Текст книги "Встречая сомнения. Книга для верующих – адвентистов «на грани»"

Глава 3: Последние тенденции в адвентизме

Большинство адвентистов седьмого дня, которые изучали историю своего движения, выражают глубокую признательность за многие замечательные и вдохновляющие вещи, происходившие в его прошлом. Действительно, тому есть много причин, которые поражают воображение. Например, рост адвентистской церкви. Из горстки разочарованных мужчин и женщин, живших в сельской местности на северо-востоке Америки, которые были сбиты с толку ожиданием несостоявшегося возвращения Иисуса Христа в 1844 году, возникла церковь с более чем 19 миллионами крещеных членов, которая присутствует более чем в двухстах странах. Но анналы адвентистской истории содержат и темные страницы, на которых нет картины последовательных и мудрых решений, богословской проницательности, истинного самопожертвования и подлинного посвящения. У нас проходили уродливые богословские битвы, и порой мы видели ужасную борьбу за власть. Церковь действовала успешно, но время от времени главные инициативы приходилось прекращать, и не все ее учреждения смогли процветать или даже просто выжить.

Ниже мы более подробно посмотрим на некоторые из этих вещей. Но позвольте мне прежде на этом этапе пояснить, что когда я говорю некоторые негативные вещи о христианстве в целом, я делаю это не потому, что я отказался от христианской веры или больше не разделяю ее ценности. И когда я критикую собственную церковь, я делаю это не потому, что затаил на нее злость, или потому, что ко мне ужасно относилась церковная организация, когда я работал в ней, и сейчас я ищу шанс взять реванш. Моя церковь дорога мне, и я очень уважаю многих из ее лидеров – прошлых и настоящих. Большая часть моего социального круга – это члены церкви. Всю свою жизнь я был служителем церкви, и по большому счету церковь была добра ко мне все это время. У меня было много интересных назначений на должности, которые мне нравились. Я смог посетить более восемидесяти стран. Уже на пенсии я по-прежнему наслаждаюсь постоянными приглашениями преподавать, и я все еще люблю проповедовать.

Однако все это совсем не означает, что я рад всему тому, что происходит в моей церкви, и что я полностью согласен со всеми заявлениями, которые произносятся официально. На самом деле я крайне обеспокоен рядом событий, и имею серьезные вопросы к некоторым официальным вероучениям, под которыми я должен подписаться как адвентист. И это не значит также, что я не замечаю бедствия многих людей, которых я встречаю, когда посещаю общины в моей стране, говорю с многочисленными членами церкви, и когда я читаю электронную почту и комментарии, написанные к моим статьям и книгам, или в моем личном блоге. Они приходят со всего мира, но особенно от моих единоверцев в Западной Европе и из Соединенных Штатов. Поэтому, я обязан довольно подробно обсудить эти вызывающие озабоченность вопросы на последующих страницах. Я делаю это потому, что я люблю свою церковь, и по-настоящему забочусь о сомневающихся и борющихся людях, которые, во многих случаях, являются «верующими на грани» – они находятся на границе церкви, еще не определившись, хотят они остаться в ней, или нет.

Я верю, что нынешний кризис в адвентизме невозможно правильно понять, если его будут рассматривать в отрыве от кризиса многих христианских церквей в западном мире, и от того, что случилось с религией и верой в последние десятилетия. Когда я ссылаюсь на прошлое христианской церкви в целом, или прошлое Церкви христиан – адвентистов седьмого дня в частности, это происходит потому, что я абсолютно убежден, что мы должны извлекать уроки из прошлого опыта. Я считаю, что это сможет укрепить нашу уверенность в том, что, в конечном счете, так или иначе, все завершится позитивно. События и личности прошлых времен вдохновляли многих и они помогли людям найти мужество, чтобы не останавливаться. Но в прошлом были и ошибки, неудачные решения и досадные заявления, которые могут послужить болезненными уроками для настоящего и для будущего. Когда мы их рассматриваем, это даст нам, будем надеяться, решимость двигаться в сторону необходимых перемен и более глубоко пересмотреть нашу веру. Американский философ Джордж Сантаяна (1863—1952) однажды сказал: «Те, кто не помнят прошлого, обречены на его повторение».

