Текст книги "Сапфир"

Глава III. Размышления

 
Горячей лавой влился он
В размеренную правилами землю.
 

По дороге домой мистер Даймонд не произнес ни слова, хотя его дочь ожидала, что он обменяется с ней впечатлениями от знакомства с новым соседом. Вернувшись в родное гнездо, он так же молча зашел в библиотеку и запер дверь изнутри. Вышел оттуда Питер только к ужину, но и там можно было услышать лишь его тяжелое дыхание и странные вздохи. Бриллити даже стала винить себя в том, что чересчур раскованно вела себя у аристократа и это могло не понравиться ее отцу. Но дело было не в этом. Его голова была занята какими-то грустными мыслями, он смотрел в одну точку и хмурил лоб, словно раздумывал над какой-то неразрешимой проблемой. Обнаружив по истечении некоторого времени нетронутый гороховый пудинг в тарелке отца, Бриллити набралась смелости и спросила его:

– Папа, ты болен?

Реакции не последовало. Казалось, Даймонд даже не услышал ее.

– Зачем? – едва разомкнул он губы. – Зачем?

– Что «зачем», папа? – громче спросила Брил литии взяла отца за руку.

Питер отдернул руку и посмотрел на дочь.

– Папа, ты пугаешь меня!

– Что-то случилось? – наконец произнес он.

– Ты совсем не замечаешь меня, не говоришь со мной несколько часов, словно обижен за что-то!

– О, дорогая, на тебя не за что обижаться! Знаешь, я очень скучаю по твоей матери! Каждый раз, глядя в твои зеленые глаза, я вспоминаю ее.

– Мне ее тоже не хватает, папа. Надеюсь, Всевышний заботится о ней в раю, а может, наоборот, она помогает ему.

– Розмари всегда всем оказывала неоценимую помощь. Уверен, Господу она заменяет правую руку на небесах. Родная, а что ты думаешь о греке? – вдруг поинтересовался Даймонд.

– Граф Альвадис привлекателен, уверен в себе и, судя по лексике, образован. А какое впечатление он произвел на тебя?

– Неприятное.

Бриллити вопросительно взглянула на отца.

– Я не доверяю иностранцам. Тем более, у него все еще нет семьи, поселился в ужасном замке. Слишком много отталкивающего в нем.

– Папа, но это глупо – избегать графа по таким причинам!

– В любом случае, постарайся по возможности не встречаться с ним и не уделять ему слишком пристального внимания за завтрашним обедом!

– Я все же думаю, он достоин человеческого отношения к себе и не виноват в своем одиночестве.

– Ты не знаешь людей, дорогая. Слава богу, в мире больше добрых людей, но встречаются и плохие, которые могут причинить вред.

– Все-таки у меня граф вызвал только симпатию. Уверена, ты ошибаешься в нем, папа, – стояла на своем мисс Даймонд.

Она поцеловала отца в лоб и поднялась к себе в комнату, а ее старик еще полночи просидел на кухне, обдумывая сложившуюся ситуацию. Он не знал, как убедить дочь в подозрительности аристократа, но не желал мириться с третьим персонажем в своей дотоле спокойной и предсказуемой жизни.

На следующий день, как и обещал, Сапфир явился после полудня. В руках он держал кашемировую шаль, купленную утром в городе.

– Какая прелесть, граф Альвадис! Но я не могу принять ваш подарок. Папа не одобрит, – застенчиво отказалась Бриллити.

– Глупо, мисс Даймонд, – запротестовал грек. – Я специально отправился в центр города сегодня утром в пасмурную погоду, чтобы приобрести для вас это замечательное покрывало.

– Тогда позвольте мне спросить разрешения у отца.

– Это ваше право, мисс Даймонд.

Девушка проводила гостя в главный зал, усадила на софу и отправилась за Питером в его кабинет. Услышав имя аристократа, тот изменился в лице, визит Сапфира его неприятно удивил, хоть он и подтвердил накануне желание дочери пригласить его.

– Безмерно рад вашему приходу, граф! – явно лицемерил Даймонд. – Но, боюсь, наш стол не так богато накрыт, как ваш во время вчерашнего завтрака.

– Благодарю за беспокойство, мистер Даймонд, но у меня крепкий желудок, – ехидно намекнул сосед.

