Текст книги "«Всех, кроме пса, в полицию...»"

Рекс Стаут
«Всех, кроме пса, в полицию...»

Хотя солнечную погоду я безоговорочно предпочитаю ненастной, выходить на улицу приходится, увы, в любую. Так и в этот дождливый вторник у меня было дело и, нацепив на плечи чужой плащ, который предстояло отдать владельцу, я покинул дом Ниро Вульфа на Вест стрит 35 Барроу Манхэттен и направился вниз по Гринвич Виллидж к Арбор-стрит.

По обеим сторонам Арбор-стрит тянулись кирпичные дома в основном четырехэтажные. Номер 29 ничем из них не выделялся.

Я приблизился к нему, но внутрь не вошел. У подъезда стояла полицейская машина, и страж порядка с важным лицом спрашивал у собравшихся зевак.

– Чья это собака?

Он, очевидно, имел в виду стоявшее рядом с ним животное с влажной черной шерстью. Я не слышал, чтобы кто-нибудь заявлял свои права на собаку – возможно, потому что в этот момент мое внимание отвлекла подъехавшая машина, из которой вылез мужчина в штатском. Он небрежно кивнул полицейскому и скрылся за дверью дома № 29.

Сказать, что я знал этого человека, было бы мало. Присутствие сержанта Пурли Стеббинса недвусмысленно указывало на наличие в доме покойника. Представляю, что последовало бы, попроси я разрешения войти и обменяться плащами с одним типом, который здесь жил и, уходя от Вульфа, прихватил по ошибке мой. Мое появление на месте происшествия пробудило бы самые худшие инстинкты Пурли и я мог запросто не попасть домой к обеду.

Когда я проходил мимо полицейского по узкой мостовой он метнул на меня строгий взгляд и спросил:

– Это ваша собака?

Пес потерся о мое колено. Я остановился, погладил его по влажной черной голове, а затем заверив полицейского, что собака не моя, двинулся дальше.

Порядком отмахав, я вновь заметил ту собаку. Моя рука машинально потянулась к ее голове, но вовремя остановилась. Досадно. Она явно признала во мне друга и судя по всему намеревалась идти за мной. Только я решил отвести пса в общество собаководов, чтобы там по ошейнику установили владельца, как из-за угла налетел смерч и сорвал с меня шляпу.

Я не люблю рискованных цирковых номеров, но на эту собаку стоило посмотреть. Она прошмыгнула перед большим грузовиком, смахнув хвостом пыль с бампера, выскочила буквально из-под колес легковой машины, искусным маневром ушла от другой и оказалась на противоположной стороне улицы, где выхватила шляпу прямо из-под ног какого-то толстяка. Обратный переход хоть и не сопровождался скрежетом тормозов и руганью водителей, но был таким же впечатляющим. Через минуту она стояла передо мной, гордо подняв голову и виляя хвостом. Шляпа выглядела довольно грязной и мягко выражаясь влажной, но я решил не обижать пса и надел ее. Это решило исход дела. Я подозвал такси, посадил рядом с собой собаку и дал водителю адрес Ниро Вульфа.

– Где тебя черти носили? – брюзгливо спросил Вульф. – Мы собирались в шесть начать работать, а сейчас уже четверть седьмого.

Его глаза, наконец, оторвались от книги.

– Что это? – гробовым голосом произнес он, указывая на моего компаньона.

– Собака.

– Вижу. Немедленно убери ее! Я не расположен шутить.

– Сию минуту, сэр. Большую часть времени я могу держать ее у себя в комнате, но она, конечно, будет проходить по лестнице через холл, когда я буду выводить ее гулять. Зовут ее Ниро, что, как известно, означает черный. Но если вам не нравится, имя можно изменить. Например, Эбен или Джет или Черныш или…

– Вздор!

– Простите, сэр. Я ведь так одинок, особенно в те часы, которые вы проводите в оранжерее. У вас есть орхидеи, у Фрица – супы из морских черепах, у Теодора – его длиннохвостые попугаи. Так почему бы мне не завести собаку? Правда, кличку придется изменить, сейчас она зарегистрирована как Чемпион Ниро из Бантискута.

Я ожидал всего, но только не того, что произошло. Вульф покинул свое излюбленное кресло и склонился над псом с выражением, которое он никогда не дарил кому-нибудь из человеческих существ, включая меня.

– Это лабрадор, – изрек он.

