зло.

– Еще чего удумала? Им же надо деньги платить за услуги, а тут… – бросает на меня взгляд исподлобья, – всё бесплатно.

А-а-а!! – кричу про себя, бью кулаком по колену.

– Роман, отойду в дамскую комнату, попудрю носик, – поднимаюсь, убегаю из-под назойливого взгляда ужасного.

Возвращаюсь минут через десять. Мой столик опустел. Посуда убрана, на столе лежит книжица в кожаном переплете.

Открываю. На меня оттуда смотрит чек в тридцать тысяч рублей. Закрываю, жду ухажёра.

Проходит пять минут.

Десять…

Пятнадцать…

– Молодой человек, – подзываю официанта. – Где мой сосед по столику?

– Уехал. Сказал, что счет оплатит жена.

– Чья жена? – жаба уже на подходе, начинает душить меня, когда приходит осознание чего-то необратимого, очень нехорошего, произошедшего со мной.

– Вы его жена! Отказываетесь платить?

Финальный аккорд. Вздрагиваю. Вот это влетела ты Маруся!

– Нет, конечно. Заплачу, – нехотя проговариваю вслух. – Тридцать тысяч за ужин, к которому я даже не притронулась? А-а! – остаток фразы кричу про себя.

Ищу в сумке карту. Не нахожу. Вываливаю содержимое на стол.

Официант ухмыляется при виде презервативов и бутылочки.

– Это совсем не то, что вы подумали, – зачем-то оправдываюсь.

– Поверьте, я здесь не такого навидался.

Нервно перебираю вещицы. Карта канула в неизвестность.

Какого ляда? Видимо, тот, кто подложил улики против меня, он же обронил банковскую карту.

– Денег нет, – констатирует грозно официант, – сидите здесь, позову управляющего. Пусть сам решает, вызывать ли полицию.

– Только не полицию! – готова разреветься, закусываю губу, смотрю вслед удаляющейся прямой спине парня при исполнении.

Остаюсь одна, наедине с бедой, страдаю.

И я еще от этого мерзавца Бутылочного выслушивала упреки! Меркантильный, жадный подлец!

А я-то ломала голову, какого фамильяра, он привел незнакомую женщину в дорогой ресторан. Ларчик открывался просто. Хотел пожрать за чужой счет. Судя по его габаритам, он так питается со времен самоизоляции! Не Бутылка, а гребаный престарелый альфонс.

Надо будет поискать других потерпевших!

То есть я потерпевшая? Сердце громко бухает.

Ухажер сбежал, довольно виляя хвостом. Копия нашего Тузика! Все меркантильные мужики одинаковые, одной породы!

Счет не оплачен…

Молодец Ева поздравляю с чеком в тридцать тысяч рублей!

Глава 15

Ева

– Добрый вечер, барышня, – ко мне приближается импозантный мужчина. Мачо, одним словом.

Улыбаюсь заискивающе в тридцать имеющихся зубов.

– Простите, мою забывчивость. Не взяла с собой карту.

Холодно улыбается мне: – Ничего страшного, позвоните подруге, матери. Подождем, пока они привезут деньги. Угощу красивую девушку чашечкой кофе.

Позвонить?

Кому? Брату, бабушке? Тогда они сразу узнают о моем фиаско!

Подружке Мане? Она давно спустила всю зарплату на тряпки.

– Некому. Я живу с маленькой дочкой, – шепчу, вкладывая в голос как можно больше страдальческих ноток. Страшно сожалею, что он не видит мою полупрозрачную блузку, предусмотрительно спрятанную под свитером.

Хитро ухмыляется.

Ура! Он меня пожалел. Значит, отпустит.

– Не беда! У нас сегодня уборщица не явилась, так что отработаете треть долга. Остаток подвезете завтра.

– Не могу, у меня дочка дома одна, – мямлю навязчивому управляющему, – сейчас быстро сгоняю, и вернусь с деньгами.

– Вызываем полицию?

– Нет! – верещу громче, чем должна. – Лучше уборщицей!

Набираю бабулю:

– Ба, я вернусь утром. У Мани форс-мажор, ей нужна помощь.

– Хорошо милая! – бабушка понимающе хихикает.

Блин! Вот вообще не то, что ты подумала! – удрученно мотаю головой.

Отключаюсь, топаю к рабочим инструментам – посудомоечной машине и раковине.

