Текст книги "Праведница"

– Думаешь, что умрешь, смертная малышка? – шепнула Пиппе на ухо женщина-фейри. – О-о, нет-нет-нет. Тебя ждет куда более ужасная участь. – Ее смех напоминал звон колокольчиков в церкви.

Пиппе хотелось содрогнуться. Хотелось закричать. Теплая кровь потекла по ее шее, пропитывая порванные кружева на воротничке платья. Однако она не шелохнулась и не почувствовала боли. Она уставилась на Арджуна Десая. Вместо того чтобы снова от страха сжимать подол платья, она сжала руки в кулаки и стиснула челюсти.

Все та же эмоция мелькнула на посуровевшем лице Арджуна, отчего его глаза будто бы приобрели более бледный оттенок, теперь напоминая топазы.

– Сердце стучит, как у кролика в капкане, – раздался мужской голос неподалеку. Благородный лорд с гладкой бледной кожей и длинными серебряными волосами. Со всех сторон он словно сиял изнутри. Даже тонкая ткань его наряда с золотой окантовкой сверкала. – Я слышу даже отсюда. – Он дернул Пиппу, уводя прочь от женщины-фейри, утягивая в свои объятия нежным движением. От него по коже у Пиппы пробежал холодок. – Вот что происходит, когда смертный испытывает страх. Их сердца выскакивают у них из груди. Однако ты и так об этом знаешь, верно, дворняжка?

Пиппа осознала, что он обращается к Арджуну Десаю. Фейри-лорд повернул к нему голову, продолжая:

– Твой смертный отец должен был тебя этому научить. Кровь у них спешит к самой сердцевине, чтобы защитить их слабые сердечки. Если бы я был одним из наших недругов-кровопийц, она бы даже выглядела… аппетитно. – Он сделал вдох рядом с Пиппой, словно мог учуять ее страх, и удовлетворенно улыбнулся тому, как Пиппа задрожала в ответ. А затем его улыбка стала шире, точно он наслаждался насмешками над Арджуном даже больше, чем издевательствами над Пиппой.

– Ты знаком с этим милым крольчонком, сын Рийи? – снова спросил он злым полушепотом. – Отвечай на мой вопрос.

Прежде чем Арджун Десай успел ответить, еще чьи-то пальцы дернули Пиппу за волосы, отчего остававшиеся еще в некотором подобии прически длинные локоны рассыпались окончательно. Золотые кудри разлетелись по спине за плечами, пока кровь от раны на горле продолжала капать на зеленый мох у ног.

– И что же нам теперь с тобой делать? – сказал фейри-юноша, который окончательно уничтожил прическу Пиппы. На вид ему было не больше пятнадцати лет, несмотря на старинный ремень, крест-накрест украшающий его наряд на груди, на котором висели кинжалы. С жестокой улыбкой он схватил Пиппу за талию, вырвав из объятий фейри-лорда с длинными серебряными волосами. Затем юноша оставил холодный поцелуй на ее щеке. Когда же он отстранился, на губах у него красовалась кровь. От него воняло еловыми иголками и чем-то резким, будто она вдохнула соль.

Пиппу чуть не стошнило.

А затем он оттолкнул ее так, будто она была ядовитой, и зашипел, когда струйка серого дыма взвилась от его шеи. Он схватился рукой за горло, и злость вспыхнула в ярких глазах.

– Ведьминский талисман! – вскричал он разгневанным голосом. – Железо!

«Железо? – удивилась Пиппа. – Неужели он говорит об амулете, который сделала Элуиз?»

Фейри-леди, которая дергала Пиппу за волосы, схватила ее за перед разорванной блузы.

– Как ты смеешь являться в наше королевство с подобным ядом? – воскликнула она.

– Арджун! – снова вскрикнула Пиппа, вырываясь из хватки женщины. Когда ей это удалось, Пиппа пошатнулась. Она впервые назвала его по имени, а не по фамилии, однако продолжать следовать формальностям в данный момент, кажется, было уже нелепо.

– Этот крольчонок думает, что ты будешь ее героем, сын Рийи, – сказал фейри-лорд с длинными серебряными волосами. – Эта смертная для тебя что-то значит?

Пиппа молча наблюдала, как фейри в юбках цвета закатного неба выходит вперед и кладет руку ему на плечо.

