Текст книги "Поездка в Скарборо"

Картина четвертая

Комната в доме сэра Тэнбелли Кламси.

Мисс Хойден одна.

Хойден. Никогда в жизни ни с кем не обращались так, как со мной! Я отлично знаю, что позволено другим девушкам, хоть из меня и желают сделать дуру. Хорошо, что едет жених, а то впору сбежать хоть с пекарем, честное слово! Кто ни постучи в ворота, меня сразу же на замок! Собака и та целый день свободно бегает по дому…

Нянька (за дверью). Мисс Хойден! Мисс! Мисс Хойден!

Входит нянька.

Хойден. Ну, чего раскричалась, а? Даже в ушах звенит!

Нянька. Чего раскричалась? Кое-кто приехал… так у тебя еще не так в ушах зазвенит!

Хойден. Мне-то что за дело, кто приехал? Мне наплевать, кто там приезжает или уезжает, раз я все равно взаперти, словно вино в погребе.

Нянька. Это, мисс, потому, что мы боимся, как бы вино не выпили, пока оно еще зелено.

Хойден. Не беспокойся – не так уж я зелена!.. И не перезрела, как ты.

Нянька. Поговори у меня, поговори! Вот запру тебя опять и не дам посмотреть на лорда!

Хойден. На лорда?! Значит, мой муж приехал?

Нянька. Он самый! А уж собой хорош!

Хойден (обнимает няньку). Милая няня, прости меня! Никогда больше не обижу тебя… А если хоть раз обижу, ударь меня три раза и ущипни за щеку!

Нянька. Гляди, как растаяла! Доброты у ней хоть отбавляй!

Хойден. Нянюшка, ты только не обманывай меня… В самом деле это он приехал?

Нянька. Ну да, он, он!

Хойден. Боже мой, пойти надеть кружевной воротник, а там пусть запирают хоть на месяц!

Уходят.

Мисс Хойден бежит, припрыгивая и размахивая куклой.

Действие четвертое

Картина первая

Комната в доме сэра Тэнбелли Кламси.

Входят мисс Хойден и нянька.

Нянька. Ну-с, милочка, как тебе понравился твой будущий муж?

Хойден. Ах, нянюшка, я себя не помню от счастья!

Нянька. Но гляди, не показывай вида. Нынешние мужчины не терпят женщин, которые их любят.

Хойден. Люблю? С чего ты взяла, что я его люблю! Да по мне пусть его хоть повесят, лишь бы я успела выйти за него замуж! Нет, я радуюсь, что попаду в Лондон. Дай мне только стать замужней дамой, да еще знатной, уж я сумею себя показать! Денег у меня будет вдоволь!

Нянька. Это еще как сказать… Хоть у знатных господ и много денег, да они, говорят, транжирят их на потаскух, возят их в каретах, пропади они совсем, а бедная леди сидит себе дома и слезы льет и не имеет даже полукроны, чтобы купить молитвенник.

Хойден. Об этом не беспокойся, няня. Надо отдать ему справедливость, его светлость щедр, как нельзя более. Сегодня утром он сказал, что у меня будет шестьсот фунтов в год на булавки. Если на одни булавки он дает мне шестьсот фунтов, сколько же он даст мне на ленты?

Нянька. Драгоценная ты моя, ведь он тебя обманывает, плут он этакий! Эти лондонцы всегда готовы наболтать с три короба, не хуже иной цыганки. Это только так называется «на булавки», а на деле ведь на эти деньги тебе придется все покупать – даже шнурки к его башмакам. Мне довелось слышать, что если дама хочет иметь любовника, так и того должна купить все на те же булавочные деньги. Но, глянь-ка, его светлость идет к тебе! Кабы я знала, что ты сумеешь держать себя прилично и не осрамишь меня, я бы оставила вас вдвоем.

