Текст книги "Игра в пятнашки (сборник)"

Глава десятая

Я немного разозлился на Натаниэля Паркера. Договорились же, что он и миссис Яффе прибудут минут на пятнадцать – двадцать пораньше для закрытого совещания нашей фракции, а вместо этого они явились последними, опоздав на десять минут. Судя по их поведению, они и ужинали вместе, что, конечно, законом не возбраняется. И похоже, Паркер полагал, будто вечернее совещание не имеет особой важности, потому как распоряжаться все равно будет Вульф.

Однако их задержка осложнила мне жизнь. От Вульфа помощи ожидать не приходилось: он имеет обыкновение прятаться на кухне, пока все не соберутся. А к тому времени, как Паркер и Сара Яффе соизволили явиться, атмосфера несколько накалилась. Участники софтдаунского квинтета, прибывшие по отдельности, немедленно сбились в кучку в углу за диваном и шушукались там.

Когда я представил им Эрика Хэя и его адвоката Ирби, никаких рукопожатий не последовало – хотя бы потому, что софтдаунская группировка пришла в сильное изумление. Объяснять присутствие Ирби и Хэя я не стал, да у меня и не спрашивали объяснений.

Я предложил присутствующим напитки, но освежиться никто не захотел. Один только явившийся позже Энди Фомос после процедуры знакомства смешал себе стакан белого вина с содовой и встал в сторонке, потягивая коктейль и мрачно поглядывая по сторонам, словно бы решал, чью же шею сломать первой. Из всех имеющихся в наличии он не сдюжил бы, пожалуй, только с моей, да еще, быть может, с шеей Хэя.

Что до меня, то, исполняя данное Вульфу обещание, я снарядился к встрече, упрятав в карман пиджака короткую, но увесистую резиновую дубинку и пристроив на бедре короткоствольный «фаргер»[13]13
  Еще одна вымышленная марка оружия. – Перев.


[Закрыть]. Мне представлялось маловероятным, чтобы ведомое Вульфом собрание вышло из-под его контроля, но, случись такое, трудно было бы сказать, кто за что возьмется, а мне и без того уже поцарапали туфлю.

Когда Фриц привел в кабинет Паркера и Сару Яффе, она остановилась в дверях и осмотрелась. Я впервые увидел ее при искусственном свете и нашел весьма привлекательной с порозовевшим лицом, в белом летнем платье, белых сандалиях и с маленькой белой сумочкой, болтающейся на руке.

Перри Хелмар окликнул Сару и направился в ее сторону, но я преградил ему путь и сам подошел к ней и Паркеру, вслед за чем потребовал внимания и объявил их имена.

Естественно, никто из пришедших прежде не видел Паркера, а Ирби и Хэй еще не знали и Сару Яффе. Хэй поцеловал ей руку. Виоле Дьюди такого внимания он не оказывал. Судя по тому, как Сара восприняла его жест, ничего против она не имела, а я признал, что выглядит он поприличнее, нежели днем, – причесанный, побритый, в чистом белом костюме и туфлях.

Я отвел Перри Хелмару красное кожаное кресло, рассадил всех прочих, как было задумано, подошел к столу Вульфа и нажал на кнопку, дав один длинный и два коротких звонка.

Вульф прошествовал в кабинет. Из-за столпотворения ему пришлось повернуть направо и пробраться к своему креслу вдоль стены. Садиться он не стал и обратился ко мне:

– Арчи?

Я назвал четверых, с которыми он еще не встречался:

– Мисс Виола Дьюди, бывший помощник президента, а ныне помощник секретаря корпорации «Софтдаун». Джей Л. Брукер, президент. Бернард Квест, отдал этому бизнесу шестьдесят два года, из них тридцать четыре – на посту руководителя отдела сбыта и двадцать девять – вице-президента. Оливер Питкин, секретарь и казначей корпорации.

