Текст книги "Не его Золотая девушка"

Глава 8

Блу

«Мы можем поговорить? Пожалуйста».

В ответ на сообщение с неизвестного номера я пишу «Зависит от того, кто это», а затем откладываю телефон в сторону и смываю остатки мыльной воды с кружки Скарлетт, в которой было какао. Раздается еще одно уведомление. Но на этот раз, когда я смотрю на экран, меня сразу же тошнит.

«Это Уэст».

Я дрожащими руками открываю меню, наводя курсор на опцию «заблокировать». Я полностью осознаю, что уже пора бы нажать ее, но это не так просто, как я ожидала. Поэтому я делаю один глубокий вдох, а затем все же нажимаю. Уэст больше не может врываться в мою жизнь, когда ему заблагорассудится, и любой возможный шанс на разговор теперь канул в Лету. Я представляю царапины и синяки, которые красуются на лице и руках моей сестры, и тут же понимаю, что поступила правильно.

Каким-то чудом Скар заснула, но до этого мне не удалось вытянуть из нее ни единой подробности о сегодняшнем дне. Кем бы ни были ее обидчики, она их боится. Настолько, что даже не называет их имен. Ни одного.

Джулс согласилась сопровождать Скар на все ее занятия, а Шейн не отходит от нее во время ланча. Не самая надежная охрана, но это лучшее, что мы можем обеспечить.

Сейчас я больше, чем когда-либо, сожалею о том, что оказалась в «Сайпресс Преп». Мало того, что мое пребывание там на грани краха, так еще и травли не случилось бы, останься я в своей части города. Я была бы рядом со Скарлетт, никогда бы не встретила Уэста, и мне пришлось бы столкнуться разве что с обычными неприятностями типичной Блу Райли. К которым я уже привыкла. С которыми я знаю, как справиться.

Драма Северного Сайпресса на совершенно другом уровне.

Снова звонит телефон, и сердце тревожно подпрыгивает. На секунду я думаю, что это Уэст, возможно, пишет сообщение с другого номера, но на этот раз абонент определен. – Рикки.

«Есть минутка?»

Набираю ответ: «Заканчиваю мыть посуду. Что случилось?»

«Выходи, как закончишь».

Сообщение заставляет меня бросить взгляд в окно, и, конечно же, он уже стоит снаружи, повернувшись ко мне спиной, расхаживает из стороны в сторону.

Вытерев руки, я приглаживаю свой конский хвост, а потом осознаю, что давненько не волновалась, как выгляжу, встречая Рикки. Но, видимо, все вернулось на круги своя.

Я снимаю толстовку с крючка рядом с дверью и выхожу.

Сначала мое внимание привлекают широкие плечи под черной кожаной курткой, а затем Рикки поворачивается, и я тут же забываю, какие чувства у меня вызвали его объятия прошлой ночью. Еще до того, как поздороваться, я замечаю на его лице два синяка.

– Что, черт возьми, произошло?

Не успев остановить себя, я спускаюсь по ступенькам крыльца в одних носках, беспокойство превращается в тревогу.

– Да все норм, – настаивает Рикки, и в голосе проскальзывает гнев. Но направлен он не на меня. А на того, кто оставил эти синяки и сам наверняка получил нехилые травмы.

В детстве я часто наблюдала, как дерется Рикки, так что… сочувствую этому парню.

Я успокаиваюсь, когда понимаю, что веду себя слишком по-девчоночьи, но все равно внимательно слежу за Рикки.

– Послушай, произошло кое-что дерьмовое, – начинает он, – и я просто подумал, что ты должна услышать это от меня, а не от кого-то еще.

Я глубоко вздыхаю и киваю.

– Ладно.

Он смотрит в сторону, и я пытаюсь прочесть его мысли, но он ничем себя не выдает. Моя первая догадка – он готовится, разогревается перед тем, как сказать мне: что бы он ни натворил, копы уже на хвосте. Но я позволяю ему объясниться, вместо того чтобы делать поспешные выводы.

– Я ходил в твою школу этим вечером, – признается Рикки, отчего у меня сжимается желудок. Теперь я вижу отметины и порезы, которыми Рикки щеголяет, в новом свете.

– Ладно, – повторяю я, стараясь не паниковать.