Хойден. Не бойся, нянюшка, уйди; будь ты на моем месте, ты тоже захотела бы остаться одна… Доверь нас друг другу, и, если я не сумею показать моего воспитания с лучшей стороны, пусть я умру старой девой!

Нянька. Ладно, уж будь по-твоему. Но если ты подведешь меня…

Хойден. Не бойся!

Нянька уходит, появляется Том Фэшон.

Фэшон. Ваш слуга, сударыня. Очень рад застать вас одну, ибо у меня есть к вам серьезное дело.

Хойден. Сударь, то есть милорд, можете говорить со мной о чем угодно, и я дам вам учтивый ответ.

Фэшон. Вы так любезны, что я решаюсь изложить в немногих словах то, что, мне кажется, будет в наших общих интересах. Ваш отец – надеюсь, вам это известно – решил осчастливить меня браком с вами. Могу ли я рассчитывать на ваше согласие?

Хойден. Милорд, я всегда и во всем послушна воле моего отца, исключая разве, что ем неспелый крыжовник.

Фэшон. Такая послушная дочь, несомненно, будет отличной женой. Я сгораю от нетерпения скорее назвать вас своей. Надеюсь, вы снизойдете к пылким желаниям влюбленного и не станете отдалять мое счастье на такой долгий срок, как это решил ваш отец.

Хойден. Какой это срок, милорд?

Фэшон. Тысяча лет, сударыня, – целая неделя!

Хойден. Вот тебе на! А я думала, что это будет завтра утром, как только я встану. Мне нянька так сказала.

Фэшон. И это будет завтра утром, если только вы согласитесь.

Хойден. Я?! А я-то думала, что мое дело – повиноваться вам, как моему супругу.

Фэшон. Так будет, когда мы поженимся. До тех же пор я должен повиноваться вам.

Хойден. О, если в этом надо соблюдать черед, то мы можем поменяться – теперь повиноваться буду я, а после женитьбы – вы.

Фэшон. С радостью. Но я думаю, что следует привлечь на нашу сторону вашу няню, а то нам вряд ли удастся уговорить священника.

Хойден. Конечно. Ведь он любит няню больше, чем своих прихожан, и готов молиться с нею день и ночь!

Фэшон. Тогда, мой ангел, позовите ее скорее, и мы тотчас же обратим ее в нашу веру.

Хойден. О, я научу вас, как обратить ее в любую веру!

Фэшон. Как?

Хойден. Очень просто. Скажите ей, что она еще хороша собой, и подарите ей полкроны.

Фэшон. Она получит их десяток!

Хойден. Ей-богу, за половину этой суммы она и сама вышла бы за вас замуж! Я сбегаю за ней. (Уходит.)

Фэшон. Дело идет на лад. Редкая девушка! Клянусь, мы недурно проведем с ней время в Лондоне.

Входит Лори.

В чем дело, Лори?

Лори. Вот, сударь, перехваченное донесение неприятеля. Его доставил форейтор вашего братца. Я узнал его по ливрее с гербом, выдал себя за слугу сэра Тэнбелли и таким образом заполучил письмо.

Фэшон (читает письмо). Тьфу! Он сообщает сэру Тэнбелли, что будет нынче вечером сюда с гостями. Ей-богу, я должен жениться немедленно.

Лори. Именно, сударь, немедленно! Вот и она. (Уходит.)

Фэшон. И старая ведьма с нею.

Входят мисс Хойден и нянька.

Как поживаете, милейшая нянюшка? Я просил вашу питомицу познакомить меня с вами, чтобы я мог отблагодарить вас за ваши заботы о ней и руководство ее воспитанием. Прошу вас принять пока этот небольшой знак моей признательности и рассчитывать на мою дальнейшую щедрость, когда я стану счастливым мужем. (Дает ей деньги.)

Нянька (в сторону). Золото, клянусь! (Громко.) Премного довольна вашей светлостью. Только не за что! Разве за то, что я всегда кормила ее отменным молоком… Стоило поглядеть, как она им лакомилась!..