– Да, сэр. Я считаю, что частный детектив без собаки – уже не детектив.

– У Лабрадора, – поучительно продолжал Вульф, – череп шире, чем у любой другой собаки, и мозг крупнее. Похищая это создание, ты учитывал, какие беспорядки повлечет оно в доме?

Я узнал кое-что новое об этом большом толстом гении: он бы не возражал против собаки, но только при условии, что ответственность за нее беру на себя я. Таким образом, он останется в стороне и при соответствующем настроении может брюзжать и проявлять недовольство – мною…

Я дал задний ход.

– Пожалуй, нет. Что ж, придется отказаться…

– Но я не хочу противоречить твоему желанию, – настаивал Вульф. – Лучше мириться с собакой в доме, чем с твоей кислой физиономией. Откуда пес?

Я сел за стол и описал все как можно более подробно. К концу повествования Вульф знал, что Ниро действительно мною похищен, но промолчал.

– Назовем его Джет, – произнес он после долгой паузы.

Я потянулся к телефону.

– Позвоню в общество собаководов, пускай забирают.

– Нет. Есть вариант получше. Позвони какому-нибудь приятелю в полицию, дай номер ошейника и попроси установить владельца. С ним и свяжешься напрямую.

Он тянул время. Могло случиться, что владелец мертв или сидит в тюрьме, или не хочет брать собаку обратно, и тогда Вульф сможет оставить ее себе. Не желая спорить, я позвонил знакомому сержанту и тот пообещал сообщить, когда что-нибудь узнает. Вошел Фриц и пригласил нас обедать.

Обед был как всегда восхитительным, однако события последующей пары часов оказались не столь приятны.

Мы с Вульфом сидели в кабинете над списками любителей орхидей, когда в десять тридцать раздался дверной звонок. Я прошел в холл, включил свет, и, заглянув в глазок, увидел знакомую фигуру инспектора Крамера.

Приотворив дверь, я вежливо осведомился:

– Ну, чего?

– Я хочу видеть Вульфа.

– Уже поздно. По какому поводу?

– По поводу собаки.

Ни один гость, особенно блюститель порядка, не может пройти в кабинет без предварительного позволения Вульфа. Но этот случай казался исключительным. Секунды две я раздумывал, потом широко распахнул дверь и сердечно пригласил:

– Заходите.

– …Выражаясь точнее, – сказал Крамер, во всем любивший ясность и определенность, – информацию я бы хотел получить от Гудвина.

– Зачем ты привел его сюда?! – вознегодовал Вульф.

За меня ответил Крамер:

– По моей просьбе. Я чувствую, что вы замешаны в этом деле, и хочу знать, при чем тут собака. Ну, Гудвин?

– Собака? – невинно переспросил я.

Губы инспектора сжались.

– Хорошо, объясню. Вы звонили в полицейский участок, дали номер и просили выяснить владельца собаки, когда сержант узнал, что владельцем был некий Филипп Кампф, убитый сегодня днем в доме 29 по Арбор-стрит. Он сообщил об этом нам, в бригаду по расследованию убийств. Стоявший на посту у дома полисмен доложил: пес ушел за человеком, заявившим, что не имеет на него никаких прав. После звонка из участка полисмену показали вашу фотокарточку, и он вас опознал. Сейчас он ждет в машине. Позвать?

– Нет. Спасибо, не настаиваю.

– Собака ушла за вами.

Я скромно потупил глаза.

– За мной ходят собаки, за мной ходят девушки, иногда за мной ходят даже ваши филеры. Что поделаешь…

– Не ломайте комедию. Собака принадлежит убитому, а вы увели ее с места преступления. Где она?

Тут вмешался Вульф. Его голос был спокоен, но тверд.

– Вы обвиняете мистера Гудвина совершенно беспочвенно. Он вовсе не «увел» пса. Рекомендую вам сменить тон.

Вульф проявляет снисходительность – чудеса, да и только!

– Я знаю одно, – упорно гнул свое Крамер. – Человек по имени Ричард Миган, проживающий в том доме, утверждает, что утром был у вас, и что вы отказались заниматься его делом. – Крамер поскреб подбородок. – Чуть ли не свидетель преступления признает, что обращался к вам!.. Дальше. Через полчаса после убийства на месте появляется Гудвин и похищает… Ну, хорошо, и собака уходит с ним. Собака, принадлежавшая жертве! На что это похоже? Кстати, где она?

