Текст книги "Верность"

Рейнбоу Рауэлл
Верность

Rainbow Rowell

ATTACHMENTS

Copyright © 2011 by Rainbow Rowell

All rights reserved

© Т. Камышникова, перевод, 2016

© О. Кучма, иллюстрация на обложке, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016

Издательство Иностранка®

* * *

Каю, который невероятнее любого вымысла

Глава 1

От: Дженнифер Скрибнер-Снайдер

Кому: Бет Фремонт

Дата: Среда, 18.08.1999, 9:06

Тема: Ты где?

Ты не умрешь, если выберешься ко мне с утра? Я тут сижу в развалинах собственной жизни, а ты… ты, наверное, еще только проснулась. Жуешь овсянку и смотришь ток-шоу Салли Джесси Рафаэль. Черкни мне на почту, когда раскачаешься, перед тем как примешься за дела. Комиксы даже не читай.

‹‹Бет – Дженнифер›› Ладно, сначала ты, потом комиксы, только давай по-быстрому. Мы тут с Дереком спорим, в Канаде или нет происходит дело в «К лучшему или к худшему», и сегодня, может быть, они докажут, что права я.

‹‹Дженнифер – Бет›› По-моему, я забеременела.

‹‹Бет – Дженнифер›› Что?! С чего ты взяла?

‹‹Дженнифер – Бет›› В субботу я три раза заказывала выпивку.

‹‹Бет – Дженнифер›› Похоже, нам нужно поговорить о птичках и пчелках. Вообще-то, там немного по-другому все происходит.

‹‹Дженнифер – Бет›› Стóит мне перебрать – и я сразу чувствую себя так, будто забеременела. Видимо, это потому, что я вообще не пью, и мне кажется – только позволишь разок, так сразу… Три часа слабины, и всю жизнь потом сражайся с особыми потребностями жертвы пьяного зачатия.

‹‹Бет – Дженнифер›› Они, по-моему, как-то по-другому называются.

‹‹Дженнифер – Бет›› У него будут такие маленькие, широко расставленные глазки, и все в магазине будут пялиться на меня и шептаться: «Посмотри только на эту пьянь. Все девять месяцев не могла с бутылкой „Зимы“ расстаться. Вот трагедия-то!»

‹‹Бет – Дженнифер›› Ты «Зиму» пьешь?

‹‹Дженнифер – Бет›› Она хорошо освежает.

‹‹Бет – Дженнифер›› Нет, ты не забеременела.

‹‹Дженнифер – Бет›› Не нет, а да. Дня за два перед месячными у меня на морде вылезают противные такие прыщи. А сейчас лицо чистое, как у младенца попка. И прыщей никаких нет. А вот странное какое-то ощущение в районе матки есть. Как будто он уже там…

‹‹Бет – Дженнифер›› Позвони-ка на какую-нибудь медицинскую «горячую линию» и скажи, что у тебя странные ощущения в районе матки…

‹‹Дженнифер – Бет›› Факт: беременности я пугаюсь не в первый раз. Если честно, то перед месячными я почти всегда этого боюсь. Но сейчас все по-другому, точно. Я себя как-то не так чувствую. Тело будто шепчет мне: «Вот оно… Началось».

Я все волнуюсь, что будет дальше. Начнет тошнить, затем разнесет, а потом я умру от аневризмы в родилке.

‹‹Бет – Дженнифер›› Или… родишь красивого ребеночка, – видишь, как я поддаюсь твоим беременным фантазиям?

‹‹Дженнифер – Бет›› Или… рожу красивого ребеночка, которого даже не увижу, ведь он целыми днями будет в детском саду, с какой-нибудь нянькой, получающей гроши. Ее он и станет считать своей мамой. Когда вечером он заснет, мы с Митчем сядем за ужин, но сил уже не будет. Я дремлю, пока он рассказывает мне, как прошел у него день, а он и рад, потому что говорить не очень-то любит. Он молча жует свой гамбургер и думает о новой учительнице, которая в старших классах ведет семейную экономику. На ней всегда высокие черные шпильки, колготки телесного цвета и юбки из искусственного шелка, шуршащие при каждом шаге и задирающиеся выше колен, стоит ей только сесть.