За что мне это? Может ну его наследство к чертям собачьим!

Перед глазами встает картинка – содержимое сумочки, сваленное на стол, осуждающие взгляды толстяка и официанта.

Ну, нет! Андрей Таргариен, теперь я тебе ни за что не уступлю! Принимаюсь рьяно счищать с тарелок остатки еды.

Сыплю угрозами в адрес брата.

Думаю о дочери. Неужели она меня подставила? Вошла в заговор с дядей?

На душе скребут кошки, очень неприятно.

Бутылка Ариша? – хихикаю. Похоже, я недооценила разведчика в тылу. Дочь не захотела носить громкую фамилию, пошла к дяде просить о помощи. А он и рад стараться!

Да, нужно держать ухо востро со всей семейкой Пчёлкиных. Ужалят, мало не покажется.

Тружусь ночь напролет. В пять утра меня отпускают с каторжных работ. К тому же Мачо приподносит сюрприз.

– Я вложил за тебя деньги в кассу.

– Спасибо, верну.

– Можешь не возвращать. Спутника твоего мы внесли в черный список клиентов.

– Спасибо, – жму мужчине руку, убегаю прочь.

Уставшая, разбитая, пустая возвращаюсь домой. Пробираюсь к себе в комнату. Беру в охапку ноутбук, падаю с ним в кровать. Сил нет даже на то, чтобы раздеться.

Открываю Тиндер.

Финальный аккорд для моей обесчещенной души. Аккаунт Бутылки исчез! Даже пожаловаться не на кого!

Как сладкая пилюля после ужасной болезни – прилетает сообщение от Адама.

Адам: Уже купил синие линзы!

Ева: Спасибо. Так мило с твоей стороны. Никто, никогда, даже родной отец не выполнял странные пожелания моей малышки. Ну, если не считать ее дядю. У Ариши с ним особые отношения!

Адам: Я соскучился!

Сердечком понимаю, что хочу сделать именно этого мужчину идеальным кандидатом для бабушки…

Для себя. Для дочери.

Думаю о нем, и о том, что его стыдно предъявлять бабушке, вдруг не оценит, какой он хороший, добрый, сладкий пончик! В голову приходит замечательная мысль – надо приодеть Адама.

Что если у него нет денег? Значит, надо дать ему нехитрую работу по дому, и заплатить хорошо!

Ева: У меня сломался дверной замок! Приезжай!

Адам: С радостью.

Глава 16

Даниил Князев

После странного свидания, на котором я был вынужден вывернуться наизнанку, чтобы понравиться Пигалице с изумрудными глазищами, заглядывающими прямиком в душу, и, будто, читающую мои не очень чистые намерения, сижу в машине, взятой напрокат, рассуждаю о том, куда ехать.

По сути, после общения с маленьким Дементором, вырвавшимся на свободу из Азкабана, хочется поехать к себе домой, в собственную квартиру, где пусто и уютно, отмыться от рыбьего запаха и «грязных» приставаний малявки. Но разум кричит мне, что нельзя сейчас оставлять Софу без присмотра.

Чего там еще накукует деду Захару его ночная кукушка?! Лучше держать ситуацию под контролем или хотя бы быть в курсе происходящего.

– Все рыжие ведьмы! – имея ввиду Софию, бью по рулю.

Убираю из глаза линзу, моргаю глазами. Как только начинаю снова нормально видеть, нажимаю на газ… машина глохнет. Ну как машина? Рухлядь. Глохнет капитально.

– Египетская сила! – забираю вещи из бардачка. Набираю номер службы, где я брал тачку. – Заберите свой хлам. Записывайте адрес…

Топаю к дороге, останавливаю такси. Через полтора часа стояния в пробке, выхожу около особняка деда Захара.

– Здравствуй, серпентарий! – шиплю как один из жителей питомника, направляясь к дому с резными колоннами.

Иногда возникает странное чувство, что если плюнуть на наследство, взять кредит и начать своё дело. Стать вместо «князя» диванов графом диванов? А что, звучит неплохо.

Если князь – это самый высокий титул, каким я владел до сегодняшнего дня, правил империей диванов Князевых, но власти у меня было явно меньше, чем у короля – деда Захара, то став графом, я стану ниже, чем князь, но выше чем барон.

– Смотри, куда идешь! – визжит Софа, толкая меня в бок.

