Текст книги "Территория смыслов"

Ты появилась, словно лучик

 
Ты появилась, словно лучик света,
Когда казалось – уже нечего терять.
Когда безумные вопросы и ответы,
Необходимости не стало ожидать!
 
 
И трепет в глубине меня до дрожи,
Он путает сознанье без конца,
Я чувствовать тебя хочу всей кожей,
Ласкать губами линии лица.
 
 
Хочу обнять, прижать тебя так крепко
И больше никогда не отпускать.
Душа моя как будто птица в клетке,
Не может и не хочет больше ждать.
 
 
Однажды, когда снег уже растает,
Я буду рядом. Рядом навсегда.
Ну а пока огонь не согревает,
Уводит лишь неведомо куда!
 
 
Я далеко, и ты меня не слышишь,
Как я ору от боли по ночам,
Что в темноте не слышу, как ты дышишь,
Что прикоснуться не могу к твоим плечам.
 

Я вас люблю, но не признаюсь

 
Я обостряюсь и вдыхаю!
Я весь одно большое чувство.
Вокруг весна благоухает,
Рождая новые искусства!
 
 
Я внемлю, небом упиваясь!
Берёз вокруг зелёный шум!
И действом этим наслаждаюсь,
И млеет в эйфории ум!
 
 
Я в этом действе растворяюсь,
На запах радости иду
И, оживая, согреваюсь,
Как будто в сказочном бреду.
 
 
Я солнцу в небо улыбаюсь,
Закрыв от яркости глаза.
Я вас люблю, но не признаюсь,
Из вида скроюсь, не сказав.
 
 
Я безмятежно засыпаю,
Истома радости мой сон.
И голос ваш опять узнаю,
Мне песней нежной сладок он.
 
 
И расстояний сотни милей
Не по земле, а меж сердец,
Меня с тобой разъединили.
Разъединили наконец…
 

Диагноз «одиночество»

 
Пойду, наверное, к врачу.
Скажу ему: «Ответьте, доктор.
Не знаю я, чего хочу,
Вина бутылочку и штопор…
 
 
По вечерам пишу поэмы
И по утрам гляжу в рассвет.
И, отойдя чуток от темы,
В тени от жизненных побед,
 
 
Симптомы мною овладели,
Болит душа, терзает грусть».
А доктор тихо: «Неужели?
Диагноз ставить не берусь.
 
 
Больной, скажите, вы устали?
Быть может, в отпуск вам пора?
С какой ноги сегодня встали?
А может, на плечах гора?
 
 
Гора любви неразделённой,
Обида гложет, боль измен?
А может, боли воспаленной
Причина – ветры перемен?
 
 
Больной, скажите, вы женаты?
А может, страстно влюблены?
Чужбина, даль родных пенатов
И жажда полной тишины…»
 
 
«Мой рецидив приходит ночью,
Лишь в руки я беру тетрадь.
И только строчки многоточий —
Всё то, что хочется писать».
 
 
«У вас, больной, тяжёлый случай,
В любви его пророчество!
Симптом пока ваш не изучен.
Диагноз «одиночество».
 

Глава 2
Записки странника

Псевдолюди

 
Мы так часто бываем жестокими,
Можем словом, как палкой, огреть.
Называя всё это уроками,
Мы стенаем, что надо добреть.
 
 
Мы привыкли казаться счастливыми,
Напускная улыбка как блажь…
За глазами печально-тоскливыми
Мы скрываем азарт и кураж.
 
 
Равнодушными стали, холодными
И под шапку скрываем свой взгляд.
Мы хотим быть донельзя свободными.
Но свобода отнюдь не разврат.
 
 
Мы так редко бываем любимыми
И потребность находим во лжи.
Мы зовём себя непобедимыми,
Но кладём на алтарь миражи.
 
 
Представляемся каменной глыбою.
Нежность ныне – как странный порок.
И пустыми словами избитыми
Убиваем, как пулей в висок.
 
 
Мы становимся вдруг одинокими
И в стремленье «свободно дышать»
Своих близких считаем далёкими.
От чего? Не хотим им мешать…
 
 
Обнимашки для видеоролика,
А чтоб крепко при встрече обнять…
Пошлый взгляд от соседнего столика
За любовь теперь можно принять.
 
