Текст книги "Факультет закрытых знаний"

Глава 2. Труд. Тот самый, который облагораживает

– Кики, это что за бесовской приблуд?

Подруга страшно смутилась и поспешила прикрыть ладонью украшение на правой руке, но я уже успела оценить страшненький браслет, криво сплетенный из ниток желтых, оранжевых и черных цветов.

– Шархай вчера подарил, – призналась Кики, старательно избегая встречаться со мной взглядом.

– И за что же тебе такая… прелесть?

Кики печально вздохнула:

– Кажется, тигр на меня запал…

– Ой! – не сдержала я эмоций. – Когда ты успела проштрафиться перед всеми кошачьими богами?

– Обучающаяся Вейрис!

От громоподобного баса преподавателя вздрогнула не только я, но и бо́льшая часть ребят, сидящих в аудитории.

– Да, профессор Каспо?!

Я вскочила со стула и настороженно посмотрела в сторону мужчины.

Каспо был чистокровным хафлингом. Его макушка заканчивалась где-то в районе моего пупка, но шутить с мужчиной никто не решался. Недостаток роста преподаватель по разумным расам компенсировал скверным характером и таким громким голосом, что порой, когда он ругал обучающихся и обзывал бездарями, дребезжали стекла в оконных рамах.

– О чем я только что говорил, Вейрис? – рявкнул Каспо.

Я растерянно глянула на доску, прочла тему лекции: «Основные виды расы эльфов» и навскидку ответила:

– Вы весьма увлекательно рассказывали об основных отличиях ушастых друг от друга!

Обычно профессор Каспо невероятно бесился, когда кто-то позволял себе непочтительные обращения типа «хвостатые», «полурослики», «гномы», «зеленые»… Ляпни я «тупорылые» на теме «Тролли и их культура», барабанные перепонки всех присутствующих в классе прочувствовали бы на себе всю мощь легких преподавателя, но мы обсуждали эльфов… А ключик к сердцу любого хафлинга лежит через пренебрежительное отношение к эльфам.

– Ушастых? – спокойно повторил он. – Вейрис, я попросил бы не употреблять сокращения, используемые необразованным населением… Садитесь.

Я украдкой выдохнула и плюхнулась рядом с Кики.

– Продолжим, – проронил хафлинг, опираясь рукой на кафедру.

Которую, кстати, специально сконструировали под его размер, чтобы преподаватель мог обозревать студентов, внемлющих каждому его слову, а не пряжки на форменных школьных ремнях.

– Повторю: на основании географических регионов обитания, фенотипических отличий и культурных признаков выделяют три основных вида: золотые эльфы, лунные и лесные.

Проявив ученическое рвение, я подвинула раскрытую тетрадь и принялась записывать. Лучше иметь конспект перед глазами, чем самостоятельно пробираться сквозь излишки информации шестисотстраничного учебника по разумным расам.

– Кто может рассказать о наиболее ярких представителях данной расы – золотых эльфах? – обратился к аудитории хафлинг. – Обучающийся Рохо.

Парень неохотно поднялся со своего места.

– Ну, золотыми их называют из-за цвета волос и кожи…

– Это все, что вам известно? – нахмурился преподаватель. – Прискорбно… Садитесь, обучающийся Рохо. Веласкес, вам есть что добавить?

Кики изящно поднялась со своего места и улыбнулась.

– Золотые или солнечные эльфы действительно имеют примечательный цвет кожи и волос, – уверенно начала рысь. – Это связано с регионом обитания – равниной радужных ветров. Из-за мельчайших частичек золота, меди и латуни, находящихся в воздухе, волосы, кожа и ногти эльфов приобретают редкий золотистый оттенок, блестящий на солнце.

Ну, это надолго… Молодец Каспо, нашел кого спросить! Кики же помешана на эльфах, считая их самыми «няшными няшками из всех».

– …высокие и внешне тонкие тела имеют очень прочный скелет, – вдохновенно вещала рысь. – Вопреки сказкам о бессмертии, золотые эльфы подвержены старению и смерти. Своих погибших собратьев эльфы не закапывают в землю, а бальзамируют специальным образом и оставляют в выступах хребта Павших. Со временем ветер покрывает тела толстым слоем «радужной пыли», и со стороны кажется, что это золотые статуи.