Вульф склонил голову на добрые полдюйма, что для него было равносильно почтительному поклону, и уселся. Не успел он как следует устроиться в кресле – в его исполнении процесс это небыстрый, непростой и трудоемкий, – как заговорил Перри Хелмар.

– У меня подготовлено заявление, – провозгласил он, – которое я хотел бы зачитать.

Квадратная челюсть адвоката выдалась вперед, обнаруживая решимость до конца исполнить долг. В руке он держал лист бумаги.

– Длинное? – поинтересовался Вульф.

– Минуты на три-четыре.

– Зачитывайте.

Хелмар нацепил очки в металлической оправе, поднял бумагу и завел волынку:

Заявление от двадцать шестого июня тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Я, нижеподписавшийся Перри Хелмар, от своего лица и от лица своих коллег, оспариваю правомерность участия частного детектива Ниро Вульфа в любых прениях, касающихся дел покойной Присциллы Идз, равно как и любых имеющих к ней отношение вопросов, включая и ее смерть. Я оспариваю право вышеозначенного Ниро Вульфа на том основании, что, утаив от меня двадцать третьего июня тысяча девятьсот пятьдесят второго года присутствие в его доме упомянутой Присциллы Идз, этим грубым и предумышленным обманом он подверг опасности ее жизнь и в значительной степени способствовал ее насильственной смерти. Все подробности его недостойного поведения указаны мною в заявлении окружному прокурору, копия которого прилагается в обоснование данного заявления. Я утверждаю, что вышеозначенный Ниро Вульф не способен и не достоин участвовать в каком бы то ни было обсуждении вопросов, касающихся Присциллы Идз.

От своего лица и от лица своих коллег, Бернарда Квеста, Джея Л. Брукера, Оливера Питкина и Виолы Дьюди, заявляю, что все мы осуждаем вышеозначенного Ниро Вульфа за его подстрекательство, подтолкнувшее миссис Сару Яффе к предъявлению необоснованных претензий в отношении всех нас. Мы заявляем также, что упомянутое подстрекательство носит умышленный характер и что угроза судебного иска от имени миссис Яффе является неоправданной, ничем не мотивированной и достойной порицания попыткой шантажа. Тот факт, что от лица миссис Яффе действует адвокат Натаниэль Паркер, в прошлом не раз представлявший интересы Ниро Вульфа, мы расцениваем как важное тому подтверждение и требуем права провести конфиденциальную беседу с миссис Яффе, прежде чем вступать в какие-либо прения с адвокатом Паркером и в особенности с Ниро Вульфом.

Хелмар опустил бумагу.

– Это совместное требование, – заявил он вызывающе.

– Хочу заметить… – начал было Нат Паркер, но Вульф жестом остановил его.

– Если позволите, мистер Хелмар. Ваше право на конфиденциальную беседу с миссис Яффе не подлежит сомнению. Равно как и право мистера Паркера – а также мое – советовать ей общаться с вами исключительно в нашем присутствии. Единственный вопрос заключается в том, что́ она сама думает об этом. Миссис Яффе, вы… нет. Спросите ее вы.

Хелмар повернулся налево. Он, как уже говорилось, сидел в красном кожаном кресле, а четверо его сподвижников из «Софтдауна» занимали кресла, расставленные дугой, выгнутой от него в направлении моего стола. Сара Яффе располагалась на диване. Рядом в кресле сидел Эрик Хэй, а за ним два адвоката, Ирби и Паркер. Энди Фомос, державшийся особняком, устроился за книжным шкафом.

Хелмар обратился к миссис Яффе:

– Ты не стала разговаривать со мной по телефону, Сара. Ты знаешь меня всю свою жизнь. Я носил тебя на руках, когда ты была маленькой. Разве я делал когда-нибудь что-нибудь непорядочное или дурное?

– Да, – ответила Сара. Она произнесла это с неожиданным для нее самой нажимом, поэтому ответ прозвучал чуточку запальчиво, но вполне внятно.

Хелмар окаменел, глаза его округлились.

– Что? Ты сказала «да»?

