Текст книги "Перси Джексон и проклятие титана"

– Нет, Зоя. Это я должна совершить в одиночку.

– Послушай, Артемида!..

– Это дело слишком опасно даже для Охотниц. Ты знаешь, откуда мне придется начать поиски. Ты не сможешь отправиться туда со мной.

– Как… как пожелаешь, госпожа моя.

– Я найду это создание! – пообещала Артемида. – И к зимнему солнцестоянию вернусь на Олимп вместе с ним. Это будет тем доказательством, которое нужно мне, чтобы показать совету богов, какая опасность нам грозит.

– Так вы знаете, что это за чудовище? – спросил я.

Артемида стиснула лук:

– Будем молиться, чтобы я ошиблась!

– А богини разве могут молиться? – спросил я, потому что прежде никогда об этом не задумывался.

На губах Артемиды мелькнула мимолетная улыбка:

– Прежде, чем я уйду, у меня есть небольшое дело для тебя, Перси Джексон.

– Что-то, связанное с превращением в рогатого зайца?

– Увы, нет. Я хочу, чтобы ты проводил Охотниц к вам, в лагерь полукровок. Пусть побудут там в безопасности до моего возвращения.

– Что?! – выпалила Зоя. – Артемида, мы же терпеть не можем этого места! В последний раз, когда мы там были…

– Да-да, знаю, – сказала Артемида. – Но я уверена, что Дионис не держит на нас зла из-за мелкого… э-э… недопонимания. При необходимости вы можете останавливаться в домике номер восемь, это ваше право. К тому же я слышала, что домики, которые вы спалили, отстроены заново.

Зоя что-то буркнула насчет «дурацких мальчишек из лагеря».

– Ну, и последнее решение, которое следует принять.

Артемида обернулась к Бьянке:

– Решилась ли ты, девочка моя?

Бьянка замялась:

– Я пока думаю…

– Постойте! – сказал я. – О чем ты думаешь?

– Мне… мне предложили стать одной из Охотниц.

– Как? Ты что? Нельзя! Тебе надо отправиться в лагерь полукровок, чтобы учиться у Хирона! Это для тебя единственный способ выжить.

– Для девочки – не единственный, – сказала Зоя.

Я не верил своим ушам.

– Бьянка, в лагере классно! Там у нас и конюшня с пегасами, и фехтовальная арена, и… ну, то есть какой тебе смысл присоединяться к Охотницам?

– Ну, для начала – бессмертие, – сказала Зоя.

Я уставился на нее, потом на Артемиду:

– Она шутит, да?

– Зоя вообще редко шутит, – сказала Артемида. – Мои Охотницы сопровождают меня в моих приключениях. Это мои девы-служительницы, мои спутницы, мои сестры по оружию. И после того, как они принесут мне клятву верности, они и в самом деле становятся бессмертны… если только не падут в бою, что маловероятно. Или не нарушат клятву.

– Какую клятву? – спросил я.

– Навеки отречься от любви, – сказала Артемида. – Никогда не взрослеть, никогда не выходить замуж. Навеки остаться девой.

– Как вы?

Богиня кивнула.

Я попытался представить то, о чем она говорит. Обрести бессмертие. Жить вечно. И не общаться ни с кем, кроме девчонок школьного возраста… Ну, даже и не знаю.

– И вы, значит, бродите по стране, набирая полукровок…

– Не только полукровок, – перебила меня Зоя. – Владычица Артемида не глядит, кто ты по рождению. Все, кто чтит богиню, могут присоединиться к ней: полукровки, нимфы, смертные…

– А ты тогда кто?

Глаза у Зои гневно сверкнули:

– Это не твоя забота, мальчик! Речь о том, что Бьянка может присоединиться к нам, если захочет. Выбор за ней.

– Бьянка, это же безумие! – сказал я. – А как же твой брат? Нико ведь не возьмут в Охоту!

– Конечно нет, – согласилась Артемида. – Он отправится в лагерь. Увы, это лучшее, на что годятся мальчики.

– Эй! – возмутился я.

– Ты сможешь видеться с ним время от времени, – заверила Артемида Бьянку. – Но ты будешь свободна от ответственности. За ним станут присматривать лагерные вожатые. А у тебя будет новая семья – мы.

