Текст книги "Фанатка"

Глава 8

– Ты уже начала рассказ?

Они находились на подземном уровне библиотеки, под цокольным этажом, где было даже холоднее обычного. Из-за сквозняка длинный чуб Ника развевался надо лбом.

«Можно ли назвать это чубом?» – подумала Кэт.

– Откуда здесь такой сквозняк? – спросила она.

– Откуда вообще берется сквозняк? – перефразировал Ник.

От его слов она улыбнулась.

– Не знаю. Может, воздушные потоки?

– Или дыхание пещер?

– Это и не ветер даже, – сказала Кэт, – лишь странное ощущение, когда время резко скачет вперед.

Ник тоже улыбнулся. Губы у него были тонкие, темно-красные, под стать деснам.

– Специализация «английский язык» – бесполезная штука, – произнес он, дергая бровями, и толкнул Кэт в бок. – Итак… Ты начала рассказ? И наверное, уже закончила. Ты чертовски быстро пишешь.

– Много практики, – отозвалась Кэт.

– Писательской?

– Ага.

На секунду ей захотелось выложить ему все. Про Саймона и База. Про публикации по главе в день и тридцать пять тысяч просмотров…

– Пишу все подряд, – добавила она. – Каждое утро, чтобы держать себя в форме. А ты начал рассказ?

– Да, – ответил Ник, рисуя круги на полях тетради. – Три раза… Но я не уверен, насколько справился.

Профессор Пайпер задала написать отрывок от лица ненадежного рассказчика. Кэт написала свой с точки зрения База. Над этой идеей она размышляла уже некоторое время, может, однажды из нее выйдет более длинная история… когда Кэт разделается с «Так держать!».

– Тебе должно быть проще некуда, – проговорила Кэт, легонько толкая Ника локтем в бок. – Все твои рассказчики не слишком надежные.

Ник дал ей почитать несколько своих рассказов и первые главы романа, который он начал писать на первом курсе. Все работы показались Кэт довольно мрачными, намного пошлее и жестче, чем она могла написать сама, но все же забавными. К тому же было в них что-то цепляющее. Ник и впрямь писал хорошо.

Кэт нравилось сидеть рядом и наблюдать, как он создает свои интересные вещицы. Как в реальном времени рождаются шутки. Как переплетаются друг с другом слова.

– Вот именно… – Ник облизнул верхнюю губу, точнее, тонкую красную полоску на ее месте. – Иногда мне кажется, что в этот раз я должен написать нечто особенное.

– Давай уже. – Кэт дернула тетрадь. – Моя очередь.

Было не так просто отнять тетрадь у Ника. В первый вечер их работы над совместным рассказом он объявился с тремя исписанными страницами.

– Это нечестно, – сказала тогда Кэт.

– Нам ведь нужен толчок, – заявил Ник, – чтобы сдвинуться с места.

Кэт забрала тетрадь. Сделала вставки поверх строк и между словами, на полях уместила новый диалог и вычеркнула фразы, которые казались ей перебором. Иногда стиль Ника был очень перегруженным. Наконец она добавила два абзаца от себя.

Писать на бумаге стало проще, хотя Кэт все так же скучала по клавиатуре.

– Мне не хватает функции «вырезать и вставить», – жаловалась она.

– В следующий раз принеси ножницы, – отвечал он.

Теперь Кэт и Ник сидели бок о бок – так было удобнее читать и писать, не отвлекая партнера. Она заняла место справа от Ника, чтобы не столкнуться с его рукой.

Кэт казалось, что она половинка некоего двухголового монстра. Из расы трехногих.

Однако ей было уютно.

Что испытывал Ник, она не знала…

Они очень много общались до и во время занятий: Ник полностью разворачивался к ней. Иногда после пар Кэт притворялась, что ей нужно пройти мимо Бессей-Холла, куда шел на следующее занятие Ник, хотя за этим корпусом не было ничего, кроме стадиона. Слава богу, Ник никогда не интересовался, куда она идет.