По дороге в столовую Бриллити не случайно обратила внимание на внешний вид грека. Настоящий щеголь, он был одет в классический черный пиджак из твида, узкие брюки, рубашку с высоким белым воротничком, а до этого он еще снял шляпу-котелок и оставил в прихожей черный зонт.

Меню Даймондов действительно было скудным: салат с репой и капустой, луковая похлебка с молотым миндалем, отварная форель, мясной пудинг, густые сливки в деревянной миске, хрустящие вафли и имбирная коврижка на десерт из сдобреннных специями хлебных крошек, смешанных с медом.

– Все не так плохо, мистер Даймонд! – воскликнул Сапфир, взглянув на яства. – Крестьяне в былые времена и за это целовали бы ноги своему господину.

– Надеюсь, вам понравится, граф Альвадис, – заискивающе произнесла Бриллити. – Все, что вы видите на столе, готовила я по рецепту мамы.

– Чего же мы ждем? – будто специально перебил ее отец. – Еда стынет. Пора садиться за стол.

– Перед обедом я обычно выпиваю стакан шотландского виски, – вдруг закапризничал аристократ. – Не могли бы вы угостить меня?

– К сожалению, граф, я не употребляю крепких напитков, – оправдывался Питер. – Но в кабинете я держу графин с элем. Может, вы соизволите отведать?

– Я такого не пью, – брезгливо заметил грек.

– Ах, я совсем забыла, что приготовила вчера кодл[1]1
  Кодл – смесь вина с яйцами, молоком и сахаром.


[Закрыть] для папы! – попыталась разрядить обстановку Бриллити. – Великолепный бодрящий напиток! Вам понравится.

– Не сомневаюсь, мисс Даймонд, – игриво шепнул гость. – Все приготовленное вашими руками заранее обречено стать шедевром.

Бедная девочка, не слышавшая комплимента в свой адрес, кроме как от отца, покраснела до ушей. Но, видит бог, Альвадис ел через силу, да и не особо скрывал это, хотя блюда были отменными, правда, не для высшего сословия. Бриллити заметила это и сникла, из-за чего минут десять за столом царила полная тишина.

– Кстати, – прервал молчание Сапфир, – а где хозяйка дома?

Бриллити и Питер подняли голову. Глаза второго метали молнии. Его больно ранил этот вопрос.

– Она умерла? – продолжал граф.

– Мне было десять лет, когда мама упала с обрыва. Она была слепа и не видела, куда ступает, – объяснила мисс Даймонд.

– Вы омрачаете наш обед, граф Альвадис, – сквозь зубы произнес Даймонд.

– Мне очень жаль, – неуверенно оправдывался грек.

На глаза Бриллити навернулись слезы. Она пыталась сдержать себя, но соленые капельки безжалостно текли по ее щекам, обжигая кожу.

Сапфир с юности не мог вынести, когда представительницы слабого пола плакали, и отвернулся. Он не понимал, почему женщины так часто дают волю эмоциям и рыдают по любому поводу и без. Иногда это его просто раздражало. Жалости к ним в этот момент он не испытывал и по возможности старался оставить их наедине со своими переживаниями. Его могли назвать жестоким и бесчувственным, но сам аристократ объяснял такое отношение к женским печалям и страданиям тем, что их слезы портят ему дотоле веселое настроение.

– Простите меня! – извинилась девушка, всхлипывая, и вышла из столовой.

Грек следил за ней взглядом, когда Питер предложил проводить его до двери. Граф посмотрел на хозяина дома и, вздернув нос, прошипел:

– Можете не утруждать себя! Я найду выход.

После его ухода отец поднялся к дочери в комнату.

– Папа, зачем ты оставил гостя одного? Я уже успокоилась!

– Он ушел, дорогая.

– Ушел! Но… но… Я все испортила, – укоряла себя Бриллити.

– Нет, это он испортил, милая. Я прошу тебя не принимать больше его приглашений.

– Это опрометчиво, папа. Граф Альвадис неплохой человек, просто не знает английского этикета.

– Возможно, но у него ужасные манеры, и я хотел бы, чтобы ты хотя бы не заходила к нему без меня. Уж лучше пусть он временами посещает нас.

– Ты уверен, что это будет учтиво с нашей стороны?

– Ты слишком увлечена тем, что подумает про нас этот надменный аристократ. На мой взгляд, его вполне устраивает одиночество, раз он поселился в огромном замке без жены, без слуг. Он вообще какой-то странный и не вызывает у меня доверия.