– Дорогой, – раздался его голос, обращенный к мучителю Пиппы. – Девочка напугана. Довольно.

– Довольно будет, когда я так решу. Если я не могу получить ответ от Арджуна Десая, то поступлю так, как нужно. Она зашла в наше королевство без разрешения, а значит, должна заплатить за это. – Он схватил Пиппу за подбородок, заставив тем самым посмотреть в свои нечеловеческие серые глаза. – Посмотрим, правда ли этот талисман тебя защищает.

– Вир.

У Пиппы перехватило дыхание. Фейри-лорд отпустил ее подбородок.

Арджун Десай медленно шагнул вперед. Когда он подошел, все фейри, стоящие вокруг Пиппы кольцом, расступились, позволив ему приблизиться.

– Хоть мне и не хочется лишать тебя веселья в день твоей помолвки, лорд Вир, – произнес Арджун непринужденным тоном, – будет разумно сначала проконсультироваться с правительницей Сильван Уайль, прежде чем заводить себе новую игрушку. – Он жизнерадостно подмигнул Пиппе, а затем ухмыльнулся. – К тому же, мне кажется, эта девчонка каким-то образом небезразлична дочери нашей правительницы.

«Дочери? – Пиппа растерянно нахмурилась. – О ком он говорит?»

– Как я уже говорил тебе, дворняжка, ни леди Силла, ни леди Селина не присутствуют сейчас при дворе, – недовольно возразил лорд Вир. – А в их отсутствие я управляю Беседкой плюща.

Селина – леди при дворе фейри? И, очевидно, благородного рода. Пиппа чуть было не ахнула, и гнев промчался по ее венам. Ну, разумеется, Селина была леди благородного рода. И, разумеется, Пиппа была последней, кто узнал правду.

– Дорогой, – фейри в юбках цвета закатного неба говорил тихим успокаивающим тоном. Слово, однако, было произнесено почти как предупреждение. – Прошу тебя. Давай вернемся на празднество. Довольно этой забавы. Нужно уметь помогать, а не причинять боль.

На лице Арджуна появилась легкая улыбка.

– Прислушайся к партнеру, Вир. И, если я правильно помню, ты не единственный правитель этого королевства, пока отсутствует Сильван Уайль. – Он потер шею, зевая. – Может, стоит проконсультироваться с леди Юлинь, прежде чем принимать поспешные решения?

– Твои попытки выглядеть беспечным слишком очевидны, Арджун Десай, – прорычал лорд Вир. – Эта жалкая смертная с тобой знакома.

– Я же сказал тебе. – Гнев в голосе Арджуна проскользнул почти незаметно. Почти что. Однако Пиппа уловила эмоцию, глубоко скрытую за маской скуки. Это выражалось в странном тоне его голоса. В нем промелькнула… жестокость? – Она небезразлична леди Селине, а мне не хотелось бы расстраивать леди Силлу, выражая неуважение к подруге ее дочери.

Вир сделал вдох через нос, однако не убрал руку с талии Пиппы.

– Ты слишком часто лжешь, – сказал он. – Эта золотоволосая кукла пока останется в моей клетке. – Ухмылка мелькнула на его губах. – Мы подождем и посмотрим, правда ли судьба этой нарушительницы границ имеет значение для леди Силлы.

Арджун равнодушно пожал плечами, хотя и сделал еще один шаг вперед.

– Вир, я думаю, будет лучше, если…

– Эта смертная моя! – оборвал его лорд Вир тираничным тоном, будто бы делал официальное заявление при дворе. – Она моя.

Обида собралась у Пиппы на языке. Злость, усиленная страхом, который, как она знала по опыту, являлся одной из самых опасных эмоций. Она продолжила молчать, однако не без усилий. Арджун Десай, должно быть, задумал какую-то игру. Быть может, он не спешит ничего предпринимать, потому что пытается потянуть время.

Или со стороны Пиппы глупо так полагать?

Повисла натянутая тишина. Арджун моргнул раз. Затем второй, продолжая сохранять непроницаемое выражение лица. Лорд Вир улыбнулся. Что-то в этом фейри напоминало Пиппе отца ее жениха Фобоса. Будучи сыном известного политического деятеля, Реми Девере с детства верил, что имеет право заполучить все, чего только ни пожелает. Он часто брал что-то без спроса. Готов был сражаться и отдать любую цену за победу, лишь бы иметь все и сразу. Держал родных в ежовых рукавицах.