– Да, сказала. Вы дурно и непорядочно вели себя с Прис. Вы не любили и не понимали ее. Вы делали только хуже. – Она чуть вздернула подбородок. – Я хочу сказать вот что. Ни мистер Вульф, ни мистер Паркер ни к чему меня не принуждали. Я делаю то, чего хочу сама, и захотела я этого благодаря мистеру Арчи Гудвину. Разговор со мной не принесет вам никакой пользы, мистер Хелмар, и другим тоже, так что забудьте об этом.

– Но, Сара, ты не понимаешь!

– Думаю, понимаю. А если даже и нет?

– Оставь, Перри, – раздраженно произнесла Виола Дьюди. – Она безнадежна.

– Еще у кого-нибудь есть заявление для оглашения? – спросил Вульф.

Паркер вставил:

– Я советую мистеру Хелмару не разбрасываться копиями своего лживого заявления. Оно явственно клеветническое, как он наверняка и сам знает.

Вульф кивнул:

– Он расстроен и не до конца отдает себе отчет в своих действиях. – Он обвел присутствующих взглядом. – Я мог бы ответить на обвинения мистера Хелмара в мой адрес, но это займет время, а нам пора приступать к делу. Перво-наперво я разъясню один пункт, а именно мой статус в данном деле. Меня наняли для расследования убийства Присциллы Идз, и это мой единственный интерес.

– Наняла Сара Яффе? – спросил Хелмар.

– Нет. Личность моего клиента вас не касается. По моему мнению, как акционер корпорации, миссис Яффе имеет все основания предъявить вам иск. Однако в конечном счете оценивать его правомерность буду не я и не вы, но суд. Мне представляется вполне уместным представить данное дело на рассмотрение суда, что и произойдет завтра утром, если только события этого вечера не исключат подобной необходимости.

– И какие же события могут исключить необходимость? – подал голос Оливер Питкин.

Очевидно, он так и не пошел на поправку, поскольку продолжал хлюпать носом.

– Их таких несколько. Например, разоблачение мною личности убийцы.

Вульф с ленцой обвел взглядом собравшихся, а они, в свою очередь, уставились на него. Он все смотрел и смотрел на них, но никто не шелохнулся и не заговорил.

– Хотя, должен признаться, столь благополучного исхода я не ожидаю. Другим событием может оказаться исключение всех вас пятерых – после расследования – из числа подозреваемых в убийстве. Это сделало бы ненужным иск миссис Яффе, который вызван предположением, что кто-то из вас – одно или несколько лиц – к нему причастен, и призван помешать извлечению выгоды из преступного деяния. Мы как раз и собрались здесь, чтобы провести расследование.

– Мы собрались, – возразил Хелмар, – чтобы выслушать объяснения – ваши и советника Паркера – по поводу этого возмутительного иска!

Вульф пригвоздил его взглядом:

– Так вы явились лишь за этим?

– Естественно!

– Тогда убирайтесь. – Он махнул рукой. – Убирайтесь! Вы мне надоели!

Они не двинулись, только завертели головами, обмениваясь взглядами.

– Прежде чем вы уйдете, – продолжил Вульф, – я должен сообщить вам кое-что. Насколько мне известно, теперь вы – вы, мистер Хелмар, – оспариваете подлинность документа, подписанного Присциллой Идз, тогда Присциллой Хэй, и передающего мужу этой леди право на половину ее собственности. Именно потому здесь находится мистер Ирби и его клиент, мистер Хэй, прибывший в Нью-Йорк. – Он сосредоточил взгляд на Хелмаре: – Вы обвиняете меня в обмане, сэр? А я обвиняю вас в бесстыдной лжи и попытке совершить мошенничество. В этой самой комнате в понедельник вечером мисс Идз твердо заявила мистеру Гудвину и мне, что подписала документ. И вы, конечно же, знали…

– Браво!

Эрик Хэй вскочил с кресла и извлек из кармана конверт.

– Вот вам правда, джентльмены! – Он помахал конвертом. – Вот она! Вот она!