Вульф вздохнул и покачал головой.

– В данном случае, – произнес он почти дружелюбно, – вы зря тратите свое время. Что касается мистера Мигана, сегодня утром он позвонил, чтобы договориться о встрече, и пришел в одиннадцать. Разговор у нас получился короткий. Он хотел выследить одного человека, но не успел назвать ни имени, ни каких-то подробностей, только упомянул жену, и я понял, что его трудности – семейного характера. Как вам известно, я не занимаюсь подобными делами. Мой отказ привел его в ярость, и он выскочил из дома, взяв с вешалки по ошибке плащ мистера Гудвина. Продолжай, Арчи.

Глаза Крамера переметнулись на меня, и я послушно повиновался.

– Я заметил подмену лишь днем – его плащ такого же цвета, только постарее. Звоня утром, Миган назвал адрес, вот я и пошел, а у дома увидел полицейскую машину и толпу. Тут подъехал Пурли Стеббинс, и я предпочел воздержаться от встречи. Погладил пса, который там ошивался, и отправился домой.

– Вы звали собаку?

– Нет. Я лишь на Девятой авеню заметил, что она идет за мной. Я не похищал и не крал ее. Иначе, скажите, зачем бы мне звонить в полицию и узнавать ее имя?

– Не знаю. Если в деле замешаны Вульф или вы, нельзя ни в чем быть уверенным. Где она?

– Наверху, в моей комнате.

– Приведите ее сюда.

Я встал, но тут меня резко окликнул Вульф:

– Арчи!

Я повернулся.

– Да, сэр?

– Что за спешка… – Он обратился к Крамеру. – Хотя собака на вид очень разумна, я сомневаюсь, что она может ответить на ваши вопросы. К тому же я не желаю, чтобы она резвилась в моем кабинете.

– Я тоже.

– Так зачем она здесь нужна?

– Я ее забираю. Нам нужно кое-что проверить.

Вульф поджал губы.

– Вряд ли это возможно. Мистер Гудвин, подобрав собаку без хозяина и, предположительно, без крова, взял на себя определенные обязанности и должен их выполнить. Ее придется держать у нас, пока мистер Гудвин не удостоверится в ее будущем благополучии. Разве не так, Арчи?

Будь мы одни, я бы, разумеется, высказался, однако присутствие Крамера меня стесняло.

– Совершенно верно, – согласился я.

– Вот видите, – с прискорбием обратился Вульф к инспектору, – собаке придется остаться у нас.

– Чепуха. Я забираю пса.

– Неужели? У вас есть предписание? Ордер на арест как важного свидетеля?

Крамер сначала открыл рот, потом закрыл, сплел пальцы перед собой и подался вперед.

– Послушайте. Кампф – человек, которого убили, – жил на Перри, неподалеку от Арбор-стрит. Он пришел в дом № 29, держа свою собаку на поводке, в 5.20 вечера. Дворник Олсен – он живет внизу – в то время смотрел в окно и видел, как десять минут спустя собака выбежала уже без поводка, а вслед за ней появился человек. Его имя – Виктор Таленто, адвокат, хозяин квартиры на втором этаже. Таленто утверждает, что направлялся на деловую встречу и, обнаружив в холле собаку, выгнал ее, приняв за бездомную. Таленто ушел, а собака осталась на улице.

Крамер расцепил пальцы и откинулся на спинку кресла.

– Еще через двадцать минут Олсен услышал, что кто-то выкрикивает его имя, и вышел в холл. Там были двое – живой и мертвый. Живой – это Росс Шеффи, художник, он снимает студию на пятом этаже. А мертвый – человек, пришедший туда с собакой. Его удавили поводком. Шеффи говорит, что обнаружил труп случайно, когда спускался по лестнице, и ничего больше знать не знает. Он оставался там, пока Олсен ходил звонить. Патрульная машина приехала в 5.58. Сержант Стеббинс – в 6.10. Гудвин – в 6.10. Исключительное совпадение, не правда ли?

Вульф хмыкнул.

Крамер продолжал:

– Поводок лежал у Кампфа в кармане плаща. В лаборатории установили, что Кампфа им и задушили. Все четверо квартиросъемщиков в то время находились у себя: Виктор Таленто, адвокат, второй этаж, Ричард Миган, ваш знакомый, третий этаж, Джером Аланд, актер ночного клуба, четвертый этаж, и Росс Шеффи, художник, пятый. Аланд утверждает, что спокойно спал, пока мы до него не достучались. Миган говорит, что ничего не слышал и ничего не знает.