Он также не интересовался этим, когда ночью они расставались возле библиотеки. Они на минутку задерживались на ступеньках, пока Ник надевал на спину рюкзак и заматывал на шее синий шарф с узором «огурцами». Потом Ник говорил: «До встречи на паре» – и был таков.

Кэт звонила к себе в комнату, если там околачивался Ливай, и ждала, когда он придет за ней. Чаще всего она набирала «девять-один-один» и бежала к общаге, держа палец на кнопке вызова.

* * *

Рен села на странную диету.

– Диета называется «стройная стерва», – пояснила Кортни.

– И она вегетарианская, – уточнила Рен.

В Селлеке была пятница фахиты.[9]9
  Фахита – блюдо мексиканской кухни, представляющее собой завернутое в тортилью (мягкую пшеничную лепешку) жаренное на гриле и нарезанное полосками мясо с овощами.


[Закрыть] На тарелке Рен лежали зеленый перец и лук, приготовленный на гриле, а еще два апельсина. Сестра питалась подобным образом уже несколько недель.

Кэт окинула ее внимательным взглядом. Она понимала, как должны сидеть вещи, ведь Рен носила ту же одежду, что и она. Свитер плотно облегал грудь Рен, а джинсы сидели низко на талии. У сестер были широкие бедра. Кэт предпочитала носить кофты и свитера, которые могли прикрыть талию, Рен же нравилось заправлять их за пояс.

– Ты ни капли не изменилась, – сказала Кэт. – Точно такая же, как и я. И посмотри, что я ем.

Ела она фахиту с говядиной, сметаной и тремя видами сыра.

– Да, но ты не пьешь, – возразила Рен.

– Алкоголь входит в диету «стройная стерва»?

– По будням мы стройные стервы, – сказала Кортни, – а на выходных – пьяные стервы.

Кэт пыталась поймать взгляд Рен.

– Я бы не хотела стать ни одной из стерв.

– Слишком поздно, – мягко сказала Рен и сменила тему: – Ты вчера встречалась с Ником?

– Ага, – ответила Кэт и не сдержала улыбки, надеясь превратить все в шутку, но у нее лишь смешно дернулся нос, как у кролика.

– Кэт! – воскликнула Кортни. – Мы как раз думали как-нибудь вечерком случайно прогуляться мимо библиотеки и посмотреть на него. Вторник и четверг?

– Нет! Ни в коем случае! Нет, нет и нет! – Кэт посмотрела на Рен. – Нет, поняла? Скажи, что поняла!

– Поняла! – Рен подцепила вилкой лук. – Что за переполох?

– Никакой не переполох, – сказала Кэт. – Переполох будет, если вы придете. Вы разрушите мою стратегию: «Приветик, хочешь встретиться? Здорово!»

– Так у тебя есть стратегия? – удивилась Рен. – А поцелуй туда входит?

Сестра не могла не спросить о поцелуях. С тех пор как Эйбел сообщил Кэт о разрыве, Рен не отставала, агитируя следовать желаниям и выпустить на волю своего внутреннего зверя.

– Что насчет него? – спрашивала Рен, находя в толпе симпатичного парня, пока они стояли в очереди перед буфетом. – Его ты хочешь поцеловать?

– Я не хочу целовать незнакомца, – отвечала Кэт. – Одни лишь губы меня не интересуют.

Правдой это было лишь отчасти.

С тех пор как Эйбел порвал с ней… С тех пор как Ник стал сидеть рядом… Кэт научилась замечать кое-что интересное.

Парней.

Ребят.

Повсюду.

Серьезно – повсюду. На занятиях. В профсоюзе. В общежитии, на этажах над ее комнатой и под ней. Она могла поклясться, что они сильно отличаются от школьных парней. Как может все так измениться за один год? Кэт поняла, что теперь разглядывает их шеи и руки. Подмечает, какой у парня волевой подбородок, какие плечи и торс, какие у него волосы…

Брови Ника доходили почти до висков, а баки оттеняли скулы. Когда на занятии Кэт сидела позади него, она видела, как на левом плече под рубашкой перекатываются мускулы.

Даже Ливай отвлекал ее. Отвлекал почти постоянно. Эта его длинная загорелая шея. А когда он смеялся, у него подергивался кадык.