Сильные стороны адвентизма

Сегодня христианская церковь в западном мире встретилась с глубоким кризисом. В предыдущих главах я упоминал некоторые из громадных проблем, с которыми она столкнулась. В настоящее время церковь не просто переживает период упадка – как это уже бывало время от времени – само ее существование в секуляризованном постмодернистском мире Европы, Соединенных Штатов и других частях западного мира, сегодня находится под угрозой. Библейский сценарий сокращения Божьего народа до маленького «остатка» становится очень вероятной возможностью или даже необходимостью. Я повторяю то, что я уже сказал: хотим мы этого, или нет, осознаем мы это, или нет, но адвентистская церковь на «Севере» – это часть западного христианства. В каких-то особенностях она может быть уникальной, но она разделяет тот же светский контекст, что и другие христиане. Ее внутреннее и внешнее окружение в основном постмодернистское, или пост-постмодернистское, как говорят некоторые. И оно реагирует на адвентизм таким же образом, как большинство людей реагируют на любую другую форму организованного христианства.

Во время моей ранней юности (и некоторое время после нее) членам адвентистской церкви в Голландии настоятельно рекомендовали принимать участие в ежегодной кампании по сбору средств для адвентистской миссионерской деятельности. Государственные законы не позволяли нам напрямую просить людей о пожертвованиях. Нам приходилось продавать специально приготовленные журналы по фиксированной цене. Конечно же, если люди захотят заплатить за журнал больше этой цены, мы не будем удерживать их от этого, поэтому продажа журналов была основой для нашей так называемой «кампании по сбору жатвы». Большую часть времени я участвовал в ней и выполнял свою часть, пусть даже и с ограниченным энтузиазмом. Позднее, когда мне было тридцать с лишним лет, и уже за сорок, я стал работать редактором этого ежегодного журнала. Я должен признать, что к этому времени я возложил ответственность на других, это они ходили от двери к двери и пытались продать журнал, в котором я был редактором!

Я упоминаю эту историю потому, что одной из самых важных особенностей этого журнала была страница со статистическим отчетом, который рукоплескал исполнению миссии адвентистов седьмого дня. Адвентисты трудились в таком огромном количестве стран мира, издавая публикации на стольких многих сотнях языков, и проповедовали Евангелие на волнах столь многих радиостанций! Особенное внимание уделялось обширной сети тысяч адвентистских учебных заведений с начальным, средним и высшим образованием, и сотням госпиталей, клиник и санаториев по всему миру. Те, что ходил распространять эти журналы, никогда не забывали показать человеку, выглянувшему из двери, эту замечательную статистику, а затем подчеркнуть, что купив журнал, покупатель поддержит эти изумительные усилия служения человечеству.

Когда я был тинейджером, адвентистская церковь только что перешагнула отметку в один миллион членов церкви. Хотя адвентизм 1950-х и 1960-х был гораздо меньше по масштабу, чем сегодняшний, я, тем не менее, чувствовал определенную гордость за то, что я являюсь частью огромной всемирной организации. И даже сегодня, когда я путешествую, я всегда испытываю волнение, когда внезапно замечаю имя адвентистов седьмого дня на фасаде какого-нибудь здания. В некоторых странах шанс увидеть этот знак довольно мал, но в других такая вывеска очень заметна, и повешена в множестве мест. Ощущение принадлежности к чему-то значимому до сих пор вызывает во мне положительные чувства, и я знаю, что это же самое настроение разделяют со мной другие мои коллеги и друзья – адвентисты.

Но дело не только в чувстве гордости. В не столь далеком прошлом во многих западных странах адвентизм часто рассматривался как иностранная (то есть, американская) секта. Лидеры других конфессий часто открыто задавались вопросом, являются ли адвентисты на самом деле настоящими христианами. К сожалению, если люди и знали что-нибудь об адвентистах, часто это были запреты: то, что адвентистам было «нельзя» делать. Мнение окружающих о нас было чрезвычайно незавидным: мы были лучше всего известны тем, что мы не делаем, а не нашими идеалами, которые мы разделяли. Существовали и немногие положительные исключения. Во время путешествий за границу о здоровье некоторых людей позаботились в адвентистских госпиталях, и они получили благоприятное впечатление об адвентистах. Некоторые люди работали с коллегами – адвентистами, которые демонстрировали свою веру в позитивном ключе.

