Текст книги "Остров"

В качестве вступления она искривила лицо так, что стала похожа на маньяка. Затем злобно зашипела сквозь зубы и прыгнула на меня. Даже не дав себе труда обойти вокруг костра – просто сиганула через него. У меня не было времени встать, прежде чем она грохнулась на меня и повалила на песок.

Казалось, она превратилась в сплошные колени, локти и кулаки.

Не успел я опомниться, как эта милашка сидела верхом на моем животе. Колени и локти больше не месили мое тело, зато кулаки яростно молотили по лицу.

Я поднял руки, чтобы прикрыться.

И только вскрикивал:

– Остановись! Блин! Больно же! Эй!

Нисколько не сомневаюсь, что это была не просто комедия для Уэзли – Конни стремилась сделать мне по-настоящему больно.

И у нее неплохо получалось. У меня особое отношение к драке с девчонками. Просто я до этого никогда не опускаюсь, вот и все. Если ты не какой-нибудь извращенец или выродок, ты не можешь не чувствовать глубокого отвращения к тем, кто способен поднять руку на женщину.

Поэтому, несмотря на то, что Конни обрабатывала меня довольно чувствительно, у меня и в мыслях не было дать ей сдачи. Я только пытался защититься, ставя блоки ее ударам. Затем мне удалось схватить ее за руки. Она задергалась и стала выкручиваться.

– Остановись! – запыхавшись, произнес я. Поскольку она не оставляла попыток вырваться, я взбрыкнул и сбросил ее с себя. Мы перекатились, и теперь я оказался сверху. Усевшись ей на бедра, я наклонился вперед и прижал ее руки к земле. Но она перестала извиваться, и, опасаясь, как бы она не сбросила меня, я вытянул ей руки за голову и налег на них всем весом своего тела. Теперь мы лежали животом к животу, грудью к груди, лицом к лицу.

Вскоре она прекратила сопротивление и лежала подо мной, тяжело дыша.

Мы были настолько близки, что я чувствовал, как бьется ее сердце. Еще я ощущал толчки грудей и ее дыхание на своих губах.

– Слезь.

Я не двигался.

Она лежала под моими раскинутыми в стороны ногами и наши лобки были тесно прижаты. Там у нее было что-то вроде бугорка, который ритмично вздымался и опускался.

– Слезай, черт возьми!

Никогда еще я не был так близок к ней, а уж о таком физическом контакте и говорить не приходится. И это начинало сказываться.

– О, этого только не хватало, – пробормотала она.

Заметила.

– Слезь с меня, ради Бога. Предполагалось, что мы будем драться. Оставляю это на твое усмотрение…

– Извини. – Отпустив ее запястья, я, оттолкнувшись от песка, начал подниматься.

– Делай свое дело, – пробормотала она.

– Что?

– Как это что? Ударь меня, чтобы я отключилась.

– Может, для начала нам следует встать на ноги?

– Зачем? Чтобы я могла упасть? Я уже лежу. Так что давай, бей.

– Так не годится. И выглядеть это будет малоправдоподобно.

– Ладно, – нехотя согласилась она. И ее правая рука взметнулась вверх. Удар в щеку был такой сильный, что меня отбросило в сторону, и я шлепнулся на спину. Она встала.

– Ты этого хотел? – спросила она.

– Угу, – буркнул я.

Это было не совсем то, как я себе представлял, но, по крайней мере, она была на ногах, так что Уэзли мог прекрасно ее видеть. Когда же я попытался подняться, она наскочила на меня и сильным ударом ноги отшвырнула меня на песок. Со второй попытки мне удалось поставить блок и взгромоздиться на ноги.

Более или менее.

И мы начали ходить кругами, пригнувшись и выставив вперед руки, словно пара кулачных бойцов. Когда она сделала выпад, как будто намереваясь схватить меня, я отскочил назад.

Неожиданно она стащила с себя тенниску и швырнула ее на песок.

– Так лучше? – спросила она.

Просто не верилось, что она это сделала. Мисс Добродетель. До этого она даже плавать ходила в рубашке. Но у нее был хороший загар. Значит, иногда она все же снимала ее, должно быть, это происходило в мое отсутствие.

Вид у нее был очень даже ничего.

– Надеюсь, теперь-то уж я завладела его вниманием?

– Вероятно.

– Что? Ты еще сомневаешься?

Ее правая рука метнулась к моему лицу.

И я получил пощечину.