Фейри-лорд и Арджун Десай обменялись опасными, как заточенный кинжал, взглядами.

– Ну уж нет, Вир, – произнесла женщина с драгоценными когтями, недовольно надув губы. – Ты всегда получаешь все самое веселое. Эта девчонка моя.

Пиппа побледнела, услышав, что фейри называет происходящее весельем.

– Пожалуйста, я…

– У тебя нет воображения для подобного рода занятий, Инайя, – ухмыльнулся Вир. – Ты явно не умеешь танцевать, а что насчет пения? – поинтересовался он у Пиппы.

Она сглотнула, затем покачала головой.

– Какая жалость! – Он вздохнул. – Если ты не умеешь ни петь, ни танцевать, нам придется придумать что-то другое, чтобы занять твое время. – Он рассмеялся. – Уведите ее в мои покои. – Он махнул рукой, подзывая воинов в серых мантиях, держащих в руках сверкающие копья, и его хватка на руке Пиппы ослабла. – И избавься от этой железной дряни, напоминающей талисман.

– Нет, – сказала Пиппа, вырвавшись. До того как кто-либо успел моргнуть, она содрала один из кинжалов с ремня лорда-фейри, стоящего рядом. – Я никуда с вами не пойду.

Один из воинов в серой мантии предостерегающе выставил копье. Хрупкая юная девушка с длинной косой темных волос и воинственным лицом.

– Опусти клинок, смертная шавка! – сказала она.

– Нет, – ответила та. – Не опущу. – Она взмахнула кинжалом, точно шпагой, у правого бока девушки, встав в боевую позу, и медленно обвела клинком всех, кто стоял вокруг нее, – предупреждая, чтобы никто не посмел подойти. Так госпожа Иган и учила Пиппу много лет назад.

– Как… забавно, – сказал лорд Вир. – Йури, полагаю, эта шавка думает…

– Ты все портишь, – заявил Арджун с затяжным вздохом. Он подошел к Пиппе, оттолкнув стражницу в серой мантии. Подошел достаточно близко, чтобы Пиппа могла достать его клинком. На мгновение она задумалась, а не вонзить ли кинжал ему в спину, и гнев горячей волной разлился под кожей. – Это и правда один из твоих величайших талантов, лорд Вир, – добавил Арджун. – Все портить.

– О чем это ты, дворняжка? – процедил сквозь зубы фейри.

– Причина, по которой девчонка прибыла сюда, заключается в том, что она хочет познакомиться с моей матерью, – сказал Арджун, уставившись на Пиппу немигающим взглядом. Он обращался к толпе без тени сомнения.

И он просил Пиппу ему подыграть.

– И ты все нам испортил, Вир, – продолжил Арджун, – а ведь мы просто хотели преподнести всем сюрприз, сообщив новость. – А затем он улыбнулся Пиппе с такой теплотой, что она сумела лишь вытаращиться на него в растерянности.

«Новость? Какую новость?» – Ей стало не по себе.

Арджун кивнул.

– Она не может быть твоей. Потому что она моя. А я ее.

«Чего?» – Пиппа чудом удержалась от изумленного вопля.

– Мы собираемся пожениться, – сказал он. – Филиппа Монтроуз – моя невеста.

Мне не случалось ни читать, ни слышать… Чтобы когда-либо струился мирно поток любви

«СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ», УИЛЬЯМ ШЕКСПИР

Внезапно в Беседке плюща повисла тишина. Все бранные слова, какие Арджун только мог припомнить в этот момент, угрожали сорваться с его губ. Ему хотелось кричать, но он молчал, и гнев душил его, сдавливая грудь.

Ему хотелось броситься прочь. Хотелось укутать Филиппу Монтроуз в свою теплую мантию и унести подальше отсюда… А потом бросить к берегам бурной реки Миссисипи и потребовать объяснений. Как она могла совершить подобную глупость? Как могла отправиться следом за ним в портал между мирами? Неужели у нее не возникло предчувствия опасности? Неужели она обитала в мире света и любви, где потрескивающий огонь в камине греет душу, не замечая мрака реального мира?

Эта треклятая мемсахиб [56]56
  Мемсахиб – форма уважительного обращения к замужней женщине в Индии.


[Закрыть] со своим треклятым английским чаем на завтрак.