Хойден (няньке, сердито, отводя ее в сторону). На одно слово. Прошу тебя, нянька, не срами меня перед возлюбленным. Неужели такому джентльмену интересны твои глупые россказни про младенцев? Коли хочешь, чтобы у него было хорошее мнение о женщине, никогда не говори о том, что она делала раньше, а только о том, что она может делать теперь. (Фэшону.) Надеюсь, милорд извинит меня за то, что я позволила себе шептаться в присутствии вашей светлости. Я только отдала кое-какие распоряжения по дому.

Фэшон. О сударыня, дела прежде всего. Кроме того, умение управлять домом – прекрасное качество для молодой девицы.

Хойден. Кстати, сударь, лондонские дамы хорошие хозяйки? Они сами штопают белье?

Фэшон. О, что вы! Они учатся только тому, как тратить деньги, а не сберегать их.

Хойден. А ведь это, пожалуй, веселее, а, няня?

Фэшон. Вот и прекрасно! Когда мы переедем в Лондон, у вас будет полная возможность так веселиться.

Хойден. Правда? Тогда, клянусь, я хочу попасть туда как можно скорее. (Няньке.) Его светлость желает, чтобы ты помогла нам жениться завтра же.

Нянька. Завтра?!

Фэшон. Вы верно удивлены, что мисс Хойден назначает такой долгий срок? Завтра? Нет-нет! Сегодня, сейчас же! Обряд должен быть совершен немедленно!

Хойден. Ей-богу, я готова!

Нянька. Час от часу не легче!

Фэшон. Да, милая нянюшка, немедленно и тайно. Раз все уже решено, не понимаю, зачем сэр Тэнбелли заставляет нас ждать свадебного обеда целую неделю?

Нянька. Но, если вы поженитесь теперь, что же вы станете делать, когда сэр Тэнбелли позовет вас под венец?

Хойден. Ну что ж, мы поженимся еще раз!

Нянька. Мыслимое ли дело? Еще раз!

Хойден. Что до меня, то я готова жениться сколько угодно раз!

Нянька. Ладно, такая уж я мягкосердечная дура, что ни в чем не могу отказать тебе. Будь по-вашему!

Хойден. По-нашему! О Господи, как я рада! Я готова подпрыгнуть до луны!

Фэшон. Милая нянюшка, вы будете щедро вознаграждены за вашу доброту. Но сейчас употребите все ваше влияние на священника, чтобы он согласился совершить обряд, и тогда все мы будем счастливы. Как вы полагаете, удастся вам поладить с ним?

Нянька. Поладить с ним?! Пусть только откажется! Да он тогда ни разу больше не поладит со мной! Я ему так и скажу!

Фэшон. Рад слышать это. Однако, чтобы было легче убедить его, скажите, что в моих поместьях есть несколько прибыльных приходов. Первая же вакансия достанется ему.

Нянька. О, в таком случае я заставлю его совершить хоть сто обрядов. Вот увидите!

Хойден. И впрямь, няня, заставь его жениться на тебе!

Фэшон. Пока вы будете улаживать дело, мы погуляем в саду.

Нянька уходит.

Доверитесь ли вы мне? (Берет Хойден за руку.)

Хойден. О Боже, конечно, сударь! Я уверена, что вы не сделаете со мной ничего такого, чего мне следует бояться.

Уходят.

Картина вторая

Будуар Аманды.

Входит Аманда, за ней горничная.

Горничная. Скажите только, сударыня, покупать их или нет?

Аманда. Да… Нет… Ах, не докучай! Делай как знаешь…

Горничная уходит, появляется Беринтия.

Беринтия. Что с тобой, Бога ради?

Аманда. Что со мной, Беринтия? Я схожу с ума! Я измучилась вконец!..

Беринтия. Что же так мучает тебя?

Аманда. Кто может мучить жену, как не ее собственный муж?

Беринтия. Ого, вот уж до чего дошло! Что ж, видно, ты скоро пожелаешь стать вдовой?

