Текст книги "Первый мир на грани разума"

Глава 4. Великая депрессия

Думаю, для вас всех не секрет, что было в период с 1929 по 1933 год. Ведь так? Каждый из нас, сидящих за этим столом, застал это время. Депрессия. А точнее, самый ее пик. Чертовы политики и экономисты вопили, что все их деньги в банках пропали, бумаги обесценились. Боже мой, как быть? Где мне достать деньги на новый автомобиль? Паршивые бюрократы!

Такие люди, как я, пострадали куда больше! Нищета. Голод. Разруха. Сам видел, как от голода умерла соседская семья. Что муж, что жена работали на фабрике, а тут, бац! Выжил только ребенок. Бедняги все отдавали своей дочке. Лишь бы она выжила, лишь бы что-то было в животе, чтобы голод ее не мучил. А что толку? Родители мертвы, ребенка в приют. Кого будет винить ребенок в этом? Судьбу? Нет, кризис, а точнее то, что его породило. Государство само взрастило поколение, которое будет ненавидеть их всех за это. Само вскормило бедностью те души, которые всегда трудились на благо «Великой» страны.

В 1930 году мне исполнилось двадцать лет. Мать была практически прикована к кровати. Никакой речи о работе и быть не могло. Да и работы не было в то время. Каждый пробивался и выживал, как мог. Из меня был никудышный работник, образования толком тоже не было, поэтому выбор был очевиден.

Я стал тем, кого правительство и общество назовет преступником, бандитом или, тогда модным словом, «гангстером». Да, это был нечестный путь. Но мне было плевать. Мне было важно заработать на хлеб, жизнь и здоровье матери. Чтобы хоть немного еще задержать ее в нашем мире. Я понимал, что ей осталось недолго. Я не Бог, я человек. Всё что мог – лишь отсрочить всевышний приговор деньгами, что шли ей на лекарства.

Я не буду вдаваться в подробности, как попал в «плохую» компанию. Скажу так: мы со своим другом Тони стали работать в паре. Тони – это мой друг детства. Худощав, он был выше меня ростом, с небольшой бородкой и черными, как уголь, зализанными волосами. Его родители тоже были итальянцами. Но они жили в Риме. Те переехали в Штаты еще до его рождения. Весьма интеллигентные люди. Да и жили не бедно, до Депрессии, конечно. Раньше мы с Тони часто вместе прогуливали уроки, хулиганили, но я не видел, чтобы он крал. Более того, несмотря на прогулы, он учился лучше меня и даже хотел получать высшее образование. Но чертова Депрессия все испортила. Вот, на что способна жизнь своими переломами: даже умные порядочные люди становятся бандитами. Он знал о моем глазе, это упрощало нам многое. Со своим незаурядным умом Тони прокручивал в голове различные комбинации, и даже воровские стратегии, которые можно было выполнить лишь с помощью глаза. «Твой глаз сделает нас богатыми! Благослови Господь твой глаз!», – постоянно он повторял, когда его очередная схема срабатывала, и нам удавалась взять куш. Кто бы мог подумать, что человек, который грезил об учебе и хотел помогать людям, будет у них же красть деньги.

Спустя два года мы с Тони стали известны в криминальных кругах, как виртуозная парочка воров. Эта популярность пришла к нам после одного забавного дела. Мы умудрились ограбить всех членов элитного гольф клуба. Эти клубы – ульи богатств.

Все элементарное просто: если человек не доверяет банкам и даже своему дому, как своей крепости, то тот вкладывает деньги во всякие дорогие побрякушки, что можно носить с собой. Правда, при входе на поле для гольфа, все лишнее «железо и прочее» нужно оставлять в здании клуба. В именных ячейках на кодовом замке. А прочесть такую ерунду в головах богатеев – проще простого.

Наша визитная карточка – тихая кража, никаких улик и ни капли пролитой крови. Мы делали свою работу чисто! Никто, кроме Тони, не знал о моем проклятье, поэтому версий нашего успеха в тех же кругах было бесчисленное множество. Даже были такие, что мы продали душу дьяволу взамен на его ловкие руки. Безусловно, эта версия всех смущала. Ведь тогда бы у Сатаны должно быть четыре руки. Но не суть дела, главное – мы стали популярны. А это, как ни странно, не всегда хорошо.