– Шейн рассказал мне о Скар. Я знаю, ты хочешь, чтобы я держался от вас подальше, но я все еще был зол из-за дерьма с видео и… В общем, решил, что пришло время противостоять этому козлу.

– Ты противостоял Уэсту? – спокойно спрашиваю я, понимая, что он имеет в виду, когда использует это выражение – противостоял. Предполагаю, что в этой конфронтации было произнесено не так уж много слов.

– Он сам напросился, – объясняет Рикки.

Я даже не знаю, что сказать, и мне становится интересно, связано ли сообщение Уэста с этими событиями.

– Так… что же случилось?

Рикки вздыхает, и облачко пара взмывает в воздух.

– Его братья растащили нас до того, как дело приняло серьезный оборот. Так что на этом все, наверное. Во всяком случае, пока.

Я перевожу дыхание и не совсем понимаю, что чувствую в данный момент.

– Спасибо, что рассказал мне, – честно говоря, это все, что я могу выговорить.

Рикки бросает взгляд в мою сторону – впервые с тех пор, как пришел. Я знаю, чего он ожидал. Он думал, будто я взорвусь и скажу ему, что он не должен лезть не в свое дело. Хотя обычно я предпочитаю, чтобы он не вмешивался, я понимаю, почему он так поступил. Защитник в нем не мог просто так это оставить. Из-за меня. Из-за Скар.

Раз уж на то пошло… Я и сама хотела бы сделать то же самое.

– Мне жаль, что я влез, – добавляет он, что вызывает у меня тихий смех.

– Ты прощен, но пообещай мне, что это в последний раз. Я бы предпочла, чтобы ты держался подальше от неприятностей. Особенно от неприятностей, которые имеют какое-либо отношение ко мне.

Его серо-стальной взгляд задерживается на мне. Я моргаю.

– Ничего не обещаю, но приму это во внимание, – честно отвечает Рикки, чем заставляет меня немного рассмеяться.

– Ну, по крайней мере, ты честен. Давненько никто не был со мной честен, – говорю я.

– Ты знаешь, я всегда прикрою твою спину, – напоминает он мне. Не то чтобы я нуждалась в напоминании.

Я делаю пару шагов, чтобы подняться на крыльцо, но легкое прикосновение к запястью удерживает меня на месте. Он говорит не сразу. Вместо этого Рикки просто смотрит на меня, и мне кажется, он хочет сказать что-то еще.

– Что такое?

Он мгновение колеблется, а затем, кажется, приходит в себя.

– Ничего. Просто… не стесняйся звонить мне, если что-то понадобится. Неважно во сколько, – говорит он. – Обстановка на улице накаляется, и… Я просто беспокоюсь о тебе. О Скар. Вот и все.

Когда я киваю, он отпускает мое запястье.

– Хотя я ценю твою заботу, я перестала бояться Бугимена, когда мне было восемь.

– Ладно, ладно, забей, – отвечает он со смехом и направляется к переулку. – Просто говорю, что Бугимену и не нужно, чтобы ты верила в его существование.

– Поняла, Руиз. Спокойной ночи, – кричу я, отступая внутрь дома.

– Увидимся, красавица, – Рикки машет через плечо, ни разу не оглянувшись.

Даже не осознавая этого, он сделал мою ночь незабываемой. А все потому, что теперь, пока я буду засыпать, перед моими глазами будет разыгрываться сцена, в которой Уэст Голден получает по заднице.

Что ж, пожалуй, сладких мне снов.

#ПодпишисьНаМеня

@КоролеваПандора:

Секси Зверь нашел идеальный способ зализать свои раны после драки. И давайте-ка попробуем угадать, где же была его последняя остановка?

Верно. У дома Новенькой.

Посмотрите на эти фотки наших голубков и скажите, что думаете. Неужто я вижу настоящую любовную связь? Я не эксперт, но что-то в глазах нашей сногсшибательной блондиночки говорит мне, что совсем скоро она забудет о всеми любимом квотербеке.

Будь осторожен, Секси Зверь. Всем известно, что Царь Мидас ненавидит проигрывать.

До скорого, птенчики!

П.

Глава 9

Уэст

Совет Дэйна не выходил у меня из головы весь день.

Когда я прошел мимо Саутсайд перед началом урока. Когда она вошла в кафетерий. И теперь, когда я стою у раздевалки, пытаясь выглядеть непринужденно, зная, что я и правда сталкер, которым она меня считает.

