Текст книги "Мозг и счастье. Загадки современной нейропсихологии"

Мы не только стремимся к удовольствию, сопровождающему любовь, но и хотим избежать боли, сопровождающей разрыв любовной связи. Когда любовники расстаются, возбуждается та же самая часть лимбической системы, которая активизируется, если мы беремся за что-то очень рискованное, что вполне может кончиться плохо (Fischer, Aron and Brown, 2006). В основе боли физической и боли душевной лежат перекрывающиеся нервные сети (Eissenberger and Lieberman, 2004). Вот почему, будучи отвергнуты, мы чувствуем боль в самом прямом смысле этого слова.

Когда вышеперечисленные нейробиологические факторы сочетаются с факторами иными – психологическими, культурными, ситуационными, они часто ведут к появлению детей, что неудивительно.

Детей эволюция наделила потребностью быть любимыми, а родителей – способностью любить и опекать детей: крепкие привязанности помогают выжить в диком мире. Система привязанностей основана на многочисленных нервных сетях, которые, управляя сопереживанием, самосознанием, вниманием, эмоциями и мотивацией, создают тесный контакт между детьми и родителями (Sirgel, 2001).

Повседневный опыт общения подрастающего малыша с теми, кто о нем заботится, многократно проходит через нервные сети, формирует их и, соответственно, закрепляет отношение ребенка к окружающим и к себе самому. Хорошо, если все благополучно. Однако такое формирование происходит в том возрасте, когда дети наиболее ранимы, а их родители обычно очень заняты, утомлены и пребывают в состоянии стресса (Hanson, Yanson and Pollycove, 2002), что создает скрытые опасности.

Человеческие отношения между родителями и детьми уникальны в животном мире в первую очередь тем, что формируют наше отношение к любви и способы ее выражения во взрослом возрасте. В следующей главе мы поговорим о том, как работать с влиянием, возможно оказанным на вас в детстве.

Эволюция человека наделила его необыкновенными способностями к сотрудничеству, сопереживанию, любви. Так почему же в нашей истории столько эгоизма, жестокости и насилия?

Конечно, свою роль играли экономические и культурные факторы. Тем не менее в самых разных обществах – охотников-собирателей, сельскохозяйственных, индустриальных, коммунистических и капиталистических, западных и восточных – ситуация в основном одна и та же: верность и преданность «своим» сочетается с агрессивностью к «чужим». Мы уже видели, как глубоко укоренилось в нас это понятие – «они». А теперь посмотрим, как появились страх и агрессивность по отношению к «чужим».

Наши предки в течение миллионов лет страдали от голода, хищников и болезней. Борьбу за скудные ресурсы обостряли к тому же колебания климата – жгучие засухи сменялись холодными ледниковыми периодами. Такие суровые условия сдерживали рост численности популяций гоминидов – она оставалась более или менее на одном уровне, несмотря на потенциальную возможность ее увеличения на 2 % в год (Bowles, 2006).

В этих условиях нашим предкам выгодно было ради воспроизведения сообщества поддерживать кооперацию внутри своей группы и проявлять агрессивность по отношению ко всем остальным (Choi and Bowles, 2007). Кооперация и агрессивность эволюционировали рука об руку: сообщества с более тесной кооперацией были успешнее в агрессии, а агрессия против чужаков, в свою очередь, требовала еще большей кооперации внутри собственного племени (Bowles, 2009).

Кооперация и любовь способствовали развитию множества соответствующих нервных сетей, но аналогично обстояло дело и с агрессивностью и ненавистью.

• Агрессивность преимущественно (если не целиком и полностью) представляет собой ответ на ощущение угрозы, включая даже слабое чувство волнения и тревоги. Поскольку миндалевидное тело ориентировано в первую очередь на поиск угроз и то, что миндалина «воспринимает», еще больше увеличивает ее реактивность, многие чувствуют себя каждый раз всё в большей опасности. И становятся всё агрессивнее.