‹‹Бет – Дженнифер›› А Митч о чем думает? Ну, о том, что у тебя в матке что-то есть, а не о новой учительнице семейной экономики.

‹‹Дженнифер – Бет›› Он думает, что мне надо пройти тест на беременность.

‹‹Бет – Дженнифер›› Молодец! Наверное, такой здравомыслящий тип, как Митч, подошел бы учительнице домоводства, только от нее фиг бы он дождался гамбургеров на ужин. Но, мне кажется, он все равно останется с тобой, тем более что теперь на горизонте этот ребенок с особыми потребностями.

Глава 2

– Линкольн, у тебя ужасный вид.

– Спасибо, мама.

Хочешь не хочешь, а приходилось верить ей на слово. Сегодня он еще не смотрелся в зеркало. И вчера тоже. Линкольн протер глаза, запустил пятерню в волосы, чтобы хоть как-то их пригладить или, наоборот, приподнять. Накануне вечером, после душа, можно было бы и причесаться.

– Серьезно, ну посмотри на себя. И на часы посмотри. Двенадцать уже! Ты что, сейчас только встал?

– Мам, я раньше часа ночи с работы не прихожу.

Мать нахмурилась, протянула ему ложку со словами: «Помешай-ка фасоль» – и, включив миксер, заговорила громче, перекрывая его шум:

– Вот не понимаю, что это за работа такая, которую нельзя делать днем? Нет, не так! Ну что ты их гладишь? Мешай, мешай хорошенько!

Линкольн быстрее закрутил ложкой. В кухне сильно пахло ветчиной, луком и чем-то непонятным, сладким. В животе бурчало.

– Я же тебе говорил, – громко ответил он, так, чтобы ей было слышно, – кто-нибудь должен там сидеть. Вдруг с компьютером что-то случится или там… ну, не знаю…

– Чего не знаешь? – Мать выключила миксер и взглянула прямо на него.

– Может быть, меня поставили работать в ночь, чтобы я с кем-нибудь не столкнулся.

– Как это понять?

– Ну, если я с кем-нибудь познакомлюсь… то, может…

– Мешай. Говори и мешай.

– Если я с кем-нибудь познакомлюсь, – продолжил Линкольн, – то не смогу спокойно нарушать правила.

– Мне совсем не нравится, что ты читаешь чужую почту. Особенно по ночам, когда никого нет. Пусть другого кого-нибудь на твое место ставят. – Она попробовала пальцем то, что перемешивала миксером, и, протянув ему чашку, сказала: – На, попробуй. Ну и мир у нас, если даже это – карьера!

Линкольн провел пальцем по кромке чашки. Сироп.

– Попробуешь кленовый сироп?

Он кивнул.

– Там не совсем уж никого нет. Люди по ночам работают, готовят новый выпуск.

– Ты с ними разговариваешь?

– Нет. А вот почту их читаю.

– Нехорошо. Как люди могут свободно общаться в таком месте? Когда понимаешь, что кто-то посторонний знает все, что ты думаешь.

– Кто что думает – меня не волнует. Меня волнуют их компьютеры, вернее, компьютеры компании. Все знают, что это…

Матери без толку это объяснять. Она и почты-то электронной ни разу в глаза не видела.

– Давай ложку, – вздохнула мать, – только все портишь.

Линкольн передал ей ложку и сел у стола, рядом с блюдом, на котором дымился свежий кукурузный хлеб.

– У нас тут один работал почтальоном, – начала мать. – Помнишь? Он еще открытки наши читал. И всегда этак многозначительно говорил: «Ваш знакомый, стало быть, хорошо в Южной Калифорнии отдыхает». Или там: «А я вот в Маунт-Рашморе никогда не был». На почте, наверное, все открытки читают. Ну все, кто на почте работает. Нудная у них работа. Но этот прямо гордился – так, что противно было. Он, видимо, и соседям раззвонил, что я подписываюсь «миссис».

