Текст книги "Убийство из-за книги (сборник)"

– Я помню, – согласился я. – Он приезжал, верно?

– Да. Я опередил его минут на пять. Увидев меня, он удивился и не слишком обрадовался. Он пожелал поговорить с миссис Поттер наедине, но я, с ее ведома и согласия, все слышал, сидя на кухне. Он убеждал ее в том, насколько опасна клевета и что позволить ему прочитать рукопись и получить квалифицированный совет ничего не будет стоить. Он так наседал на нее, что ей, бедняжке, нелегко было с ним справиться. Ведь она не могла утверждать, что не знает его, как сделал я. Вы бы ее послушали!

– Жаль, что не довелось. Так что же она говорила?

– Она сказала, что если в рукописи есть клеветнические измышления, то она не хочет знать об этом и не хочет, чтобы об этом знал я, потому что в таком случае нельзя будет продать роман киностудии, а вот так, ни о чем не ведая, мы можем заключить сделку, и тогда пускай киношники сами все решают, тем более что у них наверняка есть неплохие адвокаты. Ему так и не удалось втолковать ей, что даже в этом случае она несет ответственность.

– Здорово! Поцелуйте ее за меня.

– С удовольствием. Тем более что она сидит здесь, рядом со мной. Честно говоря, посылать меня сюда было все равно что просто выбросить деньги на машину.

– Ничего. Корриган, конечно, уехал?

– Да. Его ждало такси.

– Он может вернуться. Он приехал за рукописью и не откажется от своего намерения. Побудьте там. Оставайтесь с миссис Поттер, пока я не дам вам знать.

– По-моему, она опасается, что ее мужу может не понравиться, что в доме в его отсутствие находится посторонний мужчина.

– Еще бы! Пока вы там, помогите по хозяйству. Например, выпрямите дерево, что недавно посадили позади дома. Оно совсем согнулось. Я же постараюсь сделать так, чтобы вы убрались восвояси до того, как ее благоверный вернется домой.

– Постарайтесь, – сказал он.

Я вытянул ноги, скрестил руки на затылке и, нахмурившись, уставился на носки своих туфель. По-видимому, требовалось позвонить Вульфу. Сейчас, насколько я понимал, предстоял ход Корригана, но Вульф мог бы что-нибудь предложить, а не сидеть у меня за спиной в ожидании чужого хода. С другой стороны, я по-прежнему располагал свободой действий, не ограниченной рамками инструкций, и если бы мог придумать нечто, достойное сообразительности миссис Поттер, следовало бы это сделать. Поэтому я сидел и придумывал разные идеи, но ни одна из них не заслуживала внимания, и я уже размышлял над четвертым или пятым вариантом, когда услышал, что у двери кто-то копошится. В замочную скважину вставили ключ, потом повернули его. Я было подумал, что горничных следовало бы научить стучать, прежде чем входить в номер, как дверь распахнулась и в ее проеме возник Корриган.

Он, разумеется, увидел меня, но, поскольку я сидел спиной к окну, не узнал. Поэтому, когда он пробормотал что-то вроде: «Прошу прощения, я, по-видимому, ошибся номером», – я было решил, что у него хватило сообразительности на нас двоих. Но в эту минуту он узнал меня и застыл открыв рот и вытаращив глаза.

– Нет, это именно тот номер, который вам нужен, – встав с кресла, сказал я. И пригласил: – Входите.

Он был ошеломлен.

– Закройте дверь и входите, – повторил я. – Не бойтесь. Я ждал вас. Неужели вы решили, что Финч такой дурак, чтобы помчаться в Глендейл и оставить рукопись здесь без присмотра? – Он сделал шаг назад, а я быстро добавил: – Если вы броситесь вниз, я не стану вас догонять. Я просто позвоню портье и попрошу вызвать полицию, и вас не только задержат, но и будут выяснять, откуда у вас ключ. Не думаю, что вы проникли в номер с целью грабежа, но тем не менее сумею подобрать статью из Уголовного кодекса и повесить ее на вас.

Он локтем толкнул дверь, но она закрылась плотно, и ему пришлось налечь на нее всем телом. Потом он двинулся ко мне, остановившись в двух шагах.