Кэт и чувствовала себя иначе. Она словно поймала нужную волну. Помешалась на мальчишках, хотя никто из этих парней мальчишек не напоминал. И в кои-то веки ей не хотелось ничего обсуждать с Рен. Как и ни с кем другим.

– Моя стратегия, – сказала Кэт, – проследить, чтобы он не встретил мою симпатичную и стройную сестру-близняшку.

– Вряд ли ему это важно, – ответила Рен.

Кэт отметила, что насчет «симпатичной и стройной» сестра не спорит.

– Похоже, этому парню нравится твой ум. У меня его нет, – добавила Рен.

Что верно, то верно. Кэт совершенно этого не понимала, ведь ДНК у них одинаковая. Как и происхождение, и воспитание. Все различия казались абсурдом.

– Поедешь со мной на выходных домой? – внезапно спросила Кэт.

Она нашла, кто сможет подвезти ее до Омахи сегодня вечером. Рен до этого уже сказала, что ехать не хочет.

– Ты же знаешь, папа по нас скучает, – напомнила Кэт. – Поедем вместе.

Рен опустила взгляд на поднос:

– Я же тебе говорила. Мне нужно заниматься.

– На этих выходных состоится домашний матч, – добавила Кортни. – До одиннадцати утра понедельника нам противопоказано быть трезвыми.

– Ты хотя бы звонила папе? – спросила Кэт.

– Мы переписываемся по электронке, – ответила Рен. – Кажется, у него все в порядке.

– Он по нас скучает.

– Конечно скучает – он ведь наш отец.

– Да, – тихо сказала Кэт. – Но он изменился.

Рен раздраженно взглянула на сестру, слегка мотнув головой.

Кэт встала из-за стола:

– Я лучше пойду. Нужно перед парой забежать в комнату.

* * *

Днем профессор Пайпер попросила сдать работы, написанные от лица ненадежного рассказчика. Ник вырвал листок из рук Кэт, но она тут же перехватила его. Парень удивленно изогнул бровь.

Кэт задрала подбородок и улыбнулась Нику. Она не сразу поняла, что адресовала ему одну из фирменных улыбок Рен – из арсенала ее ангельских улыбок.

Ник натянул щеку языком и пару секунд внимательно смотрел на Кэт, после чего отвернулся.

Профессор Пайпер взяла у нее листок, тепло улыбнулась и пожала ее плечо:

– Спасибо, Кэт. Так и хочется прочесть.

Услышав это, Ник обернулся.

«Любимица», – сказал он одними губами.

Кэт вдруг страшно захотелось коснуться ладонью волос на его затылке.

* * *

Разводной мост в крепость закрылся у них перед носом два часа назад.

Минуло два часа пререканий и споров, по чьей вине это случилось.

– Мы не пропустили бы комендантский час, не встань ты у меня на пути, – надувшись, говорил Баз.

– А мне бы не пришлось вставать у тебя на пути, если бы ты не рыскал тайком по окрестностям, – ворчал в ответ Саймон.

Он понимал: вся правда в том, что из-за ссоры они потеряли счет времени и теперь обоим придется провести ночь под открытым небом. Комендантский час так просто не обойти. Баз тщетно стучал каблуком, приговаривая: «Нет места лучше дома». Все-таки это было заклинание седьмого уровня, и Баз никак не мог его снять.

Саймон вздохнул и плюхнулся в траву. Баз все еще что-то бормотал под нос и сверлил взглядом крепость, будто надеялся найти способ попасть внутрь.

– Точно! – сказал Саймон, стукнув База по колену.

– Ай! Что еще?

– У меня есть батончик «Аэро». Хочешь, поделюсь?

Баз смерил его взглядом. В сумерках продолговатое лицо мальчишки казалось таким же серым, как и глаза. Баз откинул назад черные волосы и нахмурился, садясь на бугор рядом с Саймоном.

– И какой же?

– Мятный, – ответил Саймон, доставая сладость из кармана накидки.

– Мой любимый, – нехотя признался Баз.

Саймон сверкнул белозубой улыбкой:

– И мой.