– У нас не так, – ответил Линкольн и снова потер глаза. – Я читаю, только чтобы проверить, не нарушают ли они правила. Это не то, что я их дневники читаю или что-то в таком роде…

Мать не слушала.

– Есть хочешь? Похоже, да. Заморенным выглядишь, если уж правду говорить. Дай-ка тарелку.

Линкольн поднялся за тарелкой, передал ее матери, а та, вдруг цепко схватив его за запястье, спросила:

– Линкольн, а что это у тебя с руками?

– Ничего…

– А пальцы почему серые?

– В чернилах.

– В каких еще чернилах?

Когда в старших классах Линкольн подрабатывал в «Макдоналдсе», он не мог отделаться от растительного масла. Вечером, после работы, ему казалось, что он весь в масле – как ладони бывают в масле, когда ешь картофель фри. Кожа была в масле, волосы тоже. Наутро, потея, он пачкал маслом и школьную форму.

В «Курьере» повсюду были чернила. Серая пленка затягивала все, мойся не мойся. Серая пыль оседала на стенах, затянутых тканью, и на поглощающих шум потолочных плитках.

Ночные редакторы почти всегда хватали оттиски горячими, прямо со станков. Серые отпечатки пальцев испещряли клавиатуры и столы. Линкольну казалось, что они походят на кротов: серьезные такие люди в очках с толстыми линзами и серой кожей. «Это потому, что свет здесь такой», – думал Линкольн. На улице, при солнечном свете, он, наверное, их даже не узнает.

И они его, конечно, тоже не узнают. Линкольн почти не выходил из своего отдела информационных технологий – закутка под лестницей. Тысячу лет назад здесь была фотолаборатория, а теперь, при полном свете, среди компьютерных серверов, казалось, что сидишь внутри больной головы.

Линкольну нравилось, когда его вызывали наверх – перезагрузить компьютер или разобраться, почему вдруг принтер закапризничал. Новостной отдел был широкий, просторный, с окном вместо одной стены, и почти всегда там кто-нибудь да был. Ночные редакторы сидели допоздна, как и он. Они собирались в одном углу комнаты, там, где стоял ряд телевизоров. Две, совсем молодые и очень хорошенькие, всегда сидели вместе у принтера. Линкольн решил про себя, что можно быть и хорошенькой, и одновременно похожей на крота. Любопытно, когда те, что работают ночью, бегают на свидания – днем, что ли?

Глава 3

От: Бет Фремонт

Кому: Дженнифер Скрибнер-Снайдер

Дата: Пятница, 20.08.1999, 10:38

Тема: Совсем не хочу спрашивать, только…

Мы что, закончили притворяться, что ты залетела?

‹‹Дженнифер – Бет›› Не сорок недель. Сейчас, наверное, тридцать восемь.

‹‹Бет – Дженнифер›› Что же теперь, мы ни о чем другом говорить не можем?

‹‹Дженнифер – Бет›› Наоборот, нам очень нужно поговорить о чем-нибудь другом. Я стараюсь на этом не зацикливаться.

‹‹Бет – Дженнифер›› Хороший план.

Так. Ну вот… Вчера младшая сестра звонила. Она выходит замуж.

‹‹Дженнифер – Бет›› А ее муж не возражает?

‹‹Бет – Дженнифер›› Это другая – Кайли. Ты знаешь ее друга, то есть жениха, Брайана. Вы познакомились у моих родителей в День памяти. Помнишь? Мы еще прикалывались над татуировкой у него на лодыжке – «Сигма Чи»…

‹‹Дженнифер – Бет›› Брайан, точно. Помню. Он нам понравился, да?

‹‹Бет – Дженнифер›› Не то слово. Он потрясающий. Вот с таким, мечтаешь, и познакомится дочь на какой-нибудь там вечеринке с «Маргаритой».

‹‹Дженнифер – Бет›› Опять шуточки насчет пьяного зачатия? Эта свадьба – ошибка твоих родителей. Назвали ребенка Кайли. Ей судьба – выйти за подтянутого, аккуратного студента подготовительного курса медицинского факультета.