– Значит, вы приехали сюда вслед за мной, – заявил он. Голос у него сел. Ростом с жокея, зато с челюстью, как у боксера, и горящими от злости глазами, впечатление он производил неприятное. Его макушка была на добрый дюйм ниже уровня моих глаз. – Вы приехали сюда вслед за мной? – повторил он на этот раз в виде вопроса.

Я покачал головой:

– Ни на один ваш вопрос я отвечать не намерен. Равно как и не собираюсь ничего спрашивать у вас, кроме, пожалуй, одного: почему вы не позвонили Ниро Вульфу и не посоветовались с ним? Сделайте это хотя бы сейчас. Вот телефон.

Он сел не потому, что ему захотелось со мной поговорить. Просто его не держали ноги.

– Вы меня преследовали, – сказал он.

– Законом это не возбраняется, – возразил я. – А вот то, что только что сделали вы, взяв ключ от чужого номера, то ли с помощью взятки портье, то ли просто попросив, акт противозаконный. У вас есть что сказать в свою защиту?

– Нет.

– Абсолютно нечего?

– Нет.

– Будете звонить мистеру Вульфу?

– Нет.

– Тогда телефоном воспользуюсь я. Извините. – Я взял телефонный справочник, нашел нужный мне номер, поднял трубку и назвал его телефонистке. Ответил женский голос. Я назвался и сказал, что хочу поговорить с мистером Долманом. Через секунду он был у телефона.

– Долман? Арчи Гудвин. Я в отеле «Южные моря», в номере двенадцать-шестнадцать. Здесь со мной человек по имени Джеймс А. Корриган, но он скоро уедет. Я хочу, чтобы за ним проследили. Пришлите мне сразу трех хороших ребят, и пусть еще трое будут наготове, если потребуется.

– Какого черта? Он что, слышит тебя?

– Да, поэтому Гибсона не присылай. Корриган, по-видимому, вот-вот тронется в путь, поэтому им понадобится машина. Займись этим побыстрее.

Я положил трубку, потому что, во-первых, разговор был закончен, а во-вторых, Корриган уже встал и двинулся к двери. Я догнал его и, схватив за руку, развернул к себе лицом.

Он не растерялся.

– Это нападение с применением физического насилия, – заявил он.

– Совершенно справедливо, – согласился я. – А как мне доказать, что вы проникли в эту комнату незаконно, если я дам вам уйти? Может, вызвать гостиничного охранника?

Он стоял, задыхаясь от злости и не сводя с меня горящих ненавистью глаз. Я был между ним и дверью. Он повернулся, подошел к креслу и сел. Я остался стоять.

– Они появятся минут через пятнадцать, – объяснил я. – Почему бы нам пока не поговорить о чем-нибудь?

Молчание. Челюсти у него словно заклинило. Прислонившись к дверцам стенного шкафа, я разглядывал его.

Прошло, пожалуй, целых полчаса, пока не раздался стук в дверь. Я открыл, они вошли, и будь я проклят, если последним не оказался Гибсон. Проходя мимо меня, он усмехнулся. Оставив дверь открытой, я обошел их и рассмотрел как следует.

– Меня зовут Фил Буратти, – представился жилистый человек с орлиным носом. – Я за старшего.

– Отлично, – сказал я ему. – Вам следует не упускать из виду вот этого субъекта, – ткнул я пальцем в Корригана, – и больше ничего. Это Джеймс А. Корриган, адвокат из Нью-Йорка. Он уже уходит. Поскольку он вас знает, можете держаться к нему как можно ближе. Звоните мне прямо сюда.

– Следить за ним? – выпучил глаза Буратти.

– Да. Смотрите, не упустите его из виду.

Гибсон заржал так, что задрожали стекла. Корриган встал и двинулся к двери. Ему пришлось пройти между мной и этими тремя, и он проделал это с достоинством. Троица не двинулась с места.

– А вы чего ждете? – спросил я.

– Идиотство, – прокомментировал Буратти. – Пошли, ребята.

Он вышел первым, а за ним двое других.

