Текст книги "Распятая плоть"

Глава 5

Если не считать того, что голова моя раскалывалась от боли, я чувствовал себя прекрасно, поэтому с аппетитом пообедал, выпил кофе и, зажав в зубах сигарету, направился к Джею. В глубине души мне хотелось верить, что Глэдис, увидев меня в дверях, сочтет за лучшее промолчать. Был седьмой час вечера, и уже понемногу смеркалось.

Глэдис открыла дверь и уставилась на меня даже не с удивлением, а с гневом. Я подумал, что Джей предупредил ее о моем приходе, и у дамы было достаточно времени, чтобы разъяриться.

– Добрый вечер, миссис Уээер, – приветливо раскланялся я.

– Ублюдок! – прошипела она сквозь зубы. – Ну, наглости тебе не занимать! Так что ты там болтал о...

Я перебил ее, стараясь говорить так же тихо, как и она, и при этом сохраняя на лице самое приятное выражение.

– Послушай, Глэдис, будь же благоразумна! Ведь мы с тобой даже толком не знали друг друга. Так что все к лучшему. Позволь мне войти!

– Скорее я позволю тебе провалиться в преисподнюю! – буркнула она, но, помешкав, приоткрыла дверь, и я кое-как протиснулся мимо нее.

Знакомый аромат ее тела, такой возбуждающий, ударил мне в ноздри, но мысль о Джее привела меня в чувство, и я как ни в чем не бывало направился в гостиную.

Чувствовалось, что старина Джей просадил кругленькую сумму на этот дом. И не только потому, что стоял он в одном из самых фешенебельных районов, на Сент-Эндрюс-Плейс. В нем было два этажа, не меньше шестнадцати комнат, каждая из которых была обставлена так, что сделало бы честь любому музею. По щиколотку утопая в пушистом ковре, я пробрался к неимоверной величины дивану и скромно уселся на краешке. Глэдис, все так же кипя от ярости, промаршировала через комнату и, плюхнувшись на противоположный конец, уставилась на меня злющими глазами. Воцарилось молчание.

– Ты и в самом деле решил порвать со мной? – наконец не выдержала она.

В голосе ее чувствовалось невыразимое никакими словами презрение, которое отлично сочеталось с гадливой гримасой на хорошеньком личике. Разумеется, все это относилось именно ко мне, раз уж я позволил такой малости, как ее муж, разрушить нашу идиллию.

– Конечно, я и не собирался шутить, – сокрушенно покивал я. – Послушай, ты ведь и сама понимаешь, что рано или поздно это должно было случиться. Если помнишь, я предупреждал тебя, и не раз. А вот сегодня решил, что с меня хватит.

Ее темные глаза остановились на моем лице с загадочным выражением. Яркие губы дрогнули, но она ничего не сказала. Не дождавшись ответа, я продолжал:

– Тебе так нравилось считать себя абсолютно независимой, взрослой и современной – не по-викториански, разумеется! – поэтому не лучше ли будет немного поговорить о Джее как взрослые разумные люди? Скажи, тебе не кажется, что за последнее время он немного изменился?

– По-моему, ничуть.

– Может, он выглядит немного обеспокоенным? Или каким-то необычным, не похожим на себя?

Она решительно покачала головой, черные с синеватым отливом волосы разметались по плечам, и я невольно вспомнил, как она отбрасывала их назад, и их блестящая синева красиво выделялась на белом полот-" не подушки.

– Он такой же, как всегда! – фыркнула она.

– А кстати, где он сейчас?

– Наверху, в ванной. Впрочем, что-то он долго, может, утонул.

– Какая ты милая, Глэдис! А Джей никогда тебе не рассказывал о попугае?

– Нет. Да и с чего бы вдруг?

Я уже открыл рот, чтобы ответить, как вдруг дверь с шумом распахнулась, и кто-то вошел в гостиную. Я услышал, как свежий девичий голос произнес:

– Ах, прости, пожалуйста, Глэдис! – и невольно поднял глаза.

Передо мной стояла миниатюрная блондинка, футов пяти с небольшим ростом, одетая с иголочки – в шерстяной пуловер сочного зеленого цвета и узкую юбку. Девушка была настолько хорошо сложена, что скульпторы передрались бы за честь увековечить ее в мраморе. Блестящие светлые волосы были сколоты на макушке прихотливым узлом.