– Замечательно, Веласкес. – Каспо одобрительно качнул головой. – На этом пока прервемся.

– А я только собралась про брачные ритуалы рассказать, – посетовала подруга, садясь на место.

Говорю же, повернута на эльфах! А с виду – приличная хвостатая рысь…

– Охотники столь же увлекательно поведать о лунных и лесных кланах есть?

Тишина, повисшая в кабинете после вопроса преподавателя, была поистине идеальной.

– Так и знал… – вздохнул хафлинг. – В таком случае запоминаем. Лунные эльфы расселены в пределе Эльграс. Как мы знаем, солнце в данном регионе находится ниже линии горизонта в течение пяти декад и появляется только на семнадцать часов в последний день цикла. В связи с этим лунные эльфы кардинально отличаются от своих «солнечных» собратьев. Их кожа имеет серый оттенок, волосы – черные или темно-серые, а глаза окрашены черным пигментом.

Хафлинг сделал небольшую паузу, давая нам возможность записать его слова, и продолжил:

– Третий вид эльфов – лесные. К несчастью, лесных видели лишь во времена Последнего союза. Доподлинно известно, что эти эльфы – одни из самых метких стрелков. Также они великолепно разбираются в ядах и транквилизаторах растительного и животного происхождения.

Преподаватель снова прервался, на этот раз для того, чтобы сойти со ступенек кафедры и взять в руки меловую палочку.

– А теперь более детально рассмотрим культурные отличия данной расы от иных…

– Преподаватель Каспо, – неожиданно прервали хафлинга.

Мужчина медленно обернулся и посмотрел на тянувшего вверх руку младшего наследника престола. Собственно, на Джерома заинтересованно посмотрели и все остальные, в том числе и я, мысленно гадая, почему смазливому не сидится за партой спокойно.

– У вас возникли какие-то вопросы, обучаю-щийся?

– Правильно ли я понял, преподаватель, что на данный момент науке и истории известно только три основных вида эльфов?

Ух, кажется, меня раздражает даже звук его голоса. И чего этот белобрысый осел недопонял? Сказано – три! И точка!

Но, неожиданно для всех присутствующих в аудитории, преподаватель Каспо не стал отвечать на столь очевидный вопрос. Хафлинг уставился на Светлого принца, и они долго и пристально изучали друг друга глазами. Первым сдался почему-то Каспо, отведя взгляд в сторону, а затем и вовсе повернувшись спиной к напряженно следящей за происходящим аудитории.

– Кмх… – откашлялся хафлинг, вновь беря в руки меловую палочку. – Несмотря на разные районы заселения эльфов, их культурные особенности практически идентичны, что свидетельствует о некогда совместном проживании на одной территории и последующем расселении… Для зачета вам необходимо будет знать семь основных божеств, которым поклоняются представители кланов…

Но к своему стыду, я никак не могла сконцентрироваться на громком басе Каспо, вещающего около доски. Мой взгляд был прикован к светло-серой, фактически белой макушке Джерома.

Что мог означать его вопрос и неожиданное молчание хафлинга? Неужели есть и другие эльфы, о которых нам почему-то не рассказывают преподаватели? И если это действительно так, то в чем причина? Для чего умалчивать такую информацию?

Почувствовав мой взгляд, Джером резко повернулся.

Кошкин хвост!

Застигнутая врасплох, я поспешно опустила голову пониже и сделала вид, что полностью погрузилась в процесс нудного конспектирования.

* * *

Я ходила туда-сюда по крылечку западной пристройки и… бесилась!

Уже полчаса улетели каннису под хвост, а у полуразрушенного здания невзрачной пристройки никто, кроме разъяренной парды, так и не появился. Зная мерзостный характер наследника, я еще с утра сбегала к куратору, чтобы убедиться, что про отработку Джером не соврал.

Айрис Руколо как раз пыталась привести свою внешность в порядок.