‹‹Бет – Дженнифер›› Юридического. Но Кайли надеется, что рано или поздно он возьмет в свои руки папину компанию сантехники.

‹‹Дженнифер – Бет›› Бывает хуже.

‹‹Бет – Дженнифер›› Но реже.

‹‹Дженнифер – Бет›› А-а, извини! Не сообразила, что это не радостная новость. Что Крис сказал?

‹‹Бет – Дженнифер›› Что и всегда. Что Брайан – дурак. А Кайли слишком прислушивается к Дейву Мэтьюсу. И еще сказал: «У меня сегодня репетиция, так что не жди, эй, дай мне вон тот диск с альбомом „Zig-Zags“. А на свадьбу идешь? Круто, я хотя бы увижу тебя в платье, как у Скарлетт О’Хара. Ты же подружка невесты? А запись слушала, которую я тебе оставил? Денни говорит, я забиваю все его басы, но ведь так лучше!»

А потом сделал предложение. В «Бизарро уорлд».

На самом деле от Криса предложения в жизни не дождешься. И вот не пойму, то ли он дурак, то ли я дура, что так сильно хочу этого. Я не могу даже заговорить с ним об этом, в смысле, о браке, потому что он ответит, что очень этого хочет. И как можно скорее. Как только, так сразу. Вот только группа заиграет по-настоящему. Скажет, что не хочет от меня зависеть, не хочет, чтобы я за него платила.

Только не говори мне, будто я и так за него плачу, ведь это не совсем правда.

‹‹Дженнифер – Бет›› Не совсем? А за квартиру кто платит?

‹‹Бет – Дженнифер›› Ну, я. Ведь и так бы платила. Если жила бы одна, все равно платила бы за свет, за газ, за все остальное. Даже если он съедет, я ничего не сэкономлю.

И я не против сейчас платить за все, да и дальше тоже, когда поженимся. Отец всегда платил по счетам матери, и никто не называет ее паразиткой.

Да и не в том дело, кто за что платит. А в том, чтобы поступать как взрослые. У друзей Криса нормально жить с подругой, пока они работают над демозаписью. Ты бренчишь что-нибудь на гитаре, а жена на работе – куда это годится!

Если у тебя есть жена, значит ты взрослый. А взрослым Крису не хочется быть. Может, и мне этого не хочется.

‹‹Дженнифер – Бет›› А чего же тебе тогда хочется?

‹‹Бет – Дженнифер›› Больше всего? Наверное, длинноволосого ненормального музыканта. Чтобы будил в два часа ночи и читал стихи, которые написал прямо у тебя на животе. Чтобы глаза у него сияли, как стекла в калейдоскопе.

‹‹Дженнифер – Бет›› Если Крис найдет настоящую работу, вряд ли от него дождешься стихов в два часа ночи.

‹‹Бет – Дженнифер›› Точно.

‹‹Дженнифер – Бет›› Так ты как, нормально?

‹‹Бет – Дженнифер›› Нет. Мне надо влезть в еще одно платье подружки невесты. Без бретелек. Кайли уже выбрала. А мне совсем не клево. Но ныть не надо, правда ведь? Я хочу его. А он предпочитает подождать. Но я все равно хочу его. Так что нечего мне ныть.

‹‹Дженнифер – Бет›› Да что тут такого? Это ведь не запрещено. Но хорошее тоже есть – ты не залетела.

‹‹Бет – Дженнифер›› Ты тоже. Пройди тест на беременность.

Глава 4

Если уж честно говорить – совсем-совсем честно, – Линкольн никогда бы не ответил на объявление, в котором говорилось: «Требуются специалисты по чтению чужой электронной почты. Скользящий график».

Объявление же «Курьера» гласило: «На полную ставку требуется специалист по интернет-безопасности. Заработная плата 4 тысячи долларов в месяц. Оплата медицинских услуг, стоматологии».