«Немыслимо!» – чуть не закричал Арджун.

Ему хотелось не просто прочитать ей нотацию. Впервые в жизни он понял, что имел в виду отец, когда говорил, что не помешало бы хорошенько отлупить сына.

Эмоции захлестнули Арджуна. Ему хотелось кричать. Хотелось крушить все вокруг.

«Тоска. Абсолютная тоска».

Он выпрямил спину. Приказал захлестывающим эмоциям отступить. Арджун снова поднес монокль к левому глазу и уставился на Филиппу Монтроуз сквозь заколдованную линзу. Оранжевая растерянность облаком окружала ее. А еще в ней был закатный оттенок страха, пронизанный чистейшей белой уверенностью в своей праведности. И… что странно… были проблески ярко-красного гнева.

Она злилась?

Но ведь не она только что дала клятву верности тому, кого едва знала. Это Арджун потерял свою первую и единственную возможность когда-либо обвенчаться, потратив ее на надоедливую невесту Фобоса Девере. Что ж, по крайней мере, Арджун не видел никаких признаков мрака в Филиппе Монтроуз. Никаких чернильно-черных оттенков скрытности или морока обмана. Он решил, что это должно помочь ему чувствовать себя лучше. Хоть немного.

Будь оно все проклято.

С чего бы ей вообще злиться? Он ведь пытался спасти ее чистую, как белая лилия, жизнь.

Однако оставался вопрос: сработает ли это?

Арджун понимал, что рискует. Вир и остальные придворные могут ему не поверить. Они могут заподозрить, что он просто-напросто пытается таким образом защитить Пиппу, и это была правда. Если бы у Арджуна было больше времени, то, может, он бы сумел придумать план получше. Однако, как это часто случалось в последние дни, время было его врагом. Чтобы уберечь Пиппу от жестокости фейри, Арджун мог сам ее поскорее убить. Или же жениться на ней.

Что-то подсказывало ему, что Филиппа Монтроуз не поблагодарит за первый вариант.

Предложение жениться на ней все равно было рискованным. Даже если Арджуну удастся убедить придворных в том, что они с Пиппой и правда безумно влюблены друг в друга и собираются пожениться, есть вероятность, что это ничего не изменит. Даже безопасность самого Арджуна здесь была под вопросом, особенно учитывая то, что он сам некогда отказался от титула придворного. По мнению многих присутствующих здесь сейчас, Арджун и сам был лакомой добычей. Он ведь отказался от своего места среди них, повернулся спиной к их миру, а значит, в их глазах он едва ли занимал место выше, чем любой другой смертный.

Арджун полагал, что имя его матери может остановить их гнусные замыслы. Однако распространяется ли ее защита на его смертную невесту? Только время, это чертово время, покажет.

Теперь же, к лучшему или худшему, он должен обвенчаться. Как влюбленный глупец.

Арджуну хотелось рассмеяться, словно безумцу. А потом, будто его мысли внезапно стали достоянием публики, из тени позади донесся смех. Смех начал распространяться как дикий лесной огонь, пока всю беседку не окутал звук бесстыдного веселья.

– Единственный сын генерала Рийи влюбился в смертную девчонку, – задорно сказала Ратана, а ее сестра Синора сердито уставилась на Арджуна, и из ее ушей чуть не повалил дым. – Вот так шутка!

Другая фейри-леди захохотала рядом, сказав:

– Генеральша его прикончит. Ну просто на части порвет. И скормит кости ледяным стервятникам на границе с Сильван Вальд.

– Как забавно, – раздался хихикающий голос фейри-гранда следом. – Несмотря на все родительские наставления генеральши Рийи, ее сын так и не уяснил ни единого урока из прошлого матери. Смертная возлюбленная? Какая смешная жалость!

– Может, она от него откажется, – произнес лорд Эвандир, на груди у которого поблескивали ремни с кинжалами. – Тогда мы покажем ему, каково это – находиться в Уайль без ее защиты. – Его мальчишеское лицо растянулось в злобной ухмылке, а ожог от железа на горле уже почернел, заживая.