– Совсем что ли?! – едва удерживаюсь на ногах, но успеваю свернуть в сторону, не наступив на тонкий хвост длинной таксы.

– Джим, бедненький! – Софа ловит рыжую таксу, поднимает ее на руки. Типа защищает от меня.

Рыжая гусеница заливается громким лаем.

– Чего она так громко лает? – закрываю ладонями уши.

– Куда смотришь, смерд?

– Чего? – медленно, но верно прихожу в себя. Гляжу в пустые красивые глаза девушки, понимаю, что она не знает значения слова. Сказала потому, что красиво. И всё. – Прости, задумался о работе. О новом проекте.

Софа подступает ко мне непозволительно близко, дышит на меня своей наглостью и недостаточно прикрытой тканью сексуальностью.

– Милый, – вульгарно шепчет мне в губы, оглядываясь по сторонам, – тебе не надо думать о работе. Не пригодится. Вот если только мы с тобой договоримся… подмигивает мне.

– Пошла к черту! – разворачиваюсь, иду к себе. Спотыкаюсь. Точно ведьма сглазила. Прям ощущаю, как она забрасывает мне угольки за шиворот.

Захожу в комнату, выделенную мне дедом. Я всегда здесь живу, когда устаю жить в одиночестве в собственной квартире. Раньше мне доставляло это удовольствие.

Мы гуляли с дедом у собственного пруда, ловили рыбу, жарили на костре. Играли в шахматы.

Но это было до Софы… с ее появлением дедушка – отец матери сильно изменился. Теперь наше общение сводится к деловым переговорам и обсуждению новых моделей диванов.

Дед – прогрессивный. Участвует во всех заседаниях отдела маркетинга, совета директоров. По зуму, конечно.

Глава 17

Адам (Даниил)

Утром следующего дня вызываю к себе сотрудника службы безопасности.

– Зайди!

Заходит в рабочий кабинет ровно через две минуты.

– Что случилось с моей новой знакомой? – интересуюсь, почесывая правую ладонь. Безуспешно пытаюсь вспомнить примету, к чему чешется та или иная часть тела. Ну, кроме варианта, когда край как надо помыться.

– Ваша новая знакомая Ева Пчелкина попала в переплет!

– Не верю! – отхожу от окна, плюхаюсь в кресло. – Она же собиралась в воскресенье провести дома с дочкой!

– Вы же тоже сегодня на работе. Видимо, и она передумала сидеть дома. В прекрасный осенний день потянуло на приключения, – тяжело вздыхает эсбэшник, сжимая челюсти. По этому знаку сразу понимаю, что он собирается сообщить нечто неприятное.

– Говори, не церемонься, – подталкиваю его.

– Два часа назад ваша дама приехала в ресторан "Черноголовка" в компании неизвестного зрелого мужчины. Похоже, спутник оказался мошенником. Как полагается, поел за счет женщины и сбежал.

– На сколько?– выплевываю зло, прекращая улыбаться.

– На тридцать тысяч! У девушки не оказалось при себе денег, ее держат в заложниках, не отпускают.

Тяжело дышу. Ревность заполняет меня, сносит крышу. Сжимаю руки в кулаки, бью по столу. Да как она посмела после меня встречаться с другим?!

Ей меня было мало?

Или продолжила искать мужика с синими глазами?

– Даниил, я даю команду, чтобы рассчитались за нее?

– Да… – выпаливаю на автомате.

Тру ладонью лицо, закусываю нижнюю губу.

Мое самолюбие задето. Меня променяли на ловеласа. Мать его за ногу!

– Я так понимаю, будут дополнительные пункты спасения Евы Пчелкиной?

– Да, придумай что-нибудь, чтобы она запомнила. Нечего ей гулять по ресторанам с мужиками из интернета!

– Труд облагораживает человека! Думаю, управляющий рестораном войдет в наше положение.

– Хорошо, иди, – почти рычу я, злой на весь белый свет.

Сижу на работе до позднего вечера, собственноручно выбираю материалы для обшивки новой модели дивана.

Нежная светлая ткань внезапно напоминает о Еве. Тут же строчу сообщение директору по маркетингу " Эту серию диванов назовём Ева".

"Уверены?" – прилетает ответное эсэмэс.