Крамер вновь наклонился вперед.

– Так что же произошло? Кампф пришел к кому-то из этих четверых. Возможно, войдя в дом, он снял поводок с собаки и оставил ее в холле, хотя лично я в этом сомневаюсь. Скорее, собака присутствовала при убийстве. Нам следует отвести пса в дом и посмотреть, к какой двери он подойдет. Что мы сейчас и сделаем. В моей машине сидит проводник.

Крамер поднялся.

Вульф покачал головой.

– Вы упомянули, что мистер Кампф жил на Перри-стрит. Вместе с семьей?

– Нет. Он – холостяк, писатель, был неплохо обеспечен и мог позволить себе не искать заработка.

– Итак, собака осталась без хозяина. Она у тебя, Арчи?

– Да, сэр.

Я поднялся и направился к двери, однако Вульф остановил меня.

– Поднимись к себе в комнату, запри дверь и оставайся там, пока я тебя не позову. Иди!

Я вышел. Ничего другого не оставалось: мне еще рано уходить в отставку. Кроме того, Вульф поступал очень мудро, раз уж решил не отдавать собаку. Одно дело, если я физически остановлю Крамера, и совсем другое, если он будет ломиться в запертую дверь.

Тяжелый топот Крамера раздался в холле, и хлопнула наружная дверь.

Я крикнул:

– Все в порядке?

– Нет! – донесся в ответ звериный рык. – Подожди, пока я запру! Вот теперь все.

Когда я спустился, Вульф уже сидел в своем кресле за столом.

– Хорошенькое дельце! Назло мне притаскиваешь в дом собаку, и вот вам результат!

Я сел и спокойно произнес:

– Во-первых, кашу заварили вы. И вы же отрезали путь к отступлению, поругавшись с Крамером, когда узнали, что собака осталась без хозяина и, следовательно, ее можно не отдавать… А если завтра полиция явится за ней с предписанием?

Он обмяк в кресле и закрыл глаза.

– Исходя из информации Крамера, – изрек он, – дело не представляет особой трудности.

Я молчал.

– Если его быстро закончить, – размышлял он, – интерес к собаке у полиции пропадет. Значит простейший способ решить проблему – найти убийцу мистера Кампфа. Надо немедленно этим заняться. К счастью, у нас есть предлог – ты можешь пойти к Мигану обменяться плащами. Впрочем, тут я целиком полагаюсь на тебя.

– Польщен и покорно благодарен, – едко бросил я. – Клиента нет, денег нет. Ничего нет, кроме собаки с хорошо развитым черепом.

Отпустив такси на углу Арбор-стрит, я направился к дому № 29, держа плащ в руке. Дом был погружен во тьму, лишь сквозь занавески на втором этаже пробивался свет. Решив не заходить к Виктору Таленто, жившему на втором этаже, я прислонился к пожарному гидранту и стал ждать.

Не успел я пару раз сменить позу, как свет за занавесками погас и из подъезда вышел мужчина. Он искоса взглянул на меня и зашагал по улице.

Вряд ли кому-нибудь из обитателей дома позволят сегодня гулять по городу без присмотра. И точно. Едва мой знакомый отошел на тридцать шагов, как из подворотни напротив возникла фигура и направилась вслед за ним. Я неодобрительно покачал головой. Надо было выждать, по меньшей мере, еще шагов десять. Сол Пензер дал бы и двадцать, но Сол – самый лучший «хвост» в мире.

Пока я критически наблюдал за событиями, ко мне пришла одна мысль. Ведь Мигана могли задержать в полиции еще на час или на два, а может быть, он уже спит. Во всяком случае мне предоставляется возможность за что-то ухватиться. На следующем перекрестке я догнал своего подопечного и, не обращая внимания на филера, околачивающегося на противоположной стороне, спросил.

– Виктор Таленто?

– Никаких интервью, – сказал он, не замедляя шага.

– Спасибо за комплимент, – ответил я, – но я не из газеты. Меня зовут Арчи Гудвин, я работаю на Ниро Вульфа. Если вы на секунду остановитесь, я покажу вам свои документы.

– Меня не интересуют ваши документы.