Эвандир был младше Арджуна. На первый взгляд, он выглядел не старше смертного мальчишки лет четырнадцати или пятнадцати, с заостренными кончиками ушей и обласканной солнцем кожей. Ему еще предстояло достичь возраста полного созревания – того момента, когда он перестанет взрослеть и меняться и примет свою бессмертную форму. Однако несмотря на то, что Эвандир выглядел как мальчишка, он все равно считал себя важнее и выше Арджуна по статусу. А ведь его родители даже не были членами Гильдии фейри.

Мать Арджуна являлась главной охотницей всех земель Сильван Уайль. Верховная генеральша леди Силлы, вторая по важности после самой правительницы. И все равно этот мелкий гаденыш имел смелость смеяться над Арджуном.

– Защита? – повторил он с усмешкой. – Как забавно. Я всегда вспоминаю о важности защиты, когда вижу тебя, Эвандир. О французских письмах. О презервативах. Как там это еще называется?

Боковым зрением Арджун видел, как у Филиппы Монтроуз буквально отвисла челюсть. Он сомневался, что в приличном обществе кто-либо когда-либо упоминал в ее присутствии половой акт.

– Чего? – Эвандир моргнул.

– Леди Эвандрил стоило воспользоваться защитой в ночь, когда она тебя зачала, – пояснил Арджун.

– Ты, что… оскорбляешь мою мать?! – прорычал Эвандир. – Я требую компенсации!

– Не сомневаюсь, ты часто слышишь подобные слова, – продолжил со все той же усмешкой Арджун. – Но, увы, я не собираюсь с тобой стреляться. Мне нужно печь хлеб и жить жизнь.

– Если ты слишком труслив для дуэли, полукровка, то я требую извинений.

– О, ну, разумеется. – Арджун поклонился, вальяжно раскинув руки в разные стороны. – Мне очень жаль, что ты родился.

Эвандир выдернул два кинжала из серебряных ремней на груди и бросился к Арджуну.

Многозначительно улыбаясь, тот шагнул в сторону и схватил Эвандира за талию. Мальчишка перестал злиться, и вместо этого его глаза широко распахнулись. Рассмеявшись, Арджун его отпустил. Эвандир так и остался стоять на месте, застыв, и на его лице теперь одновременно красовались злость и растерянность.

– Ты вечно забываешь, верно? – шепнул ему Арджун. – От смертного отца мне досталась эта подло прекрасная внешность. А от матери-фейри – способность замораживать кровь в твоих венах. – Затем Арджун повернулся к Пиппе и протянул ей ту же самую руку.

– Ты с ума сошел?! – возмутилась она, уставившись на его ладонь. Ее лицо побледнело.

– О, – сказал Арджун, – я не причиню тебе вреда. Обещаю. – Он снова протянул ей руку.

– Да, конечно! – воскликнула Пиппа. – Ты… ты обратил его в статую голыми руками!

– А ты обожгла его железным талисманом, и ничего с ним не стало, – парировал он. – Все с ним будет в порядке. Ну, по крайней мере… скажем, минут через десять. – Он еще раз протянул Пиппе руку. Настойчивее. Будь оно все проклято. Он ведь пытается ее спасти. Он только что обещал на ней жениться.

И все-таки Филиппа не собиралась принимать его помощь, продолжая держать в руке кинжал и направив его в сторону Арджуна.

– Как забавно! – Ратана захлопала в ладоши. – Невеста не спешит в твои объятия, лорд Арджун. Должно быть, ваша брачная ночь будет столь же интересной. Скажите-ка, леди Филиппа… – она сделала паузу, чтобы прикрыть рот рукой и хихикнуть. – Вы этот маленький кинжальчик возьмете с собой и в брачное ложе?

Толпа разразилась смехом.

– Кто-то же должен, – процедила сквозь зубы Филиппа.

До того как кто-то еще что-либо сказал, Арджун откинул голову назад и рассмеялся. Филиппа Монтроуз обладала чувством юмора. Он был этому рад. Оно ей теперь пригодится как никогда. Быть женой без чувства юмора сложно.

– Над чем ты смеешься? – поинтересовалась Ратана.

– Да ни над чем, – ответил он. – Кроме того, что я доволен своей невестой.

– Действительно, – сказал Вир, изогнув брови. – Твоя… невеста? Какая удача.

Арджун подошел ближе к Пиппе. Ему очень хотелось прикоснуться к ней и притянуть к себе ближе. Хотелось ее защитить. Но, к его сожалению, Филиппа отстранилась от него в четвертый раз. И снова Арджуну захотелось на нее накричать. И он чуть не сделал это, однако в следующее мгновение на ее лице промелькнул едва заметный страх.