– Новая семья… – мечтательно повторила Бьянка. – Свобода от ответственности…

– Бьянка, так нельзя! – сказал я. – Это шиза какая-то!

Она посмотрела на Зою:

– Оно стоит того?

Зоя кивнула:

– Да, стоит.

– А что надо делать?

– Повторяй за мной, – сказала ей Зоя. – «Посвящаю себя богине Артемиде».

– П-посвящаю себя богине Артемиде…

– «Навеки отвращаюсь от общества мужей, приемлю вечное девство и вступаю в ряды Охотниц».

Бьянка повторила все дословно.

– И все?

Зоя кивнула.

– Если владычица Артемида примет твой обет, он вступит в силу.

– Я принимаю обет, – сказала Артемида.

Пламя в жаровне ярко полыхнуло, озарив палатку серебряным блеском. На вид Бьянка совсем не изменилась, но она глубоко вздохнула и широко раскрыла глаза:

– Я как будто… стала сильнее!

– Добро пожаловать, сестра, – сказала Зоя.

– Не забывай своего обета, – сказала Артемида. – Теперь это твоя жизнь.

У меня отнялся язык. Я чувствовал себя нежеланным чужаком. И полным неудачником. Мне просто не верилось, что я проделал весь этот путь и столько пережил лишь затем, чтобы лишиться Бьянки, уступив ее какому-то клубу вечных девчонок.

– Не отчаивайся, Перси Джексон, – сказала Артемида. – Ты еще успеешь показать свой лагерь брату и сестре ди Анджело. И Нико может остаться там, если захочет.

– Круто, – сказал я, стараясь, чтобы это не звучало по-хамски. – И как, спрашивается, мы туда доберемся?

Артемида прикрыла глаза.

– Рассвет близок. Зоя, сворачивай лагерь! Вам нужно попасть на Лонг-Айленд быстро и в безопасности. Я попрошу брата доставить вас туда.

Зое эта идея, похоже, пришлась не очень-то по вкусу, но она кивнула и велела Бьянке следовать за ней. Уходя, Бьянка остановилась напротив меня:

– Извини, Перси. Но мне этого хотелось. Очень-очень!

И она ушла, а я остался наедине с двенадцатилетней богиней.

– Так, – угрюмо сказал я. – Значит, ваш брат нас, типа, подвезет?

Серебристые глаза Артемиды блеснули:

– Да, мальчик. Видишь ли, Бьянка ди Анджело не единственная, у кого есть несносный братец. Тебе пришло время познакомиться с моим безответственным близнецом, Аполлоном.

Глава 4
Талия поджигает Новую Англию

Артемида нас заверила, что рассвет близко, но меня не проведешь. На улице было еще более холодно, темно и снежно, чем с вечера. Вестовер-Холл на холме стоял без единого огонька. Интересно, учителя вообще заметили, что ребята ди Анджело и доктор Терн пропали, или нет еще? Мне не хотелось оказаться поблизости к тому времени, как они это обнаружат. С моим-то везением единственное имя, которое запомнит миссис Элмел, будет именно «Перси Джексон», и меня объявят в розыск по всей стране… ну, как всегда.

Охотницы свернули лагерь так же быстро, как и разбили его. Я, дрожа, стоял по колено в снегу (в отличие от Охотниц, которые, похоже, никаких неудобств не испытывали), а Артемида смотрела на восток, как будто чего-то ждала. Бьянка сидела чуть в стороне и разговаривала с Нико. Судя по его угрюмому виду, она объясняла, почему решила стать Охотницей. Я невольно думал о том, как это эгоистично с ее стороны – просто взять и бросить братишку.

Талия с Гроувером подошли и встали ко мне вплотную. Им не терпелось узнать, что произошло во время моей аудиенции у богини.

Когда я им все рассказал, Гроувер побледнел:

– В последний раз, когда Охотницы гостили в лагере, дело кончилось очень плохо!

– Слушайте, а откуда они вообще тут взялись? – поинтересовался я. – Ну, в смысле, они просто взяли и появились.

– И еще Бьянка к ним присоединилась! – с отвращением сказала Талия. – Это все из-за Зои! Эта самодовольная, бестолковая…

– Нет, я ее понимаю! – возразил Гроувер. – Провести целую вечность с Артемидой… – Он завистливо вздохнул.