Куратор была уроженкой Вая, небольшого архипелага на юге, хорошо известного ядовитыми плантациями анчара. По какой-то загадочной причине местное население рождалось уже устойчивым к яду. Причем не только анчара, но и практически всех ядовитых растений, произрастающих на Темных землях.

Айрис имела характерное для жителей Вая строение тела: высокая, темноволосая, крупная. Сочная, как выражались ребята из параллели.

Она в задумчивости рассматривала косметичку, и в глубине ее глаз застыло точно такое же выражение паники, как у Кики, когда той на экзамене попался билет про дифференциальные исчисления биоэнергетических полей черных троллей. И если рысь мне удалось спасти благодаря заранее припрятанной в рукаве шпоре, то выручать куратора показалось как-то странно.

Поэтому, услышав крайне раздраженное «Да, Ноэми, вы приступаете сегодня, сразу же после занятий», поторопилась оставить куратора наедине с кремами, тенями, тушью и помадой.

И вот теперь я топтала ногами крыльцо западной пристройки в ожидании хоть кого-нибудь!

– Обучающаяся Вейрис? – Голос директора заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

Резко обернувшись, я увидела Итона-Бенедикта и рыжебородого дворфа-полукровку. Оба – в высоких сапогах до середины бедра, испачканных желтой глиной, в простой, скорее всего «рабочей» одежде, которую не жалко испортить. Но если вид дворфа был привычным, то комья пыли и паутины, запутавшиеся в выгоревших на солнце волосах директора, вызвали немало вопросов.

– Вейрис, вы зачем так рано пришли? – удивился Итон-Бенедикт, стремительно взлетая по ступенькам на крыльцо и попутно шаря в карманах в поисках ключа.

– Куратор сказала, что отработка начнется сразу после занятий.

– Хм… – недовольно нахмурился мужчина, отпирая покосившуюся дверь. – Я же просил Маккалича предупредить…

Ага, нашел кого просить. В списке моих недоброжелателей у Маккалича – законное первое место. Следом – Джером.

– Что ж, в таком случае не будем терять времени, – сказал Итон, проходя в затхлое, темное помещение западной пристройки. – Артур, – обратился он к рыжебородому дворфу, – осматривайтесь, а я пока разложу все чертежи. Обучающаяся Вейрис, – бросил он, даже не поворачивая головы в мою сторону, – вы здесь раньше были?

Я кивнула, потом сообразила, что глаз на затылке директора нет, и поспешно приблизилась.

– Да, на первом курсе, когда еще работал архив. Нас водили сюда на обзорную экскурсию…

– Хорошо, значит, не заблудитесь, – кивнул мужчина и повернулся в сторону входа. – А вот и обучающийся Райвиль. Замечательно!

Ничего «замечательного» в том, что этот смазливый засранец приперся, лично я не видела, поэтому громко фыркнула и одарила наследника хмурым взглядом. Парень в долгу не остался и ответил мне тем же.

Пока мы приветствовали друг друга убийственными взглядами, Итон-Бенедикт сделал еще несколько шагов по коридору и толкнул двери в ближайший кабинет.

– Итак, враги-неприятели. Сегодня вы работаете здесь. Джером освобождает комнату от парт и прочей рухляди. Вейрис ловит крыс…

– Что!!!

Да-да, я в курсе, что кричать на взрослого мужчину, наделенного влиянием, тем более – на директора, способного одним щелчком пальцев выкинуть тебя за ворота школы, как минимум недальновидно, но…

Заставить парду ловить крыс?! Он, случаем, с дуба не рухнул?!

– Не понимаю, с чего такая бурная реакция, обучающаяся? – пристально глянул директор.

– При всем уважении… – которое еще надо заслужить, бывший ты вояка, – я не крысоловка!

– Серьезно?

Ах он, гад, еще и насмехаться изволит!

– Директор, – неожиданно вступил в разговор Джером, – а вам не кажется, что подобного рода общественные работы нам с обучающейся Вейрис не по статусу?

Искоса глянув на младшего наследника, я заметила крайне недовольное выражение на холеной моське. Он-то с чего пылит? Его в подпол крыс ловить никто не отправлял.