Арджун понял, почему Пиппа может бояться. Разумеется, она не верит его жалким попыткам приободрить ее. Ее только что затащили в толпу безжалостных фейри. А он решил, что, прикоснувшись к ней, вот так просто ее успокоит? Да как же. Поэтому вместо этого Арджун посмотрел Пиппе в глаза, без слов умоляя ее подыграть ему.

– Понимаю, почему ты считаешь, что это удача для меня, – сказал Арджун, обращаясь к Виру. – Как и понимаю, почему это неудача для тебя.

– Сколько я тебя знаю, ты никогда не упускал возможности посмеяться над святостью свадебного обряда. – Вир посмотрел на Арджуна сверху вниз, задрав нос. Затем перевел взгляд на Филиппу. – С чего мне верить, что теперь ты говоришь правду?

Арджун никак не поменялся в лице.

– С чего мне беспокоиться о том, веришь ты мне или нет?

– Ты знаешь, как мы чтим союз.

– Знаю.

– От него нельзя отречься при первой же возможности. Нельзя относиться к этому как к забаве, как относятся в мире смертных.

– Знаю. – Арджун кивнул не моргнув. Сказать по правде, он понимал все это куда лучше, чем многие фейри. Верность его матери своему смертному супругу – мужчине, которого она оставила в Бомбее, стерев его воспоминания навсегда, – было не описать словами. До сегодняшнего дня генерал Рийя не разговаривала напрямую ни с отцом Арджуна, ни с собственным сыном. Однако она до сих пор носила кольцо супруга на золотой цепочке на шее.

И, насколько было известно при дворе, у нее с тех пор не было ни одного любовника.

Арджун с Виром сердито уставились друг на друга, по-прежнему улыбаясь, а Филиппа рядом растерянно прикусила губу. Арджуну не нужно было даже смотреть на нее, чтобы понять, что она крепче сжала клинок, а кончики ее пальцев побелели от мертвой хватки.

Вир задумчиво скривил губы, а потом окинул взглядом придворных фейри вокруг себя так, будто бы пытался придумать, что ему сделать дальше. Его взгляд замер на милом личике своей любви, на гранде Сюджи.

Те кивнули, точно подбадривая, с доброй улыбкой на лице.

– Брачный союз, заключенный посредством обряда, нельзя разорвать. Даже после смерти, – продолжил Вир.

Сердясь, Арджун кивнул.

– Я в курсе, – повторил он, стиснув зубы.

– А ты, смертная малышка? – поинтересовалась фейри-леди, стоящая за спиной Вира. – Ты знаешь, как высоко мы ценим клятвы, которые даем? – Она многозначительно изогнула брови, уставившись на Филиппу.

Не вздрогнув, Арджун повернулся к будущей супруге, продолжая уговаривать ее без слов. Если она согласится выйти за него, он будет ей верен, особенно если это гарантирует ее безопасность. Но, разумеется, он не станет требовать от нее обещания сдержать эту клятву в мире смертных. Ни один смертный не должен хранить верность клятвам, данным под угрозой смерти. Это была не идеальная помолвка, но… Если уж Арджуну и пришлось бы жениться однажды, то возможность защитить девушку таким образом кажется вполне достойным делом.

Чем больше он думал обо всем этом, тем увереннее себя чувствовал. А может, он просто-напросто таким образом убеждал себя в том, что такое плохое решение будет наилучшим исходом событий, ведь именно так сладко обманывают себя смертные.

– Ты знаешь, насколько священен наш обряд? – спросил у Филиппы Вир. – И не смотри на полукровку в надежде получить подсказку. Думай своими мозгами.

Некая эмоция мелькнула на лице Филиппы. Странная смесь злости и страха. Она сдержанно кивнула. Прикусила щеку изнутри, а потом произнесла:

– Знаю.

– И ты согласна вступить в подобный союз? – напирала фейри-леди, стоящая за спиной Вира.

Снова повисла тишина. Филиппа снова кивнула. И снова Вир посмотрел на гранда Сюджи.

– Стараться помочь, – пробормотал Вир, словно размышляя вслух. – Не навредить.