Талия закатила глаза:

– Эти мне сатиры! Вы все без ума от Артемиды. До вас что, не доходит, что она-то вас никогда любить не будет?

– Но она такая… она так близка к природе! – восторженно произнес Гроувер.

– Да ты совсем ку-ку, – сказала Талия.

– Кукушки… – мечтательно согласился Гроувер. – Птицы… звери…

Наконец небо начало светлеть.

– Наконец-то! – проворчала Артемида. – Зимой он та-ак тормозит!

– Так вы, это, рассвета ждали? – спросил я.

– Ну да, я брата ждала.

Я не хотел показаться невежливым. Ну, то есть я знаю все эти легенды про то, что Аполлон – иногда это Гелиос – гоняет по небу в большой солнечной колеснице. Но знаю я и то, что на самом деле солнце – это звезда и до него дофигиллион километров. Я уже привык к мысли о том, что некоторые греческие мифы – правда, но все равно… Я просто не понимал, как Аполлон может управлять солнцем.

– Это не совсем так, как ты себе представляешь, – сказала Артемида, как будто прочла мои мысли.

– А, это хорошо! – Я несколько успокоился. – Значит, он все-таки не подъедет прямо сюда на…

Из-за горизонта внезапно вырвался луч света. Повеяло теплом.

– Не смотри, – посоветовала Артемида. – Пока он не припаркуется.

Припаркуется?

Я отвел глаза и увидел, что другие ребята делают то же самое. Свет и тепло все усиливались, пока мне не начало казаться, будто моя зимняя куртка плавится прямо на мне. А потом вдруг свет угас.

Я посмотрел – и глазам своим не поверил. Это же моя машина! Ну, то есть машина, которую мне всегда хотелось. Красный кабриолет Maserati Spyder. Он был такой потрясный, что аж светился. Потом я сообразил, что светится он оттого, что металл раскаленный. Снег вокруг него вытаял ровненьким кружочком. Вот почему я стоял на зеленой траве, и ноги у меня были мокрые.

Водитель, улыбаясь, вышел из машины. На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать, и на миг у меня возникло неприятное ощущение, как будто это Лука, мой старый враг. У него были такие же светлые волосы и обаятельная внешность спортивного парня. Но это не был Лука. Этот парень был повыше, и шрама у него не было. И его улыбка выглядела более веселой и жизнерадостной. (Лука-то в последнее время все больше хмурится либо ухмыляется.) Одет водитель «Мазерати» был в джинсы, мокасины и футболку без рукавов.

– Ух ты! – пробормотала Талия. – Аполлон жжет!

– Он же бог солнца, – сказал я.

– Да я не об этом.

– Привет, малышка! – сказал Аполлон. Будь его зубы чуть белее, и его улыбка ослепила бы нас безо всякой солнечной машины. – Что случилось? Ты не звонишь. Не пишешь. Я уж забеспокоился!

Артемида вздохнула:

– Все в порядке, Аполлон. И я тебе не малышка.

– Ну, я же родился первым!

– Мы близнецы! Сколько еще тысяч лет можно спорить…

– Ну, так что стряслось-то? – перебил он. – Девочки, я вижу, с тобой. Вам нужен тренер по стрельбе из лука?

Артемида скрипнула зубами:

– Мне нужна помощь. Я должна отправиться на охоту, одна. Мне нужно, чтобы ты отвез моих спутниц в лагерь полукровок.

– Не вопрос, сеструха!

И он вскинул руки, типа, «молчите все»!

– Я сложил хокку!

Охотницы дружно застонали. Очевидно, они хорошо знали Аполлона.

Он прокашлялся и театрально вытянул руку.

 
Под снегом – зелень,
Сестра на помощь зовет.
Я молодец!
 

И он широко улыбнулся, явно ожидая аплодисментов.

– В последней строчке – всего четыре слога, – сказала Артемида.

Аполлон нахмурился:

– Что, правда?

– Да. Как насчет «Какой я хвастливый!»?

– Нет-нет, это будет шесть слогов… Хм…

И он принялся что-то бормотать себе под нос.

Зоя Ночная Тень обернулась к нам:

– Владыка Аполлон сочиняет хокку с тех пор, как побывал в Японии. Но это еще ничего – вот после того, как он побывал в Лимерике, было куда хуже. Если я услышу еще хоть один стишок, начинающийся со слов: «Жили-были богини в Афинах…»

– Придумал! – объявил Аполлон. – «Я неотразим»! Пять слогов.