Закрыв дверь, я опустился в кресло. Прежде чем позвонить Вульфу, мне хотелось подумать, не глупость ли я совершил, позволив Корригану увидеть меня. Я посмотрел на часы: 12.20. Значит, в Нью-Йорке 3.20. Я пришел к выводу, что действовал я, пожалуй, не очень разумно, но признаваться в этом нет нужды, и решил звонить. Линия была занята. Конечно, звонить в эту пору, когда Лос-Анджелес и Голливуд хотят поговорить с Нью-Йорком до обеда, а Нью-Йорк желает побеседовать с побережьем после обеда, было чистым безумием. Я сидел, ходил взад и вперед по комнате, опять садился. Каждые десять – пятнадцать минут звонила телефонистка, чтобы сообщить, что линия все еще занята. Наконец в четверть второго я услышал голос Вульфа.

Я доложил ему о происшедшем, не упуская подробностей. Рассказал о визите Корригана к миссис Поттер, о его появлении у Финча в номере, закончившемся небольшим столкновением, о повторной поездке Корригана в Глендейл, где его уже ждал агент, и о телефонном звонке Финча мне.

– Когда Финч сообщил, что Корриган уехал ни с чем, – продолжал я, – я, естественно, решил, что он вернется в отель и постарается проникнуть к Финчу в номер, чтобы найти рукопись. Стоять у двери снаружи было неразумно, поскольку он меня знает. Я решил притаиться и встретить его в номере, когда он войдет. Он вошел, открыв дверь ключом. Увидев меня, он был потрясен, как и следовало ожидать. Я предложил ему побеседовать, но он не пожелал, поэтому я не сумел выяснить ничего, что могло бы нам помочь. Я позвонил Долману, он прислал мне двоих агентов и гориллу с чувством юмора, и, когда Корриган ушел, час десять минут назад, эти трое сели ему на хвост.

– При миссис Поттер есть человек?

– Да. По-моему, я об этом сказал. Финч.

– Тогда новых инструкций не будет. Оставайся на месте.

– Мне бы пришпилить его еще чем-нибудь.

– У тебя ничего нет. Как альбакор?

– Изумительный.

– Так и должно быть. Звони мне в случае надобности.

– Есть, сэр.

Он повесил трубку. Все в мире относительно. Если бы я признался, что Корриган застал меня врасплох, не миновать бы мне взбучки. Размышляя по этому поводу, я подошел к окну посмотреть, идет ли еще дождь, когда зазвонил телефон. Это был Буратти.

– Мы в аэропорту, – доложил он. – Он направился прямо сюда. Вы сказали, что можно держаться поблизости, поэтому я стоял прямо за ним, когда он попросил билет на первый же рейс в Нью-Йорк. Первым оказался самолет компании «Трансуорлд эйрлайнс», который вылетает в пять, и он взял билет. Сейчас он в телефонной будке, кому-то звонит. Нам лететь в Нью-Йорк с ним?

– Нет, не надо. Хотелось бы захватить с собой Гибсона, но здесь, наверное, без него не обойтись. Возьмите мне один билет на тот же рейс и подождите меня в аэропорту. У меня еще кое-какие дела, поэтому наберитесь терпения. Есть шанс, правда небольшой, что он может что-нибудь придумать, так что не упускайте его из виду.

Я повесил трубку, а потом позвонил в Глендейл. Мне, вероятно, не суждено больше встретиться с миссис Поттер, но поговорить-то с ней я, по крайней мере, могу.

Глава семнадцатая

Где-то над Нью-Мексико или, быть может, над Оклахомой я стал сомневаться, правильно ли поступил, взяв билет на тот же самолет, что и Корриган. Вполне можно было лететь и на следующем. А сейчас, сидя на месте номер пять, в то время как он сидел на четырнадцатом, позади меня, я никак не мог заснуть. В подобной ситуации логика беспомощна. Если следовать логике, то вряд ли он в полном пассажиров самолете пройдет по переходу и воткнет в меня нож, в особенности видя, что при мне нет ни портфеля, ни достаточно объемистой папки, куда можно было бы поместить рукопись романа. Но тем не менее спать я не мог, и меня раздражало, что он сидит сзади. Я хотел предложить ему поменяться местами, но это было смехотворно.

