Текст книги "Что такое интеллект и как его развивать"

В чем же мы стали умнее?

С другой стороны, нам известно, что мы должны были стать умнее, так как мы знаем, что образование улучшает умственные способности, а учимся сейчас мы куда больше, чем наши предки. Так насколько же мы поумнели и в чем именно?

Чтобы нам легче было ответить на этот вопрос, рассмотрим результаты IQ-теста WISC и наиболее распространенного «культурно-независимого» теста – прогрессивных матриц Равена. На рис. 3.1 показаны изменения результатов за период с 1947 по 2002 год для матриц Равена, полного WISC-теста (который ежегодно проходят миллионы детей от 6 до 16 лет), пяти «исполнительских» субтестов WISC, измеряющих подвижный интеллект (завершение картинки, воспроизведение образца с помощью кубиков, составление изображений объектов, последовательность картинок и кодировка), двух вербальных субтестов, измеряющих кристаллизованный интеллект (нахождение сходства и понятливость) и трех оставшихся субтестов, которые также имеют отношение к кристаллизованному интеллекту (осведомленность, словарный запас и арифметика). Обратите внимание, что на графиках изменения результатов всех тестов и субтестов средний показатель принят за 100 баллов, чтобы легче было делать сравнение.

Графики обнаруживают очень интересную закономерность. Результаты по матрицам Равена и ряду субтестов шкалы Векслера улучшились заметно, в то время как по другим субтестам они остались практически на прежнем уровне.

Рассмотрим сначала так называемые «культурно-независимые» матрицы Равена (см. рис. 1.1). Этот тест, который как считается, отражает интеллект в чистом виде – свободный от влияния образования – продемонстрировал средний рост интеллекта более чем на 28 пунктов! Внуки среднестатистического человека из 1947 года с IQ в 100 имеют средний показатель, близкий к гениальности, судя по результатам данного теста. Мы можем совершенно точно сказать, что столь серьезного повышения «чистых» интеллектуальных способностей человека, не зависящих от образования, – общих способностей к принятию решений и подобных им – за это время произойти не могло. Нам также понятно, что считать матрицы Равена культурно-независимым тестом никак нельзя. Они пропитаны культурой. Нам это известно, так как гены не способны изменяться настолько сильно в течение такого периода времени, равно как стандарты питания или другие биологические факторы, способные повлиять на интеллект.

Так почему же результаты теста Равена настолько улучшились? Мы не знаем, но можем сделать некоторые предположения. Возрастной психолог Клэнси Блэр и его коллеги показали, что обучение математике, начинающееся в детском саду и начальной школе, сегодня перестало быть просто освоением счета и арифметических действий. Теперь детям предлагают наглядные формы объектов и геометрические фигуры, которые они должны уметь различать. На рисунке 3.2 – пример подобного визуального материала, который представляют детям в последние десятилетия. Теперь вы видите, насколько это полезно для решения задач типа матриц Равена.

Возрастной психолог Уэнди Уильямс показала, что в современных методических рекомендациях для учителей гораздо больше внимания, чем прежде, уделяется задачам на абстрактное восприятие. Блэр с соавторами тоже пишут о том, что решение математических задач сегодня больше, чем в прошлом, требует многочисленных последовательных операций, которые помогают тренировать рабочую память, задействованную в матрицах Равена.

Однако рисунок 3.2 демонстрирует, что не только на тесты «равеновского» типа, но и на целый ряд показателей, связанных с подвижным интеллектом, может влиять культура, которая стремительно движется в направлении визуальных форм стимуляции: книжки с картинками, телевидение, книжки-игрушки, компьютеры, в том числе и компьютерные игры. Например, во всех исполнительских субтестах шкалы Векслера содержится существенный визуальный компонент, и выполнение многих из них предполагает многочисленные действия, сопряженные с удержанием их в рабочей памяти.