Отрывок из «Секретов, Звезд и Батончиков „Аэро“», опубликовано в январе 2001 года на сайте Fanfixx.net авторами Магикэт и Ренгейд

Глава 9

У Кэт оставался час до отъезда в Омаху. Нужно было чем-то себя занять, а в комнате сидеть совсем не хотелось. Сегодня выдался отличный ноябрьский денек. Холодно и чуть морозно, но в меру, без лишней промозглости. Значит, можно надеть любимые вещи: кардиган, колготки и вязаные гетры.

Сначала Кэт думала пойти в корпус профсоюза и позаниматься там, но решила прогуляться по центру Линкольна. Она почти не покидала территорию университета, не было повода. Выйти за пределы студгородка значило пересечь границу. А вдруг она потеряет кошелек или потеряется сама? Придется звонить в посольство…

Линкольн напоминал провинциальный городок больше, чем Омаха. В центре все еще были кинотеатры и маленькие магазинчики. Кэт прошла мимо тайского ресторана и известного «Чипотле». Остановилась, решив зайти в магазин подарков и понюхать ароматические масла. Через дорогу находился «Старбакс». Кэт подумала: а что, если именно там работает Ливай, – и через минуту уже пересекала улицу.

Внутри кофейня ничем не отличалась от прочих «Старбаксов», где бывала Кэт. Может, лишь контингентом… Здесь было много преподавателей, а еще Ливай: он ловко управлялся с машиной для эспрессо и улыбался тому, что говорили в его наушниках.

Сегодня Ливай надел черный свитер поверх белой футболки. Казалось, парень недавно подстригся – волосы стали короче на затылке, но спереди все равно топорщились. Он окликнул какого-то мужчину, похожего на учителя игры на скрипке, вышедшего на пенсию, и передал ему чашку. Потом остановился поболтать. Таков уж Ливай, в этом заключалась его биологическая потребность.

– Вы стоите в очереди? – спросила у Кэт какая-то женщина.

– Нет, проходите.

Вдруг Кэт решила тоже встать в очередь. Конечно, она пришла сюда не наблюдать за Ливаем в естественной среде обитания. Она сама не понимала, что здесь делает.

– Могу я вам помочь? – спросил парень за стойкой.

– Нет, не можешь, – отодвинул его в сторону Ливай, – это мой клиент. – Он широко улыбнулся. – Кэтер.

– Привет, – сказала Кэт, закатывая глаза: оказывается, он ее заметил.

– Только посмотрите. Разоделась в свитер. А это что? Свитерочки для ног?

– Это гетры.

– Сегодня на тебе четыре вида свитеров.

– А это шарф, – отозвалась она.

– Ты надежно упаковалась.

– Ага.

– Просто зашла поздороваться?

– Нет, – сказала Кэт и, заметив, что Ливай нахмурился, добавила: – Я пришла за кофе.

– Каким?

– За обычным кофе. Вкусным.

– Снаружи сегодня холодно, – заметил Ливай. – Я сделаю тебе очень хороший кофе.

Кэт лишь пожала плечами. Он проворно взял кружку и налил сиропа, а она терпеливо ждала по другую сторону прилавка.

– Что делаешь сегодня вечером? – спросил Ливай. – Можешь зайти к нам. Мы собираемся посидеть у костра. Рейган тоже будет.

– Я еду домой, – сказала Кэт. – В Омаху.

– Ух ты! – улыбнулся Ливай.

Кофемашина зашипела.

– Уверен, твои родители будут рады, – произнес он.

Кэт снова пожала плечами. Ливай добавил сверху шапку взбитых сливок. Ладони у него были длинные и крепкие по сравнению с остальным телом, слегка заскорузлые, с маленькими квадратными ногтями.

– Хороших тебе выходных, – пожелал он ей, отдавая напиток.

– Я еще не заплатила.

Ливай протестующе поднял руки:

– Ты меня оскорбляешь.

– И что это такое? – Она склонилась над кружкой, затаив дыхание.

– Мое собственное изобретение: тыквенный мокко брив,[10]10
  Брив – американская разновидность латте или капучино, напиток эспрессо на молочной основе. Вместо чистого молока используется смесь молока и сливок в соотношении 50 на 50. Использование такой смеси увеличивает пену в напитке.