В следующую секунду Арджуну жутко захотелось врезать Виру по лицу, потому что выражение лица фейри вдруг приняло блаженно-умиротворенный вид. Даже поза Вира как будто бы поменялась, напоминая теперь Арджуну хамелеона, постоянно меняющего окрас. Лорд, очевидно, скрывал свои истинные гнусные намерения.

– Какая радость! – сказал он. – Давайте же отпразднуем все вместе. – Он повернулся к Сюджи. – Теперь это пиршество не только в честь нашей помолвки с грандом Сюджи! Давайте же поднимем бокалы за две помолвки сегодня! Двойной праздник. – Он широко и ослепительно улыбнулся.

Гранд Сюджи тоже улыбнулись, всплеснув руками от гордости за супруга.

Невозможно, чтобы любовь изменила фейри к лучшему. Отец Арджуна пытался годами. Умолял супругу отказаться от своих амбициозных планов и не забирать сына в Летнее королевство, а научиться радоваться их размеренной, тихой жизни. Какое-то время это даже срабатывало. Целых семь лет они прожили в Бомбее, и Арджун тогда даже не подозревал о происхождении матери. Для него она была просто мама. Мама, которая пела ему песенки голосом, способным очаровать самого Равану [57]57
  Равана – герой индуистской мифологии, правнук бога Брахмы.


[Закрыть]. Нельзя было не признать, что она редко улыбалась, однако каждый вечер она читала Арджуну сказки и рассказывала истории о фантастических тварях, жутких демонах и существах, обитающих в лесных чащах. Целых семь лет она, кажется, была всем вполне довольна. Глядела на отца Арджуна точно так же, как Сюджи глядя на Вира. Напевала себе под нос, когда думала, что никто ее не видит.

Увы, вскоре Арджун узнал, что от амбиций просто так не отказываются.

Воспоминания пронеслись перед глазами Арджуна, и он снова посмотрел на Филиппу Монтроуз. Несмотря на то, что она выглядела помято, одежда была порвана, а лицо перепачкано, нельзя было не замечать ее красоты. Как квинтэссенция английской розы, кожа Филиппы бледно сияла, ее длинные темные ресницы очаровывали, а на носу красовались едва заметные веснушки. Она была точно нимфа из уэльской волшебной сказки.

И хотя она всегда казалась Арджуну кроткой, несколько раз он мельком замечал в ней что-то еще. Некую пылающую праведность. Наблюдая, как Филиппа неустанно пытается заботиться о тех, кого любит, он решил, что она является тем человеком, который изо всех сил чтит данные обещания. Девушка, которая ни за что не откажется от своих идеалов.

Наверное, будет нелегко убедить юную женщину вроде нее в том, что их помолвка в Сильван Уайль никак не повлияет на ее планы выйти замуж за Фобоса, как только они вернутся в Новый Орлеан.

Однако все это неважно. Что сделано, то сделано. В конце концов, помолвка – это еще не свадьба. На самом деле, если Арджун сыграет достаточно правдоподобно, есть большая вероятность того, что ему не придется жениться еще довольно долго. После того как их помолвка будет заключена формально, в смертном мире уже пройдет несколько десятилетий, прежде чем при дворе об этом вспомнят. Главным вопросом сейчас является безопасность Филиппы. Как только они будут помолвлены, придворные, будем надеяться, позволят ей уйти, и Арджун сможет отправить ее сквозь первый же найденный портал обратно в Новый Орлеан.

Если он правильно помнил, один из порталов находится в дубовом дереве на расстоянии лиги к западу от домика матери у озера. Возможно, придется прогонять прочь похожих на ящериц рю [58]58
  Рю – драконы в японской мифологии.


[Закрыть], охраняющих этот портал, или же подкупить кумихо [59]59
  Кумихо – человек-оборотень в корейской мифологии, способный превращаться в лису с девятью хвостами.


[Закрыть], предложив взамен одну из материнских драгоценных жемчужин, которые обманчиво‐милые лисицы обожали поглощать как конфеты. Однако это малая цена за подобное.

Арджуну оставалось только надеяться, что эти рю не плюются ядом. Потому что последняя такая тварь, которую он встречал, чуть не расплавила ему на ногах пальцы.

Он широко улыбнулся, высоко поднял свой пустой кубок. Поддержал тост за свою скорую помолвку.

Странное чувство возникло в груди.