Бог поклонился. Он явно был очень доволен собой.

– Ну-с, сестрица! Говоришь, подвезти твоих Охотниц? Ты выбрала удачное время. Я как раз собирался прокатиться.

– И этих полубогов тоже, – сказала Артемида, указав на нас. – Это ребята из лагеря Хирона.

– Без проблем!

Аполлон окинул нас взглядом:

– Посмотрим, посмотрим… Талия, ага? Я про тебя наслышан!

Талия покраснела:

– Привет тебе, владыка Аполлон!

– Зевсова дочурка, ага? Мы с тобой, стало быть, сводные брат с сестрой. Это же ты несколько лет простояла деревом? Рад, что ты снова с нами. Терпеть не могу, когда хорошенькие девочки превращаются в деревья. Вот, помню, как-то раз…

– Брат мой, – сказала Артемида, – тебе пора!

– Ах да, конечно!

Тут он взглянул на меня, и глаза у него сузились:

– Перси Джексон?

– Угу. То есть… да, сэр.

Странно было обращаться к этому парнишке «сэр», но я приучился, что с бессмертными надо быть осторожным. Они жутко обидчивые. А когда обижаются, то непременно что-нибудь разносят.

Аполлон пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мне это показалось жутковатым.

– Ну что! – сказал он наконец. – Пора садиться, ага? Я вожу только в одну сторону – на запад. Кто не успел – тот опоздал.

Я посмотрел на «Мазерати». Машина была рассчитана максимум на двоих. А нас было человек двадцать.

– Клевая машина! – сказал Нико.

– Спасибо, мальчик, – сказал Аполлон.

– Но как же мы все туда поместимся?

– Хм… – Аполлон, похоже, только сейчас осознал проблему. – Ну да… Терпеть не могу ездить не на спорткаре, но, видимо… – Он достал ключи от машины и нажал на кнопку сигнализации. Сигнализация пискнула.

На миг машина снова ярко вспыхнула. Когда сияние угасло, вместо «Мазерати» перед нами стоял автобус, вроде тех, в каких нас возили на межшкольные баскетбольные матчи.

– Ну вот, – сказал он. – Садитесь.

Зоя приказала Охотницам грузиться в автобус. Сама она вскинула на плечи свой рюкзак.

– Эй, цыпочка, – сказал Аполлон, – давай помогу!

Зоя отшатнулась. Глаза у нее свирепо вспыхнули.

– Брат мой, – укоризненно сказала Артемида, – не пытайся помогать моим Охотницам. Не пытайся смотреть на них, разговаривать с ними и флиртовать с ними тоже не пытайся. И «цыпочками» их называть не стоит.

Аполлон развел руками:

– Извини, забыл! Кстати, сеструха, а сама-то ты куда?

– На охоту, – сказала Артемида. – Это не твое дело.

– Я же все равно выясню. Я все вижу. Все знаю.

Артемида фыркнула:

– Просто довези их до места, Аполлон. И не хулигань!

– Да ладно тебе! Когда это я хулиганил?

Артемида закатила глаза, потом взглянула на нас:

– Увидимся во время зимнего солнцестояния. Зоя, ты отвечаешь за Охотниц. Будь умницей. Поступай так, как поступила бы я.

Зоя вытянулась в струнку:

– Хорошо, госпожа!

Артемида опустилась на колени и коснулась земли, словно высматривая следы. Когда она выпрямилась, лицо у нее было встревоженное:

– Так много опасностей! Зверя следует отыскать.

Она бегом бросилась в лес и растаяла среди снега и теней.

Аполлон обернулся, ухмыльнулся и позвенел ключами, надетыми на палец.

– Ну, – сказал он, – кто хочет порулить?

Охотницы загрузились в автобус. Они сгрудились в его задней части, стараясь держаться как можно дальше от Аполлона и нас, парней, как будто мы заразные. Бьянка села с ними, оставив братишку одного среди нас. Мне это показалось бессердечным, но Нико, похоже, не возражал.

– Кле-ево! – сказал Нико, прыгая на водительском сиденье. – Так это и в самом деле солнце? А я думал, что боги солнца и луны – это Гелиос и Селена. А как получилось, что иногда это они, а иногда – вы с Артемидой?