Много лет назад, когда наша семья переехала в новый город, моя жена сказала соседке из ближайшего дома, что мы адвентисты седьмого дня. «О, нет, только не снова» – сказала она. Она жила в Канаде рядом с семьей адвентистов, которые в течение многих лет непрерывно пытались «обратить» ее, и она не хотела, чтобы эта ситуация повторилась снова. К счастью, через некоторое время у моей жены сложились хорошие отношения с этой соседкой. Когда мы переехали в дом по адресу, где мы сейчас живем, наши соседи, к счастью, отреагировали иначе, чем прошлая соседка. Они жили в Швейцарии рядом с соседями – адвентистами, которые были очень приятными, и об этих адвентистах они не могли сказать ничего, кроме похвалы.

Репутация нашей церкви в микрокосмосе, где мы живем, очень сильно зависит от того, как мы демонстрируем нашу веру, и от наших социальных навыков в общении с людьми других вероисповеданий или теми, кто не верит вообще. Но в более серьезном масштабе вещи выглядят по-другому. Во многих странах попытки завоевать положительную репутацию для церкви адвентистов были тяжелой битвой. Постепенно общественное мнение о нас несколько улучшилось. Многие лидеры церквей и богословы убедились, что несмотря на некоторые особенности, адвентистов можно считать добросовестными христианами – протестантами, и их можно принять как партнеров по межцерковной деятельности, и они достойны доверия. Поскольку все больше и больше адвентистов завоевывали уважение, исполняя свои профессиональные обязанности, рассказывая при этом в позитивном ключе о своей приверженности адвентистской вере и общине, то адвентизм стал выглядеть менее странно и предосудительно в глазах многих окружающих. Я лично имел удовольствие взаимодействовать со многими представителями других конфессий, и с богословами из различных школ научного мира. По прошествии нескольких лет мое вероисповедание, как правило, переставало быть преградой для восприятия. Тот факт, что во многих странах церковь адвентистов – несмотря на яростные возражения жесткого ядра консервативных членов против каких-либо связей с другими христианами – вступила в какие-то отношения с национальными советами церквей или подобными этому объединениями, также помогло удалить множество подозрений и нерасположение к нам.

В наши дни большинство адвентистских пасторов значительно лучше образованы, чем их коллеги одно поколение, или около того, назад, и многие из них обучались в не-адвентистских университетах. Это не только помогло им стать профессионалами в своей работе, но и дало им и больше уверенности в себе в отношениях со своей общиной или общинами, и в их взаимодействиях со своими коллегами и государственными служащими. Я обнаружил, что в пользу моего авторитета пастора, автора и церковного администратора в критические моменты часто влиял тот факт, что у меня был диплом авторитетного британского университета. Это помогло мне в критических обстоятельствах быть принятым на равных моими коллегами другого вероисповедания и другими профессионалами. Большое количество адвентистских колледжей, где обучались наши пасторы, были созданы из неаккредитованных библейских учебных заведений, имеющих статус университета, а затем их полностью признали соответствующие аккредитационные организации. Это тоже было фактором растущей респектабельности адвентистской церкви в нашем обществе.

На зависть другим

Не будет преувеличением заявить, что адвентистская церковь создала удивительно сильную организацию. Ее организационная сила видна не только в четырехуровневой структуре (1) Генеральной Конференции и дивизионов, (2) Унионов, (3) Конференций и (4) поместных церквей. Были разработаны детальные инструкции для бесперебойной работы церковного механизма, с четкими процедурами выборов для назначения лидеров, с подробными правилами функционирования различных церковных единиц и с четко определенными правами и привилегиями избирателей на различных уровнях. Лидеры других конфессий часто выражали свое восхищение – или даже свою зависть – к тому, как организована церковь адвентистов.

