Книга: Неутолимая любознательность. Как я стал ученым - Ричард Докинз

Большим открытием стало, что такой гениальный человек как Ричард Докинз был небольшим разочарованием родителей, так как не пошел по их следам, молодец что занялся тем, чем ему было интересно, а главное стал популярнейшим популизатором науки. Было очень интересно читать как Ричард будучи ребенком лишился веры, я почему-то считала, что ее не было еще с детства, та и вообще многое для меня было открытием, периодически я с большим умилением читала, так как биографии всегда больше трогают чем придуманные романы.

Вторую часть биографии не читала, но очень хочется. Всем любителям биографий рекомендую эту чудесную книгу, она написана интересно, в приключенческом стиле, много интересных фактов, сюжет не цельный, но здесь меня это вообще не смущало.

Очень надеюсь, что до второго тома все же дойдет, потому что первый получился восхитительным. Автору удалось успешно пройти по очень тонкому льду и не свалиться ни в одну из типичных для жанра крайностей. Он и о предках рассказал — и в мало кому интересных деталях при этом не застрял. И о любимой биологии поговорил — и специальной терминологией нас не перегрузил. В общем, с таким чувством баланса надо на ярмарках по канату ходить.

Интересной фактуры в книге уйма. Род Докинзов очень древний, уже в XVII веке один из Докинзов сидел в британском парламенте, так что ни одно мало-мальски значимое историческое событие без этих ребят не проходило — это делает интересной первую главу. Во второй Докинз занимательно рассказывает о своих незаурядных родителях — блестящих биологах, которых война занесла в африканские колонии. Много ли вы знаете о жизни британских колонистов в Ньясаленде? Я вот не знал ничего, поэтому, конечно, читал главу с открытым ртом.

После войны Докинзы вернулись в Англию и Ричард пошел по пансионам — ну это вообще все любят, это же готовый роман взросления. Тем более не обошлось и без странной муштры, и без учителя-педофила.

Примерно со второй половины книги автобиография незаметно превращается в научно-популярный опус. Хуже книга от этого, впрочем, не становится. Докинз рассказывает о поступлении в университет, о том, как попал в кружок нобелевского лауреата Нико Тинбергена, как занялся реальной научной деятельностью и как все это вылилось в написание сделавшего его знаменитым "Эгоистичного гена". Заодно коротко пересказываются основные постулаты "ЭГ".

В конце книги Докинз внезапно впадает в лирическое настроение и начинает размышлять над тем, как сложилась бы его судьба, родись он в другой семье; не попади в детстве в Африку; не поступи в университет; не встреть Тинбергена. Ответов у Докинза нет, но у меня, как у поклонника идеи тотального рандома, он на этом выиграл еще пару очков.

5/5

С первых страниц автобиография «Неутолимая любознательность. Как я стал ученым» настраивает на официозный лад. В отстраненном, похожем на отчет тексте, автор вспоминает, как его отец был призван на военную службу в Африке, а мать тайно последовала за ним. Маленький Дик, зачатый родителями в Ньясаленде, появляется примерно на 20-й странице. Минуя детские годы, не отмеченные, к слову, особой любознательностью, будущий автор «Эгоистичного гена» переносится на туманный Альбион, чтобы получить образование в подготовительной, а затем публичной школе. Обстоятельность, с какой Докинз описывает устройство учебных заведений, – тема для отдельного разговора, но помимо прочего, яркое свидетельство, что перед нами не только скучный педант, но и человек, жизнь которого была лишена какой-либо мужской романтики. Каталогизация спетых песен, настурции, мяч для сквоша и прочие «мадленки» вызывающие у автора прилив ностальгии, у читателя провоцируют зевоту. Иногда, впрочем, рассказчик прерывает благостный тон, чтобы с запоздалым раскаянием признаться, как во время учебы скрывал интеллект, держался подле сильных спортсменов и гнобил с ними слабых изгоев. Закончив, таким образом, свое третье образование Докинз поступает в Оксфорд, чтобы пуститься по очередному кругу: расположение колледжей, портреты преподавателей, продвижение по академической лестнице. Есть, правда, и отличия. Вырвавшись из спартанской обстановки Аундла, автор в 22 года лишается невинности, открывает в себе этолога-экспериментатора и программиста-любителя. «Человек без свойств» прежних глав обретает индивидуальность, правда, по-прежнему сохраняет отстраненный тон, к которому примешивается пост-фактум привнесенная толерантность. Те, кто читал «Бог как иллюзия», помнят, как характеризуя проповедника-евангелиста Робертса, выкачавшего из паствы сотни миллионов долларов, Докинз отмечал, что у мошенника подходящее имя – Орал. Теперь, от того дерзкого Дика осталась бледная тень, и комментируя спорное назначение, когда вместо ученого Майкла Каллена, которому он был многим обязан, на престижный пост был утвержден менее достойный кандидат, автор прибегает к такой нудной риторике:

