Текст книги "Кровавое наследие"

Глава 3

Кровь.

– Ради всего святого, Норрек? Что ты делаешь?

– Норрек. Друг мой. Пожалуй, тебе стоит снять эту перчатку.

Кровь.

– Проклятье! Проклятье!

– С-сэ-эдан! Его кисть! Руби…

Повсюду кровь.

– Норрек! Ради бога! Моя рука!

– Норрек!

– Норрек!

Кровь тех, кто был ему ближе всех…

– Не-е-е-е-ет!

Норрек вскинул голову и закричал, не осознавая, что очнулся. Оплеуха знобящего ветра полностью привела его в сознание, и только сейчас он ощутил нарастающую боль в правой щеке. Не раздумывая, он приложил к ней ладонь.

Холодный металл погладил кожу. Недоумевая, Норрек взглянул на свою руку – руку в малиновой латной перчатке, пальцы которой были в чем-то красном.

Кровь.

С содроганием солдат вернул руку к щеке, на этот раз прикоснувшись к собственной плоти лишь одним пальцем. Путем осторожного исследования Норрек обнаружил три кровоточащие раны, три борозды на коже, будто следы когтей какого-то дикого животного.

– Норрек!

Вспышка памяти – и дрожь пробежала по спине ветерана. Лицо Сэдана, искаженное паникой, какой Норрек не видел даже в разгар самой свирепой битвы. Умоляющие глаза, раскрытый рот, из которого больше не вырываются слова…

И рука Сэдана… яростно и отчаянно царапающая лицо друга.

– Нет…

Этого не может быть. Память врет.

Еще один образ.

Фаузтин на полу гробницы, на камнях лужа крови, текущей из рваной дыры, бывшей когда-то горлом визджерея.

Маг, по крайней мере, умер относительно быстро.

– Нет… нет… нет…

Ужасаясь все больше и больше, полуобезумевший солдат, шатаясь, поднялся на ноги. Вокруг маячили высокие холмы, можно даже сказать – горы, небо едва тронули первые рассветные лучи. Местность совершенно незнакомая. Ни одна из этих возвышенностей даже отдаленно не напоминает пик, внутри которого друзья нашли гробницу Бартука. Норрек неуклюже шагнул вперед, пытаясь восстановить равновесие и сориентироваться.

Каждое движение сопровождал тревожный скрежет.

Норрек опустил глаза и обнаружил, что не только его руки облачены в металл.

Доспехи. Куда ни кинь взгляд, Норрек видел лишь одинаковые кроваво-красные металлические пластины. Он думал, что увиденное им только что по ужасу не сравнится ни с чем, но один лишь вид собственного тела едва не поверг повидавшего всякого солдата в полнейшую панику. Руки, грудь, ноги – все скрылось под темно-красными латами. Какая нелепость – Норрек вдобавок обнаружил, что влез в древние, но вполне прочные кожаные сапоги Бартука.

Бартук… Кровавый полководец. Бартук, чья черная магия, очевидно, спасла беспомощного солдата ценой жизней Сэдана и мага.

– Будь ты проклят! – непонятно кому крикнул Норрек, вновь опуская глаза на свои руки и срывая перчатки.

Он дергал изо всех сил, сперва левую, потом правую, но железные перчатки соскользнули не больше чем на дюйм и, казалось, словно вцепились в руки.

Солдат заглянул внутрь, за краги, не увидел никакой помехи и попробовал еще раз – но латные перчатки опять не подались. Хуже того, с появлением первых лучей солнца Норрек увидел, что не одна только кровь из его расцарапанной щеки оставила пятна на металле. Каждый палец, да и сами ладони выглядели так, словно их окунули в густую ярко-красную краску.

Но краска эта отличалась от цвета доспехов.

– Фаузтин, – пробормотал воин. – Сэдан…

Взревев в исступлении, Норрек с грохотом обрушил кулак на ближайший камень, страстно желая сейчас раздробить себе все кости, если это дарует ему спасение. Однако вместо этого распался валун, а Норрек ощутил лишь чудовищную пульсацию во всей руке.

Он упал на колени:

– Не-е-е-ет…

Ветер взвыл, будто издеваясь над человеком. Норрек не пошевелился – голова опущена, руки безвольно висят по бокам. В мозгу вспыхивали обрывки того, что произошло в гробнице, и каждый добавлял красок в дьявольскую сцену. Сэдан и Фаузтин, оба они мертвы… мертвы от его рук.