Нам завидовали, мы мешали, мы портили планы крупным семьям мафии. Наши же товарищи по несчастью стали нашими врагами…

Я помню, как после очередного ограбления мы уходили быстрым шагом между домов. Время было позднее, уже на улице было темно. Внезапно автомобильные фары осветили нас с обеих сторон. Мы были окружены. Мы не знали, кто это: полиция или еще хуже – гангстеры. И наши опасения подтвердились. Это были автомобили одной мафиозной семьи. Нельзя сказать, что она была главной в городе, но её влияние было весьма велико. Из каждой машины вышло по два человека с автоматами Томпсона. Излюбленное оружие этих людей, как вы знаете. Я до сих пор помню, как наши глаза ослепляли фары, а наведенные оружия обездвижили нас. Мой глаз уже никак бы тут не помог. Я даже не мог разглядеть лица тех гангстеров.

Спустя некоторое время, из машины, что была впереди нас, вышел полный мужчина. Он был одет в клетчатый костюм, и у него на голове была черная, словно лакированная, шляпа с широкими полями. Он подозвал к себе двух подчиненных с автоматами и прошел в нашу с Тони сторону. Немного посмотрев на наши лица и на мешок с деньгами, он спросил:

– Итальянцы?

– Да, – ответил Тони.

После этого он еще около минуты стоят молча. Словно думал над чем-то важным. Но я знал, что эти мысли были куда важнее для нас. Он решал нашу судьбу. Мужчина в шляпе заметил, что я всматриваюсь ему в глаза и снова спросил:

– Банк?

– Ячейка, – снова ответил Тони.

– Так вы, значит, те двое, о которых уже весь город знает? Понятно… Мне бы пригодились ваши навыки. Давайте так: вы будите работать на меня, а я, то есть, моя семья станет вашей семьей.

– А если мы откажемся? – спросил Тони.

– Тогда я окажу городу услугу и избавлюсь от вас прямо тут.

У нас не был выбора, как самим стать частью такой семьи. Теперь я и Тони были полноправными членами одной из влиятельных мафий в Чикаго. Но это принесло нам куда больше проблем, чем выгоды. Теперь мы работали не на себя, а на благо «семьи». Наш успех становился успехом нашего босса. Мы стали зависимы от других, наши действия были ограничены. Как вы думаете, какого это? Когда у тебя есть семья, которая прикована к пастели, и твой долг помогать ей, иначе ты можешь её потерять. И когда есть другая семья, которой ты тоже обязан помогать, иначе семья избавится от тебя. Что может спасти человека в такой ситуации? А ответ прост: третья семья, в лице возлюбленной.

В мае месяце того же года наш босс поручил нам навести порядок в одном из публичных домов. Обычно мы с Тони не участвовали в таких делах. Наш профиль был грабеж. Но многие ребята были на других заданиях. Поэтому мы с тремя другими парнями отправились по нашему поручению. Когда мы приехали на место, я был поражен. Я никогда не видел столь мерзкого и грязного места в прямом и переносном смысле. Свинарник, нет, крысиное логово, дом черных фантазий, сборище проституток, которые предпочли бы смерть этой работе. Ад на земле, он есть. Здание было трехэтажное, и нас пригласили в кабинет на втором этаже.

Тони взял на себя роль главного и начал выдвигать свои требования. Как оказалось, рэкет не его конек. В результате произошла потасовка между представителями нашей мафии и хозяевами помещения и девушек. Один из этих ублюдков использовал девушку, как живой щит. Отвратительно и мерзко наблюдать такое в перестрелке. Я прицелился и выстрелил в голову этого поддонка. Это было моё первое убийство. Но для меня это не значило «лишить жизни кого-то», для меня это стало «приобретением новой жизни». Как бы глупо не звучало, я влюбился в ту проститутку.

…

– Эй, Фред! – вскрикнул Билл, – неужели…

– Да, именно так. Моя милая супруга Франни, которая приготовила вам закуски к покеру, была той самой девушкой. Никогда не скажешь, что она некогда торговала своим телом. Не так ли, Билл? – ответил Фред с улыбкой.

Глава 5. Прощание с Чикаго. Чистый лист

К середине 1935 года Депрессия стала сходить на нет. Как в стране, так и в моем сердце. В июне 1932 мы поженились, и с июля того же года мы с Франсин стали жить вместе в новой квартире. Пока я был занят, она ухаживала за матерью. Замечательная, добрая девушка, она безгранично облегчила мне жизнь. Все стало налаживаться, но у всякого счастья есть конец. В декабре 1933 года мать умерла. Но она умерла счастливой. Ведь она знала, что прожила не зря, что смогла взрастить хорошего сына, который умел обеспечить ее и сможет обеспечить свою будущую семью в дальнейшем.