У нас есть все причины верить тому, что визуальные упражнения подобного рода действительно улучшают навыки, связанные с подвижным интеллектом, и лежащие в их основе исполнительские функции, в том числе рабочую память и контроль внимания. Как показывают исследования, те, кто играет в видеоигры, способны одновременно обращать внимание на большее количество вещей, чем те, кто ими не увлекается. К тому же любителям видеоигр лучше удается игнорировать незначимые стимулы, и поле обзора у них шире, чем у тех, кто не играет. Чтобы убедиться в том, что в этом случае не наблюдается эффект самоотбора (то есть в компьютерные игры в первую очередь играют те, у кого сильно развит подвижный интеллект), исследователи обучили одну группу прежде не игравших людей игре Medal of Honor, которая, по их мнению, должна была улучшить их контроль внимания, а другую группу – игре Tetris, не обладающей такими свойствами. Испытуемые играли в компьютерные игры по часу в день на протяжении 10 дней. В конце этого периода те, кто играл в Medal of Honor, действительно стали выполнять задания, связанные с контролем внимания, успешнее, чем те, кто играл в Tetris.

Нейрофизиологи показали, что можно использовать компьютерные игры для развития у малышей исполнительских функций с акцентом на подвижный интеллект. Розарио Руэда и ее коллеги изучали выполнение заданий, связанных с контролем внимания. В течение пяти дней они предлагали четырехлетним детям различные упражнения на компьютере. Например, им нужно было с помощью джойстика удерживать нарисованного кота на травке и не пускать его в грязь. Также дети делали упражнения на предвосхищение – например, учились предугадывать движения утки по пруду – и выполняли задания, в которых требовалось запоминать характерные черты различных мультипликационных персонажей. Кроме того, дети должны были выбирать бо́льший из двух массивов чисел. Задача осложнялась тем, что бо́льшие массивы состояли из меньших чисел. Например, ребенок должен был выбрать девять четверок как больший массив, чем пять семерок. Последний тип заданий был связан с контролем торможения. Ребенок должен был как можно быстрее щелкнуть по изображению овечки, когда оно появлялось на экране, однако удержаться от щелчка, если вместо овцы появлялся волк в овечьей шкуре.

Эти задания, связанные с контролем внимания и исполнения, очень серьезно влияли на результаты в тестах типа матриц Равена. У тренированных вышеописанным образом детей показатели превышали более чем на 0,4 стандартного отклонения результаты неподготовленных детей. Следует отметить, что это отражалось и на энцефалограмме. Измерения проводили в тот момент, когда дети выполняли задания. Активность головного мозга в областях, отвечающих за контроль внимания, у тренированных четырехлетних детей повышалась настолько, что была ближе к активности, типичной для шестилетних детей.

Так что у нас есть основания утверждать, что особенности современной культуры способствуют повышению функций контроля исполнения по сравнению с предшествующими периодами, а эти функции позволяют улучшить выполнение заданий, связанных с подвижным интеллектом, – определенно для матриц Равена и, вероятно, для других заданий на подвижный интеллект, например, в шкале Векслера. Кстати, можно предположить и то, что компьютерные задания, подобные тем, которые использовали Руэда и коллеги, могут улучшать контроль внимания у детей с синдромом дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Проводились и такие эксперименты, в ходе которых с помощью подобных методик улучшалась рабочая память у взрослых, не страдающих СДВГ.

Когнитивный нейрофизиолог Адель Даймонд и ее коллеги показали, что улучшить исполнительские функции можно и с помощью обычных, повседневных игр. Они разработали такие игры для детей младшего дошкольного возраста, в которых происходила тренировка контроля внимания и торможения – важнейших аспектов исполнительских функций. Дети детально планировали ход игры, учились действовать оперативно и точно, опираясь на память и соблюдая очередность. В ходе таких игр у них улучшились результаты стандартных тестов на исполнительские функции.