Может, судя по наружности, он и не всосал латиноамериканской безудержности с молоком матери, но, несомненно, заразился ею и даже заразил кое-кого из присутствующих. Энди Фомос так и подпрыгнул, бросился через комнату и, встав перед софтдаунской кликой, загромыхал:

– И прежде чем уйдете, вы выслушаете и меня! Она собиралась назначить мою жену директором! А теперь они обе мертвы! Как вы можете восстановить справедливость? Назначьте меня директором и платите столько же, сколько она собиралась платить моей жене!

Он потряс кулаком, и я тут же вскочил, но он уже трансформировал кулак в указующий перст, которым ткнул в Виолу Дьюди:

– Зачем вы приходили на прошлой неделе секретничать с моей женой? – Затем его палец нацелился на Брукера. – А вы для чего притащились разговаривать с ней? Попросить ее стать директором? А? Тогда можете и меня попросить! Нет никаких…

– Арчи! – выкрикнул Вульф.

Я и без того уже проталкивался к Энди. Вслед за Хэем и Фомосом со своих мест повскакивали остальные, тут же создав толкучку, хотя и без особых волнений.

Я отконвоировал Фомоса назад в его угол, не встретив особого отпора, и по возвращении обратился к софтдаунцам:

– Так вы уходите или нет? Если да, выход там. Если же нет, то наверняка не прочь освежиться. Что будете пить?

– Мне бурбон с водой, – тут же откликнулась Виола Дьюди.

Вульф вызвал звонком Фрица, и тот пришел на подмогу, да еще Эрик Хэй предложил свои услуги. Во время приготовления напитков произошли кое-какие подвижки, а по завершении я заметил, что Хэй переместился на диван к Саре.

Единственным потребителем вина оказался Фомос. Вульф, конечно же, пил пиво. Сам я довольствовался стаканом воды – я не прочь пропустить чего-нибудь покрепче в нерабочее время, но теперь мне было не до того. Если я чего-то не успевал занести в блокнот, то делал зарубку в памяти, а с подобной компанией приходилось держать ухо востро.

Уйти деятелям из «Софтдауна» более не предлагали. Когда все подкрепились, Хелмар вновь выпятил челюсть и завел:

– Относительно подлинности этого…

Вульф оборвал его.

– Нет, сэр, – твердо заявил он. – Ваше представление о цели данного собрания, как и представление мистера Хэя и мистера Фомоса, при всей их несхожести неверны в корне. Оно созвано для того, чтобы я попытался выяснить, причастен ли кто-нибудь из вас к убийству Присциллы Идз. Если я решу, что к нему никто не причастен, миссис Яффе откажется от иска. В противном случае – даже если останется малая вероятность этого – иск будет предъявлен.

– Просто фантастика, – снова возмутился Хелмар. – Мы, значит, исполним роль обвиняемых в убийстве, а вы – судьи и жюри присяжных?

– Нет, все не так, как вы это подаете. Я не могу судить и карать. У меня нет электрического стула наготове. Но если миссис Яффе потребует судебного запрета, а вы оспорите иск, вероятность того, что один из вас или несколько причастны к убийству, станет главным предметом судебного разбирательства. Вряд ли подобная процедура доставит вам удовольствие. Между тем вам вполне по силам ее избежать, обсудив дело в частном порядке прямо сейчас. Хотите попытаться? Если да, то нам лучше начать. Уже десять часов.

Они переглянулись.

– Что вы подразумеваете под расследованием? – спросила Виола Дьюди. – Мы снова подвергнемся допросу обо всем, что взбредет вам в голову, как в полиции? Каждый из нас уже провел немало часов с полицейскими.