– Дайте угадаю, обучающийся Райвиль, – усмехнулся директор. – Если Ноэми не крысоловка, то вы не хламонос?

И в эту секунду я посмотрела на Итона-Бенедикта совершенно другими глазами. Во сколько там его отдали на флот? В двенадцать?

А значит, он вряд ли ходил в магическую школу, вряд ли общался со своими сверстниками, дурачился на переменах, дружил, ненавидел или влюблялся… Скорее всего, вначале были домашние репетиторы, а после – корабль, море и команда. Это все, чем успела одарить его юность, и теперь нерастраченное ребячество прорывалось сквозь строгий костюм и серьезную маску начальника.

Он развлекался! Причем за наш с Джеромом счет.

– Господин директор, – начал было мой невольный подельник на ниве общественных работ, – когда родители отправляли меня в эту школу, им было гарантировано…

И вот тут-то Итон-Бенедикт вновь едва заметно изменился. Усилился его запах, из глаз пропали искорки веселья, а сам он будто стал выше и шире в плечах.

– С того момента, как вы подписали документы о зачислении, прошли экзамены на поступление и обрели статус «обучающегося», – резко сказал директор, – заметьте, Джером, не «обучающегося престолонаследника», не «обучающегося с особыми привилегиями», а просто «обучающегося», вы на равных правах со всеми. И пока я занимаю кресло директора, ваш статус наследника не играет никакой роли. Вы можете отказаться от обучения и уйти, когда вам заблагорассудится, а сейчас приступите к отработке вашего наказания.

Сказав это, мужчина отвернулся и, склонившись над столом, принялся раскладывать какие-то схемы и чертежи.

Мамочкино высочество перекосило, но почему-то, избалованный чужим преклонением, Джером, обычно не особо следящий за словами, на этот раз удержал язык за зубами.

– Обучающаяся Вейрис, вас все сказанное касается в той же мере, так что поспешите… Крысы сами себя не изловят.

Подавив бессознательное желание козырнуть на манер военных и, чеканя шаг, двинуть в сторону подвала для отлова крыс, я позволила себе еще несколько мгновений промедления, в течение которых пристально изучала широкую спину склонившегося над чертежами мужчины.

М-да… Кажется, Кики немного ошиблась. Итон-Бенедикт не просто проблема. Он наша коллективная головная боль, неожиданный геморрой и прочие неприятности!

* * *

Словно черная тень, я незаметно прокралась ближе к цели и растворилась во мраке подвала. Переступив передними лапами, прижалась брюхом к пыльному полу и, не мигая, уставилась на трех встревоженных доносившимся сверху шумом крупных мышей. Ждем-с, пока эти наглые твари не потеряют бдительность.

Кошачья сущность, полная азарта от предстоящего, активно била кончиком хвоста и едва сдерживалась, чтобы не замурлыкать от удовольствия. Ведь какая-никакая, но охота!

Правила для оборотней на территории школы были не слишком строги. Нам разрешалось превращаться в своих комнатах (если соседки не против и габариты позволяют), также была выделена небольшая территория в километре от общежития, где мы могли побегать в свое удовольствие и поиграть друг с другом.

Не знаю, как прочим оборотням, но мне этого было мало. Когда растешь в лесном прайде, кошачья натура начинает требовать чего-то большего, чем возможность на час-полтора обернуться пардой и погоняться за Кики и ее младшим братцем среди высокой травы.

Охота… Мне нужна охота!

Несмотря на возрадовавшиеся инстинкты, вот так сразу сдаться на милость директора и стать пай-кошечкой я не пожелала, решив, что вначале следует продемонстрировать мерзкому мужчине не менее мерзкий и находчивый характер чистокровной парды.

Быстро раздевшись и приняв кошачью форму, я с отважным видом на черной усатой моське двинулась в сторону подвала, чтобы уже через три минуты с диким визгом (да-да, пришлось ради дела трансформировать голосовые связки) вылететь оттуда, преследуемой стайкой крыс-умертвий.

