Текст книги "Золотые пауки (сборник)"

Глава четвертая

Она явилась и украсила красное кожаное кресло несравненно больше, чем Кремер и сотни прочих, которым доводилось сидеть в нем прежде. Портило ее только то, что она была слишком возбуждена. Когда я распахнул перед ней дверь и пригласил войти, мне показалось, что она вот-вот повернется и удерет: у нее явно было такое желание, но женщина заставила себя перешагнуть через порог и позволила мне проводить ее в кабинет.

Царапина на левой щеке была едва различима под косметикой, и вовсе не удивительно, что Пит, глядя на нее в упор, обратил больше внимания на серьги в виде пауков. Посетительница была приблизительно моих лет, что, конечно, не идеал, но я ничего не имею против женщин и зрелого возраста.

Вульф не слишком сварливо спросил ее, чем он может быть полезен. Она открыла сумочку и вынула два листка бумаги. Сумочка была из мягкой зеленой замши, так же как и жакет поверх темно-зеленого шерстяного платья, зеленым был и маленький берет, кокетливо сдвинутый набекрень. Это называется ансамблем, если я не ошибаюсь по неопытности.

– Вот вырезка из газеты с вашим объявлением, – сказала она и положила листок обратно в сумочку. – А вот чек на пятьсот долларов.

– Можно взглянуть?

– Я не… Пока нет. На нем моя подпись.

– Догадываюсь.

– Я хочу спросить вас… кое о чем, прежде чем сообщу свою фамилию.

– О чем именно?

– Относительно мальчика… Мальчика, которого я просила позвать полицию. – Тембр у нее был приятный. Готов признать, что мне он мог бы понравиться, не будь голос таким взволнованным. – Я хочу его видеть. Можете ли вы мне помочь встретиться с ним? Или дать мне его адрес? Надеюсь, что пятьсот долларов достаточно за такую услугу. Я знаю, вы берете высокие гонорары. И еще я хочу… Но нет, сперва ответьте на мой вопрос.

Вульф, как правило, всегда смотрел прямо в лицо собеседнику, если не закрывал глаза, но на этот раз меня удивило то особенно пристальное внимание, с которым он разглядывал посетительницу. Он обернулся ко мне:

– Арчи, пожалуйста, рассмотри внимательно царапину на ее лице.

Я послушно поднялся с места. У нее был выбор: либо спокойно сидеть и позволить мне осмотреть ее щеку, либо закрыть лицо руками, либо встать и уйти. Но пока она решала, как ей поступить, я уже был рядом и наклонился над ней.

Она начала что-то говорить, но я выпрямился и доложил Вульфу:

– Расцарапано каким-то острым предметом, может быть, иглой или кончиком маникюрных ножниц.

– Когда?

– Сегодня, а может быть, и вчера. Но не далее чем три дня назад.

Я оставался возле ее кресла.

– Это наглость! – выпалила она, вскакивая с места. – Я рада, что не назвала вам своего имени!

Она не могла уйти, минуя меня.

– Чепуха! – отрезал Вульф. – Вы не обманете меня этой царапиной. Опишите мальчика. Опишите, кто еще был в машине. В котором часу это случилось? Что касается вашей фамилии, то неблагоразумно ее скрывать. Мистер Гудвин возьмет вашу сумочку – если потребуется, применив силу, – и просмотрит ее содержимое. Если вы будете жаловаться, то нас двое, а вы одна. Садитесь!

– Это подло!

– Нет. Это вполне оправданная реакция на вашу попытку нас обмануть. Вы вольны в ваших действиях, но, если вы хотите уйти, вам придется назвать свою фамилию. Садитесь, и мы все обсудим. Итак, сперва назовите себя.

Возможно, она была сверхоптимисткой, если вздумала, что сможет обмануть Ниро Вульфа, но она не была дурой. Все признаки волнения исчезли. Оценив положение, она пришла к определенному решению, открыла сумочку, достала карточку и протянула Вульфу:

– Мои водительские права.

Он посмотрел удостоверение и вернул ей. Женщина села.