Какой-то внутренний импульс побуждает меня оправдываться. Надеюсь, я не ляпну лишнего, что, как я знаю, невозможно, но, черт подери, я теряю самообладание.

Я замечаю Блу и начинаю немедленное преследование.

– Саутсайд! – кричу я, практически бросаясь к ней, что заставляет ее набирать скорость в надежде избежать встречи со мной.

Не повезло.

Она почти успевает спрятаться в женской раздевалке, но я догоняю и ухитряюсь загородить дверь. К счастью для меня, Родригес – чудаковатой обломщицы – нигде не видно.

Саутсайд закатывает глаза, когда я осторожно беру ее за плечи и отодвигаю в сторону, видя, как к нам приближается стайка девчонок. Проходя мимо, они бросают на нас странные взгляды. Впрочем, мне плевать. Да, я абсолютно, мать вашу, уверен, что выгляжу как маньяк, но кого это волнует?

– Ты не обязана давать мне шанс сказать хоть слово. Я знаю, – первым говорю я, – но умоляю. Я всего лишь пытаюсь сказать, что сожалею о том, как все вышло.

Блу отступает назад и выскальзывает из моей легкой хватки.

– Ты вроде не глухой, Уэст. Так что ты меня слышал: мы закончили с разговорами, – огрызается она.

Она не упоминает о синяках, которые остались у меня после вчерашней драки, но я вижу, что она смотрит на них.

– Меня не интересует ничего из того, что ты хочешь сказать, – добавляет она. – По этой причине я и заблокировала тебя вчера, засранец, – тихо шипит она. – И для протокола, к ЧЕРТУ твои извинения.

Блу хочет обойти меня, и пусть я знаю, что не должен так поступать, снова беру ее за плечи, а затем немедленно отпускаю. Блу бросает на меня убийственный взгляд. Я решаю снова умолять ее. И на этот раз я четко осознаю, что первокурсница, неумело прячущаяся за шкафчиком, фотографирует нас.

У Пандоры глаза повсюду. Ее поклонники преданы ей, пусть никто даже не знает, кто эта сука на самом деле.

Мой взгляд возвращается к Саутсайд.

– Слушай, я знаю, сейчас все совсем хреново. Поверь мне. Но я не…

И, вот так запросто, слова почти срываются с языка. Те, что мне нельзя говорить ни в коем случае, – что не я опубликовал видео. Я был на грани того, чтобы выпалить их вслух, поскольку отчаянно нуждаюсь в том, чтобы быть услышанным. В таком состоянии я плохо соображаю.

Точнее, вообще не соображаю.

Дыхание становится тяжелым и учащенным. Саутсайд смотрит на меня, но пока не уходит, что, я думаю, можно считать маленькой победой. Хотя очевидно, я ее заколебал. Уверен, больше всего на свете она хочет, чтобы ее оставили в покое.

И тогда я вспоминаю слова Дэйна, сказанные вчера. Что-то о том, чтобы начать с малого, а затем что-то о том, чтобы не загонять ее в угол.

Как я делаю прямо сейчас.

Так что я иду против самого своего естества и отступаю, давая ей возможность вздохнуть. Я сдерживаюсь, несмотря на желание все рассказать, что в любом случае получается не слишком-то хорошо.

– Извини, что побеспокоил, – в конце концов произношу я.

Блу смотрит на меня, и, кажется, она слегка удивлена, что я не стал настаивать, как она, вероятно, ожидала. Но я должен придерживаться плана. Пусть, отступая, я будто бы оставляю нашу проблему неразрешенной.

Взгляд скользит по ее телу, и меня жутко бесит эта странная энергия напряжения, которая сталкивает нас вместе. Именно поэтому я хочу ее, даже когда она отшивает меня или когда разрывает мое эго в клочья.

Но я это заслужил. Все до последней капли.

Повернувшись, я направляюсь переодеваться. Ну, сначала дуться, а потом переодеваться.

Мне никогда в жизни не приходилось так усердно добиваться девушки. Я даже не задумывался о чувствах бывших, но к Блу это не относится. Я позволяю ей ненавидеть меня, и все потому, что мой брат сказал: я не должен давить. Так что вот, я пытаюсь подчиниться.