Якобы случайно прошмыгнув под ногами Джерома, несущего к выходу парту без одной ножки, я бросилась к директору, обсуждающему что-то с дворфом. Недолго думая, прыгнула на стол, «случайно» скинула лапами на пол бумаги, а затем вскарабкалась на плечи мужчины.

Итон-Бенедикт покачнулся и еле слышно выругался сквозь плотно сжатые зубы.

– Вейрис! Какого…

Договорить не успел: давно сдохшие крысы, движимые заклинанием, попытались повторить мой маневр. Едва первая из них начала карабкаться по штанине директора наверх, он резко выставил вперед руку, и на пол осыпалась серая кучка пепла. Еще одно движение – и та же судьба постигла остальных неупокоенных крысок.

– Слезайте, Вейрис, – приказал директор. – Опасных тварей поблизости больше нет.

Я вытянула шею, осмотрела поверженных крыс, затем покосилась в сторону матерящегося шепотом Джерома, который благодаря мне, такой ловкой, уронил на ногу парту, после чего с сомнением глянула на директора и покачала головой. Дескать, делайте со мной что хотите, но бедная маленькая кошечка перепугана до смерти и с безопасного места не сдвинется.

Итон-Бенедикт поймал кончик моего хвоста и несильно дернул. Я, естественно, зашипела и выпустила когти.

– Слезайте, обучающаяся. – Директор словно не заметил боли от моих коготков, пропоровших плотную ткань пиджака и коснувшихся кожи. – Слезайте. Вы все-таки не маленький пушистый котенок, а хорошо откормленная парда.

Это возмутительно! Что еще за «хорошо откормленная»?! Да я пушинка!

И вообще, это не я тяжелая, это просто кое-кто слишком хлипкий!

Недовольно рыкнув директору прямо на ухо, я махнула хвостом, грациозно спрыгнула на пол и с сомнением посмотрела в сторону открытого подвала.

– Вперед и с песней, Вейрис. Осталось всего каких-то девять с половиной часов.

Зря он так…

В следующий час я профессионально разыграла спектакль «Парда, застрявшая в щели между досками», дала театрализованное представление «Ой, снимите меня скорее с этой балки, а то я тут вспомнила, что боюсь высоты» и добила коронным «Помогите! Кажется, за мной… хвост!»

Злой директор, которого оглушительные визги и необходимость спускаться в пыльный подвал ради оказания помощи глупой парде отвлекали от общения с Артуром, пригрозил, что больше на провокации не поведется, поэтому я была вынуждена объявить антракт и дать зрителям получасовой перерыв.

К тому же на отработку я рванула сразу после занятий, и теперь, приученный к вечернему перекусу, организм требовал еды.

Живые мыши – это, конечно, немного не то блюдо, которое указывают первым в меню ресторана, но мне были важны не столько калории, сколько впечатления, поэтому я залегла в засаде недалеко от мышиной колонии и принялась терпеливо ждать.

Серая предводительница смело выглянула из своего укрытия, повела крохотным носиком и сделала несколько нерешительных шажочков вперед. Замерла, прислушиваясь, все ли в порядке, вновь принюхалась и только после тщательной разведки торопливо понеслась к полкам с недоеденным архивом.

Отпустив с миром храбрую разведчицу, я кинула взгляд на возвышающиеся стеллажи. Почему личные дела выпускников хранили в темном подвале, переполненном крысами, мышами и умертвиями, так и осталось загадкой. Возможно, таким нехитрым образом бывшие служащие архива совмещали приятное с полезным? Уничтожали никому не нужные личные карточки обучающихся и подкармливали мелких вредителей в надежде, что те не полезут наверх, чтобы полакомиться более ценным учебным материалом.

Поди пойми загадочную душу архивного работника!

Лежать в засаде было скучно, поэтому я прислушивалась к доносившимся сверху звукам. Дворф-полукровка пытался уговорить директора изменить что-то в предложенном плане, сократить таким образом материал и сэкономить средства. Итон-Бенедикт стоял на своем, аки скала в море, напоминая подвыпившего работягу в день зарплаты, кричащего со стойки бара: «Гуляем на все!»