Аманда. Чем угодно, лишь бы не тем, что я есть! Низкий, неблагодарный человек! Так поступать со мной!..

Беринтия. Он дал тебе новые доказательства своей неверности?

Аманда. Он дает их ежечасно!

Беринтия. А ведь возможно, что и ты вызываешь в другом сердце те же мучительные сомнения и ревность, от которых сама так страдаешь.

Аманда. Видит Бог, я не желала бы этого.

Беринтия. Как знать! Быть может, есть женщина, столь же нежно привязанная к Таунли, как ты к своему мужу!

Аманда. Уверяю тебя, я никогда не поощряла его домогательств!

Беринтия. Будто бы?.. Ни один разумный мужчина не станет домогаться любви, если его к тому не поощряют. Почему ты не обращалась с ним так же, как с лордом Фоппингтоном?

Аманда. Потому, что он никогда не позволял себе заходить так далеко. Но оставим это. Говорят, женская душа – потемки. Что же сказать тогда про мужчин? Мистер Ловлесс скуки ради завел интрижку, а между тем я знаю, что он никого не любит так, как меня.

Беринтия. Откуда такая уверенность, моя милая?

Аманда. Как! Ты разве знаешь эту… уродину?

Беринтия. Я догадываюсь, кто она… Только она вовсе не уродина.

Аманда. Так, значит, хороша собой?

Беринтия. Мне кажется, что да.

Аманда. Какой бы она ни была, я уверена, что он не зашел дальше легкого увлечения.

Беринтия (в сторону). Легкое увлечение! Бедняжка! (Громко.) Не слишком обольщайся, Аманда. Раз ты сама даешь Таунли повод надеяться, показывая, что он тебе не противен, ты не имеешь права сетовать на то, что и муж твой ухаживает за кем-то. Но вот и сам полковник.

Входит полковник Таунли.

Таунли. Сударыни, я являюсь незваным, поэтому прошу вас не стесняться и, если я мешаю, прогнать меня.

Аманда. Пора бы уж Ловлессу вернуться. Он сказал, что мы приглашены лордом Фоппингтоном отужинать у сэра Тэнбелли Кламси…

Таунли. Его светлость оказал и мне эту честь. Если вы позволите сопровождать вас, я по дороге сообщу вам некую тайну, в которой вы должны будете сыграть особую роль.

Аманда. Но у нас впереди еще часа два. Кареты заказаны к восьми, а туда всего пять минут езды. Кузина, сыграем с полковником в пикет, пока мистер Ловлесс не вернулся?

Беринтия. Как тебе угодно, Аманда; впрочем, мне еще надо написать письмо…

Таунли. Сударыня, вы можете всецело располагать мной, хотя я играю из рук вон плохо.

Аманда. Ведь вы сумеете проиграть, а это все, что нужно женщине за карточным столом. Итак, без лишних слов, пройдем в соседнюю комнату и велим принести карты и свечи.

Уходят.

Картина третья

Будуар Беринтии.

Входит Ловлесс.

Ловлесс. Итак, до сих пор все идет хорошо. Было достаточно темно, и надеюсь, никто не заметил, как я прокрался сюда, в комнату Беринтии. Я слышал, Беринтия сказала жене, что ей непременно надо написать какие-то письма, прежде чем отправиться к сэру Тэнбелли. А вот и ее письменные принадлежности. Но как я решусь предстать перед ней?! Впрочем, она достаточно поощряла меня, чтобы не счесть мой поступок дерзостью. Тише… Открывают дверь. Кто-то идет. Что я скажу, если это моя жена? Она, кажется, подозревает меня, и, сказать по правде, я не заслуживаю ее любви. Впрочем, я твердо решил исправиться, но… немного погодя. А! Беринтия! Спрячусь здесь и посмотрю, в каком она расположении духа. (Прячется в чулан.)

Входит Беринтия.