 
И за деньги – любые капризы.
Мы смеёмся и даже грустим.
Мы за деньги «и сверху и снизу»…
Мы за них убиваем и мстим.
 
 
Мы как будто уже псевдолюди…
Псевдочувства и псевдодела,
И мелькают вокруг псевдогруди,
Псевдодуши и псевдотела.
 
 
Пресловутые «псевдо-» и «недо-»
Уже стали как часть бытия.
Но не путай либидо и кредо,
Чтоб не стало «мучительно зря»…
 

Всё равно

 
А когда-то он жил как и мы,
Выполняя какие-то роли,
И грустил по приходе зимы,
Пел от радости, плакал от боли,
 
 
Шёл, работал, о чём-то жалел
И мечтал по дороге домой.
Но однажды всерьёз заболел.
Не холерой и не чумой,
 
 
Говорят про таких: провалился
В яму синюю, прямо на дно.
Будто демон внутри затаился,
Что талдычит ему: «Всё равно!
 
 
Всё равно, что они тебе скажут,
Всё равно, что на улице дождь.
Ну посадят за мелкую кражу —
Посидишь и обратно придёшь!
 
 
Всё равно, что опухшие ноги,
Всё равно, что болит и невмочь,
Что бесцельными стали дороги,
Что ты здесь, а на улице ночь…
 
 
Всё равно, что еда на помойке,
Что горбухе заплесневшей рад,
Что ни крыши давно нет, ни койки
(Как же ноги сегодня болят…
 
 
Так болят, что нет силы подняться.
Но тебе, как всегда, всё равно…)
Тебе не с кем уже расставаться.
Жизнь твоя – как немое кино.
 
 
Ты как лист, в конце лета опавший,
Твоя осень настала давно…
И тот день, для тебя не наставший,
Вдруг придёт, но тебе всё равно.
 
 
Всё равно, что зима, минус двадцать.
Всё равно, что уже всё равно.
Тебе нечего больше бояться,
Провалившись на синее дно.
 

Солнце

 
Где за дымкой холодных закатов
Солнце прячется за горизонт,
Млечный путь убегает куда-то,
«Безвременье», – сказал бы Бальмонт.
 
 
Взглядом грустным туда устремляясь,
Я боюсь это чудо вспугнуть.
Каждый раз на закат восхищаюсь
И украдкой печалюсь чуть-чуть.
 
 
Иногда вдруг себе представляю:
Если солнце свой выход проспит,
Утра доброго кто пожелает?
И я буду хандрою разбит.
 
 
Но приходит рассвет. Как по нотам
Пунктуального солнца приход,
Словно в небо идёт на работу
И взамен ничего не берёт!
 
 
Дарит свет нам дневной, согревает.
Сколько песен о нём и поэм!
Оно путь наш земной освещает,
По утрам улыбается всем!
 

Радуга

 
И дождь уже не кажется унылым,
Ведь радуга знамением добра
Как будто двери в сказку приоткрыла
И весело сказала: «Нам пора!»
 
 
Пора, мой друг, чтоб весело смеяться,
Пора бежать по лужам вопреки!
Под радугой любить и наслаждаться,
И пусть ворчат украдкой старики!
 
 
И дождь пусть озорною канонадой,
Но солнце уже видно из-за туч!
Пусть ветер принесёт с собой прохладу,
А солнце нам подарит тёплый луч.
 
 
И жизнь как будто стала веселее,
Ведь радуга знамением добра
Как будто говорит: «Давай смелее!
Нам радоваться осени пора!»
 

Я в жертву принесу свои капризы

 
Я в жертву принесу свои капризы
И разобьюсь о скалы, как прибой.
Ты станешь моей целью и девизом,
Я буду в унисон дышать с тобой.
 
 
И даже в темноте январской ночи
Сквозь снега пелену пойду на свет.
И если вдруг меня ты не захочешь,
Беречь я буду верности обет!
 
 
Я буду твоим светом вдохновляться,
Поэмы по ночам тебе писать.
Мой разум и не думает сдаваться,
А я всё так же продолжаю ждать.
 