Хотя любая конфессия всегда желает собрать больше денег – и обычно она никогда не перестает призывать к большей щедрости со стороны своих членов – адвентистская организация имеет прочную финансовую основу. Всемирный годовой доход церкви в настоящее время составляет более 3,3 миллиарда долларов США. Это включает и десятины, и пожертвования, но эта сумма не намного больше тех цифр, что тратятся на функционирование учреждений церкви2929
  http://docs.adventistarchives.org/docs/ASR/ASR2014.pdf#view=fit.


[Закрыть].

Адвентистская церковь остается удивительно единой, в то время как протестантизм в целом становится ужасно фрагментированным. Никто точно не знает, как много христианских конфессий существует в мире. Многие из них очень маленькие, но некоторые церкви (например, в Африке), которые неизвестны большинству из нас, имеют миллионы членов. Один из источников сообщает, что Соединенные Штаты сегодня стали домом для более чем 1500 религиозных организаций и что ежедневно рождаются три новые религии3030
  David F. Wells, Above Earthly Powers: Christ in a Postmodern World (Grand Rapids, MI: Wm. B. Eerdmans, 2005), pp. 108, 109.


[Закрыть]. Американский протестантизм переживает самое большее разделение, чем это когда-либо было отмечено. Если вы хотите прочитать хороший обзор по религиозной ситуации в Америке, найдите последнее издание Справочника конфессий в Соединенных Штатах, написанного Фрэнком С. Мидом (Handbook of Denominations in the United States by Frank S. Mead), который описывает более чем 200 основных религиозных организаций в США3131
  Frank S. Mead, Handbook of Denominations in the United States (13th edition; Nashville, TN: Abingdon Press, 2010).


[Закрыть].

На протяжении многих лет некоторые группы покинули адвентистскую церковь и сформировали свои собственные движения. В истории церкви существовали диссиденты, которые имели сторонников и которые писали книги, но не организовывали отдельного движения. Некоторыми самыми известными личностями были Дж. Келлог, Дадли Канрайт, Людвиг Конради, Алонзо Джонс, Е. Ваггонер и А. Белленджер. К некоторым небольшим движениям, которые были более-менее организованными, относятся движение «святой плоти», движение Посох Пастыря, пресловутая Ветвь Давидова и группы вокруг Роберта Бринсмеда3232
  Смотрите Richard W. Schwartz and Floyd Greenleaf, Light Bearers: A History of the Seventh-day Adventist Church (Nampa, ID: Pacific Press, 2000 rev. ed.), pp. 615—625.


[Закрыть]. Самый важный раскол произошел, когда Реформационное движение адвентистов седьмого дня отделилось от основного тела церкви в результате споров по поводу участия в Первой мировой войне. Эта группа организовала независимую конфессию, в которой сегодня насчитывается около 40 000 членов в 130 странах мира. В дополнение к этому трагическому отделению от церкви адвентистов отвернулись некоторые другие небольшие группы. Но оглядываясь назад, действительно поразительно обнаружить, насколько единым остается адвентизм. Сравните его, к примеру, с движением баптистов. Всемирный баптистский альянс сообщает, что он включает в свои ряды 228 разных баптистских организаций3333
  http://www.bwanet.org.


[Закрыть]. И далеко не все баптистские организации являются членами альянса! Многие из них имеют отдельные национальные или региональные организации и представлены широким спектром богословских мнений, от несколько либерального крыла до крайне фундаменталистского. В целом можно сказать, что адвентистская церковь, по сути, остается удивительно единой.

Развитие зрелого богословия

Богословие адвентистов седьмого дня значительно изменилось за прошедшие годы. Адвентистский историк Джордж Найт однажды заметил, что Джеймс Уайт, один из основателей церкви, не признал бы современные вероучения адвентистов как доктрины своей конфессии и, возможно, не захотел бы стать членом сегодняшней адвентистской церкви3434
  George R. Knight, A Search for Identity: The Development of Seventh-day Adventist Beliefs (Hagerstown, MD: Review and Herald, 2000), pp. 17—21.