– Ну, хорошо. Если, конечно, вы вышли подышать свежим воздухом, они вас не интересуют. В ином случае… Пожалуйста, не оборачивайтесь, полиция установила за вами слежку.

– Очень любопытно, – признал он, не меняя темпа. – Теперь вы выполнили свою норму добрых дел на сутки?

– Видите ли, именно сейчас добрые дела творит мистер Вульф: исключительно ради практики он расследует убийство. Я подумал, что моя помощь могла бы вызвать у вас взаимное теплое чувство. Если хотите сохранить в тайне цель прогулки, вам мог бы пригодиться совет специалиста.

Мы остановились под фонарем, и я вытащил бумажник.

– Разумеется, я понимал, что за мной могут следить, – произнес мистер Таленто, – и собирался принять меры предосторожности. Но, к сожалению, у меня нет опыта. На кого работает Вульф?

– Не знаю. Он говорит, что нуждается в практике.

В свете уличного фонаря я мог хорошенько разглядеть своего собеседника: на дюйм ниже меня, чуть постарше, и уже с наметившимся брюшком.

– У меня встреча, – сообщил Таленто.

Я ждал.

– Мне позвонила женщина, и мы договорились. Телефон, наверное, прослушивался.

– Сомневаюсь. Вряд ли до этого дошло.

– Будем надеяться. Женщина никак не связана с убийством, так же впрочем, как и я, но каждый, с кем я встречаюсь, автоматически включается в круг подозреваемых. Я не имею права ставить ее в затруднительное положение. И не уверен, что сумею избавиться от филера.

Я ухмыльнулся.

– И от меня.

– Как, вы тоже хотите следить за мной?

– Разумеется. Для практики.

Он не принял моей шутки.

– Вижу, вы заслужили свою репутацию, Гудвин. Зря потратите время. Эта женщина не имеет никакого отношения к преступлению. Но я сам виноват, назначив встречу в трех кварталах отсюда. Вероятно, вы желаете передать ей, что я не приду, так?

– Почему бы и нет, раз уж так близко. Если вы в благодарность заглянете потолковать к Ниро Вульфу. Вот что я имел в виду под взаимной признательностью.

Он задумался.

– Не сегодня.

– Тогда завтра в одиннадцать?

– Пожалуй.

– Отлично. – Я дал ему адрес. – Теперь посвятите меня в детали.

Таленто вытащил из кармана солидную пачку банкнот и сунул мне двадцатку.

– Раз вы действуете как мой агент, то имеете право на вознаграждение.

Я снова улыбнулся.

– Блестящая идея для адвоката. Увы, я оказываю вам услугу и взамен ожидаю услуги от вас. Так где встреча?

Он спрятал купюру.

– Пусть будет по-вашему. Женщину зовут Джуэль Джонс. Она ждет или будет ждать на углу Кристофер и Гроув-стрит. – Таленто взглянул на часы. – Мы должны встретиться в полночь. Среднего роста, изящная, темноволосая и темноглазая и очень хорошенькая. Расскажите, почему я не пришел, передайте, что завтра я ее найду.

– Ладно. Вы бы, пожалуй, прогулялись в другом направлении… И не оглядывайтесь.

В восемь минут первого на углу Гроув-стрит остановилось такси, и из него вышла женщина.

Я приблизился. Свет мог бы быть и поярче, но, кажется, она подходила под описание.

– Джонс? – Она вздрогнула, и я добавил: – От Виктора.

Она взглянула мне в лицо и немного испуганно спросила:

– Кто вы?

– Нет, сперва вы. Я ведь могу досчитать до десяти и уйти. Один, два, три…

– Мое имя Джуэль Джонс. Его – Виктор Таленто.

– Вот теперь правильно.

И я рассказал ей все, включая, конечно, полную версию моей встречи с Таленто, мое имя и положение. Она шевельнулась и опустила руку на мой локоть.

– Возьмите мне такси.

Я остался непоколебим.

– Непременно, сударыня. Мы едем к Ниро Вульфу.

– Мы? – Она убрала руку. – Вы с ума сошли!

– Спросите любого, и вряд ли с вами согласятся. Судите сами, вы с Таленто договариваетесь о встрече ночью, на углу, как будто опасаетесь, что вас увидят. Вероятно, причина тому очень веская. Признаю, что она может быть не связана с убийством Филиппа Кампфа, но ведь и отрицать этого нельзя. Итак, либо Вульф, либо милый сержант Стеббинс.