Но я отвлекся от темы, снова. К середине 1935 года депрессия стала сходить на нет, и мы с Франни стали жить куда богаче. Наша мафиозная семья стала иметь большое влияние в городе, когда мы с Тони присоединились к ней. Мало кто осмеливался идти против нее. Поэтому у меня нашлось больше времени быть дома с ней. Вдали от всей этой суеты, забыв обо всем и просто наслаждаться моментами.

– Фред, – окликнула меня Франсин, когда мы вдвоем сидели на диване.

– Что?

– Давай уедем из города? – спросила она тревожно.

– Ты о чем? Зачем нам это? Мы и так неплохо живем. К тому же моя семья тут.

– Фред, как ты можешь говорить об этой кучке бандитов, которые даже после пика бедности все равно продолжают красть и убивать? Они не твоя семья. Я твоя семья! Я и так долго была на дне жизни. Если бы не ты, я бы там так и погибла. Теперь моя очередь спасти тебя. Нужно уезжать из города, начнем все с нового листа! Будем вести честную жизнь!

– Франсин, ты знаешь, что я люблю тебя и ценю все то, что ты хочешь сделать для меня. Но ты тоже знаешь про мой глаз, про моё родовое проклятье. Я и так обречен на нечестную жизнь. Пусть хотя бы те деньги, что она дает, сделает тебя счастливой.

– Я не могут быть счастливой, пока мой супруг страдает. Я же знаю, что это не твоё. Ты не такой как они, которые грабят ради наживы. Ты всегда был добрым человеком, и все твои преступления имели благие намерения. Фред, пожалуйста, покончи с этим! – сказала она.

Как бы я ее не любил, я не мог ничего ей ответить, и эта тема была отложена до конца 1936 года. А точнее, до ноября месяца этого года. Пока не произошел тот переломный момент…

Одним холодным ноябрьским утром Тони предложил мне шокирующий план: обокрасть нашего же босса. Я подумал, что он шутит, но Тони был серьёзен, как никогда. Буквально за пять минут он мне рассказал план действия и ждал моего согласия. Безусловно, как и любой другой план Тони, он был основан на использовании моего глаза.

– А если он поймет, что мы его обокрали, а, Тони? – спросил я его, так как этот план мне казался очень рискованным. Более того, если бы все прошло не так, как нужно, это дело стало нашим последним.

– Не поймет, гарантирую. У меня все продумано, – уверенно ответил он.

– Зачем тебе это? – поинтересовался я.

– Я устал от этого, Фред. Нам не место в мафии. Мы свободные люди, а это «семья» ограничивает нас, лишает свободы, так еще и заставляет делать грязную работу. Это дело – наш билет из этого города, навстречу новой жизни!

Его слова тронули меня. Ведь это как раз то, что когда-то так хотела Франсин. Я согласился, и Тони с дикой радостью объявил мне время и место встречи. Когда время настало, мы принялись за дело. Все было просто. Для начала я прочел мысли босса и узнал код к сейфу. Также я узнал, где отключается сигнализация в его доме. Второй пункт плана был тоже довольно легок в исполнении. Зная всё лазейки пробраться в его дом. Мы сделали это ночью, предварительно отключив охрану. Найдя сейф, я быстро взломал его и переложил все содержимое в сумку Тони. Дело было сделано, как я думал…

– Ну все, уходим, Тони. – шепотом окликнул я его.

– Еще нет, Фред, мы еще не все сделали, – ответил Тони, облизывая губы. Я чувствовал, что тот задумал что-то неладное и спросил:

– Ты о чем?

Но он не ответил мне. Тони вышел из комнаты, где был сейф и отправился вперед по коридору. Я пошел за ним. Подойдя к лестнице, он спросил:

– Комната босса случаем не на втором этаже?

– Да на втором.

– Вторая справа?

– Да, но зачем тебе это? – перебивал я его вопросами, дабы тот наконец-то сказал мне о своем новом плане, прежде чем тот не наломал дров.

– Сейчас узнаешь.

Он поднялся наверх и прошел в комнату босса. Не включая свет, он вплотную подошел к спящему человеку, достал револьвер и выстрел в его весок. Выстрел был громким, но, к счастью, в доме не было никого из охраны. Опрометчиво…

– Тони! Ты что творишь? – испугано я закричал.