Содрогнувшись, Норрек поднял голову. Нет, не совсем от его рук. Это сделали проклятые перчатки, одна из которых спасла его от дьявольских стражей. Норрек все еще винил себя в смерти товарищей, ведь, возможно, что-то изменилось бы, сними он первую перчатку сразу, ведь сам он никогда бы не погубил друзей.

Должен быть способ избавиться от этих перчаток, даже если придется отдирать их вместе с кожей.

Преисполнившись решимости сделать что-нибудь, бывалый боец вновь поднялся, пытаясь лучше разобраться в обстановке. К несчастью, ничего нового он не увидел. Горы да холмы. На севере раскинулся лес. Никаких признаков жизни, ни малейшей струйки дыма вдалеке.

И ничто не напоминает пик, заключивший в себя могилу Бартука.

– В какой Преисподней… – Он резко оборвал слова, совершенно не желая упоминать столь темное и предположительно вымышленное царство.

Даже будучи ребенком, а тем более – солдатом, Норрек не слишком верил во всяких демонов и ангелов, но ужас, частью которого он стал, несколько изменил его мнение. Существуют или нет демоны и ангелы на самом деле, Кровавый полководец уж точно оставил после себя чудовищное наследие, – наследие, от которого Норрек надеялся освободиться как можно быстрее.

Решив, что в первый раз он был просто слишком расстроен, Норрек снова попробовал снять перчатки. Надо изучить их повнимательнее. Однако, опустив глаза, он сделал еще одно ужасающее открытие.

Кровь замарала не только перчатки, но и панцирь нагрудника. И, что еще хуже, при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что кровь не просто случайно забрызгала латы, а покрыла их почти целиком.

Норрек вновь содрогнулся. Поспешно вернувшись к перчаткам, старый боец искал какой-нибудь замок, застежку, хотя бы насечку, держащую железо. Ничего. Совсем ничего. По идее, перчатки должны были соскользнуть на землю при малейшей встряске.

Доспехи. Если нельзя снять перчатки, он уж точно справится с остальными частями лат. Пряжки – вот они, и даже перчатки наверняка не создадут проблем с раскреплением. Правда, на некоторых щитках никаких застежек не видно, но их скорее всего мастерили так, чтобы они легко спадали сами…

Наклонившись, Норрек начал с ноги. Сперва он ощупал пряжку, затем увидел, как лучше совладать с нею. С величайшей осторожностью солдат открыл замочек.

А тот немедленно защелкнулся снова.

Солдат повторил свои действия – и получил тот же результат. Норрек выругался и взялся за застежку в третий раз.

На этот раз она даже не поддалась. Еще несколько попыток с другими застежками окончились ничем. Более того, когда он попробовал наконец стянуть сапоги (это несмотря на холод!), они, как и перчатки, сползли лишь чуть-чуть и отказались двигаться дальше.

– Но это же невозможно… – Норрек дернул сильнее, но снова безо всяких видимых результатов.

Безумие! Это же всего лишь перчатки, куски железа, и пара старых потрепанных сапог! Они должны сниматься!

Отчаяние Норрека росло. Он был обычным человеком, верящим, что солнце восходит по утрам, а луна светит в ночи. Птицы летают, рыбы плавают. Люди носят одежду – но одежда никогда не носит людей!

Он взглянул на окровавленные ладони.

– Чего ты хочешь от меня? Чего ты хочешь?

Ответа, говорящего о его мрачной участи, не последовало. И латные перчатки не стали вдруг рисовать слова и символы на земле. Доспехи просто не отпускали своего нового носителя.

Разрозненные образы жуткого конца его товарищей вновь закружились в сознании Норрека, не давая сосредоточиться на чем-то конкретном. Солдат молился: умолял их покинуть его, но чувствовал, что страшные картины теперь будут сопровождать его вечно.

Ладно, пусть ему не избавиться от ночных кошмаров, но ведь, возможно, он еще способен что-то сделать с проклятой железной одежкой. Фаузтин был магом, пользующимся известной славой, но даже визджерей признавал, что есть множество профессионалов, куда более умелых и знающих, чем он.

Норреку надо всего лишь отыскать кого-нибудь из них.

Он посмотрел на восток, затем на запад. На востоке не ждало его ничего, кроме высоких зловещих гор, в то время как запад, казалось, давал немного больше простору. Конечно, Норрек понимал, что его предположения, возможно, и неверны, но он решил, что это лучшая из имеющихся возможностей и стоит направиться именно на запад.