Я не настаиваю. Вроде.

Выхожу в зал как раз в тот момент, когда миссис Си дует в свисток и заглядывает в свой планшет, чтобы записать посещаемость. Краем глаза я замечаю светлый хвостик, который, как я знаю, принадлежит Саутсайд, но не поворачиваюсь в ее сторону.

Дай ей немного свободы, придурок.

Вздох помогает снять стеснение в груди, но все это убивает меня изнутри.

– Сегодня официально стартует наша баскетбольная секция, – объявляет миссис Си. – Вы отлично изобразили русалок во время занятий в бассейне.

Никто не смеется над ее дурацкой шуткой, кроме какого-то придурка в начале ряда.

– Как бы то ни было. Мы начнем с простых двухочковых в первой половине урока, затем перейдем к небольшим упражнениям, чтобы попрактиковаться в том, чему вы научились. Мне понадобится пара добровольцев, – кричит она.

Конечно, никто не поднимает руки.

Когда ее взгляд останавливается на мне, я издаю стон, зная, что сейчас назовут мое имя.

– Уэст? Можешь присоединиться ко мне, пожалуйста? – спрашивает она. – И… как насчет тебя, Трип? Иди-ка сюда и возьми мяч.

Я делаю, как меня просят: веду мяч, ожидая указаний.

– Трип, ты нужен мне в защите. Начинай с линии штрафного броска.

Мы направляемся к линии, и Трип разводит руки в стороны, изучая язык моего тела. Тем не менее он почему-то теряется, когда я притворяюсь будто иду влево, а затем поворачиваю направо. Я прыгаю, и мяч слетает с кончиков моих пальцев прямо в корзину. И только тогда я оглядываюсь и вижу Трипа на земле. Так вот почему класс смеется.

– Виноват, – извиняюсь я, протягивая ему руку. Он принимает ее и встает.

Стремясь реабилитироваться, на этот раз он ставит ноги тверже, а я веду мяч, пока свисток миссис Си не сигнализирует о начале игры. Трип более сосредоточен, чем раньше, и немного напряжен. Пытаясь дать ему преимущество, я использую тот же прием, думая, что это будет предсказуемо, но чувак идет на дно, словно «Титаник», и мяч с легкостью попадает в корзину.

На этот раз, когда я поворачиваюсь, чтобы помочь ему подняться, я смеюсь вместе со всеми остальными.

– Хорошо, что ты выбрал футбол, а не баскетбол. В противном случае им пришлось бы нанимать кого-то, кто уносил бы твою задницу с площадки после каждой игры, – шучу я.

Его лицо краснеет, но он сам слегка посмеивается.

– Ты меня врасплох застал, вот и все, – настаивает он. – В другой раз я тебя заблокирую.

– Другого раза не будет, – вмешивается миссис Си. – Извини, сынок, но у нас замена.

Слегка улыбаясь, она кладет руку на плечо Трипа, когда тот проходит мимо нее на обратном пути к трибунам.

– Райли, ты следующая, – объявляет миссис Си.

Саутсайд выходит из транса. Но теперь выглядит как олень, пойманный светом фар.

– Что? Я… я неважно себя чувствую, – лжет она, переводя взгляд с меня на миссис Си, будто бы умоляя о пощаде.

– Это не займет много времени, – настаивает миссис Си. – Кроме того, я подсмотрела несколько твоих тренировок. Если уж кто и сможет побороть Голдена, то это ты.

Лицо Саутсайд краснее, чем у Трипа, и я, честно говоря, задаюсь вопросом: неужели миссис Си единственный на этой планете человек, который не знает о слитом видео? Эта женщина, наверное, в пещере живет. В противном случае она ни за что не поставила бы нас в пару.

Но, увы, имеем, что имеем.

Раздается свисток, и я уже вижу, что у Саутсайд чутье лучше, чем у Трипа. Вместо того, чтобы следить за мячом, ее взгляд прикован к моему торсу. На этот раз я притворяюсь, будто иду вправо, а вместо этого пробиваю влево, но она все еще наседает на меня, замедляя мое продвижение к корзине. Блу прыгает вместе со мной, протягивая руку к мячу. Если бы не разница в росте, она бы точно заблокировала удар.

А еще из-за разницы в росте я, вероятно, на добрых сорок фунтов тяжелее ее. Саутсайд врезается мне в грудь по пути наверх. Затем с глухим стуком приземляется на корт.