 
Я буду твоим холодом и зноем
И в час ночной, и в утренний туман.
Любовь… А что вообще это такое?
Попытка оправдать самообман.
 
 
Ты можешь ненавидеть и глумиться,
Убей меня, но только не забудь!
И в час, когда мечтам моим не сбыться,
Я пеньем птиц не дам тебе уснуть!
 
 
И вдруг однажды днём в начале мая
Под тенью нежной зелени берёз
Ты, сердце моё в клочья разрывая,
Мне скажешь: «Как же время пронеслось…»
 
 
Как много мы с тобою не успели,
Могли, но просто было не судьба,
И всё, что греет память еле-еле,
Лишь ты. Как одиночества раба.
 
 
Я в жертву приносил свои капризы,
О скалы разбивался, как прибой.
Ты стала моей целью и девизом,
Но в унисон не смог дышать с тобой…
 

Диета

 
На рассвете, утром рано,
Встал сегодня на весы
И, чтоб не было изъянов,
Даже снял с себя трусы.
 
 
Стрелка, словно на «Феррари»,
Поднимается за сто.
Ну картошечки пожарил
С салом, с луком, ну и что!
 
 
Оливье и сельдь под шубой,
Макароны, холодец…
Промочил винишком трубы,
А Серёжа молодец!
 
 
Может быть, весы сломались
Или просто нагло врут?
Ну поел, сорвался малость.
На диете кто – поймут.
 
 
Я весь месяц как по нотам:
Огурцы и сельдерей,
Все калории – по квотам,
В ужин – только лук-порей.
 
 
Но как полночь пробивает —
Словно демоны встают:
Холодильник открываю,
Профинарий достаю,
 
 
Колбасу и шоколадки,
Торт, зефир и пирожки…
Чтобы спать спокойно, сладко,
Не помогут корешки.
 
 
Огурцы не помогают,
Ни редиска, ни свекла,
Килограммы прибывают,
Вот такие вот дела.
 
 
На диете чтоб не сгинуть,
Я сижу уже на трёх,
Огурцы ем со свининой,
Ем пельмени и горох,
 
 
Гречу ем (немного реже),
Рожек, риса, колбасы…
Хлеба белого нарежу…
Не, ну точно врут весы!
 
 
А скажите (нужно очень),
Что мне съесть, чтоб похудеть?
На какой еще средь ночи
Мне диете посидеть?
 

И вроде больше не болит

 
И вроде больше не болит.
Всё те же поутру рассветы.
И словно кто-то говорит
Из темноты мне: «Где ты?»
В одном из тысячи окон
Включаю свет, когда темнеет,
И колокольный слышу звон
Из храма, что вдали белеет.
Я рядом или далеко,
В пространстве затирая грани,
Порой бывает так легко,
Когда под утро солнце встанет.
А иногда как будто ком
Так сдавит горло – задыхаюсь.
Копаясь в прошлом, ни о чем
Давным-давно уже не каюсь.
На небо больше не смотрю
Печально-воспалённым взором
И перед сном не говорю
С собой со свойственным укором.
Как хорошо мне от дождя,
И тучи радуют, и ветер.
За равновесьем не следя,
Я по обрыву на рассвете…
И чаек гам на высоте
Уж не тревожит, не пугает…
Порой Иисусом на кресте
Себя я смело представляю.
И пусть таинственный мой враг
Бросает в спину подлый камень,
Ну что ж, без этого никак…
И лёд расплавит только пламень.
Дождавшись Страшного Суда,
Не попрошу о снисхождении.
И страха нет во мне следа,
Лишь грустно о незавершении,
Что много слов недоскажу,
О тропах, мною не пройдённых,
О чувствах, что не покажу,
В глазах скрывая воспалённых.
С собой не заберу обиды,
Они там будут не нужны.
Как солнце, пропаду из вида
И всё прощу, что мне должны.
 

И снова станет как обычно

 
Как пыль дорог незавершённых
Ложится мне на сапоги,
Обид зудящих, непрощённых,
Людей, что стали далеки.
 