Глаза ее вспыхнули, словно острый кинжал, но затем подобрели, и в них засветилась нежность. Она снова взяла меня за локоть, на сей раз обеими руками.

– Предпочитаю иметь дело с вами, – прошептала Джуэль Джонс. – Отведите меня куда-нибудь.

И мы пошли, причем убрать руку она, естественно, забыла. На Седьмой авеню я поймал такси и сказал водителю адрес.

– Куда мы едем? – требовательно спросила мисс Джонс.

Я растолковал, что мы направляемся к Ниро Вульфу. Бедняжка не знала, что делать. Ругаться бессмысленно. Кричать? Я просто отвезу ее в полицию. Лучшим вариантом было бы соблазнить меня. И, если бы у нее было время для настоящей кампании – часа, скажем, три или четыре, – она определенно могла бы добиться успеха. Для этого у нее были все данные.

Но времени просто не хватило. Такси подкатило к тротуару, я вышел, подал ей руку и проводил к двери. Нам отворил Фриц.

– Мистер Вульф у себя? – спросил я.

– В кабинете.

Он одарил мисс Джонс взглядом, которым смотрел на всякую женщину, попадавшую в наш дом, смутно подозревая в каждой из них ведьму, способную подбить Вульфа к супружеству. Я попросил отвести ее в гостиную, повесил шляпу и плащ на вешалку и прошел в кабинет.

Вульф читал за столом. Свернувшись калачиком посреди комнаты, на лучшем в доме ковре, лежала собака. Она приветствовала меня, приподняв морду и усиленно стуча хвостом об пол. Вульф ограничился невнятным мычанием.

– У нас гость, – сообщил я ему. – Прежде чем представить ее…

– Ее? Но в том доме живут одни мужчины! Только ты мог выкопать там женщину.

– Что ж, если вам угодно, отпустим. Вот как она мне попалась. – И я рассказал все без лишних подробностей, но и не упуская ничего важного. – Я, конечно, мог бы побеседовать и сам, но это чересчур рискованно. За каких-то шесть минут поездки в такси она заставила почувствовать к ней… братское расположение.

– Ладно, давай ее сюда.

Я открыл дверь в гостиную и пригласил:

– Пожалуйста, мисс Джонс.

Она вошла и, проходя мимо, одарила меня грустной улыбкой, которая разбила бы мое сердце, если бы не одно обстоятельство: пес внезапно вскочил на ноги и с явной радостью бросился к ней, размахивая хвостом как пропеллером.

– В самом деле… – заметил Вульф. – Здравствуйте, мисс Джонс. Я – Ниро Вульф, как зовут собаку?

Надо отдать ей должное. Присутствие пса явилось для нее полной неожиданностью, но без всяких признаков волнения она потрепала его по загривку и уселась в красное кресло.

– Забавный вопрос, – сказала она. – Спрашиваете меня, как зовут вашу собаку?

– Фе, – Вульф был разочарован. – Из того, что сообщил мне мистер Гудвин, я полагал, что вы займете следующую позицию: заявите, что причиной вашей встречи с мистером Таленто является личное дело и что вы либо совсем не знали Кампфа, либо знали только понаслышке. Поведение собаки это исключило. Пес, как видно узнал вас, а ведь он принадлежал покойному. Значит, и вам был знаком мистер Кампф. Если вы попытаетесь отрицать это, мистер Гудвин и другие опытные люди начнут копаться в вашем прошлом и настоящем, а это, согласитесь, в высшей степени нежелательно… Как зовут собаку?

Она пристально посмотрела на меня, я ответил ей тем же. Здесь, при ярком свете, я удивился сдержанности Таленто, назвавшего ее просто «очень хорошенькой». Причем надо учесть, что думала она сейчас вовсе не о своей внешности.

Колебания длились несколько секунд.

– Черныш.

Собака у ее ног вскинула голову и завиляла хвостом.

– О, боже… – пробормотал Вульф. – Неужели нельзя было придумать ничего пооригинальнее?

– Другого имени я не знаю.

– Вас зовут Джуэль Джонс?

– Да. Вообще я пою в ночном клубе, но сейчас не работаю. – Она сделала очень милый жест, но, обращенный к Вульфу, он пропал зря. – Поверьте, мистер Вульф, об убийстве мне ничего не известно, иначе я с радостью бы все рассказала.