• Как только стрессовая система СНС/ГГН активизируется (если вы собираетесь драться, а не бежать), кровь приливает к мышцам ваших рук, волосы на всем теле встают дыбом («гусиная кожа»), чтобы вы выглядели более устрашающе, когда будете нападать на потенциального врага, а гипоталамус может до крайней степени усилить это состояние – до приступа ярости.

• Агрессивность сопровождается высоким уровнем тестостерона (и у мужчин, и у женщин) и низким уровнем серотонина.

• Речевые зоны в левой лобной и теменной доле, получив визуально-образную информацию из правого полушария, помогают категоризировать людей на «друзей» и «врагов», «своих» и «чужих», навешивая на всё соответствующие вербальные ярлыки.

• «Горячая» агрессивность при высоком уровне активизации системы СНС/ГГН нередко подавляет способность префронтальной коры регулировать эмоции. «Холодная» же агрессивность предполагает низкий уровень активизации системы СНС/ГГН, но сопровождается долговременной активностью префронтальной коры (вспомните пословицу: «Месть – блюдо, которое лучше подавать холодным»).

Результат такой мозговой динамики ясен: хорошенько заботься о «наших», но бойся и презирай «тех», нападай на них. Так, исследователи считают, что большинство современных племен охотников-собирателей, дающих достаточно ясное представление о социальных условиях, в которых эволюционировали наши предки, постоянно конфликтует с подобными соседними группами. Их конфликты не производят таких глобальных потрясений и разорения, какими чреваты современные войны, но они гораздо более жестоки: в них погибает по меньшей мере каждый восьмой мужчина племени, в то время как в войнах XX века погиб примерно каждый сотый (Bowles, 2006; Keeley, 1997).

Наш мозг до сих пор сохраняет эти тенденции и «привычки». Они по-прежнему актуальны в компаниях школьников, офисах политиков, при семейных конфликтах. Здоровое соревнование, упорная борьба за людей и цели, которые вам дороги, не имеет ничего общего с агрессивностью враждебной. По большому счету именно наша склонность к такой агрессии порождает предрассудки, угнетение, этническую дискриминацию, войны. Этими тенденциями часто манипулируют, представляя те или иные сообщества людей как неких демонов зла.

Однако такие манипуляции не были бы столь успешны, если бы не являлись наследием агрессивных взаимоотношений между социальными группами на протяжении нашей эволюции.

Волк любви видит перед собой широкие горизонты. Все существа для него входят в круг «мы». Этот круг суживается для волка ненависти, так что в него помещается только определенная нация или племя либо друзья и семья или – в предельном случае – только «Я сам», а остальных относят к враждебным «они». Бывает, что круг суживается до такой степени, что одна часть внутреннего мира человека ненавидит другую его часть. У меня, например, были клиенты, которые не могли смотреть в зеркало, потому что считали себя слишком уродливыми.

В дзен есть поговорка: «Ничто не остается вовне». Это значит: ничто не должно быть упущено из широкого ясного поля вашего сознания, ничто не должно быть упущено из вашего сердца, все должно быть охвачено вашей духовной практикой.

Когда круг суживается, естественно возникает вопрос: что остается вне его? Что упущено? Это могут быть люди на другом краю земли, исповедующие иную религию, или жильцы соседней квартиры, чьи политические взгляды вы почему-то не приемлете. Или привередливые родственники, или старый друг, который вас обидел. Это может быть любой человек, которого вы считаете ниже себя или просто рассматриваете как средство для достижения своих целей.

Как только вы помещаете кого-то вне круга «мы», вы включаете мозговые механизмы, позволяющие автоматически девальвировать ценность этого человека и оправдывать дурное обращение с ним (Efferso, Lalive, and Feh, 2008). И волк ненависти тут же начинает шевелиться. Он оказывается на расстоянии только одного прыжка от активной агрессии.

Обратите внимание, сколько раз в день вы характеризуете кого-то как «не такого, как я» даже довольно мягко: он – «другого поля ягода», у нее не мой стиль, и так далее. Удивительно, насколько это обычное дело. Обратите внимание, что происходит с вашей душой, когда вы забываете об этих различиях, фокусируя внимание на том, что у вас есть общего с этим человеком, что позволяет вам сказать о нем и себе: «Мы».