[Закрыть]. Развитие адвентистского вероучения является захватывающей темой, которую мы не сможем охватить из-за объема этой книги. Будет достаточно сделать нескольких замечаний. Важно подчеркнуть, что полный пакет из двадцати восьми Оснований вероучения не был спущен к нам с неба на раннем этапе адвентистской истории. Современная адвентистская богословская мысль является результатом длительного и постепенного развития. Ее начали разрабатывать люди, которые принадлежали к различным протестантским конфессиям, прошедшие через большое разочарование, когда ожидания этих людей на возвращение Христа оказались невыполненными. В течение нескольких лет после этого они пришли к широкому согласию по целому ряду пунктов – таких как, например, суббота или объяснение фиаско, случившегося в 1844 году. Они разработали доктрину о «святилище» и признали, что среди них проявляется «дух пророчества». Вскоре они также признали взгляд на смерть как на «сон» и стали отрицать, что у человека есть бессмертная душа, которая отправляется на небо сразу после смерти. Через некоторое время они согласились также и с тем, что на них возложена всемирная миссия: всех людей нужно предупредить о конце света и о том, что им предстоит встретиться с надвигающимся Божьим судом. Но некоторые другие доктрины выкристаллизовались только через несколько десятилетий.

Адвентизм в ранний период своей истории был довольно законническим движением. Важная встреча, состоявшаяся в 1888 году, рассматривала этот вопрос, но легализм так и остался непрекращающейся проблемой церкви. Тем не менее официальное богословие церкви с этого момента все сильнее подчеркивало, что спасение происходит не через старания человека, а является исключительно результатом веры в жертву Христа за человечество. В двадцатом веке – и особенно в 1960-е годы и позднее – основные христианские доктрины, какие как вопрос Троицы, природы Христа, личности Святого Духа и искупления, получили гораздо больше внимания, чем прежде, когда адвентисты фокусировались исключительно на уникальных для адвентизма доктринальных взглядах. Когда мы обсуждаем рост и сильные стороны адвентизма, важно помнить об этом постепенном созревании адвентистской богословской мысли.

Адвентизм испытывает кризис?

Но не все так хорошо в адвентистской церкви. Далеко не хорошо. Многие считают, что недавние события, происходящие в адвентизме, демонстрируют, что сегодня единство церкви находится в большой опасности. Действительно ли это так? Может ли случиться так, что адвентизм – в частности, на западе – обречен на то, чтобы уменьшиться и в конечном счете исчезнуть? Если это произойдет, то случится в основном из-за общего дискомфорта западного христианства, или есть какие-то другие специфические причины, по которым адвентизм (по крайней мере, его часть в западном мире) может не выжить? Давайте не будем слишком поспешно заявлять, что Господь предотвратит кончину адвентистской церкви. Прежде случалось, что христианские церкви испытывали спад, а затем вовсе исчезали.

Часто высказывалось предположение, что христианские церкви являются общественными организациями, которые проходят через предсказуемый цикл. Хорошо известную модель предложил социолог религии Дэвид О. Моберг (г.р. 1922)3535
  David O. Moberg, Church as Social Institution (Upper Saddle River, NJ.: Prentice Hall, 1962; revised 1984).


[Закрыть]. Он предположил, что религиозные организации, как правило, проходят через пять последовательных этапов. На первом этапе новая организация возникает из-за недовольства существующей ситуацией. Несколько людей собираются вместе. Когда эти люди встречаются и делятся своими идеями, возникают новые мысли, и они привлекают новых единомышленников. На этом этапе руководство движением имеет большей частью неформальный и харизматический по природе характер. На втором этапе организация приобретает более определенную организационную структуру. Проясняются цели и идеи, и достигается согласие о стандартах и ценностях. Этот этап характеризуется сильной и активной деятельностью по набору новообращенных. Затем, на третьем этапе, растущая организация достигает состояния максимальной эффективности и использует множество инноваций. Руководство имеет тенденцию становиться более рациональным, чем харизматическим. Организация становится все более централизованной и получает признание со стороны общества. Четвертая стадия часто характеризуется ростом институционализации, обычно сопровождающимся растущей бюрократией. Стандарты и ценности становятся менее четкими, и члены церкви становятся все более пассивными. Последняя стадия является началом распада организации. Организация страдает от формализма, бюрократии и других проблем. Административные структуры больше не связаны с реальными вопросами и потребностями общества. Люди теряют доверие к своим лидерам и на границах организации, как правило, формируются новые дополнительные группы. Это, по сути, говорит о начале конца движения.