– Надо дать ему шанс, папа. Может, одиночество – это не его желание, а его проклятие. И нужно помочь ему. Мама бы так сделала.

– У тебя доброе сердце, родная, – снисходительно произнес Даймонд и поцеловал дочь.

Глава IV. Непослушание

 
Что манит нас, то не пугает,
Но что пугает – манит нас…
 

На следующее утро, позавтракав, Бриллити, как обычно, пошла прогуляться по саду перед чтением. Она любила дышать свежим воздухом, особенно если накануне шел дождь. Но в этот раз мисс Даймонд недолго пробыла в саду. Проходя мимо особняка Сапфира, она увидела, как он рыхлит землю под какими-то кустами зубчатой лопаткой. Бриллити еще вчера их заметила, но не смогла разглядеть цветы, растущие на них. Помня о предостережении отца, она все же не смогла себя перебороть: ей очень хотелось узнать, что грек выращивает в своем саду, поэтому открыла калитку соседа.

Остановившись возле него, гостья кротко поприветствовала хозяина замка. Он слышал, как шуршала под ее ногами трава, когда она приближалась к нему, поэтому даже не оглянулся, чтобы взглянуть на посетительницу.

– Что вас ко мне привело в такую рань, мисс Даймонд? – безразлично спросил он.

Сапфир даже не посчитал нужным поздороваться с девушкой. Его волновала лишь причина ее прихода без сопровождения отца.

Бриллити растерялась от подобного обращения, ведь граф сидел в ее присутствии, повернувшись спиной.

– Я заметила, вы что-то выращиваете в саду…

– Это разносортные розы. Пока я был в Греции, велел поверенному дать команду садовникам рассадить их черенки, чтобы по приезде только поддерживать их цветение.

– Розы! А почему именно эти цветы?

Альвадис встал и посмотрел на гостью.

– Я расскажу вам позже, мисс Даймонд, – сказал он, лукаво щуря глаза, – когда настанет время. Да вы дрожите, как осиновый лист!

– Сегодня прохладно, а я забыла накинуть шаль. О боже!

– Что случилось?

– Я ведь так и не рассказала папе про ваш подарок!

– Ничего страшного, мисс Даймонд, еще успеете. Так что же мы стоим? Пойдемте внутрь, выпьем горячего чаю! Кстати, я забыл вчера похвалить ваши запеченные яблоки. Они были просто изумительны.

– Я очень рада, но, к сожалению, не могу зайти к вам. Нужно готовить обед. Мы с отцом обедаем рано.

– Глупости! – воспротивился аристократ. – Мистер Даймонд, я думаю, взрослый человек и не умрет с голоду без вас!

– Наверное, вы правы, – неуверенно подтвердила гостья. – К тому же, я не задержусь надолго, правда!?

– Конечно.

Сапфир взял соседку за локоть и повел в дом. Они выпили чаю, немного поговорили, и Бриллити скоро ушла.

Ее отец в это время стоял на крыльце, выискивая глазами дочь, и был изрядно удивлен, когда увидел ее выходящей из замка грека. Бриллити спешила Питеру навстречу, боясь его разгневать, ведь раньше она никогда не совершала чего-то вопреки отцовской воле. Ей было страшно встретиться с ним взглядом и услышать слова укора, но, переборов себя, она все же подошла к нему.

– Что ты делала у графа, Бриллити Роуз? – спросил Даймонд, когда дочь поравнялась с ним.

Полным именем он называл ее, если был ею недоволен.

– Прости, папа! Я хотела посмотреть цветы, которые растут у графа Альвадиса в саду. Потом он пригласил меня на чашку чая.

– Почему ты согласилась?

– Хотела согреться немного. Сегодня холодно, и я продрогла до костей.

Питер почувствовал по голосу дочери, что она раскаивается. Ему стало жаль ее, ведь, в сущности, она ни в чем не была виновата.

– Прости своего чересчур заботливого папочку, дорогая! Зря я упрекаю тебя, да и не за что.

– Тебе не нужно извиняться, папа. Давай лучше забудем эту глупую размолвку и пойдем обедать!

– Ты, как всегда, права, родная. Точная копия своей мамы.