Не сильную. Даже не так больно, как от прежних ударов, но было задето мое самолюбие. Это было откровенное издевательство, и она явно стремилась унизить меня.

Я прижал руку к щеке.

Хлопнув по тыльной стороне ладони, Конни отскочила назад.

– Они пошли, – бросила она мне.

– А?

– Твои подружки. Вспомнил? Наш план?

Я начал поворачивать голову.

Но Конни остановила меня. Я просто остолбенел, когда она, скрестив руки на груди, обеими руками ухватилась за чашечки купальника и потянула его вверх. Груди, казалось, выпорхнули из-под него. И вот они здесь, прямо у меня под носом. Неожиданно оказавшись на свободе, они изумленно закачались. Когда Конни подняла руки, чтобы сбросить бюстгальтер через голову, они словно расплылись и почти исчезли, превратившись в небольшие пологие холмики. Они вновь обрели прежние формы, когда она опустила руки вниз.

Они выглядели такими обнаженными. Загар на них напрочь отсутствовал, но отблески костра придавали им розоватый оттенок. Соски были большими и темными.

– Как думаешь, теперь-то он отвлекся? – поинтересовалась она.

Я даже не пытался ответить.

Прыснув со смеху, она одной рукой отшвырнула оранжевый бюстгальтер в сторону, а другой шлепнула меня по лицу. И, прежде чем я успел отреагировать на пощечину, Конни была уже вне досягаемости.

И мы снова начали кружиться.

Смотреть на нее было сплошное удовольствие – то, как она двигалась, согнувшись и выставив вперед руки, совершенно голая, если не считать пояска и крохотного оранжевого клинышка плавок. Мерцающая красноватыми бликами костра кожа и золотистые волосы, и восхитительные груди, которые подпрыгивали и колыхались в такт ее пританцовывающим движениям и резким выпадам.

Для меня это был какой-то фантастически дикий сон.

Видимо, и для Уэзли это было довольно волнующее зрелище.

Идеальный и неотразимый отвлекающий маневр, если только тот, кого пытаются отвлечь, не покойник, слепой или гомосек.

И если наш костер был виден с наблюдательного пункта Уэзли, взгляд его не мог быть не прикован к Конни. На этот счет у меня не оставалось и тени сомнений.

Конни сделала еще один выпад и хлестнула меня снова.

Я не возражал.

Это был хороший хлесткий удар, но и зрелище было просто потрясающее.

– Сделай это сейчас, – промолвила Конни, вновь пытаясь зайти мне за спину.

– Что?

– Выруби меня. Я покачал головой.

– Слишком рано.

– Нет. Они уже там.

– Ты уверена?

– Черт возьми, Руперт! Не тяни резину!

– Я не могу тебя ударить.

– Это понарошку, помнишь? Господи, да ведь ты же сам это все придумал. Давай выполним план! Я тебе помогу.

– Яне…

– Сейчас!

– Ладно, ладно.

И она пошла прямо на меня, широко расставив в стороны руки, словно хотела стиснуть меня в медвежьих объятиях.

Я нанес удар круговым движением руки в направлении ее подбородка.

Конни налетела прямо на мой кулак.

Честное слово, я совсем не хотел ее бить. Получилось чисто случайно, провалиться мне на этом месте.

Но какой удар! Голова ее с хрустом вывернулась набок, щеки всколыхнулись, а губы чуть не слетели с лица, сплюнув веер сверкающих брызг в костер. Ее ноги все еще продолжали движение, но остальная часть тела резко остановилась и стала заваливаться назад. Шлеп! И она распростерлась на песке. Груди стали почти плоскими, словно на них налегли невидимые руки. Через мгновение они выпрямились, как на пружинах.

Конни лежала на песке, раскинув в стороны руки и ноги, и совсем не шевелилась.

Испугавшись, я подскочил к ней и бухнулся на колени возле ее головы. Глаза ее были закрыты, а челюсть отвисла. Она потеряла сознание, вне сомнения. Но дышала – было видно, как вздымается и опускается ее грудь. Так что я ее не убил. Я оглянулся по сторонам.

Тельма, похоже, спала мертвецким сном. Кимберли и Билли нигде не было видно, но они вполне могли наблюдать за мной. Вероятно, Уэзли тоже все видел. Так что я не позволил себе долго любоваться видом Конни. Рукам я тоже воли не давал.