 
И вроде стало равнодушно,
Я говорю себе: «Пускай».
Но иногда вдруг станет душно,
И ты меня не упрекай.
 
 
Обрывки фраз застыли где-то,
Ещё вчера мне было жаль.
Но долгожданного ответа
Не получу, прощу печаль.
 
 
И снова станет как обычно,
Из книги вырванных страниц…
Таких простых, но очень личных,
Летят по ветру стаей птиц.
 
 
Совет твой больше мне не нужен,
Лишь вечерами телефон
Кладу, мечтая быть разбужен,
Но, как всегда, беззвучен он.
 
 
А может, ты сейчас в печали…
Стоишь в смятенье у окна.
А где-то птицы закричали,
Что для любви нужна весна.
 
 
Проходят годы ожиданий,
Порою приступом – тоска…
Тоска по радости свиданий,
Волненье первого броска.
 
 
Смешались ссоры серым тоном,
Причины все забыв от суеты.
А жизнь идёт своим законом,
Идёт отдельно от мечты.
 
 
Когда же сон мой прекратится
В дождливо-жёлтом сентябре,
Мне словно заново родиться
Продрогшей кошкой во дворе.
 
 
И в голове плетя узоры,
Я в сон свой странный провалюсь.
Уже без страсти и задора
Тебе при встрече улыбнусь.
 

Бред

 
Чернея, вечер падает на землю…
Как саван, накрывает с головой.
И голосам небес я снова внемлю,
Надеясь вдруг услышать голос твой.
 
 
И бездна вновь зовёт меня к полёту
Глазами мириад манящих звёзд.
Средь этих глаз ищу опять кого-то,
И по спине от равнодушия мороз.
 
 
Стирая грани между правдой и обманом
И накрывая звёздной пылью этот день,
Над головой повиснет розовым туманом
Отчаянного бреда злая тень.
 
 
И небо надо мною наизнанку.
Вселенная захлопнет свою дверь.
И мой будильник снова спозаранку
Отправит это всё в разряд потерь.
 

Бессонница

 
Лифт считает этажи в подъезде.
Ты не спишь, считаешь вместе с ним.
Ждёшь его, как будто он в отъезде.
Гаснут за окном твоим огни.
 
 
Сигарета. Пятая? Восьмая?
А от горизонта отступает ночь.
Одинокая, холодная, седая,
Утром и она уходит прочь.
 
 
Лишь под утро веки тяжелеют,
Наконец к тебе приходит сон.
Одеяло тебя спрячет и согреет.
Засыпаешь. Пусть приснится Он.
 
 
Пусть приснится радостным и бодрым.
Пусть приснится, будто так же ждёт
И, как раньше, летним утром добрым
Поцелуем губы обожжёт!
 

Я нарисую

 
Я нарисую запах утреннего кофе
И солнца первый луч в моём окне.
Возможно, в этом я пока не профи
И многому ещё учиться мне.
 
 
Я нарисую небо голубое,
И дымку зелени, и пение дрозда.
И счастье нарисую вам любое,
И как мерцает одинокая звезда.
 
 
Я нарисую запахи корицы
И имбиря, и даже карамель,
И сон, который тебе снится,
Есть у меня такая акварель!
 
 
Я нарисую нежность и разлуку,
Агонию любви и детский смех,
Веселье нарисую я и скуку,
Себя, как будто бы счастливей всех.
 
 
Но прежде чем всё это нарисую,
Мне нужен ластик – прошлое стереть.
Задачу эту, очень непростую,
Я выполнил уже почти на треть.
 
 
Ещё хотя бы треть иль половину,
Тогда уж будет легче рисовать.
Я нарисую снежную лавину —
Накроет то, что я хотел стирать.
 
 
Накроет все обиды и печали,
Накроет все стихи не о тебе.
И как друг друга мы не замечали,
И то, что нам не нравится в себе.
 

Ещё не гаснет, но уже не греет

 
Ещё не гаснет, но уже не греет.
Ещё не полночь, но уже не день.
Я не здоров, но больше не болею,
И этот почти свет – ещё не тень.
 
 
И чередом своим проходят годы.
И вёсны пролетают как в кино…
Но одиночество под маскою свободы
Холодной ночью душит всё равно.
 