Прислушиваясь к разговору, я помиловала еще несколько мышей, позволив им беспрепятственно прошмыгнуть перед носом залегшего в засаде хищника, и наконец увидела долгожданный куш этого вечера.

В отличие от своих серых блеклых сестер, этот представитель грызунов имел прекрасный темно-рыжий оттенок, обладал длинным хвостом, крохотными розовыми ушками и крупным аппетитным брюшком.

Это даже не так называемый «мышиный король». Это целый мышиный Батя!

С трудом удержавшись, я облизнулась и приготовилась к броску.

Рыжий Батя куснул попытавшуюся прошмыгнуть вперед него мышь, лениво понюхал воздух и вразвалочку посеменил к ближайшему стеллажу. И почему-то именно в тот идеальный момент, когда черненькая пардочка приготовилась совершить бросок и сжать в когтистых лапах жирного мышонка, наверху что-то с оглушительным стуком упало, а затем раздались громкие и очень злые комментарии младшего наследника престола.

Мышиный Батя замер не то от неожиданности, не то от услышанных непристойностей (не удивлюсь, если мышонок даже покраснел), а затем неожиданно прытко рванул обратно в норку.

Твою ж!

С диким воплем я прыгнула вперед, отрезая добыче пути к отходу.

– И-и-и! – заголосил мышонок, каким-то невероятным образом умудряясь кувыркнуться прямо в воздухе, уйти от моего удара лапой и со всех ног помчаться в противоположную сторону.

Ну уж нет! Никакие вредные наследники с кривыми руками не испортят мне охоту!

Воинственно зашипев, я рванула за ускользающей добычей, но удивительно шустрый для своей комплекции рыжий вредитель заложил крутой вираж и проскочил между моих лап. Не готовое к такому высшему пилотажу тело парды слегка занесло на повороте, задние лапы заскользили по скользкому полу, и я больно стукнулась пятой точкой о нижнюю полку стеллажа.

Сцепив зубы, дабы не повторить ранее озвученную Джеромом не слишком приличную тираду, я присела, оттолкнулась лапами и совершила потрясающе красивый и точный прыжок.

– И-и-и!!! – снова заверещал оказавшийся в когтистых лапах мышиный Батя. Он забился, пытаясь вырваться из крепкого захвата, и смешно защелкал зубами.

Я довольно мурлыкнула.

Ах, какая ловкая! Ах, какая быстрая! Ах, какая… Какого хрена?

Тихий, на грани слышимости скрип заставил добычу и хищника замереть и прислушаться. Перегруженные, покрытые многолетней пылью полки стеллажей стонали, кряхтели и изображали предсмертные стоны. Затем на короткое мгновение в темном подвале наступила тишина, но в тот момент, когда мне уже всерьез начало казаться, что все обошлось, раздался противный чавкающий хруст и передняя ножка шкафа подломилась…

Упс!

Первыми в движение пришли книги и тяжелые папки с личными карточками. Я вскочила на лапы, чтобы не быть погребенной под страницами никому не нужной писанины, но сверху прилетел тяжелый томик в синем переплете, который больно припечатал меня по затылку. Не ожидая такой подставы, я потеряла координацию и плюхнулась пузом на пол, раскинув все четыре лапы, а затем меня завалило остатками стоявших на полках книг.

Поняв, что недавний хищник сам превратился в жертву, мышиный Батя радостно пискнул, снисходительно глянул на поверженную книгами черную кошку и (хвостом клянусь!) показал мне язык.

Возмущенная до кончиков усов, я каким-то чудом смогла приподняться, а дальше практически одновременно звонко клацнули зубы и с оглушительным грохотом обрушился стеллаж.

– Ноэми! – По голосу директора сложно было разобрать, переживает он или бесится.

Послышались тяжелые шаги, заскрипела первая ступенька лестницы, ведущей в подвал.

– Ну держись, хвостатое недоразумение! – прозвучала угроза, а затем в подвале вспыхнул свет.