Специалист по интернет-безопасности… Линкольн уже представлял, как строит брандмауэры, чтобы защитить газету от зловредных хакеров, а не рассылает предупреждения всякий раз, когда кто-нибудь из бухгалтерии пересылает сомнительную шуточку в соседний кабинет.

«Курьер», наверное, последним из американских газет разрешил своим сотрудникам выходить в Интернет. По крайней мере, так утверждал Грег – глава отдела информационных технологий, начальник Линкольна. Он еще застал времена, когда репортеры строчили на электрических пишущих машинках. «Помню, – говаривал Грег, – ведь это совсем недавно было – в девяносто втором году. Мы и на компьютеры-то перешли, потому что ленту больше негде было покупать – пропала, на фиг!»

Грег рассказывал, что руководство сильно противилось введению Интернета. Казалось, стоит его разрешить – и сотрудники начнут трудиться спустя рукава, предпочитая работе всякую порнуху.

Но обходиться без Интернета становилось уже смешно.

Когда в прошлом году газета запустила-таки свой сайт, репортеры не могли даже выйти в онлайн, чтобы прочесть собственные статьи. А читатели желали общаться с редакцией исключительно по электронной почте – почти все, от учеников начальной школы до ветеранов Второй мировой.

Когда Линкольн пришел в «Курьер», эксперимент с Интернетом шел уже третий месяц. Каждый сотрудник обзавелся внутренней электронной почтой. Высшее руководство и многие в отделе новостей получили хоть ограниченный, но все же доступ в Интернет.

Спросить Грега – все шло лучше некуда.

Спросить какого-нибудь начальника – сплошной хаос.

Делали покупки, обменивались сплетнями, сидели на онлайн-форумах, сражались в виртуальных футбольных лигах. Бывало, играли даже на деньги. Не обходилось и без грязи. «Но это не так уж плохо, – утверждал Грег, – сразу видишь ненормальных».

Начальники Грега были твердо уверены: самое плохое в Интернете то, что теперь нельзя понять, то ли весь кабинет усердно трудится за компьютерами, то ли проходит тест «Какая вы собака?».

И вот появился Линкольн.

В самую первую ночную смену парень помогал Грегу загружать в сеть новую программу под названием WebFence. Она умела следить за тем, кто что делает в Интернете и Интранете. За каждым электронным письмом. За каждым сайтом. За каждым словом.

А Линкольн должен был следить за WebFence.

Кто-то морально озабоченный – может, и сам Грег – уже успел настроить почтовые фильтры. Красными флажками помечались ругательства, упоминания о расе, имена и фамилии начальства, слова вроде «секретный» и «ДСП».

Это последнее сокращение на целый час тормозило работу WebFence, потому что программа начинала усердно помечать флажками и сохранять каждое входящее и исходящее письмо отдела рекламы.

Программа помечала и большие приложения, подозрительно длинные сообщения или подозрительно частые. Каждый день сотни потенциально вредоносных посланий отправлялись в спам, а Линкольн должен был проверять каждое. Проверять – иначе говоря, читать. Вот он и читал, только это совсем ему не нравилось.

Матери он не мог в том признаться, но Линкольн чувствовал, что это очень нехорошо – все равно что подслушивать чужие разговоры. Вот если бы он был из тех, кто без этого жить не может… Его подруга Сэм – теперь уже бывшая – всегда лазила в чужие аптечки. «Робитуссин – это от кашля, – докладывала она, когда они ехали обратно домой, – лейкопластыри, но не фирменные. И что-то вроде давилки для чеснока».

Линкольн не то что лазить в чужие аптечки – даже заходить в чужие ванные комнаты терпеть не мог.

Предполагалось, что, выследив злостного нарушителя правил «Курьера», он должен будет выполнить сложную процедуру. На самом деле все сводилось к письменному предупреждению: это была главная карательная мера.

Первый же опыт возымел нужное действие, и у Линкольна стало заметно меньше дела. WebFence старательно метила флажками по несколько десятков писем в день, но по большей части тревога оказывалась ложной. Грег не особо напрягался.