– Расслабься, я заметаю следы, – ответил он, протирая ручку револьвера.

– Как же ты убийством заметешь следы?

– Что? Каким убийством? Я не вижу никакого убийства. Разве что, самоубийства, – добавил он, улыбаясь, засовывая оружие в руку мертвеца.

– Тони, это не правильно!

– Фред, успокойся, мы делаем то, что давно должны были сделать. Так, я закончил, можем уходить.

Он собирался уже покинуть комнату, но я выхватил из руки мертвеца пистолет и выстрелил в спину Тони три раза. Он сразу же упал на колени, а затем и вовсе свалился на пол. Через силу, Тони спросил у меня:

– Фред, зачем?

– Если для тебя начать новую жизнь, значит убить прошлое, то я поступлю так же, как и ты. Я начал все это только из-за тебя. Не я, а ты меня затащил в эту компанию. Я всегда воровал для своей семьи. А для кого ты это делал, а? Для себя? Для кого ты собрался начинать новую жизнь? Тоже для себя? Ты не человек, Тони, ты мусор. Мусор, которому через месяц захочет снова начать все с чистого листа. И кто тогда будет напоминать о своем прошлом? Может быть я, а? Ты не заслуживаешь шанса на новую жизнь, раз не смог найти ценности в этой. Прощай, друг мой.

Тони уже ничего не ответил. Он был мертв. Я даже не уверен, что он слышал ту мою речь. Скорее всего, он умер разу после своего вопроса. Я повторил тот же трюк с тряпочкой и «рукой мертвеца», забрал сумку с деньгами и покинул дом. К счастью, мафия так и не узнала, что это я убил Тони. Думаю, они предположили, что Тони и босс были убиты кем-то третьим, кто мог иметь зуб на них. Тем более, Тони увлекся делами «семьи» куда более серьезно, чем я. Он так и не нашел даже подружку. Его куда больше волновали деньги и власть. Он умудрился стать любимчиком нашего босса из-за своего делового настроя. Но, видимо, Тони было мало этого. И кто знает, почему он все же решил убить его. Эта тайна ушла вместе с ним на тот свет.

На следующий день мы с Франсин уехали из Чикаго. Она знала, почему мы этого делаем. Но еще знала, что я это сделал ради нее. Мы решили переехать в тихое местечко, где могли бы начать все заново. И мы выбрали тихий городок в Калифорнии. И вот, мы уже как пять лет живем в городе Барстоу. Это моя история. Я закончил.

– Ну, даже не знаю что сказать, – задумался Билл.

– Да что тут говорить, брехня какая-то! – возмутился Стив.

– А по мне так звучит правдиво… – ответил Билл, почесывая подбородок.

– Ага, особенно про магический глаз… – скептически отозвался Стив.

– Стив, ты и так уже попал под его действие, я думал, ты уже все понял.

– Ничего подобного, ему просто повезло.

– А мне кажется, что Фред говорит правду.

– Моё дело было рассказать. Судите уже сами, – вздыхая, ответил Фред.

– Ага, Билл, а как ты объяснишь то, что Фреду уже тридцать два года, а все мужчины в его роду умирали до тридцати, а?

– Да, кстати, Фред, почему так?

– Все просто, господа. Весь фокус в том, как относиться к этому глазу. И как его использовать. И тогда даже проклятье в дар превратится.

– Опять ты своими загадками…, – снова возмутился Стив.

– Фред, скажи, а как ты дальше будешь? – спросил Билл.

– В смысле? – произнес он, недоумевая.

– Ну я про твой глаз… Ты говоришь про дар, про проклятье, но ведь все равно, когда ты умрешь, он должен передаться твоему сыну, так?

– Не совсем. Он не сможет передаться, – расстроенно и тихо сказал Фред.

– Почему? – переспросил Билл.

– У меня не будет детей.

– Как это не будет, Фред, ты что, ты не хочешь ребенка только из-за глаза?

– Нет Билл, у меня их просто не может быть. Франсин бесплодна. Я, наоборот, был бы за. Ведь, если бы у меня родился сын, я бы научил его, как нужно использовать глаз во благо мира. Но, видимо, мне не дано это судьбою. Судьба – интересная штука, а может плохая шутка. Ну что, господа, продолжим игру?

– Да. Давно пора, – устало ответил Стив.