Если эта модель достойна доверия, а я думаю, что это так, то она поднимает важный вопрос о том, на какой стадии в настоящее время может находиться адвентистская церковь в западном мире. Некоторые могут сказать, что она все еще находится на третьем этапе. Это на самом деле может быть верно – но для частей церкви, находящихся на Юге. Но я подозреваю, что большинство из тех людей, что живут в западном мире и которые тщательно задумывались над этим вопросом, согласятся, что мы находимся на четвертой стадии или даже уже на пятом этапе. Если все так, то мы не обязательно должны воспринимать это как безусловное пророчество или как описание нашей неизбежной судьбы. Но, по крайней мере, это строгое предупреждение о том, что мы находимся в серьезном кризисе и что необходимы некоторые радикальные перемены, чтобы переломить ситуацию. Я верю, что слова, однажды сказанные англиканским епископом Джоном Шелби Спонгом о церкви в целом: «она должна измениться или умереть», наиболее точно относятся и к адвентизму в западном мире3636
  Название его книги: Why Christianity Must Change or Die (San Francisco, CA: HarperCollins, 1998).


[Закрыть].

Тревога об институциональной церкви

Когда лет через десять после нынешних событий адвентистские историки оглянутся на прошлое церкви, они, возможно, обратят внимание на Генеральную Конференцию в Сан-Антонио, штат Техас, США, прошедшую в 2015 году, как на тот момент, в который стали больше всего за всю историю адвентизма заметны некоторые печальные тенденции3737
  Некоторые замечания, приведенные в последующих параграфах, вдохновлены презентацией автора книги на встрече AWA (Adventistischer Wissenschaftlicher Arbeitskreis) в Германии. Это организация, схожая с ассоциацией форумов в США. Встреча проходила 2—4 октября 2015 года в городе Айзенах, Германия.


[Закрыть]. Когда одного из преподавателей адвентистского университета спросили о том впечатлении, которое на него оказали эти встречи более 2500 делегатов со всего мира, собравшихся для избрания лидеров и принятия решения, которые повлияют на будущее своей церкви, он отметил несколько крупных изменений. Он сказал, что стало совершенно ясно, что Юг стал гораздо более осведомлен о своем потенциальном влиянии и гораздо более охотно, чем в прошлом, использовал свою численную силу, чтобы преодолеть желания Севера. Он также указал на некоторые другие события. Он увидел смещение атмосферы от духовной к более политической и смещение богословия от «центра» к «правому» крылу. Ему показалось, что дискуссии о переменах в Церковном руководстве продемонстрировали, что этот важный документ постепенно становится правилами, которые обязательны для исполнения. Прежде документ имел более описательный характер общего пути решения организационных вопросов в поместной церкви. Кроме того, он чувствовал, что обширные дебаты о переменах в Основаниях вероучения продемонстрировали тенденцию превратить их в Символ веры. И еще он отметил, что роль президента нашей конфессии становится все более и более «императорской»3838
  Аудиозапись презентации Гилберта Валентайна 25 июля 2015 года в городе Глиндейл, Калифорния, на встрече форума АСД: http://spectrummagazine.org/sites/default/files/LApercent20Forumpercent20-percent20Gilpercent20Valentine.mp3


[Закрыть]. Мы вернемся к этим различным «смещениям» на последующих страницах, но прежде всего мы посмотрим на озабоченность многих людей тем, каким образом церковная машина, как правило, работает в наши дни.