Итак, отражает ли рост в 2 СО в тестах Равена и более чем в 1 СО в тестах по шкале Векслера за последние 55 лет действительно мощные сдвиги в интеллекте? Вероятно, нет. Эти результаты могут указывать на огромные изменения в навыках, связанных с определенными видами подвижного интеллекта, но могут не влиять на умение решать задачи в сферах, далеких от них. В настоящее время мы не знаем, как далеко распростираются эти навыки.

Теперь должно быть ясно: заявления о том, что матрицы Равена представляют собой культурно-независимый тест на IQ, совершенно беспочвенны. Использование этого теста для сравнения, к примеру, неграмотных амазонских или африканских аборигенов с представителями западной цивилизации – американцами, шведами, испанцами и т. д., – имеющими даже минимальное образование, но живущими в очень сложной, образованной и компьютеризированной среде, более не представляется разумным – если когда-то и было таковым.

Это, конечно, не значит, что умные люди внутри одной культуры не проходят тесты Равена успешнее, чем менее умные. Нам известно, что у людей с более высоким уровнем интеллекта это получается лучше сегодня, как это было и два поколения назад. Это объясняется тем, что результаты матриц Равена в определенной степени предсказывают сегодня, как и вчера, академическую успеваемость и карьерный успех. Просто теперь, в разгар культурных перемен, к которым относятся и обучение математике, и работа на компьютере, тесты на подвижный интеллект – матрицы Равена и другие – для всех становятся легче.

Результаты тестов, которые принято считать измеряющими вербальные способности, или кристаллизованный интеллект, также во многом улучшились с течением времени. С 1947 по 2002 год результаты субтеста WISC на нахождение сходства улучшились сопоставимо с 24 баллами IQ. Чтобы получить хороший результат в субтесте на установление сходства, вы должны сказать, что между зимой и летом общее то, что и то, и другое времена года; или, если вы действительно умны, что и тот, и другой сезон имеет точки солнцестояния. Просто сказать, что это времена года, – мало, а за ответы типа «это природное явление» или «и зимой, и летом бывает ветер» вы не получите ничего. Вы также должны сообразить, что общее между местью и прощением состоит в том, что и то, и другое связано с решением, как поступить с человеком, причинившим вам зло. Ответ: и то, и другое – решения, или действия по отношению к кому-то, зачтется вам лишь отчасти; и вообще не зачтется, если вы скажете, что это чувства или тип отношений. Короче говоря, вы должны вычленить абстрактные признаки элементов теста и увидеть наиболее интересные или наиболее информативные области их пересечения.

Означает ли улучшение результатов субтеста на установление сходства, что мы стали на 1,6 СО умнее за последние два поколения? Нет. Но это значит, что мы способны мыслить аналитически, и это помогает нам понимать и создавать метафоры и сравнения; у нас улучшилась способность классифицировать объекты и события по принципам, подобным научной классификации. И эти перемены действительно много значат.

Обратите внимание и на то, что, хотя субтест на установление сходства представляет, как считается, кристаллизованный интеллект, а ответы на его вопросы зависят от информации, накопленной в памяти человека, на уровне более продвинутых заданий он обладает существенной компонентой, относящейся к подвижному интеллекту. Вы запоминаете, что зима и лето – это климатические сезоны, но для того, чтобы ответить на вопрос о мести и прощении, вам требуется сделать логические выводы о том, что общего в этих понятиях, и оценить, какие из данных признаков наиболее существенны.

Еще один субтест на кристаллизованный интеллект, результаты которого существенно улучшились за последние десятилетия, – это тест на понятливость. В некотором роде я считаю, что этот тест больше других доказывает то, что люди становятся умнее. Сегодняшние дети гораздо лучше понимают, почему нужно выключать электрические приборы, когда они ими не пользуются, а дети более старшего возраста способны объяснить, зачем люди платят налоги. Это впечатляет. И улучшение в этом отношении вполне существенное – одна треть величины стандартного отклонения за одно поколение (30 лет). Чем объясняются такие достижения? Я не знаю, но подозреваю, что во многом это связано с телевидением. Дети могут многое узнать об устройстве мира из образовательных программ вроде «Улицы Сезам» и даже из чисто развлекательных, казалось бы, программ.