Этот день отец и дочь провели в библиотеке за чтением. Бриллити никак не могла сконцентрироваться на тексте: ее мысли витали где-то в облаках. Она то и дело вспоминала лицо Сапфира, такое необыкновенное и озорное. У него никогда не было одинакового выражения лица, что присуще почти всем англичанам; каждый его жест, каждое слово сопровождались чувственной мимикой.

«Зря папа опасается грека, – рассуждала мисс Даймонд про себя, – ведь его иностранное происхождение ничуть не умаляет его мужских достоинств». Бриллити вновь хотела пройтись возле особняка графа и увидеть едва распустившиеся бутоны разноцветных роз. Но она знала, что отец может наблюдать за ней во время прогулки, поэтому стала обдумывать занятие для него.

– Папа, – ласково обратилась она, – кровать в моей спальне уже неделю держится на сломанной ножке. Ты не мог бы ее починить?

– Конечно, милая! Только сделаю это позже. Сегодня я хотел пойти с тобой к мистеру Клейтону в его лавку. Нужно взять в кредит несколько фунтов мяса, муки и масла. Еще ты хотела зайти в книжный магазинчик миссис Лоуренс. Она, вроде бы, обещала отдать тебе произведения Шекспира за полцены. Выходим через двадцать минут!

– Выходим?

– Да.

– Но это же почти три мили! И ты хочешь пройти это расстояние пешком?

– А как еще, дорогая? Мы всегда так ходили, и ты не жаловалась.

– Но ты мог бы попросить коляску у миссис Уотсон из соседнего дома! Она бы не отказала.

– Ты же знаешь, родная, я не люблю просить.

Бриллити нахмурилась. Ее совсем не соблазняла мысль идти по мокрой и бугорчатой дороге в такую даль. Потом, она вспомнила, как аристократ в их утренней беседе предложил обращаться к нему по любому поводу, в том числе обещал одалживать ей свою повозку. Мисс Даймонд сообщила об этом отцу, но тот и слышать не хотел. Он не желал унижаться перед иностранцем. Слишком гордой была его натура.

После изнурительного похода в город и дочь, и отец, не чувствовавшие от огромной усталости ног, забыли даже об ужине и рано легли спать.

Утром Бриллити напомнила Даймонду о поломке в ее кровати и отправилась на прогулку. Она сразу свернула у крыльца и прямиком направилась к дому Альвадиса. Почему она должна избегать встреч с графом, если он ей нравится и с ним интересно? Никто никогда не рассказывал Бриллити историй о жизни греков, индусов, египтян, которые так красочно поведал ей Сапфир вчера. Никто не делал ей столько комплиментов. Жизнь этой девушки была так скучна и однообразна до него, теперь же у нее появился шанс познакомиться с бытом богатого и беспечного аристократа, окунуться в его веселый мир, где не надо было жить по правилам чуждого и непонятного ей общества.

– Мисс Даймонд! – воскликнул хозяин дома, открыв дверь и впустив гостью внутрь. – Что на этот раз привело вас ко мне?

– Ваши истории о востоке, граф Альвадис, – неуверенно произнесла Бриллити.

Сапфир заметил легкую дрожь в голосе соседки, что навело его на мысль об иной причине ее визита.

– Вы не совсем откровенны со мной, – нагнув голову, проговорил он.

Девушка стыдливо затеребила кружево на рукаве своего платья и пыталась скрыть так некстати выступивший румянец на щеках, отвернув лицо в другую сторону.

– Ох, я забыла про очень важное дело! – внезапно вспомнила она. – Мне же надо… мне надо… Отец ждет меня!

И Бриллити заспешила обратно.

– Вы не можете так уйти!

Грек преградил ей дорогу.

– Я не хотел напугать вас, – пытался он успокоить. – Ну же, мисс Даймонд, забудьте мое глупое замечание!

– Вы вовсе не напугали меня, граф Альвадис. А ваше замечание было к месту. Я действительно пришла не за рассказами. Мне просто очень скучно дома, а в вашем обществе так легко.

– Вы не представляете себе, как я рад это слышать, мисс Даймонд. Давайте присядем!

Бриллити приняла приглашение хозяина дома, и они прошли в гостиную.

– Вы позавтракали? – учтиво осведомился аристократ, усаживая гостью на диван.

– О да, граф Альвадис! Не беспокойтесь!

– И как вы только успеваете приготовить и съесть завтрак до 10 часов?