Прямо на задницу.

Класс снова взрывается смехом, и я сразу понимаю, что еще слишком рано. Синяки на ее самолюбии по-прежнему свежи. Слишком свежи, чтобы она снова могла спокойно находиться в центре внимания. По сути, они сыплют соль на открытую рану. Ту, которую я отчаянно пытаюсь исцелить.

– Может, отдашь мяч Блу? – кричит какой-то пацан. – Она, похоже, неплохо с шарами умеет обращаться.

Я ищу этого придурка глазами, но никого не замечаю. Когда я снова поворачиваюсь к Саутсайд, она в ярости. Злится на меня, без сомнения, пусть и не я это сказал. Лучшее, что я могу сделать, это предложить свою руку, которую она отбрасывает и поднимается на ноги без посторонней помощи.

– Еще раз, – практически рычит она, даже не дожидаясь, когда миссис Си свистнет.

После свистка Саутсайд в десять раз сосредоточеннее, чем раньше. Я двигаюсь, она повторяет, и на этот раз обойти ее становится сложнее. Но когда я наконец это делаю, и мои ноги отрываются от земли для броска, мне кажется, будто в подбородок врезается камень. Я теряю равновесие еще до того, как я отпускаю мяч.

– Райли! – кричит миссис Си. – Что, черт возьми, это было?

Саутсайд, запыхавшаяся и все еще переполненная гневом, похоже, отходит от состояния аффекта. Когда она осознает, что ударила меня на глазах у всего класса, то делает несколько шагов назад, а затем ее взгляд останавливается на моей челюсти.

Блу уж точно не сдерживалась.

– Я… это был несчастный случай, – лжет она. – Я пыталась блокировать его удар и…

– Блок, да будет тебе известно, – это удар открытой ладонью по мячу. А ты ударила его кулаком в лицо. Но как игрок, полагаю, ты знаешь правила, – кипит миссис Си. – Марш в раздевалку, а потом в кабинет директора Харрисона.

– Но я…

– Быстро!

Класс издает коллективное «о-о-о», когда миссис Си указывает в сторону раздевалки.

Саутсайд уже срывается с места, бежит к двери, и это выводит меня из себя, вызывает желание погнаться за ней, но я знаю, что это последнее, чего она хочет. Вместо этого я делаю единственное, что могу.

– Тебя я не освобождала, Голден.

Я игнорирую слова, брошенные мне в спину, и сам направляюсь в раздевалку парней, имея в голове четкий план. Врываюсь в двери и переодеваюсь так быстро, как только могу. Саутсайд не хочет слышать ни слова из того, что я хочу сказать, но я знаю одного человека, который выслушает.

#ПодпишисьНаМеня

@КоролеваПандора:

Думаю, мало что способно сломить Царя Мидаса, но кулак в челюсть – определенно дерзкая попытка!

Божечки! Недавняя серия вспышек насилия вокруг этой сладкой, но уже бывшей парочки служит еще одним доказательством того, что напряжение крайне велико. Да что же вы, люди! Займитесь любовью, а не войной. Что случилось с простыми объятиями?

Может, правила катятся в ад, когда один из любовничков делает ваше интимное видео достоянием общественности?

На снимке, сделанном анонимом, видно, как незадолго до злосчастного удара наша парочка вступила в жаркую дискуссию. Мы не знаем, о чем шла речь, но как бы нам хотелось знать…

К другим новостям: маленькая птичка на хвосте принесла, что Дева Лисица недавно была отмечена на пикантном фотомонтаже в ее социальных сетях… Но кем же, спросите вы? Что ж, я думаю, все вы помните некоего таинственного парня, который засветился на откровенных фотках, пока наша красавица гостила на Кубе. Если эти двусмысленные намеки что-то и значат, то только одно: кто-то соскучился по тебе, Лисичка. Интересно, в курсе ли Красавчик Ди?

Упс!

Если и не был в курсе, то теперь точно да.

До скорого, птенчики!

П.

Глава 10

Блу

Я не переставала дрожать с тех пор, как села. Что на меня вообще нашло в спортзале? Я знала, что поставлено на карту, и все же не смогла держать себя в руках.