– Я миссис Деймон Фромм, – сказала она. – Мой адрес – Восточная Шестьдесят восьмая улица, дом семьсот сорок три. Во вторник я ехала на машине по Тридцать пятой улице и попросила мальчика позвать полицейского. Прочтя ваше объявление, я решила, что вы можете дать мне адрес мальчика. Я готова вам за это заплатить.

– Следовательно, вы не хотите признать, что обманываете меня?

– Конечно нет!

– В какое время дня это произошло?

– Не имеет значения.

– Что делал мальчик, когда вы к нему обратились?

– И это не имеет значения.

– Как далеко от вас был мальчик, когда вы заговорили с ним, и громко ли вы это ему крикнули?

Она покачала головой:

– Я не отвечу ни на один вопрос. Я не обязана перед вами отчитываться.

– Но вы утверждаете, что ехали на машине и просили мальчика позвать полицейского?

– Да.

– Тогда мне жаль вас. Вам придется дать показания в полиции по поводу убийства. В среду машина сбила мальчика, и он погиб. Сбила умышленно.

– Что? – Она вытаращила глаза.

– Та самая машина, на которой вы ехали во вторник, когда мальчик с вами заговорил.

Она раскрыла было рот и тут же закрыла.

– Не верю, – после длительной паузы наконец произнесла она.

– Поверите. В полиции вам растолкуют, каким образом стало известно, что это была та же машина. Тут не может быть никаких сомнений, миссис Фромм.

– Вы все выдумали… Это… это более чем низость!

Вульф пошевелил головой:

– Арчи, достань вчерашний выпуск «Таймс».

Я направился к полке, куда мы складываем газеты и сохраняем их в течение недели. Развернув «Таймс» на восьмой полосе, я протянул газету миссис Фромм. Рука у нее слегка дрожала.

Она читала долго. Когда она подняла глаза, Вульф сказал:

– Там не говорится, что именно Пит Дроссос был тем мальчиком, к которому вы обратились во вторник, но можете поверить моему слову. Полиция вам это подтвердит.

Она перевела взор с Вульфа на меня, обратно на Вульфа, а затем обратилась ко мне:

– Я хочу… Можно попросить глоток джина?

Она выпустила газету из рук, и та скользнула на пол. Я подобрал газету и спросил:

– Чистого?

– Да. Двойной, пожалуйста.

Я отправился на кухню за джином и льдом. Наливая бокал, я подумал, что если она рассчитывает найти с Вульфом общий язык, то ей не следовало просить джина, так как, по его представлениям, джин пьют только варвары. Возможно, именно поэтому, когда я принес поднос и поставил на столик возле нее, Вульф откинулся назад с закрытыми глазами. Она сделала большой глоток, потом несколько маленьких и снова большой, а затем опустила глаза, о чем-то размышляя.

Наконец, допив джин, она заговорила:

– За рулем машины, когда она сбила мальчика, сидел мужчина.

Вульф открыл глаза.

– Убери поднос, Арчи!

Запах джина был ему омерзителен. Я отнес эту гадость на кухню и вернулся.

– …Хотя это не имеет решающего значения, – говорил Вульф, – но, переодевшись в мужское платье, вы могли бы сойти за мужчину. Во всяком случае, я не утверждаю, что это вы задавили мальчика, но если вас привело сюда мое объявление и вы пришли разукрашенная этими серьгами и фальшивой царапиной, то, значит, вы замешаны в этом деле, и если вы все еще утверждаете, что это вы управляли машиной во вторник, то вы просто безмозглая особа.

– Управляла машиной не я.

– Вот так-то лучше. Где вы были во вторник между половиной седьмого и семью вечера?

– На совещании Исполнительного комитета Ассоциации помощи перемещенным лицам. Собрание закончилось в восьмом часу. Мой покойный муж посвятил себя этому делу, и я его продолжаю.

– Где вы были в среду от половины седьмого до семи вечера?

– Какое это имеет отно… Ах, вот оно что… Этот мальчик, да, ведь это случилось позавчера… – Она помолчала, припоминая. – Я была на коктейле в отеле «Черчилль» со своим приятелем.

– Имя вашего приятеля, пожалуйста.

– Это возмутительно!

– Знаю. Почти так же возмутительно, как эта царапина на вашей щеке.

– Его зовут Деннис Горан. Он адвокат.