– Я помню, мама всегда звала папу в это время в столовую. После ее смерти я хотела, чтобы отец чувствовал ее присутствие.

– Вы слишком рано повзрослели, мисс Даймонд. Не каждая дочь в вашем возрасте смогла бы так заботиться об отце. А какой была ваша мать? Расскажите мне о ней!

– Очень красивой: у нее были большие зеленые глаза, белая кожа, длинные волосы. Мама была очень доброй и нежной, любила папу…

– Вы, видно, все еще скучаете по ней, мисс Даймонд, – прервал ее Сапфир.

– Безумно! Самое ужасное, что я не успела сказать ей все то, что чувствую сейчас, и не знаю, слышит ли она те теплые слова, которые я говорю ей в молитвах.

– На это и я не могу вам ответить, мисс Даймонд, потому что сам не уверен, существует ли жизнь после смерти.

Беседу Бриллити и грека прервал сильный стук в дверь. Ни у кого из присутствующих не было сомнений в том, кто стоял на пороге дома. Гостья вскочила с места как ужаленная и подбежала к окну, чтобы воочию убедиться в своей правоте.

– Это папа, – пролепетала она. – Что мне делать, граф Альвадис? Отец не велел мне приходить к вам одной.

Сапфир спокойно поднялся с места и подошел к входной двери. Потом так же спокойно открыл ее.

– Моя дочь у вас? – послышался разгневанный голос.

Бриллити вышла из-за шторы.

– Я здесь, – произнесла она, чуть дыша.

– Ступай домой!

Мисс Даймонд безвольно побрела вдоль улицы, с опаской предвкушая наказание, которое Питер, должно быть, уже успел для нее придумать.

– А вам, граф Альвадис, я бы посоветовал выучить правила этикета, которые являются нормой в Англии! – язвительно выпалил Даймонд. – У нас неприемлемо приглашать к себе юных особ без сопровождения, тем более когда в доме, кроме мужчины, больше никого нет!

– Если бы юной особе не докучал излишней опекой, не ограничивал свободы и придумал для досуга что-нибудь поинтересней исторических эпосов отец, то, возможно, она не предпочла бы общество невоспитанного иностранца, – спокойно ответил аристократ.

Питер не желал продолжать словесный поединок, поэтому развернулся и ушел. Ему было очень обидно, что продолжение его любимой женщины, родная плоть и кровь ослушалась его в очередной раз. Раньше она никогда не огорчала отца, но с появлением грека изменилась настолько, что стала перечить ему и в бескомпромиссной форме высказывать свои предпочтения, желания и намерения.

Глава V. Мужской разговор

 
Порою лицемерие и хитрость,
Ютятся в сердце верующего,
Однако он уверен в том, что правда
Ядро всего, начало сущего…
 

Даймонд сидел в библиотеке и подсчитывал скудные доходы, ежегодно приносимые его имением, когда во входную дверь постучали. Треск от костра в камине помешал ему услышать стук, поэтому он не шелохнулся. Вчера вечером он так и не поговорил с дочерью, боясь повысить на нее голос, да и слов, чтобы объясниться с ней, он не находил: было страшно потерять авторитет в ее глазах.

Бриллити в этот момент читала очередной роман, который отложила, чтобы открыть посетителю дверь. Им оказался Сапфир. Он вручил ей желтую с розоватым оттенком розу на длинном стебельке. От этого цветка исходил такой великолепный аромат, что у девушки закружилась голова.

– Какой запах! – радостно воскликнула Бриллити. – Ваши розы уже распустились, граф Альвадис?

– Вчера. Я заметил это после вашего ухода.

– Как замечательно! Вы позволите мне иногда приходить и любоваться ими? Ах, нет…

– Снова отец! Он у вас настоящий тиран, мисс Даймонд. Пора вам наконец поговорить с ним серьезно и потребовать иного к себе отношения.

– Могу я узнать цель вашего визита, граф Альвадис? – не желая отвечать на намеки грека, спросила Бриллити.

Гость прошел в гостиную, не дождавшись приглашения, и разместился в мягком кресле.

– Я пришел, чтобы поговорить с вами, мисс Даймонд.

– Со мной? О чем?

Альвадис не успел поведать тему беседы из-за появления в комнате хозяина дома.

– Вы! – удивился Питер. – Почему ты не сообщила мне о приходе графа, Бриллити?