– Сокращение штатов, – объяснил Аполлон. – Все началось с римлян. Они не могли себе позволить все положенные жертвоприношения, поэтому отказались от услуг Гелиоса и Селены и внесли их обязанности в наши должностные инструкции. Сестренке досталась луна. Я получил солнце. Поначалу это сильно доставало, но зато теперь у меня есть эта клевая машина!

– А как она работает? – спросил Нико. – Я думал, солнце – это огромный шар раскаленного газа!

Аполлон хмыкнул и потрепал Нико по голове:

– Эти слухи, видимо, пошли оттого, что Артемида обзывала меня огромным шаром раскаленного газа. Если серьезно, парень, все зависит от того, с какой точки зрения посмотреть: с астрономической или с философской. Ты говоришь об астрономии? Пожалуйста, но какой в этом интерес? Ты говоришь о том, как люди представляют себе солнце? А вот это куда любопытнее! Солнце несет на себе большую нагрузку… ну, в переносном смысле. Оно согревает людей, растит их урожаи, движет машины, и в его присутствии все выглядит… хм… куда более солнечно. Эта повозка, мальчик, создана из человеческих фантазий о солнце. Она такая же древняя, как сама Западная цивилизация. Каждый день она проезжает по небу с востока на запад, озаряя существование всех этих ничтожных смертных. Повозка – это зримое воплощение могущества солнца, то, как смертные это воспринимают. Логично?

Нико покачал головой:

– Нет.

– Ну, тогда просто думай о ней как об очень мощной и опасной солнечной машине.

– А можно мне порулить?

– Нет. Ты еще маленький.

– Э-э! Э-э! – тянул руку Гроувер.

– М-м… нет! – сказал Аполлон. – Ты чересчур волосатый!

Его взгляд миновал меня и устремился на Талию.

– Дочь Зевса! – сказал он. – Владыки небес! Отлично.

– Ой, нет! – Талия замотала головой. – Нет, спасибо.

– Да ладно, давай! – сказал Аполлон. – Тебе сколько лет?

Талия замялась:

– Не знаю.

Печально, но это так. Она превратилась в дерево, когда ей было двенадцать – семь лет тому назад. Так что теперь ей, по идее, должно быть девятнадцать, если считать по годам. Но чувствовала она себя по-прежнему на двенадцать, а на вид ей можно было дать что-то среднее. Максимум, до чего додумался Хирон, – это что в облике дерева она по-прежнему взрослела, но гораздо медленнее.

Аполлон прижал палец к губам.

– Тебе пятнадцать, почти шестнадцать.

– Откуда вы знаете?

– Слушай, я же бог пророчеств! Я много чего знаю. Тебе стукнет шестнадцать примерно через неделю.

– Так у меня же тогда день рождения! Двадцать второго декабря.

– Ну вот, значит, ты уже достаточно взрослая, чтобы водить машину, если бы у тебя были права.

Талия нервно переступила с ноги на ногу:

– Э-э…

– Я знаю, что ты хочешь сказать! – сказал Аполлон. – Ты, мол, недостойна такой чести: управлять солнечной колесницей.

– Вообще-то я собиралась сказать совсем не это.

– Да ладно, не парься! От Мэна до Лонг-Айленда рукой подать. А насчет того, что случилось с предыдущим парнишкой, которого я учил, ты не тревожься. Ты же дочь Зевса. Тебя-то он молнией не поразит.

И Аполлон добродушно расхохотался. Нас что-то смеяться не тянуло.

Талия пыталась возражать, но Аполлон никаких возражений принимать решительно не собирался. Он нажал на кнопку, и вверху ветрового стекла вспыхнула надпись. Мне пришлось прочесть ее задом наперед (хотя для дислексика что задом наперед, что по-нормальному – все едино). Я почти уверен, что там было написано: «ОСТОРОЖНО, ЗА РУЛЕМ УЧЕНИК!»

– Валяй! – сказал Аполлон Талии. – Ты должна быть прирожденным водителем.

Честно признаться, мне стало завидно. Я-то не мог дождаться, пока начну водить машину. Осенью мама пару раз возила меня в Монтаук, когда дорога вдоль моря бывала пустой, и давала мне посидеть за рулем своей «Мазды». Ну, то есть да, одно дело японская малолитражка, а другое – солнечная колесница, но, в конце-то концов, не настолько же они разные?