Вульф кивнул:

– Даже в этом случае вас ждет несколько неприятных часов. Сомневаюсь, чтобы вы были причастны к убийству. У меня есть некоторый опыт в физиогномике, и я не думаю, чтобы ваше удивление при известии о гибели мальчика было притворным, но советую привести мысли в порядок. Вам это будет необходимо. Не для меня. Я не спрашиваю вас, зачем вы устроили маскарад. Это меня не касается, но полиция обязательно станет допытываться. Задерживать вас здесь и вызывать полицию я не буду. Вы можете уйти. Полиция сама вас разыщет.

Глаза у нее посветлели, подбородок дернулся кверху. Джин действует очень быстро.

– Мне вовсе не нужно, чтобы они меня разыскивали, – уверенно произнесла она. – Зачем они мне нужны?

– Потому что они захотят узнать, зачем вы приходили сюда.

– А почему вы должны сообщить в полицию о моем визите?

– Потому что информацию, относящуюся к преступлению, я скрываю только тогда, когда это в моих интересах.

– Но я не совершила никакого преступления!

– Именно это полиция и попросит вас доказать.

Она посмотрела на меня. Хоть я и не силен в физиогномике, как Ниро Вульф, но кое-какой опыт на этот счет у меня есть, и могу поклясться: у женщины мелькнула мысль, не привлечь ли меня на свою сторону. Я попытался облегчить ей решение, изобразив воплощение непоколебимости и добродетели, и по ее лицу тут же понял, что она отказалась от своего намерения. Лишившись последней надежды, она открыла зеленую замшевую сумочку, вынула чековую книжку и ручку, выписала чек, затем приподнялась с кресла и положила чек на стол перед Вульфом.

– Вот чек на десять тысяч долларов, – сказала она. – Это аванс.

– За что?

– О, я не пытаюсь вас подкупить. – Она улыбнулась. В первый раз за все время. – Похоже, что мне понадобится совет специалиста, может быть, даже его помощь, а так как вы уже в курсе дела, я не хотела бы консультироваться со своим адвокатом, по крайней мере пока.

– Вздор! Вы предлагаете мне деньги за то, чтобы я не сообщал полиции о вашем визите.

– Нет! – Глаза ее сверкнули. – Хотя ладно, пусть так, это не предосудительно. Я миссис Деймон Фромм. Мой муж оставил мне большое состояние. У меня есть положение в обществе и много обязанностей. Если вы сообщите полиции, я сумею повидать комиссара и не думаю, что он ко мне плохо отнесется. Однако я бы предпочла избежать этого. Если вы навестите меня дома завтра в полдень…

– Я никуда не выхожу.

– О да, я и забыла. – Она нахмурилась, но только на одно мгновение. – Тогда я приеду сюда.

– Завтра в полдень.

– Нет, лучше в одиннадцать тридцать. В час дня у меня деловое свидание. До того времени никому не сообщайте о моем сегодняшнем визите. Я хочу… я должна кое-кого повидать и кое-что выяснить. Завтра я вам все расскажу. Или нет, так будет вернее: если завтра я не расскажу вам все, можете обратиться в полицию. А если расскажу, то, возможно, мне потребуется ваш совет или даже помощь.

Вульф хмыкнул и повернул ко мне голову:

– Арчи, она действительно миссис Деймон Фромм?

– Я бы сказал да, но заверить это своей подписью не берусь.

Он повернулся к ней:

– Один раз вы уже пытались меня обмануть и вынуждены были отказаться от этой попытки только под моим давлением. Может быть, вы вторично пытаетесь меня одурачить? Мистер Гудвин отправится сейчас в редакцию «Газетт», ознакомится там с фотографией миссис Деймон Фромм из их досье и позвонит мне. Это займет не более получаса. На это время вы останетесь здесь.

Она вновь улыбнулась:

– Какая нелепость!

– Без сомнения. Но в данных обстоятельствах не лишенная смысла. Вы отказываетесь?

– Конечно нет. Я это заслужила.

– Значит, вы не возражаете против того, чтобы остаться здесь, пока мистер Гудвин съездит в редакцию?

– Нет.