Забавно, что одним из ответов на вопрос «Что упущено?» будет сам волк ненависти, которого часто не замечают или недооценивают. Мне, например, даже неудобно говорить, как я радуюсь всегда, когда в кино герой убивает злодея. Хотите вы этого или нет, но волк ненависти живет внутри каждого из нас. Мы порой равнодушно слушаем о зверском убийстве где-то на другом конце страны или терроризме в другой части света либо наблюдаем, как наносят обиды человеку совсем рядом с нами, и при этом, пожимая плечами, думаем: «Что-то с ними не так». Но «они» – это на самом деле «мы». У всех нас одна и та же основа ДНК. Невежественно (а невежество – одна из основ страдания) отрицать, что агрессия заложена в наших генах. Однако, как мы видели, острые межгрупповые конфликты помогли развиться и внутригрупповому альтруизму – волк ненависти помог родиться волку любви.

Волк ненависти сидит глубоко в нашем эволюционном прошлом и в мозговых механизмах современного человека – готовый броситься, как только почует угрозу. Реалистичность и честность в отношении присутствия волка ненависти и его внеличностных эволюционных корней порождает благое сострадание к себе и другим. Вашего личного волка ненависти надо укрощать, это верно. Однако не ваша вина, что он бродит в темных уголках вашей души. Он, по всей видимости, огорчает вас сильнее, чем кого бы то ни было другого. Кроме того, признание существования волка ненависти пробуждает осторожность, очень нужную в некоторых ситуациях, например, когда вы спорите с соседом, наказываете ребенка, реагируете на критику на работе, когда вы чувствуете, что с вами обходятся несправедливо, и начинаете сердиться, и он начинает шевелиться.

Когда человек смотрит новости по телевизору или просто слышит, как ссорятся соседские ребятишки, ему начинает казаться, что волк ненависти правит людьми. Подобно тому, как возбуждение стрессовой системы СНС/ ГГН восстает против несущей покой, тихой работы парасимпатической нервной системы, темные тучи агрессии и конфликтов привлекают внимание куда сильнее, чем широкое поле теплых взаимоотношений и любви, по которому они проходят. Но на самом деле большинство наших контактов носит кооперативный характер. Люди и другие приматы обычно усмиряют волка ненависти и исправляют причиненное им зло, возвращаясь к разумно позитивным отношениям друг с другом (Sapolsky, 2006). У многих из нас волк любви в большинстве случаев оказывается сильнее волка ненависти.

Любовь и ненависть живут и действуют вместе в сердце каждого человека, как волчата, играющие в пещере. Но просто убить волка ненависти нельзя. Это деструктивная реакция, то есть попытка бороться с волком ненависти его же методами. Однако мы можем очень внимательно наблюдать за ним, держать его в поле ясного сознания, ограничивать порождаемую им тревогу, раздражение, неприязнь, предрассудки. И в то же время следует питать и ласкать волка любви. В следующих двух главах мы узнаем, как это делать.

✓ В сердце каждого из нас живут два волка – волк любви и волк ненависти. Их влияние зависит от того, кого мы сытнее кормим каждый день.

✓ О волке ненависти говорят чаще, но на самом деле волк любви больше и сильнее, и его развитие в течение миллионов лет тоже было важнейшим фактором, определявшим эволюцию мозга. У млекопитающих и птиц, например, мозг более развит, чем у рептилий и рыб, во многом для того, чтобы строить отношения с партнерами и потомством. Доказано, что чем более склонны к общению приматы определенного вида, тем крупнее их мозг.

✓ За последние 3 млн лет мозг человека увеличился втрое. Большая часть этого «добавленного» мозга ведает аспектами межличностных отношений, таких как совместное планирование. В тяжелых условиях, в которых жили наши предки, кооперация с соплеменниками означала выживание. И факторы, способствующие кооперации, вплелись в человеческий мозг. Среди них альтруизм, благородство, забота о добром имени, честность, членораздельная речь, умение прощать, мораль и религия.