Поднявшись на ноги, я вернулся к своему месту у костра и поднял свой “томагавк”. Это оружие, которое смастерила Кимберли, состояло из крепкой рогатки с длинной ручкой и камнем на разветвленном конце. Камень был туго вогнан в развилку и намертво привязан полосками, нарезанными из джинсов, которые удалось спасти после взрыва.

Взглянув на Конни, я увидел, что она лежит в прежнем положении. Меня перекосило. Я таки вырубил ее. И я почувствовал не только угрызения совести, но и тайное удовлетворение. И еще я гордился своим самообладанием – как свербели у меня руки облапать ее, но я и пальцем к ней не прикоснулся. Какая выдержка! Тянет на медаль.

В действительности выдержка здесь совершенно ни при чем. Просто я боялся, что меня могла увидеть за этим занятием ее мамуля. А мне меньше всего хотелось, чтобы Билли узнала, какой я на самом деле похотливый дегенерат.

Так что, в последний раз с тоскою взглянув на Конни, я повернулся и шагнул в темноту прочь от костра.

Засада

Тельма лежала на своем тряпичном ложе, где ей и следовало быть: свернувшись калачиком, спала на боку, подложив под голову вместо подушки руку.

На тех местах, где они обычно спали, Кимберли и Билли оставили накрытые тряпками холмики в виде человеческой фигуры. Право, довольно слабая уловка. Вроде того, что мог бы сделать ребенок, прежде чем выбраться ночью в окно.

Впрочем, если разобраться, весь наш план засады, похоже, складывался из подобных бесхитростных и детских уловок.

Уловок, которыми невозможно было бы провести мало-мальски здравомыслящего взрослого.

(Несмотря на мнение Эндрю и некоторых других членов нашей группы, Уэзли был далеко не глуп.)

И чем дальше я отходил от костра, тем сильнее меня охватывало ужасное предчувствие того, что все наши старания напрасны – нам нисколечко не удалось перехитрить его. Его не отвлекла выходка Конни. Он видел, как Билли и Кимберли пробирались в бутафорский туалет. Может, он уже тихо прикончил их обеих.

Примерно на полпути между костром и туалетом я остановился. Слишком темно было вокруг, черт возьми. Моим глазам нужно было какое-то время, чтобы адаптироваться.

Во всяком случае, такое я придумал для себя оправдание.

На самом деле я остановился потому, что неожиданно потерял способность передвигаться. От страха. Хотелось вернуться к костру, вновь почувствовать себя в безопасности в его свете, рядом с Конни. (Пусть она без сознания, все же лучше, чем никого.)

Но вернуться назад я не мог. Не хотел выглядеть трусом.

Так что заставил себя двинуться вперед. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я добрался до туалета.

Скосив взгляд в сторону, я увидел чьи-то смутные очертания в темной яме между стен. Мне показалось, что там всего один человек. Определить, кто это, не представлялось возможным. Нельзя было даже сказать, женщина это или мужчина.

Я стоял и пристально всматривался.

Прятавшийся в туалете человек не издавал ни звука.

Я сказал себе: “Это должна быть Билли или Кимберли”.

Если не Уэзли.

Но из-за того, что тело совершенно не шевелилось, я подумал, что это все же одна из женщин, но мертвая.

Я почувствовал, что вот-вот пущусь наутек.

Что, разумеется, сорвет весь наш план.

– Кто там? – едва выдавил я из себя.

– Руперт? – хриплый шепот.

Но голос, похоже, принадлежал Билли.

– Да.

– Я так и думала, но…

– Где Кимберли? – прошептал я.

– Иди сюда, – позвала Билли, чуть приподнявшись в темноте.

Эту часть мы явно не репетировали. Я шагнул в темноту между ветвистыми стенками, которые были мне чуть выше пояса. Казалось, Билли стояла на дне ямы, лицо ее находилось на уровне моих колен.

– И что я тут должен делать? – недоумевал я.

– Притворись, что зашел помочиться.

“Замечательно”, – подумал я.

Но вскоре все понял. В конце концов, вся эта комедия разыгрывалась ради Уэзли, и, если уж я нанес визит в уборную, мне надо было показать, что я оказался здесь не зря.

Так что я сунул томагавк под мышку, после чего начал изображать все подобающие случаю телодвижения – словно на самом деле подошел к выгребной яме.

Разумеется, я ничего не доставал.

– Что случилось с Кимберли? – шепотом спросил я.

– Она отошла. Мы решили, что нам лучше разделиться.