Увидев меня, она замерла, и Глэдис, сделав долгую паузу, лениво протянула:

– Мне казалось, ты знакома с мистером Логаном, не так ли, Энн?

Наваждение какое-то! Неужели это Энн Уэзер, дочка Джея от первого брака?! Я встал, словно во сне, и тряхнул головой, надеясь прийти в себя. Мне кажется, ни один мужчина не смог бы спокойно отнестись к тому, что еще вчера угловатая девчушка вдруг в мгновение ока превратилась в соблазнительную женщину! Нет, конечно, мужчины знают, что такое случается, и довольно часто, но чтобы вот так, почти на глазах! Мальчишки тоже порой растут, потом превращаются в мужчин, но все выглядит гораздо проще, будто бы они просто становятся выше и немного, как бы это выразиться, менее симпатичными. А вот девочки – это что-то вроде колдовства. Как по мановению волшебной палочки в один прекрасный день они расцветают, и кажется, будто они не просто становятся выше, а растут во всех направлениях сразу. А Энн Уэзер – у меня даже дух перехватило, – эта девчушка чертовски правильно выбирала направления!

Походкой, которая заставила бы позеленеть от зависти любую манекенщицу, она неторопливо пересекла гостиную и протянула мне узкую ладонь:

– Конечно, мистер Логан, я вас помню. Марк, не так ли? Только я вас не сразу узнала.

– Готов поклясться, что до сих пор не узнаете. – Я широко улыбнулся ей. – Да и как вам узнать? В последний раз, когда я вас видел, вы были довольно-таки Отвратительным маленьким чудовищем!

На лице ее появилось растерянное выражение, глаза округлились.

– Вам тогда было лет девять или десять, – пояснял я. – Однажды вы лягнули меня так, что синяк не сходил неделю.

Девушка откинула назад головку и рассмеялась мягким воркующим смехом, украдкой поглядывая на меня из-под завесы длинных густых ресниц, которыми, похоже, немало гордилась.

– Знаете, я это помню. Точно, помню. А потом не так давно я видела в газете вашу фотографию. Там еще было кое-что о вас – какие-то ужасы об убийствах и вообще...

– А вы изменились, мисс Уэзер, – вдруг брякнул я ни с того ни с сего.

Все еще не отрывая взгляда от моего лица, она проворковала:

– Изменилась – и больше, чем вы думаете. Но для вас, Марк, я все та же Энн.

Она грациозно опустилась в одно из кресел, а я вернулся на диван. Взглянув на Энн, я сказал:

– Мы тут как раз говорили о Джее. Он заходил ко мне в офис, и мне показалось, что у него какой-то утомленный вид, ну, вы понимаете... похоже, что-то его тревожит. Не случалось ли с ним чего в последнее время? Может, какие-то неприятности?

– Не думаю. – Глэдис покачала головой. – Кстати, мы прекрасно провели время в выходные.

– Да, вечеринка была что надо, – подтвердила Энн. – Жаль, что вас не было, Марк.

– Да, наверное. Гостей было много?

– Нас трое, да еще две супружеские пары, – ответила Глэдис. – Ах да, еще приятель Энн.

– Приятель, тоже мне! – фыркнула Энн. – На год моложе меня! Зато для Глэдис воплощенная добродетель в брюках. – Девушка покосилась на мачеху. – Только мне таких и даром не надо. Держу пари, этот замухрышка до сих пор носит кальсоны. – Она хохотнула и вдруг Добавила:

– Нет, уж лучше тот гипнотизер!

Я разинул было рот, но тут же спохватился и заулыбался как ни в чем не бывало. Энн уютно расположилась в кресле с высокой спинкой, вытянув перед собой длинные стройные ноги и закинув руки за голову. Тонкая шерсть свитера мягкими складками подчеркивала роскошные формы девичьего тела.

– А вы верите в гипноз, Марк? – неожиданно спросила Энн.

– Да-а, конечно.

– В чем дело? – Она сверкнула на меня глазами. – Почему у вас такое смешное выражение лица?

– Оно у меня всегда такое, – глуповато ухмыльнулся я.

– Может быть. – Девушка весело рассмеялась. – Но я не это имею в виду. Дело в том, что оно у вас не то что смешное, а какое-то странное – будто вы страшно удивлены.