Он никогда не думал, что женится, так какое же тогда этот обман имеет значение? И без того придется постараться, чтобы убедить Филиппу, что их помолвка ничего не значит. Арджуну оставалось надеяться только на то, что не придется убеждать и самого себя. Филиппа вернется в Новый Орлеан и проживет долгую смертную жизнь в роли жены Фобоса Девере с кучей детишек у ног. Нет, это совсем не беспокоит Арджуна. Он давным-давно поклялся самому себе в том, что никогда не станет заводить собственных детей.

И снова сердце странно кольнуло.

Как только радостные возгласы, сопровождавшие тост, утихли, хотя кубки продолжали поблескивать в лучах просачивающегося сквозь ветви света, Вир с ленивой ухмылкой на губах повернулся к Арджуну, обнажив зубы.

«Чертовы боги».

Это плохой знак. Сердце у Арджуна обеспокоенно застучало в груди.

И вновь Вир поднял кубок.

– Я поговорил со своим партнером, и мы решили расширить наше празднование, – заявил вдруг он. – Раз уж мы все здесь в столь жизнерадостном настроении, я решил, что будет уместным предложить Сюджи перенести дату нашей свадьбы… на завтра.

И снова все радостно захлопали, соглашаясь.

Тук. Тук. Тук.

Пульс Арджуна стучал в висках. «Вот ублюдок».

Вир перевел глаза на Арджуна с Пиппой.

– Моя любовь обратила внимание на то, что я не всегда был добр к своему брату-этириалу Арджуну Десаю.

«Нет. Нет. Нет».

– Мне хочется извиниться, – подытожил Вир, светясь от радости, как звезды на небосводе.

Арджун высоко поднял кубок и одарил фейри-лорда дерьмоядерной улыбкой.

– Это вовсе не обязательно, брат мой.

– Чушь, я настаиваю. Гранд Сюджи и я желаем преподнести вам подарок, организовав твою свадьбу со смертной Филиппой Монтроуз, – заявил Вир. – Брат мой названый, завтра у нас будет двойная свадьба. Мы ничего не пожалеем! Еда, выпивка, декорации и, разумеется, свадебные наряды, которые войдут в историю Сильван Уайль. Расскажите всем, это будет событием сезона!

– Нет! – ахнула Пиппа, хотя за новой волной радостных возгласов никто не услышал ее тревогу. Она схватила Арджуна за руку так, что ее пальцы побелели.

«Твою мать. Твою мать. Твою мать».

Хотя Арджун продолжал изо всех сил улыбаться, кровь хлынула к его лицу. На мгновение перед глазами все будто бы окрасилось в красный цвет. Арджун мечтал о кровавой мести. Он подумал о револьвере, который оставил дома у матери. О том, что надо бы зарядить его шестью железными патронами. Прицелиться в самодовольную рожу Вира. И выстрелить все шесть раз.

Вместо этого Арджун проигнорировал испуганную хватку Филиппы и радостно воскликнул вместе с остальными. Если он будет возражать, ничего хорошего из этого не выйдет. Именно этого от него и ждал Вир. Поэтому Арджун вскинул руку с кубком еще выше.

– Наша благодарность не знает границ, лорд Вир. Ваша с грандом Сюджи щедрость не скоро будет забыта. – Он стиснул ладонь Филиппы, без слов прося ее не переживать. Не имеет значения то, что говорит Вир. Как только появится возможность, они покинут королевство и отправятся к порталу на границе материнских земель. Филиппа Монтроуз исчезнет из Сильван Уайль в течение часа. Арджун дал себе слово. Он молча пообещал себе, что сделает все возможное, чтобы…

Она отдернула руку.

– Я… – Филиппа прочистила горло, перекрикивая возгласы собравшихся. – Несмотря на то, что я благодарю вас за щедрость, лорд Вир, мне не хотелось бы выходить замуж за Арджуна Десая, не получив благословение его матери.

Арджун не мог не признать, что это была стоящая попытка. По крайней мере, по меркам смертных.

– Это совсем не обязательно, – отмахнулся фейри. – Мы здесь, в Уайль, не следуем подобным традициям.

Филиппа не отступала, продолжая:

– Но я…

– Если я пообещаю отправить гонца, который найдет генерала Рийю сегодня же, вы дадите мне обещание в ответ? – Голос Вира прозвучал энергично. Слишком уж энергично.