– Мистера Кампфа вы знали интимно? – сухо спросил Вульф.

– Да, – она улыбнулась. – Некоторое время. Кроме последних двух месяцев.

– Поссорились?

– О, нет. Просто перестала с ним встречаться. У меня появились другие… интересы.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Около двух недель назад, в клубе.

– Кто, по-вашему, мог его убить?

– Понятия не имею.

Вульф откинулся на спинку кресла.

– С мистером Таленто вы близко знакомы?

– Нет, если вы имеете в виду. Конечно, мы были друзьями. Я раньше жила там, на третьем этаже.

– Долго?

– Около года. Я съехала… минутку… три месяца назад. У меня маленькая квартирка на Сорок девятой.

– В таком случае вы знаете остальных – мистера Мигана, мистера Шеффи, мистера Аланда?

– Я знаю Росса Шеффи и Джерри Аланда, но не Мигана. Кто это?

– Он живет на третьем этаже.

Она кивнула.

– А, мои бывшие владения. Надеюсь, он укрепил тот вечно шатающийся стол. Вот одна из причин, почему я съехала, – не люблю меблированных комнат. А вы?

Вульф поморщился.

– В принципе тоже. Итак, насколько я понимаю, теперь у вас собственная мебель. Помощь мистера Кампфа?

Мисс Джонс рассмеялась, в глазах ее запрыгали искорки.

– Я вижу, вы плохо знаете Фила.

– Мистера Шеффи? Мистера Аланда?

– Нет и нет. – Она продолжала очень искренне. – Послушайте, мистер Вульф. Это подарок одного хорошего друга. Мистер Гудвин сообщил мне, что вас интересует убийство, а не копание в куче грязного белья, так давайте оставим мебель в покое.

Вульф не стал настаивать.

– Ваше свидание с мистером Таленто… С какой целью?

Она кивнула.

– Я думала об этом, то есть думала, что ответить на такой вопрос. Я позвонила ему, услышав по радио об убийстве Фила.

– Зачем такая таинственность… перекресток?

Мисс Джонс рассмеялась.

– Ну, мистер Вульф… Вы ведь спрашивали о мебели? Так зачем, чтобы меня видели с Виком Таленто?

Вульф продержал ее до двух: он не уличил ее и не загнал в угол. На Арбор-стрит она не была два месяца. Давно не встречалась с Шеффи, Аландом, Таленто, не говоря уже о Мигане, которого вообще не знала. Она даже предположить не могла, кто убил Кампфа. Единственно, что могло заинтересовать Вульфа, – сообщение, что не осталось ни одного человека, способного предъявить права на Черныша. О наследниках Джуэль ничего не слышала.

Когда она встала с кресла, собака тоже поднялась. Я проводил мисс Джонс, усадил ее в такси и вернулся.

– Где Черныш? – поинтересовался я.

– Внизу у Фрица. Он будет спать там. Ты его не любишь.

– Это неправда, но как вам будет угодно. Теперь уж вы не сможете винить меня. Так или иначе, завтра его все равно заберет полиция.

– Они не придут.

– Ставлю двадцать против одного, что они будут здесь еще до полудня.

Вульф кивнул.

– Приблизительно так рассуждал и я, поэтому, пока тебя не было, я позвонил Крамеру, и мы с ним заключили договор. В девять утра ты вместе с собакой должен быть на Арбор-стрит, к полудню привезешь собаку обратно. Полиция обязуется не трогать ее в течение следующих суток. В том доме ты сможешь найти кого-нибудь более разговорчивого, чем обворожительная Джуэль Джонс.

Было прекрасное солнечное утро. Я не захватил с собой плащ Мигана: на сей раз никакого предлога не требовалось, да и вряд ли бы мне представилась возможность обменяться.

Блюстители порядка уже ждали. Я сказал проводнику – коренастому средних лет мужчине в штатском, – что пса зовут Черныш, и предупредил передавая поводок:

– Если он вас укусит, пеняйте на себя.

– Не укусит. Так, Черныш? – Проводник похлопал собаку и начал с ней знакомиться.

Зычный рев потряс мои барабанные перепонки. Вмешался сержант Пурли Стеббинс:

– Ему следовало укусить тебя, когда ты его крал.

Я повернулся. Пурли был на полдюйма выше и на два дюйма шире меня.