– Представьте себе, да, – кивнул я. – Ведь не каждый день слышишь о том, что на вечеринке присутствовал гипнотизер. А что, Джею понравилось, когда его загипнотизировали?

– Но я, право же, не уверена... – Глэдис помялась.

– Он произнес целую речь, – фыркнула Энн. – Кстати, довольно приличную.

– Вы сказали, что не совсем уверены в том, что произошло, не так ли, миссис Уэзер? – Я с милой улыбкой повернулся к Глэдис.

– Да. Дело в том, что и я тоже была одной из тех, кто подвергался гипнозу. Поэтому мне трудно сказать наверняка. Но это было так... так волнующе! По крайней мере, мне так сказали.

– Сказали ?! А разве вы сами не помните?

– Знаете, – она растерянно покачала головой, – а ведь я даже сейчас не могу вспомнить, что же было на нашей вечеринке! Извините, Марк, боюсь, ничем не смогу вам помочь.

– А внушению подвергались только вы с Джеем? "

– Нет, – возразила Глэдис, – еще одна наша приятельница – Айла Вейчек. Нас было трое.

– Только они, – перебила ее Энн. – Со мной у него этот фокус не прошел. – Она опять рассмеялась своим воркующим смехом и вдруг взглянула мне в лицо. – Знаете, я немного испугалась. Даже подумала, а вдруг ему придет в голову... – Голос ее прервался, но губы все еще кривились в улыбке.

Вдруг со второго этажа до нас долетел ужасающий рев. Кто-то пытался исполнить «Дом на ранчо», но узнать мелодию было практически невозможно. Меня перекосило, и я с ужасом бросил взгляд на Глэдис.

– Господи помилуй, неужто старина Джей называет это пением?!

– Жутко, правда? Но он всегда так, а мы уже привыкли. Еще минута, и он будет здесь. – Она сдержанно улыбнулась.

– Глэдис! Эй, Глэдис! – донесся рев Джея откуда-то с лестницы.

Глэдис только вздохнула:

– Прошу меня простить. Скорее всего, он не может найти свои туфли или что-то в этом роде.

Она слабо улыбнулась и украдкой взглянула на меня. Кончики ее губ печально опустились, и Глэдис исчезла.

Как только дверь за ней закрылась, Энн вдруг выпалила:

– Марк, прошу прощения, как долго вы собираетесь пробыть у нас?

– Ну, право не знаю – полчаса, может быть. А что? Она понизила голос:

– Мне надо с вами поговорить. Когда вы уйдете, не сможете подождать меня «У Фрэнки» в Беверли?

– "У Фрэнки"? Ты имеешь в виду коктейль-бар?

– Вот именно. И не напускайте на себя такой суровый вид. Вы что, забыли – мне уже двадцать один! И разве по мне это не заметно? – Она хитро улыбнулась.

– Да для меня ты все еще ребенок. – Я расплылся в ответной улыбке.

Она стала серьезной, но не похоже, чтобы мое замечание вывело ее из себя. Я успел заметить, какие у нее пухлые, нежные и по-детски капризные губы. Сейчас, когда она опустила надменно вздернутый подбородок, на щеках ее появились две очаровательные крохотные ямочки, которые подчеркнули красивые высокие скулы девушки. Впрочем, все это было тщательно отрепетировано перед зеркалом: она была хороша собой, и отлично это знала.

«Господи, помилуй нас, грешных», – ахнул я про себя. Но прежде чем я успел поинтересоваться у Энн, о чем она хотела со мной поговорить, в комнату вернулась Глэдис. Она направилась прямо ко мне:

– Он будет через минуту, мистер Логан.

– Что? Вы о ком?

– О Джее, разумеется.

Она как-то странно посмотрела на меня. А Энн откинула назад светловолосую головку и разразилась безудержным смехом. Мы смотрели на нее, а она просто корчилась от хохота.

Я издал в ответ неловкое блеяние и почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо и залила шею. Глаза Энн все еще были прикованы ко мне, и вдруг она бросила на меня томный взгляд, точно одна из голливудских звезд эпохи немого кино, готовая соблазнить героя. Затем из ее груди опять вырвался издевательский смешок, и она затряслась в припадке хохота.

Жестокая девочка, подумал я. С удовольствием придушил бы ее в эту минуту.