[Закрыть] с облегченным мокко. Не пытайся заказать подобное у кого-нибудь еще, таким точно не получится.

– Спасибо, – поблагодарила Кэт.

Парень вновь сверкнул улыбкой. Отступив назад, Кэт задела полку, полную кружек, и сказала ему «пока».

Ливай принялся обслуживать другого клиента, улыбаясь счастливее прежнего.

* * *

В Омаху Кэт ехала с девушкой по имени Эрин – та вывесила объявление на их этаже, предлагая разделить расходы на дорогу. Весь путь она тараторила о своем парне, который все еще жил в Омахе и, вероятно, был ей неверен. Кэт хотелось скорее добраться до дома.

Взбежав по ступенькам родного крыльца, она ощутила прилив радости. Кто-то собрал граблями листву – вряд ли это сделали те, кто по ночам лепил горы из картофельного пюре.[11]11
  Ссылка на фильм «Близкие контакты третьей степени» (американский научно-фантастический фильм 1977 года режиссера Стивена Спилберга), где главный герой Рой под влиянием НЛО сходит с ума и лепит гору – преследующий его образ – из всего, что попадается под руку, в том числе из картофельного пюре.


[Закрыть]

Конечно, отец не стал бы этого делать – лепить горы из картофельного пюре. Не его стиль.

А вот пожарный шест на чердак, спонтанные поездки, три бессонные ночи просмотра «Звездного крейсера „Галактика“» на сайте «Нетфликс» были сигналами его личного безумия.

– Пап?

Свет в доме не горел, хотя отец уже должен был вернуться с работы, – он обещал освободиться пораньше.

– Кэт!

Папа сидел на кухне. Кэт подбежала и обняла его. Он тоже обнял ее, будто отчаянно нуждался в ней. Когда она отстранилась, он улыбнулся. Это согрело ей душу.

– Здесь темно, – сказала Кэт.

Отец осмотрелся, будто сам попал сюда только что.

– Ты права.

Он прошел по первому этажу, включая везде свет. Кэт выключала лампы у него за спиной.

– Я просто кое-чем озадачен… – произнес отец.

– По работе?

– По работе, – согласился он, рассеянно включив лампу, которую она только что погасила. – Что скажешь насчет «Гравиоли»?

– Мне нравится. Вот что у нас на ужин?

– Нет, я делаю проект для этого клиента.

– Вы заполучили «Гравиоли»?

– Пока нет. Все в процессе. Так что скажешь?

– О «Гравиоли»?

– Да…

Отец постучал двумя пальцами по ладони.

– Люблю и подливу,[12]12
  По-английски подлива – gravy.


[Закрыть] и равиоли… – ответила она.

– И от этого ты чувствуешь себя…

– Сытой.

– Кэт, это ужасно.

– Ну тогда… счастливой? Довольной? Пресыщенной? Вдвойне, потому что это сразу две вкусняшки.

– Может быть… – протянул отец.

– Любопытно, что бы еще хорошо сочеталось с подливой.

– Ага! Надо подумать! – сказал он и пошел искать свой альбом с эскизами.

– Так что у нас на ужин? – спросила Кэт.

– Что захочешь, – ответил папа, остановился и резко повернулся к ней, будто что-то вспомнив. – Как насчет фургона тако?

– Да! Я поведу. Не сидела за рулем уже несколько месяцев. Куда именно поедем? А давай объедем все фургоны.

– В радиусе двух миль их около семи штук.

– Тогда вперед! – сказала Кэт. – До воскресенья хочу попробовать буррито из каждого.

Потом они поели буррито и посмотрели телик. Пока отец что-то царапал в альбоме, Кэт достала ноутбук. Здесь не хватало Рен с ее ноутбуком – они бы переписывались, вместо того чтобы разговаривать.

Кэт решила отправить сестре письмо по электронке.