В тусклом свете одной-единственной лампочки, висевшей под потолком, перед мужчиной открылась весьма неожиданная картина. Под останками развалившегося стеллажа, погребенная среди кучи книг и папок с личными делами, лежала черная парда. Из-под завала выглядывала только ее припорошенная пылью и паутиной морда. В зубах довольной кошки был крепко зажат хвост крупного рыжего мышонка, который изо всех сил перебирал лапами, не теряя надежды вырваться и сбежать.

– Обучающаяся Вейрис… – тяжелый вздох. – Вы издеваетесь?

Я? Издеваюсь?! Между прочим, «ловить крыс и мышей» не было моей личной инициативой!

Торопливо сбежав по лестнице, директор наклонился и достаточно легко приподнял деревянный стеллаж.

– Вылезайте, Вейрис, и советую бежать наверх как можно быстрее. В противном случае никто не даст гарантий, что я смогу сдержаться и не устрою карательные мероприятия в отношении вашей попы, целый вечер ищущей себе приключений.

Угроза настолько потрясла мою кошачью душу, что я подняла морду и от удивления приоткрыла рот.

Радостно пискнув, мышиный Батя рванулся вперед, оставляя поверженную кошку ни с чем. Теперь на директора я смотрела дико обиженными глазами.

– И не надо на меня дуться, Ноэми, – устало сказал мужчина, продолжая на весу удерживать такой тяжелый с виду стеллаж. – Вылезайте!

Демонстративно громко фыркнув, я гордо задрала нос, собрала лапы в кучку и приподнялась. Со всех сторон тут же посыпались листочки, выпавшие из личных карточек, книжки с погрызенными мышами уголками и прочая бумажная чушь. Нарочито медленно я выбралась из-под обвала и, неторопливо переступая мягкими лапами, пошла в сторону лестницы. Где-то на середине пути почувствовала взгляд и резко припала на правую заднюю лапу.

Смотрите, директор! Я бедная маленькая парда, пострадавшая на ниве общественных работ. Меня низя эксплуатировать. Мной надо любоваться и вообще пылинки сдувать!

– Прекратить спектакль! – рявкнул Итон-Бенедикт, выпуская из рук стеллаж. – Живо наверх одеваться!

Взвизгнув от резкого приказа и даже, кажется, невысоко подпрыгнув от неожиданности, я рванула по лестнице с такой скоростью, что и сама не заметила, как очутилась за плотно запертыми дверями. В комнате, где раздевалась в начале общественных работ.

– Обучающиеся, – громко позвал Итон-Бенедикт из коридора, – на сегодня вы закончили. Жду обоих завтра после обеда.

* * *

Всю ночь меня мучили кошмары.

Я вздрагивала, просыпалась и долго ворочалась с боку на бок, пытаясь снова заснуть и отдохнуть. Но стоило вновь смежить веки, как в темноте полудремы вокруг меня начинали кружить крысы размером с хорошо прикормленных носорогов. Они вились вокруг, шипели, зло сверкали алыми глазенками и дубасили лысыми омерзительными хвостами…

Бр-р!

Утром, заявив прихорашивающейся Кики, что общественные работы нанесли мне глубокую психологическую травму, я перекинулась и, свернувшись чудесным черным клубочком, попыталась продлить пытку сном еще немного. После такой сказочной ночки идти на занятия было крайне неосмотрительно по отношению к своему организму.

К несчастью, спасительный лечебный сон все не шел, и вернувшаяся спустя час рысь застала меня все в том же состоянии.

– Доброе утро, растрепашка! – улыбнулась подруга, ероша шерсть у меня на загривке.

Лениво выгнувшись, я все-таки собралась с силами и попыталась встать навстречу новому дню.

– Ты чего вернулась? – перекидываясь обратно в человека, полюбопытствовала я.

– Осознала, что бежевый – не мой цвет… – заявила Кики, а потом выглянула из шкафа, в котором что-то лихорадочно пыталась найти, и на полном серьезе выдала: – Это меня убивает!

Улыбнувшись, я оставила рысь наедине с поисками нужной вещицы, натянула на голое тело шелковый халатик и пошла умываться.