Беринтия. Что за глупое положение! Сидеть и слушать, как он расточает комплименты Аманде! Нет, это уж слишком! Не дай Бог, чтобы Ловлесс заметил, до чего они довели меня. Я. боюсь оставить их наедине. Нет! Не могу! Отложу письмо и вернусь, чтобы помешать им. (Подходит к чулану.) О Боже, привидение!!!

Появляется Ловлесс.

Ловлесс. Успокойтесь, мой ангел! Это не привидение, а мужчина, полный страсти…

Беринтия. Сударь, как вы осмелились на такую дерзость! Как вы… Скорее, скорее спрячьтесь, сюда идут…

Ловлесс снова прячется в чулан.

Входит горничная.

Горничная. Господи, сударыня, что случилось?

Беринтия. О небо! Я чуть не лишилась чувств от страха! Мне почудился призрак, а это оказался всего-навсего мой черный капюшон, висевший на крючке. Ступай… Я просто трусливая дура!

Горничная уходит. Снова появляется Ловлесс.

Ловлесс. Опасность миновала?

Беринтия. Честное слово, я удивляюсь вашей наглости!..

Ловлесс. Не удивляйтесь прежде, чем я дам вам доказательства ее. Но где моя жена?

Беринтия. За картами.

Ловлесс. С кем?

Беринтия. С Таунли.

Ловлесс. Ну, тогда опасаться нечего.

Беринтия. Вы так считаете? Другой муж думал бы иначе, играй полковник в карты с его женой.

Ловлесс. Может быть, у него были бы к тому основания, но я питаю полное доверие к моей жене.

Беринтия. В самом деле? А она, вероятно, питает полное доверие к вам. Однако ж вряд ли она была бы довольна, застав вас здесь!

Ловлесс. А ведь вы правы, черт побери! Чтобы она нас тут не застала, не перейти ли нам в соседнюю комнату? Туда она наверняка не зайдет.

Беринтия. Как, в темную комнату?!

Ловлесс. Что ж, можно захватить свечу, если хотите.

Беринтия. Однако вы действительно необычайно бесстыдны!

Ловлесс. Что вы! Прошу, пойдем, мой ангел!

Беринтия. Отойдите! Вы ошиблись ангелом, уверяю вас!

Ловлесс. Надеюсь, что нет, – клянусь этой рукой…

Беринтия. Пустите мою руку, или я возненавижу вас! Я сейчас закричу!..

Ловлесс. Не будьте такой жестокой…

Беринтия. Кто-то идет! Немедленно спрячьтесь!

Ловлесс. Вы обещаете вернуться, если я останусь здесь?

Беринтия. Обещаю никогда не оставаться с вами наедине, пока я жива!

Ловлесс. Но я должен сказать вам нечто очень важное!

Беринтия. Ну хорошо, прежде чем мы отправимся к сэру Тэнбелли, я выйду погулять в сад. Если вы любите лунные вечера, то найдете меня там.

Ловлесс. Ловлю вас на слове. Действительно кто-то идет! (Прячется в чулан.)

Беринтия. Это Аманда, клянусь! Надеюсь, что она не слышала его голоса, хотя ей тоже не мешает познать ревность.

Входит Аманда.

Аманда. Беринтия, почему ты оставила меня?

Беринтия. Я думала, что буду лишней.

Аманда. Не успела ты уйти, как Таунли возобновил свои домогательства. Я решила положить этому конец. Не могу же я рассказать мистеру Ловлессу об его поведении!

Беринтия. О нет, мистер Ловлесс ни в коем случае не должен об этом знать.

Аманда. Ни за что на свете! Я бы хотела, Беринтия, чтобы ты поговорила об этом с Таунли.

Беринтия. Нечего сказать, приятная тема для разговора! Но пойдем! Не тревожься, больше я не оставлю вас вдвоем.

Уходят. Появляется Ловлесс.