" Уже решил! Не обсуждается"

Выключаю компьютер, одеваюсь, топаю к машине. На улице моросит теплый осенний дождь. Он навевает мне мысли о девушке из Тиндера.

Громкий звук эсэмэски. Достаю мобильный, читаю. Не могу сдержать довольную ухмылку.

" Отправили домой уборщицу. Заставили Еву мыть посуду и полы".

Падаю за руль, и вместо того, чтобы ехать домой, еду к ресторану " Черноголовка".

Всю ночь сижу в машине, наблюдаю за полутемными глазницами окон ресторанов. Глаза слипаются, но я борюсь. Играю на телефоне.

Вот она! Хрупкая фигурка в красном плаще выходит утром из дверей дорогого заведения, бежит к метро, низко опустив голову. Еду за ней до здания метрополитена, провожаю жадно глазами. Ругаю себя самыми злыми словами. Какой же я жестокий! Мог же расплатиться и отпустить, но нет, захотелось поиграть.

– А какого черта, она пошла на второе свидание не со мной? – возмущаюсь вслух.

Вывод один. Сам оплошал, назначив свидание через неделю!

Открываю интернет магазин, заказываю огромный букет цветов.

Тут же вспоминаю, Ева не в курсе, что я теперь в курсе обо всём, что происходит в ее жизни. Мой человечек у нее на хвосте.

Захожу в Тиндер, гляжу на фотографию девушки. Понимаю, что она улыбается именно мне. Она должна стать именно моей! Пишу.

Адам: Ева, я купил синие линзы!

Ева: Я рада!

Адам: Соскучился!

Ева: У меня сломался замок! Приезжай!

Адам: С радостью.

Надо же, Ева позвала меня к себе. От свалившегося на меня счастья забываю, куда ехал.

Внезапно вспоминаю про маленькую дочь Евы. Становится немного не по себе. Как она будет пытать меня в этот раз?

Вспоминаю изумрудный взгляд, вгрызающийся в мою шкуру, наглую красивую мордашку, изучающую каждый мой шаг.

Болезненно горит в груди, где теплится надежда, может, повезет, девчонки не будет дома?! Вряд ли. Я не такой везучий в личной жизни…

***

Глава 18

Сергей Уваров

– Серёженька! – щебечет мать, едва я переступаю порог.

– Тётя Света, не надо, – пытаюсь отодвинуть от себя мать моей женщины, бросающуюся мне на шею. Послушно отступает, щебечет: – Как же я рада, что у Стефании будет папа. Я так устала! Ничего не успеваю. С девочкой так много хлопот. Музыка, танцы, детский сад, подготовка к школе. Пенсии вечно не хватает, приходится выкручиваться, подрабатывать нянечкой в детском саду.

Бросаю дорожную сумку с нехитрыми пожитками на пол. Снимаю старую кожаную куртку, скидываю с головы промокший капюшон.

– Стешенька, дочка! – кричу на всю квартиру, сбрасывая грязные ботинки.

В холл выходит хрупкая девочка шести лет. В глаза бросаются огромные синие банты, которыми обвязаны две толстые косички, падающие на синий сарафанчик.

– Иди ко мне! Папа тебя обнимет! – открываюсь для объятий.

Девчонка будто в землю вросла. Оцепенела. Лишь бросает на меня синие-пресиние взгляды. Точь-в-точь как у меня.

И носик мой, и губки, и волосы русые. Кажется, от матери у нее только характер – упрямый.

Злюсь, что не идет. Но прекрасно понимаю ее – боится. Совсем меня не знает, видела лишь на фотографиях, которые я присылал из тюрьмы ее матери.

После напрямую ей. После того, как умерла от рака груди ее мама, молодая женщина, которую я любил, но так и не женился на ней.

– Наверное, я весь провонял тюрьмой?! – первое, что приходит на ум, когда вижу, что дочь отвергает меня. – Душ приму. Тётя Света, вы мне полотенце выдайте и… бью себя по лбу.

– Кнопка, – обращаюсь снова к дочке, – я же забыл! – Лезу в сумку за подарком. Достаю оттуда красивую маленькую куклу блондинку. – Держи. Это Эбби из Монстер Хай, говорят, очень модная сейчас!

Девочка с огромными синими глазами делает ко мне два шага, замирает на мгновение.

– Папочка, ты ее украл? – спрашивает дрожащим голосом.

– Нет! Заработал честным трудом. Купил!