«По мнению большинства, на место Нико естественнее всего было назначить Майка Каллена. Возможно, именно поэтому – чтобы явно открыть новую страницу в истории отделения зоологии, – большая часть членов комиссии принимавшей соответствующее решение, проголосовало за Дэвида Мак-Фарленда. Как писал Ханс Круук в уже упоминавшейся биографии Тинбергена, «трудно было найти человека более непохожего на Нико». Хотя во многих кругах это назначение встретили в штыки, в каком-то смысле оно было удачным, по крайней мере если исходить из того, что новое назначение должно открывать новые перспективы. Научная деятельность, которой занимался Дэвид, была в высшей степени теоретического и даже математического свойства. Он активно использовал в ней свою математическую интуицию и окружил себя профессиональными математиками и инженерами, умевшими работать с формулами и расчетами. Разговоры в кофейной комнате переключились с чаек и колюшек на системы управления с обратной связью и компьютерный модели».

Завершается первый том историей о том, как сочинялась книга «Эгоистичный ген» и анонсом второй части автобиографии – в ней будет рассказано про последующие годы и остальные 12 книг. Увлекательно? Едва ли.

Этолог Докинз всегда выделялся среди других популяризаторов науки литературным мастерством. Астрофизик Карл Саган пишет более духоподъемно (насколько это наречие совместимо с его атеизмом), но большинство его книг напоминают серию очерков нанизанных на живую нить с неизменной патетикой в финале. Поздние книги географа Джареда Даймонда отличаются сложным синтаксисом, но еще более просты по композиции. Стиль Докинза тоже сложен, но при этом богаче интонирован, а англосаксонская сдержанность придает его прозе освежающую холодность. Что касается композиции, то здесь с ним мало кто может соперничать. Структура написанных им книг – а с каждым разом он писал все лучше – напоминает паутину: от более крупных сюжетных линий ответвляются более мелкие, вместе они образуют цельный узор. Следуя за каждым поворотом и отступлением, читатель намертво залипает, пока паук-Докинз приближается к нему, чтобы впрыснуть в голову яд научного скептицизма. Но так было прежде, в этой книге от композиционного мастерства осталось немного. Заявленные в заглавии темы – «Неутолимая любознательность» и «Как я стал ученым» – едва прослеживаются в разрозненных, плохо сбалансированных главах, где фокус повествования то и дело останавливается на пустячных подробностях, оставляя в тени то, на что следовало навести яркий луч ретроспекции. Порой, впрочем, в жилах престарелого автора начинает играть кровь и, взявшись описывать, как прибыв в Мельбурн на званый банкет, он случайно повстречал своего наставника Каллена, Докинз выдает такой пассаж:

«Я стоял с бокалом в руке и имел, наверное, довольно чопорный вид. Вдруг в комнату вбежал человек, которого трудно было не узнать, в спешке, как и всегда. Все присутствующие были в костюмах, но не этот мой старый знакомый. Я как будто вернулся в прошлое. Он ничуть не изменился, и хотя ему было уже, должно быть, далеко за шестьдесят, казалось, что ему нет и сорока, так в нем все светилось задорным энтузиазмом, даже его красный свитер. На следующий день он повез меня на побережье, чтобы показать своих любимых пингвинов, с остановкой по пути, чтобы посмотреть на гигантских австралийских дождевых червей, достигающих в длину нескольких метров. Мы разговаривали до глубокой ночи, причем, насколько я помню, не о старых временах и не о старых друзьях и, уж конечно, не об амбициях, добывании грантов и публикации в журнале «Нейчур», а о новых исследованиях и новых идеях. Этот день, день нашей последний встречи, незабываем».

Однако такое, скорее, исключение и проникнутые внутренним чувством, легкие, чистые, с интересными сменами ритма периоды тут встречаются редко. Более того, пересекший 70-летний рубеж автор, похоже, так устал, что ему лень писать что-либо новое. Иначе чем объяснить, например, что в автобиографии встречается отработанный в прежних книгах материал, без затей вставленный в текст в виде цитат. Как бы не был хорош очерк «Радость жить опасной жизнью: Сэндерсон из Аундла», а ранее он был опубликован в сборнике «Капеллан дьявола» и читать из него целый фрагмент снова – пустая трата времени. То же самое касается и краткого пересказа главных тезисов бестселлера «Эгоистичный ген», а также обстоятельств его создания; на сегодняшний день к этой книге имеется целых три обширных предисловия и там говорится и про забастовку шахтеров, и про редактора издательства «Джонатан Кейп», предложившего Докинзу назвать книгу более позитивно и про сожаления автора о том, что он этого не сделал. Однако самым неожиданным становится финал. Удивляет даже не то, что некогда блестящий литератор, словно по образцу топорных журналистских статей, суммирует главы и подверстывает натужное заключение. Удивляет другое. От человека, который лишил сна тысячи думающих людей, доказав им, что они всего лишь временное пристанище для эгоистичных генов-репликаторов, человека, который «расплетал радугу» и полемизируя с Джоном Китсом, открывал перед читателями красоту научного подхода, от одного из «всадников Апокалипсиса», бесстрашно, а порой нагло нападавшего на религию, ждешь в финале чего-то более значительного, чем банальные рассуждения о роли случая и движении к собственной стезе. Итак, солнце садится, мистер Докинз оглядывается назад, мистер Докинз подводит итог, и неожиданно мистер Докинз разочаровывает. Вместо лебединой песни слышится унылое квохтанье.