– Черт возьми! – выдохнула ошеломленная миссис Уэзер. – Да что тут происходит в самом деле?!

– Энн впала в детство, я полагаю, – криво усмехнулся я.

– В детство?! Можно подумать, она когда-то была взрослой!

Смех стих как по волшебству. Энн недовольно покосилась на мачеху, но мне показалось, что у Глэдис и в мыслях не было ее обидеть. А если я ошибся, то ей предстояло еще немало узнать о своей падчерице. Впрочем, и мне тоже.

Как раз в эту минуту вошел Джей.

– Привет, Марк. Как твоя голова?

– Все нормально. Я уже о ней забыл.

– Голову забыли? – съехидничала Энн. Повернувшись к ней, я увидел приоткрытый от любопытства рот. Скорее всего, она только сейчас заметила у меня на затылке повязку. Вскочив на ноги, он" кинулась ко мне, как любопытный ребенок.

– Вот те на! – воскликнула она ошеломленно. – А я и не заметила. Что случилось?

– Один крутой парень стукнул меня по затылку.

– Больно было?

– Нет, – буркнул я. – Сплошное удовольствие!

– А я знаю, почему я не заметила вашу повязку! – торжествующе объявила девушка. – Я не видела ее потому, что вы все время глазели на меня! – Подняв руку, она осторожно коснулась моего затылка, и я почувствовал, как ее пальцы нежно погладили мою шею.

– На редкость глупая девочка! – заворчал Джей. – Воображает, что она Мата Хари. – Но в голосе его звучала отцовская гордость, и губы сморщились в улыбке. – Когда-нибудь я тебя выпорю, – пообещал он.

Энн повернулась на каблуках и медленно направилась к своему креслу. Пока она шла, я воспользовался случаем, чтобы хорошенько ее рассмотреть. Ну уж нет, шлепать ее грех, хотя, если честно, когда я попытался представить себя в роли палача, эта мысль вовсе не показалась мне такой уж крамольной.

– Ты хочешь сказать, – возмущенно завопил Джей, – что за все это время никто из них даже не предложил тебе выпить?! Вот черт! Ну-ка, за мной, Марк!

Это он хорошо придумал: выпить мне хотелось уже давно. Мы с Джеем прошли через несколько так же роскошно обставленных комнат, пока не добрались до его кабинета в задней части дома. Этот кабинет был гордостью Джея: обставляя его, он тоже не экономил, впрочем, это скорее был бар, чем кабинет. Вдоль одной стены тянулись полки, на которых ослепительно сверкали разномастные бутылки, перед ними была стеклянная стойка, а возле нее теснились высокие табуреты из бамбука.

– Джей, неужели ты и в самом деле и словечком не обмолвился ни Глэдис, ни Энн об этой истории с попугаем?! – не выдержал я. – Или об этих бандитах? пугаем?!

Он покачал головой:

– Угу. Боюсь... впрочем, ты и сам догадываешься, чего я боюсь, – они подумают, что у меня не все дома.

– Поверь мне, старина, голову даю на отсечение – дело совсем не в этом.

– Ты опять о гипнозе? – Он криво усмехнулся.

– А почему ты не сказал, что у тебя на вечеринке был гипнотизер?

– Ах это! – недовольно поморщился он. Меня это несколько удивило. Я ожидал чего-то вроде удивленного вопля: какой еще гипнотизер?! А Джей упрямо продолжал:

– Я уже думал об этом после того, как поговорил с тобой. Не сомневался ни минуты, что тебя это заинтересует. Да, ты прав, был тут один такой. Так ведь это обычная вечеринка. Только близкие друзья. Никаких попугаев, поверь. Он не имеет к этому ни малейшего отношения, клянусь.

– Дьявольщина! Но ты, надеюсь, помнишь, что ты сам-то делал?!

– Ну, если откровенно, то не совсем. Энн и Глэдис еще дразнили меня потом. Похоже, я немного перепил и произнес речь.

– Вот-вот. Послушай-ка, дружище, ведь человеку можно внушить, что он ничего об этом не помнит, и он и в самом деле ничего не будет помнить! Тебе не кажется, что в этом что-то есть?

Минуту он смотрел мне в глаза, потом медленно кивнул:

– Может, ты и прав, я вовсе не спятил, но... будь я проклят!