Вульф покачал головой:

– На это потребовалось бы несколько дней. Я ограничусь лишь некоторыми вопросами. Например, спрошу вас о секретном разговоре, который, по словам мистера Фомоса, имел место на прошлой неделе между вами и его женой. Я предпочитаю другой метод. Предлагаю каждому из вас объясниться. С вами основательно поработала полиция, поэтому все относящиеся к делу факты и соображения должны быть свежи в вашей памяти. Давайте сделаем так: я говорю вам, мисс Дьюди, что имеется подозрение, будто вы некоторым образом причастны к убийству Присциллы Идз и Маргарет Фомос, а возможно, даже сами совершили эти преступления. Что вы можете сказать в свое оправдание? У вас полчаса. Итак?

– Это коварная и опасная уловка, Виола, – предупредил ее Хелмар.

– Насколько опасная для невиновного? – возразил Вульф.

Мисс Дьюди хлебнула бурбона с водой, половина которого уже убыла. При этом по ее сухой шее словно пробежала рябь. Она опять даже не подумала воспользоваться губной помадой.

– Пожалуй, я рискну, – произнесла она своим звонким и приятным голосом, – хотя сомневаюсь, что мне понадобится полчаса. Вряд ли вам известно, мистер Вульф, что в моем случае мотив был гораздо менее весомым, нежели у всех остальных. Да, действительно, я получу крупный пакет акций, как и они, но им ничего не стоит забаллотировать и вышвырнуть меня, если это сочтут необходимым. В то время как, будь Присцилла жива, я вскоре стала бы действующей главой корпорации, располагающей всей полнотой власти. Это ведь относится к делу?

Вульф кивнул:

– Мистер Гудвин сообщил мне об этом. Кроме того, мисс Идз поделилась с миссис Яффе своим намерением провести вас в президенты. Вы знали, что и миссис Фомос должна была занять место в правлении?

– Да. Присцилла хотела, чтобы корпорацией руководили женщины. Требовалось подобрать пять кандидатов в директора. Кроме меня в этой роли ей виделись она сама и Сара Яффе – это трое. Мисс Дрешер, возглавляющая фабрику, стала бы четвертой. Недоставало еще одной. А Маргарет верой и правдой служила Присцилле уже не первый год. Вот мы и решили, что вреда от этого не будет, получится очень даже мило.

– И это была единственная причина?

– Да. Не скажу, что пришла в восторг от подобной затеи. На совете директоров обсуждаются важные вопросы, производственные секреты и планы корпорации. Посещая его, Маргарет, естественно, знала бы все. Присцилла полностью ей доверяла, и у меня не было причин сомневаться в Маргарет, но мне хотелось узнать побольше о ее отношениях с мужем. Даже самые осмотрительные женщины нередко все выбалтывают своим мужьям. Потому-то я однажды вечером на прошлой неделе и навестила Маргарет дома, чтобы познакомиться с ее мужем, поговорить с ними обоими и узнать, насколько они близки. Не было никаких секретов…

– Нет!

Энди снова вырвался на свободу. Он ринулся вперед в бешенстве, выкрикивая что-то на ходу. Я преградил ему путь. Фомос решил смести меня с дороги. Мне оставалось либо отступить в сторонку, чтобы не оказаться растоптанным, либо применить силу. Я избрал второй вариант, но неверно оценил инерцию и вес верзилы. Выкрутив ему руку и двинув коленом, я не просто оттолкнул его, но повалил на пол, да так, что он еще и перевернулся. Когда здоровяк вскочил и снова двинулся на меня, я уже поставил между нами стул и продемонстрировал ему дубинку.

– Не спеши, приятель, – сказал я. – Не хочется разбивать о тебя костяшки пальцев, но, боюсь, тебе пора вздремнуть. Сядь и сиди, а не то будет плохо. – Продолжая держать буяна в поле зрения, я спросил у Вульфа: – Хотите, чтобы он повторил урок?

– Не сейчас. Потом посмотрим. Продолжайте, мисс Дьюди.

Та подождала, пока Фомос не вернется на место, и заговорила снова:

– Мой визит к Маргарет Фомос и разговор с ней не имели иной цели, кроме указанной. Я рассуждала о мотиве. Мне продолжать?