– Чем быстрее, чем жарче, – подсказал Аполлон. – Так что трогайся помедленней и постарайся набрать высоту прежде, чем разгоняться как следует.

Талия сжимала руль так сильно, что костяшки пальцев у нее побелели. Казалось, будто ее вот-вот стошнит.

– Что-то не так? – спросил я.

– Н-ничего, – ответила она дрожащим голосом. – В-все так…

Она потянула руль на себя. Он наклонился, и машина взмыла вверх так стремительно, что я отлетел назад и ударился обо что-то мягкое.

– Уй-я! – сказал Гроувер.

– Извини.

– Потише! – сказал Аполлон.

– Простите! – сказала Талия. – Все под контролем!

Я ухитрился подняться на ноги. Выглянув в окно, я увидел на месте поляны, с которой мы стартанули, дымящееся кольцо деревьев.

– Талия, – сказал я, – не дави на газ!

– Я все поняла, Перси, – сказала она, скрипя зубами. Но по-прежнему давила на педаль.

– Спокойнее! – сказал я ей.

– Я спокойна! – ответила Талия. Она была так напряжена, что казалось, будто она фанерная.

– Нам надо чуть южнее, к Лонг-Айленду, – сказал Аполлон. – Сверни-ка налево.

Талия дернула руль, и я снова упал на Гроувера. Гроувер взвыл.

– Налево – в другую сторону, – уточнил Аполлон.

Я посмотрел в окно. Зря я это сделал. Мы летели на той высоте, на какой обычно летают самолеты – так высоко, что небо начало казаться черным.

– Ага… – сказал Аполлон, и у меня возникло ощущение, что он не без труда заставляет себя говорить спокойно. – Пониже, цыпочка. А то у тебя Кейп-Код замерзает.

Талия наклонила руль. Лицо у нее было белым как мел, лоб вспотел. Тут явно что-то было не так. Я еще никогда не видел ее такой.

Автобус накренился, кто-то завизжал. Может, и я. Теперь мы неслись прямо в Атлантический океан на скорости тысяча миль в час. Побережье Новой Англии осталось справа. И в автобусе становилось жарковато.

Аполлона отшвырнуло куда-то к задним сиденьям, но он пробирался вперед, цепляясь за кресла.

– Сядьте за руль! – взмолился Гроувер.

– Не тревожьтесь! – сказал Аполлон. Сам он выглядел весьма встревоженным. – Ей просто надо научиться… О-го-го!

Я увидел то же, что и он. Под нами был маленький новоанглийский городок, занесенный снегом. Точнее, раньше он был занесен снегом. Сейчас снег на деревьях, на крышах и на газонах таял прямо на глазах. Белый церковный шпиль побурел и задымился. Над всем городом там и сям поднимались струйки дыма – точно свечки на праздничном торте. Деревья и крыши начинали гореть.

– Вверх! – завопил я.

Глаза у Талии светились безумием. Она дернула руль на себя, и на этот раз я успел за что-то ухватиться. Поднимаясь, я видел через заднее стекло, как пожары в городке гаснут под внезапно налетевшим порывом холодного ветра.

– Нам туда! – показал Аполлон. – Лонг-Айленд прямо по курсу. Давай, милая, тормози потихоньку.

Талия неслась вдоль побережья Северного Лонг-Айленда. Впереди показался лагерь полукровок: долина, леса, пляж… Я видел обеденный павильон, домики и амфитеатр.

– Все под контролем… – твердила Талия. – Все под контролем…

Нам оставалось несколько сотен ярдов.

– Тормози, – сказал Аполлон.

– У меня все получится…

– Тормози!!!

Талия с размаху нажала на тормоз, и солнечный автобус устремился вниз под углом сорок пять градусов и с жутким шипением рухнул в наш пруд. В воздух поднялись клубы пара, несколько перепуганных наяд выскочили на берег, волоча недоплетенные корзинки.

Автобус всплыл на поверхность вместе с парой опрокинувшихся, полурасплавленных каноэ.

– Ну вот, – сказал Аполлон, мужественно улыбаясь. – Ты была права, дорогая. У тебя все получилось! Давай посмотрим, не ошпарили ли мы кого-нибудь ценного, ладно?