– Тогда это лишняя трата времени: вы действительно миссис Фромм. Перед тем как вы уйдете, нам нужно кое о чем договориться, и я хочу задать вам один вопрос. Но сперва замечу: о решении принять ваш аванс и работать на вас я сообщу завтра, до тех пор вы не можете считаться моим клиентом. Теперь вопрос: знаете ли вы, кто была та женщина, которая управляла автомобилем во вторник и заговорила с мальчиком?

Она покачала головой:

– То, что вы примете решение завтра, меня устраивает, но до того времени вы обещаете никому не сообщать о моем визите?

– Договорились. Теперь как насчет моего вопроса?

– Я не могу на него ответить, не знаю. Действительно, не знаю. Надеюсь, что сумею ответить вам завтра.

– У вас есть кто-нибудь на примете? – настаивал Вульф.

– Воздержусь от ответа.

Вульф нахмурился:

– Миссис Фромм, должен предупредить вас. Вы слышали о человеке по имени Мэтью Берч и видели ли его когда-нибудь?

В свою очередь нахмурилась она:

– Нет. Берч? Нет. А почему вас это интересует?

– Человек с такой фамилией был сбит машиной во вторник вечером. Той же самой машиной, которая сбила Пита Дроссоса. Предостерегаю вас – не ведите себя безрассудно или опрометчиво. Вы мне почти ничего не рассказали, поэтому я не могу знать, какую судьбу вы себе уготовили, но предостерегаю: будьте осторожны!

– Та же самая машина?

– Да. Именно поэтому будьте осторожны.

– Я всегда веду себя осторожно, мистер Вульф, – нахмурилась она.

– Только не сегодня с этой дурацкой мистификацией.

– О, вы ошибаетесь! Я была осторожна или пыталась… – Она сунула чековую книжку в сумочку и поднялась. – Благодарю вас за джин, но лучше бы я его не просила. Не нужно было его пить. – Она протянула ему руку.

Обычно Вульф не поднимался с места, прощаясь. На этот раз он встал, но это не было особым знаком внимания к миссис Фромм или к чеку, который она оставила на столе. Просто-напросто наступило время обеда, и ему все равно пришлось бы минуту спустя потревожить свою тушу. Он встал и пожал миссис Фромм руку. Конечно, поднялся и я, чтобы проводить посетительницу до двери, и подумал, что было бы чертовски любезно с ее стороны протянуть мне руку после того, как я отверг ее призывный взгляд.

Я едва не налетел на нее, когда миссис Фромм вдруг остановилась, чтобы сказать Вульфу:

– Я забыла спросить… Этот мальчик, Пит Дроссос, был перемещенным лицом?

Вульф ответил, что не знает.

– Не можете ли вы выяснить и завтра сказать мне?

Он ответил, что сможет.

У крыльца машина ее не ждала. Очевидно, проблема парковки в городе затронула даже миссис Фромм и вынудила ее пользоваться такси. Когда я вернулся в кабинет, Вульфа там уже не было. Я нашел его в кухне. Он поднимал крышку кастрюли, в которой тушились телячьи котлеты с ветчиной и помидорами. Аромат был потрясающий.

– Признаю, – великодушно изрек я, – у вас чрезвычайно хороший глаз. Но, конечно, главное объяснение в том, что только такой тонкий ценитель женской красоты, как вы, мог обратить внимание на эту обезобразившую ее царапину.

Он никак не откликнулся на мои слова.

– Ты пойдешь после обеда в банк, чтобы получить деньги по чеку мистера Корлисса?

– Вы же знаете, что пойду.

– Зайди заодно в банк миссис Фромм и заверь подпись на ее чеке. Фриц, сегодняшнее блюдо даже лучше, чем в прошлый раз. Вполне приемлемо.