– Я…

– Она как раз намеревалась это сделать, мистер Даймонд, – вмешался аристократ.

– Ну что ж! Тогда пройдемте в мой кабинет!

Мисс Даймонд проводила взглядом отца с графом и вновь принялась за чтение. Ее особо не интересовала тема разговора, прерванного Даймондом. Она была убеждена в том, что это касается ее отношений с отцом. А по ее мнению, никто не должен вмешиваться в то, как строятся взаимоотношения в их семье.

– Граф Альвадис, с вашим приездом моя дочь отдалилась от меня, – без лишних отступлений начал Питер, заперев дверь кабинета на ключ. – И у меня есть все основания винить в этом только вас, поэтому я вынужден просить вас покинуть наше графство в ближайшее время.

Сапфир улыбкой дал понять, что не собирается разубеждать Даймонда в его выводе.

– Боюсь, мистер Даймонд, пока меня устраивает мое теперешнее местонахождение, и месяц-другой я не съеду из Кингсли-Холла.

– Я знал, что безвозмездно вы не исполните мою просьбу, граф, поэтому готов предложить вам выгодную сделку.

– М-м, вы меня заинтриговали, мистер Даймонд. Не фунты ли стерлингов вы имеете в виду в качестве отступного?

– Нет. Я предлагаю вам мое молчание.

– И какую же ценность для меня представляет ваше молчание, мистер Даймонд?

– Высокую. Я не расскажу дочери о вашем позорном, достойном только осуждения прошлом.

– Так вы шантажируете меня, мистер Даймонд?

– Если вы так это называете, то да.

– А вы не боитесь нанести дочери этим шагом душевную рану?

– Я не хотел бы этого, но если придется, пойду на жертву. Родная дочь поймет меня.

– А что, если на мисс Даймонд ваше откровение не окажет должного влияния? Все-таки это прошлое. Да к тому же я не совершил преступления, за которое мог бы потерять ее расположение.

– Вы недооцениваете мою дочь, граф Альвадис. Она чистое, непорочное, высоконравственное существо. Правда опустит вас в ее глазах, и бесповоротно.

– Что ж, вы убедили меня в своей правоте, мистер Даймонд. Через три дня я навсегда исчезну из вашей с дочерью жизни. Но как вы объясните ей мой отъезд?

– Я? Я не буду ей ничего объяснять. Это вы попрощаетесь с ней через записку, которую я заблаговременно оставлю на крыльце своего дома.

– Вы все предусмотрели.

– Это было необходимо.

– Перо и бумагу!

– Все на письменном столе, граф.

– Диктуйте!

– Мистер и мисс Даймонд, – начал Питер, глядя в окно, – я вынужден покинуть Англию из-за срочных дел, возникших у меня на родине. Мне было очень приятно познакомиться с вашей семьей. С уважением, граф. Ваше имя и подпись.

– Довольно сухо.

– Скорее, официально.

– Как вам угодно. А как быть с вашей дочерью? Не могу же я закрыть дверь перед ее носом, если она решит посетить меня в эти дни.

– Об этом не беспокойтесь! Завтра днем я отправляю ее к теще и тестю на выходные, а в понедельник подложу под дверь вашу записку, с тем чтобы она обнаружила ее по приезде.

– Вы меня успокоили, мистер Даймонд. Больше от меня ничего не требуется?

– Нет, благодарю вас. Я не буду вам жать руку, если позволите.

– Что вы! Я все понимаю.

Питер с Кальвадосом вышли из кабинета и прошли в гостиную. Бриллити встала, чтобы проводить графа. Когда она протянула ему руку для поцелуя, почувствовала в ладони шершавый клочок бумаги. Грек чуть заметно покачал головой, что подсказало мисс Даймонд оставить этот жест без внимания.

– До встречи, мисс Даймонд! – внушительно произнес он и покинул негостеприимный дом.

После его ухода Бриллити поспешно поднялась в свою комнату и прочитала в записке: «Мисс Даймонд, завтра днем ваш отец хочет отправить вас к бабушке на выходные. До вашего отъезда мне необходимо поговорить с вами. Жду вас сегодня вечером, как только заснет мистер Даймонд. Проходите в замок через сад, щеколда черного хода будет не заперта».

Через несколько минут к ней постучался Питер, чтобы сообщить о незапланированной поездке.