От сырости и леденящего ветра он уже продрог до костей, так что предпочел поскорее начать свое путешествие. Весьма вероятно, что он умрет от истощения, еще даже не добравшись до тор, но что-то внутри него говорило, что этого не случится. Доспехи Бартука завладели им не для того, чтобы вот так вот дать загнуться посреди этой глуши. Нет, у них на уме что-то другое, что-то, что со временем даст о себе знать.

Норрек не слишком ждал этого откровения.

* * *

Солнце скрылось за облаками, затянувшими все небо, и стало еще холоднее. В воздухе висела влага. Тяжело дыша, Норрек упрямо толкал себя вперед. До сих пор ничто не указывало на то, что он движется в нужном направлении. Измотанный ветеран думал, что он наверняка шагает в прямо противоположную сторону от той, куда следовало бы идти. Ведь какое-нибудь горное королевство могло раскинуться за ближайшей грядой на востоке.

Однако эти мысли, пусть и невеселые, помогали Норреку не свихнуться окончательно. Каждый раз, когда он отвлекался, его сознание неизменно возвращалось к гробнице и тому ужасу, частью которого он был. Лица Фаузтина и Сэдана преследовали его даже сейчас, в воображении Норрека они осуждающе смотрели на него из полумрака.

Но они мертвы, и, в отличие от Кровавого полководца, таковыми и останутся. Лишь чувство вины Норрека продолжало терзать его.

Около полудня он начал спотыкаться. До солдата, наконец, дошло, что с тех пор, как он пришел в себя, во рту не было ни крошки, да и накануне ужинали они рано. Если он не планирует вскорости упасть и умереть, то надо поскорее отыскать чего-нибудь съестного.

Но как? У него нет ни оружия, ни капканов. Воду можно добыть, просто собрав снег с верхушек ближайших валунов, но с настоящей едой дело обстоит куда сложнее.

Решив, по крайней мере, утолить жажду, Норрек подошел к невысокому нагромождению камней, где прохлада теней не позволила растаять снегу и льду. Он сгреб, сколько смог, грязноватых кристаллов и принялся жадно сосать их, не заботясь о грязи и травинках, попадающих в рот вместе с желанной влагой.

Вскоре в голове немного прояснилось. Сплюнув кусочки земли, Норрек задумался, что же делать дальше. Дикие животные ему не встречались – разве что птицы. Без лука или рогатки у него нет шансов сбить какую-либо пернатую тварь. Но пища все же необходима…

Внезапно его левая рука пришла в движение, совершенно непроизвольно. Пальцы разошлись веером и согнулись, словно Норрек сжал невидимый шар. Затем рука в перчатке стала поворачиваться, пока ладонь не обратилась к ландшафту прямо перед обескураженным бойцом.

С его губ сорвалось одно лишь слово:

– Джезрат!

Почва в нескольких шагах от Норрека прогнулась. Сперва он подумал о землетрясении, но нет, образовалась лишь небольшая трещина где-то шесть футов на три. Остальное пространство вокруг даже не дрогнуло.

Его нос сморщился, когда из маленькой, но, несомненно, глубокой щели поднялся зловонный дым. Воздух, которого касались ядовито-желтые клубы, словно сгорал.

– Искари! Войют! – Новые слова вылетали изо рта с неимоверной яростью.

Из трещины раздался неприятный скрежет. Норрек хотел попятиться, но ноги не послушались его. Скрежет нарастал, перемежаясь пронзительными животными звуками.

Когда на свет дня, словно нехотя, появилась, протиснувшись сквозь землю, чудовищная морда, у Норрека перехватило дыхание. Из чешуйчатой головы выступали два зазубренных, изогнутых рога. Желтые кругляки глаз с полыхающими красными зрачками, избегающие глядеть на небо, с явственной ненавистью сфокусировались на человеке. Короткий приплюснутый нос создания подергивался, чуя что-то отвратительное. Норрек понял, что этим отвратительным был он сам.

По краям разлома возникла пара трехпалых когтистых лап, и жуткая тварь выбралась на поверхность. Лапы были гигантские, с загнутыми когтями. Норрек не мигая смотрел на создание, явившееся из подземного мира, – подобие гуманоида, горбатого обитателя глубин, едва достающего макушкой до талии человека, но демонстрирующего под чешуйчатой и одновременно покрытой шерстью кожей удивительную мускулатуру.