Жаль, что тебя здесь нет. У папы вроде все хорошо. Кажется, он не мыл посуду с нашего отъезда, хотя, кроме стаканов, видимо, ничем и не пользовался. Сейчас он работает над проектом. И все в целости и сохранности, ничего не разбито. И вроде у него все дома, понимаешь, о чем я? В общем, увидимся в понедельник. Береги себя. Не дай подсыпать тебе рогипнол.

Спать она легла в час ночи. В три часа спустилась вниз, чтобы убедиться, заперта ли входная дверь, – иногда она поступала так, когда не могла уснуть или на душе было неспокойно.

Всю гостиную заполонили листки с заголовками и эскизами. Отец бродил среди них, будто искал что-то.

– Па, пора спать, – сказала Кэт.

Через пару секунд отец перевел на нее взгляд.

– Пора, – ответил он и слегка улыбнулся.

Когда она вновь спустилась вниз в пять утра, из спальни отца доносился храп.

* * *

Утром Кэт вышла в гостиную, но папа уже уехал.

Она прикинула размеры катастрофы. Все бумаги были рассортированы по разделам, «областям памяти», как называл их отец. Они висели на стенах и окнах, приклеенные скотчем. На них – другие клочки, словно для развития идеи. Кэт окинула взглядом все задумки отца и нашла зеленую ручку, чтобы проставить звездочки на понравившихся. Она всегда ставила их зеленой, а Рен – красной.

При виде отцовского упорядоченного хаоса на душе стало радостнее.

Легкое безумие – это нормально. Именно легкое безумие оплачивало счета и поднимало отца по утрам, превращало его в волшебника, когда он в этом нуждался.

– Сегодня я творил волшебство, девочки, – говорил отец после крупных презентаций, и они обе знали: вечером их ждет ужин из «Ред лобстера», с вкусными лобстерами и блюдами с теплым топленым маслом.

Благодаря этому легкому безумию держался на плаву их дом. Словно в подвале сидел гном и ковал золото.

Кэт оценила кухню: в холодильнике пусто, в морозильной камере – куча еды из закусочной «Здоровый выбор» и закрытые пироги из «Мари Каллендер». Она загрузила в посудомойку грязные стаканы, ложки и кофейные чашки.

В ванной все было в порядке. Кэт заглянула в спальню отца и забрала еще стаканы. Повсюду беспорядочно валялись бумаги. Уйма писем, в основном не открытых. Может, папа сгреб все в свою комнату перед приездом Кэт? Кроме посуды, она ничего не тронула.

Она разогрела полуфабрикат из «Здорового выбора», поела возле раковины и решила вернуться в постель.

Теперь кровать казалась Кэт намного мягче, чем раньше, а подушки пахли божественно. И еще она соскучилась по всем постерам с Саймоном и Базом. Здесь Кэт оставила фигуру База в полный рост – он стоял в профиль, обнажив клыки, и ухмылялся, прикованный к перилам ее кровати с балдахином. Интересно, как отнеслась бы Рейган, забери его Кэт в общежитие. Может, он поместился бы в шкафу?

* * *

На выходных Кэт с отцом покупали обед в разных фургонах тако. Кэт попробовала карнитас и барбакоа, аль пастор и даже ленгуа. Все это она ела с зеленым соусом томатилло.

Папа почти не отрывался от работы. Кэт тоже работала: написала по «Так держать, Саймон!» больше, чем за последние несколько недель. В субботу, в час ночи, она все еще не спала, но устроила целое представление, чтобы отец лег спать. А сама потом просидела за ноутбуком почти два часа.

Как же ей нравилось сочинять в своей комнате, в своей кровати! Погрузиться в мир Магов и остаться там. Не слышать в голове никого, кроме Саймона и База. Даже себя. Вот почему Кэт писала фанфики. Ради таких вот часов, когда вымышленный мир вытеснял реальность, когда она могла наслаждаться чужими чувствами, будто качалась на волнах или ехала с горы.

К вечеру воскресенья дом оброс тонкой папирусной бумагой для эскизов и обертками от буррито. Кэт загрузила новую партию стаканов в посудомойку и собрала мусор, от которого до сих пор вкусно пахло.

С подвозившей ее девушкой она договорилась встретиться в западном районе Омахи. Отец ждал у двери, чтобы подбросить Кэт, и нервно звякал ключами.