– Не переживай ты, – сказал он Линкольну в день, когда бдительный WebFence не засек ни одного нарушителя. – Никто тебя не уволит. Наверху нравится то, что ты делаешь.

– Да ничего я не делаю, – возразил Линкольн.

– Как не делаешь? Ты читаешь их почту. Они тебя боятся.

– Кто боится? Какие «они»?

– Да все. Не доходит, что ли? Везде только о тебе и разговор.

– Это не меня боятся. Это боятся, как бы не попасть.

– Но ведь ты же их ловишь. Знают, что ты каждую ночь открываешь папку «Отправленные», вот и соблюдают правила.

– Да не открываю я папок.

– Но ведь можешь, – парировал Грег.

– Я?

Грег вернулся к своему занятию – что-то вроде вскрытия ноутбука.

– Линкольн, я тебе сказал: все равно кому-то нужно здесь сидеть ночью. Кто-то должен поднимать трубку и говорить: «Компьютерная помощь». Я знаю, что ты просто так сидишь. Знаю, работой ты не завален. Меня это не колышет. Решай кроссворды. Учи иностранный язык. У нас тут девушка одна вообще крючком вязала.

Линкольн не умел вязать крючком.

И вот он читал газету. Приносил с собой комиксы, журналы, книжки в бумажной обложке. Звонил сестре, когда было не очень поздно или когда было совсем уж одиноко.

А чаще всего зависал в Сети.

Глава 5

От: Дженнифер Скрибнер-Снайдер

Кому: Бет Фремонт

Дата: Среда, 25.08.1999, 10:33

Тема: Всего лишь тест. На всякий пожарный случай

Дела. Возвращайся к своему программированию.

‹‹Бет – Дженнифер›› Какие дела?

‹‹Дженнифер – Бет›› Сама знаешь… Дела, когда ты не беременна.

‹‹Бет – Дженнифер›› Дела? Месячные, что ли? Это которые пять-семь дней? Правильно?

Почему ты так пишешь, как будто прокладки рекламируешь?

‹‹Дженнифер – Бет›› Стараюсь быть осторожнее. Не хочу видеть эти красные флажки и сводить с ума дежурный компьютер компании только потому, что написала об этом.

‹‹Бет – Дженнифер›› Представить себе не могу, что красным флажком можно пометить менструацию.

‹‹Дженнифер – Бет›› Так она тебя не волнует?

‹‹Бет – Дженнифер›› Твоя менструация?

‹‹Дженнифер – Бет›› Да нет! Записка, которую нам разослали. Нас же предупредили не писать личных писем. Уволят, если будем пользоваться компьютером не по назначению.

‹‹Бет – Дженнифер›› Волнует ли меня, что какие-то там плохие ребята из «Трона» читают нашу почту? Нет, мне наплевать. Такие, как мы, безопасность не интересуют. Они всяких извращенцев ловят. Ну, там кто порнуху смотрит онлайн, в «двадцать одно» режется, шпионит в компаниях.

‹‹Дженнифер – Бет›› Это все, наверное, помечается красными флажками. Извращенцы, порнуха, шпион. Могу поспорить, красный флажок тоже отметят красным флажком.

‹‹Бет – Дженнифер›› Мне все равно, читают наши письма или нет. Да заводись ты, «Трон»! Наверняка ведь заводишься. Попробуй лиши меня свободы слова! Я ведь журналист. Борец за свободное слово. Я служу в армии Первой поправки. Я работаю здесь не потому, что мне мало платят, а медицинская страховка мизерная. Я работаю за дело правды, за солнечный свет, за кастинг при открытых дверях!

‹‹Дженнифер – Бет›› Борец за свободное слово… Ясно. И за что же ты борешься? За право дать фильму «Билли Мэдисон» пять звезд?

‹‹Бет – Дженнифер›› Да ладно тебе… Я не всегда была бешеным фанатом кино. Помнишь, как я два года рассказывала о съемках в Северном Хавербруке? Два года в окопах. Я весь этот пригород чернилами залила. Чуть Боба Вудворда за задницу не схватила.