А затем к первой бестии присоединилась вторая… а там и третья, и четвертая, и пятая…

После шестой внушающая страх стая перестала прибывать, но их и так было на полдюжины больше, чем стремился видеть Норрек. Твари бормотали что-то на своем непонятном наречии, очевидно, недовольные тем, что оказались здесь, и тем, кто стоял сейчас перед ними. Несколько открытых зубастых пастей шипело на Норрека, меж тем как остальные просто скалились.

– Гестер! Искари!

Странные слова снова обескуражили солдата, но их влияние на стаю монстров оказалось еще более поразительным. Вызывающее, пренебрежительное поведение мигом прекратилось, и демоны-бесы пали ниц перед человеком – некоторые даже зарылись в землю, чтобы показать свою низость.

– Довру Сести! Довру Сести!

Что бы ни означала эта фраза, она обратила рогатых чудовищ в паническое бегство. Скрежеща и издавая квакающие звуки, они помчались во все стороны так, будто сама их жизнь зависела от скорости.

Норрек устал. Каждый раз, когда незнакомые слова слетали с его губ, он чувствовал, как замирает сердце. Язык напоминал тот, которым пользовались Фаузтин и другие визджереи, встречавшиеся ветерану за долгие годы службы, но звучал он грубее, мрачнее, чем все, что когда-либо выкрикивал ныне убитый друг Норрека.

Но времени подумать на эту тему у бойца не оказалось – вдалеке вдруг вновь раздалось «милое» щебетание бесов. Норрек уставился на юг и разглядел двоих возвращающихся вприпрыжку монстров: они волочили разорванные, окровавленные останки козы.

Он был голоден – и вот получил пищу, средство к существованию.

При виде туши Норрек побледнел. Он, конечно же, часто закалывал животных и ел их, но демоны явно получали удовольствие от захвата и умерщвления невезучей жертвы. Голова козы болталась, почти оторванная от тела, ноги висели переломанные. Из бока несчастного животного вырвали здоровенный кус мяса, и кровь, хлещущая из этой обширной раны, оставляла позади темно-красный ручей.

Гротескные создания уронили добычу перед Норреком и заскакали прочь, едва не столкнувшись с третьим членом стаи, тащившим маленькую растерзанную тушку, когда-то, видимо, бывшую кроликом.

Ветеран с подозрением осмотрел омерзительные подношения, размышляя, можно ли тут разыскать для себя съедобный кусок. Может, клыкастые бестии и необыкновенные охотники, но их подход к делу вызывал беспокойство.

Три оставшихся демона явились через пару секунд, каждый волоча собственную добычу. Разорванную в клочья ящерицу Норрек немедленно отмел, отдав предпочтение притащенной только что паре кроликов и отказавшись от того, который был принесен раньше.

Но когда он потянулся к ним, левая рука опять взбунтовалась. Латная перчатка застыла над кроликами, и немыслимый жар опалил пальцы Норрека.

– Проклятие! – Он ухитрился отшатнуться назад. Жар тут же угас, но едва не сожженную руку все еще дергало. Собравшиеся в кучку бесы скрежетали о чем-то, на этот раз, кажется, то ли недоумевая, то ли насмехаясь над недомоганием «хозяина». Однако быстрый яростный взгляд заткнул им пасти.

Когда рука, наконец, пришла в норму, внимание Норрека вновь переключилось на кроликов – и он обнаружил, что они полностью готовы к употреблению. Соблазнительный аромат, поднимающийся от зажаренных тушек, даже отдавал какими-то пряностями.

– Так… только не думай, что я собираюсь благодарить тебя за это, – пробормотал человек, ни к кому конкретно не обращаясь.

Голод взял верх над здравым смыслом, и седеющий воин оторвал кусок на удивление удачно приготовленного мяса. Он с легкостью расправился не с одним, а с обоими кроликами. Большие порции мгновенно утихомирили крики желудка, оставив человеку возможность решить, что делать с остальным. Норрек ждал, полагая, что латы сами решат за него, но ничего не происходило.

Стая все еще наблюдала за ним, но их взгляды, частенько переползающие к мясу, наконец дали Норреку ответ. Он поднял руку, показал на тушки заваленных зверьков и махнул бесам.