Глава пятая

На следующий день, в субботу, уже к полудню, я собрал обширную информацию, касавшуюся нашей возможной клиентки. Всего пять минут, проведенных благодаря содействию моего друга Лона Коэна в справочном отделе редакции «Газетт», позволили мне установить, что она действительно миссис Деймон Фромм и состояние ее измеряется суммой от пяти до двадцати миллионов долларов. Я не вдавался дальше в анализ кредитоспособности миссис Фромм, так как мы вряд ли назначили бы гонорар, превышающий эту цифру. Урожденная Лаура Агтертон, она происходила из семьи достопочтенных филадельфийских граждан и прожила с мужем семь лет. Муж был вдвое старше ее, он умер два года назад. Детей у них не было. На пожертвования мистера Фромма в различные благотворительные учреждения кормилось много разных председателей, председательниц, ответственных секретарей и прочих деятелей, которые после его смерти проявили глубокий и вполне понятный интерес к завещанию, но, за исключением немногочисленных и весьма скромных отчислений, весь капитал отошел к его вдове. Однако она, исполняя завет своего мужа, поддерживала различные филантропические организации и посвящала много времени и энергии их деятельности, уделяя особенное внимание любимому детищу покойного – АСПОПЕЛ, как сокращенно называли люди, берегущие дыхание, Ассоциацию помощи перемещенным лицам.

Если у вас создалось впечатление, что добыванию всей этой информации я посвятил много времени, то должен вас разочаровать. Четверть часа, проведенные с Лоном Коэном, и посещение справочного отдела редакции снабдили меня всеми вышеизложенными данными, за исключением сведений о кредитоспособности миссис Фромм, полученных в нашем банке. Можно было не опасаться, что Лон проболтается об интересе Ниро Вульфа к делам миссис Деймон Фромм, потому что мы частенько предоставляли ему материал для статей, и вряд ли он захотел бы осквернить этот источник.

Без четверти двенадцать в воскресенье Вульф сидел за своим столом в кабинете, а я стоял возле него – мы проверяли список расходов по последнему проведенному нами делу. Вульфу померещилось, что он обнаружил ошибку на двадцать долларов, и мне предстояло доказать, что он не прав. Но тут Вульфу повезло. Двадцать долларов, которые я отнес к расходам Орри Кетера, на самом деле истратил Сол Пензер, и хотя это никак не влияло на результат, неточность была поставлена мне в минус. Повторяю, на общем итоге это никак не отразилось, так что мы с боссом остались квиты. Забрав со стола отчет, я взглянул на часы. Без одной минуты двенадцать.

– После одиннадцати тридцати прошло уже двадцать девять минут, – известил я Вульфа. – Позвонить ей?

Он пробурчал «нет», и я направился к сейфу за чековой книжкой, чтобы проверить некоторые расходы по дому, пока Вульф крутил ручку радиоприемника, разыскивая последние известия. Я проверял корешки чеков и краем уха слушал.

«Предстоящая Бермудская конференция руководителей Соединенных Штатов, Великобритании и Франции, которая была прервана из-за отставки премьера Майера, вероятно, будет продолжена. По имеющимся сведениям, преемник Майера в ближайшее время вступит в должность и займет место за столом переговоров.

Тело миссис Деймон Фромм, богатой нью-йоркской филантропки и общественной деятельницы, было обнаружено сегодня ранним утром в Ист-Сайде между опорными столбами строящейся эстакады. Согласно сообщениям полиции, она сбита машиной. Подозревают, что это не было несчастным случаем.

Около миллиона жителей Нью-Йорка провели вчера внушительную демонстрацию…»

Вульф не выключил радио. Насколько я мог судить по его лицу, он продолжал слушать. Но когда пятиминутная передача известий закончилась, вид у него был угрюмый. Даже после того, как он выключил радио, выражение его лица не изменилось.

– Ну и дела… – тихо произнес он.

Можно было много сказать по поводу услышанного, но этим уже нельзя было ничего исправить. Стоило ли напоминать Вульфу, что он предупреждал миссис Фромм о необходимости быть благоразумной и осторожной? Да и угрюмость его не вызывала охоты комментировать происшедшее. Спустя некоторое время он положил ладони на подлокотники кресла и принялся медленно двигать ими взад и вперед по жесткой обивке. Так продолжалось некоторое время, затем он сложил на груди руки и выпрямился в кресле:

– Арчи!

– Да?

– Сколько времени тебе нужно, чтобы напечатать на машинке краткий отчет о нашей беседе с миссис Фромм? Не дословно. Хотя при твоей исключительной памяти ты мог бы сделать это и дословно, однако такой необходимости нет. Только самую суть, как если бы ты докладывал мне.

– Может, вы мне лучше продиктуете?

– У меня нет для этого настроения.

– Что-нибудь исключить из отчета?