 
Мы почти вместе, но по одному,
И сон почти ушёл, ещё не бодрость.
Мне ясно, но, пожалуй, не пойму,
Где добродетель, а где подлость.
 
 
Уже весна, но всё ещё метель,
Всё снова… но уже не больно.
И птиц озябших громкая свирель,
Им одиноко или просто вольно.
 
 
Уходят в быль рассветы и закаты,
Морщины вокруг глаз и седина…
По фото вспоминаю, как когда-то…
Я радуюсь, что вновь пришла весна!
 

Вернуться

 
Порою хочется куда-нибудь вернуться.
Чтоб всё с нуля, как с чистого листа.
И птицей белокрылой обернуться,
Чтоб видеть, как вращается Земля.
 
 
Чтоб сон оберегать твой безмятежный
И кружева на твоих окнах рисовать.
И лунной ночью очень-очень нежно
Тебя дыханьем жарким согревать.
 
 
Чтоб песней соловья тебе под утро…
Иль ветром распахнуть твоё окно.
Но тяжесть на душе моей, как будто
Я что-то не успел давным-давно.
 

Время

 
В часах песочных сыпется песок
Беззвучно, как вода, без остановки.
Короткий отмеряется нам срок,
А мы читаем только заголовки.
 
 
Нам некогда послушать и понять,
Нет времени, подайте всё и сразу!
Мы начинаем что-то догонять,
Не слушая советов и наказов.
 
 
Почти догнав, теряем интерес
И уж идём на место отправленья.
Наш разум часто словно тёмный лес,
Где мы сидим в надежде на спасенье.
 
 
В тоннелях перепутанных желаний
Сбылось! Ура! Ой, нет, не то опять…
А дальше – годы самобичеваний.
И снова тратим время, чтобы ждать.
 
 
И так за годом год от нас уходит
В бессмысленной какой-то беготне.
И счастье почему-то не находят
И мечутся в ненужной суете.
 
 
Но такова природа человека —
Любить не тех, стремиться не туда,
И вспять не повернуть нам эту реку,
Ушедшее уходит навсегда!
 
 
Оно течёт стремительно и быстро.
И нужно очень многое успеть.
А в поисках идей и скрытых смыслов
Боимся опоздать и постареть.
 

На землю упало небо

 
Упало на землю небо,
Солнце укрыв от нас.
Глаза закрываю, мне бы
Поспать немного сейчас.
 
 
Но сон не идет, и думы
Голову мне кружат.
Закроюсь рукой от шума,
И пусть все дела лежат.
 
 
А мир подождёт героя,
Пока он немного грустит.
Оставьте меня в покое,
Герой пусть пока поспит…
 
 
Чтоб завтра явить вам оду,
Как стало весной тепло.
Я песнь подарю народу
Про то, как солнце взошло.
 
 
Я вам расскажу о птицах,
О реках, о марте, о Ней,
И ваши счастливые лица
Как тысячи звёздных огней.
 
 
И как по тропе неширокой
Под зеленью тонких берёз
Иду к рубежам далёким,
Себе напевая под нос.
 
 
И сон в ломоте простудной
Закончился, как и пришёл.
Сколько я спал беспробудно
И сколько по лесу брёл…
 
 
На землю упало небо,
Недугом меня поразив,
Глаза закрываю, мне бы
Поспать, о простуде забыв.
 

Странный человек

 
Странный сон приснился мне однажды:
За окном кружился странный снег,
И проснулся я от странной жажды,
Просто очень странный человек.
 
 
За окном всё тоже было странно:
Люди странные ходили взад-вперёд.
Громкий глас откуда-то нежданно
Говорит: «Так дело не пойдёт!
 
 
Свет тебе даю я на рассвете
И зарю необычайной красоты!
Так проспишь однажды всё на свете.
Вот тебе перо, а вот листы!
 
 
Просыпайся завтра очень рано!
Не умеешь рисовать – тогда пиши!
Я ж тебе показывать всё стану,
Ну а ты любуйся от души!
 
 
Ты услышишь утренние трели
Ранних птиц, которые не спят!
Как леса в лучах зари зардели,
Кроны их край неба бороздят».
 