И вообще, я бы «Билли Мэдисону» и шесть звезд дала. Ты знаешь мои чувства к Адаму Сэндлеру. Я дала бы бонусные звезды за песни «Styx» и две звезды, если это «Renegade».

‹‹Дженнифер – Бет›› Хорошо, сдаюсь. Чертова политика безопасности! Вчера вечером у меня начались месячные.

‹‹Бет – Дженнифер›› Громче, громче! Поздравляю!

‹‹Дженнифер – Бет›› Да, и вот…

‹‹Бет – Дженнифер›› Что – вот?

‹‹Дженнифер – Бет›› Когда все началось, мне не стало легче, как обычно, и не захотелось «Зимы».

В смысле, мне стало легче. Я только что пила «Зиму» и, кажется, за последние полгода не брала в рот ничего с фолиевой кислотой. Я, может, даже ела то, что вымывает фолиевую кислоту из организма, так что мне и правда стало легче, но я не сошла с ума от радости.

Я спустилась вниз и сказала Митчу. Он корпел над диаграммами ударных, я не стала бы ему мешать, но тут был особый случай.

«Так, к сведению, – сказала я, – у меня месячные начались». Он отложил карандаш и протянул: «А-а…»

Вот прямо так: «А-а…»

Когда я спросила, почему он так выразился, он ответил, что подумал, будто я наконец забеременела и это было бы здорово.

«Ты же знаешь, я хочу детей», – добавил он. «Ага, – ответила я. – В отдаленной перспективе». – «Не в такой уж отдаленной», – возразил он. «Ну и не в ближайшей. Когда будем готовы».

И Митч снова уткнулся в свои диаграммы. Не рассердился, не вскипел. Просто загрустил, что гораздо хуже. Тогда я сказала: «Когда будем готовы, да?» А он ответил: «Я-то готов. С прошлого года готов, Дженни, а теперь вот начинаю думать, что ты никогда не будешь готова. Ты даже не хочешь готовиться. Ты относишься к беременности, как будто это зараза, которую можно подхватить в общественном туалете».

‹‹Бет – Дженнифер›› А ты что?

‹‹Дженнифер – Бет›› А что я? Не готова я. Может, я его каждый раз сбивала с толку, когда говорила «в отдаленной» или «в ближайшей». Не могу представить себя с детишками.

Но и замужем я себя не могла представить, пока не познакомилась с Митчем. Мне всегда казалось, что мысль о детях должна у меня созреть, что я заражусь здравыми страстями Митча и однажды утром проснусь с мыслью: «В этот прекрасный мир так прекрасно принести ребенка!»

А что, если этого никогда не будет?

Если он решит разом все обрубить и найдет совершенно нормальную женщину, а она – само собой, тонкая, стройная, без понятия, что такое антидепрессанты, – тоже захочет от него ребеночка, и как можно скорее?

‹‹Бет – Дженнифер›› Барби в состоянии перманентной овуляции.

‹‹Дженнифер – Бет›› Вот-вот.

‹‹Бет – Дженнифер›› Учительница семейной экономики в старших классах.

‹‹Дженнифер – Бет›› Ага!

‹‹Бет – Дженнифер›› Этого не будет.

‹‹Дженнифер – Бет›› Почему?

‹‹Бет – Дженнифер›› Потому же, почему Митч каждый год пробует вырастить огромные тыквы, пусть даже садик у вас крошечный, там одни жуки, а солнца нет. Митч не ищет легких путей. Он готов потрудиться, лишь бы получить то, что хочет.

‹‹Дженнифер – Бет›› Дурак, значит. Дурак – семена свои раскидывает, а без толку.

‹‹Бет – Дженнифер›› Не в этом дело. Дурак, а в тебя верит.

‹‹Дженнифер – Бет›› Не знаю, права ли ты, но, по-моему, мне стало чуть получше. Успехов в труде.

‹‹Бет – Дженнифер›› Пиши в любое время – в смысле, примерно после пол-одиннадцатого утра, ладно?

‹‹Дженнифер – Бет›› Ладно.