Изменения результатов субтеста на понятливость вряд ли объясняются тем, что люди стали больше читать. Чтобы пояснить это предположение, давайте рассмотрим три теста на кристаллизованный интеллект, результаты которых со временем меняются крайне мало. Средние показатели по субтесту на словарный запас улучшились всего лишь чуть более чем на 0,25 СО. Тоже, конечно, результат, но он несопоставим с ростом в субтесте на понятливость. Это кажется понятным, если учитывать тот факт, что люди сейчас читают меньше, чем ранее. Процент 17-летних молодых людей, которые вообще ничего не читают для собственного удовольствия, за последние 20 лет возрос вдвое. С другой стороны, нам достоверно известно, что дети сейчас начинают читать раньше, чем 35 лет назад. Программа государственной оценки образовательного прогресса (NAEP), по которой начиная с 1970-х гг. каждые несколько лет проводится тестирование детей в возрасте 9, 13 и 17 лет, установила, что техника чтения у девятилетних детей улучшается со скоростью примерно 0,25 СО за поколение. В целом результаты в области чтения, полученные по NAEP, хорошо согласуются с результатами субтеста на словарный запас. Стоит отметить, что улучшение результатов для детей более старшего возраста на самом деле больше, чем можно было бы ожидать, принимая во внимание тот факт, что школьные учебники в США за последние десятилетия упрощены до абсурда.

Удивительно то, насколько незначительным – фактически нулевым – оказалось улучшение результатов в субтесте на владение информацией за два поколения. Конечно, теперь дети не тратят столько времени на запоминание фактов. В мое время мы должны были знать все столицы штатов. Знание того, что столица Кентукки – Франкфорт, а не Лексингтон, ничем не помогло мне в жизни. C другой стороны, несколько странно, что средние результаты субтеста на осведомленность выросли так незначительно, в то время как на сообразительность – понимание того, что как устроено в мире, – так существенно.

Еще один парадокс – средние результаты по арифметическому субтесту шкалы Векслера не выросли за последние 30 лет, однако есть множество данных, свидетельствующих о том, что математические способности за эти годы действительно улучшились.

На пороге XX века геометрии учили только студентов в колледжах и отдельных способных учеников в старших классах школ; в середине века обычно ее преподавание начинали не раньше десятого класса; теперь ее начинают проходить уже в средней школе. «Прегеометрический» перцептивный материал и расчеты объясняют детям еще в начальной школе. Сто лет назад считалось, что математическому анализу нельзя учить до старших курсов колледжа, а в те времена менее 10 % американцев поступали в колледж. В середине века анализ начинали преподавать в первый год только в самых лучших колледжах и в выпускных классах лучших государственных и частных школ. Теперь математический анализ начинают преподавать в старших классах, а в некоторых элитных школах – даже в средних. В 1929 году менее 20 % американцев оканчивали старшие классы школы. К 1983 году этот процент составлял более 80. Так что выглядит весьма странно, что результаты математического субтеста в шкале Векслера не улучшились за 60 лет.

Однако существуют убедительные доказательства того, что ученики действительно стали лучше знать математику, по крайней мере в начальной и средней школе. По данным NAEP, математические навыки у девятилетних школьников улучшились на ²/₃ стандартного отклонения за период с 1978 по 2004 год. Результаты 13-летних подростков улучшились более чем на половину величины стандартного отклонения, а 17-летних – почти на четверть СО. Я предполагаю, что примирить данные WISC с данными NAEP можно, если обратить внимание на то, что в шкале Векслера больший упор делается на чисто механическое применение изученных арифметических процедур, а в NAEP – на математическую логику и задачи с большим количеством действий, предполагающие, что задействуется рабочая память. Но я хочу подчеркнуть: я далеко не уверен в том, что это противоречие разрешается именно так.