Наша комната была рассчитана на четверых, но в связи с репутацией школы (точнее – полным отсутствием таковой) наполняемость студентами была ниже некуда. И если приемная комиссия начало каждого учебного года встречала в слезах и панике, то Кики откровенно радовалась сложившемуся недобору, захватив в личное владение два оставшихся в комнате «ничейных» шкафа.

Надо отметить, что у всех кошечек (вне зависимости от их прайда) есть общая черта: мы все тщательно следим за своим внешним видом. Но в случае с Кики все было несколько круче. Девушка была помешана на вещах, искусно подобранных аксессуарах, дорогой косметике и туфлях. Все три шкафа Кики ломились от избытка красивых и безумно дорогих вещей. И самое примечательное в том, что на моей памяти рысь еще ни разу не надевала одну и ту же одежду дважды.

Мне бы такие таланты и… такой большой коше-лек!

Приняв прохладный душ и приведя себя в порядок, я вернулась в комнату.

– Советую приодеться, – предупредила рысь, придирчиво крутясь перед зеркалом.

Она сменила бежевый джемпер на тонкую белую блузку, выгодно подчеркивающую каждый выступающий изгиб тела, и теперь пыталась подобрать шелковый платок в тон.

– А что, есть повод? – копошась среди вешалок, поинтересовалась я.

– А как же! Пока ты дрыхла, директор отменил первый урок и собрал всех в актовом зале для срочного объявления…

Черное платье с нежно-розовым кружевным воротником выпало из моих рук.

– Что?!

– Ой, ну чего ты переживаешь, – поморщилась Кики. – Я отметилась за нас двоих, так что официально никто о твоем прогуле не узнает. Но мне кажется, пора менять учебное заведение.

Поднятое с пола платье вновь выпало из моих рук.

– Что-о-о?!

Кики, как, впрочем, и я, использовала магическую школу в попытке побыть самостоятельной и выйти из-под опеки семьи, поэтому ее слова о смене места учебы поразили меня до кончика хвоста.

Поймав в отражении зеркала мой удивленный взгляд, девушка грациозным движением поправила волосы и плюхнулась на свободную кровать.

– Хочу заметить, что я всех предупреждала относительно нашего нового директора. – Даже эти слова почему-то прозвучали грустно. – Как увидела, сразу поняла: мужик деятельный попался. А значит, что?..

– Жди парада перемен?

Девушка кивнула и принялась кратко пересказывать суть утреннего собрания.

Оказалось, что новый руководитель философской школы общего профиля не впечатлился собственной должностью. Каким-то удивительным образом Итон-Бенедикт смог свершить невероятное. Он надавил на аттестационный комитет министерства магического образования и предоставил все основания для того, чтобы перевести паршивенькую магическую школу общего профиля в самую настоящую магическую Академию, а себя из директоров повысил до ректора.

Кто еще не понял – это Великая Печалька!

– Пока изменен только статус, – продолжала делиться новостями рысь. – Но ректор «обрадовал» тем, что до конца декады проведет анализ профпригодности всех педагогов. Параллельно рассмотрят личные карточки должников. Худшие среди педагогов будут уволены, обучающиеся с кучей хвостов – отчислены, для остальных в конце декады пройдет трехчасовой тест, по итогам которого нас распределят по пяти основным курсам.

– Пять курсов? Чего он выдумывает? Мы же общий профиль!

– Ахам-с, – недовольно скривилась подруга. – Прощай, спокойная жизнь… Теперь придется всерьез взяться за учебу.

Комнату наполнил наш коллективный вздох, полный печали.

* * *

– Обучающаяся Вейрис, очень жаль, что вы проигнорировали утреннее собрание, – встретил меня хмурым взглядом ректор, стоящий на крыльце в западную пристройку. – Оно, кстати, было обязательным для всех.

Я опустила голову и попыталась скрыть удивление.

Кики ведь отметила меня среди присутствующих, а это значит, что наш карьерист либо чрезвычайно глазаст, либо уже успел обзавестись бесплатными стукачами.

– Надеюсь, вам все передали о нововведениях?