Ловлесс. Вот тебе раз! Таунли приударяет за моей женой, а я не должен знать об этом ни за что на свете… Ну нет! Я должен все узнать! И, клянусь небом, если Аманда хоть чем-нибудь… Впрочем, сам-то я зачем здесь?.. Э! Черт возьми! Мужчина – дело иное…

Лишь та жена достойней будет всех,

Чья добродетель скрасит мужнин грех.

Пусть нимфами пленен супруг – жене

Весьма пристало верной быть вдвойне.

(Уходит.)

Действие пятое

Картина первая

Сад за домом Ловлесса.

Входит Ловлесс.

Ловлесс. Дурачит она меня или нет? Больше ждать я не могу, – скоро пора отправляться на званый ужин, и жена начнет искать меня. Неизвестность всегда чертовски мучительна, а из всех видов неизвестности самый худший – любовное ожидание. Но что я, вот она идет! С улыбкой, которая возместит мне все треволнения.

Входит Беринтия.

О Беринтия, вознаградите меня за муки ожидания. Задержись вы еще на пять минут…

Беринтия. Вы бы ушли?

Ловлесс (в сторону) Ей-богу, она снова права!

Беринтия. И уверяю вас, все было за то, что я не приду. Короче говоря, я начинаю думать, что шутить с вами слишком опасно. И так как я все равно обману вас, то не лучше ли оставить все как есть?

Ловлесс. Нет, это невозможно.

Беринтия. А как же вы хотите, чтобы я вела себя по отношению к женатому человеку?

Ловлесс. Вдвойне жестоко напоминать мне о моем несчастье, Беринтия!

Беринтия. Вы считаете несчастьем быть мужем такой прелестной женщины, как Аманда?

Ловлесс. О, я отдаю ей должное, но… Черт возьми, вот вы ее и накликали – как на грех, она вышла в сад… И Таунли с нею! Надо понаблюдать за ними.

Беринтия. Боже мой, мне, так же как и вам, не хочется встретиться с нею! Нам лучше уйти!

Ловлесс. Кажется, они оба идут сюда… Надо все выяснить… (Отходит в сторону.)

Беринтия. Ах вот как! Тогда я не отстану от вас в любопытстве – недаром я женщина!.. (Отходит в другую сторону.)

Появляется Аманда.

Аманда. Ловлесс вернулся и гуляет в саду! Я не могу допустить, чтобы он гулял так поздно… хотя этим он, быть может, выказывает мне свое пренебрежение. Ловлесс, Ловлесс!.. Ах, опять этот Таунли! Он преследует меня повсюду!

Входит полковник Таунли.

Таунли. Вы чем-то встревожены, сударыня?

Аманда. Сударь, у меня есть на то причины.

Таунли. Каковы бы они ни были, клянусь небом, я хотел бы взять ваши тревоги на себя или оградить вас от них.

Аманда. Ваше вмешательство может их только усилить.

Таунли. О сударыня, если причины ваших страданий – неразделенная любовь, то взвесьте хорошенько всю силу и очарование вашей красоты и мстите. Забудьте объятия неверного мужа. Взгляните – у ваших ног преданный влюбленный. Его пыл дает ему право на ваше сострадание, хотя он и не стоит вашей любви.

Ловлесс (в сторону). Так-так! Великолепно, черт возьми!

Аманда. Как вы осмеливаетесь!! Вот какова ваша дружба с мистером Ловлессом! В конце концов вы вынудите меня открыть ему ваше вероломство.

Таунли. Он не посмеет укорять меня. Он заслужил это. Ведь он не только изменил вам, но и обманул меня.

Аманда. Вас?!

Таунли. Да, сударыня. Дама, ради которой ваш недостойный муж пренебрегает вами, была моей по праву и, как мне кажется, по склонности. Да, сударыня, Беринтия, которая теперь…

Аманда. Беринтия?! Не может быть!

Таунли. И, однако, это так. Пусть я навсегда лишусь вашего расположения, если я лгу! Это она, коварная чаровница, пленила вашего супруга!