Будут ли значения IQ продолжать расти без ограничения? Конечно же, нет, хотя пока нет никаких данных о том, что в нашей стране рост замедляется. Однако в Скандинавии приостановка уже отмечается. А в развивающихся странах, наоборот, началось возрастание показателей IQ. В одной из областей Кении за 14 лет результаты по матрицам Равена у семилетних детей возросли на 1,70 СО, а по тесту на вербальный интеллект – на 0,50 СО. Так как исследование проводили на семилетних детях, которые только что пошли в школу, маловероятно, чтобы на эти результаты сильно повлияло обучение. Доступ к популярной культуре, в частности к видеоиграм, растущий в настоящее время в развивающихся странах, также вряд ли сыграл большую роль в этих изменениях. Они могут объясняться переменами в уровне образованности родителей, которые в последнее время оказались весьма значительны, улучшением питания, которое тоже весьма существенно, а также снижением количества заболеваний анкилостомозом. Исследования в Доминиканской Республике выявили рост в 18 баллов по Прогрессивным матрицам Равена и в 20 баллов – по тесту на словарный запас за последние 25 лет.

Итак, что мы можем сказать теперь о росте IQ?

1. Школа определенно делает людей умнее. Навыки по овладению информацией и решению задач, которые приобретаются в школе, приводят к повышению уровня IQ. Год школьного образования в отношении IQ эквивалентен двум годам возраста.

2. Способности людей выполнять некоторые из заданий, которые используются при измерении IQ, со временем улучшаются. Это представляется неизбежным с учетом того, что все больше людей получают хорошее образование, а образование все более направлено на развитие именно тех способностей, которые ведут к росту IQ; некоторые аспекты популярной культуры также тренируют интеллект.

3. Более высокий IQ (например, измеряемый субтестами на восприятие и установление сходства) безусловно помогает в решении реальных повседневных проблем.

4. Рост IQ очень важен для повышения академической успеваемости и должен улучшать способности, связанные с абстрактным мышлением, с логикой и быстрым принятием решений, необходимые в производстве и науке. К тестам, измеряющим подобные достижения подвижного интеллекта, относятся субтесты шкалы Векслера на воспроизведение образца с помощью кубиков, составление изображений объектов, последовательность картинок и завершение изображения, а также прогрессивные матрицы Равена.

5. Этот рост подвижного интеллекта, вероятно, не вносит большого вклада в способность решать повседневные практические задачи.

6. Рост IQ явно свидетельствует о том, что тесты исполнительского типа на подвижный интеллект, подобные матрицам Равена, не могут считаться культурно-независимыми, как предполагали некоторые исследователи. Такие задания, связанные с подвижным интеллектом, гораздо больше «пропитаны» культурой, чем задания, требующие кристаллизованного интеллекта. На самом деле рост результатов в подобных тестах поднимает вопрос, возможно ли вообще культурно-независимое измерение интеллектуальных способностей.

7. И то, что образование влияет на интеллект, и рост, который со временем возникает в тех областях, которые нужны для социума – как для повседневной жизни, так и для работы в науке, производстве и других областях, – свидетельствует о том, что люди могут становиться умнее в очень нужных и важных сферах.

8. Наконец, данные свидетельствуют против двух весьма пессимистических заявлений Чарльза Мюррея. Он утверждал, что даже самое прекрасное образование не может значительно повлиять на способности людей из нижней половины выборки. Но за последние 60 лет средний IQ людей из нижней половины выборки повысился более чем на величину стандартного отклонения, а результаты по прогрессивным матрицам Равена, которые долгие годы были «золотым стандартом» IQ, улучшились более чем на 2 СО. Он говорил также, что, поскольку у людей с более высоким IQ рождается меньше детей, чем у людей с более низким, средний уровень интеллекта в популяции должен снижаться. Однако научные данные свидетельствуют о том, что это не так.

В следующей главе вы увидите, способны ли школы помочь людям стать умнее, а в главе 7 мы рассмотрим, можно ли приблизить IQ людей из нижней половины выборки к интеллекту верхней половины.