Это была долгая и утомительная ночь…

В аэропорту Ла Гуардия, где мы приземлились утром строго по расписанию, он меня опередил, и, схватив свой портфель, побежал к такси. Я же, прежде чем получить чемодан, зашел в телефон-автомат и, позвонив Фрицу, предупредил, что буду завтракать через тридцать минут, и попросил приготовить побольше блинчиков. Когда мое такси переезжало через Куинсборо-бридж, я впервые за четыре дня увидел солнце.

Вульф утром спускался только в одиннадцать, побывав уже у себя в оранжерее, но Фриц встретил меня так, будто я не был дома целую вечность. Распахнув входную дверь, он выхватил у меня из рук чемодан, повесил мою шляпу на вешалку и провел прямо в кухню, где тут же поставил на огонь сковородку. Я сидел на высоком стуле, попивая апельсиновый сок, когда услышал шум лифта, и через минуту в нарушение всех правил в кухне появился Вульф. Я отнесся к этому с пониманием и с почтением пожал протянутую мне руку. Мы обменялись подходящими к случаю замечаниями, и он сел. Кухня – единственное на свете место, где он не возражает усесться на стул, хотя его зад на сиденье явно не умещается. Я занял свое место за столом, и Фриц бросил мне на подогретую тарелку первый блинчик.

– Он похудел, – сказал Фриц Вульфу. Фриц уверен, что без него мы оба через неделю умерли бы с голоду.

Вульф согласно кивнул и сообщил мне новость:

– На сипропедиум минос появились два цветка.

– Замечательно, – откликнулся я с полным ртом. И, проглотив, спросил: – Вы, наверное, хотите, чтобы я подробно все изложил? Мне…

– Ешь свой завтрак.

– В отличие от вас я могу есть и говорить о делах одновременно. Мне нечего добавить к тому, что вам уже известно, кроме того, что прилетел я на одном с Корриганом самолете. В аэропорту он схватил свой саквояж и смылся. Насколько я понимаю, при наличии того, что мы уже собрали здесь, мы вот-вот готовы к атаке?

– Где? – фыркнул он. – На кого?

– Не знаю.

– И я не знаю. Когда ко мне впервые восемнадцать дней назад пришел мистер Уэлман, я высказал предположение, что Дайкс написал этот роман, и что обе женщины были убиты из-за того, что знали содержание романа, и что в убийстве замешан кто-то из юридической конторы. Это предположение подтвердилось, вот и все. Больше нам ничего не известно.

Я проглотил еще один блинчик.

– Значит, моя поездка в залитую дождем Калифорнию была пустым времяпрепровождением?

– Ни в коем случае. Мы сумели заставить его или их задвигаться, а значит, проявить себя. Теперь нам предстоит продолжить процесс, придумав что-то новое.

– Сразу после завтрака? Я ведь не спал всю ночь.

– Посмотрим. Движение, когда оно началось, остановить трудно. – Он посмотрел на настенные часы. – Я опаздываю. Посмотрим… Рад, что ты вернулся. – Он встал и вышел из кухни.

Я завершил завтрак, проглядел утреннюю газету и поднялся в кабинет. Я не был удивлен, увидев кипу неразобранной почты, – по-видимому, во время мого отсутствия он постарался не забивать себе голову мыслями. Счета и прочие бумаги были вынуты из конвертов и аккуратно сложены у меня на столе, а настольный календарь открыт на девятом марта, то есть на сегодняшнем дне. Я был тронут. Я просмотрел несколько бумаг, потом, взяв чемодан, поднялся к себе в комнату. Комната тоже обрадовалась мне. Когда я у себя, я всегда включаю телефон, но на этот раз забыл. Я разложил вещи по местам, разделся, принял душ и брился электрической бритвой, когда в дверях, задыхаясь, появился Фриц.

– Телефон, – сказал он. – Мистер Корриган хочет говорить с мистером Вульфом.

– Ах ты, черт! Забыл включить телефон. Сейчас возьму трубку.

Я включил телефон и поднял трубку:

– Говорит Арчи Гудвин.