Организационная модель адвентистской церкви представляет собой смесь элементов, унаследованных из различных традиций. Настойчивость на отделении церкви от государства пришла из традиции «свободной церкви», которая имеет корни в Радикальной Реформации, и которая была пересажена в Соединенные Штаты, где она стала скорее нормой, чем исключением. Адвентизм заимствовал организационные элементы из Кальвинизма, как, впрочем, и из Лютеранства, многое было просто скопировно из Методизма и из движения Крисчиан Коннекшн (Христианское объединение), к которому принадлежали некоторые ключевые фигуры раннего адвентистского движения3939
  На английском часто используются следующие термины: «Christian Connexion’ или «Christian Connexxion.»


[Закрыть]. Термины «Конференция» или «Генеральная Конференция» свидетельствуют о сильном методистском влиянии, откуда они и унаследованы. В то же время четырехъярусная структура церкви – ГК/Двизионы, Унионы, Конференции и поместные церкви – имеет четкую иерархическую природу с римско-католическим привкусом. И, нравится ли вам это или нет, но американская политическая система тоже оставила неизгладимый след на способе организации адвентистской церкви. Она дала церкви президентскую форму руководства (но, к сожалению, не дала тот же самый баланс сил, который встроен в американскую политическую систему).

Для европейского ума президентская система в церкви кажется нежелательной. Ни один из европейских глав государств или премьер министров (как, например, в Германии, Великобритании или даже Франции) не имеет такой обширной исполнительной власти, и не может изменить или определить направление своей страны таким же образом, как это может сделать американский президент. Точно так же лидеры церкви в любом европейском Унионе или Конференции являются прежде всего лидерами команд. Президенты возглавляют встречи, они предлагают инициативы, но у них всегда должна быть гарантия, что они имеют поддержку от своих комитетов. Они должны быть очень осторожными в том, как они представляют свои собственные инициативы. Я служил президентом Униона в своей стране. Я верю, что мне доверяли и меня уважали большинство из моих сотрудников и большинство членов церкви, но я всегда остро осознавал тот факт, что моя власть была весьма ограниченной. Я чувствовал, когда нужно воздержаться от того, чтобы слишком сильно продвигать свои собственные идеи – какими бы блестящими, на мой взгляд, они иногда ни казались.

Это беспокоит меня и многих других людей в Европе. Но в других местах (включая части западного мира, возможно, даже США) президенты церковных организаций имеют чрезмерную власть и могут в значительной мере определять повестку дня весь тот период, когда они находятся на избранной должности. Это особенно верно для способа, которым президент всемирной церкви может влиять на направление целой конфессии. На данный момент нам будет полезно вновь немного обратиться к истории, так как она продемонстрирует, как президенты Генеральной Конференции оставили свой отпечаток на те периоды времени, когда они занимали президентский пост.

Пять президентов церкви

Рубин Фигур (1893—1986) возглавлял адвентистскую церковь с 1954 по 1966 год. Адвентистские историки характеризуют период его президентства как время стабильности и открытости. Фигур был гораздо меньше обеспокоен влиянием «современных» и «либеральных» тенденций, чем будет при его преемнике. Два крупных проекта стали доказательствами открытости церкви к тому, чтобы заложить новое богословское основание (или, по крайней мере, позволить это): подготовка спорной (до сих пор) книги «Ответы на вопросы по доктринам адвентистов седьмого дня»4040
  George R. Knight, ed., Seventh-day Adventists Answer Questions on Doctrine, annotated edition (Berrien Springs, MI: Andrews University Press, 2003).


[Закрыть] и семитомного «Библейского Комментария адвентистов седьмого дня» под редакцией Ф. Д. Никола4141
  The Seventh-day Adventist Bible Commentary, 7 vols. (Washington, DC: Review and Herald, 1953—1957. For the historical background of this project, see Raymond F. Cottrell, «The Untold Story of the Bible Commentary,» Spectrum Vol. 16, no. 3 (August 1985), 35—51.


[Закрыть].