Я оглянулся вокруг, но Кимберли нигде не заметил. Пляж между мной и джунглями смотрелся серо и пустынно. За первым рядом деревьев джунгли были черны. Повернув голову в другую сторону, я обвел взглядом наш лагерь. Спальный участок напоминал поле темных бугорков. Конни все еще лежала на спине у костра.

– А ты знаешь, куда она пошла? – всполошился я.

– В джунгли.

– С ума, что ли, сошла?

– Она хочет, чтобы и ты туда пошел, если Уэзли не нападет на тебя здесь.

– О!

– Если нападение произойдет здесь, она выскочит из зарослей и атакует его сзади.

– Сомневаюсь, что это произойдет здесь.

– Дадим ему еще немного времени.

– Но это… я имею в виду, помочиться, так много времени не занимает.

– Прекрати вертеться.

– Ладно, извини.

– Уэзли вряд ли будет замерять по секундомеру. Уверена, что он вовсе не следит за временем.

– Ну, не знаю. Я бы к этому времени уже справился со всеми делами.

Руки, едва различимые во тьме, поднялись, и я почувствовал, как ее ладони мягко легли на мои икры.

– Постой еще немного, – шепнула она. – Дай ему шанс.

– Ладно.

Ее руки заскользили вверх-вниз, лаская.

– Как, держишься?

– Пока что да.

– Не знаю, что бы мы без тебя делали.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Надеюсь, у вас не будет возможности выяснить это.

Она похлопала меня по ноге.

– Какой остроумный.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался я.

– Сносно. Скажется потом. После того, как мы разберемся с Уэзли.

– Должно быть, тебе жутко нелегко.

Молчание. Даже руки перестали двигаться. Затем она промолвила:

– У меня еще есть Конни.

– Да.

– Я видела кое-что из того, что с ней там случилось.

– Видела? – Несомненно, низкий плетень уборной был не такой плотный, как я думал. Мое лицо вспыхнуло. – И что же ты видела?

– О, ее небольшое стриптиз-шоу.

– А.

– Красивая девчонка, да?

– Вся в тебя, – заметил я, что больше льстило Конни, чем ей, и совсем не соответствовало действительности.

– Готова поспорить, что этим она тебя очень удивила.

– Что верно, то верно.

– Она дерзкая.

– Ага.

– И точно знает, чем можно привлечь внимание Уэзли.

“И мое”, – подумал я.

– Впрочем, с пощечинами она явно переборщила.

Билли и это видела. Мое лицо вновь пошло пятнами.

– Дерзкая, как ты и сказала.

– Иногда она бывает такой стервой. Но она – хороший ребенок. Внутри. Вероятно, ты уже успел это обнаружить.

– Ага, – подтвердил я.

Как же, расскажешь кому другому.

– Просто надо твердо стоять на своем и не поддаваться на ее провокации, понимаешь?

– Ты видела, как я отправил ее в нокаут? – спросил я.

– Ты что?

– Получилось случайно.

– Ты хочешь сказать, что ударил ее? – голос у нее был встревоженный, но не сердитый.

– А ты разве не видела?

– Должно быть, когда это произошло, я смотрела в другую сторону. Когда же вновь посмотрела в вашу, Конни уже лежала на спине. Я подумала…

– Нет, это не притворство. То есть, так все предполагалось, но она сама наткнулась на мой кулак. Впрочем, с нею все в порядке. – Я посмотрел в сторону костра. Конни все еще лежала, распластавшись на песке. – Уверен, что она уже пришла в сознание. Просто не поднимается, чтобы не испортить нашу игру.

– Ну…

– Мне очень жаль. Это действительно был несчастный случай. Я бы никогда не ударил ее умышленно.

– Хотелось бы верить.

– Честное слово.

– Ладно.

– Я лучше пойду, – сказал я. – И так слишком задержался. Уэзли может что-то заподозрить.

– Да, – стиснув напоследок мои ляжки, она отняла руки. – Кимберли будет на обычном месте. Иди медленно и гляди в оба.

– Ладно. Увидимся.

Сделав несколько шагов в сторону от уборной, я слегка поддернул вверх плавки, затем достал из-под руки томагавк и направился в сторону джунглей.

Страх все усиливался. Правда, я твердил себе, что Уэзли может и не быть там, и это очень помогало. Он вполне мог находиться сейчас за много миль отсюда. С чего это мы решили, что он обязательно здесь? Быть может, шлюпка затонула с ним вместе. Или свалился с утеса. Или умер от аневризма или инсульта. Или его сожрал какой-нибудь человекоядный монстр, укусила ядовитая змея, поймал охотник за головами или доктор Моро…

Способов расстаться с жизнью невероятное множество.

