Книга: Берег на закате - Рэй Брэдбери

"Берег на закате" - рассказ для тех, кто хочет обновить вкус жизни. Он не задуман для того, чтобы прочитав эту историю, получить интеллектуальное или философское удовлетворение, его посыл в том, чтобы "проснулась" жажда к настоящей Жизни и заговорила внутри нашей души. Двое немолодых друзей мексиканцев собирают монеты на берегу моря, потерянные отдыхающими.

- Чико... Что мы тут делаем? - Живем как миллионеры, парень. - Что-то я не чувствую себя миллионером, Чико. - А ты старайся, парень.

И в отношениях с женщинами им как-то не везёт.

Раз в год Том приводил сюда славную девушку, он знал: наконец-то он нашел ее, настоящую, и совсем скоро они поженятся. Но его девушки всегда ускользали неслышно еще до зари - каждая чувствовала, что ее приняли не за ту и ей не под силу играть эту роль. А приятельницы Чико уходили с шумом и громом, поднимали вихрь и смерч, перетряхивали на пути все до последней пылинки, точно пылесосы, выдирали жемчужинку из последней ракушки, утаскивали все, что только могли, совсем как зубастые собачонки, которых иногда, для забавы, ласкал и дразнил Чико. - Уже четыре женщины за этот год.

Но душой они не огрубели и не ожесточились. В чем-то в душе они остались "ребёнком", ожидающим чудес. А именно таким открывается тайна Жизни. Она дарит таким людям возможность видеть красоту чудес, которые другие с огрубевшими сердцами никогда не увидят и не соприкоснутся. В то время, когда солнце все ниже опускается к горизонту, оставляя свои последние лучи на воде, а волны не спеша накатывают на берег, друзья однажды находят красивую женщину-русалку, выброшенную морем. Ее описание чарующее - это встреча с нереальным чудом Жизни. Такая неожиданная находка сулит им "горы золота", если прекрасное существо выставить в аквариуме как невероятное зрелище для всех.

Том смотрел на женщину-русалку и думал - да, настоящая, та самая, моя... но... она мертва. А может, и не мертва, но если останется здесь - умрет.

И выбор может быть только один: отпустить или нет. Нет ничего плохого в обладании материальными ценностями. Но плохо если, кроме материальных ценностей, у человека ничего нет, тогда человек превращается в примитивное существо. Омертвение души - это самое страшное для человека. Мир чудес существует, пока есть человек, который может видеть и ценить их.

Том понял, никуда он теперь отсюда не уйдет. Нет, и завтра, и послезавтра, и каждый день, каждый день он будет спускаться к воде, и кидаться в темные провалы под высокие, изогнутые гребни волн, и плавать среди зеленых кружев и слепящих белых огней. Завтра, послезавтра, всегда.

Стоит только вкусить чудо самой Жизни однажды, как полюбишь жить, жить по-настоящему.

На песке лежала женщина. Ее волосы, длинные-длинные, протянулись по песку, точно струны огромной арфы. Вода перебирала их пряди, поднимала и опускала, и каждый раз они ложились по-иному, чертили иной узор на песке. Длиною они были футов пять, даже шесть, они разметались на твердом сыром песке, и были они зеленые-зеленые. Лицо ее… Том и Чико наклонились и смотрели во все глаза. Лицо будто изваяно из белого песка, брызги волн мерцают на нем каплями летнего дождя на лепестках чайной розы. Лицо — как луна средь бела дня, бледная, неправдоподобная в синеве небес. Мраморно-белое, с чуть заметными синеватыми прожилками на висках. Сомкнутые веки чуть голубеют, как будто сквозь этот тончайший покров недвижно глядят зрачки и видят людей, что склонились над нею и смотрят, смотрят… Нежные пухлые губы, бледно-алые, как морская роза, плотно сомкнуты. Белую стройную шею, белую маленькую грудь, набегая, скрывает и вновь обнажает волна — набежит и отхлынет, набежит и отхлынет… Розовеют кончики грудей, белеет тело — белое-белое, ослепительное, точно легла на песок зеленовато-белая молния. Волна покачивает женщину, и кожа ее отсвечивает, словно жемчужина. А ниже эта поразительная белизна переходит в бледную, нежную голубизну, а потом бледно-голубое переходит в бледно-зеленое, а потом в изумрудно-зеленое, в густую зелень мхов и лип, а еще ниже сверкают, искрятся темно-зеленый стеклярус и темно-зеленые цехины, и все это струится, переливается зыбкой игрой света и тени и заканчивается разметавшимся на песке кружевным веером из пены и алмазов. Меж двумя половинами этого создания нет границы, женщина-жемчужина, светящаяся белизной, вся из чистейшей воды и ясного неба, неуловимо переходит в существо, рожденное скользить в пучинах и мчаться в буйных стремительных водах, что снова и снова взбегают на берег и каждый раз пытаются, отпрянув, увлечь ее за собой в родную глубь. Эта женщина принадлежит морю, она сама — море. Они — одно, их не разделяет и не соединяет никакой рубец или морщинка, ни единый стежок или шов; и кажется — а быть может, не только кажется, — что кровь, которая струится в жилах этого создания, опять и опять переливается в холодные воды океана и смешивается с ними.

Ласковое море, алмазная пена прибоя, шум волн, соленые брызги на лице... Как это прекрасно... Поэтичный рассказ, исполненный любви к морю и женщине. Фантастика практически не ощущается. Задумываешься о прелести каждого мгновения, ценности жизни.

Эта женщина принадлежит морю, она сама — море. Они — одно, их не разделяет и не соединяет никакой рубец или морщинка, ни единый стежок или шов; и кажется — а быть может, не только кажется, — что кровь, которая струится в жилах этого создания, опять и опять переливается в холодные воды океана и смешивается с ними.

Рассказ небольшой, сюжет охватывает небольшой промежуток времени, даже если быть точнее немного до обнаружения русалки, сам момент, когда на песке была обнаружена эта необычная женщина, принятие решения о дальнейшей судьбе необычной находки и немного после того как всё решилось. Простой язык, простые диалоги, есть что-то в этом рассказе, что заставляет меня задуматься о жизни, но в то же время чего-то мне всё-таки не хватило... Именно поэтому оценка в 3,5 звезды из 5.

- Чико... Что мы тут делаем?

- Живем как миллионеры, парень.

- Что-то я не чувствую себя миллионером, Чико.

- А ты старайся, парень.

Лично для меня, это рассказ о поиске красоты; о жизни в необычном её проявлении.