Аманда. Я никогда не поверю этому!

Таунли. Клянусь честью истинного влюбленного! Я убежден в этом! Не далее как сегодня я видел их вместе и подслушал…

Аманда. Довольно, сударь! Я не желаю слушать подобную клевету! Ваша попытка вызвать во мне чувство негодования, наговаривая на моего мужа и кузину, бесчестна! Нет, сударь, нет! Мистер Ловлесс способен заблуждаться, но так обманываться в нем я не могла! Что касается Беринтии, вам следовало выбрать мне в соперницы более подходящую особу, чем моя кузина и подруга. И, пока моя собственная совесть чиста, я никогда не поверю, чтоб на любовь могли отвечать оскорблением, на доверие – неблагодарностью!..

Таунли. Так я докажу вам…

Аманда. Вам это никогда не удастся! Должна признать, вы сумели представить себя с выгодной стороны. Я даже думала, насколько это позволяла мне добродетель, что вы не столь виновны, сколь несчастливы. Но ваша последняя выдумка обличает в вас недостойного человека и заслуживает моего презрения и негодования! (Уходит.)

Таунли. Она святая! Приблизившись к ней, становишься лучше и чище… Да, но потерять Беринтию, не отомстив полной мерой?! А может быть, и она не так виновна, как я думаю? Я ошибся, относясь легкомысленно к добродетелям Аманды, а следовательно, могу обманываться и в отношении моей Беринтии. Ведь я все еще люблю ее. Да, это так! Я был бы счастлив знать, что я ошибся! (Уходит.)

Появляются Беринтия и Ловлесс.

Беринтия. Ваша покорнейшая слуга, мистер Ловлесс!

Ловлесс. Ваш покорнейший слуга, сударыня!

Беринтия. Ну-с, что вы думаете обо всем этом?

Ловлесс. Я не нахожу слов…

Беринтия. Не кажется ли вам, что мы оба вели себя гнусно?

Ловлесс. Да, с этим нельзя не согласиться…

Беринтия. И вы по-прежнему считаете возможным заставлять Аманду страдать?

Ловлесс. Нет-нет, впредь мы этого не должны делать!

Беринтия. Кто это «мы»? Чудовище, уж не хотите ли вы сказать, что я поощряла вас?

Ловлесс. Признаюсь, Беринтия, благородство моей жены потрясло меня; если б не стыд и не боязнь повредить вам в ее глазах, клянусь, я сознался бы ей в своем заблуждении и вымолил себе прощение, доверившись ее великодушию.

Беринтия. О, пусть ваше уважение ко мне не останавливает вас! Ведь, кокетничая с вами, я хотела лишь подразнить Таунли. Теперь я вижу, что и он руководствовался теми же мотивами. Вы можете рассчитывать, что я сама расскажу ему обо всем.

Ловлесс. Ни в коем случае! Я собираюсь взглянуть на его поведение сквозь пальцы и не хочу питать к нему чувство обиды. А если вы расскажете ему, как он тогда осмелится взглянуть мне в глаза?

Беринтия. Как вы осмелитесь взглянуть ему в глаза?

Ловлесс. Он покушался на честь моей жены!

Беринтия. А вы покушались на честь его возлюбленной! Послушайте, Ловлесс, следуйте моему примеру. Я кажусь более легкомысленной, чем есть на самом деле. Не надо сердиться. Отвечать на оскорбление вправе лишь тот, кто сам никогда не наносит его другим.

Ловлесс. Что ж, я готов учиться у вас. И когда вы сочтете нужным все открыть Таунли, пусть ваши достоинства обратят его на путь истинный, как обратила меня моя Аманда. Когда мы бываем вынуждены признать истину, мы сознаем, что добродетель – священна.

О если б только женщины узнали,

За что они любовь мужчин снискали,

Они бы с добродетелью своей

Не расставались до скончанья дней.

(Уходит.)