– Выскажите все, что сочтете нужным.

– Боюсь, это может создать неправильное впечатление, но я все же попытаюсь. Я вовсе не желаю бросить тень на кого-то из моих деловых партнеров, но факты есть факты. Хотя Присцилла и не питала лично ко мне теплых чувств, она доверяла моему интеллекту и опыту. Кроме того, она считала, что женщины должны занимать больше руководящих постов во всех областях. Вдобавок, когда около восемнадцати месяцев назад она решила проявить интерес к делам «Софтдауна» и во всем разобраться, ее возмутило, что мужчины – особенно четверо присутствующих здесь – при всем видимом подобострастии не скрывают…

Двое из упомянутых зашумели. Она умолкла. Вульф метнул суровый взгляд в сторону роптавших, заткнув им рты.

– …Не скрывают сомнений относительно ее способности постичь все тайны производства и продажи полотенец. Если я и разделяла сомнения коллег, то мне хватало сообразительности их не выказывать, и Присцилла была за это признательна. Она все чаще и чаще обращалась ко мне, и только ко мне, за советом. В результате у меня появились все основания ожидать, что ее вступление в права собственности и приход к власти сулят мне крупные выгоды. А вот чего ожидали эти четверо мужчин, они расскажут вам сами.

Она скривила рот, что-то обдумывая.

– Я могла бы добавить еще вот что. В тысяча девятьсот сорок первом, когда мистер Идз был жив, а я занимала пост помощника президента, мое жалованье составляло сорок тысяч долларов. В прошлом, тысяча девятьсот пятьдесят первом году, при мистере Хелмаре, заправляющем всем на правах попечителя собственности, оно не превышало восемнадцати тысяч. Присцилла обещала, что для начала положит мне как президенту жалованье в пятьдесят тысяч. Мистер Брукер сейчас получает шестьдесят пять.

Вульф хмыкнул, немного брюзгливо, как мне показалось. Вероятно, босса покоробило, что простой фабрикант полотенец огребает в полтора раза больше его. Потом он спросил:

– Эти джентльмены знали, что мисс Идз собирается поставить вас во главе фирмы?

– Я предпочла бы оставить ответ за ними. Если только… Позволено мне будет вмешаться, если они станут все отрицать?

– Да. Продолжайте, мисс Дьюди.

– Так… Что касается возможности совершить преступление… Насколько я понимаю, согласно основной версии, оба убийства совершены одним лицом, причем Маргарет Фомос погибла после половины одиннадцатого, а Присцилла – до двух часов. В течение этих трех с половиной часов…

– С вашего позволения, – вмешался Вульф, – на это мы не будем тратить время.

– Нет? – Брови ее удивленно взлетели.

– Нет. Если у кого-то из вас имеется неопровержимое алиби и оно было проверено полицией, он может позволить себе послать меня к черту и, несомненно, так и поступит. Вместе с тем наличие алиби ни в чем меня не убедит. Вспомните, как действовал убийца. Миссис Фомос подстерегли на улице ночью, заволокли или затолкали в вестибюль, задушили и похитили ее сумочку, в которой лежали ключи. Один из них позволил убийце проникнуть в квартиру мисс Идз, дождаться прихода хозяйки, ударить ее и задушить. Глядя на вас, мисс Дьюди, я нахожу крайне сомнительным, чтобы вы могли сами проделать все это, однако вполне допускаю, что вы организовали оба убийства. Сколько бы вам пришлось за них заплатить? Десять тысяч? Двадцать? Нет, я оставлю ваше алиби или же отсутствие такового полиции. – Он хмуро на нее посмотрел. – Как видите, мы крайне ограничены. Выявить мотив особого труда не составляет – он сам о себе трубит. Орудие преступления тоже известно – кусок веревки длиной два фута. И алиби нам ничего не дает, поскольку убийства могли быть заказными. Когда ставки в игре так высоки, вполне можно задумать и оплатить убийство. Так что же мне, брать вас измором или расставлять ловушки? Мне только и остается, что побуждать вас высказаться – вдруг что-то всплывет? Как у мистера Хелмара и мистера Брукера складываются отношения с мисс О’Нил?