Корриган процедил сквозь зубы, что желает поговорить с Вульфом, но я ответил, что до одиннадцати Вульф занят. Тогда он сказал, что они хотели бы с ним повидаться, и я спросил, кто именно.

– Я и мои компаньоны.

– В одиннадцать вас устроит? Или лучше в половине двенадцатого?

– В одиннадцать. Постараемся не опоздать.

Перед тем как покончить с бритьем, я позвонил Вульфу по внутреннему телефону и сказал:

– Вы были правы. Когда движение началось, остановить его трудно. Руководители юридической конторы будут здесь в одиннадцать.

– Вот видишь, – откликнулся он. – И придумывать ничего не надо.

Было только десять тридцать, а потому я занялся личными делами. Я умею быстро одеваться, но не люблю, когда меня к этому принуждают. Когда я спустился вниз, я был готов ко всему, в том числе и к двухчасовому сну, но с этим, было очевидно, придется подождать.

Они опоздали на десять минут, поэтому Вульф, когда они подъехали, был уже в кабинете. Прежде чем начать разговор, я заметил одну интересную деталь. В торце письменного стола Вульфа лицом к нему, если помните, стоит красное кожаное кресло. Это самое удобное место для посетителя, и, когда к нам приходят двое или больше человек, туда обычно садится старший из них. Когда та же группа была у нас в прошлый раз, в кресло как старший компаньон уселся Корриган, но сейчас туда опустился не кто иной, как седовласый, непрерывно мигающий Бриггс, дядя Фред Хелен Трой. По-видимому, кроме меня, никто не обратил на это внимания, что само по себе тоже было примечательным. Когда они расселись, ближе всех ко мне оказался Эммет Фелпс, длиннорукий, шести футов росту, не человек, а ходячая энциклопедия, следующим сидел Корриган, затем тяжело опустившийся на стул сонный на вид Луис Кастин, преемник Конроя О’Мэлли, с горькой складкой у рта.

Вульф повел взглядом слева направо и обратно:

– Итак, джентльмены?

Заговорили одновременно трое.

– Я в таком бедламе разговаривать не в состоянии, – резко сказал Вульф.

Инициативу взял на себя Фредерик Бриггс, который сидел в обитом красной кожей кресле.

– В прошлый раз, – медленно заговорил он, – я и мои компаньоны явились к вам против воли и предложили задавать вопросы. На этот раз у нас есть вопросы к вам. Если вы помните, я охарактеризовал ваш метод как безнравственный и достойный порицания, и вы подтвердили это определение тем, что сфабриковали пометку на заявлении Дайкса с просьбой об отставке, подделав почерк одного из нас, а затем передали этот документ в полицию. Чем вы можете оправдать свои действия?

– Ничем, мистер Бриггс. – Брови Вульфа взлетели вверх.

– Ваш ответ неприемлем, – яростно заморгал Бриггс. – Я настаиваю… Мы настаиваем на ответе.

– В таком случае я вам отвечу. – Вульф был само спокойствие. – Как вы утверждаете, пометка сделана рукой мистера Корригана. Этому есть три возможных объяснения. Первое: мистер Корриган сам сделал эту пометку некоторое время тому назад. Второе: я подделал эту надпись совсем недавно. И третье: это было сделано кем-то из вас, включая и мистера Корригана, либо до, либо после того, как я попросил показать заявление мне. Разыскать заявление у вас в конторе совсем нетрудно. Вы, сэр, разумеется, не знаете, какое из этих трех объяснений соответствует истине, если, конечно, не сделали надпись своей рукой. На вопросы полиции вы все заявили, что ничего подобного не совершали. Я заявил то же самое. – Вульф стукнул по столу рукой. – Не могу поверить, что вы наделяете меня исключительным правом на ложь.

– Это не ответ. Я настаиваю…

– Перестаньте, Фред, – раздраженно перебил его Кастин.

По-видимому, он проснулся.

– Я говорил вам, что таким путем мы ничего не добьемся. Рассудить нас некому, даже если бы вы знали, кто на это способен. Переходите к делу.