– Но ты же вор?!

Густо краснеем на пару с тещей. Какие же дети непосредственные, не делаю скидку на родство.

Подхожу к дочке близко, присаживаюсь перед ней на корточки. Обнимаю малышку легонько за спину. Боюсь вспугнуть недоверчивого воробушка.

– Стешенька, девочка моя. Я пять лет отсидел за воровство. Это правда. Но я клянусь улыбкой твоей матери, что больше никогда, ничего не сворую.

– Честно? – из глаз текут слезки отчаяния.

– Четное папино, – крепко прижимаю Стефанию к себе. Тяжело вздыхаю. Я причинил так много боли ее матери. Так много, что она не выдержала … и умерла.

Я клянусь самому себе, что не дам дочку в обиду. Но самое страшное, что Стешка боится не чужих людей, а собственного отца…

***

Наутро просыпаюсь с неприятными мыслями.

Ни за что на свете не хотел бы дочке такого отца как я. Тяжелые мысли одолевают, лезут в голову, рвут сердце. У других детей нормальные отцы, а у нее зэк.

– Копец! Будто я выбирал себе поганую судьбу. Мои родители умерли в автокатастрофе, так мне рассказали. Поэтому я прямиком попал в дом ребенка.

Наш детский дом едва выживал тогда, денег не хватало. На замену ушедшей на пенсию директрисе, пришла молодая ушлая. Решила поднять заведение с колен, используя любые методы. Всех талантливых детей отправила петь, давать концерты. Видимо, слава Ласкового мая навеяла ей желание повторить триумф.

Бесталанных, как я, обучила попрошайничать. С возрастом попрошайничество переросло в воровство, позже в ремесло.

Сначала воровал один, затем примкнул к банде. О том, чтобы получить нормальное образование, профессию речи тогда не шло.

Деньги нужны были здесь и сейчас.

Громкий звонок в дверь вырывает из тревожных раздумий.

Лежу, жду, что откроет тетя Света. После пятого звонка, понимаю, что ее нет дома.

Поднимаюсь нехотя с кровати, иду в холл, где встречаюсь со Стешой.

– Стефания, иди к себе, – холодно приказываю дочери.

Опускает худенькие плечики, крепче обнимает грязного зайку с одним ухом, уходит прочь.

Тяжело вздыхаю. Не знаю, как общаться с маленькой девочкой.

Распахиваю дверь настежь, встречаюсь взглядом с "товарищем" из банды, которую я решил покинуть навсегда.

– Какого ляда? – пытаюсь закрыть дверь. – Я в этом «дерьме» больше не принимаю участия. Вышел из игры!

– Так и передать Серому?

– Так и передай!

– Ой, кто это у нас? – посланник глазеет на мою дочурку, выглядывающую из-за дверного косяка.

– Пошёл вон, – выталкиваю незваного кореша за дверь.

– О себе не думаешь, о дочери подумай! Над ней весь двор смеется.

– Что? – Хватаю урода за грудки.

– Она же вечно ходит в старых вещах, перешитых из бабкиных тряпок.

В шоке гляжу на русую макушку, торчащую из-за двери.

Выпроваживаю бывшего кореша, иду к дочери. Во мне бурлит гнев и еще черти что, неведомое мне до сегодняшнего дня.

Может, это отцовские чувства? В тюрьме-то они не просыпались.

– Стеша, – говорю так громко, что дочь пугается, прячется за дверцей шкафа.

Какой же я гад! Пугаю собственную дочь. Беру себя в руки, начинаю сначала, более нежным голосом.

– Над тобой смеются во дворе?

Не моргая, кивает.

– Почему ты им не врежешь? – абсолютно серьезно интересуюсь у малышки.

– Они сильнее, – выдыхает дочь, сжимая зайца.

– Где кукла, которую я тебе подарил? Брезгуешь? Считаешь, что ворованная? – Злюсь на дочь. Чистоплюйка нашлась. Я в ее детстве не интересовался происхождением вещей. Дали, радовался. Не давали, не горевал, выжидал, брал сам.

Дочь старательно мотает головой, показывает пальчиком на старинный сервант.

Поворачиваю голову, вижу за стеклом куклу.

– Какого х… – вспоминаю, с кем разговариваю, – какого лешего спрятала ее за стекло?

– Бабушка так делает с дорогой посудой!