– Включи только самое важное. Не упоминай о моих словах, что одна и та же машина сбила Пита Дроссоса и Мэтью Берча. Об этом не было официальных сообщений.

– За двадцать минут управлюсь.

– Отпечатай в форме заявления за моей и твоей подписями. В двух экземплярах. Датируй полуднем сегодняшнего дня. И немедленно доставь в канцелярию мистера Кремера.

– Тогда полчаса. Заявление за нашими подписями я должен составить более тщательно.

– Ладно.

Я не уложился в назначенный мною срок примерно на пять минут. Заявление заняло три машинописных страницы, и Вульф просматривал каждую, как только я вынимал ее из каретки. Он не внес в текст никаких поправок, никаких замечаний, что еще убедительнее, чем отказ продиктовать мне заявление, свидетельствовало о его подавленном настроении. Мы оба подписали бумагу, и я запечатал первый экземпляр в конверт.

– Кремера на месте не будет, – заявил я. – Так же, как и Стеббинса. Они, конечно, заняты расследованием.

Вульф ответил, что пакет можно оставить кому угодно.

Я не раз бывал в отделе по расследованию убийств полицейского управления Манхэттена, но в тот день я не встретил там ни одного знакомого лица, пока не подошел к столу дежурного, с которым у меня было лишь шапочное знакомство. Я оказался прав – ни Кремера, ни Стеббинса. В отделе был только лейтенант Роуклифф. Дежурный позвонил и сказал, что я желаю его видеть.

Если бы мы с Роуклиффом и еще двумя десятками потерпевших кораблекрушение оказались на необитаемом острове и решали, кого из нас зарезать на жаркое, я бы голосовал против Роуклиффа: он мне настолько отвратителен, что я не смог бы проглотить ни кусочка. Он ко мне относился ничуть не лучше. Поэтому я не удивился, что он не пригласил меня к себе, а собственной персоной выплыл из двери и прошипел:

– Что нужно?

Я вынул из кармана конверт:

– Не думайте, что это письменное заявление с просьбой зачислить меня в штат полиции, и поэтому не рассчитывайте, что я буду служить под вашим командованием.

– О боже, хотел бы я до этого дожить.

– Это также и не письменная благодарность…

Он выхватил конверт у меня из рук, распечатал, взглянул, кому адресовано заявление, потом бросил взгляд на третью страницу, где стояли наши подписи.

– Так-так… Не сомневаюсь – шедевр. Требуется расписка в получении?

– Не обязательно. Если хотите, я могу зачитать вам весь текст вслух.

– Единственное, чего я хочу, – это увидеть в дверях вашу спину!

Не дожидаясь исполнения своего желания, он повернулся на каблуках и ушел. Я обратился к дежурному:

– Пожалуйста, отметьте, что я отдал пакет этому бабуину в тринадцать часов ноль шесть секунд по летнему времени.

После этого я отправился восвояси.

Вульф уже сидел за обедом, и я включился в проведение операции «Омлет с анчоусами». Разговаривать за столом о делах босс не позволяет, чтобы не нарушать пищеварение. Поэтому то, что Вульф позволил себе прервать прием пищи, лишний раз показывало, в каком необычном состоянии он находился. Во время дегустации пирога с инжиром и вишнями раздался телефонный звонок.

Вернувшись из кабинета, я доложил:

– Звонит некто по имени Деннис Горан. Может быть, вы помните…

– Да. Чего он хочет?

– Вас.

– Мы позвоним ему через десять минут.

– Он куда-то уходит и не будет на месте.

Даже это не возмутило Вульфа! Не мешкая, он отправился в кабинет. Пока он дошел до телефона, я уже поднял параллельную трубку за своим столом.

– Ниро Вульф слушает.

– Говорит Деннис Горан, адвокат. Произошла ужасная трагедия. Миссис Деймон Фромм нет в живых. Она попала под машину.

– Не может быть! Когда?

– Тело обнаружено сегодня в пять часов утра. – У него был писклявый тенор, который, казалось, вот-вот сорвется на визг. Возможно, из-за того, что он был потрясен случившимся. – Я ее друг, вел некоторые ее дела и звоню вам по поводу чека на десять тысяч долларов, который она выписала вам вчера. Вы получили по нему деньги?