Вопрос этот вызвал некоторое волнение. Брукер, до того сидевший в несколько расслабленной позе, резко выпрямился. Питкин издал что-то вроде смешка, однако тут же осекся. Хелмар открыл было рот, но потом закрыл и стиснул зубы.

Мисс Дьюди и бровью не повела.

– Я вправду не знаю, – отозвалась она. – Конечно же, это сыграло свою роль… По крайней мере, в какой-то момент.

– Вы сказали в присутствии мистера Гудвина, что, встань у руля мисс Идз, мисс О’Нил тут же потеряла бы работу.

– Я так сказала? Что ж, теперь не потеряет.

– Еще вы сказали, что она стравливала мистера Хелмара и мистера Брукера. Есть тут какая-то связь с убийством мисс Идз?

– Никакой, насколько я знаю.

– Нет, так не пойдет, – решительно отреагировал Вульф. – Мистер Гудвин объявил всем вам, что прибыл для расследования убийства, и вы добровольно выложили эту информацию. Вы слишком умны, чтобы нести бессмысленную чушь. Так есть связь?

Она натянуто улыбнулась:

– Боже, меня загнали в угол? Неужто вы полагаете, будто в некоем темном закутке моего разума возникла мысль, что один из этих мужчин, не способных, по моему убеждению, на убийство ради наживы, в слепой страсти к этому созданию мог… почем знать? И в тот день я выболтала это мистеру Гудвину? Неужели это на меня похоже?

– Не мне об этом судить. – Вульф оставил тему. – Когда и где вы виделись в последний раз с мисс Идз?

– Ровно неделю назад. Днем в прошлый четверг, в конторе.

– В какой конторе?

– В конторе «Софтдауна» на Коллинз-стрит, сто девяносто два.

– Как проходила эта встреча? О чем вы говорили? Расскажите.

Виола Дьюди замялась. Она открыла было рот, но тут же закрыла его и опять помедлила. Наконец заговорила:

– Вот здесь-то мы и поступили как идиоты… Эти четверо мужчин и я. Во вторник мы как раз обсуждали… Ваш человек, мистер Гудвин, за этим нас и застал. Мы договаривались, что́ будем рассказывать о случившемся в четверг. Знали, что это неизбежно всплывет в ходе расследования, и выработали свою версию. То был единственный раз в моей жизни, когда я вела себя как полная дура. И мисс О’Нил присутствовала потому, что имела отношение к событиям четверга. А поскольку она тупа как пробка, дельному полицейскому хватило десяти минут, чтобы ее запутать. В конце концов, естественно, он узнал о событиях четверга все до последней мелочи. Так что я вполне могу рассказать об этом. Вам нужен полный отчет?

– Как можно более полный. Я остановлю вас, если сочту нужным.

– Приехала Присцилла, мы с ней пообедали вдвоем. Она рассказала, что днем ранее разговаривала с Сарой Яффе и та отказалась избираться в директора, не появится даже на собрании акционеров первого июля, как мы планировали. Мы с Присциллой обсуждали, кого можно назначить пятым директором и прочее. После обеда она вместе со мной пошла в контору. Все уже привыкли, что во время визитов Присциллы вокруг нее всегда возникает какая-то напряженность, но в тот день все сложилось даже хуже обычного. Меня не было в кабинете, когда между Присциллой и мисс О’Нил вспыхнула ссора, поэтому начало мне неизвестно, но вот окончание я слышала. Присцилла велела мисс О’Нил покинуть контору и больше никогда не возвращаться, а та отказалась. Такое уже было однажды.

– И в тот раз, – вставил мистер Брукер, – мисс Идз была совершенно неправа.

Виола Дьюди не обратила на него внимания. Даже не удостоив его взглядом, она продолжала смотреть на Вульфа.