– Ты решила ее беречь? Ты должна с ней играть! – достаю куклу, даю дочери, пытаюсь забрать из ее цепких лапок замусоленного зайца.

Стеша плачет.

– А-а! Я тебе нового зайца куплю!

Сердце обливается кровью.

– Что происходит? – тетя Света вырастает за спиной.

Глава 19

Сергей Уваров

– Мама Света, мы разберемся с дочкой сами, – проговариваю сквозь зубы.

Искренне хочу понять дочку, ее желания, поведение. – Нет уж, – чеканит женщина и зовет за собой на кухню.

Подчиняюсь, иду.

– Садись, – указывает на стул. – Знаешь, что, Сереженька давай поговорим по душам.

– Можно хоть кофе себе сварю?

– Сиди, сама сварю, – мама Света берет турку, достает из холодильника пакет с ароматным кофе. – Крепкий, как раньше?

– Да, – киваю.

Пока кофе варится, сидим молча, изучаем друг друга.

– Ты уже взрослый! Пора взяться за ум. Моей девочки больше нет, зато у тебя есть твоя малышка. Ты ей должен! Девочке шесть лет, на следующий год идти в школу. Надо же подготовить ребенка! Я не потяну ни материально, ни морально. Пойми Сереженька, устала я. Это с тобой Стеша притихла, спрятала характер. Не такая она, совсем не такая! – женщина тяжело вздыхает. – Не хотела говорить, но ты должен знать, Стешенька недавно в детском саду у девочки пенал с фломастерами украла! Стыдно-то как было! Я желала провалиться под землю, когда нас обвинили на собрании.

– Что она сказала? – делаю глоток горячего кофе.

– Что у Даши два пенала, а у нее ни одного. Несправедливо!

– В принципе она права, – подмечаю, на автомате играя бровями.

– Права? Сергей, если собираешься учить Стефанию такому, лучше уходи отсюда. Уходи сейчас же! – теща стучит ладонью по столу.

– Папа никуда не уйдет! – от двери отделяется маленькая фигурка дочки.

– Защищаешь? – бабушка глядит на внучку неприветливо.

– Ты уходи! – шипит девчонка, стреляя синими гневными взглядами в свою бабушку.

– Милая, я не имела в виду то, что сказала. Просто указывала твоему папе на кое-какие моменты!

– Хочу папу! Хочу папу! – капризничает дочь, садится на пол, обнимает меня за колени.

– Стеша, я вернулся к тебе. У меня никого больше нет на всем белом свете!

– Понятно спелись, – шипит теща.

– Кстати, по поводу денег. Нужно Стефу одеть, – указывает уставшим взглядом на дочь.

– Сколько надо денег?

– Сколько ты заработал за пять лет?

Нервно сглатываю.

– Я же еще ущерб возмещал все эти годы, поэтому не так много. – На работу когда устроишься?

– Я только пришел! – начинаю злиться. – Отдохнуть могу?

– Нет! Дети – не игрушки. Пойми! Нельзя делать перерывы, когда растишь детей!

– Что Вы хотите от меня? – шиплю едва слышно. Боюсь напугать дочь. Глажу малышку по мягким волосам. Боже! Ощущения непередаваемые – гладить живое существо, созданное из моих собственных клеток.

Электричество прошивает меня всего. Импульсы проникают через кончики пальцев, бегут по кровотоку.

До меня впервые доходит ценность этого маленького человечка.

Ему нет цены! Такой цены нет в мире. Ее просто не придумали.

– Хочу, чтобы ты женился срочно, нашел Стеше маму и устроился на работу!

– Я вас услышал! Сейчас кое-куда съезжу, вернусь к вечеру. А завтра мы поедем по магазинам, купим все, что нужно для школы.

Одежду купим… – внимательно разглядываю свою малышку. – А шубку купим красную из зайчика как у Маринки? – щебечет Стешка.

– Всё купим! – поднимаюсь тяжело. Не глядя на тещу направляюсь в комнату, переодеваюсь. В холле надеваю куртку, ботинки.

– Сыночек, ты куда?

– За деньгами!

– Ой, божечки-кошечки, что делается-то? – женщина в агонии заламывает свои руки.– Снова за старое?

– Нееет!! Да отстаньте вы уже от меня. Дайте мне как мужику решать проблемы! – хлопаю дверью, еду к старой знакомой за МКАД. Забираю у нее свое барахло, плачу за хранение.