А теперь о сути: читать очень интересно! Он повествует и о своём детстве в Африке (да и почему его семья там оказалась тоже), о возвращении в Англию, учебе в школе (о, я знаю, многие любят о таком читать, английские закрытые школы, aw), о поступлении в Оксфорд и изучении там зоологии, увлечении программированием и преподавании Калифорнийском университете и Оксфорде. И, конечно, о написании первой книги Эгоистичный Ген (которая могла быть названа иначе). Это настолько увлекательно, что оторваться решительно невозможно. Что меня не поразило, но приятно дополнило чтение, так это рефлексия автора о прожитых годах. Например, в школе некоторые ученики подвергались насмешкам, и Ричард Докинз себя за это сейчас ругает - за невмешательство. Или за то, что портил школьные учебники. Тут сложно не корить его тоже (хотя, как библиотекарю, мне хотелось его маленького просто отшлепать за ВОПИЮЩЕЕ поведение, но даже я рисовала в учебниках, но карандашом и стирала перед сдачей всегда). Я читала книгу на Литрес но советую вам именно бумажный вариант, потому как там есть чудесные вкладки с фото и графики, которые у меня отображались не корректно. Я жду вторую часть, хотя биографии не такая уж моя любимая тема. И вам советую.

И под конец чудесная цитата, по-моему мнению, одна из лучших в книге, потому что показывает важность науки и её популяризации, ведь и сейчас иногда происходит нечто похожее:

Именно от Артура я узнал незабываемую историю о Галилее, красноречиво показывающую, что нового внесла в науку эпоха Возрождения. Однажды Галилей показывал одному образованному человеку в телескоп некое астрономическое явление, и его благородный гость сказал примерно следующее: «Сударь, то, что вы мне показали в свой телескоп, настолько убедительно, что, если бы Аристотель определенно не утверждал обратное, я бы вам поверил». Сегодня нас поражает (или должно поражать), когда кто-то отвергает данные реальных наблюдений или экспериментов в пользу того, что голословно утверждалось признанным авторитетом. Но в том-то и соль. Именно это и изменилось в науке.

Я читала не так уж много автобиографий, но отчего-то мне кажется, что свою Докинз начал весьма необычно - со своих предков, а не с себя. Хотя, возможно, для автора "Эгоистичного гена" это вполне логично. Мы узнаем не только о его прямых предках, но и дядях - братьях отца - чей жизненный путь тоже был весьма интересным. От истории родителей Докинз постепенно переходит к своему рождению, которое случилось в Африке. На самом деле, первая условная част книги меня больше заинтересовала не столько событиями его жизни, сколько описанием царивших тогда нравов и взглядов. Казалось бы, всё это происходило не так уж давно - во второй половине прошлого века - а иногда кажется, что смотришь вглубь столетий! Особенно меня поразил эпизод из африканского детства Докинза - когда взрослые призывали детей посмотреть на то. как львы расправляются с добычей. Впрочем, чего с этих натурилистов-энтузиастов взять.

Местами первая часть шокирует своей откровенностью - например, когда речь идет о домогательствах в школах для мальчиков, как со стороны преподавателей, так и со стороны ровесников. Причем описано это таким будничным тоном - ну было и было. И правда, странный человек, этот Докинз.

Вторая "оксфордская" часть увлекла меня больше - тут уже почти нет описаний быта, больше внимания уделено становлению Докинза как ученого. И вот тут-то я поняла, что сглупила, купив аудиоверсию, - в тексте оказалось немало графиков, иллюстрирующих опыты, и по понятным причинам в аудиоверсии они опущены. Больше никогда не сделаю такую глупость. И вам не советую.

Во второй же части мы знакомимся со многими учеными, так или иначе повлиявшими на жизнь Докинза, и мне очень радостно видеть, как он отдает им всем должное.

Поразило, как тесно начали сплетаться науки уже тогда - тут тебе и биология, и этология, и программирование, и инженерия, и даже лингвистика! И правда, талантливый человек талантлив во всем. И лично я сразу поняла, что ученым никогда бы не стала.

Конечно, Докинз бы не был Докинзом, если бы обошелся в своей автобиографии без нападок на религию. Они есть - в конце концов, он описывает свой путь к атеизму. Но их гораздо меньше и они гораздо мягче, чем я ожидала - например, в своих публичных выступлениях он критикует религию гораздо жестче (см. "Секс, смерть и смысл жизни").

Не обошлось и без "Эгоистичного гена" - Докинз рассказывает историю его создания и публикации. и она не менее интересна, чем сама книга.

В общем, хорошая книга. Докинз, конечно, фигура неоднозначная, и было интересно посмотреть, что у него "в голове", как он воспринимает свой жизненный путь, пусть и в отцензуренной и отредактированной версии. С удовольствием куплю второй том. Но уже в текстовом формате.