Дальнейшего приглашения не потребовалось. С маниакальным ликованием, заставившим заслуженного ветерана отпрянуть, крошечная орда навалилась на пищу. Они вгрызались в плоть, рвали мясо, во все стороны летели клочки шерсти, потрохов и капли крови. Еда Норрека перевернулась в желудке – странно, что его не стошнило, когда он наблюдал за тем, как демоны сдирают с костей все, что только можно проглотить. Он представил, как эти самые зубы и когти впиваются в него…

– Вераш!

Столь взволнованный творящимся перед ним, Норрек едва отреагировал на хриплое слово, вырвавшееся из его рта.

Бесы отскочили как от удара. Напуганные, они подхватили то, что осталось от туши козы, и потянули к трещине. С некоторым усилием гротескные создания впихнули мясо в расселину и один за другим втиснулись туда сами.

Последний одарил человека быстрым и весьма любопытным взглядом, а затем исчез в недрах земли.

Прежде чем Норрек отвел глаза, разлом сам собой закрылся, не оставив и следа.

Ходячие мертвецы. Одушевленные доспехи. Демоны из-под земли. В прошлом Норрек бывал свидетелем магии, даже слышал рассказы о созданиях тьмы, но ничто не могло подготовить его ко всему, что произошло, начиная с той поры, когда он пробрался в захоронение Бартука. Он хотел, чтобы можно было повернуть назад и изменить события, принять решение покинуть гробницу прежде, чем поднялись против его маленького отряда погибшие стражи, но Норрек знал, что добьется в этом не большего успеха, чем при попытках содрать с себя проклятые доспехи.

Он нуждался в отдыхе. Путешествие было тяжелым, а с набитым желудком тяга продолжить его поугасла – по крайней мере, на время. Возможно, мысли его прояснятся, и он сообразит, как выпутаться из этой жуткой ситуации.

Норрек откинулся на спину, растягиваясь на камнях. После стольких лет, проведенных на поле боя, любой клочок земли отлично заменял ему постель. Доспехи создавали некоторое неудобство, но усталый солдат терпел и худшее.

– Какого черта?..

Его руки и ноги буквально заставили его вскочить. Норрек попытался сесть, но части тела – все, что ниже шеи, – отказались повиноваться ему.

Руки его упали, словно кто-то повредил все мускулы плеч. Левая нога Норрека шагнула вперед, правая последовала за ней.

– Чтоб тебя, я не могу продолжать! Мне надо отдохнуть!

Латы ни капельки не озаботились и продолжали шагать. Левой. Правой. Левой. Правой.

– Час! Самое большое – два! Это все, что мне нужно!

Его слова бесплотным эхом заметались меж гор и холмов. Левой. Правой. Хотел ли того злополучный ветеран или нет, он продолжил свое тяжкое путешествие.

Но куда?

* * *

«Этого не должно было случиться, – нервно думала Кара. – Именем воли Ратмы, этого не должно было случиться!»

Изумрудный шар, который она сотворила недавно для освещения, показал и без того весьма впечатляющее зрелище в еще более тревожном – зеленоватом – свете. Бледное лицо женщины побледнело еще сильнее. Кара получше укуталась в длинный черный плащ, согреваясь уютом его тепла. Ее серебристые миндалевидные глаза из-под густых ресниц наблюдали за сценой, которую ее учителя и вообразить себе не могли. «Гробница в безопасности навечно, – всегда утверждали они. – Там, где споткнется магия стихий визджереев, наши проверенные умения не подведут».

Но теперь, видно, и материалисты визджереи, и прагматичные последователи Ратмы потерпели поражение. То, что они навеки хотели скрыть от людских глаз, не только обнаружено, но и, черт возьми, похищено.

Кто-то превзошел их. Но сколь могущественны должны были быть вторгшиеся в гробницу, если они не только уничтожили немертвых стражей, но и разбили сильнейшие чары!

Правда, вряд ли они были всесильны – ведь жестоко растерзанные трупы двоих из них остались лежать тут. Двигаясь с такой грацией, что казалось, будто она скользит по земле, облаченная в черное женщина подошла к ближайшему телу. Кара нагнулась, отведя от лица упавшие пряди длинных волос, цвета воронова крыла, изучая останки.

Жилистый мужчина, покрытый боевыми шрамами ветеран. Из отдаленных западных земель. Выглядит не лучшим образом – вряд ли он был красавчиком даже до того, как кто-то свернул ему шею и почти оторвал руку. Кинжал, торчащий из груди, явно избыточная мера, похоже, был его собственным. Что убило его, даже некромантка не могла сказать – пока не могла. Кровь из зияющей раны текла обильно, но как-то не так, как должна бы. Но зачем закалывать жертву после того, как свернешь ей шею?