Кэт хотелось сохранить в памяти его образ, чтобы позже подбадривать себя. У папы были русые волосы, как у Кэт и Рен. Даже той же текстуры – густые и прямые. Круглый нос, шире и длиннее, чем у них. Глаза непонятно какого цвета – будто всех оттенков сразу. Казалось, именно отец произвел их на свет и они трое разделили ДНК поровну.

Образ вышел бы более оптимистичным, не будь папа таким печальным. Слишком уж сильно бил ключами по ноге.

– Я готова, – сказала Кэт.

– Кэт… – (От тона его голоса у нее защемило сердце.) – Присядь, пожалуйста. Мне нужно кое-что тебе рассказать.

– А зачем садиться? Я не хочу.

– Просто… – Он махнул в сторону обеденного стола. – Ну пожалуйста.

Кэт села за стол, стараясь не прикасаться к отцовским бумагам и даже не дышать на них.

– Не хотел оставлять это напоследок, но… – проговорил папа.

– Выкладывай уже, – сказала Кэт, – а то я нервничаю.

На самом деле все обстояло хуже: ее желудок скрутило до самой трахеи.

– Я разговаривал с твоей мамой.

– Что? – Кэт меньше бы удивилась, если бы отец разговаривал с привидением. Или йети. – Зачем? Что!

– Не ради себя, – быстро добавил папа. Он знал, что их с мамой воссоединение не принесло бы ничего хорошего. – Ради тебя.

– Меня?

– Тебя и Рен.

– Хватит, – сказала Кэт. – Не говори с ней о нас.

– Кэт… она твоя мать.

– Какие доказательства могут это подтвердить?

– Просто послушай. Кэт, ты даже не знаешь, что я хочу сказать.

На ее глаза навернулись слезы.

– Мне не важно, что ты хочешь сказать.

Отец все равно продолжил:

– Она хочет встретиться с вами. Хочет поближе вас узнать.

– Нет!

– Милая, она многое пережила.

– Нет, – повторила Кэт. – Ничего она не пережила. – (Это они пережили кучу всего, когда матери не было рядом.) – Почему мы говорим о ней?

Отец вновь звякнул ключами, ударив ими о край стола. Сейчас Рен должна быть здесь. Она бы даже не дрогнула. Не заплакала бы. Рен не позволила бы отцу говорить об этом.

– Она твоя мама, – сказал он. – Думаю, ты должна дать ей шанс.

– Мы дали. Когда родились. Я устала об этом говорить.

Кэт встала слишком резко, и стопка бумаг разлетелась по столу.

– Может, мы вновь вернемся к этому разговору на День благодарения? – спросил отец.

– Может, не будем портить День благодарения? Кстати, ты собираешься рассказать Рен?

– Уже отправил ей письмо по электронной почте.

– И что она ответила?

– Не так уж много. Сказала, что подумает.

– Что ж, а я даже думать не буду, – отрезала Кэт. – Не могу об этом думать!

Она вышла из-за стола и начала собирать вещи, чтобы отвлечься. Не стоило говорить им это порознь. Не стоило даже заикаться.

* * *

Весь путь с отцом до западной части Омахи Кэт чувствовала себя ужасно, а без него до Линкольна и того хуже.

* * *

Все шло наперекосяк.

Их атаковал ядовитый хохлатый лесногниль.

Потом они спрятались в пещере с пауками и еще какой-то тварью, которая прокусила теннисный ботинок Саймона, – может, крыса?

Баз взял Саймона за руку. А может, Саймон взял База за руку… В любом случае это было простительно – лесногниль, пауки, крысы и все такое прочее.

Иногда ты берешь другого человека за руку, чтобы убедиться, что еще жив.

Так они и вернулись к крепости, держась за руки. И было бы все хорошо, – точнее, просто, – если бы один из них отпустил руку.

Но они стояли на краю Большой Поляны, держась друг за дружку, даже когда угроза миновала.

Отрывок из «Плохой идеи», опубликовано в январе 2010 года на сайте Fanfixx.net автором Магикэт