Он осторожно помешал палочкой коктейль и протянул мне бокал. Я сделал маленький глоток и продолжал:

– Окажи мне личную услугу, Джей! Сходи завтра вместе со мной к тому психиатру, о котором я тебе говорил. Заметив, что Джей опять поморщился, я заторопился:

– Ты не понимаешь! Я только хочу, чтобы он как профессионал объяснил тебе, что такое внушение, вот и все! В конце концов, чем ты рискуешь? А вдруг он сможет избавить тебя от твоего полуденного зеленого друга?

Джей чуть заметно передернул плечами:

– Да ради Бога, Марк! Все, что угодно!

– И еще одно, Джей. Ты не будешь возражать, если мы посвятим в это дело твоих дам? Мне кажется, тут происходит нечто очень странное. Может, и тебе полегчает, если кто-то еще разделит с тобой эту ношу?

– Слушай, может, хватит об этом, хотя бы на сегодня?! – пробурчал Джей, недовольно поджав губы, и добавил:

– Подожди по крайней мере, пока я повидаюсь с этим твоим приятелем, специалистом по мозгам.

Ладно, пусть так, решил я. Подумав, что с него и так достаточно на сегодня, я предпочел не распространяться о краже купчей на магазин. Тем более, что бедняга Джей все равно не смог бы мне помочь. Захватив стакан, я вслед за ним вернулся в гостиную.

Первое, что я заметил, – это то, что Энн уже не было. Повернувшись к Глэдис, все так же сидевшей на диване, я поинтересовался:

– А Энн уже ушла?

– Да, она всегда так. Только и делает, что бегает взад-вперед.

Так, если Энн уже умчалась к «Фрэнки», значит, шальная девчонка ни минуты не сомневалась, что я последую за ней. Я вспомнил, как она вела себя со мной, и опять у меня перехватило дыхание. Да уж, в самонадеянности ей не откажешь! Я уселся на стул, а Джей пристроился на диване рядом с женой. Странное дело, хотя в комнате нас было всего трое, но она вдруг показалась мне набитой до отказа, да и немудрено: муж, жена и любовник! Не удивительно, что какое-то время беседа шла как-то вяло. Потом Джей спросил, как я насчет того, чтобы сыграть партию в шахматы.

– Что-то не хочется, Джей. К тому же куда тебе против меня! – Я обернулся к Глэдкс:

– А этот гипнотизер – он что, любитель?

– Нет, – помотала она головой, – ни в коем случае. У него даже практика здесь, в Лос-Анджелесе.

– Не дадите ли мне его фамилию и адрес?

– Ну конечно, мистер Логан. Его зовут Борден. Джозеф Борден, а его контора находится в Лэнгер-Билдинг, в районе Олив.

Джей бросил на меня укоризненный взгляд и сокрушенно покачал головой, словно в который раз предупреждая, что я взял не тот след.

Я незаметно посмотрел на часы. Было уже начало девятого, и, если Энн и в самом деле ждет меня «У Фрэнки», должно быть, девочка уже начинает терять терпение.

– Спасибо, – бросил я. – Простите, мне пора. Итак, до завтра, Джей?

Он кивнул и встал, чтобы проводить меня. Прощаясь с ним у дверей, я весело хлопнул его по плечу:

– Не вешай нос, дружище. Все обойдется! Держу пари, завтра ты уже и думать забудешь обо всем этом!

К сожалению, я и представить себе не мог, как чертовски верно все угадал!

Глава 6

Бар «У Фрэнки» был довольно приятным местечком. Разбросанные повсюду небольшие светильники создавали приятную интимную обстановку, не было ни обычной для всех баров стойки, ни высоких табуретов. Все напитки незаметно появлялись откуда-то из темноты и подавались на столики, которые стояли в центре небольшого зала, а вдоль стен тянулись обитые темной кожей уютные диваны и отдельные кабинки.

Худосочный юнец, сидя за роялем, лениво тыкал пальцем в клавиши, то и дело открывая рот и издавая какие-то звуки, которые только с большой натяжкой можно было назвать пением. Не знаю, кому пришло в голову нанять этого несчастного. Думаю, это был поистине акт милосердия, ведь парень в основном томно дышал в микрофон с таким видом, словно его мучили желудочные колики. Изредка до меня доносилось что-то отдаленно напоминающее «amour» на выдохе, но все остальное представляло собой неимоверную мешанину стонов, вздохов и всхлипываний, которые могли бы пронять до костей даже медузу. Девушки млели.