Роберт Пирсон (1911—1989) был крайне обеспокоен богословским направлением церкви и сделал все возможное, чтобы переломить ситуацию. Пристальный взгляд на его президентство (1966—1979) показывает жуткие параллели с нынешней администрацией, в частности, в отношении темы «возрождения и преобразования», которая была начата Пирсоном и позже воскрешена Вильсоном4242
  Смотрите мой доклад «Revival and Reformation – a current Adventist Initiative in a broader perspective,» представленный на встрече европейских преподавателей богословия в Ньюболд коледже, Великобритания 25—29 марта 2015 года. Published in Jean-Claude Verrecchia, ed., Ecclesia Reformata, Semper Reformanda: Proceedings of the European Theology Teachers’ Convention 25—28 March 2015 (Newbold Academic Press, 2016), pp. 101—121.


[Закрыть].

Следующим лидером всемирного адвентизма был Нил Вильсон (1920—2010), отец нынешнего президента ГК. Во время его президентства (1979—1990) церковь пережила значительный рост. В 1979 году членство всемирной церкви составляло почти 3,4 миллиона, оно выросло до 5,5 миллионов членов к 1990 году. Инициатива Глобальной миссии была одной из амбициозных программ Вильсона, направленных на укрепление благовестия конфессии. В ходе сессии Генеральной Конференции в Далласе (штат Техас, США) в 1980 году церковь приняла двадцать семь Оснований вероучения4343
  Оригинальный текст 27 Оснований вероучения можно найти в книге Ministerial Association of Seventh-day Adventists, Seventh-day Adventists Believe – A Biblical Exposition of the 27 Fundamental Doctrines (General Conference of SDA, 1988).


[Закрыть]. Эти двадцать семь пунктов стали основой для пересмотренного документа, который был одобрен в Сан – Антонио. Многие характеризовали Нила С. Вильсона как политика, и одной из жертв церковной политики этой эпохи стал Дезмонд Форд (г.р. 1929)4444
  Его биография в книге: Milton Hook, Desmond Ford: Reformist Theologian, Gospel Revivalist (Riverside, CA: Adventist Today Foundation, 2008).


[Закрыть].

К большому удивлению большинства делегатов на сессии ГК в Индианаполисе (штат Индиана, США), в 1990 году президентом был избран относительно неизвестный Роберт Фолкенберг (1941—2015). Фолкенберга будут помнить за его увлечение новыми технологиями, но еще и за его многочисленные инициативы, направленные на содействие дальнейшему росту церкви. Как богослов, он был достаточно консервативным и, как Пирсон, был озабочен тем, чтобы прекратить либеральные тенденции. Всеобъемлющий документ под названием «Полное посвящение» был официально принят церковью незадолго до того, как Фолкенберг был вынужден уйти в отставку со своего поста. Его намерением было сделать обязательным условием для лидеров и преподавателей учебных заведений согласие с содержанием этого документа. Этот документ нашел свое пристанище в Рабочем Курсе АСД, но ему уделялось мало внимания в эпоху Полсена (1999—2010)4545
  Смотрите General Conference Working Policy, A15; also: https://www.adventist.org/en/information/official-statements/documents/article/go/0/total-commitment-to-god.


[Закрыть].

Ян Полсен (г.р. 1936) был первым профессиональным богословом, ставшим главным руководителем, и его, возможно, можно сравнить с Рубином Фигуром за акценты в лидерстве. Вместо того чтобы подчеркивать доктринальную и культурную однородность, его идеалом церкви было единство в многообразии. Но, как и Фигура, многие подозревали его в том, что он симпатизирует либералам. И, как и после Фигура, его преемником стал человек, который начал (и продолжает) крестовый поход против опасностей, с которыми сталкивается церковь. Считается, что они возникают, когда люди (якобы) отходят от «истины», которую мы можем обнаружить через «прямое прочтение» Библии и буквальное истолкование написанного Еленой Уайт.

С 2010 года церковь возглавляет Тед Вильсон (г.р. 1950). Его переизбрание в июле 2015 года в Сан Антонио означало начало второго срока его президентства. В то время как часть церкви возрадовалась его переизбранию, значительная часть людей выразила сожаление по поводу перспективы других пяти лет, которые будет нужно провести с Вильсоном. Наверное, больше, чем любой из его предшественников, он наложил на церковь печать фундаменталистского традиционализма. Кажется, что переизбрание Вильсона также тесно связано с увеличением раскола церкви на Север и Юг.