Еду в город на такси. В интернете ищу подходящие ломбарды, торгующие стариной.

Нахожу подходящий ломбард с банальным названием три девятки "999".

Звоню. Трубку берет девушка, отвечает приятным голосом.

– Берете старинные игрушки?

– Какой век? Какой материал?

– Это вы мне и скажете, я не больно разбираюсь в этом старье.

– Хорошо, приезжайте.

Пишу адрес, диктую водителю. Через час подъезжаем к ломбарду.

Меня встречает вывеска "666".

– Твою мать! – чертыхаюсь. Верю в плохие приметы. Какого ляда?

Только дьявольского числа мне здесь не хватало!

Ежусь, стоя на холодном ветру, принимаю решение. Вспоминаю горящие глаза Стефании и делаю шаг. Вхожу, осматриваюсь.

Огромный антикварный салон. Здесь есть всё от ложки, которой ел царь до шкафа из опочивальни графа.

За ширмой копошится фигурка. Явно женская. Охранник почти спит у окна.

– Хозяйка, я Вам звонил! По поводу солдатиков старинных.

Из-за яркой занавески выходит молодая женщина.

Красивая. Аппетитная женская фигурка мгновенно наводит на мысль, что после выхода на свободу, у меня не было женщины.

Улыбаюсь, чтобы понравиться.

С женщиной происходит что-то странное – она злится, явно на меня. ПМС? Отвык от баб, не помню, как с ними общаться от слова совсем.

Блестящая копна русых волос с рыжинкой рассыпалась по хрупким плечам и красивой груди, обтянутой бежевой водолазкой.

Огромные карие глаза глядят на меня с неистовым желанием вытолкать за дверь.

– Вы? Снова вы? Преследуете меня? Сейчас полицию вызову! – крошка хватает со стойки мобильный телефон. В мгновение оказываюсь возле нее, перехватываю телефон, руку девушки прижимаю к ее туловищу, а саму ее к себе.

Она теплая, нежная, вкусно пахнет.

Забываю, зачем я здесь…

– Впервые тебя вижу, – шепчу ей на ушко.

– Сначала в кафе заняли мой столик, затем в магазине увели куклу нас с дочкой перед носом?! Вспомнили? – притопывает ножкой как пони, и охранник наконец-то бросает на нас заинтересованный взгляд.

– Барышня, куклу припоминаю. В кафе я не был, два дня как вернулся в город.

– Врешь, – шипит, изворачивается кошкой. – Я твои синие глаза не перепутаю ни с чьими!

– Поверь, Крошка, я бы тоже тебя запомнил! – смеюсь самодовольно.

– А маскарад с одеждой зачем? – интересуется красотка.

– О чем ты?

– В кафе ты был бизнесменом, а сейчас как чувачок из двора!

– Это оскорбление? – ухмыляюсь, стягивая с головы капюшон, расстегиваю куртку.

– Я тебя не приглашала! – пищит нежная Малышка. Только сейчас замечаю, какие же у нее офигенные бедра. В целом девочка такая трогательная, что хочется трогать ее и трогать.

– Я сам себя пригласил, – выдыхаю нагло ей в губы. Достаю коробку с солдатами, открываю, пока девчонка не вышла из шока.

В точку. Ее восторженный взгляд замирает на маленьких фигурках солдафонов.

– Не может быть! Это солдатики самого Петра Первого? Нет! Подделка!

– Говорят, что настоящие…

Девчонка берет в руку одного из солдатов, рассматривает внимательно. Затем переводит взгляд на меня: – У вас есть хоть какие-то документы на коллекцию?

Мотаю головой.

– Нужно время на серьезную экспертизу, – нервно кусает губы.

– Сколько? Мне срочно нужны деньги!

– То есть в тот день в кафе был маскарад с богатым прикидом? Вы не тот, за кого себя выдавали?

– Не тот!– перестаю спорить с девушкой. Уже понял, что бесполезно, она упертая.

– Оставьте солдатиков, возвращайтесь через пару дней. Что-нибудь узнаем. Конечно, если не боитесь. Бумаги оформлять не буду.

Вдруг это подделки!

– Спасибо. Я Вам доверяю. – Ухожу, не оглядываясь. Девушка слишком хороша, возникает желание остаться.

***