Я никогда прежде не бывал здесь и поэтому замер у дверей, растерянно озираясь в полумраке, пока не заметил белый носовой платочек, призывно трепыхавшийся над светловолосой головкой в уголке зала. Небрежно кивнув долговязому юнцу, закатившему глаза и извивающемуся в такт негромкой мелодии, я обошел его и двинулся к угловой кабинке.

В таинственном сумраке загадочно мерцали ее зеленоватые, как у кошки, глаза. Энн нетерпеливо похлопала по кожаному диванчику, приглашая меня присоединиться к ней.

– Привет, крошка! – промурлыкал я и скользнул за столик напротив нее.

– Привет! – невозмутимо кивнула она и, обойдя столик кругом, уселась на кожаный диванчик рядом со мной. – Я вижу, вы не особенно спешили.

– Не сердись, девочка. Я и так еле ушел.

– Так я и знала! – Она довольно хихикнула.

– А почему ты выбрала именно этот бар? – поинтересовался я.

– Мне показалось, что только здесь вы сможете оценить меня по достоинству, Марк.

Она была так близко, что протяни я руку – и мог бы обнять ее. Девушка лениво закинула руки за голову и выгнулась дугой, потянувшись, будто холеная кошечка.

– А ведь вы вполне способны на это, не так ли, Марк?

– Кто же спорит, детка. А теперь давай-ка к делу. Казалось, она только этого и ждала. Мгновение, и ее руки мягко обвились у меня вокруг шеи, а упругое девичье тело маняще прильнуло к моей груди.

– Конечно, – шепнула она и поцеловала меня в губы.

Такого я не ожидал. Я так растерялся, что вытаращил глаза и даже не сделал ни малейшей попытки к сопротивлению, когда ее теплые губы прижались к моим губам. Я успел заметить кокетливое подрагивание густых темных ресниц. Потом тяжелые веки томно приподнялись, и она пытливо заглянула мне в глаза, а ее нежные, но многоопытные губы продолжали сладко искушать меня. Какое-то время ей удавалось сохранять чувственный и серьезный вид опытной соблазнительницы, но вскоре я почувствовал, как ее рот растянулся в улыбке под моими губами.

В то же мгновение туман у меня в голове рассеялся как по волшебству. Я оттолкнул ее.

– Свежо! – хмыкнула она и бросила взгляд на мои руки.

Я спрятал их под стол:

– Ну, женщина, и что же ты хотела этим доказать?

– Женщина! – Она кокетливо улыбнулась. – Вот так-то лучше! И вовсе я не старалась что-то доказать. Мне вдруг захотелось вас поцеловать.

– И поэтому ты меня поцеловала. Отлично, только это вряд ли подходящее место для подобных вещей. Она знающе хмыкнула:

– Да неужели? И где бы вы предпочли целоваться?! А по-моему, здесь самое место! Да тут можно не только поцеловать, но и изнасиловать, и никто глазом не моргнет!

Вот маленькая ведьма! Я с трудом удержался от улыбки.

– Послушай, Энн. Ты действительно хотела со мной поговорить или это так – психологический эксперимент?

– Конечно это эксперимент. Только не психологический. И мне действительно нужно с вами поговорить. Прежде всего я хотела попробовать на вас свои чары, ну" и потом... надо же было предупредить, что Глэдис врет.

– Врет?! – Эта девчонка опять поставила меня в тупик, она произнесла это как бы между прочим. – Ну-ка, выкладывай, – буркнул я. – О чем она врет?

– У нас свидание или как? – Она обиженно надула губки. – Неужели вы не закажете ничего выпить?

– Или как! – рявкнул я. – Хорошо, будь по-твоему. Что тебе заказать?

– Коньяк, и желательно французский. А вы что будете? Серную кислоту?

Я постарался пропустить мимо ушей эту шпильку и кивнул подоспевшему официанту. Сделав заказ, я повернулся к Энн:

– Хорошо, а теперь выкладывай, что там за история с Глэдис!