 
Горизонта солнце чуть касаясь,
Поднимается стремительно в зенит,
Я стоял, тем светом наслаждаясь,
Странно, а ведь кто-то ещё спит!
 
 
Странным воздухом дышал я полной грудью…
Как-то странно мозг мой ликовал.
Странные вокруг ходили люди…
Странный голос что-то напевал…
 
 
Может, сон, а может, наваждение.
Надо мной кружился странный снег.
Вверх смотрел до головокружения
Просто очень странный человек.
 

Послание потомкам

 
Мой воспаленный разум требует покоя,
С трудом воспринимая те детали,
Которые момента только ждали,
Чтоб усложнить всё самое простое.
 
 
И чёрный космос давит на сознание,
Потоки звёздной пыли шевеля,
Но в моём море не хватает корабля,
Который слепо верит обещаниям.
 
 
Как одиночество под маскою свободы
Порой скрывает свой несчастный лик,
Так, с пения переходя на крик,
Река времён уносит свои воды…
 
 
И только утро, словно новая страница,
Оденет Землю в чистое бельё.
С себя срывая грязное старьё,
Вчерашний день в историю умчится.
 
 
Лишь кружева, что мозг безумного поэта
Из фраз когда-то в рифму заплетал,
Останутся тому, кто не застал
Сквозь время, как сквозь тучи, лучик света.
 
 
Лет через сто, а может, через двести
Ты будешь перечитывать тетрадь,
В которой я писал, как трудно ждать,
Дай знак мне – улыбнись на этом месте.
 

Улетая на Бахрейн

 
И вновь мой самолет уже на старте.
Я улетаю к тёплым берегам.
Но вы меня, прошу, не забывайте.
Люблю вас, прочитайте по слогам!
 
 
Прошу, по мне скучайте вечерами,
А я вам буду нежности писать!
И это расстоянье между нами
Мы будем вместе преодолевать!
 
 
Посыл мой нежный чувствуйте душою,
И пусть он вас укроет от дождя,
Как будто нечто светлое, большое…
Пишу вам, в одиночестве бродя!
 
 
Для вас мне океан навеет рифмы,
Сюжетов новых в строки мне вдохнёт!
Мой стих, лаская ваши биоритмы,
Вам оду о Бахрейне напоёт!
 

ВИЧ

Посвящается моим друзьям и всем,

кто с этим столкнулся.

 
Как демон из Священного Писания
Он послан, как расплата за пороки,
Ломая судьбы, руша ожидания,
Преподнося жестокие уроки.
 
 
Влетел чумою века, всё сметая.
На «до» и «после» жизни поделив.
Рукой кровавой людям угрожая,
И он, друзья, к прискорбию, не миф.
 
 
Реальный ужас тем, кто оступился,
В мучительной агонии конец.
Он, жертву выбирая, затаился,
Как волк перед охотой на овец.
 
 
И пусть его убить не удаётся,
Себя и своих ближних сохрани!
И не пройдёт «а может, обойдётся»,
Будь бдителен, мой друг, не утони!
 
 
Но если до тебя он дотянулся
Поганой своей, жадною рукой
И ты в один из дней своих проснулся,
Забыв про сон, и радость, и покой,
 
 
Ну что ж… не бейся в панике о стены,
Внутри себя злодея заглуши.
Хвататься за верёвки, бритвы, вены
Не смей, ведь ты не дерево в глуши!
 
 
Ты человек, ты сильный, ты обязан!
А он лишь злобный вирус, но не Бог!
Ты вместе с ним, но он тобою связан,
И сделай, чтоб он выбраться не смог!
 

Питер

 
О Питер, в его дивном, царском виде,
Величие в нём, мощь и красота!
Не станет мне он скучен и обыден.
Влюблён в него, и это неспроста!
 
 
Мостов и площадей его сиянье,
Лепнина на фасадах и Нева…
Блокады в его памяти стенанья,
В нём каждый день как новая глава.
 
 
Он – книги, он – альбомы фотографий,
Исаакий и Казанский, Эрмитаж…
В нём стены бесконечных эпитафий,
Фонтанов позолоченных кураж!
 