– Он не сумеет. – Фелпс, равнодушный всезнайка, тоже разозлился. – Пусть говорит Кон.

О’Мэлли покачал головой. Горькая складка с его губ не исчезла, даже когда он заговорил:

– Спасибо, Эммет, но меня отстранили от практики. Вы забыли?

– Продолжайте, Фред, – велел Корриган своему младшему – но не по возрасту – партнеру.

– Мне представляется, – настаивал Бриггс, – что мы должны потребовать от вас ответа на мой вопрос, но, исходя из обстоятельств, я вынужден отказаться от этого намерения. – И кивнул Вульфу. – Далее. Мы пятеро, в том числе и мистер О’Мэлли, крайне заинтересованы в защите репутации и благосостояния нашей конторы. В этом мы единодушны. Ваша же позиция, откровенно заявленная, состоит в том, что основным фактором, вызвавшим смерть Леонарда Дайкса, является рукопись романа, предположительно написанного им под чужим именем, а также что эта рукопись послужила причиной гибели двух женщин и что один или несколько сотрудников нашей конторы знали о существовании этой рукописи и поэтому являются косвенными участниками этих преступлений. Правильно?

Вульф кивнул:

– Изложено плохо, но в принципе я согласен.

– Велите вашему человеку взять записную книжку, и я сформулирую наше заявление вторично.

– Перестаньте, Фред, – рассердился Кастин. – Он ведь не возражает. Что еще вам требуется? Продолжайте.

Бриггс снова заморгал.

– Я готов продолжать, как мы договорились, но при условии, что меня не будут перебивать. – Он повернулся к Вульфу: – Значит, вы не возражаете? Очень хорошо. Следовательно, краеугольным камнем в предпринятом вами расследовании является содержание рукописи, не так ли?

– Да.

– И следовательно, содержание рукописи является весьма важным фактором и для нас, руководства конторы, а также и мистера О’Мэлли. Правильно?

– Да.

– Отсюда следует, что, если бы нам была предоставлена возможность ознакомиться с содержанием рукописи, мы, естественно, должны были бы приложить все усилия, чтобы этим воспользоваться. Правильно?

Вульф потер нос.

– Не хотелось бы уклоняться от сути вопроса, но хотя это и в самом деле естественно, возникает вопрос о праве. Если это делается во имя закона, тогда да. Если же чтобы укрыть преступника, тогда нет.

– Вопрос об укрытии преступника исключается.

– В таком случае, – пожал плечами Вульф, – сказанное вами совершенно справедливо.

– Отлично. Именно из этих соображений мы сейчас собрались у вас. Нам неизвестно, как вам удалось предвосхитить появление мистера Корригана в Калифорнии, но ваш человек не только очутился там, но и сумел помешать мистеру Корригану ознакомиться с рукописью, из чего следует, что сам он ее видел, а это значит, что вам и ему знакомо содержание рукописи. Вы вовлекли нашу контору в это дело, вы убедили полицию, что мы имеем самое непосредственное отношение к совершенным преступлениям, вы подделали пометку на заявлении, которое мы передали вам…

– Прошу последнее утверждение взять обратно! – гаркнул Вульф.

– Напрасно вы это делаете, Фред, – сказал О’Мэлли. – Не стоит об этом упоминать.

Бриггс продолжил:

– Исходя из обстоятельств, я временно снимаю это утверждение, не отказываясь от него окончательно. Но это ничуть не меняет моего мнения о справедливости нашего требования изложить нам содержание рукописи. Вы втянули нас в это дело. Мы требуем, чтобы вы подтвердили необходимость нашего в нем участия. – И Бриггс, моргая, оглядел своих коллег. – Итак, достаточно ли ясно и убедительно? – спросил он.

Да, согласились они.

– Достаточно ясно, – хмыкнув, согласился и Вульф, – только слишком уж длинно вы об этом говорили. Вы, джентльмены, что-то чересчур засуетились, явившись сюда всей толпой. Почему бы, черт побери, одному из вас не позвонить мне по телефону и не попросить изложить содержание рукописи? У вас на вашу просьбу ушло бы пять секунд, а у меня на мой ответ – две.