Пока я отдавал распоряжения официанту, наш разговор поневоле прервался, и я на какое-то время оторвал взгляд от своей соседки. Тем сильнее я был потрясен, когда вдруг заметил, что она пристально смотрит на меня, вернее, даже не смотрит, а просто-таки пожирает взглядом мой рот с хорошо знакомым мне ненасытным выражением. В лице девушки уже не было того любопытства молодого зверька, что я приметил раньше. Нет, теперь передо мной была гораздо более зрелая и опытная женщина, с чувственным огоньком в глазах, который бывает у хищных зверей и неудовлетворенных женщин. В эту минуту она была так похожа на Глэдис, что я оторопел. Мне пришлось повторить свой вопрос.

Она смущенно моргнула, и томная улыбка скользнула по ее губам.

– Извини, Марк. Я задумалась. Помнишь, Глэдис сказала, что не помнит ничего, что было на вечеринке?

– А на самом деле?

– Ерунда какая! С чего бы ей забыть?! К тому же еще в понедельник мы с ней болтали об этом не меньше часа, а когда вернулся отец, мы его долго изводили вдвоем. Я отлично это помню.

– А что такое он сделал, интересно?

– Ой, вы не поверите! Мистер Борден внушил папе, что он Гитлер и должен произнести речь, подумать только! Вот смехота! Но самое чудное, вы не поверите – папа ведь учил немецкий только в колледже и с тех пор все позабыл, а вот речь толкнул на чистейшем немецком! Представляете?! Ну разве не забавно?

– М-да.

Я вслушивался в ребяческое лепетание крошки Энн, изо все сил стараясь не замечать, что в полумраке кабинки ее тело то и дело прижимается ко мне, а пальчики словно в рассеянности замерли на моем бедре. Я сделал глотательное движение и осторожно откашлялся.

– Тебе ведь не по душе Глэдис, я угадал?

– С чего вы взяли?

– Все очень просто, крошка. Иначе с чего тебе завлекать меня сюда, да еще чтобы поведать, что она лжет?

Девушка ничуть не смутилась:

– Конечно, я ее терпеть не могу. А вот вас никто сюда и не думал завлекать – вы сами примчались, стоило пальцем поманить! Ну, что скажете, нет?!

– Ладно, ладно, но это ненадолго. Скажи-ка, ты не заметила, в последнее время Джей не казался расстроенным? Или встревоженным?

– Угу. Что-то в этом роде. Не знаю, в чем дело, но только папа сильно беспокоился из-за чего-то.

– А Глэдис, выходит, ничего не заметила?

– Нет, не заметила. А впрочем... знаете ли, мне порой кажется, что она не заметит, если даже луна упадет на землю. Конечно, если бы та не шлепнулась ей прямо на голову!

Я задумался: бедолага Джей и его проклятый попугай все не шли у меня из головы. Мне показалось, что он не в восторге от того, что его семейство может узнать о его проблемах. К тому же он не поверил – да и сейчас, похоже, не верит, – что все это может оказаться обычным внушением какого-то чокнутого гипнотизера, обожающего подобные розыгрыши. Мне совсем не улыбалась перспектива наблюдать, как у одного из моих друзей потихоньку съезжает крыша, поэтому я поклялся уничтожить проклятую птицу, чего бы это ни стоило. Трогательная вера Джея в мои силы и верность дружескому долгу двигали мною. Впрочем, чувство вины из-за Глэдис тоже сыграло свою роль. Я был в неоплатном долгу перед ним, а долги следовало платить. Но вряд ли я помогу другу, если я буду просто сидеть и помалкивать обо всем, что мне известно, к тому же в этом деле у меня имелись кое-какие сомнения. Я прикинул и так и этак и в конце концов рассказал Энн о странном попугае.

– Вот так-то, – подытожил я. – Поэтому я решил отыскать этого парня, Бордена, и вытряхнуть из него все, что ему известно. Не нравится мне это. Темное дело.

Теперь на лице Энн уже не было и тени насмешки. Она заметно побледнела:

– Ох, Марк, а я-то ничего не знала! Мне тоже показалось, что папа всю неделю не в своей тарелке, но я и предположить не могла... Странно, но ведь на нашей вечеринке и слова не было сказано о каком-то попугае. Вначале Борден прочел что-то вроде лекции о гипнозе, а потом мы просто дурачились, вроде как в тот раз с Гитлером и папиной речью...