✓ Эмпатия основывается на нейронных механизмах, которые внутренне имитируют действия, эмоции и мысли других людей.

✓ С увеличением размеров мозга первым людям потребовалось более продолжительное детство, дабы мозг успел развиться, а ребенок обучиться всему необходимому для жизни в обществе. А поскольку детство стало длиться долго, у наших предков возникли новые формы взаимной привязанности между детьми и родителями, а также другими членами племени. Как говорится: «Детей растит вся деревня». Этим ведают многочисленные нервные сети, например основанная на дофамине и окситоцине система наград, а также система наказаний, в которой общественное порицание создает ощущения, очень напоминающие физическую боль.

✓ Между тем волк ненависти тоже развивался. Племена охотников-собирателей часто вступали в смертоносные войны друг с другом. Кооперация внутри группы делала агрессию против инородцев еще более успешной. Наградой за такой успех были пища, партнеры, выживание членов группы, умеющих действовать сообща. Кооперация и агрессия – любовь и ненависть – эволюционировали параллельно. И сегодня они обе живут внутри нас.

✓ Волк ненависти настолько сужает круг «своих», что иногда в нем помещается только один человек – его хозяин. Наш мозг склонен делить людей на категории «мы» и «они», а затем автоматически оказывается благосклонен к «своим» и враждебен к «чужим».

✓ По иронии судьбы и самого волка ненависти мы часто не признаем за «своего» – не замечаем его. Но это значит, что мы просто позволяем ему крепнуть в тени нашего невежества. Однако не надо стараться убить волка ненависти. Следует признать его существование, наблюдать за ним, вытащить из мрака на яркий свет сознания. Важно, кроме того, оценить могущество волка любви, а потом сдерживать одного зверя и кормить другого.

Глава 9
Сочувствие и твердость

Если бы мы могли прочитать всю историю жизни наших врагов, мы нашли бы в жизни каждого [из них] столько горя и страданий, что забыли бы о вражде.

Генри Уодсворт Лонгфелло[26]26
  Генри Уодсворт Лонгфелло (1807–1882) – американский поэт, автор «Песни о Гайавате» и других поэм и стихотворений. – Прим. перев.


[Закрыть]

Я был членом команды центра медитации на протяжении 9 лет, и меня часто поражало, как наставники там выражали свои взгляды. Они сочувствовали заботам других людей, но, когда высказывали то, что думали, они делали это предельно ясно и уверенно, не запинаясь и не увиливая. И на этом успокаивались. Они никогда не защищались, не спорили. Это сочетание искренности и прямоты производило очень сильное впечатление. Оно совершало свое действие, не нарушая атмосферы любви в этом центре.

Таков был эффект сочетания сочувствия и добродетельной твердости – двух крыльев, которые поднимают любые взаимоотношения над землей и поддерживают в полете. Они питают друг друга: сочувствие привносит заботливость в твердость, а твердость в следовании добру помогает человеку чувствовать себя комфортно, когда он сочувствует, потому что он знает, что это сообразно его нравственным убеждениям. Сочувствие расширяет круг «мы», а добродетельная твердость поддерживает и защищает всех, кто в нем находится.

Дабы сочувствовать искренне, человек должен понимать, что происходит с другим человеком, то есть должен уметь сопереживать, идти наперекор тенденции автоматически делить всех на «они» и «мы». С эмпатии мы и начнем.

Эмпатия – основа любых личностно значимых отношений. Когда кто-то переживает с вами вместе, вы чувствуете, что вы как личность действительно существуете для этого человека, что вы родственны ему как личности со всеми вашими чувствами и потребностями. Его сопереживание убеждает вас, что он понимает, что происходит у вас в душе, по крайней мере отчасти, и сочувствует вашим устремлениям и переживаниям. Мы – общественные существа, и нам, как говорит Дэн Зигель, нужно чувствовать, что нас слышат (2007).