– Ты все перепутал, – заметил я. – Укусы мне, наносят только женщины. Зато интересно, какая муха кусает тебя то и дело.

Мы продолжали обмен любезностями, а проводник – его звали Ларкин – устанавливал дружеские отношения с Чернышом. Скоро он объявил, что можно приступать.

Пурли разъяснил обстановку.

– Судя по всему, вот как это происходило. Зайдя в дом, Кампер снял с собаки поводок и держал его в руке, подходя к двери одной из квартир. Хозяин впустил его, а потом схватил сзади и придушил поводком, который сунул затем в карман плаща. Собака была уже на улице, когда тело вытащили в холл. Это Таленто прогнал ее.

– В таком случае, – заметил Ларкин, – он невиновен.

– Нет, подозрения с него снять нельзя. Таленто мог убить Кампфа, вынести тело и, выходя, прогнать собаку на улицу. Может ли собака при таких обстоятельствах вести себя спокойно?

– Вообще да. Это зависит от ее близости с хозяином. Да и крови не было. Вы зайдете первым?

– Вперед, Гудвин.

Пурли направился к двери, но я возразил:

– Я останусь с собакой.

Стеббинс был явно недоволен.

– Тогда держись позади Ларкина.

Однако мне не нравилось наблюдать из-за спины. И я зашел в вестибюль вместе с Пурли. Через минуту там появился Ларкин с собакой. Сделав два шага, Ларкин остановился, собака тоже. Никто не произносил ни слова, Черныш оглянулся на Ларкина. Тот снял ошейник и чуть подтолкнул пса, чтобы показать ему: он свободен. Черныш подошел ко мне и, задрав голову, дружелюбно завилял хвостом.

– Ерунда, – с отвращением скривился Пурли.

– Знаете, – произнес Ларкин, – я и не рассчитывал, что он покажет нам, куда вчера пошел Кампер. В лучшем случае можно было надеяться, что он подойдет к лестнице, где лежало тело и, может быть, поднимется на площадку, откуда вынесли убитого. Гудвин, подведите пса к лестнице.

Я подчинился. Он шел охотно, но явно не выказывал особого интереса к этому месту.

– Прекрасно, – съязвил Пурли. – Просто прекрасно. Что ж, продолжайте.

Ларкин надел на собаку ошейник с поводком, провел Черныша через холл и позвонил в дверь. Через мгновение дверь открылась, и появился Виктор Таленто.

– Привет, Черныш, – сказал он и нагнулся к собаке.

– Я же предупреждал вас – ни слова! – взревел Стеббинс.

Таленто выпрямился.

– Простите, забыл. – В его голосе звучало искреннее сожаление. – Хотите еще раз?

– Нет. Это все.

Таленто шагнул назад и закрыл дверь.

– Вы должны понять, – втолковывал Ларкин сержанту. – Лабрадор не вцепится в горло врагу, не такая это собака. Самое большее, что мы можем ожидать – это недружелюбное поведение или, скажем, рычание.

– Стоит продолжать? – спросил Пурли.

– Непременно. Идите лучше вы первым.

Пурли стал подниматься по лестнице, я за ним. Площадка была узкой и не слишком ярко освещенной. Ларкин постучал. Через десять секунд раздались шаги, и на пороге появилась личность, два дня назад изгнанная из дома Вульфа и забравшая мои плащ.

– Это сержант Ларкин, мистер Миган, – представил Пурли. – Взгляните на собаку. Вы видели ее когда-нибудь? Погладьте ее.

Миган фыркнул.

– Сами гладьте.

– Вы видели ее прежде?

– Нет.

– Ну, хорошо, спасибо. Идем, Ларкин.

Дверь хлопнула громко и резко.

– Ну? – бросил Пурли через плечо.

– Собаке он не нравится, – ответил Ларкин. – Правда, на свете много людей, которых собаки недолюбливают.

На следующем этаже все повторилось. Мы отошли в сторону, а проводник постучал в дверь. Никто не открывал. Он постучал снова, и вскоре дверь чуть-чуть приоткрылась. Скрипучий голос произнес:

– Вы с собакой.

– Да, – подтвердил Ларкин.

– Сержант здесь?

– Здесь, – отозвался Стеббинс.

– Я же говорил, собака меня не любит. Однажды у Фила Кампфа… Словом, она на меня обиделась. Вы что, издеваетесь?