Но мне почему-то все же казалось, что он прячется за этими деревьями в ожидании моего приближения с решительным намерением отправить меня к праотцам.

Единственная причина, по которой я еще передвигал ноги, была Кимберли.

Даже если мои страхи были беспочвенными, уж она-то точно пряталась там за деревьями, высматривая меня и решительно настроившись накинуться на ублюдка в тот момент, когда Уэзли бросится на меня.

Если Уэзли уже не завалил ее.

И хотя ноги начинали подкашиваться, я упорно шел вперед.

До края джунглей оставалось всего с дюжину шагов, когда все наши замыслы полетели к чертям собачьим.

Раздался истошный вопль Тельмы.

– НА ПОМОЩЬ! – заорала она. А затем: ЧТО ПРОИСХОДИТ?

Я резко обернулся.

Она стояла на коленях над распростертым телом Конни, ее воздетые к небу руки были широко раскинуты в стороны, словно она хотела продемонстрировать размеры своего замешательства и страха.

– РУПЕРТ!

Она заметила меня.

Я взмахнул рукой, призывая ее оставаться на месте.

Но Тельма вскочила на ноги и побежала прямо на меня.

Я в сердцах выругался.

Потому что она могла все испортить.

Я продолжал подавать ей сигналы, но она, шумно пыхтя, приближалась, выпятив грудь и запрокинув назад голову. Если бы во время этого рывка ее бюстгальтер, не дай Бог, порвался, бешено подпрыгивавшие груди наверняка прорвали бы блузку и отхлестали ее по лицу, а, возможно, и завалили назад.

Когда же она остановилась передо мной, я сам едва удержался, чтобы не дать ей в рожу.

Мне хотелось сделать это томагавком.

Но я не бью женщин.

Тем более, она ведь не знала, что все нам портила. В ее глазах происходящее выглядело совсем иначе: она просыпается, рядом никого, кроме голой и бесчувственной Конни.

Не ее вина, что она ошалела.

Не ее вина, что она сорвала весь наш план.

Не ее вина, что я неожиданно так сильно возненавидел ее.

Покачнувшись, Тельма остановилась передо мной и несколько секунд стояла с отвисшей челюстью, судорожно хватая ртом воздух.

– Что… происходит? – выпалила она.

– Мне надо сходить по-большому, – ответил я.

– Что?

–Ты знаешь.

– Не знаю. Ты… по-моему, не туда идешь. Конни лежит без сознания. Что с ней?

– Я ее стукнул.

– Ты что?

– Мы подрались.

– Подрались? Из-за чего? Как получилось, что она полуголая? Это твоих рук дело?

– Нет!

– Где Кимберли? Где Билли?

– Не знаю. – Не совсем ложь. Я не был уверен, где точно они находились – и даже не мог понять, почему Билли не выскочила из уборной на перехват Тельмы.

Неожиданно мне стало страшно за нее.

– Билли! – позвал я. – С тобой все в порядке?

– Да. – Ее голос донесся со стороны туалета и звучал не очень радостно.

– Теперь можно выходить.

Через несколько секунд из-за темного, покрытого листьями плетня выползла Билли. Встав, она медленно побрела к нам, неодобрительно покачивая головой.

Тельма встретила ее словами:

– Что все это значит? Что ты там делала?

– Использовала сооружение по назначению, – пояснила Билли. – Тебя это устраивает?

У Тельмы отвисла челюсть от изумления.

– Его нельзя было использовать до завтра!

– Что?

– Туалет должен выстояться. Песок еще не успел осесть. – Она повернулась ко мне за поддержкой.

– Это так, – подтвердил я.

– Никто из нас не должен был пользоваться туалетом до завтрашнего дня, – не унималась Тельма.

– О.

– А теперь ты, наверное, испортила его.

– Мы забыли тебя предупредить, – сказал я Билли. Затем, обернувшись к Тельме, произнес: – Вот видишь? Я же не воспользовался им. Вот почему я направлялся в джунгли.

– Один? – удивилась Тельма.

– А кого же мне брать с собой?

Она было открыла рот, словно хотела дать совет, но затем схватила Билли за плечо и встряхнула ее.

– Видела, что он сделал с твоей дочерью?

Билли кивнула.