– И что бы вы нам ответили? – спросил Кастин.

– Что я еще не готов.

– Не готов к чему?

– Приступить к действиям.

Чтобы оценить весь эффект этих слов, надо было слышать, как Вульф их произнес. Он не огрызнулся, не отрезал, а произнес их вполне будничным тоном, но если кому-либо из присутствующих было чего опасаться, то он должен был почувствовать, какую угрозу таят в себе эти три спокойно и отчетливо сказанных слова. Адвокаты переглянулись.

– Вы хотите сказать, что отказываетесь что-либо нам сообщить? – возмутился Бриггс.

– В данную минуту – да, – кивнул Вульф. – Я еще не готов. Как практикующие адвокаты, вы, джентльмены, знаете, что сила аргумента зависит от того, как и когда им пользуются. Чтобы раздобыть эти сведения, мне пришлось потрудиться, и я намерен извлечь из них максимум пользы.

– Что я вам говорил, джентльмены? – встал Эммет Фелпс. – Мы только зря тратим время.

– Мистер Фелпс невысокого мнения о наших умственных способностях, – сухо заметил Вульф.

– Предложите ему деньги, – посоветовал О’Мэлли. – Купите у него то, что ему известно. Сумму эту можно будет потом узаконить, правда, Эммет? – Он встал. – Только на меня не рассчитывайте. У меня нет ни пенни.

– Мне хотелось бы предупредить разговоры о преднамеренном недоброжелательстве, – сказал Вульф. – Я не испытываю никакого удовольствия, держа людей в напряженном ожидании. Я был предельно искренен, сказав, что мне нужно еще кое в чем убедиться, прежде чем приступить к действиям. Действовать, не подготовившись полностью, раскрыть свои карты преждевременно было бы большой ошибкой, а я не дурак.

Кастин встал, подошел к столу и, опершись на него, наклонился к Вульфу:

– Я скажу вам, что я думаю. Я думаю, что все это блеф. По-моему, вы знаете про эту рукопись не больше, чем знаем мы. По-моему, вам известно ровно столько, сколько было известно тогда, когда мы неделю назад явились сюда. – Он выпрямился. – Пойдемте, джентльмены. Он просто шулер. – Кастин повернулся ко мне: – И вы тоже, Гудвин. Жаль, что не я полетел в Калифорнию вместо Джима. Вам пришлось бы туго.

Он вышел из кабинета. За ним следом двинулись Фелпс и О’Мэлли. Корриган, который до сих пор не проронил ни слова, хотел что-то сказать, шагнул к столу, но раздумал и, не спуская с меня глаз, направился к дверям. Бриггс выполз из красного кожаного кресла и, поморгав, сказал Вульфу:

– Сегодня я еще раз убедился в правоте собственной оценки ваших методов и тактики. – И, повернувшись, вышел.

Я не спеша приблизился к дверям холла и, стоя на пороге, смотрел, как они влезают в свои пальто. Я бы охотно проводил гостей, но Фелпс опередил меня, придержав дверь, пока все они не вышли, чем очень мне помог, а потом захлопнул ее изо всех сил. Вернувшись в кабинет, я занял место за своим столом и позволил себе зевнуть во весь рот. Вульф сидел, откинувшись на спинку кресла, глаза его были закрыты.

– Еще какое-либо движение предвидится? – спросил я. – Или наступило время для раздумий?

Молчание. Я зевнул еще раз.

– Иногда, – заметил я, – вы попадаете как раз в точку и говорите чистую правду. Как, например, когда сказали, что вам нужно еще кое в чем убедиться, прежде чем приступить к действиям. Можно, конечно, возразить, что хорошо бы больше, чем кое в чем, но хватит и одного факта, а именно: Фелпс, ученый и любитель литературы, вполне мог их прихлопнуть только по той причине, что роман был так скверно написан, что вытерпеть это было ему не по силам.

В ответ ни слова, ни звука. И я вдруг взорвался. Вскочив на ноги, я заорал:

– Займитесь делом, черт побери! Придумайте что-нибудь! Сделайте что-нибудь!

– А я-то сказал, что рад твоему возвращению, – не открывая глаз, отозвался он.