 
Васильевская стрелка с кораблями,
И бури Айвазовского картин,
И белыми июльскими ночами…
И Шнуров-матершинник, его сын.
 
 
На площади Сенатской – Медный всадник,
То Пётр гордо голову поднял.
Поребрики, шавермы и парадные
Влюбляют восхищённого меня.
 
 
По Невскому гуляю в день погожий,
Иду к Дворцовой площади опять!
О Питер, на мечту мою похожий,
Я буду тебя долго вспоминать!
 
 
Дворы-колодцы, Смольный и Аврору,
Полуденного залпа торжество,
Исаакий, словно яблоко раздора…
И всюду здесь душевное родство.
 
 
По памяти иду в воспоминаньях
По набережной к Спасу на Крови.
Тобой дышу до глубины сознанья,
До трепета, до дрожи, до любви!
 

Моя сиамская подруга

 
Моя сиамская строптивая подруга.
И милый сердцу бирюзовый взгляд.
Ты госпожа, а я твоя прислуга,
Мы вместе, как и много лет назад!
 
 
Люблю тебя, прекрасная пантера,
Походки благороднейшая стать.
Друзей не выбирают по размеру,
И счастлив всю любовь тебе отдать.
 
 
Я помню, когда ты совсем малюткой
В мой дом вошла и в душу навсегда!
Глаза – две голубые незабудки,
Ты жизнь моя, как воздух и вода!
 
 
И пусть порой отметины царапин
Скрываю на руках своих от глаз,
Язык друг друга нам уже понятен,
С тобой так много связывает нас.
 
 
Котейка моя, верная подружка,
Мурчание твоё ласкает мозг.
Я с радостью делю с тобой подушку
С момента, как домой тебя принёс!
 

Глава 3
Мир босиком

ВДНХ

 
ВДНХ… Здесь, как и много лет назад,
Во времена Советского Союза,
Ульянова всё тот же мудрый взгляд,
У входов в павильоны – те же «музы».
 
 
Снопы колосьев, символы достатка,
И всё напоминает здесь о том:
В единстве нашем прячется отгадка.
Как жаль, что всё осталось за бортом.
 
 
Здесь так же неизменно, как когда-то,
Рабочий и колхозница стоят…
Они всегда стоят спиной к закату
И утром на рассвет всегда глядят.
 
 
А гордый герб Советского Союза,
Эпохи уходящей добрый лик,
Напомнит нам, что совесть не обуза,
Веками можно строить, рушить – вмиг.
 
 
Иду, и так мне грустно отчего-то….
Всё так же тут живёт назло годам.
Лишь больше на фонтанах позолоты,
Чтоб ярче были фото в Инстаграм.
 
 
Эпохи той наполнив символизмом,
Здесь время словно замедляет ход.
ВДНХ… Как монумент социализму
Сквозь годы молча смотрит на народ.
 

Четвероногие

 
Мы им обязаны уютом,
Когда нет силы после дня…
Нам так важны эти минуты.
Они для нас почти родня!
 
 
Они даны нам с вами свыше,
Чтоб делать мир чуть-чуть добрей.
Они нас чувствуют и слышат
И ждут, чтоб ты пришёл скорей.
 
 
Они верны нам до кончины.
В их жизни мы – как целый мир!
Они нас любят без причины.
И ты для них всегда кумир.
 
 
Твой дом уютен и прекрасен,
В нём твой четвероногий друг
Глядит в глаза, и не напрасен
Тот мир, что создал ты вокруг!
 
 
Для них всегда мы будем круче,
Чем для подруг и для друзей,
Каким бы ни был ты колючим,
Прижми к себе и обогрей!
 
 
Порой пусть пакостят и портят
Обои, туфли, провода…
Но им нужна твоя забота!
Нужна любовь твоя. Всегда!
 
 
Четвероногие ребята
Дают нам силы быть людьми.
Щенки и псы, коты, котята
Нас взглядом просят: «Обними!»
 
 
Язык шершавый и горячий,
Холодный, мокрый, хитрый нос.
Как много в нашей жизни значит
Наш друг – котёнок или пёс!