И мы все повернулись к Конни. Она все еще лежала на песке у костра, но уже не на спине. Должно быть, перекатилась, когда никто не смотрел.

– Думаю, с ней все в порядке.

– Руперт напал на нее, – высказала свою версию Тельма.

– Я не нападал.

– Чушь! – рявкнула она на меня. – Ты пытался сорвать с нее одежду.

– Успокойся, – сказала ей Билли. – Конни сама разделась.

– Нет, она не могла этого сделать. Зачем ей это? – Она гневно сверкнула на меня глазами. – А что ты сделал с Кимберли?

– Ничего.

– Тогда где она?

Мы с Билли переглянулись. Билли покачала головой, а я пожал плечами.

– Если мы не расскажем ей правду, – сдалась Билли, – придется выдумывать небылицы до второго пришествия.

– Да, знаю. Но послушай, дело в том, что мне еще нужно обделать, э, небольшое дельце. Почему бы вам двоим не вернуться к костру. Посмотрите, как там Конни, а заодно расскажешь Тельме о нашем плане. А я через несколько минут вернусь.

– Где моя сестра? – не желала отступать Тельма.

– Посмотрю, может быть, встречу ее там, – сказал я и, не желая больше испытывать судьбу, повернулся и направился в сторону джунглей. Уже у самых зарослей обернулся. Билли и Тельма медленно удалялись. Они шли рядом и, похоже, беседовали, но слов было не разобрать.

Из-за этой Тельмы я был так расстроен и зол, что позабыл о страхе.

Зайдя всего на несколько шагов в джунгли, я оглянулся, но пляжа уже практически не было видно – только небольшая светящаяся точка костра.

Насчет “по-большому”, как я сказал Тельме, это, конечно, было преувеличение. Но вот помочиться мне действительно очень хотелось. И то место, где я сейчас стоял, было ничем не хуже любого другого.

И поблизости, похоже, никого не было.

Конечно, в трех футах спокойно могли стоять Уэзли или Кимберли, а я их мог не видеть. Такая кромешная тьма.

Если я не могу видеть их, значит, они не могут видеть меня,успокаивал я себя.

И почти поверил в это.

Мои плавки без ширинки. Снимать я их не стал, а просто оттянул гульфик вверх и в сторону, благодаря чему образовалось удобное отверстие вокруг левой ноги. Придерживая плавки правой рукой, левой я держал томагавк.

Последний взгляд вокруг, и я занялся делом.

Процесс обещал быть длительным.

Что меня совершенно не воодушевляло. Хотелось поскорее закончить и сматываться назад на берег.

Еще мне очень не нравился производимый мною шум. Громкие, шелестящие всплески. Очевидно, я попадал по листьям или траве. Беззвучно помочиться в джунглях – дело немыслимое. Я было попробовал вихлять тазом, но изменилось лишь направление шума, а не его громкость.

В тот самый момент, когда напор уже начал ослабевать, я услышал, как кто-то сделал шаг. Сначала я даже не понял, что это был шаг. Уверенность появилась лишь после того, как я услышал второй.

Затем последовал третий, уже ближе.

К этому времени я, так сказать, закрыл свой ирригационный проект и демонтировал оборудование.

Переложив томагавк в правую руку, я замер и затаил дыхание.

И горько пожалел о том, что не остался на пляже, на своем месте у костра.

Шаги остановились.

Ярдах в двух?

Напрягая зрение, я попытался рассмотреть, кто там был, но вокруг были лишь пятна различных оттенков темно-серого – и много черного.

Это, вероятно, Кимберли, сказал я себе.

А если нет?

Право, это должна быть она. Услышала меня и пошла навстречу, затем остановилась, испугавшись, что спутала меня с Уэзли. Иначе и быть не могло.

Мы оба теперь стояли, пытаясь убедить себя в том, что человек рядом не был Уэзли.

Ни с того ни с сего мне в голову пришла неприятная мысль.

А что, если она решит, что я – Уэзли, и нападет?

Нет, она этого не сделает. В конце концов, мой приход сюда в качестве приманки предполагался с самого начала. Кимберли меня должна была ожидать.

Но и Уэзли тоже.

Нельзя полностью исключить возможность того, что она обознается и по ошибке убьет меня.

Как бы там ни было, но ведь нельзя же мне здесь стоять всю ночь.

– Кимберли? Это я, Руперт, – тихо произнес я.

В ответ послышалось:

– Руперт? А это я, Уэзли.