В том, как я напоролась на него, как они все смеялись надо мной, что-то было. Меня дико тошнит оттого, что приходится притворяться, будто все в порядке.

Я сижу в приемной одна, но все равно прячу лицо под футболкой, когда наворачиваются слезы. Только вчера я твердила Скар, чтобы она вела себя тихо, а теперь посмотрите на меня. Жду аудиенции с директором Харрисоном, потому что ударила Уэста.

Он должен был быть последним человеком, к которому я хотела бы прикоснуться. Этот опыт научил меня многому, но больше всего тому, что семья Уэста вне досягаемости, как мне и представлялось. Отсюда и причина, по которой я на испытательном сроке, а он неприкосновенен.

Когда дверь рядом со мной открывается и вновь закрывается, я все еще прячу лицо под футболкой, даже не выглядывая, чтобы посмотреть, кто вошел. Хотелось бы проявить больше достоинства, а не открыто плакать перед посторонними людьми, но я просто невероятно вымотана.

Рядом со мной раздается рингтон, и вошедший пытается дотянуться до своего телефона.

– Да, – отвечает он, и я внезапно осознаю, кто, черт возьми, это такой.

Я поднимаю взгляд от воротника своей футболки ровно настолько, чтобы убедиться, что я права. И, конечно же, на меня сверху вниз смотрит Уэст. К счастью, он не пытается завести со мной разговор, как раньше, но, скорее всего, это лишь вопрос времени.

Какого дьявола он вообще здесь?

– Дэйн, я… – он замолкает, чтобы послушать, и сразу после этого издает долгий вздох. – Я еще не видел обновления, но уверен, что это просто…

Его слова обрываются, когда Дэйн снова перебивает.

– То, что ее отметили на фотках, ничего не значит. Наверное, они с лета остались, – напряженно шепчет он.

Вновь выйдя в коридор, Уэст переключается на громкую связь, а затем убавляет громкость. Я могу все слышать, разделяющая нас дверь офиса не прикрыта. Интересно, почему мне вообще дозволено подслушивать? Похоже, это личный разговор.

– Я даже не встречался с этим парнем и уже чертовски его ненавижу, – возмущается Дэйн. – На каждой фотке он без рубашки, мокрый с головы до ног или демонстрирует свои чертовы картины.

– Какие еще картины? – спрашивает Уэст.

– Он, мать его, рисует. И, конечно же, нарисовал ее. Говорит, что отправит ей картину на этой неделе. Как, черт возьми, мне соревноваться с таким дерьмом?

– А ты собираешься? – удивляется Уэст, и мне неприятно, что я даже слегка заинтересована в этом разговоре. Он, по крайней мере, отвлекает от надвигающейся катастрофы, которая ожидает меня, когда директор Харрисон позовет меня в кабинет.

Дэйн вздыхает, а затем приходит к выводу.

– Я… нет. Мы не подходим друг другу. У нее вся эта фигня с «девственностью», и я все нахрен уничтожу. Буквально, – добавляет он. – Но этот козел ей тоже не подходит, – настойчиво заявляет Дэйн. Его голос звучит так, будто он сейчас на улице, что напоминает мне о недавно прозвеневшем звонке. – Проклятье! А если я ей скажу об этом, то прозвучу как ревнивый придурок.

– В общем-то да, – вздыхает Уэст.

– Короче, мне пора на тренировку. Что сказать тренеру, когда он спросит, где ты?

Краем глаза я замечаю, что Уэст смотрит на меня.

– Скажи, что мне нужно кое о чем позаботиться, так что я немного опоздаю.

– Лады. Увидимся.

Затем он заканчивает разговор, и я опять, сутулясь, утыкаюсь лицом в футболку. Теперь, когда не на что отвлечься, я снова превращаюсь в комок нервов, думая о том, как сильно облажалась.

Уэст так хорошо мне знаком, что всякий раз, когда он рядом, я чувствую это особенное электричество, пробегающее по коже. Чувствую его запах в окружающем меня пространстве, и мне становится грустно. Существовало время, между обменом гневными репликами, когда я и правда позволяла себе растворяться в его аромате. Но сейчас это лишь напоминание о том, что я лежала голой в его постели, покрытая запахом одеколона, который он носит. И как бы усердно я ни пыталась оттереть его, все равно пахла им несколько дней. Каждый раз, когда делала вдох, вдыхала его.