Игра длилась еще около часа, и за все это время никто не заговорил снова на ту тему. Все будто забыли все то, что Фред рассказал. Но протяжение всего вечера я молчал и думал: «Неужели все это правда?» И даже когда игра закончилась, и мы разошлись, по дороге домой, я все так же задавал себе тот вопрос, так и не найдя ответа…

Но как бы там ни было, у Фреда, все-таки, отличный дом, а вкус виски 1937 года еще долго будет у меня на губах.

Новогодняя история Руслана Маликова

Эта история произошла 31 декабря не важно какого года. Руслан обычно отмечал Новый Год с семьей. За несколько дней до праздника, как кончались занятия у Руслана, он уезжал к ним практически на все праздники. Было известно лишь то, что они оставались в городе. Но в этом году все было иначе.

31 декабря сосед Руслана по подъезду Кирилл Шевельский увидел его с сумками, заходящего в подъезд. Руслан был очень грустным, и, казалось, необычайно усталым и расстроенным. Краем глаза Кирилл разглядел маленькую декоративную елочку в сумке Руслана.

– Возможно, что-то случилось, – подумал Кирилл.

Зайдя в квартиру, Кирилл включил компьютер и написал первым делом своему другу Марку Каргану. Марк жил в соседнем подъезде и был знаком с Русланом весьма близко. Кирилл рассказал всю ситуацию ему. Хоть и этой информации было мало, они оба поняли – что-то случилось.

– Что будем делать, Марк? Мы же не можем оставлять нашего друга в такой ситуации в канун нового года!

– Не знаю, Кирилл. Судя по всему, в этом году он без семьи празднует. Может, он решил с девушкой отмечать?

– Не думаю. У него нет девушки, насколько мне известно. К тому же, он очень грустный. Видимо, он будет один в Новогоднюю ночь. Знаешь, Марк, а может, придем к нему в гости и отпразднуем вместе с ним? Позовем еще людей из общих знакомых. Нельзя друга так оставлять!

Так друзья и договорились. Они позвали Германа Тольяново, Артема Автеева, Егора Храпштейна, Рому Кевролина, Олесю Лисицеву, Алену Фролееву и Настю Четвертееву. Они даже обговорили свои роли. Одни должны будут принести украшения, девушки – еду, другие – алкоголь. А Марк и Кирилл решили купить елку. Что же это за праздник такой без хорошей елки? К сожалению, они не смогли купить настоящую из леса. Но та искусственная, что они нашли в Ашане, была тоже неплоха. Время было 22:15. Ребята отправились в квартиру Руслана.

Они поднялись на девятый этаж и позвонили в дверь. Когда Руслан открыл им, он был очень удивлен. Он, конечно, знал, что у него есть друзья, но не ожидал, что они способны на такое ради него. К 23:30 квартира была наряжена, стол накрыт, а в гостиной стояла украшенная елка. Руслан рассказал им о том, что произошло в этот раз. Весь год он усердно учился и редко виделся с семьей. Да и на личную жизнь у него не хватало времени. И он надеялся, что в новый год, он найдет время на то, и другое. Но за месяц до 30 числа он поссорился с подругой, а его родители позвали гостей, и они решили праздновать сами, чтобы не заставлять своего сына ехать к ним. Думали, что дадут ему свободу выбора компании в этом году. Но в итоге, Руслан оказался в канун Нового Года один, и все настроение праздновать у него исчезло. Пропал праздничный дух.

– Ну теперь-то все нормально? – улыбаясь, спросил Кирилл.

– Да, теперь все хорошо! – воодушевленно ответил Руслан.

Раздался бой курантов. Компания чокнулась бокалами с шампанским и встретила новый год вместе. Ничто так не объединяет людей, как Новый год. А еще, те люди, что остались с тобой до конца этого года и вместе с тобой вошли в новый, имеют полное право называться твоими друзьями!

Смертный

Ненависть подала мне идею.

Любовь воплотила ее.

Ревность заставляла продолжать.

А боль позволила обрести покой.

Глава 1

– Ты уже вернулся?

– Кто это сказал? Никто… Просто послышалось.

Мужчина лет 30 закрыл дверь на ключ, снял старые стоптанные кеды и прошел на кухню.

«Никого, впрочем, как всегда. Было бы странно, если я увидел кого-то, сидящего тут», – продолжал беседовать сам с собой.