То же происходит, если вы сопереживаете кому-то. Проявления эмпатии всегда уважительны, они успокаивают и обычно в свою очередь вызывают доброжелательность. Часто бывает, что сопереживание – это все, что нужно человеку. Кроме того, способность к эмпатии позволяет нам лучше понимать других людей – их душевное состояние и интересы. Если, например, кто-то противоречит вам, попробуйте поставить себя на его место, понять его глубинные нужды, особенно если речь идет о молодом и ранимом человеке. Тогда вы получите более полную картину, которая, вероятно, умерит ваше недовольство, злость на этого человека. И он, по всей видимости, почувствует изменение вашего настроя и сам проявит большее понимание.

Знайте, что эмпатия не есть соглашательство или одобрение. Вы можете сопереживать человеку, желая при этом, чтобы он поступал по-другому. Сопереживать – не значит пожертвовать собственным мнением. Учитывая все это, вы поймете, что в эмпатии нет ничего опасного для ваших жизненных принципов.

В духовных практиках сопереживание рассматривают как проявление глубинной связи всех живых существ друг с другом. Это проявление полноты сознания и отчасти любопытства к тому, что вы еще, возможно, не знаете и что позволит вам внести толику изменения в собственное видение мира.

Сопереживание – это добродетель в действии, сдерживание первичных реакций с тем, чтобы находиться здесь и сейчас вместе с другим человеком. Она воплощает непричинение вреда, поскольку недостаток сопереживания часто обижает людей или рискует невольно обидеть человека. В сопереживании уже заключена добродетель: вы принимаете другого человека, позволяете ему затронуть вашу душу.

Несмотря на все свои преимущества, нередко в конфликтных ситуациях сопереживание быстро исчезает и постепенно уходит совсем и из долговременных отношений. К сожалению, ложное сопереживание или отсутствие сострадания сильно подрывают доверие и затрудняют решение возникающих в человеческих отношениях проблем. Вспомните, как вы чувствовали себя, когда вас неправильно поняли или – еще хуже – просто не желали понять. История случаев недостатка сопереживания приносит свои плоды. Чем ранимее человек и критичнее ситуация, тем эти плоды очевиднее. Например, недостаточное сопереживание ребенку со стороны самых близких ему людей часто приводит к полному отчуждению ребенка от них. Во взрослом мире недостаток сопереживания порождает зло, предрассудки и имеет самые ужасные последствия. Волк ненависти сопереживать не умеет.

Заложенную в вас природой способность к сопереживанию можно сознательно разбудить, разумно использовать и укреплять. Вот как надо развивать механизмы сопереживания, имеющиеся в нашем мозге.

Осознанно решите, что следует развивать способность к эмпатии. Например, когда я понимаю, что моя жена хочет завести особый разговор, что она чем-то расстроена (вероятно, по моей вине), я стараюсь в течение пары секунд напоминать себе, что должен сопереживать, хотя и не размякать и что эмпатия – это хорошо. Столь простые меры настраивают префронтальную кору (ПФК) на ориентирование человека в ситуации, проясняют намерения, включают направленные на сопереживание механизмы и немного подогревают лимбическую систему, чтобы воспринять как благо проявления эмпатии.

Затем расслабьтесь психологически и телесно и раскройтесь навстречу другому человеку настолько, насколько вам кажется правильным. Воспользуйтесь методами, изложенными в следующем разделе, чтобы почувствовать в себе достаточно уверенности и сил и полностью принять собеседника.

Напомните себе: что бы ни было у него на душе, вы присутствуете здесь, хотя и вне потока его мыслей и чувств. Сосредоточьте все свое внимание на этом человеке. Будьте целиком в нем. Такое глубокое внимание необычно, но люди его очень ценят. Поставьте в своем сознании часового, который будет следить за тем, чтобы вы не отвлекались. Это стимулирует переднюю поясную кору (ППК), которая ведает вниманием. (Подробнее мы поговорим об этом в главе 12.) Сопереживание – это в каком-то смысле вид медитации полного сознания (которая была описана выше), но направленной во внутренний мир кого-то другого.