– Нет.

– Вот и отлично. Так как миссис Фромм нет в живых, то чек, конечно, не может быть оплачен. Как вам удобнее – переслать его на домашний адрес миссис Фромм или ко мне?

– Ни то ни другое. Я его предъявлю к оплате.

– Но он не будет принят! Чеки, подписанные умершими…

– Знаю. Но ее подпись вчера уже засвидетельствована банком.

– О… – Долгая пауза. – Но так как ее нет в живых и она не может воспользоваться вашими услугами, а вы не в состоянии ей помочь… Не следует ли из этических соображений вернуть этот чек?

– Я не считаю вас, мистер Горан, своим наставником в вопросах этики.

– Я этого и не утверждаю. Но хочу спросить вас, без всякой враждебности или предубеждения, – чем можно оправдать то, что вы оставляете эти деньги себе?

– Тем, что я их заработаю.

– Вы намереваетесь их заработать?

– Да.

– Но как?

– Это мое дело. Если вы душеприказчик миссис Фромм, я готов обсудить с вами этот вопрос, но не по телефону. Я могу принять вас сегодня до четырех часов, или от шести до семи, или, наконец, от девяти до полуночи.

– Не знаю… Боюсь, что не… Я посмотрю…

Он повесил трубку. Мы тоже. В столовой Вульф расправился с пирогом и кофе в полном молчании. Мы вернулись в кабинет, он устроился в своем кресле, и только тогда я произнес:

– Заработать деньги было бы хорошо, но главное – почувствовать, что вы их заработали. Сомневаюсь, что нашего заявления, переданного Кремеру через Роуклиффа, окажется достаточно. Моему «эго» что-то не по себе.

– Получи деньги по чеку, – буркнул он.

– Обязательно.

– Нам нужна информация.

– Постараюсь.

– Добудь ее у мистера Коэна.

– Что нас интересует?

– Всё. В том числе и Мэтью Берч, но учти: Коэн не должен знать о том, что связывает убийства Пита и Берча, если только полиция не сообщит об этом или если он не получит эти сведения из других источников. Ничего ему не рассказывай. То, что я занялся этим делом, может быть предано гласности, но причина моей заинтересованности должна оставаться в тайне.

– Сказать ему о Пите?

– Нет.

– Он весьма высоко оценил бы это сообщение. Оно очень пригодилось бы для его статьи. А также показало бы, что ваша репутация…

Он стукнул кулаком по столу, что являлось для него высшим проявлением гнева.

– Нет! – рявкнул он. – Репутация? Чтобы я сам навел людей на мысль о том, что обращение ко мне за помощью грозит смертью? Во вторник тот мальчик. В пятницу – женщина… Я не желаю, чтобы мой кабинет считали преддверием морга!

– Эта мысль приходила мне в голову.

– Советую держать ее при себе. Нам понадобятся Сол, Фред и Орри. Но я сам прослежу за этим. Отправляйся.

Я взял такси и отправился в редакцию «Газетт». Один из сотрудников, который не только неоднократно видел меня здесь, но и в течение трех или четырех лет состоял в списке лиц, дважды в год получавших в подарок от Вульфа коробку с орхидеями, созвонился с Коэном по внутреннему телефону и жестом пригласил меня пройти.

В кабинете у Лона было двое его коллег, которые тут же ушли. Пожав мне руку, Лон заявил:

– Не вздумай садиться. Даю тебе только две минуты.

– Брось! Я управлюсь меньше чем за час.

– Но не сегодня. Мы заняты убийством миссис Фромм. Тебя впустили ко мне только потому, что я хочу узнать, почему вчера ты собирал о ней данные для Ниро Вульфа.

Я пододвинул стул и сел.

– Могу лишь сказать, что он занимается убийством.

– Да?

– Да.

– Кто привлек его?

Я покачал головой.

– Приглашение принес почтовый голубь, а мне Вульф ничего не сказал.

– Сними ботинки и носки, а я пока раскурю сигарету. Когда я начну прижигать твои нежные пятки, ты у меня заговоришь. Я желаю знать фамилию вашего клиента.

– Джордж Вашингтон.

Он выругался.

– Ну, шепни мне на ухо!