Конечно же, он не стал менее привлекательным из-за того, что причинил мне боль. Можно смело сказать, что он один из самых красивых парней, которых я когда-либо видела. Но, как известно, в красоте почти всегда таится яд. Теперь я больше не под его чарами. Больше не слепа к его красоте, которая видна лишь на поверхности.

А внутри же… Чистое зло.

Сейчас я в ярости. Даже больше, чем раньше, потому что он, кажется, не может исполнить единственное желание, которое я выразила с тех пор, как все пошло прахом. Все, о чем я, черт возьми, просила, – это немного пространства.

– Зачем ты сюда приперся? – почти рычу я. – Настучать решил? Хочешь убедиться, что директор Харрисон исключит меня?

Он тяжело вздыхает, и я так близка к тому, чтобы поднять на него глаза, что едва сдерживаюсь. Вместо этого пялюсь на свое кольцо в пупке, держа голову под футболкой.

– Я…

Как только это единственное слово слетает с губ Уэста, открывается дверь, и я тут же вытаскиваю голову из футболки и приглаживаю волосы. Директор Харрисон кивает Уэсту, а затем приглашает меня в свой кабинет.

– Если не возражаете, сэр, я бы тоже хотел войти, – заявляет Уэст, используя ту же вежливую фразу, которой он одурачил дядю Дасти.

Уэст зарабатывает любопытный взгляд Харрисона, но в конечном счете тот соглашается.

– Конечно, сынок.

Я чуть не смеюсь вслух. Конечно же, директор называет его сынком. Могу поспорить, его отец играет с этим чуваком в гольф каждое воскресенье, потому что жизнь офигеть как справедлива.

Дверь за нами захлопывается, и я не решаюсь сесть на стул рядом с Уэстом, но больше сесть некуда.

Харрисон что-то просматривает на своем компьютере, а я пытаюсь скрыть, как сильно меня трясет. И это вовсе не из-за вопроса исключения. Я думаю о вчерашней угрозе директора Карпентера, опрашивающего Скарлетт. Естественно, я подделала подпись мамы на документах и выдала себя за нее во время утреннего звонка, но этого будет недостаточно, чтобы остановить школу от расследования, если они посчитают, что для этого есть веская причина. И я, возможно, только что дала им такую.

– Основываясь на том, что я вижу в обращении миссис Си, вы… ударили Уэста, мисс Райли? Все верно?

– Сэр, я…

– Это был несчастный случай, – вмешивается Уэст. – Я уверен, с точки зрения миссис Си это выглядело по-другому, но Блу всего лишь пыталась остановить мой удар. Это был чистый блок.

Открыв рот, я смотрю на Уэста, пытаясь осознать ложь, которую он только что сказал. Учитывая, как сильно я его ударила, его челюсть, должно быть, все еще пульсирует, но он пытается спасти мою задницу.

Я поворачиваюсь лицом к Харрисону и встречаюсь с любопытным взглядом. Он откидывается на спинку стула, казалось бы, глубоко задумавшись.

– В последнее время у вас двоих было довольно много… интересных взаимодействий, – замечает он. – Мисс Райли, я уверен, вы в курсе, что будете отчислены, если выяснится, что вы виновны в этом инциденте. Ваш испытательный срок…

– Я в курсе, сэр, – спешу сказать я.

– Уэст, это ведь не попытка уберечь мисс Райли от исключения, не так ли?

Уэст бросает непонимающий взгляд на директора.

– Нет, сэр. Я впервые слышу об испытательном сроке, – лжет он.

Но почему он лжет?

Это же то, чего он так хотел – погубить меня, увидеть, как меня вышвырнут вон, и теперь… он защищает меня?

Харрисон покупается на это не больше, чем я, и его ручка безостановочно постукивает по краю стола. От этого звука бешено колотится сердце, и я задаюсь вопросом: чье слово победит – Уэста или миссис Си? Думаю, это зависит от того, кем директор дорожит больше. Коллегой или Уэстом.

Наступает минута молчания, которая наполняет меня ужасом, а затем Харрисон снова говорит:

– Хорошо. Я подыграю, – он ухмыляется. – Но в следующий раз, когда возникнет подобная проблема, крестник ты мне или нет, Уэст, я не стану потакать нарушению правил школы.