Безмолвная, как смерть, худенькая, но соблазнительная молодая женщина подошла ко второму телу. В этом она немедленно признала визджерея, что совершенно не удивило ее. Всегда вмешивающиеся, вечно разыскивающие способы добиться преимущества один над другим, визджереи в лучшем случае были ненадежными союзниками. Если бы не они, ничего этого вообще бы не произошло. Бартук и его брат следовали ранним учениям Визджерей, они безрассудно привлекали демонов для совершения самых сильных магических заклятий. В этом деле Бартук стал специалистом, но его постоянное взаимодействие с темными силами исказило его восприятие, заставив поверить, что демоны на его стороне. А они, в свою очередь, питали растущее в нем зло, оставаясь одновременно духами смертного царства и Преисподней.

И хотя Хоразон и его приятели-маги прикончили Бартука и истребили его войско демонов, они обнаружили, что не в силах уничтожить труп Полководца. Доспехи, на которые, как известно, было наложено несколько грозных заклятий, продолжали выполнять свои функции, оберегая хозяина даже в смерти. Только то, что Бартук не потрудился должным образом защитить шею, позволило его недругам обезглавить злодея.

С оставшимися головой и телом, которые невозможно сжечь, визджереи пришли к народу Кары, обшаривая глухие дебри в поисках отшельников, колдунов-практиков, нашедших равновесие между жизнью и смертью, чья магия заработала им клеймо некромантов. Эти два столь несхожих между собой ордена принялись за работу вместе, дабы получить уверенность, что останки Бартука навсегда исчезнут с лица земли и магия Полководца со временем превратится в ничто.

Кара прикоснулась к окровавленному горлу мертвого мага, отметив, что разорвано оно со свирепостью, не присущей даже зверю. В отличие от бойца, визджерей погиб хоть и лютой смертью, но быстро. Его широко распахнутые глаза снизу вверх глядели на женщину, и в них до сих пор стоял кошмар последних секунд жизни. На лице его застыло выражение ужаса и недоумения, словно… словно он никак не мог поверить в то, кто стал его убийцей.

И все же, какая сила способна уничтожить визджерея и не остановить других пришедших сюда? Неужели им просто повезло и они сбежали? Кара нахмурилась: немертвые стражи упокоились, охранные чары разбиты, тогда кто же напал на расхитителей? Кто?

Ей хотелось, чтобы с ней сейчас пришли и другие представители ордена, но это было невозможно. Они были нужны в других местах – впрочем, кажется, повсюду. Земля переполнена силами столь черными, что они ощущаются не только по всему Кеджистану, но и в Скосглене. Последователи Ратмы рассеялись по свету, как никогда еще за все время существования ордена.

А значит, осталась только она, одна из самых младших, не доказавшая еще приверженность вере. Естественно, как и большинство шествующих путем Ратмы, ее обучали независимости едва ли не с рождения, но теперь Кара чувствовала, что проникла в область, где ничего не значат ни тренировки, ни опыт.

Возможно… возможно, мертвый визджерей все еще может объяснить ей, с чем она столкнулась здесь.

Из-за пояса Кара извлекла хрупкий на вид, но очень прочный кинжал, клинок которого украшал извивающийся змей. И лезвие, и рукоять были выточены из кости, что могло непосвященных ввести в заблуждение. Кара без раздумий скрестила бы свой нож с любым другим, отлично зная, что наложенные на него заклятия сделали клинок крепче и острее обычного оружия.

Совершенно хладнокровно некромантка дотронулась острием кинжала до вязкого пятна крови на разорванном горле мертвого визджерея. Она поворачивала нож снова и снова, пока кончик его не покрылся густой жидкостью. Затем, держа клинок рукоятью вниз, Кара пробормотала заклинания.

Темно-красные пятна на лезвии ярко вспыхнули. Женщина, сосредоточившись, бросила еще несколько слов.

Пятна стали изменяться – они росли, двигаясь, словно оживая или припоминая жизнь.

Кара, прозванная учителями Ночной Тенью, перевернула кинжал, а потом метнула в пол.

Лезвие вонзилось наполовину, отнюдь не остановленное твердой поверхностью. Быстро отступив, Кара увидела, как костяной нож поглощают увеличивающиеся пятна, сливающиеся воедино, и неясно прорисовывается человеческая фигура ростом чуть-чуть выше ритуального оружия.

Прочертив в воздухе невидимые узоры, некромантка произнесла вторую, финальную часть заклинания.

В отблесках красного пламени, в том месте, куда воткнулся костяной кинжал, материализовалась фигура в полный рост. Призрак, красный с головы до пят, от кожи до одежды, уставился на призывательницу пустыми глазами. На нем было облачение мага-визджерея, точно такое же, как и на трупе, лежащем за его спиной.

Кара напряженно старалась удержать сходство фантома с погибшим магом. Раньше она всего лишь раз проделывала эту процедуру, причем в условиях куда более благоприятных. То, что стояло перед ней, большинство смертных назвали бы призраком или духом, но оказались бы лишь частично правы. Вытянутый из крови жертвы, фантом действительно обладал некоторыми чертами мертвого духа, но вызов настоящего призрака требовал куда больше времени и усилий, а Кара сейчас спешила. На ее вопросы наверняка ответит и этот.

– Назови себя! – потребовала она.

Красный рот задвигался, но из него не вылетело ни слова. И тем не менее в сознании женщины сам собой сформировался ответ:

Фаузтин…

– Что здесь произошло?

Фантом пристально посмотрел на нее, но не ответил. Кара прокляла себя за дурость, осознав, что создание способно только на простейшие фразы. Глубоко вдохнув, она поправилась:

– Ты уничтожил немертвых?

Отчасти…

– Кто истребил остальных?

Мгновение промедления, а затем:

Норрек.

Норрек? Это имя ничего для нее не значило.

– Визджерей? Маг?

К ее удивлению, призрачная фигура покачала багровой головой:

Норрек… Вижаран…

Снова имя. Последняя часть, Вижаран, на древнем языке означала «слуга Визджерей», но эта информация мало чем помогла Каре. Этот путь никуда не привел. Тогда она вернулась к другой, куда более важной теме:

– Этот Норрек забрал доспехи с постамента?

И снова фантом еле-еле качнул головой. Кара нахмурилась, не припоминая, чтобы в науках упоминалось такое. Возможно, дух визджерея требует более необычного вызова. Она тщательно обдумывала следующий вопрос. Фантом – сущность ограниченная, и чародейка понимала, что может потратить весь день и всю ночь, спрашивая и спрашивая, но не получая никаких сколь-нибудь ценных знаний. Придется Каре…

Из прохода позади раздался какой-то звук.

Юная некромантка повернулась вокруг своей оси. На кратчайший миг ей показалось, что она заметила в глубине слабый голубоватый свет, но он мгновенно исчез, и Кара решила, что лишь вообразила его себе. Это, должно быть, светлячок или какое-нибудь другое насекомое, но…

Осторожно подобравшись к туннелю, Кара с опаской вгляделась во тьму. Не поторопилась ли она, кинувшись прямо в главную усыпальницу? А если этот Норрек спрятался снаружи и поджидает?

Ерунда, но Кара слышала шум. В этом она была совершенно уверена.

И в этот момент звук раздался снова, но где-то в отдалении.

Пробормотав заклинание, Кара сформировала второй изумрудный шар, который немедленно поплыл по коридору в скале. Черноволосая женщина последовала за шаром в нескольких шагах от него, пытаясь понять, что она может сделать.

Больше никаких признаков еще одного незваного гостя, но Кара должна быть осторожной. Любой, кто столь легко погубил визджерея, представляет собой смертельную угрозу. Она просто не может не придавать этому значения. Вдохнув поглубже, некромантка ступила в каменный проход…

…и тут же замерла, кляня себя за опрометчивость. Кара оставила в главных покоях кинжал, а она не осмелилась бы встретиться с неприятелем без него. И не только потому, что он давал ей полную защиту, но, забыв клинок, заклинательница рисковала потерять его навсегда, просто подарив тому, кто может забрести в гробницу.

Она поспешно шагнула назад, концентрируясь на заклинании устранения фантома, но обнаружила лишь, что кровавая фигура уже испарилась.

Кара сделала еще шаг, прежде чем осознала, что случилось. Она остолбенела от ужаса. С фантомом исчез бесценный кинжал заклинательницы, но не одно это лишило ее дара речи.

Оба тела, мага Фаузтина и его тощего спутника, тоже пропали.