– Нет.

– Но то, что Вульф занимается убийством миссис Фромм, – не секрет?

– Конечно. Но и только.

– А мальчиком? А Мэтью Берчем? Ими тоже?

Я удивленно посмотрел на него:

– С чего ты взял?

– О боже! А объявление Вульфа в «Таймс» с обращением к женщине с золотыми серьгами в виде пауков, которая просила мальчика позвать полицейского? Такие серьги носила миссис Фромм, и ты вчера наводил здесь о ней справки. А Берч погиб под машиной, как и миссис Фромм. Я повторяю свой вопрос.

– Отвечаю. Ниро Вульф расследует убийство миссис Фромм со своей обычной энергией, умением и ленью. Он не прекратит расследования, пока не схватит мерзавца или пока не наступит время отойти ко сну – в зависимости от того, что произойдет раньше. Упоминания о других убийствах должны идти отдельно.

– Разве их не связывают между собой?

– Мы, во всяком случае, нет. Если я попрошу у тебя сведения о Берче, то только потому, что ты сам о нем заговорил.

– Ладно. Подожди здесь. Я должен сдать материал в утренний выпуск.

Он вышел. Оставшись один, я подумал, не пренебречь ли запретом Вульфа сообщить Лону, что на днище машины, задавившей Пита, найден кусок материи от куртки Мэтью Берча. Но, не имея возможности поговорить с Вульфом, решил все-таки воздержаться. Вскоре вернулся Лон.

– Мне все еще нужен час, – сказал я.

– Посмотрим. Мне рассказать нечего.

Однако наша беседа действительно длилась почти час. Сделав всего два звонка, Лон дал мне почти все нужные сведения, так что копаться в архиве мне не пришлось.

Итак, выяснилось, что в пятницу миссис Фромм была на обеде в ресторане «Черчилль» вместе с мисс Анджелой Райт, исполнительным секретарем АСПОПЕЛ. Вероятно, она отправилась туда прямо от нас, но этого я с Лоном не обсуждал. После обеда, около двух тридцати, обе женщины поехали в АСПОПЕЛ, где миссис Фромм подписала кое-какие бумаги и сделала несколько телефонных звонков. В редакции «Газетт» не было сведений о том, чем она занималась с трех пятнадцати до пяти, когда, вернувшись домой, около часа проработала со своим личным секретарем мисс Джинн Эстей. Анджела Райт, по словам Лона, была приятной особой, так как принимала репортеров, а мисс Джин Эстей – нет, так как отказывалась давать интервью.

Незадолго до семи часов миссис Фромм на своем «кадиллаке» с поднимающимся верхом уехала на ужин к Горанам, которые живут в районе парка Грамерси. Неизвестно точно, где она оставила машину, но по вечерам в этом районе легко найти место для парковки. На ужине присутствовали шесть человек: Деннис Горан – хозяин, Клэр Горан – его жена, Лаура Фромм, Анджела Райт, Пол Каффнер и Винсент Липскомб, издатель.

Гости ушли вскоре после одиннадцати. Последней уехала миссис Фромм. В редакции имелись сведения, что Горан проводил ее до машины, однако полиция этого не подтвердила, так что данную информацию следовало сбросить со счетов. Вот и все, что было известно о Лауре Фромм до пяти часов утра, когда какой-то человек, шедший на работу на рыбный рынок, наткнулся на ее тело.

Всего за несколько минут до того, как я появился в редакции, окружная прокуратура сообщила, что миссис Фромм погибла под колесами своего собственного автомобиля. Ее «кадиллак» нашли на Шестнадцатой улице, всего в нескольких минутах ходьбы от полицейского участка. В салоне машины был обнаружен тяжелый разводной ключ, которым ее ударили по голове. Оставалось невыясненным, прятался ли убийца в машине, за спинкой сиденья, сел ли в машину вместе с ней или подсел по пути. Можно предполагать, что, стукнув ее ключом, он сел за руль, доехал до безлюдного места, вытащил бесчувственное тело из машины и переехал его колесами. Небезынтересно было бы отправиться в лабораторию и полюбопытствовать, как эксперты обследуют машину, но меня туда и на милю бы не подпустили. К тому же я и сам был занят с Лоном.