– Присцилла была в ярости. Она позвонила Хелмару в его адвокатскую контору и попросила приехать, а когда он прибыл, заявила ему и Брукеру, что намерена добиться переизбрания совета директоров, куда я войду в качестве президента. Они позвали Квеста и Питкина, и все четверо битых три часа пытались убедить ее, что я некомпетентна и развалю весь бизнес. Не думаю, что они сильно преуспели. Я лишь знаю, что перед уходом она зашла в мой кабинет и сказала, что так будет продолжаться недолго, всего одиннадцать дней, и что она собирается уехать на выходные. А потом мы простились, и больше я ее не видела.

– Как полагаете, она по-прежнему намеревалась провести вас на пост президента?

– Да. Уверена, что намеревалась.

– Вы знаете, что она приходила сюда в понедельник и провела в моем доме несколько часов?

– Да, знаю.

– А зачем она приходила, вам известно?

– В точности ничего. Слышала только догадки.

– Не буду спрашивать вас, какие и от кого. Я отдаю себе отчет в том, мисс Дьюди, что угроза судебного иска миссис Яффе побудила вас прийти сюда этим вечером лишь отчасти. Помимо прочего вы надеялись узнать, зачем ко мне являлась мисс Идз и что она говорила. Боюсь, мне придется вас разочаровать. Я предоставил полиции полный отчет. Как и мистер Гудвин. И коли они не сочли возможным предать его огласке, не буду делать этого и я. Но я спрошу вас, известно ли вам, почему вдруг мисс Идз в понедельник решила искать уединения? Ей докучали? Может, угрожали?

– В понедельник?

– Да.

– Нет, мне ничего не известно. – Она закусила губу, разглядывая его. – Не имея достоверных сведений, могу лишь высказать догадку.

– Давайте догадку.

– Что ж, мне известно, что в понедельник вечером Перри Хелмар намеревался встретиться с мисс Идз у нее на квартире. И мне известно также, что в понедельник эти люди, пребывая в отчаянии, потратили несколько часов на изучение документации прошлых лет в конторе «Софтдауна» и составление меморандума. Тогда я подумала, что они, вероятно, собирают доказательства моей некомпетентности, чтобы предъявить их Присцилле. Теперь же я допускаю, что Хелмар назначил эту встречу в понедельник, прямо-таки настоял на ней, чтобы продемонстрировать Присцилле собранные свидетельства и убедить ее, что мне нельзя доверять. И я полагаю, что если она решила искать уединения, то потому, что они, особенно Хелмар, сильно ей досаждали. Она просто устала от них.

– Почему «особенно Хелмар»?

– Потому что он терял больше всех. Все остальные помогают вести дела и вполне могли рассчитывать, что и после вступления Присциллы в права собственности будут и дальше получать хорошее жалованье. Хелмар же занимался деловыми операциями очень мало, и он не член правления корпорации, хотя и получает сорок тысяч в год в качестве юрисконсульта. В действительности же он отрабатывает разве что десятую часть этих денег, если вообще чего-то заслуживает. Сомневаюсь, что после тридцатого июня ему вообще что-нибудь перепало бы…

– Ложь, – запротестовал Хелмар, – и ты знаешь об этом. Голословные обвинения!

– У вас будет возможность высказаться, – осадил его Вульф.

– Он может начать прямо сейчас, – презрительно отозвалась мисс Дьюди. – Больше мне добавить нечего… Или у вас есть вопросы?

– Нет. Итак, мистер Хелмар? Начинайте.

Но тут разбирательство вежливо приостановил Эрик Хэй. Он желал вновь наполнить свой бокал, другие тоже были не прочь, так что возник небольшой перерыв. Судя по всему, у Хэя создалось впечатление, будто мы рассчитываем, что он поухаживает за Сарой Яффе. Я был слишком занят, чтобы негодовать по этому поводу, но не Нат Паркер.

Вульф налил себе пива из третьей бутылки, отпил немного и обратился к Хелмару:

– Итак, сэр?