– Что ты еще помнишь? Что еще делал Джей? Давай-ка расскажи поподробнее.

Официант наконец принес нам выпить, и я принялся медленно прихлебывать ром с содовой, а Энн возбужденно начала:

– В субботу вечером мы ждали гостей к обеду – нас должно было быть восемь человек. Борден явился только к восьми. Сначала он объяснил нам в двух словах, что такое гипноз, а потом затеял всю эту штуку с папой. Так забавно, он сказал, что папа падает, падает, сейчас упадет, и папа в самом деле чуть не упал навзничь, а мистер Борден еле успел его подхватить. Потом он показал на папе еще кое-что вроде фокуса с маятником, временного паралича и так далее.

– Похоже, что ты немало знаешь обо всех этих фокусах. Интересно, откуда? – перебил ее я.

– В колледже я очень увлекалась психологией, до сих пор выписываю «Джорнал оф дженерал сайколоджи» и кое-что другое.

– Правда?!

Она снисходительно усмехнулась:

– Если хотите знать, в прошлом году я закончила колледж первой на курсе.. Как ни странно, но мозги у меня есть. Это так. А иногда мне кажется, что во мне дремлет настоящий гений! – Она не выдержала и расхохоталась.

– В прошлом году? Но тебе ведь только двадцать один!

– Ах ты Господи! – фыркнула она. – Только двадцать один! А если бы я села на иглу в пятнадцать, интересно, кто бы поверил, что мне всего двадцать один?! – Она резко откинула голову назад. – Ну да ладно. Во всяком случае, когда Борден прекратил мучить папу, он принялся за нас всех разом. Сначала заставил всех расслабиться, потом заявил, что будет гипнотизировать нас оптом. С папой, Глэдис и Айлой у него не было никаких проблем. Те, что называется, развесили уши, как глупые овцы. Так он развлекался почти до полуночи. Кстати говоря, все это довольно-таки забавно. Только вот со мной номер у него не прошел. Дело в том, что мне страшно хотелось досмотреть представление до конца. А впрочем, все дело в том, что мне отнюдь не улыбалось, чтобы он мне что-то внушил. – Энн вдруг Замолчала, застенчиво взглянула на меня, и щеки ее чуть заметно вспыхнули. – Вот если бы это были вы – Другое дело. Вам бы я, пожалуй, охотно позволила внушить мне все, что угодно, – лукаво добавила она.

– И что потом? – Я пропустил мимо ушей лукавый намек.

– Ну... я буду вся в вашей власти, дорогой!

– Проклятье, ты же знаешь, что я не об этом! Что было дальше на этой чертовой вечеринке, я спрашиваю?!

Несносная девица по-прежнему смотрела на мой рот, щеки ее слабо зарумянились, похожие на плод спелого граната губки трепетали. Я обалдело уставился на нее и почувствовал, как острый коготок царапнул мою брючину. Рука ее плавно скользнула вверх и будто случайно легла мне на бедро. Кожу опалило словно огнем, как если бы мне в брюки сунули раскаленную кочергу.

В голосе ее вдруг появилась чувственная хрипотца.

– Да Бог с ней, с этой вечеринкой, Марк, – промурлыкала она. – Что нам за дело, что было тогда? Давайте поговорим о сегодняшней вечеринке, о нас с вами.

С каждой минутой мне все больше становилось не по себе. Вот чертова девка! То передо мной была вполне нормальная неглупая девушка, с которой было приятно вести разговор, то вдруг ее сменяла бесстыжая девица, возбужденная, словно сука в течке, у которой явно было не все ладно с головой. Меня даже бросило в жар. Ничего не понимаю!

– Послушай, Энн, крошка, – терпеливо промямлил я, – это не вечеринка, сама понимаешь. Мы просто беседуем, потому что ты единственный человек, который сейчас может мне кое-что объяснить. Понимаешь?

Она вздохнула и чуть заметно улыбнулась:

– Ладно, идет.

Я с беспокойством вслушивался в ее голос, но он звучал, как обычно. В ее тоне не было ни малейшей обиды, хотя ее пальчики, по-прежнему лежащие на моем бедре, чуть заметно вздрагивали, и я чувствовал, как в такт им бешено колотится мое сердце.

Она снова затарахтела как ни в чем не бывало: