Текст книги "Остров"

Похороны

Выплакавшись в объятиях отца, Кимберли настояла на том, чтобы тщательно осмотреть труп Кита. Эндрю попытался было остановить ее, но она, несмотря на уговоры отца, стащила одеяло и присела над телом.

Мрачнее тучи, за все это время Кимберли не проронила ни слова. Приподняв голову мужа и разворачивая ее то в одну, то в другую сторону, она прощупала его череп под волосами. (Думаю, пыталась определить причину смерти.)

Под конец, расстегнув пуговицы, Кимберли попросила нас помочь приподнять тело и стянула с него рубашку, которую тут же накинула поверх купальника. Застегивать на пуговицы, однако, не стала.

Затем мы втроем завернули покойника в одеяло, и Эндрю перевязал его веревкой, чтобы одеяло не раскрылось. В результате получился аккуратный сверток в форме человеческого тела. Он был бы еще более аккуратным, если бы из него не торчали голые ноги.

Перекинув Кита через плечо, Эндрю повел нас к побережью.

В лагере нас ожидали заплаканные Билли, Конни и Тельма. Кимберли тут же попала в кольцо – всхлипывая, они обнимали ее и причитали. Кимберли вела I себя молодцом: была угрюма, но держала себя в руках. Она стояла в нарядной рубашке Кита, с таким мужеством принимая удар судьбы, что я тоже чуть не заплакал.

Затем мы обсуждали, что делать с телом Кита. Не рассчитывая на продолжительное пребывание на острове, мы не хотели хоронить его здесь навечно. Желательно, чтобы тело было где-то неподалеку и его можно было бы легко извлечь.

Окончательное решение было предоставлено Кимберли. Она решила похоронить Кита (точнее говоря, положить на хранение) на скалистом мысу к югу от места нашей стоянки. Место это находилось достаточно близко, чтобы держать его под наблюдением и быстро добраться до него в случае эвакуации с острова. Но и достаточно далеко, чтобы ни у кого не возникло неприятного впечатления, что Кит все еще живет с нами.

Хватит и того, что его будет видно.

Нет, не тело. Оно вне видимости. Но всякий раз, когда я поворачиваю голову в этом направлении, мой взгляд невольно притягивает к себе холм из камней – его надгробие. Не говоря уже о кресте. Кимберли смастерила крест сегодня после обеда из выброшенных на берег веток и установила в изголовье могилы Кита. Сучковатый и перекрученный, крест был таким же белым, как отбеленные временем кости.

Но я, кажется, забегаю вперед.

Вначале было принято решение о том, куда положить Кита. Затем мы все отправились туда под предводительством Эндрю, который нес переброшенное через плечо тело. (Тельма тоже пошла с нами. Ее повреждение оказалось незначительным, и ко времени похорон Кита она была в состоянии передвигаться без посторонней помощи, хотя и прихрамывала.)

После того как Кимберли выбрала место захоронения, Эндрю, Билли и я помогли ей расчистить его.

Тельма стояла в стороне и истерично рыдала.

Конни тоже не помогала, но вела себя странно: застыв в оцепенении, она наблюдала за происходящим каким-то отрешенным взглядом, изредка потирая ладонями плечи, словно ей было зябко. Не думаю, чтобы она так уж сокрушалась о смерти Кита. Просто перепугалась до смерти.

Кита опустили в образовавшуюся ь камнях ложбинку.

Затем Билли произнесла:

– Кто-то должен что-нибудь сказать.

– Преклоним головы, – промолвил Эндрю. Мы так и сделали. Тогда он тихим и ровным голосом прочитал “Отче наш”. На память, чем я был немало удивлен. Никогда бы не заподозрил в нем религиозного человека.

Пока все стояли, понурив голову, я затянул “Парень по имени Дэнни”. Бог знает, что на меня нашло. Я не из тех, кто охотно распевает на людях, хотя у меня довольно приятный тенор. К тому же это было просто глупо. Его даже не звали Дэнни.

Но он мне нравился, и мне было так жаль Кимберли…

Когда я пел “Парень по имени Дэнни”, эти слезы надо было видеть. Плакали все.

Даже Кимберли всплакнула. Я допел песню, и она подошла ко мне с блестящими от слез глазами. Обхватив руками, прижала меня к себе.

Не теряю надежды, что она повторит это когда-нибудь, но при более благоприятных обстоятельствах.

Как бы не так!

Она была слишком взволнована, чтобы понимать, что делает.

Во всяком случае, я не жалею, что на меня нашло и я спел эту песню. Иначе Кимберли никогда бы меня не обняла.

Под конец погребальной церемонии она попросила всех оставить ее одну.

– Я сама со всем справлюсь, – сказала она, и мы покинули ее.

Когда мы отошли на приличное расстояние от того места, где возилась с камнями Кимберли, Эндрю подозвал нас.

– Отныне никто не должен ни на минуту оставаться один, – сказал он. – То, что произошло с Китом, не было несчастным случаем. Это было убийство.

Тельма пронзительно взвизгнула. Смутившись, она прикрыла рот рукой.

Конни задрожала.

Озабоченно нахмурившись, Билли положила руку ей на плечо.

– Успокойся, дорогая, – произнесла она.

– Мы думаем, это случилось там, в джунглях, где он был найден, – продолжал Эндрю. – Кто-то ударил его по голове и затем повесил. Мы так себе это представляем. – Он посмотрел на меня.

– Вероятно, это сделал один человек, – вставил я. – Я имею в виду то, как подло это было сделано.

– Кто-то достаточно сильный, чтобы так высоко поднять тело Кита на дерево, – добавил Эндрю.

– И что нам теперь делать? – спросила Билли.

– Я пока не могу ответить на этот вопрос. Нужно время, чтобы все хорошенько обдумать. Давайте обсудим это позднее. Пока что, полагаю, нам ничто не угрожает, если мы будем держаться вместе. Не думаю, чтобы убийца рискнул напасть на кого-либо из нас здесь на пляже среди белого дня.

– А как быть… когда понадобится облегчиться? – поинтересовалась Билли. – Ты хочешь, чтобы мы делали это прямо здесь, на песке?

– Только без меня. Ага? – вступила в разговор Конни.

– Мы что-нибудь придумаем, – промолвил Эндрю. – А до этого можно ходить туда же, куда и раньше. Но только с сопровождением. Будете говорить мне, и я пойду с вами.

– Как мило! – фыркнула Конни.

– Я менял тебе подгузники, крошка. Но не волнуйся, я не буду подсматривать.

– Все равно неприятно, – скривилась Конни. Неожиданно Эндрю потерял терпение.

– И суток не прошло, а жизни двоих твоих сестер исковерканы. Где-то поблизости шатается выродок, который, вероятно, попытается убить еще кого-нибудь из нас при первой же возможности. А ты смеешь еще строить из себя взрослую? Мы понимаем неудобства, которые тебе придется испытать, но…

– Идите вы все к черту! – огрызнулась она, и со слезами на глазах развернулась и побежала к воде.

Тельма, между прочим, уже стояла на коленях и рыдала, закрыв лицо руками. Начало этой сцены совпало с замечанием Эндрю об исковерканных жизнях двух сестер.

Нахмурив брови, Билли неодобрительно покачала головой.

– Это совсем лишнее, разве ты не понимаешь? – И, не дожидаясь ответа, решительно зашагала в сторону Конни.

Таким образом только я остался стоять рядом с Эндрю. Казалось, если бы не его темные очки, он испепелил бы меня взглядом.

– Я же ничего не говорил, – поспешил оправдаться я.

– Не паясничай, – процедил сквозь зубы Эндрю и тоже двинулся прочь.

Покинутый всеми, я прихватил ранец и побрел к своей башне. (Между прочим, нарушая новые правила, запрещавшие одиночные хождения. Но никто меня за это не отругал.) Предстояло наверстать большое отставание в дневнике, и поэтому я решил выбрать новое место, откуда был бы виден наш пляж.

Когда я прибыл туда, Кимберли все еще трудилась на другом конце бухты. Она носила камни и бережно укрывала ими своего мужа. Закончив с этим, она принялась за крест. (Внося записи в журнал, я постоянно за ней наблюдаю. Остальные тоже на пляже, но не делают ничего достойного упоминания.)

Теперь Кимберли сидит на пляже. На ней все еще яркая гавайская рубаха Кита. Обхватив подогнутые колени руками, она смотрит в морскую даль. Легкий ветерок треплет ей волосы и слегка отдувает рубашку.

Она такая прекрасная и одинокая.

Как бы мне хотелось придумать что-нибудь, от чего ей стало бы легче!

Сейчас для нас самое главное принять все необходимые меры, чтобы убийца больше ни к кому из нас не добрался.

Военный совет

Поужинали мы рано. Билли снова готовила еду: макароны по-флотски из нескольких вакуумных пакетов, которые Эндрю и Кит выловили вчера в бухте. Еще у нас было несколько банок персиков и хлеб, благодаря целлофановой упаковке не пострадавший при взрыве. Запивали водой из ручья, наливая ее в пластиковые стаканчики из кастрюли.

Насколько мне известно, ни у кого с утра и маковой росинки во рту не было.

Не знаю, как другие, но я зверски проголодался.

Мы сидели на песке вокруг костра, ели, передавали друг другу воду. Почти в полном молчании. Настроение у всех, похоже, было неважным.

После трапезы Билли попросила меня помочь помыть посуду, я согласился. Уже потому, что приятно было оторваться от группы.

“Посуда” представляла собой разнородную смесь: пара металлических кастрюль, поднятых Китом со дна бухты, плюс пластиковые тарелки, чашки, ножи, вилки и ложки, которые мы взяли с собой на берег для пикника.

Не желая загрязнять пляж объедками, мы понесли все это к северному мысу. Песок закончился, и мы пошли по каменистой россыпи, осторожно перешагивая с одного булыжника на другой, пока не добрались почти до того места, которое я облюбовал для работы над дневником. Затем мы зашли за оконечность мыса, самую малость.

Ничего особенного с этой стороны не было. Такая же вода, песок и джунгли.

Присев на камень, Билли опустила ноги в воду. Посуду она мыла, наклоняясь вперед и окуная ее в воду между коленями. Когда я опустился рядом с ней на колени и попытался зачерпнуть в котелок воды, она покачала головой.

– Оставь. Я сама все помою. Просто посиди за компанию.

– Я помогу.

– Не смеши. Посуды здесь – пустяк. – С собой Билли принесла тряпку. К тому же, еще когда мы шли по пляжу, она зачерпнула в одну из кастрюль немного песка. И теперь я наблюдал, как драила она нашу кухонную утварь и столовые приборы песком, протирала тряпкой, и, нагнувшись, прополаскивала их, погружая в воду.

Не похоже было, чтобы она куда-то торопилась. А уж я-то и подавно.

Мне нравилось быть с Билли. Начнем с того, что на нее просто чертовски приятно смотреть. Такой глубокий разрез и весь на виду. А как колыхались и вздрагивали ее груди, когда она энергично принялась за мытье посуды. Как соблазнительно Билли нагибалась, чтобы прополоскать ее.

Но дело было не только в ее внешности. Она, помимо всего прочего, настоящая леди и всегда очень хорошо ко мне относилась (слишком хорошо, сказала бы Конни). Она со всеми обращается вежливо, у нее развито чувство юмора, она не ханжа (напротив, почти нескромная), не меняет настроения каждые две минуты и, похоже, отличается огромным запасом здравого смысла.

К сожалению, дочь не унаследовала и малой толики ее достоинств. У Конни есть что-то от внешности матери, но от характера – почти ничего.

Как бы там ни было, но приятно было находиться рядом с нею на этом мысу. Я только старался не пялиться на нее все время.

Прополоскав очередную тарелку или ложку, Билли разворачивалась ко мне, вытягивала руку и отдавала посуду мне, а я аккуратно складывал все на высоком булыжнике.

Уже в самом конце, передавая пластиковую вилку, она посмотрела мне в глаза и вымолвила:

– У меня такое ощущение, что это мог быть Уэзли. Слова Билли застали меня врасплох, но я сразу понял, что она имела в виду.

– Мне такое тоже приходило в голову, – согласился я. – И он умышленно подорвал яхту?

– Какое-нибудь устройство замедленного действия, так что у него было в запасе несколько минут, чтобы отплыть на безопасное расстояние.

– Я видел, как нечто подобное выполняли в кино, – добавил я.

– Уверена, что и Уэзли смотрел эти фильмы.

– Думаешь, он на такое способен?

– Никогда не следует недооценивать способности крыс, – заметила она и похлопала ладонью по булыжнику, лежавшему рядом с ней. Я пересел на него. – Я пока что ничего не говорила Эндрю. И никому другому тоже. Хотелось узнать твое мнение об этом. Хотя бы потому, что ты не член семьи. И ты хороший, разумный парень.

– Что ж, спасибо.

– Взгляни на это, как на хитроумный план, – продолжала она. – Кто предложил отпраздновать юбилей нашей свадьбы с Эндрю этой морской прогулкой? Уэзли. Кто осуществил все приготовления? Он же. Кто приезжал сюда на разведку? Опять он. Кто вчера выбрал этот остров для нашего небольшого пикника? Кто остался на борту, когда все остальные сошли на берег? Кто якобы взорвался?

– Он даже мог специально выбрать этот остров для инсценировки несчастного случая, – предположил я. – Быть может, на прошлой неделе он осмотрел несколько островов, пока не нашел самый подходящий и безлюдный.

– Совершенно верно, – поддержала меня Билли. – Ему нужен был не просто пустынный остров, но такой, который лежал бы в стороне от оживленных маршрутов, – где нас не смогли бы отыскать в ближайшее время.

– Или вообще никогда не нашли бы.

– И коль скоро об этом зашла речь, – подхватила она, – он мог позаботиться о дезинформации, сделать так, что никто бы не кинулся – или не знал, где нас искать.

Я утвердительно кивнул. С начала нашей беседы я только и делал, что кивал головой.

– Готов поручиться, что он даже сходил на берег, – добавил я.

– Здесь?

– Ну да. Он должен был привезти и спрятать здесь припасы. Для себя, понимаешь? Какую бы судьбу он нам ни уготовил, уверен, что в его планы не входило морить себя голодом и изнурять жаждой.

– И какой, – спросила она, – по твоему мнению, у него план?

– А как ты думаешь? – уклонился я от ответа.

– Я первая спросила.

– Ладно, – глубоко вдохнул я. – Во-первых, Уэзли ничего подобного не сделал бы, если бы действительно любил Тельму.

– Согласна. И это правда. Думаю, он едва выносил ее.

– Тогда почему он на ней женился?

– Она очень богата. Так же, как и все мы, благодаря Эндрю.

– Да. Что ж. А может ли Уэзли, вышвырнув нас на необитаемый остров, прибрать к рукам ваше состояние?

– Конечно. Если никто из нас не останется в живых.

Наши взгляды встретились, и мы оба скривились.

– И что он унаследует? – осведомился я.

– Спроси лучше, что ему не достанется.

– Боже мой!

– Значит, это его план. Прикончить нас всех.

– Быть может, – сказал я. – И начал он как нельзя удачнее – убил самого сильного мужчину в нашей группе.

– Ну, насчет этого можно еще поспорить, – улыбнулась она. – Эндрю довольно крепкий малый.

– Вероятно, он следующий на очереди. Билли покачала головой.

– Нельзя этого допустить.

– Тогда придется поделиться своими соображениями с другими.

– Вряд ли наши предположения понравятся Тельме. Думаю, ей лучше ничего не говорить.

– Надо поговорить с каждым в отдельности, – предложил я.

– Правильно.

– Дело в том, что мы можем быть абсолютно не правы. Ведь все это – одни догадки, к тому же весьма смелые.

– Но все сходится, – возразила Билли.

– Так-то оно так, но беда в том, что иногда все обстоит именно так, как выглядит. И, может быть, Уэзли действительно взорвался вместе с яхтой.

– А Кита убил…

– Сумасшедший абориген?

Уголки рта Билли игриво загнулись вверх.

– Может, это дело рук Гиллигана.

– Или Хауэллзов.

Билли улыбнулась и покачала головой. Неожиданно мне стало чуточку неловко за шутки по поводу смерти Кита. И уже серьезно я произнес:

– В определенном смысле неважно, кто это сделал. Главное, что это произошло, и убийца скорее всего находится где-то поблизости. Не все ли равно, Уэзли это или кто-то другой.

– Только мне хотелось бы наверняка знать, с кем мы имеем дело.

– Да, – согласился я, – и мне тоже.

– Мне не так страшно было бы думать, что это Уэзли пытается свести нас в могилу. По крайней мере, его-то мы хоть немного знаем. А если убийца не он, это может быть кто-то в десять раз опаснее.

– Лучше уж он, чем какой-нибудь свихнувшийся дикарь.

– Несомненно.

– Итак, что же нам делать с нашей версией? – спросил я.

– Ты не видишь в ней никаких серьезных изъянов?

– Нет. По-моему, есть все основания предполагать, что это Уэзли, – если не выяснится, что его разнесло вчера на кусочки.

– Или не разнесло.

– Никто не нашел останков Уэзли, – вынужден был признать я. – Что, впрочем, вовсе не означает, что он не взорвался…

– Пересмотрев массу дерьмовых детективов за эти долгие годы, я хорошо усвоила один урок, – прервала меня Билли, – и вот в чем он заключается: если тело не обнаружено и не опознано – человека нельзя считать мертвым. Почти всегда это уловка, и у “мертвого” парня на уме недоброе.

– Я тоже заметил подобное, – подтвердил я. – Но телевидение содрало это у Агаты Кристи. А еще есть рассказ про Холмса, в котором преступник сыграл покойничка.

Билли сердито взглянула на меня:

– Мне это неизвестно, Руперт. Скажи мне лучше, как по-твоему, это Уэзли или не Уэзли?

– Все может быть.

Она игриво шлепнула меня по руке.

– Какой же ты несносный.

– Прости.

– Я это к тому… следует ли нам поделиться своими подозрениями с остальными?

– Лучше поделиться.

– Отлично. Я и сама так думала.

– Но, может, нам лучше сделать это перед всеми, – предложил я. – Включая Тельму. Иначе, что произойдет, если убийца действительно он, а она случайно на него наткнется?

– Ты прав, – согласилась Билли. – Лучше рассказать о наших подозрениях всем.

Порешив таким образом, мы собрали посуду и вернулись в лагерь. Мне жуть как не терпелось сесть за свой дневник, но ничего не получилось, потому что Эндрю позвал нас всех, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

Мы разместились вокруг костра.

У всех был угнетенный вид, кроме сидевшей в другом конце костра Конни, которая сердито косилась на меня. Мне кажется, она злится на меня за то, что мы с ее матерью уходили за мыс. Вероятно, думает, что мы там крутили любовь.

– Необходимо поговорить о ситуации, в которой мы все оказались, – начал Эндрю, – и определить линию дальнейшего поведения. Всего лишь день назад нас по-настоящему волновал лишь один вопрос – как долго нам придется ждать, пока нас подберет спасательная команда. А сейчас, после убийства Кита… Это меняет…

Тельма подняла руку, словно школьница.

Эндрю кивком дал ей слово.

– Я долго размышляла, – проговорила она, – об убийстве Кита и… о Уэзли. – Подбородок ее задрожал, и она плотно сжала губы. Через пару секунд продолжила: – Никому не показалось странным, что гибель Кита произошла так быстро? Только вчера взорвалась яхта и… ну вы знаете. Уэзли. Я вот что хочу сказать… А что, если взрыв – это не несчастный случай? Я много об этом думала, понимаете? Может, кто-то умышленно взорвал яхту. Я имею в виду, что Уэзли тоже убили. Не только Кита. Может, эти преступники подорвали яхту, чтобы мы не могли отсюда уплыть. Может, их замысел состоит в том, чтобы перерезать нас по одному. Или, возможно, они хотят убить только мужчин.

– Если таков их план, – заметила Кимберли, – то они уже на полпути к успеху.

Мне ее замечание не очень понравилось, так как остаток пути явно предполагал внимание к моей особе.

– О каких преступниках здесь идет речь? – несколько раздраженно воскликнул Эндрю. – Никакие “они” мне не известны.

– Я имела в виду тех, кто стоит за всем этим, – пояснила Тельма.

– Ты полагаешь, что против нас существует заговор?

Она обиженно выпятила губу.

– Просто ты так уверен в небрежности Уэзли…

– Если это не он случайно взорвал яхту, – категорическим тоном произнес Эндрю, – тогда почему она взлетела на воздух?

– Не знаю, – не сдавалась Тельма. – Все возможно. Может, в нее попала ракета. А, может, какой-нибудь аквалангист прикрепил к борту мину. Как там бывает?

– И кто бы мог такое сделать? – ухмыльнулся Эндрю.

– А торговцы наркотиками? Может, мы крутимся возле их тайного склада и им надо нас ликвидировать? Или, допустим, на острове расположена замаскированная военная база?

– А может, это доктор Моро, – продолжил список я.

Но мою шутку никто не оценил. Даже Билли. Напротив, от моих слов она съежилась.

– Хватит ерничать, – предупредил меня Эндрю.

– Так точно, сэр.

– Я хочу сказать только то, – продолжала Тельма, – что, по моему мнению, Уэзли погиб не потому, что совершил какую-то глупость и взорвал себя вместе с яхтой. Я считаю, что его убили, точно так же, как Кита.

Глядя на огонь, Кимберли спокойно промолвила:

– А никому не приходило в голову, что, возможно, Уэзли вовсе не мертв?

Мы с Билли переглянулись.

– Предположим, что он каким-то образом устроил взрыв яхты – после того, как покинул ее?

– Что ты имеешь в виду? – спросила Тельма.

Лицо Кимберли слегка искривилось.

– Прости, но я должна об этом сказать. Мне кажется, не исключена возможность того, что Уэзли жив и что именно он убил Кита.

Затем она все выложила. Весь сценарий, словно пересказывая содержание нашей с Билли беседы на мысу. При этом приводились почти те же доводы, но ее аргументация отличалась большей логичностью и лаконичностью, чем наша. Единственное, что она упустила, так это была моя версия о том, что Уэзли еще раньше побывал на острове и устроил здесь тайный склад для личного пользования.

Все это время Тельма в ужасе глядела на сестру широко раскрытыми глазами. Вид у нее был такой, словно ее только что предали.

Когда Кимберли закончила, она набросилась на нее со словами:

– Да у тебя крыша поехала!

– Тогда и у меня, – отозвалась Билли.

– И у меня, – вставил я.

В поисках союзника Тельма перевела взгляд на Конни.

– И не проси, – выпалила та и тут же добавила: – Могу сказать только то, что я всегда считала Уэзли свиньей…

– Констанция! – рявкнул Эндрю.

Конни вздрогнула, но продолжила:

– Так что меня бы не очень удивило, если бы он выкинул нечто подобное. Я, конечно, не хочу оскорблять твои чувства, Тельма, но, по-моему, не то что выходить за него замуж, даже связываться с ним было настоящим безумием.

Эндрю свирепо уставился на дочь.

– А что? – пропищала Конни. – Она сама напросилась.

В трансе, словно от сильной пощечины, Тельма повернулась к Эндрю и жалобно позвала:

– Па?..

– Ты прекрасно знаешь, какие чувства я испытывал к Уэзли. Но в данном случае я на твоей стороне.

– Здесь нет никаких сторон, – вмешалась Билли.

– Пусть так, но беда в том, что получается весьма хитрая версия: Уэзли всех нас перехитрил и инсценировал свою смерть. Но я бы сказал – уж слишком хитрая. Да у него на подобные штуки не хватило бы ни ума, ни честолюбия, ни смелости, – заметил Эндрю, набивая трубку табаком.

– А что, если мы его толком не знали? – не сдавалась Кимберли.

– Конечно, не знали, – выпалила Тельма. – Никто из вас его не знал. Он… никогда не смог бы сделать ничего подобного. Да вы и не представляете, каким он бывал нежным и ранимым.

Эндрю поднял из костра горящую ветку. Пока он раскуривал трубку, Билли промолвила:

– Мне кажется, что большая часть того, что мы могли заметить в поведении Уэзли – включая и тебя, дорогая, – было ложью. Не думаю, чтобы при нас он хоть раз проявил подлинные чувства.

– Лукавый Уэзли, – вставил я.

– А ты заткнись! – огрызнулась на меня Тельма.

После нескольких затяжек Эндрю произнес:

– Меня смущает веревка – она не с нашей яхты, иначе я бы ее видел. А это наводит на мысль, что она уже была на острове до нашей высадки. И, вероятнее всего, у того, кто воспользовался ею, чтобы повесить Кита.

– И это снимает подозрения с Уэзли? – удивилась Кимберли.

– По-моему, да.

– А если предположить, что она была у него в багаже?

– Ее там не было.

– Откуда ты знаешь?

Выпустив облако дыма, Эндрю сказал:

– Я осматривал его багаж.

У Тельмы полезли глаза на лоб:

– Что, что?

– Успокойся, милая. Я сделал это в целях твоей собственной безопасности, как, впрочем, и нашей. Просто хотел убедиться, что там не было ничего, из-за чего у нас могли бы возникнуть неприятности. Наркотики, огнестрельное оружие…

– Папа!

– В чьих еще вещах ты рылся? – спросила Конни. Чувствовалось, что она вот-вот взорвется.

– Ни в чьих. Только в вещах Уэзли.

– Как же, поверила.

– Не удивительно, что он всегда чувствовал всеобщую враждебность, – заключила Тельма. – А я-то считала, что он просто чересчур мнительный, но…

– Это не было актом враждебности, – возразил Эндрю.

– Скажи это кому-нибудь другому.

– Во всяком случае, не с моей стороны, – заверил ее отец. – Я говорю о том, что веревку взяли не с яхты. А если это так, тогда каким образом она могла попасть в руки Уэзли? Он невиновен. Кита убил совсем другой человек. Тот, у кого была веревка.

– На прошлой неделе Уэзли вполне мог выгрузить на остров все что угодно, – заметила Билли.

– Верно, верно, – подхватила Кимберли, нетерпеливо кивая головой. – Если в его планы входила расправа над нами на необитаемом острове, ему просто необходимо было сделать запасы для себя.

Разумеется, идея была моей. Но было приятно, что ее высказал кто-то другой. У меня и так сложилось впечатление, что я слишком часто открываю рот.

И все же пришлось открыть его еще раз. Взглянув на Тельму, я произнес:

– Уэзли это или кто-то иной, но на острове наверняка существует тайник. Я хочу сказать, что веревка не появилась из воздуха, правильно? И завтра нам надо попытаться отыскать место, где все это добро хранится.

– Что нам действительно надо будет сделать завтра, – воскликнула Конни, – так это сесть в моторную лодку и уносить отсюда задницы, пока нас всех не убили. Разве можно представить себе что-нибудь разумнее? Просто уехать, а? Кем бы ни был этот парень, надеюсь, я не увижу его в нашей моторке. Мы просто переплывем на другой остров, где не будет безумца, стремящегося лишить нас жизни. А острова эти можно разглядеть, если повнимательнее посмотреть вдаль.

– Они дальше, чем кажется, – заметил Эндрю.

– Ну и что?

– У нас не хватит бензина даже приблизиться к ним. И что? Будем тогда болтаться в открытом море без воды и еды?..

– Но и никто не будет пытаться убить нас, – возразила Конни.

– Все же, поверь мне, здесь нам будет лучше. У нас есть все, что необходимо для поддержания жизни. Если уж на то пошло, здесь можно провести хоть несколько лет относительно комфортабельно.

– Семья швейцарских Робинзонов, – не смог удержаться я.

– Не приведи Бог! – воскликнула Билли.

– Не волнуйся, Уэзли всех нас убьет, – утешила ее Конни.

– Это не Уэзли! – громко запротестовала Тельма.

– А кто бы ни был!

– Прекратите! – рявкнул Эндрю.

Мне и самому скоро придется остановиться, поэтому надо поторапливаться – уже почти не различаю строк, так стемнело.

Короче говоря, на военном совете пришли к заключению, что Кит был убит, и сделал это либо Уэзли, либо кто-то иной, и что убийца наверняка будет продолжать свою охоту. Пытаться уплыть отсюда на шлюпке завтра мы не станем, но воспользуемся этим вариантом в том случае, если ситуация драматически ухудшится. Завтра мы отправимся осматривать остров. На ночь мы выставляем удвоенную стражу: сначала будут дежурить Эндрю и Тельма, затем Кимберли и Билли, и, наконец, я и Конни. Предполагается, что никто никуда не будет ходить в одиночку.

После совета мы сообща насобирали по пляжу целую кучу дров. Еще набрали камней, чтобы использовать их в качестве оружия. Затем у меня появилась возможность уединиться в сторонке и сделать записи в дневник. На это ушло много времени, но я уже почти закончил. Впрочем, если не потороплюсь, придется сегодня дописывать последние строчки азбукой Брейля.

Пока я был занят дневником, Тельма сидела надувшись. Конни тоже опустилась на песок возле шлюпки, вперившись куда-то вдаль. Эндрю, Билли и Кимберли мастерили оружие. Теперь у нас свой небольшой арсенал: кроме кучи метательных снарядов в виде камней, есть еще и копья, дубинки и что-то наподобие томагавков. Так что, если доведется сразиться не на жизнь, а на смерть с Фредом, Уилмой и Барни, мы не осрамимся.

Однако это не совсем удачный повод для шуток, поэтому мысль о том, чтобы обзавестись оружием, мне по душе.

Но больше, конечно, хотелось бы заиметь винтовку “М-16”.

Впрочем, у жертв кораблекрушения нет большого выбора.