– Понял, сэр, – говорит Уэст, вставая, чтобы пожать руку своему долбаному крестному отцу.

Ну само собой, Харрисон – его крестный отец. Будто чаша весов и так недостаточно несправедливо склонилась в сторону Уэста.

Я встаю, надеясь убраться отсюда подальше до того, как Харрисон успеет передумать, но в итоге, пока собираю вещи, становлюсь невольной свидетельницей их с Уэстом разговора.

– Похоже, ты получил по лицу задолго до того, как мисс Райли добралась до тебя, – поддразнивает Харрисон, ссылаясь на Рикки.

Уэст издает сдавленный смешок, потирая затылок.

– Да уж, странные деньки выдались.

– Держу пари. Мне придется предупредить жену, чтобы она не слишком удивлялась, когда увидит тебя на следующей неделе на ужине в честь Дня благодарения. Твой старик ведь не передумал ужинать с нами?

– Нет, сэр, – со смехом отвечает Уэст. – Мы все с нетерпением этого ждем.

– Что ж, будем рады вас всех видеть. А еще в эти выходные будем смотреть большую игру.

– Тогда я сделаю все возможное, чтобы не подвести вас, – отвечает Уэст, снова извергая эту фальшивую вежливость.

– Я уверен, вы, ребята, принесете нам еще одну победу, – заключает Харрисон.

Разговоры о полуфинале напоминают мне, что в пятницу я вернусь в окопы с камерой наперевес. На целые выходные. Желудок при мысли об этом скручивается в узел.

Я слышу, как отрывается лист бумаги, затем другой, прежде чем меня останавливают у двери.

– Вам это понадобится, мисс Райли, – говорит директор Харрисон, протягивая два розовых пропуска. Один для меня. Один для Уэста. – Я дал вам обоим десятиминутную отсрочку, чтобы переодеться и приступить к тренировке. Не задерживайтесь в коридорах. Поняли?

Его голос и близко не такой властный, как суть заявления. Я уверена, снисходительность больше предназначается Уэсту, нежели мне.

– Поняли, – отвечаем мы в унисон, а затем оба уносим ноги.

Мы идем по коридору вместе, так что это очень неловкая прогулка. В основном потому, что я всегда чувствую присутствие Уэста, как и он всегда чувствует мое – две противоположные стороны магнита, притягивающиеся друг к другу из-за разности характеров. По крайней мере, я так думала раньше.

Теперь же уверена, что мы оба просто долбанутые.

– Я не жалею, что ударила тебя, – говорю я самым стервозным тоном, на который только способна.

Затем бросаю на него взгляд, и он тихо усмехается.

– А кто сказал, что должна?

Меня раздражает, что он так спокойно к этому относится.

– И никаких тебе «спасибо» за то, как ты сейчас обработал Харрисона. Ты должен мне хотя бы это.

На этот раз засранец смеется в полный голос.

– Слушай, Саутсайд, ну ты и разболталась. Я тут просто иду, ничего такого.

– Как знаешь, – огрызаюсь я.

Когда наши пути расходятся, а он продолжает следовать за мной, я мгновенно раздражаюсь. Мне уже хватило болтовни, и я уверена, он надеется снова начать разговор.

Но затем, когда мы приближаемся к женской раздевалке, я удивляюсь, когда его шаги замедляются, хотя я все еще двигаюсь вперед. Только дойдя до двери, я оглядываюсь через плечо и вижу, что он застыл посреди коридора с самой раздражающе сексуальной полуулыбкой, которую я когда-либо видела в жизни. И, само собой, он пытается быть загадочным, поэтому не говорит ни слова. Просто стоит и наблюдает, засунув обе руки в карманы джинсов.

Единственное, что хуже профессионального мудака, – это горячий профессиональный мудак.

Через секунду после того, как я встречаюсь с ним взглядом, он молча поворачивается и направляется к мужской раздевалке. Как и должен был сделать с самого начала. Его так чертовски сложно разгадать, что я теряюсь в догадках… Он что, просто проводил меня на тренировку? Типа, я его девушка или что-то в этом роде?

Я оглядываю его с ног до головы, пока он уходит. Его крепкие бицепсы натягивают рукава облегающего белого лонгслива. Мышцы на спине дразняще перекатываются под тканью, и я тут же вспоминаю, каково это – касаться их.