«Очередной будний день, все та же работа, все те же „коллеги“, которые улыбаются тебе, пока ты не повернешься к ним спиной. И было бы хорошо, если на этом все закончилось, так пока ты стоишь к ним спиной, они улыбнутся другим так, что все повернутся спиной к тебе, но уже в переносном смысле. Что куда хуже… Сплошные лицемеры и карьеристы. Хотя, я ничем не лучше, сам при удобном случае спалил бы их начальству, потому что должна быть хоть какая-то справедливость. Нет, я не уподобляюсь им, я просто играю по их правилам. В любом случае эта игра за последние полгода не принесли повышения ни мне, ни кому-либо другому, кроме „S“. Да и от того, что она перед нашим боссом трясет задом и не только это делает им.»

Мужчина открыл холодильник и достал оттуда бутылку «Парламента» и одноименные сигареты.

«Вот же я…», – продолжил размышлять он. «Сигареты в холодильнике храню! Увидел бы кто-то, так подумал, что я совсем разума лишился. Хотя, кто бы это увидел… Никто». Он сел на табурет, оглядев свою бедную на мебель кухню и посмотрев коридор, где был выключен свет, закурил и снова начал беседовать сам с собой. «Эта квартира как моя жизнь. Такая же мрачная и пустая. В ней тоже нет никого, кроме меня самого и моих вредных привычек. Да и нужен ли мне кто-то? Нет, как и я им. Я слишком странный для них, а они слишком беззаботные для меня. Любовь, дружба, семья. Может, в этом и есть что-то, но, видимо, мне этого не понять».

Внезапно он схватил бутылку водки и разбил ее об стол, поранив осколками и свою руку. «Дурак, кретин, идиот! Злиться на свою жизнь и судьбу… Глупо, глупо, глупо! Ты бы еще табурет из окна выкинул. И стоял бы босым, окруженный осколками, без возможности сесть. А сесть на стол воспитание не позволяет. Один в своем доме и не можешь сделать исключение! Да и откуда у тебя такие манеры и принципы? Ты же детдомовский, всегда был босой и не раз наступал на стекляшки. И вроде бы все еще жив здоров. Если это вообще можно назвать жизнью. Да, ты выучился, молодец, устроился на работу, купил квартиру, однокомнатную, но купил же. Сам купил! И одет ты всегда с иголочки: шляпы, пальтишки. Да вот только, обувь твоя. Они же уже все прогнили, да и что ты носишь? Кеды… В костюме, и кеды. И уже какой год все те же. Давно бы поменял, деньги есть, да и время на шопинг тоже, как-никак, а один выходной всегда тебе обеспечен. Другое дело, привык ты к ним, тебе в них удобно, и плевал ты на мнение других, хотя сам же видишь, что они в ужасном состоянии. Консерватизм или простая лень… Нет, это самое обыкновенное пассивное наблюдение за самим собой. А ведь это хуже всего, ты сам это понимаешь, но не хочешь ничего менять. Неужели ты настолько слаб?».

– Да, я слаб, – Мужчина пробурчал себе под нос и схватил самый большой осколок, что лежал на полу. После этого, в темноте, по осколкам, он пошел в соседнюю комнату, где, не включая света, сел в своё излюбленное кожаное кресло. Это кресло было самым дорогим предметом интерьера в комнате. Хотя в комнате и так мало чего было: письменный стол советского образца, дешевый китайский ноутбук на нем, шкаф-купе с зеркалами, в котором висело очень много одежды, но из всего этого он носил от силы два-три костюма, тахта из Икеи, которая была куплена по акции, простой стул, который был куплен там же, и маленький телевизор, который ловил лишь пять каналов: Первый канал, Россия 1, НТВ, Россия 24 и СТС. И это кресло, которое стояло в центре комнаты. Оно было словно лишним, но и в тоже время своеобразным центром симметрии комнаты. Но главное – оно было шикарным. Начиная от самой кожи, заканчивая качеством дерева.

Сидя в кресле, он еще долго смотрел в этот осколок, пытаясь увидеть что-либо в темноте. Но каким-то образом он разглядел там свое отражение. После этого что-то нашло на него, и мужчина всадил осколок себе в шею и прошел им по ней, раздирая кожу и плоть. Кровь лилась ручьем, попадая на пол, одежду и на кресло. Но вдруг, он остановился, рука ослабела, а сам он упал на пол, оставив осколок в шее. Тело немело, холодело, и, в конце концов, он умер.

– Прикольная история, а кто этот мужик?

– Этот, как ты говоришь, «Мужик» – я сам.

– Да ладно? «Z», хватит придуриваться!

– Я не вру, «M», это серьёзно был я.

– И что, ты хочешь сказать, что ты воскрес?

– А у меня был выбор?